Ф. М. Достоевский. "Преступление и наказание". Мифы и реальность Раскольникова. Урок литературы в 10 классе.

«Надо как-нибудь выстрадать вновь наше будущее счастье; купить его какими-нибудь новыми муками. Страданием все очищается…»

Ф. М. Достоевский.«Униженные и оскорбленные»

Петербургские дворы-колодцы.

Раскольников «уходит в себя, как черепаха в свою скорлупу, уединяется от всех, замыкается, насущными делами совсем перестает и не хочет заниматься, опускается и обнеряшивается донельзя, по целым дням лежит на софе, укрывшись ветхим студенческим пальто, и думает».

«Дом Раскольникова»: Столярный переулок, дом 5.
вход и лестница в «Доме Раскольникова», ведущая в его «квартиру».
Санкт-Петербург. Столярный переулок, 5. «Дом Раскольникова».Последний лестничный марш в 13 ступеней.
Число 13 настораживает, ибо в сознании людей оно связано с запредельной – дьявольской – дюжиной. Значит, каморка имеет на себе знак оборачивания Добра Злом, Света Тьмой, Правды Ложью и всеми последствиями, неотделимыми от подобного числа.

Столярный переулок, д. 5. Двор «Дома Раскольникова». Лестница «Дома Раскольникова»,по которой он старался «проскользнуть как-нибудь кошкойи улизнуть, чтобы никто не видал» 

Переведем описание в метры квадратные. Шесть мужских шагов равны 4,2 метра. Ширина большой софы — 1,5 метра. Ширина всей комнаты — 3 метра. Значит, площадь Раскольниковской «каморки» — 12,6 квадратных метров.
«Это была крошечная клетушка, шагов в шесть длиной, имевшая самый жалкий вид со своими желтенькими, пыльными и всюду отставшими обоями, и до того низкая, что чуть-чуть высокому человеку становилось в ней жутко». В «каморке» – «ужасном шкафу» – «созревало все это». 
 «Экая морская каюта, – закричал Разумихин.
«Какая у тебя дурная квартира, Родя, точно гроб, – сказала вдруг Пульхерия Ивановна.

Так от ворот дома Раскольникова до ворот дома старухи процентщицы – «ровно семьсот тридцать шагов». Пройдет герой романа семь сотен шагов – попадет в другое время. Главное заключается в необходимости совершить «шаг», что сказать «новое собственное слово». Главное сделать то, «чего люди больше всего боятся»: отринуть привычное, обычное существование, позволив себе быть самим собой: способным на кардинальный шаг или нет – не способным.

 по Столярному переулку нужно дойти до «канавы» с неизменным Кокушкиным мостом, затем, минуя Кокушкин переулок, повернуть направо на Садовую улицу, чтобы подойти к «преогромнейшему дому», в котором жила старуха-процентщица, величаемая Аленой Ивановной.
«Этот дом стоял весь в мелких квартирах и заселен был всякими промышленниками – портными, слесарями, кухарками, разными немцами, девицами, живущими от себя, мелким чиновничеством и проч.» То – «дом без всякой архитектуры» (определение Достоевского). То – обезличенное обиталище столь же обезличенных людей, называемых, кроме «разных немцев», по роду деятельности.
Дом старухи – «Ноев ковчег», где «каждой твари по паре». Одновременно, Дом противоположен «Ноеву ковчегу». Библейский «ковчег» сооружен для того, чтобы его обитатели по завершении Всемирного потопа вышли на Землю, очищенную Вселенскими водами от греха, и начали Новую жизнь. Петербургским «Ноевым ковчегам» несть числа, и ни из одного из них нет выхода в Новую жизнь.

Раскольников поднимается на четвертый этаж по «чёрной» лестнице – темной, на которой «даже любопытный взгляд не опасен».
И вдруг… ярко засветило «заходящее солнце» – «зовущее»… Почему именно в этот момент оно так ярко светило? По-видимому, то душа героя романа напоминала ему о себе. Та самая душа, что перед свершением преступления особенно сильно чувствует свое родство с «Золотым веком», когда люди пребывали в первозданном Земном раю.
Раскольников увидел знамение, Городом ему посланное… «И тогда, стало быть, так же будет солнце светить!..» – как бы невзначай мелькнуло в его уме». Когда – «тогда»? В тот момент, когда он действительно, на самом деле будет убивать старуху, кроткую Елизавету и самого себя…

За месяц до того, как началось действие, мысль об убийстве старухи-процентщицы имела арифметическую форму… «Одно крошечное преступленьице и тысяча добрых дел во имя служения человечеству и общему делу». «За одну жизнь – тысячи жизней, спасенных от гниения и разложения. Одна смерть и сто жизней взамен – да ведь тут арифметика!» Да, и безукоризненная, так как, следуя той же арифметике, «на общих весах жизнь злой старушонки ничего не значит».
В течение месяца после появления «таких мыслей» «он раздражал себя их безобразною, но соблазнительною дерзостью. Теперь же он уже начинал смотреть иначе и «безобразную» мечту как-то даже поневоле привык считать предприятием, хотя все еще сам себе не верил». А потому, решил сделать «пробу своему предприятию»…

На улице он воскликнул: «О боже! как это все отвратительно! И неужели, неужели я… Нет, это вздор, это нелепость! – прибавил он решительно. – И неужели такой ужас мог прийти мне в голову? На какую грязь способно, однако, мое сердце! Главное: грязно, пакостно, гадко, гадко!.. И я, целый месяц…» Он не мог выразить восклицаниями своего волнения.Слова тоже не помогали. Чувство бесконечного отвращения, начинавшее давить и мутить его сердце еще в то время, как он только шел к старухе, достигло по возвращении такого размера и так ярко выяснилось, что он не знал, куда деться от тоски своей»…«Ну а коли я соврал, – воскликнул он вдруг невольно, – коли действительно не подлец человек, весь вообще, весь род то есть человеческий, то значит, что остальное всё – предрассудки, одни только страхи напущенные, и нет никаких преград, и так тому и следует быть!..» «Оглядевшись, он заметил, что стоит подле распивочной… Долго не думая, Раскольников тотчас же спустился вниз».

«Ведь надобно же, чтобы всякому человекухоть куда-нибудь можно было пойти».
Первое столкновение с горестями семьи Мармеладовых приводитк возрождению «безобразной мечты»…

Раскольников получил письмо от матери — Пульхерии Александровны. Из письма следовало, что она «дочерью сыну решила пожертвовать», потому что… «Ты наше упование. ты наше все!» Вот так!
«Почти все время как читал Раскольников, с самого начала письма, лицо его было мокро от слез; но когда он кончил, оно было бледно, искривлено судорогой, и тяжелая, желчная, злая улыбка змеилась по его губам. Он прилег головой на свою тощую, затасканную подушку и думал, долго думал, Сильно билось его сердце и сильно волновались его мысли. Наконец ему стало душно и тесно в этой желтой каморке. похожей на шкаф или на сундук. Взор и мысль просили простору. Он схватил шляпу и вышел…»

Письмо дрожало в руках его; он не хотел распечатывать при ней: ему хотелось остаться наедине с этим письмом. Когда Настасья вышла, он быстро поднес его к губам и поцеловал; потом долго еще вглядывался в почерк адреса, в знакомый и милый ему мелкий и косенький почерк его матери, учившей его когда-то читать и писать. Он медлил; он даже как будто боялся чего-то. Наконец распечатал…

На Конногвардейском бульваре Раскольникова ждало маленькое приключение, что продлило больную тему, разрывавшую его мозг, мучившую душу… «Впереди шла девушка очень молоденькая, шла по такому зною простоволосая, без зонтика и без перчаток, как-то смешно размахивая руками. Вглядевшись в нее, он тотчас же догадался, что она совсем была пьяна». «Вернее же всего где-нибудь напоили и обманули».
Господин лет тридцати «хотел ее перехватить», воспользовавшись тем, что «девочка себя не помнила». Раскольников бросился на него с кулаками. Появился городовой. За двадцать копеек, данных ему Раскольниковым, городовой согласился доставить ее по адресу.

«Он хотел было поворотить назад, к дому, но домой идти ему стало вдруг ужасно противно: там-то, в углу, в этом-то ужасном шкафу и созревало все это вот уже более месяца, и он пошел куда глаза глядят»…
В конце концов Раскольников «поворотил на Острова», зеленые-зеленые, какой в пору «Золотого века» была вся земля…
Иногда он останавливался перед какою-нибудь изукрашенною в зелени дачей, смотрел в ограду, видел вдали, на балконах и на террасах, разряженных женщин и бегающих в саду детей.
Особенно занимали его цветы: он на них всего дольше смотрел.
«Зелень и свежесть понравились сначала его усталым глазам, привыкшим к городской пыли, к известке и к громадным, теснящим и давящим домам. Тут не было ни духоты, ни вони, ни распивочных. Но скоро и эти новые, приятные ощущения перешли в болезненные и раздражающие».

В творчестве Достоевского сновидение приводит к резкому перелому во внутренней жизни человека, к его перерождению и обновлению.
Достоевский считал, что во сне забытые переживания людей выплывают в сферы, подконтрольные сознанию, а потому через свои сновидения человек лучше познаёт себя. Сновидения героев раскрывают их внутреннюю сущность — ту, которую не хочет замечать бодрствующий разум.
У Достоевского подсознание — это, как правило, тюрьма для угрызений совести. В сновидениях его героев из этой тюрьмы вырываются совесть или страх. По Достоевскому, разум, слуга низших и опасных желаний, аморален, а в подсознании человека живёт стихийная любовь ко всему живому, тяга к другим людям.

«Он проснулся весь в поту, с мокрыми от поту волосами, задыхаясь, и приподнялся в ужасе. Все тело его было как бы разбито; смутно и темно на душе. Он положил локти на колена и подпер обеими руками голову».
«Слава богу, это только сон! — сказал он, садясь под деревом и глубоко переводя дыхание. — Но что это? Уж не горячка ли во мне начинается: такой безобразный сон!»
«Боже! — воскликнул он, — да неужели ж, неужели ж я в самом деле возьму топор, стану бить по голове, размозжу ей череп… буду скользить в липкой, теплой крови, взламывать замок, красть и дрожать; прятаться, весь залитый кровью… с топором… Господи, неужели?
— Нет, я не вытерплю, не вытерплю! Пусть, пусть даже нет никаких сомнений во всех этих расчетах, будь это все, что решено в этот месяц, ясно как день, справедливо как арифметика. Господи! Ведь я все же равно не решусь! Я ведь не вытерплю, не вытерплю!.. Чего же, чего же и до сих пор»…

Сон Раскольникова. 1964. Бумага, карандаш

Проходя через Т-в (Тучков) мост, он тихо и спокойно смотрел на Неву, на яркий закат яркого, красного солнца. Несмотря на слабость свою, он даже не ощущал в себе усталости. Точно нарыв на сердце его, нарывавший весь месяц прорвался».
Свобода, свобода! Он свободен теперьот этих «чар, от колдовства, обаяния, от наваждения!»

«До квартиры оставалось только несколько шагов. Он вошел к себе, как приговоренный к смерти. Ни о чем он не рассуждал и совершенно не мог рассуждать; но всем существом своим вдруг почувствовал, что нет у него более ни свободы рассудка, ни воли и что все вдруг решено окончательно».
Кем решено – его судьбой?А может быть, «ЧЁРНЫМ ГЕНИЕМ» Города,способным с помощью наваждений всякихвоздействовать на судьбу людей?..

Город навевает все – и «безобразные сны», и картины, дарящие ощущение свободы от наваждений. Тем самым он проверяет на силу дух человека, попавшего под воздействие «чар, колдовства, обаяния». Самое главное во всем этом, то…
Чтобы осуществить своё намерение,Раскольникову предстоит стать ПАЛАЧЕМ–зверем, лишённым и разума, и сердца.
И, одновременно, предстоит ему стать ЖЕРТВОЙ:той самой лошаденкой, которую уже целый месяцдобивают «безобразные мечты» и добьют,если он не заставит себя опомниться…

Представлены две встречи Раскольникова со старухой-процентщицей… Первая — когда он убивать её пришёл, принеся для отвода глаз хитро замотанную доску, выдаваемую за отцову папиросочницу. Вторая встреча состоялась, когда какие-то тёмные силы привели его в квартиру, где никого быть не могло, потому что старухи-процентщицы убиенной уже на белом свете не было.

 Сумерки сгущались,ПОЛНАЯ ЛУНА СВЕТЛЕЛА ВСЁ ЯРЧЕ И ЯРЧЕ;но как-то особенно душно было в воздухе.

 Третьем сне Раскольникова главное действующее лицо — ЛУНА: антипод СОЛНЦА. Она появляется впервые. До того действовало Солнце. «Лучи заходящего, зовущего Солнца» боролись за душу героя, превращались в «указующий перст», рассыпались искрами в водах Екатерининского канала, отражались солнечными бликами в стёклах домов…
В Третьем сне ЛУНА заливает всё мертвенно-холодным светом. Мертвенная холодность света вызывает ощущение, что вот-вот и произойдёт нечто страшное, чему не стоит сопротивляться, потому что оно всё равно непременно произойдет.
ЛУНА — источник таинственных, тёмных сил —определяет состояние Города и горожан,погружает их в Тишину, немоту, духоту…Воли нет. Сил нет. Всё и все подчинены ЕЙ.
ПОЛНОЛУНИЕ — момент переходаот накопления сил к активной их трате.В ПОЛНОЛУНИЕ идет борьба, переломна самых тончайших уровнях человеческой психики.Это колоссальный стресс. Если психика подорвана,человек становится РАБОМ ПОЛНОЙ ЛУНЫ:подвластным её наваждениям…

Подобное преображение происходит и на самом деле: красный цвет возникает из-за рассеивания солнечного света атмосферой. Здесь, конечно, у преображения совсем другие причины…
КРАСНЫЙ — цвет, полярный СИНЕМУ.С одной стороны он выражает ЛЮБОВЬ,с другой — агрессию, ненависть и опасность.Для большинства людей красный цветассоциируется прежде всего с огнем и КРОВЬЮ.

 «Зачем тут салоп? – подумал он, – ведь его прежде не было…»

Наличие взаимоисключающих противоположностей заставляет сделать выбор между ними: тому быть или быть другому. Медно-красный месяц на синем сумеречном фоне требует выбрать что-то одно — и в этом звучащая в тишине загадка его…
Или затаиться в немоте несуществования,целую вечность терпя страшную мукуот угрызений совести из-за содеянного.
Или пойти на заключительную крестную муку,предав себя в руки Правосудия и тем самым,по собственной воле, обрубив все концы.

«БЕЗОБРАЗНАЯ МЕЧТА», что спалила ум Раскольникова,застряв в нём «неподвижной идеей» – мёртвой,не развивающейся, постоянно самовоспроизводящейся,с помощью «БЕЗОБРАЗНОГО СНА» всё поставила на место.
«УБИВЕЦ» УБИЛ, ПРЕЖДЕ ВСЕГО, САМОГО СЕБЯ.САМОГО СЕБЯ ВЗЯЛ ТАК РАЗОМ И УБИЛ «УБИВЕЦ».

ЧЕТВЕРТЫЙ СОН РАСКОЛЬНИКОВА — «АПОКАЛИПТИЧЕСКИЙ»…

Ян ван Эйк. «Последний Суд». Фрагмент. 1420—1425.Городской музей искусств, Нью-Йорк.