Час истории "Антигитлеровская коалиция"

Антигитлеровская коалиция: как зарождалась Холодная война Вторая мировая война носила коалиционный характер. Агрессии фашистского блока (Германия,  Италия, Япония, их союзники и сателлиты) с 1941 г. противостояли оборонительные силы  антигитлеровской коалиции (по английской терминологии Grand Alliance – Великого Союза), основой мощи которой являлись СССР, США и Великобритания. Англо­французская коалиция, которая  ранее, в 1939 г., выступила в поддержку Польши после нападения на нее Германии, распалась в  результате разгрома вермахтом англо­французских войск на Европейском континенте и капитуляции  Франции  в 1940 г. Антигитлеровская   коалиция   возникла   как   бы   в   одночасье   после   нападения   22   июня   1941   г. нацистской Германии и её союзников на СССР. В тот же день о готовности оказать «России, русскому народу всю помощь, которую только сможем» заявил премьер­министр Великобритании У. Черчилль. 24 июня с заявлением о поддержке СССР выступил президент США Ф. Рузвельт. Западные лидеры приняли   это   решение   после   длительных   сомнений   и   переговоров   с   СССР   –   нацистская агрессия угрожала независимости их собственных стран. Великобритания к тому времени в течение года   по   существу   в   одиночестве   защищалась   от   агрессоров,   выдержала   «блиц»   ­   немецкое авиационное наступление  ­ и находилась  под постоянной угрозой штурма вермахтом Британских островов. На Тихом океане и в Юго­Восточной Азии владениям или сферам господства Соединенных Штатов   и   Великобритании   угрожала   Япония,   реальным   союзником   в   борьбе   с  которой   наряду  с Китаем мог быть только СССР.      Такова была расстановка сил при формировании антигитлеровской коалиции – уникального объединения государств и народов с различными социальными системами, одержавшего, в конечном итоге, историческую победу над силами нацизма и милитаризма, спасшего человечество от фашистского порабощения. Мировая история насчитывает тысячи коалиционных войн и военно­политических союзов, которые, достигнув своей  цели  в войне,  распадались.  Это объясняется  прежде  всего  тем, что входящие  в коалицию государства преследуют не только общие согласованные цели в войне, но и собственные интересы,   приоритетные   для   каждого   из   участников   коалиции.   Поэтому   внутрикоалиционные  отношения и стратегия часто носят противоречивый характер, что оказывает влияние на ход и исход войны. Особенностью антигитлеровской коалиции стало то, что эти нестыковки проявились уже в 1941 г., постоянно нарастали и предопределили её распад ещё до окончания военных действий. В той или  иной мере они были  связаны с различными взглядами на ведение войны, представлениями  о послевоенных   границах,   сферах   влияния,   устройстве   мира   и   другими,   преимущественно геополитическими,   факторами   Остановимся   на   некоторых   событиях   и   фактах,   относящихся   к зарождению холодной войны. Первые   трения   в   отношениях   с   СССР   возникли   в   связи   с   Атлантической   хартией   –   англо­ американской декларацией Ф. Рузвельта и У. Черчилля, подписанной 14 августа 1941 г. на борту английского линкора «Принц Уэльский» в Атлантическом океане. В ней провозглашались важные принципы политики двух держав и цели войны: отказ от захвата чужих территорий, право народов самим избирать форму правления, обеспечение доступа на равных основаниях к мировым рынкам торговли   и   сырья,   неприменение   силы   в   международных   отношениях,   разоружение   государств­ агрессоров,   восстановление   суверенитета   народов,   лишенных   своих   прав,   обеспечение   мира, гарантирующего безопасность всех  стран и народов, и  другие. 24 сентября на Межсоюзнической конференции в Лондоне СССР присоединился к Атлантической хартии, отметив, что применение её принципов   «должно   будет   сообразовываться   с   обстоятельствами,   нуждами   и   историческими особенностями той или другой страны». Прежде всего  имелось ввиду включенное по предложению Черчилля положение о восстановлении «суверенных прав и самоуправления тех народов, которые лишены были этого насильственным путем»  исключавшее  из их числа лишенные суверенных прав народы колоний, что соответствовало имперским интересам Великобритании, но ставило под вопрос признание советских границ по состоянию на 22 июня 1941 г. с вошедшими в 1939­1940 гг. в состав СССР   в   обстановке   присутствия   на   их   территории   войск   Красной   армии   Прибалтийскими республиками, Западной Украиной, Западной Белоруссией, Бессарабией и Северной Буковиной, а также частью территории Финляндии, отошедшей к СССР по мирному договору 1940 г., которым завершилась  «зимняя война». В   Москве,   естественно,   обратили   на   это   внимание,   посчитав целесообразным   решить   вопрос непосредственно с самим британским правительством, что и произошло в декабре 1941 г. во время приезда в Москву министра иностранных дел А. Идена для подписания союзного англо­советского договора  16 декабря в ходе встречи с Иденом Сталин предложил дополнить подготовленный проект союзного договора   секретным   протоколом,   в   котором   была   бы   намечена   общая   схема   реорганизации европейских   границ   после   войны. Параграф   9   проекта   секретного   протокола   предусматривал восстановление советских границ, «как они были в 1941 г. накануне нападения Германии на СССР» Иден,   не   располагавший   полномочиями   для   подписания   секретного   протокола,   позднее   писал: «Предложенный   Сталиным  протокол  указывал,  что наши  надежды  в  Лондоне  на то, что удастся ограничить   обсуждение   вопроса   о   границах   общими   положениями   Атлантической   хартии,   не оправдались.   Цель   русских   была   уже   твердо   определена.   Она   лишь   незначительно   изменялась   в последующие   три   года   и   заключалась   в   том,   чтобы   обеспечить   максимальные   границы   будущей безопасности России… Я затем объяснил Сталину, что не могу согласиться с секретным протоколом без консультаций с кабинетом министров, и добавил: «Рузвельт, ещё до того как Россия подверглась нападению, направил нам послание с просьбой не вступать без консультаций в какие­либо секретные соглашения, касающиеся послевоенной реорганизации Европы» [5]. Непримиримые позиции сторон воспрепятствовали подписанию союзного договора, которое было главной целью приезда Идена в Москву. Переписка по вопросу о советских границах между Иденом и Черчиллем, который находился в США, и другие записи в том виде, как они представлены в мемуарах Черчилля, заметно отличаются от содержания его беседы на эту тему с советским послом И.М. Майским 16 марта 1942 г. «У меня с самого начала не лежала душа к признанию советских границ 1941 г., ­ записал в своем дневнике Майский слова Черчилля, ­ но так как Сталин на этом очень настаивал, я в конце концов согласился границу признатьВ мемуарах представлена иная точка зрения: «Меня очень встревожили сообщения Идена   по   его   возвращении   из   Москвы   о   территориальных   притязаниях   Советов,   особенно   в отношении Прибалтийских государств. Они были завоеваны Петром Великим и в течение 200 лет находились под властью царей. После русской революции они стали аванпостами Европы против большевизма.   Прибалтийские   страны   должны   быть   суверенными   и   независимыми».   Идену   он телеграфировал в Лондон: «Мы всегда признавали существование границ России только де­факто. Они были приобретены в результате актов агрессии…»Рузвельт, на которого ссылался Иден, в беседе с М.М. Литвиновым 12 марта 1942 г. заявил, что «по существу у него нет никаких расхождений с нами,   никаких   затруднений   он   не   предвидит в   связи   с   желательными   для   нас   границами   после войныНа Тегеранской конференции руководителей трех союзных держав он предложил провести в Литве, Латвии и Эстонии плебисцит, высказав уверенность, что «народы этих стран будут голосовать за присоединение к Советскому Союзу так же дружно, как они это сделали в 1940 году» [Решение вопроса о признании советских границ затянулось на многие годы и оказывало негативное влияние на межсоюзнические отношения.  К 1941 г. относится и возникновение проблемы второго фронта, которая в 1942­1943 гг. привела к серьезному кризису стратегии объединения усилий  в борьбе против общего врага. Впервые   вопрос   об   открытии   второго   фронта   был   поставлен   в   послании   главы   советского правительства,   премьер­министру   Великобритании. Приветствуя установление   между   СССР   и   Великобританией   союзнических   отношений   и   выражая уверенность,   что   у   обоих   государств   найдется   достаточно   сил   для   разгрома   общего   врага,   И.В. Сталин   писал:   «Мне   кажется,   далее,   что   военное   положение   Советского   Союза,   равно   как   и Великобритании, было бы значительно улучшено, если бы был создан фронт против Гитлера на Западе (Северная Франция) и на Севере (Арктика). Фронт на севере Франции не только мог бы оттянуть силы Гитлера с Востока, но и сделал бы невозможным вторжение Гитлера в Англию» [10]. В сложившейся  обстановке второй фронт рассматривался  как само собой разумеющееся  условие успешного ведения войны союзниками по антигитлеровской коалиции, как стратегия, которая должна была   привести   к   быстрейшему   разгрому   противника.   Война   на   советско­германском   фронте,   где   направленном   18   июля   1941   г. гитлеровское   руководство   сосредоточило   основную   массу   своих   вооруженных   сил,   создавала благоприятные   возможности   для   активизации   действий   западных   союзников   непосредственно   на Европейском   континенте.   Однако   Черчилль   отклонил   советские   предложения,   ссылаясь   на недостаток сил и угрозу «кровопролитного поражения» десанта. 11 апреля Рузвельт пригласил к себе советника посольства СССР А. А. Громыко и вручил ему личное послание на имя главы советского правительства.  Для обсуждения вопроса об открытии второго фронта Рузвельт предлагал направить для переговоров в Вашингтон советскую делегацию во главе с народным комиссаром иностранных дел В.М. Молотовым [12]. Ранее был согласован визит Молотова в Великобританию.   В   советско­американском   и   советско­английском   коммюнике,   опубликованном   по   итогам переговоров   Молотова   с   Рузвельтом   и   Черчиллем   (21   мая   –   10   июня   1942   г.)   указывалось,   что «достигнута   полная   договоренность   в   отношении   неотложных   задач   создания   второго   фронта   в Европе в 1942 г.». В ходе визита были также обсуждены, доработаны, а затем подписаны другие важные   документы:   Договор   о   союзе   в   войне   и   послевоенном   сотрудничестве   между   СССР   и Великобританией (26 мая 1942 г.) и Соглашение с США о взаимной помощи в ведении войны против агрессии (11 июня 1942 г.), юридически  завершившие формирование  союза трех ведущих держав антигитлеровской коалиции. Что касается заявления союзников об открытии в 1942 г. второго фронта (ряд западных историков не считают   формулировку   коммюнике   обязательной),   то   английская   сторона,   формально   поддержав коммюнике,   на   деле   выступала   против   открытия   второго   фронта   в   1942   г.   Руководствуясь собственными стратегическими соображениями, Черчилль и британские штабы пришли к выводу о целесообразности высадки англо­американских войск в 1942 г. не на Европейском континенте, а в Северной   Африке.   Чтобы   склонить   Рузвельта   к   отказу   от   открытия   второго   фронта   в   1942   г., Черчилль   через   неделю   после   завершения   встречи   с   Молотовым   направился   в   США.  Результаты переговоров с Рузвельтом (17 ­ 25 июня) явились «замаскированной победой английской позиции» и фактически исключали «всякое вторжение на Европейский континент даже в 1943 году» [13] . Надо сказать, что между Сталиным и Молотовым существовали разногласия в оценке подлинного значения   формулировки   о   втором   фронте,   включенной   в   коммюнике.   Молотов   скептически относился к заверениям Рузвельта о планах высадки союзников в 1942 г., в то время как Сталин считал   реальным   достижение   этой   цели.   Подтверждением   может   служить   телеграмма   Сталина, направленная советскому послу в США Литвинову после отъезда Молотова в Великобританию. Она являлась   ответом   на   предложение   Рузвельта   сократить   поставки   по   ленд­лизу   в   СССР   для высвобождения   морских   транспортных   средств   с   целью   обеспечения   своевременной   переброски американских войск и техники на Британские острова. Поставки сокращались примерно на 40% по сравнению с подготовленным американской стороной протоколом, переданным Рузвельтом Молотову для советского правительства. Следует принять во внимание, что в то время развертывалось летнее стратегическое   наступление   вермахта   и   положение   на   советском   фронте   ежедневно   ухудшалось. Поставки по ленд­лизу были особенно необходимы. Тем не менее Сталин 6 июня телеграфировал Литвинову: «Вы должны сообщить Рузвельту о согласии Советского правительства на сокращение нашей   заявки   на   тоннаж…   [с]   добавлением,   что   Советское   правительство   идет   на   это,   чтобы облегчить США подвозку войск в Западную Европу для создания там второго фронта в 1942 г., в соответствии   с   тем,   что   это   сказано   в   согласованном   Молотовым   и   Рузвельтом   коммюнике.   По нашему мнению, это может ускорить согласие Англии на организацию второго фронта в Европе» [ Предположение   Сталина   не   оправдалось.   10   июня   Черчилль   во   время   последней   встречи   с Молотовым в Лондоне вручил ему «Памятную записку», из которой следовало, что открытие второго фронта   в   1942   г.   сопряжено   с   большими   трудностями   и   «мы   поэтому   не   можем   дать   никакого обещания в этом вопросе» В августе 1942 г. во время своего визита в Москву он сообщил Сталину, что второго фронта в 1942 г. в Европе не  Литвинов, в свою очередь, информировал Москву: «Позиция президента в отношении второго фронта стала за последнее время более твердой. Если он раньше в разговорах на эту тему неизменно давал понять, что он лично признает необходимость высадки на европейском континенте, но что противятся этому англичане и его собственные военные советники, то при последних моих беседах с ним он старался  придавать  себе  вид человека,  абсолютно  убежденного в неосуществимости  в настоящее время высадки… Не подлежит сомнению, что он и в этом вопросе взят на буксир Черчиллем и его собственным военно­морским окружением» [17]. Решения англо­американской конференции в Касабланке (январь 1943г.) не оставляли сомнений в том, что вторжение на Европейский континент откладывается до 1944 г. Тем не менее Черчилль от своего   имени   и   от   имени   Рузвельта   12   февраля   направил   советской   стороне   обнадеживающее послание:   «Мы   также   энергично   ведем   приготовления,   до   пределов   наших   ресурсов,   операции форсирования Канала (Ла­Манша. – О.Р.) в августе, в которой будут участвовать британские части и части Соединенных Штатов. ….Если операция будет отложена вследствие погоды или по другим причинам, то она будет подготовлена с участием более крупных сил на сентябрь» [18]. Но после очередной встречи с Черчиллем в Вашингтоне в мае 1943 г.  Рузвельт сообщил в Москву о переносе сроков   открытия   второго   фронта   на   1944   г.   Отношения   осложнило   и   согласованное   между   У. Черчиллем и Ф. Рузвельтом решение прервать до осени поставки по ленд­лизу в северные порты СССР, о чем 30 марта 1943 г. было сообщено советскому правительству.  (Почти половина переписки Сталина с Черчиллем и Рузвельтом в той или иной степени посвящена вопросам поставок по ленд­ лизу.) Последовавший обмен посланиями ещё более накалил обстановку.   «Должен Вам заявить, ­ писал глава советского правительства в послании У. Черчиллю 24 июня (текст был направлен также Ф. Рузвельту),   ­   что   дело   здесь   идет   не   просто   о   разочаровании   Советского   правительства,   а   о сохранении его доверия к союзникам, подвергаемого тяжелым испытаниям. Нельзя забывать того, что речь идет о сохранении миллионов жизней в оккупированных районах Западной Европы и России и о сокращении   колоссальных   жертв   советских   армий,   в   сравнении   с   которыми   жертвы   англо­ американских войск составляют небольшую величину» [19]. Успех   Красной   Армии   в   битвах   под   Сталинградом   и   Курском,   продвижение   советских   войск   к государственным границам СССР свидетельствовали, что война близится к завершению. Становилось очевидным, что Советский Союз способен самостоятельно освободить народы Европы от фашизма. В этой ситуации  западные  союзники, опасаясь  выхода советских  армий  в Центральную и Западную Европу раньше своих войск, активизировали подготовку операции вторжения во Францию. Решения Тегеранской конференции в основном   были выполнены. 6 июня 1944 г. войска союзников высадились   на   северо­западе   Франции   (операция   «Оверлорд»),   15   августа   –   на   юге   этой   страны (операция «Драгун»). Так был открыт второй фронт. 23 июня Красная армия в поддержку операции «Оверлорд» развернула крупное наступление в Белоруссии (операция «Багратион») [21]. Германия была зажата в тисках двух фронтов, что сократило сроки войны и число её жертв. Но за двухлетний период проволочки западных союзников с открытием второго фронта (с мая 1942 г. по июнь 1944 г.) только   безвозвратные   потери   советских   войск   (убитыми,   пленными   и   пропавшими   без   вести) составили   более   5  млн.   человек   В  советском   руководстве   и   массовом   сознании   сформировалось убеждение,   что   политика,   проводимая   западными   союзниками   с   затягиванием   второго   фронта,  носила  преднамеренный характер и преследовала цели максимального ослабления  нашей страны. Широкую огласку получило заявление Г. Трумэна, в то время сенатора от штата Миссури, будущего вице­президента и президента США, сделанное ещё в 1941 г. и опубликованное газетой «Нью­Йорк Таймс»:   «Если   мы   увидим,   что   выигрывает   Германия,   то   нам   следует   помогать   России,   а   если выигрывать будет Россия, то нам следует помогать Германии, и, таким образом, пусть они убивают как можно больше, хотя я не хочу победы Гитлера ни при каких обстоятельствах» [23]. История открытия второго фронта, которое горячо приветствовалось в нашей стране, вместе с тем оставила память об ответственности западных держав за гибель миллионов наших граждан на фронте и в тылу в период 1942 ­ 1944 гг. Жертвы и бедствия могли быть не столь велики при своевременном выполнении союзниками взятых на себя обязательств. Недоверие к союзникам в этой связи также относится   к   факторам,   способствовавшим   зарождению   холодной   войны.   На   фронте   родилась солдатская поговорка: «Не кажи гопкинс, пока нет рузвельтатов». В 1943 г. после битв под Сталинградом и Курском среди генералитета и наиболее антироссийски настроенной части истеблишмента западных союзников ещё четче стали проявляться тенденции к поиску путей, которые смогли бы облегчить вступление их войск в Германию и создать препятствия для продвижения на Запад Красной Армии. «Был снят вопрос о поражении СССР и тут же возник другой. Выгодно или невыгодно доводить дело до полного разгрома Третьего рейха?» [24] В Национальном архиве США хранятся протоколы заседаний Объединенного комитета начальников штабов США и Великобритании – главного органа западных союзников, который координировал их стратегию   в   годы   Второй   мировой   войны.   К   истории   возникновения   холодной   войны непосредственное отношение имеет малоизвестный обмен мнениями высших военных руководителей Великобритании и США на заседании этого комитета 20 августа 1943 г. В заседании принимали участие: от США ­ начальник штаба президента адмирал У. Леги, начальник штаба армии генерал Д. Маршалл, главнокомандующий ВМС адмирал Э. Кинг, командующий ВВС армии генерал Г. Арнольд; от Великобритании – начальник имперского генерального штаба генерал (с 1944 г. фельдмаршал) А. Брук, главнокомандующий ВМС адмирал Д. Паунд и главнокомандующий ВВС главный маршал авиации Ч. Портал, ряд других военачальников и советников. С вступлением Красной Армии на территорию стран Восточной Европы обострились противоречия по вопросу их послевоенного устройства. Важнейшей геополитической задачей Советского Союза, которую он считал необходимым решить в ходе войны в Европе, было создание на его западных границах «пояса безопасности» из дружественных приграничных государств. Западные союзники, в первую очередь Великобритания, напротив, стремились восстановить свои довоенные позиции в этих странах и связать СССР обязательствами о разделе сфер влияния еще до их освобождения Красной Армией. В октябре 1944 г. Черчилль с этой целью прилетел в Москву. Он предложил следующий раздел сфер влияния на Балканах: Румыния – 90% влияния России и 10% других стран, Греция – 90% влияния Англии (в сотрудничестве с США, которым отдавалось 10%) и 10% других, Югославия и Венгрия – 50% на 50%, Болгария – 75% влияния России и 25% других стран. Встречающиеся в литературе советского периода утверждения, что Сталин этот план отверг, не соответствуют действительности Дискуссии и поиски компромисса были продолжены на уровне министров иностранных дел. Принципиальное   значение   имело   советское   согласие   на   90%   влияния   Великобритании   и   США   в Греции, где к власти уверенно шли коммунисты, что демонстрировало признание западной сферы влияния   за   пределами   «пояса   безопасности»   и   советскую   готовность   к   послевоенному сотрудничеству. На встрече с Г. Димитровым 10 января 1945 г. Сталин отклонил его предложение оказать помощь силам ЭЛАС: «Они принялись за дело, ­ пояснил Сталин, ­ для которого у них сил не хватает. Видимо, они рассчитывали, что Красная Армия спустится до Эгейского моря, мы этого не можем делать В феврале  ­ марте 1945 г. возник так называемый  «бернский инцидент» ­ попытка гитлеровской верхушки заключить сепаратный мир с западными державами. Переговоры с немецкой стороны вел генерал СС К. Вольф, со стороны союзников ­ руководитель американской разведки в Европе А. Даллес.   Для   участия   в   переговорах   в   швейцарский   город   Берн   были   направлены   представители главного командования союзников на средиземноморском ТВД генералы Т. Эйри и Л. Лемнитцер. Обсуждался вопрос о капитуляции немецких войск в Северной Италии. Советских представителей на переговоры   не   допустили,   что   вызвало   протестную   переписку,   в   том   числе   между   Сталиным   и Рузвельтом.   В   конечном   итоге   переговоры   с   Вольфом   были   прекращены.   Как   призыв   к восстановлению  доверия   между  союзниками  можно  рассматривать   последнее  послание  Рузвельта, полученное Сталиным 13 апреля 1945 г., уже после кончины американского президента  Особой   остроты   достигли   дискуссии   о   будущем   Польши,   воссоздание   которой   как   враждебного государства   на   советских   западных   границах   было   неприемлемо   для   Советского   Союза.   Истоки сложившихся накануне и в ходе Второй мировой войны негативных советско­польских отношений уходят   своими   корнями   в   далекое   прошлое,   когда   Польша   входила   в   состав   России.   Они обусловлены историей гражданской войны в Советской России (поход армии Пилсудского на Киев и контрнаступление Тухачевского на Варшаву в 1920 г.), гибелью в Польше десятков тысяч пленных бойцов Красной Армии, а также участием Польши в разделе Чехословакии (1938 г.) и её отказом разрешить пропуск советских войск через свою территорию в случае германской агрессии. Последний факт стал одной из причин неудачи англо­франко­советских переговоров в Москве летом 1939 г., которые,   вероятно,   могли   предотвратить   Вторую   мировую   войну.   После   отказа   в   1942   г. подготовленной в СССР армии генерала В. Андерса от боевых действий на советско­германском фронте и поддержки в 1943 г. эмигрантским правительством немецкой версии расстрела польских офицеров в Катыни негативные тенденции в отношениях с польским правительством в Лондоне резко усилились. В   самой   Польше   силы   Сопротивления   действовали   по   принципу   политической   принадлежности. Армия Крайова – под эгидой Лондона и эмигрантского правительства, Армия Людова – под эгидой Москвы и Польского комитета национального освобождения (ПКНО). На стороне Красной Армии сражались созданные в СССР 1­я и 2­я армии Войска Польского, которое не признавали «лондонские поляки». В период между Крымской (Ялтинской) конференцией руководителей трех союзных держав – СССР, США и Великобритании (4 ­ 11 февраля 1945 г.) и окончанием Второй мировой войны (2 сентября 1945   г.)   произошли   события,   оказавшие   влияние   на   многие   последующие   десятилетия   мировой истории, развернувшие её от курса на сотрудничество трех держав к конфронтации Великобритании и США с Советским Союзом, к холодной войне. Первое из них – кончина президента США Ф. Рузвельта 12 апреля 1945 г., которая привела к смене политического   курса   США   и   советско­американскому   противостоянию.   Признаки   пересмотра американской политики появились еще ранее: на выборах 1944 г. вместо Г. Уоллеса, сторонника продолжения сотрудничества с СССР, баллотировавшегося вначале на пост вице­президента, был в итоге выдвинут и избран Г. Трумэн. Второе – резкое обострение после разгрома Германии борьбы между СССР, Великобританией и США за послевоенные сферы влияния. США и Великобритания, используя свои войска (как это было в Греции),   экономическое   давление   и   другие   средства,   взяли   курс   на   подавление   левых   сил, восстановление и укрепление в странах Европы и Азии правительств прозападной ориентации. Такая политика по отношению к странам Восточной Европы  рассматривалась советским руководством как угроза возрождения “санитарного кордона” и военной опасности на западных границах СССР. Одним из провозвестников холодной войны явился в 1945 ­ 1946 гг. иранский кризис, завершившийся не в пользу   СССР   В   международном   масштабе   послевоенному   разделу   сфер   влияния   объективно противостояла   нараставшая  борьба   народов   колониальных  и   зависимых  стран  за  свою  свободу   и национальный суверенитет. Третье и самое главное – монопольное овладение США атомным оружием, разрушительная мощь которого   в   августе   1945   г.   была   продемонстрирована   бомбардировками   японских   городов.   Это привело   к   изменению   военного   баланса   сил   между   великими   державами,   появлению   у   США   и Великобритании планов использования атомного оружия как средства силового давления в мировой политике   что   вызвало   послевоенную   гонку   вооружений,   череду   локальных   войн   и   кризисов международного масштаба. Конфронтации противостояли сложившиеся союзнические отношения великих держав, их совместные усилия и жертвы в войне против   общего врага, что проявлялось в тенденции к продолжению их экономического,   политического   и   военного   сотрудничества.   Борьба   этих   тенденций   во   многом определила   «скачкообразный»   (Д.   Гэддис)   характер   изменений   международной   обстановки рассматриваемого периода  После   смерти   Рузвельта,   на   похоронах   которого   Черчилль   не   присутствовал,   последовал   целый каскад   недружественных,   если   не   сказать   враждебных,   британских   и   американских   акций   по отношению к СССР. В секретной переписке с Трумэном английский премьер начинает использовать по   адресу   СССР   и   Красной   Армии   такие   термины,   как   "железный   занавес",   "захватчики", "оккупанты".   Командованию   вооруженных   сил   направляются   директивы   о   поддержании   боевой готовности   авиации,   приостановке   демобилизации   оставшихся   войск   вермахта.   Как   выяснилось позднее, в эти же дни начальник имперского генерального штаба получил распоряжение провести исследование   о   возможности   открытых   военных   действий   против   России.   13   мая   1945   г.   в выступлении по радио Черчилль призвал англичан к бдительности ввиду угрозы восстановления в Европе власти "тоталитарных или полицейских правительств". Главного "виновника" создавшегося положения Черчилль ещё не решился назвать, но и без того многим было ясно, что имеется в виду Советский Союз. США в одностороннем порядке, без предупреждения, прекратили (11 мая 1945 г.) поставки в СССР по ленд­лизу, уклонились совместно с Великобританией от обещанного пересмотра  конвенций по Черноморским проливам и от достигнутой предварительной договоренности о предоставлении СССР займа   (6   млрд.   долларов)   для   восстановления   экономики,   отказались   включить   в   район   сдачи японских вооруженных сил советским войскам северную половину острова Хоккайдо и все чаще занимали в переговорах с советским правительством конфронтационную позицию. Негативное   отношение   западных   союзников   вызывало   положение   в   странах   Восточной   Европы, особенно в Польше. Они выступили единым фронтом по польскому вопросу, требуя от советской стороны выполнения ялтинских соглашений в том виде, как они их понимали. Крайнее раздражение в Лондоне и Вашингтоне вызвал  арест советскими  военными  властями  шестнадцати руководителей Армии Крайовой во главе с ее командующим генералом Л. Окулицким (бывшим начальником штаба армии Андерса в СССР), отряды которой действовали в тылах Красной Армии на территории Польши Еще 1 апреля 1945 г. Сталин получил от Рузвельта послание с выраженным в нем несогласием по польскому вопросу. В необычной для их переписки категоричной форме там говорилось: "Я должен пояснить Вам исчерпывающим образом, что любое такое решение, которое привело бы к несколько замаскированному   продолжению   существования   нынешнего   варшавского   режима,   было   бы неприемлемо и заставило бы народ Соединенных Штатов считать, что соглашение, достигнутое в Ялте, потерпело неудачу В рассекреченных в 1998 г. документах личного досье Черчилля ключевым является датированный 22 мая   1945   г.   план   экстренной   операции   «Немыслимое»,   подготовленный   Объединенным   штабом планирования   военного   кабинета.   В   плане   сформулированы   оценка   обстановки,   цели   операции, привлекаемые силы, направления ударов войск западных союзников и их вероятные результаты. В приложениях   к   плану   содержатся   сведения   о   дислокации   войск   Красной   Армии   (в   английских документах, как правило, употребляется термин «русская армия». ­ О.Р.) и западных союзников, а также   картографический   материал.   Время   поручения   премьер­министра   на   разработку   плана операции не указано, но, учитывая сложность его подготовки, характер и объем самих документов, есть основания предполагать, что задание было получено не позднее апреля 1945 г. Заданию предшествовали мрачные размышления и выводы, которые Черчилль воспроизвел в своих мемуарах: «во­первых, Советская Россия стала смертельной угрозой для свободного мира; во­вторых, немедленно создать новый фронт против ее стремительного продвижения; в­третьих, этот фронт в Европе должен уходить как можно дальше на восток; в­четвертых, главная и подлинная цель англо­американских армий ­ Берлин; в­пятых, освобождение Чехословакии и вступление американских войск в Прагу имеет важнейшее значение; в­шестых, Вена, по существу вся Австрия должна управляться западными державами, по крайней мере на равной основе с русскими Советами; в­седьмых, необходимо обуздать агрессивные притязания маршала Тито в отношении Италии...»  В апреле 1945 г., когда Вена, Берлин, а затем и Прага оказались вне досягаемости войск западных союзников,   тем   более   актуальным   представлялось   Черчиллю   создание   «нового   фронта»   против Красной Армии. Разработчики   операции,   а   это   был   план   войны   против   СССР,   руководствовались   следующими исходными установками, которые были даны при получении задания: ­ операция будет проводиться в условиях ее полной поддержки общественным мнением в Британской империи и США, а следовательно, высокого морального состояния англо­американских вооруженных сил; ­  Великобритания   и   США  получат   полную  поддержку   вооруженных   сил   Польши   (эмигрантского правительства в Лондоне. ­ О.Р.) и могут рассчитывать на использование людских резервов Германии и остатков ее промышленного потенциала; ­ не рассчитывать на поддержку сил других союзных европейских стран, но учитывать вероятность использования их территории; ­ иметь в виду вероятность вступления России в союз с Японией; ­ начало военных действий ­ 1 июля 1945 г. Цель операции ­ «принудить Россию подчиниться воле Соединенных Штатов и Британской империи». Конкретно имелось в виду «вытеснить Красную Армию за пределы Польши». Мотивы этого решения в документе  не  раскрываются.  Далее   высказывалась   мысль  о  том, что  тотальная   война  является единственным надежным средством достижения цели и для этого необходимо: а) оккупировать те районы внутренней России, лишившись которых, эта страна утратит материальные возможности ведения войны и дальнейшего сопротивления; б)   нанести   такое   решающее   поражение   русским   вооруженным   силам,   которое   лишит   СССР возможности продолжать войну. Сомнения возникли при рассмотрении вопроса о соотношении сил. «Существующее соотношение сил в Центральной Европе, где русские располагают примерно тройным преимуществом, делает крайне маловероятным достижение союзниками полной и решающей победы». Для ликвидации «диспропорции», указывалось далее, необходимы людские ресурсы союзников: во­ первых, размещение и использование в Европе крупных ресурсов США, во­вторых, перевооружение и реорганизация немецких войск, на что потребуется время. «Мы делаем вывод, что: а) для надежного и прочного достижения нашей политической цели необходим разгром России в тотальной войне; б) результат тотальной войны против России непредсказуем, но ясно одно ­ чтобы выиграть ее, нам потребуется очень длительное время». Из дальнейших документов следует, что свои расчеты планировщики преимущественно связывали с достижением   успеха   в   быстротечной   войне,   неким   вариантом   нового   блицкрига,   в   результате которого «Россия примет наши условия». Именно этот вариант войны наиболее подробно освещается в плане. Оценивая с этих позиций стратегическую обстановку, авторы плана считали, что наиболее грозным противником для западных союзников являлись сухопутные силы Красной Армии. Конкретно   указывались   два   основных   направления   наступления   войск   западных   союзников:   ось Штеттин ­ Шнейдемюль ­ Быгдощ и ось Лейпциг ­ Коттбус ­ Познань ­ Бреслау. Демобилизация началась 5 июля 1945 г. и завершилась в 1948 г. Армия и флот были сокращены с 11 млн   до   менее   3   млн   чел.,   упразднены   Государственный   Комитет   Обороны,   Ставка   Верховного Главнокомандования.   Количество   военных   округов   в   1945   ­   1946   гг.   уменьшилось   с   33   до   21. Значительно сократилось количество войск в Восточной Германии, Польше и Румынии. В сентябре 1945 г. советские войска были выведены из северной Норвегии, в ноябре ­ из Чехословакии, в апреле 1946 г. ­ с острова Борнхольм (Дания), в мае – из Маньчжурии и Северного Ирана, в декабре 1947 г. ­ из Болгарии и в 1948 г. – из Кореи.  Постепенное увеличение численности советских вооруженных сил началось лишь с 1949 г. ­ страна втягивалась в гонку вооружений. Знало ли советское руководство о британских планах войны против СССР? Косвенно это подтвердил в   1998   г.   видный   знаток   истории   советских   вооруженных   сил,   профессор   Эдинбургского университета   Д.   Эриксон.   По   его   мнению,   план   Черчилля   помогает   объяснить,   «почему   маршал Жуков неожиданно решил в июне 1945 г. перегруппировать свои силы, получил из Москвы приказ укрепить   оборону   и   детально   изучить   дислокацию   войск   западных   союзников.   Теперь   причины понятны: очевидно, план Черчилля стал заблаговременно известен в Москве, и сталинский Генштаб принял соответствующие меры противодействия» [43]. Советская разведка в Англии была одной из самых эффективных. Публикация в 2003 г. труда «Очерки истории российской внешней разведки» это подтверждает. В Москве знали о плане Черчилля и сделали соответствующие выводы [44]. История подготовки новой войны против СССР требует дальнейшего документального исследования. Но замысел Черчилля действительно был «немыслимым». Личный врач британского премьера лорд Моран считал, что поступки Черчилля «в последний год войны были в значительной степени вызваны нервным и физическим истощением, иначе они необъяснимы» [45]. В   то   же   время   стороны   ещё   искали   сближения.   Г. Трумэн   направил   в   Москву   Г. Гопкинса, ближайшего соратника Ф. Рузвельта, в качестве своего личного представителя для поисков выхода из «польского тупика». Одновременно в Лондон в том же качестве и с той же целью Трумэн направил для   переговоров   с   Черчиллем   бывшего   посла   США   в   СССР   Д. Дэвиса.   В   ходе   переговоров, происходивших в Москве с 26 мая по 6 июня 1945 г., было решено возобновить работу «комиссии трех» и предоставить возможность полякам из противоположных лагерей самим решить вопрос о составе правительства.  Что касается  переговоров  в Лондоне, то Д. Дэвис констатировал  «крайне враждебную позицию Черчилля к СССР». Тем не менее Черчилль заявил, что не будет препятствовать проведению политики США в отношении Советского Союза, и согласился «попытаться исчерпать все средства… для разрешения разногласий, существующих в «большой тройке Программная антисоветская речь Черчилля в Фултоне в присутствии Трумэна (март 1946 г.) и резкий ответ на неё Сталина накалили обстановку до предела.   Тем не менее до 1949 г. функционировал учрежденный на Потсдамской конференции Совет Министров иностранных дел (СМИД) в составе представителей   СССР,   США,   Великобритании,   Франции   и   Китая.   СМИД   провел   немалую конструктивную работу по составлению мирных договоров для Италии, Румынии, Болгарии, Венгрии, Финляндии и предложений по территориальным вопросам. Но возможности ослабления нараставшей напряженности в международных отношениях стороны не использовали. Основными   источниками   послевоенной   конфронтации   явились   различие   взглядов   и   политики   в отношении стран Восточной Европы, западных и восточной зон Германии и атомная монополия США. Знаток рассматриваемых событий американский историк У. Кимболл считает, что «мечта Рузвельта» о послевоенном сотрудничестве с СССР была изначально обречена принятым в 1943 г. совместно с Черчиллем секретным соглашением (tube alloys) не сообщать Сталину каких­либо сведений об англо­ американских работах по созданию атомной бомбы Это «подорвало атмосферу доверия, к которой стремился Рузвельт в своих отношениях со Сталиным», хотя и «не было равнозначно началу холодной войны» «Парадокс холодной войны, ­ полагает британский историк Д. Робертс, ­ состоит в том, что она   явилась   следствием   не   коммунистической   угрозы   Западу   или   конфликта   между   двумя сверхдержавами, а того, что в Москве рассчитывали обеспечить сферы своего влияния в Восточной Европе   и   в   то   же   время   сохранить   хорошие   отношения   с   Великобританией   и   Соединенными Штатами» Если такие расчеты действительно имелись, они были неосуществимы.