ПОД ГРОХОТ КАНОНАДЫ

Андрианова Т.П.

ПОД ГРОХОТ КАНОНАДЫ

   Я жила в деревне Бор Волховского района. Окончила 8 классов Гостинопольской школы.

    Когда началась война, мне исполнилось 16 лет. Детство кончилось. В первый же месяц войны для девушек были организованы курсы сандружинниц. По окончании курсов те, кому исполнилось 18 лет, были мобилизованы в Армию. Подростки 16-летнего возраста были мобилизованы на оборонные работы. Июль – август мы работали в деревне Морозово Волховского района на строительстве аэродрома. Наша задача была утрамбовывать землю на поле специальными тумбами. В сентябре убирали урожай овощей на колхозных полях.

    Фронт стремительно приближался. Подготовка к обороне города велась с первых же дней войны, появились зенитные батареи. Отключили радио, попросили сдать радиоприёмники. В октябре уже слышна была канонада орудий, горели деревни, но не верилось, что немцы придут в деревню Бор.

      Страшно стало в ноябре 1941 г.: враг приближался, снаряды из дальнобойных орудий летели через наши дома. Мать успокаивала меня и младшего брата: «Спите, ребята, это стреляют наши!». Она нам сшила вещевые мешки, куда положила всё самое необходимое. Жители деревни рыли землянки, закапывали вещи в ямы. Мать не хотела оставаться. Отец был инвалидом, пока не был занят Тихвин, отгружал зерно на большую землю. 

       С 7 ноября усилилось наступление на Волхов. Стоял сплошной гул, горели деревни. В нашу деревню ежедневно привозили раненых. Много было беженцев из ближних деревень. 11 ноября мы ушли из дома в Волхов. Отец прислала лошадь, погрузили картошку и другие овощи, кое-какие пожитки, привязали корову.

       14 ноября немцы вошли в деревню. Наш дом сгорел, жить в городе было нельзя. Мы остановились в деревне Виковщина, но через неделю ушли в Старую Ладогу. Корову зарезали. Из Старой Ладоги нам пришлось переехать в Колчаново на военной машине. Туда же выехали и многие учреждения города.

     25 декабря немцев отбросили от города. 5 января наша семья вернулась в Волхов. Жить было негде. Срочно устроились работать: брат – помощником кочегара на паровозе в депо, меня взяли счетоводом в «Заготзерно» (контора вернулась в Волхов). Мать жила в деревне Бор у соседей.

   Начались бомбёжки города. Было страшно. Сгорели деревянные здания на площади возле сквера «Слава». Разбомбили вокзал, материальный склад, базу ОРСа. Было прямое попадание в школу №38, там располагался госпиталь. Погибло много раненых. Прятались в бомбоубежищах – небольших вырытых землянках, сверху которых находилась крышка из камней, досок и арматуры. Большое бомбоубежище было на территории вагонного депо. Оно стало братской могилой для многих работников станции.

    С января по март меня мобилизовали на лесозаготовки в Пупышево. Осенью перешла работать в железнодорожную санитарно-эпидемиологическую станцию, где проработала до 1994 года счетоводом – кассиром. Санитарно-эпидемиологическая станция, как и все железнодорожные организации, входила в состав действующей Армии железнодорожных войск. Так я оказалась вольнонаёмной в действующей армии. Сразу же было объявлено, что мы находимся на казарменном положении.

       Военные составы приходили с фронта в основном в ночное время. Одежду дезинфицировали в дезкамерах, а солдаты мылись в  бане санпропускника. Я оформляла денежные документы.

      Потом меня зачислили в отряд противохимической обороны. После бомбёжек нам часто приходилось участвовать в разборке завалов, выносить убитых и раненых.

      Самые страшные бомбёжки пришлось пережить в 1943 году. Немцы бомбили город и днём и ночью. Особенно доставалось ЖД ЦЗПУ. Очень много солдат погибло в воинских поездах, прибывающих на станцию. Ночью немцы бросали осветительные бомбы на парашютах, а потом бомбили. Попали в санпропускник. Обошлось без жертв, но некоторые учреждения в конце 1942 года вновь были эвакуированы в Колчаново.

       На всю жизнь мне запомнилась бомбёжка железнодорожного моста. В этот день (июнь 1943 г.) мне дали выходной. Я поехала на пригородном поезде навестить маму. Не успела сесть в поезд, как объявили воздушную тревогу. Наш поезд отправили к мосту. Электростанцию и мосты закрыли дымовой завесой, а поезд остался как на ладони. Началась страшная бомбёжка: гул самолётов, грохот зениток, свист бомб. Все побежали в сторону Ильинского сада, в том числе и я с подругой. Спасли нас военные, они спрыгнули в воронку от бомбы и стащили туда нас, прижали наши головы к земле. Так мы лежали до конца бомбёжки. После отбоя воздушной тревоги поднялись, но говорить не могли: все были в шоке и тряслись от страха. Я не помню, как пробежала 7 километров до деревни Бор. Только там я пришла в себя.

    После повреждения железнодорожного моста поезда пошли по деревянному мосту. Мне пришлось по нему ехать, так как Госбанк, куда я возила полученные за дезинфекцию деньги и где получала зарплату, находился в Колчаново. Мост скрипел, качался, но выдерживал нагрузку. Железнодорожное сообщение не прекращалось.

    Много раз наблюдала воздушные бои наших ассов 29-го авиаполка. Бомбёжки города длились до 1944 года, пока не сняли блокаду Ленинграда.

     Деревня Бор – последний рубеж на левом берегу Волхова. Здесь был тяжёлый бой. Большая часть деревни сгорела от вражеских снарядов, жителей немцы угнали при отступлении. Отступавшие немцы прикрывались мирным населением. Много земляков погибло, многие были ранены.

      В суровые годы войны нашей семье пришлось многое пережить, но мы были рады, что не попали в немецкую оккупацию. Брат в 14 лет получил медаль «За оборону Ленинграда», я награждена медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне», знаками «Фронтовик 1941 -1945гг» и «Участник Дороги жизни».

     В 1944 году открылась школа №2, я уволилась с работы и пошла учиться в 9 класс.

     В День Победы в 1945 г. помню митинг у клуба железнодорожников. Народу было много. Играла музыка, люди радовались и плакали. Начиналась мирная жизнь…