Отзыв о басне И.Богдановича "Басня" (11 класс)

Басня Ипполита Фёдоровича Богдановича о, казалось бы, простейшей человеческой глупости, которую можно сравнить традиционно с ослиной, для меня стала поводом для размышления на долгое время. Написанная в 1761 году, она, несомненно, остаётся актуальной и для нас, такая злободневная и тематически насыщенная. Ведь и правда: чрезмерная и напыщенная гордость, упрямство и скудоумие куда только не заведут даже привыкшего к невзгодам субъекта. Возможно,   проблема   вовсе   не   в   том,   что   осёл,   герой   произведения, такой глупый и непослушный. Многие люди как раз ценят упорство, если не путать   его   с  упрямством,  стремление   противиться   судьбе   и  искать   что­то лучшее,   и   многие   литературные   и   исторические   источники   как   раз   и посвящены   таким   качествам.   Ведь   многие,   как   и   этот   осёл,   погибали   в жизненной «тине» будней или сражений, не приходя через это к лучшему. Видимо, автор всё же хочет донести до каждого из читателей, что он, как творец и создатель  строк, «хозяин  положения»,  всё же порицает  и  иногда отрицает такие проявления «малоумия», больше всего воздействуя, вероятно, на   юных   читателей.   Мотивы   непокорства,   бушующей   стихии,  может,   даже истошных   визгов   бедного,   глупого   осла   проникают   сквозь   всю   структуру басни, наиболее древнего жанра, который как  нельзя лучше справляется  с донесением   морали   с   помощью   иносказания.   Конечно   же,   иносказание   в данном случае слишком уж явное или может таким показаться, что сделано для лучшего восприятия широкими массами.  Также   многие   из   читателей,   скорее   всего,   оценят   и   достаточно расширенную образную систему басни, начиная с мельчайшего образа «травы» и   заканчивая   «судьбоносным»   образом   хозяина   того   самого   бедного утопающего   животного.   Образы,   связанные   с   природой,   как   нельзя   лучше дополняют   картину,   «синхронизируются»   с   настроением   происходящего: река,   луг,   тина   словно   являются   «сообщниками»   происходящего,   давая читателю самому судить о поступках хозяина­мужика и осла.  Судить же о динамичности происходящего в басне нам позволяет даже сам текст: расположение строк словно создаёт волну, готовую захлестнуть всех приобщившихся к этому произведению с головой. Завязка, кульминация, развязка   и   поучительная   часть   словно   сливаются   в   одну   сплошную кульминацию, не давая расслабиться до конца.  Басня   –   своеобразное   послание,   рупор,   твердящий   каждому   о необходимости обращать внимание на такие проявления общества, как жажда наживы, глупость, беспечность: на внимании, борьбе с такими качествами и преодолении   их   может   держаться  чья­то   человеческая   жизнь   и,  возможно, общая культура в целом. Последние строки – это и обращение в прошлое, в тот самый опыт истории, в котором такие же ошибки повторяются («великие стада   найдёшь   таких   ослов»),   всё   плохое   не   исчезнет,   если   общество останется   безразличным.   Вполне   осознаваем   тот   факт,   что   ситуация   с тонущим животным могла произойти в реальной жизни и даже на глазах усамого   автора,   что   и   послужило   идеей   для   возникновения   такого поучительного   произведения.   наибольшей философичностью обладает та же народная мудрость о горбатом и могиле: человек   не   изменится,   если   сам   не   захочет,   «лошадь   пить   не   хочет   –   не напьётся».   И   хоть   у   осла   было   достаточно   воды,   такой   образ   с   большей вероятностью   даже   после   такого   происшествия   не   поменял   бы   своего отношения к миру и к себе.   В   конечном   итоге, Басня   –   не   исключение   в   плане   «инкрустирования»   в   неё художественно­выразительных   приёмов   и   средств,   такой   жанр   пользуется популярностью в любое время, и поэтому для донесения определённой мысли стоит   употребить   различные   тропы.   Например,   гипербола   («с   криком стонет») как нельзя лучше доносит до читателя переживания героя и его личные ощущения по поводу случившегося, а преувеличение здесь как нельзя кстати. Несомненно, в басне невозможно и без иронии («осёл и корму был не рад», «ни кожи мужику с него содрать», «казалась там трава приятнее ему»). Горькая насмешка, и всё же достаточно справедливая. Справедливо и лицеприятно   наличие   метафор,   подчёркивающих   важность   определённого момента   или   особенности   одного   из   главных   персонажей:  («силу   слов», «противясь что судьбине», «осёл не пожелал»). Важная и концентрирующая наше внимание на «место погибели» осла метонимия («увяз там в тине», «в тине   должен   умирать»)   словно   намекает   нам   на  то,  что   недостаточно   для такого   упрямого   глупца   маленького   места   в   водоёме,   трагизм   полностью осознаётся, когда читатель понимает, что пространство довольно большое, а главный герой в нём – это только небольшая часть всей большой глупости, что происходит. Тина – это всего лишь частичка, болото уже «утонувших» многих людей   с   недостаточным   количеством   ума   и   неумеренными   желаниями. Однозначно, тина может быть и символом человеческих мест духовной грязи, порока и безысходности, как и символ осла, вполне очевидно, намекает нам на людей,   попавших   в   эти   места,   а   символ   хозяина   указывает   на   людей,   не способных повести падших людей к лучшему, к свету и добру из­за нежелания или несостоятельности. Трава – это ценности, материальные богатства, хотя и находятся они возле воды, воплощения душевного богатства и чистоты, но ценятся больше, именно меркантильность управляет душой многих из людей, заставляя забывать о настоящем добре и источнике счастья. Произведение, стоит   сказать,   сплошь   аллегорическое,   показывает   нам   неудавшийся   путь очередного  «простачка», не  нуждающегося  в  спасении  и примкнувшего  ко многим другим таким же, на что и намекает в итоге автор. Как правило, эпитеты в басне не призваны что­либо приукрашать или вызывать приятные эстетические чувства, они заставляют задумываться. Это произведение   не   является   исключением.   Эпитеты   («глупый   осёл»,   «трава приятнее»,   «река   топка»,   «великие   стада»)   не   указывают   на   что­то возвышенное и прелестное, а призваны осуждать низость и «потребительство» 2в каждом из людей, которые хоть немного способны увидеть себя в образе осла.   Ту   же   функцию,   вероятно,   несёт   и   сравнение   в   басне   Богдановича («осёл как глупый в тине»), призывающее сравнить свой ум с умом осла и сделать   определённые   выводы.   Перифраза  («ни   шкуры   мужику   с   него содрать»),  теоретически вырванная из контекста, способна сразу напомнить нам о главном герое­животном этого произведения и его прямом назначении. Читателю становится жаль, что осёл только и нужен для таких целей и не способен   достичь   чего­то   более   высокого,   выйти   за   рамки,   в   которые   его уместили.  Особое   стилистическое   оформление   и   восприятие   придаёт   тексту анафора  («Что   ни   вперёд   ни   взад…//…Что   в   тине   должен   умирать»), словно обращающая внимание на главные факторы неудачи осла, параллелизм же («Хозяин с криком стонет, В реке осёл что тонет») пытается сравнить этих двух героев и показать их эмоциональную насыщенность, напряжённость. Следует также считать такой приём и антитезой, так как героям изначально свойственно противоборство в пространственном и идейном планах. Редкий случай инверсии («глупому ослу», «были те слова») считается закономерным при   достаточно   последовательном   и   понятном   развитии   событий,   где перемена порядка слов могла бы помешать и изменить восприятие текста. Приятным   дополнению   к   тексту   можно   посчитать   употребление   автором фразеологических выражений  («ни вперёд ни взад», «втуне были слова») и просторечных   или   диалектных   слов  («не   смогши»,   «дале»),  которые выражают   близость   к   народу   и   придают   тексту   своеобразный   колорит. Справедливости ради стоит отметить, что для соблюдения ритма автор также изменил   ударение   одного   слова   («пОплыл   самовольно»),   что   не   мешает восприятию предложения в целом. Данное произведение, написанное ямбом в чередовании с мужской и женской   рифмами,   не   вызывает   неприятного   ощущения   непрерывности строфы,   а   создаёт   благодаря   своему   ритму   впечатление   музыкальности, напевности и своеобразной «народности». Оно призвано донести до читателя то лучшее и нужное, что считает сам автор.             3