срс

Но это почти так, как будто такое отражение также требует от учителя бросить вызов некоторым из их собственных предположений. >> Да, да, я думаю. Вы знаете, Брукфилд в прошлом утверждал, что важная часть рефлексивной практики бросает вызов нашему предположению. Конечно, это очень сложно сделать, потому что мы не знаем, какие наши предположения являются именно поэтому и являются предположениями. [СМЕХ] Мы, но наши предположения, вы знаете, это то, как мы, мы знаем, интерпретируем то, что происходит с нами, как мы понимаем вещи. И есть такая степень, в которой нам, как нам известно, нужны предположения, чтобы жить, вы знаете, жить своей жизнью, есть, есть хорошие фразовые смысловые схемы, из литературы по образованию для взрослых. Идея о том, что в течение нашей жизни мы разрабатываем определенные смысловые схемы, способы понимания мира, переживания мира.

И, и новый опыт, новая информация

Вместо того, чтобы изменить то, как мы смотрим на мир, мы каким-то образом манипулируем этим новым опытом, особенно тем, что может бросить ему вызов. Нам удается управлять им таким образом, чтобы мы могли поместить его в наши существующие схемы смысла. Знаешь, я думаю, мы все понимаем, как мы это делаем. и, вы знаете, это наши предположения.

Поэтому бросать вызов им очень сложно.

Разумеется, одна из вещей нашей рефлексивной практики заключается в том, что ее очень сложно оспорить ваши предположения самостоятельно. Я думаю, что [LAUGH] и для меня один из важных аспектов рефлексивной практики, если это вам известно , очень полезный, особенно для вас, максимально полезный, который мы могли бы сказать. Разве это не всегда то, что мы делаем сами по себе, вы знаете, это то, что мы можем делать при обсуждении с другими людьми, независимо от того, являются ли они, вы знаете, другими, другими учителями, другими учениками, нашими друзьями. Они могут быть нашими преподавателями в университете или наставниками в школе или что-то еще, но.

Кажется, это очень важно, это очень важно, потому что нет никакого становления. Вы знаете, если, если мы не будем оспаривать наши предположения, мы всегда останемся, останемся надолго, останемся так, как мы. И я думаю, что это особенно, вы знаете, мы, мы идем, мы возвращаемся к этому вопросу о наших собственных школьных днях, например. Разумеется, многие наши предположения о преподавании и обучении будут иметь свои корни и собственный опыт в школе. Мы потратим много-много лет в школу, привыкшую к определенным способам делать вещи. И мы будем иметь, мы, очевидно, приняли решения о том, что мы делаем хорошо, и что мы считаем нехорошо. И так далее. Добавьте неизбежно, мы собираемся внести множество предположений об обучении и учебе в класс. И знаете, с начинающими учителями, например, мы могли бы поощрять начинающих учителей изучать некоторые теории обучения.

И мы знаем, что многие из них скажут: «О да, это хорошо. Но многие из них будут сопротивляться некоторым теориям, потому что это не совсем подходит. Или они будут, они будут прислушиваться к нему, но они не будут действительно бросать вызов тому, что они делают.

Настолько непростые предположения - это проблема, но это очень важно. И это, и для меня это важная часть того, что мы подразумеваем под рефлексией на практике. Это связано с изменением, по нашему пониманию, того, что оно связано с тем, чтобы быть негибким, с желанием двигаться дальше, с желанием стать все время, по-твоему, этой идеей бесконечного становления.

>> Итак, говоря о рефлексивной практике. >> Mm-hm. >> в вашей книге вы действительно разработали эту идею в этом понятии рефлексивного учения, можете ли вы наметить для нас, что, что, что это такое. Да, и я, я имею в виду, рефлексивность, сложна, сложна. Это своего рода развитие рефлексии на практике или особый способ отразить нашу практику, которая не заменяет того, как мы обычно думаем, с точки зрения отражения на практике. Вы знаете, и есть много способов, которыми мы можем это сделать.

Но он пытается развить эту идею, о которой мы говорили, я думаю о предположении о охоте, в каком-то смысле и, и оспаривая наши предположения.

И, пожалуй, проще всего говорить о двух направлениях рефлексивной практики, мы, или рефлексивность, я должен сказать.

Один из них состоит в том, чтобы подумать о том, какой особый контингентный характер, из-за обучения. Мех, беспорядочная сложность, о которой мы говорили о классе, но также и вы знаете, об обществе, поэтому рефлексивность побуждает нас понимать нашу практику не изолированно от вас, вы знаете? Более широкое общество, в котором мы живем. Или в более широком мире, в котором мы живем. Но чтобы учитывать эти соображения, мы не претендуем, например, на то, что вы знаете? То, что наши, наши социально-экономические и культурные традиции наших студентов не влияют, как они учатся в школе. Или как они в наших классах, как они реагируют на нас. Мы обращаем внимание на это, мы об этом думаем. И опять же, это часть этой идеи - не просто думать о себе, вы сами, в изоляции, о наших личных качествах или о нашем. Наши компетенции или что-то еще. Это факторинг в признании и развивающемся понимании влияния студентов на жизнь вне школы, на, на, на том, как они есть, и на том, как они учатся в школе. И это будет включать, например, понимание влияния e, e, эмоциональности на учеников.

Понимание поведения, например. С точки зрения, больше с точки зрения того, что происходит за пределами школы. И, и при этом, возможно, разработка некоторых более подходящих способов борьбы с вами? Не просто отклонить поведение кого-то как плохое или неприемлемое, или, знаете ли? Это противоречит правилам.

Я имею в виду, мы можем, мы можем, мы можем чувствовать, что нам нужно каким-то образом наказывать за плохое поведение. Но он пытается понять это с точки зрения более широкой жизни ученика. Так что это происходит, это как бы выводит нас из класса в этом смысле. Но это также выводит нас снаружи, в другом смысле. В этом он призывает нас попробовать и изучить. И наши собственные чувства и наши собственные ответы.

Так вот, это, например, вы знаете, если мы чувствуем, что что-то расстраивает, и если что-то нас в прошлом расстраивало, мы могли бы начать думать и думать о том, почему это произошло. И это может включать изучение нашей собственной, собственной истории, нашей личной истории.

Вещи, которые случаются с нами в школе, в наших семьях и т. Д. И т. Д. Так что это также понимание нашей собственной эмоциональности, а не притворство, что это не важно.

Вы знаете, как учитель и педагог, и я смущен, когда оглядываюсь назад. Я всегда должен сказать моим ученикам, на курсе PGC.

Я изгоняю эти банальности, одним из которых вы должны были оставить свой эмоциональный багаж вне класса. И я оглядываюсь назад, и я думаю, это было бессмысленным делом, чтобы сказать, что вы знаете, мы, мы не можем просто относиться к нашим эмоциям, как к вещам, которые мы можем просто свалить где-нибудь удобно. Вы знаете, мы несем их с собой.

И они реагируют на вещи, и мы не можем, поэтому нам нужно понять их и как управлять и

понять, как они влияют на нашу практику, как они влияют на то, как мы анализируем, как мы размышляем над вещами в классе. Итак, эти две нити, как я сказал, вы знаете, принимая во внимание более широкие контексты, в которых происходит образование, в отношении отдельных студентов или целых классов. А другой, пытаясь понять нашу, мы немного лучше.

И, вы знаете, почему, почему мы чувствуем, как мы чувствуем определенные вещи. Это то, что почему-то меня расстраивает, и все же, знаете ли, мой друг, который учит в том же классе, и они делают то же самое. Это просто вода с утки.

Это сложно, потому что он может, как и со всеми этими другими дискурсами, стать очень бесполезным, например, вы знаете, поэтому он может быть очень полезным, но он может стать бесполезным. Я думаю, что это становится бесполезным, потому что он может снова сосредоточить слишком много внимания, слишком много внимания, слишком большую ответственность за отдельного человека.

Таким образом, существует опасность, что понимание себя может очень легко превратиться, вы знаете, обвиняете себя или держите себя исключительно ответственным, но я думаю, что если это произойдет, если все будет сделано правильно и снова, с помощью других,

 рефлексивность может быть лучшим наиболее продуктивным видом рефлексивной практики.

Он не просто останавливается, когда вы знаете, глядя на этот урок или на эту серию уроков. Он включает в себя размышления, целый ряд других вещей, которые мы часто призываем не учитывать. И, и особая вещь, которую мы призываем оставить, это наши чувства. Учителя не должны испытывать чувства.