74 годовщина прорыва блокады Ленинграда

Двенадцатилетняя ленинградка Таня Савичева начала вести свой дневник чуть раньше Анны Франк, жертвы Холокоста. Они были почти ровесницами и  писали об одном и том же — об ужасе фашизма. И погибли эти две девочки,  не дождавшись Победы: Таня – в июле 1944, Анна – в марте 1945 года.  «Дневник Анны Франк» был опубликован после войны и рассказал о своем  авторе всему миру. «Дневник Тани Савичевой» не был издан, в нем всего 7  страшных записей о гибели ее большой семьи в блокадном Ленинграде. Эта  маленькая записная книжка была предъявлена на Нюрнбергском процессе, в  качестве документа, обвиняющего фашизм. Дневник Тани Савичевой выставлен в Музее истории Ленинграда (Санкт­ Петербург), его копия — в витрине мемориала Пискаревского кладбища, где  покоятся 570 тысяч жителей города, умерших во время 900­дневной  фашистской блокады (1941­1943 гг.), и на Поклонной горе в Москве. Детская рука, теряющая силы от голода, писала неровно, скупо. Хрупкая  душа, пораженная невыносимыми страданиями, была уже не способна на  живые эмоции. Таня просто фиксировала реальные факты своего бытия —  трагические «визиты смерти» в родной дом. И когда читаешь это, цепенеешь: «28 декабря 1941 года. Женя умерла в 12.00 утра 1941 года». «Бабушка умерла 25 января в 3 часа 1942 г.». «Лека умер 17 марта в 5 часов утра. 1942 г.». «Дядя Вася умер 13 апреля в 2 часа ночи. 1942 год». «Дядя Леша, 10 мая в 4 часа дня. 1942 год». «Мама – 13 мая в 7 часов 30 минут утра. 1942 г.» «Савичевы умерли». «Умерли все». «Осталась одна Таня». …Она была дочерью пекаря и белошвейки, младшей в семье, всеми любимой.  Большие серые глаза под русой челкой, кофточка­матроска, чистый, звонкий  «ангельский» голос, обещавший певческое будущее. Савичевы все были музыкально одарены. И мать, Мария Игнатьевна, даже  создала небольшой семейный ансамбль: два брата, Лека и Миша, играли на  гитаре, мандолине и банджо, Таня пела, остальные поддерживали хором. Отец, Николай Родионович, рано умер, и мать крутилась юлой, чтобы поднять на ноги пятерых детей. У белошвейки ленинградского Дома моды было много  заказов, она неплохо зарабатывала. Искусные вышивки украшали уютный дом  Савичевых — нарядные занавески, салфетки, скатерти. С детских лет вышивала и Таня  — все цветы, цветы… Лето 1941­го года Савичевы собирались провести в деревне под Гдовом, у  Чудского озера, но уехать успел только Миша. Утро 22­го июня, принесшее  войну, изменило планы. Сплоченная семья Савичевых решила остаться в  Ленинграде, держаться вместе, помогать фронту. Мать­белошвейка шила  обмундирование для бойцов. Лека, из­за плохого зрения, в армию не попал и  работал строгальщиком на Адмиралтейском заводе, сестра Женя точила  корпуса для мин, Нина была мобилизована на оборонные работы. Василий и  Алексей Савичевы, два дяди Тани, несли службу в ПВО. Таня тоже не сидела сложа руки. Вместе с другими ребятами она помогала  взрослым тушить «зажигалки», рыть траншеи. Но кольцо блокады быстро  сжималось — по плану Гитлера, Ленинград следовало «задушить голодом и  сровнять с лицом земли». Однажды не вернулась с работы Нина. В этот день  был сильный обстрел, дома беспокоились и ждали. Но когда прошли все  сроки, мать отдала Тане, в память о сестре, ее маленькую записную книжку, в  которой девочка и стала делать свои записи. Сестра Женя умерла прямо на заводе. Работала по 2 смены, а потом еще  сдавала кровь, и сил не хватило. Скоро отвезли на Пискаревское кладбище и  бабушку – сердце не выдержало. В «Истории Адмиралтейского завода» есть  такие строки: «Леонид Савичев работал очень старательно, хотя и был  истощен. Однажды он не пришел на смену — в цех сообщили, что он умер…». Таня все чаще открывала свою записную книжку – один за другим ушли из  жизни ее дяди, а потом и мама. Однажды девочка подведет страшный итог:  «Савичевы умерли все. Осталась одна Таня». Таня так и не узнала, что не все Савичевы погибли, их род продолжается.  Сестра Нина была спасена и вывезена в тыл. В 1945­м году она вернулась в родной город, в родной дом, и среди  голых стен, осколков и штукатурки  нашла записную книжку с Таниными записями. Оправился после тяжелого  ранения на фронте и брат Миша. Таню же, потерявшую сознание от голода, обнаружили служащие специальных санитарных команд, обходившие ленинградские дома. Жизнь едва теплилась в ней. Вместе со 140 другими истощенными голодом ленинградскими детьми  девочку эвакуировали в Горьковскую (ныне – Нижегородская) область, в  поселок Шатки. Жители несли детям, кто что мог, откармливали и согревали  сиротские души. Многие из детей окрепли, встали на ноги. Но Таня так и не  поднялась. Врачи в течение 2­х лет сражались за жизнь юной ленинградки, но  гибельные процессы в ее организме оказались необратимыми. У Тани тряслись руки и ноги, ее мучили страшные головные боли. 1 июля 1944 года Таня  Савичева скончалась. Ее похоронили на поселковом кладбище, где она и  покоится под мраморным надгробием. Рядом — стена с барельефом девочки  и страничками из ее дневника. Танины записи вырезаны и на сером камне  памятника «Цветок жизни», под Санкт­Петербургом, на 3­ем километре   блокадной «Дороги Жизни». Таня Савичева родилась 25 января, в день поминовения святой мученицы  Татианы. Оставшиеся  в живых Савичевы, их дети и внуки, обязательно  собираются за общим столом и поют «Балладу о Тане Савичевой»  (композитор Е. Дога, слова В. Гина), которая впервые прозвучала на концерте  народной артистки Эдиты Пьехи: «Таня, Таня… твое имя — как набат на всех наречиях…» Нельзя сердцу прекращать помнить, иначе — пресечется род наш  человеческий. Моя землячка Савичева Таня, Прости, что не пришла к тебе с цветами. Не знала, что тебя я встречу здесь, Где слева лес и справа лес. Где эти строчки на твоей могиле Меня огнём блокады опалили. В глуби России, от Невы не близко, Теперь здесь навсегда твоя прописка. Но память, как дорога без конца, Сквозь времена и сквозь сердца, И неизменно вечно будут рядом Судьба твоя и подвиг Ленинграда. А… Таня, Таня… Моя землячка Савичева Таня, Прости, что не пришла к тебе с цветами. Но песню, я хочу оставить здесь, Где слева лес и справа лес. Где на твоей могиле детский почерк Назло смертям сказать о жизни хочет. Таня, Таня… Где на твоей могиле детский почерк Назло смертям сказать о жизни хочет.