Как ребёнку справиться со страхами.

Как родителям помочь ребенку справиться со страхами? Пожалуй,   ни   в   каком   другом   случае   непонимание   переживаний   ребенка   не   выступает   так зримо, как при детских страхах. Отец, уверенный и решительный человек, привел на прием рослого, широкоплечего десятилетнего сына. Даже при родителях мальчик предпочитает не быть один в комнате, а уж о том, чтобы остаться одному в квартире, нет и речи. Спит он только при   свете   ночника   и   с   полуоткрытой   дверью   спальни.   Если   просыпается   ночью,   бежит   к родителям.   Мать   укладывает   сына   к   себе   в   постель,   и   он   тут   же   засыпает.   Мальчик эмоционален,   впечатлителен,   добр,   ласков.   Воспитан   мамой,   эмоциональной,   тревожной, застенчивой. Отец энергичен, напорист, опекает семью, но часто в длительных командировках. Впечатлительность и беззащитность жены понимает и принимает. Слабость же, "нюни" в сыне решительно осуждает.   В беседе с отцом выясняется, что, когда сыну было шесть лет, он взял его с собой на охоту. Ночью оставил спящего сына в охотничьей избушке одного и ушел с товарищами в лес. Когда вернулись, ребенок сидел под столом, накрывшись с головой одеялом. Посмеялись, утешили: "Еще раз вот так останешься и будешь мужчиной". С той поры и появились у мальчика   страхи.   Отец   так   и   не   понял,   какой   ужас   испытал   впечатлительный   ребенок,   воспитанный   тревожной матерью на сказках, в которых деревья, избушки говорят, смотрят, слышат. Он проснулся в темноте. Никого нет. Он к окну, а за окном ночной зимний лес с волками и медведями. Деревья и кусты шевелятся, приближаются к окну. В углу избушки кто­то стонет и ворчит. Длинными и страшными были для ребенка те несколько часов, которые он просидел под столом.   ¦Думается, что взрослые не осознают до конца, как мучителен страх детей. В сумерках, во мраке фантазия ребенка превращает   занавеси   в   двигающиеся   призраки,   наделяет   предметы   сверхъестественными   возможностями, одухотворяет их. Старый шкаф кряхтит и жалуется, а то и грозит за царапины и рубцы на своих боках или молча наблюдает за одиноким малышом. Страх темноты древний, извечный. Для ребенка темнота живая, со ртом и глазами. О, эти рот и глаза! На рисунках детей от пяти до девяти лет у чудовищ и хищных животных всегда выделены рот и глаза. проглотить. следят, грозит Глаза рот а             Жорж   Санд,   полагавшая,   что   страх   ­   величайшее   нравственное   страдание   детей,   приводит   слова   П.   Лоти   о   том впечатлении, какое произвело на него в детстве впервые увиденное в сумерках море: "Оно было темно­зеленое, почти черное; оно казалось неугомонным, вероломным, готовым поглотить; оно кипело и поднималось в одно и то же время со всех сторон и глядело зло и коварно". Ребенок не критичен к страху. Разум его пока плохой советчик. Возникший страх стремительно нарастает, и ребенок цепенеет, пассивно страдая, или впадает в двигательную бурю и бьется о запертую дверь. Мальчика,   о  котором   только  что  шла   речь,   отец   поверг   в   невроз   за   одну   ночь,   хотя   готовность  к   такому   исходу тревожностью. пестовалась материнской рождения с         Другой отец решил "перевоспитать" боязливого сына. Воспользовавшись отъездом жены в командировку, он вечерами оставлял шестилетнего ребенка одного, запирая его на ключ. Мальчик включал телевизор и ждал отца. Если звонили в дверь, он прятался  под кровать. Однажды перегорели  пробки. Отец, как назло, задержался, и ребенок  в  полной темноте ждал его под кроватью, боясь даже плакать, чтобы не выдать себя. Когда отец вернулся, исправил и включил свет,   извлек   из­под   кровати   сына,   мальчик   молча   уснул   у   него   на   руках,   но   во   сне   метался,   порывался   бежать, просыпаясь, не узнавал отца. Утром он не смог заговорить и молчал три дня ­ столь сильно было выражено заикание. Пришлось бороться с нарушениями речи, с паническим страхом темноты, одиночества. Ребенок ни на шаг не отпускал от себя мать. Пришлось лечить и отца, у которого возник страх за сына. Отныне он боялся вмешиваться в любые его дела, надолго воспитания. каких­либо отказался попыток от           Отец   одного   из   моих   пациентов   играл   с   трехлетним   сыном   в   прятки   в   лесопарке.   Укрывшись   за   деревом,   он не   заметил,   как   неожиданно   выскочившая   из­за   кустов   собака   сбила   малыша   с   ног.   Беспечность   отца   привела   к болезни: ребенок начал кричать и плакать во сне, стал бояться собак, перестал оставаться один в комнате, хотя родители   были   дома.   Ко   мне   на   лечение   он   попал   уже   пятилетним.   К   таким   последствиям   приводит непредусмотрительность родителей. А ведь еще Авиценна говорил, что нельзя допускать, чтобы ребенок впадал в сильный печаль. глубокую большой страх гнев, или в               В проблеме детских страхов важны три момента. Во­первых, детей никогда не следует пугать ради послушания ничем иникем: ни дядей, ни волком, ни лесом. Пугать чем­либо ­ значит пугать смертью! В урочный час вы указываете ребенку на реальные опасности, но никогда на мнимые, придуманные, не пугаете его ради послушания. Воспитание страхом ­ жестокое   воспитание.   Последствия   его   ­   тревожная   мнительность,   чрезмерная   осторожность,   пассивность   и подавление начала. творческого     А. Валлон в книге "От действия к мысли" приводит такой случай. На руку ребенка в возрасте чуть больше года села муха. Дедушка, конечно же, любивший внука, проявил непростительную неосторожность, заявив: "Берегись, она тебя сейчас съест". Он пошутил. Но когда спустя некоторое время к руке малыша пристала крошка хлеба, у него возник такой страх, что в течение некоторого времени ему приходилось надевать на руки перчатки для защиты от мух. Еще несколько таких "шуток" ­ и у ребенка невроз, кошмарные сны, тревожно­мнительное развитие личности. За всем этим ­ смерти. страх   Во­вторых, родители никогда не стыдят ребенка за испытываемый страх. Насмешки над боязливостью ребенка также жестокость. Стыд и страх взаимосвязаны. Под влиянием насмешек из чувства стыда ребенок начинает скрывать страх, но  он не  исчезает, а усиливается. И ребенок остается  один  на  один со  страхом, несмотря на  то  что  у него  есть родители. Если  взрослый не  поможет малышу избавиться от страха, страх поработит  психику ребенка  и он будет чувствовать себя одиноким, беззащитным. Стремясь избавиться от страха, лишенный помощи родителей, он прибегнет к действиям, которые закрепятся как вредные привычки: начнет сосать язык, палец и т.д. Испытывающий страх и не понятый   родителями   пассивен,  склонен   к   депрессии.   Страх   у   ребенка  разрастается,   что   уже   угрожает   неврозом. Женщины   лучше   переносят  боль   и   нередко   мужественнее,   чем   мужчины,   преодолевают   страх,   потому   что   над   их страхами, над их болью в детстве никто не смеется, их страхи понимают, им их прощают и стараются объяснить природу страхов.   В­третьих, ребенка никогда не оставляют одного в незнакомой ему обстановке, в ситуации, когда возможно появление неожиданного, со   взрослым.   Ребенок   исследует только   рядом     неизвестное     пугающего. Показателен   эксперимент   Лиделла.   Двух   козлят,   трехнедельных   близнецов,   эпизодически   испытывали   ударом электрического   тока.   Козленок,   находившийся   рядом   с   матерью,   относительно   спокойно   переносил   испытание. Козленок, которому все это довелось переживать в одиночестве, в ужасе забивался в угол. Спустя некоторое время козлят выпустили в стадо. Через два года этих животных, уже взрослых, подвергли тем же испытаниям. Козел, который в трехнедельном возрасте испытывал удары электрического тока рядом с матерью, и при повторении эксперимента переносил  процедуру  вполне  спокойно. Другой  же  становился заторможенным, испуганным, как только  попадал  в помещение, эксперимент. проводился где       В этологии ­ науке о животных ­ приводятся следующие типы реагирования на опасность в зависимости от возраста. Детеныши застывают в неподвижности и кричат. Вся надежда на спасение ­ мать. Повзрослев, они пытаются спастись бегством. Достигнув возраста  матерого зверя, они  переходят  к лучшей  из защит ­  нападению. И опять­таки, если животное   выросло   без   матери,   оно   нередко,   уже   будучи   взрослым,   сохраняет   инфантильную   реакцию   защиты   ­ неподвижность и крик. Казалось бы, животное, беззащитное в детстве, должно было бы раньше перейти к взрослым формам обороны. Ан нет! Без матери они не вырабатываются. У детей это особенно серьезно, поскольку неизмеримо сложнее обучение, подготовка к жизни. Ребенку, лишенному помощи родителей, не познать мир без излишних страхов. От страхов ограждают мудростью и предусмотрительностью. Склонность к страху преодолевают добротой. К примеру, дети нередко испытывают страх при засыпании, ибо сталкиваются одновременно с темнотой и одиночеством. Нередко, борясь со страхами у детей и полагая, что так воспитывают мужество, ребенка укладывают в постель, желают ему спокойной ночи, выходят и не возвращаются. На третью ночь дитя перестает плакать и звать. Я не согласен с таким методом и воспринимаю его как жестокость. Ребенок засыпает, но засыпает, измученный страхом. Мужественным он не станет. Напротив, вырастет человек, раз и навсегда запуганный в детстве. Такому ребенку чаще угрожает невроз. Более приемлемым мне представляется следующий путь: уложив малыша спать, вы удаляетесь, но на его зов тут же возвращаетесь, обещаете, что окончив дела, придете и посидите с ним. Вы рядом, незамедлительно являетесь на зов. спокойно. Он   ждет засыпает спокоен, страха без вас он   и               Происхождение   страхов   у   детей   достаточно   сложная   проблема.   В   возникновении   страхов   велика   роль   инстинкта самосохранения, предписывающего остерегаться неведомого. Поэтому и пугается ребенок при громком, непонятном ему звуке, боится неизвестных предметов, чужих людей и даже собственных родителей, когда они предстают перед ним в неизвестном обличье, например в новой шубе, большой мохнатой шапке, и он не может сразу их узнать. Страхи порождает   и   боль.   Отсюда   страх   высоты,   лестниц   у   падавших  и   сильно   ушибавшихся   детей.   Врожден   идущий   отинстинкта  самосохранения   страх  потери   матери  ­  и  отсюда   страх  одиночества.  Ребенок  одушевляет  природу. И  в сказках для него животные, растения и вымышленные персонажи живут человеческими страстями, любят и ненавидят,   сказочных   персонажей. благодарят   и   наказывают.   Отсюда   страхи   темноты,   волка,   леса, Однако   основные   причины   страхов   у   детей   ­   неуверенность   в   себе,   порождающая   робость,   тревожность, несамостоятельность,   а   также   издержки   умственного   воспитания,   ведущие   к   неведению,   к   сниженному   уровню ориентации в окружающем ребенка мире, а то и к полному ее отсутствию. Умственное развитие детей имеет прямое отношение к характеру детских страхов. И вновь ключ в вопросах ребенка. Он спрашивает до двух лет "что это?" и "кто это?" не только для того, чтобы познать, что есть что и кто есть кто, но и чтобы знать, опасны или безопасны эти кто­то и   что­то.   До   двух   лет   основные   страхи   ­   страхи   перед   незнакомыми   предметами,   людьми,   животными.  С двух до трех лет ребенок задает вопросы "где?", "куда?", "откуда?" и "когда?". Возникают страхи высоты, глубины, пространства (глубоко­глубоко, далеко­далеко, сзади, в углу, в лесу, на крыше, на чердаке и т.д.), темного времени суток (вечером, поздно­поздно, ночью). С вопросом "почему?" от трех до четырех лет приходят страх последствий поступков,   а   с   этим   и   страх   наказания. Ребенок   более   всего   боится   того,   о   чем   ничего   не   знает. И   такой   страх естественен,   чтобы   узнать   о   еще   неизвестном.   он   побуждает   задавать   вопрос   "почему?", К пяти  годам  ребенок  выходит  на   вопрос  "что   будет?"   и узнает  о  смерти. В это   же  время  заканчивается период упрямства,   малыш   постигает   свою   беспомощность   и   сложность   окружающего   мира,   жизни.   Изменяется   характер страхов.   Возникают   вопросы:   "А   я   не   умру?",   "А   ты,   мама,   не   умрешь?"   Страх   смерти   естественен.   Инстинкт самосохранения ­ инстинкт выживания. Он против смерти. С ним рождаются. Страх смерти приобретает все большую глубину, всех страхов. Ребенок может бояться бабы­яги, волка и "чужого дяди", бояться тысячи объектов, иметь десятки различных страхов,   но   за   этим   одно   ­   страх   смерти.   Поэтому   борьба   со   страхами   ­   борьба   со   страхом   смерти. переживанием. осознанным становясь   Этот корень страх ­               Я   вижу   отчетливую   связь   детских   страхов   с   развитием   у   детей   ориентации   и   познания.   Полноценное умственное воспитание, полноценность ответов на вопросы ребенка, а с этим полноценная ориентированность ­ профилактика детских страхов. Сын известного детского врача В. Прейера в возрасте двух лет увидел поросят, сосущих мать, и испугался, полагая, что они на нее напали и кусают. Испуг вызвал ночные страхи, которые прошли лишь через три года. Если бы, оценив глубину испуга у ребенка, поросят взяли на руки, поиграли с ними, сказали ребенку, что они детки, а свинка их мама, т.е. если бы глубже ответили на закономерный для данного возраста страха.  вопрос это?", было "что бы не             Чем   больше   ребенок   знает,   особенно   в   том,   что   не   только   интересует,   но   и   тревожит   его,   тем   меньше страхов.Умственно отсталый может ничего не бояться, но такое бесстрашие ­ по недомыслию. Ребенок с полноценными умственными   потенциями   остро   интересуется   окружающим   его.   Ориентация   для   него   жизненная   потребность.   Не получая   удовлетворительного   ответа   на   поэтапно   углубляющиеся   ориентационно­познавательные   вопросы,   он отвечает на вопросы сам, и это не лучшие ответы. Фантазия и неведение в таком случае порождают страхи. А тут еще и пугают, читая страшные сказки, выделяют интонацией страшное в них, а не познавательный и ориентирующий смысл. С другой стороны, существует опасность "шизоидной интоксикации" для ребенка, если его раньше времени обременяют непосильной для него информацией, если в умственном воспитании, ответах на вопросы игнорируется возраст, если норовят детство. перепрыгнуть через       Восьмилетняя   девочка,   моя   пациентка,   испытывает   страх   перед   обезьяно­человеком,   привидениями,   о   которых   ей рассказала, образно и ярко, весьма артистичная и склонная к фантазированию подружка. Результат: спит только с родителями, в туалет ­ только с кем­то из взрослых членов семьи. Сон беспокоен, снятся "страшные сны". Дома она ходит хвостом за матерью по квартире. В школе ­ отличница, активна, авторитетна, но замкнута. Девочка не по годам эрудирована, много знает, и это тот случай, когда не веришь собственным глазам и ушам. Я вижу перед собой ребенка, а слышу взрослые речи. Перемешались взрослые и детские страхи: преступники, ограбления, насилия и привидения, темнота,   одиночество.   Сочетание   детского   и   взрослого   привело   к   своеобразному   восприятию,   к   страху   перед чудовищами, но главное ­ страх темноты, ночи, страх уснуть. И все дело в информации не по возрасту у чрезмерно впечатлительного ребенка.   Поскольку за всеми страхами ребенка неосознаваемый или осознаваемый страх смерти, то и профилактика страхов ­ воспитание оптимизма, воспитание уверенного в себе, самостоятельного, знающего то, что положено знать по возрасту об   опасностях   и   угрозах,   Ребенок   не   должен видеть непосильное для него: неблагоприятный финал болезни, тяжелые происшествия, смерть и похороны. Об этом не   но   относящегося   к   этому   отважно.говорят   при   ребенке.   Взрослое   ­   взрослому,   детям   ­   детское. Если страх уже мучает ребенка, его изживают раскрытием в рисунке и игре того, что породило страх. Страхи, как и все, что волнует ребенка, находят отражение в его рисунках. В них он достигает желаемого, но и борется со страхами. Он интуитивно прибегает к творчеству, пытаясь изжить страх. Ребенок рисует "страшного человека", чудищ, бабу­ягу, лешего, но он рисует их или смешными, или себя рядом с ними, но себя вооруженного, смелого и непобедимого. И объекты страха теряют свою угрожающую суть. Огонь на рисунке гаснет под напором воды, которой он, ребенок, в каске пожарника, заливает пламя. Лес населяется добрыми животными и людьми, в нем тропинка, а на тропинке мама и папа. И лес уже не страшен. Испытывающий страх ребенок в рисунках значительно эффектнее, чем при объяснениях, образно постигает "что это?", "откуда?", "почему?" и "что будет?" В рисунке он создал пожар и погасил его. Что? Пожар. Почему? Неосторожное обращение с огнем, удар молнии. Что будет? Не надо бояться, надо гасить. В случае же с "привидениями" ­ мы поиграли с девочкой "в привидения", она сама играла его роль, мы от души веселились и в конце концов страхами... смеяться своими стала над она             Игра ­ лучшая психотерапия. Играя, можно побегать за волком (один из играющих надевает маску волка) с ружьем. И теперь уже боится, просит прощения за свои проделки волк. В игре можно и самому побыть волком, бабой­ягой, попугать маму и бабушку, посмеяться над их страхом. Смех убивает страх. Очевидно, что в игре, как в   древнем   обряде,   страх   изживается   символическим   действом,   когда   страшное   побеждают,   превращая   его   в нестрашное. Мальчика, испытавшего страх в лесной избушке, отец, по моему совету, вновь свез туда. Там они играли, осматривали и изучали лес. Поездки с отцом на охоту стали для мальчика самым интересным видом отдыха, сблизили отца с сыном. Невроз прошел. Были обыграны и ситуация, вызвавшая испуг у оставшегося в темной квартире без взрослых, и ситуация с собакой в лесопарке. В первом случае с ребенком играли в прятки в темноте. Естественно, заикание сразу не прошло, но путь к его преодолению был начат. Во втором случае ребенок в маске собаки в том же лесопарке нападал из кустов на отца и мать, валил их, рычал; потом они нападали на него. Вначале было страшно, потом стало весело. Для ребенка завели собаку.    С девочкой, боявшейся темноты, одиночества, играли в прятки в темном помещении сначала втроем: она, бабушка и я. В конце концов девочка смогла оставаться в нем без страха одна. В игре устрашающая ситуация повторяется столько раз,   сколько   требуется,   чтобы   ее   осмыслить   и   разрешить.   Взрослые,   играя   с   ребенком,   при   необходимости останавливают действие и поясняют, обсуждают ситуацию, вызывающую страх, приводят неопровержимые аргументы, позволяющие полнее осмыслить ее. В такой игре делается то, что следовало сделать раньше, на этапе вопросов, а именно полно, серьезно, эмоционально и ответственно отвечают на вопросы, ориентируя ребенка в неизвестном, в котором разобраться. хочет он       Если страхи устранены, оптимистично переработаны вместе с ребенком, он обогащается новым опытом, становится более ориентированным, т.е. обогащается его ум. Изжитие страхов приводит к большему доверию к людям и к жизни, к большей мужеству. оптимизму доброте, и к           Естественно, если страх ребенка настораживает своей чрезмерностью, необычностью, беспричинен, психологически непонятен, причудлив, нелеп, отвлекает ребенка от реальной жизни, составляет ядро всех его переживаний, следует незамедлительно обратиться к детскому психиатру.