Курс лекций. Федор Васильев. «Болото в лесу. Осень». История изобразительного искусства. ДХШ.

Муниципальное бюджетное учреждение дополнительного образования   «ДШИ Починковского  района» Курс лекций. Федор Васильев.  «Болото в лесу. Осень». История изобразительного искусства. ДХШ. Разработчик: преподаватель художественного отделения МБУ ДО «ДШИ      Починковского района» Казакова Инна Викторовна 2017 Федор Александрович Васильев Болото в лесу. Осень. Холст, масло. 81x111,5 см. Государственный Русский музей, Санкт­Петербург. Последней работой, косвенно связанной с той же темой рассвета над болотом, была,  очевидно, у Васильева неоконченная картина "Болото в лесу. Осень", о сюжете которой он подробно не сообщал ни в одном письме, если не считать упоминания о начатой им в 1872 году картине под общим названием "Болото большое". В пейзаже изображен  осенний лес во всей яркости красновато­оранжевого цвета осенней листвы. И по  мотиву, и по живописному строю он стоит особняком среди последних пейзажей Васильева, хотя и здесь передний план отдан поросшему травой болоту с отдыхающими белыми цаплями. При общей неоконченности картины трудно сказать что­либо определенное о самой ее  живописи. Ее главной особенностью на данном этапе является широкое письмо и  стремление выразить и сохранить в картине звучание чистого цвета. Картина "Болото в лесу. Осень" наряду с такими произведениями, как "Утро" и  "Заброшенная мельница", дает особенно ясное представление о том, сколь  многообразны были у Васильева поиски выражения волновавшей его темы. Они  проявлялись не только в вариациях сюжета, но и в чисто живописных решениях.  Причем эта последняя картина не в меньшей мере, чем две другие работы этой группы,  говорит о наступлении в творчестве Васильева нового, прерванного смертью этапа. Своей последней картиной Васильев заявил о новых замыслах, показал, что он стоял на  пороге новых открытий в живописи. Картина во многом несовершенна, но недостатки ее были свидетельством нового  крутого и неизведанного пути, на который вступил Васильев. Это тонко почувствовал  Крамской, писавший Васильеву о картине: "Настоящая картина – ни на что уже не  похожа, никому не подражает, не имеет ни малейшего, даже отдаленного сходства ни с  одним художником, ни с какой школой, это что­то до такой степени самобытное и  изолированное от всяких влияний, стоящее вне всего теперешнего движения искусства, что я могу сказать только одно: это еще не хорошо, т.е. не вполне хорошо, даже  местами плохо, но это – гениально".