Книга "Из истории Верхотурья". Часть VI. Богатства земли уральской.

Часть VI.     Богатства земли уральской.                     Древние рудознатцы.  Урал   издавна   славился   своими   богатствами:   пушистыми   шкурами соболей и куниц, узорчатыми каменьями. И сегодня ходят по Уралу легенды о древних   племенах   –   предках   современных   коми,   ханты   и   манси.   О передававшихся   из   поколения   в   поколение   сказаниях   о   прошлом   края интересно рассказала Вера Петровна Кругляшова в своей книге « Предания и легенды Урала». Легенды говорят, что уже тысячи лет назад жители этих мест знали тайну изготовления железа. Но сначала эти люди обратили внимание на красивый розовый камень. Этот   пластичный   и   податливый   камень   благодаря   умелым   рукам   мастера превращался в нож или иглу. Вещи получались красивые, но слишком мягкие. Ими   трудно   было   выполнить   какую­то   работу.   А   на   сильном   огне   они плавились, превращаясь в жидкую массу. Так впервые произошло знакомство древних людей с самородной медью. Медь – первый металл, встретившийся человеку. В   разных   местах   Урала   остались   следы   древнейших   горных   работ. Неизвестный народ копал здесь шахты и добывал руду, но не железную, а медную. Тысячи лет назад этот народ исчез, не осталось от него даже имени. Сохранились лишь засыпанные копи да легенда о чуди белоглазой. Жила будто бы чудь на Уральских горах. И был у них на весь народ один топорик. Если понадобится какому­нибудь чудину этот топор, то кричит он об этом на соседнюю горку. Топорик ему с той горы и перебросят. Когда на Урал пришли русские люди. Услыхала чудь колокольный звон и спряталась   в   глубокие   подземные   убежища.   Но   и   туда   проникли   русские. Испугавшись, подрубила чудь столбы своих подземных жилищ и сама себя похоронила. Откуда взялась такая легенда? Надо думать, что пошла она от страшных находок, увиденных в древних шахтах. В этих шахтах были обнаружены человеческие черепа, ломики, сумки из лосиной шкуры с медной рудой. Сохранилась даже деревянная берёзовая чаша, остатки деревянной крепи. Крепь была сделана из тонких жердей, вот почему нередко случались обвалы и несчастья с древними рудокопами. Древние   люди   боялись     Уральских   гор,   так   как   считали,   что   в   них находятся жилища великанов. До сих пор жива легенда о грозном хозяине Конжаке, которому принадлежала одна из самых высоких гор Свердловской области. Высота её составляет 1569 метров. Это был злой великан. У него были громадные ступни и железные кулаки. Каменные ноги его были такой длины, что он одним махом перешагивал через Уральский хребет, навещая своих друзей – великанов, живущих по другую сторону   Уральских   гор.   Ударяя   кулаками,   поднятыми   над   тайгой,   он производил   гром,   при   котором   с   дальних   гор   сыпались   камни,   замертво падали   кедры.   Редкие   охотники,   забредавшие   сюда,   призывали   на   помощь леших, водяных и всех своих предков. Но справиться с хозяином Конжаком мог   бы   только   такой   же   гигант,   но   не   было   поблизости   такого   великана. Поэтому долгие века держал хозяин Конжака в страхе рыбаков, охотников и всех, кто пытался подняться на вершину горы. Однако смельчаки нашлись. Они принесли с собой огненные стрелы и вонзили их в крепкие склоны Конжака. Ржавой кровью окрасились все мелкие и большие камни. А хозяин горы спрятался в её глубине. Но люди не давали ему покоя. Они шумели, били в барабаны, обстреливали жилище великана сотнями стрел. Затосковал великан. Не по себе ему стало от людской суеты, грохота,   блеска   стрел.   Зарылся   с   головой   он   в   самую   глубь   земли   и   там окаменел навеки. Более   двухсот   лет   тому   назад,   в   1771   году,   Конжаковский   Камень посетил   известный   исследователь   земли   русской   академик   Лепёхин   Иван Иванович. Он отыскал старые, заброшенные рудники. Они оказались залиты водой, так как в них долгое время никто не работал. «А что же хранится в глубине горы?» ­ записал он в своём дневнике. Обнаружил учёный и огромные залежи медной руды, выходившие прямо на поверхность. После академика Лепёхина  на Конжаковском  Камне побывали  многие учёные.   Геолог   Эрнст   Карлович   Гофман   (1801­1871г.г.),   единственный   из учёных,   проводивший   исследования   всего   Урала,   заинтересовался   самим названием. Ему удалось узнать, что первый человек, не побоявшийся грозного великана – хозяина этой горы – и поселившийся у её подножия, был охотник Конжаков. В его честь гора и получила своё название. Древние люди, конечно, не раз встречали на своём пути железные руды, не подозревая, какое в   них таится богатство. Ведь железо не находится в природе свободно, без связи с другими веществами. Да и плавится оно при очень высокой температуре. Прошли тысячелетия, когда ценой множества ошибок, догадок, опытов научились   они   добывать   железные   руды   и   выплавлять   железо.   Руды   было столько,   что   не   заметить   её   было   просто   нельзя.   Иногда   целые   скалы выходили на поверхность. «Вот, мол, я! Бери меня, человек, и используй!»    Заводов   в   те   времена   не   было.  Выплавляли   из   руды   железо   древние рудознатцы на маленьких печах.                             Указ царя Петра 1. Пётр  I, понимая неизбежность войны со Швецией, прилагал все усилия для создания в стране собственной металлургической базы. Одним из центров производства российского чугуна и меди должен был стать Урал. В 1696­1698 годах   верхотурский   воевода   Дмитрий   Петрович   Протасьев   получил   ряд грамот, согласно которым он должен был осмотреть « в коих местах камень магнит и железная добрая руда есть ли». Собрав   лучших   рудознатцев,   верхотурский   воевода   объявляет   им   о приказе   царя.   И   отправляются   на   поиски   руды   лучшие   верхотурские рудознатцы. Вот некоторые из них имена: Сергей Бабин и Кузьма Суля.  Вскоре вернулись рудознатцы назад, прихватив с собой образцы руды с тех мест, где её очень много. Одним из таких мест была гора, которую назвали Высокая. Гонцы эти образцы быстро доставили царю. Там был сделан анализ руды, который показал, что уральская руда «самая добрая». Так на Урале появились заводы, а вместе с ними стали расти и города. Рядом с горой Высокой вырос город Нижний Тагил. «Была гора Высокая, а теперь – яма глубокая», ­ так говорят тагильчане о своём городе. (В те времена земли Нижнего Тагила принадлежали Верхотурскому уезду.) Уральское железо было высокого качества и ценилось не только в России, но и за границей. Особое место занимало железо с клеймом «соболь». Вот   одна   из   побасенок,   рассказывающая   о   том,   как   было   найдена железная руда. Через Уральские горы шёл Дурень с компасом. Шёл, да видит – стрелка компаса куда не надо показывает. Балуется. Рассердился Дурень на компас и разбил его о скалу, а сам дальше пошёл, по солнышку. Шёл следом за Дурнем через Уральские горы Умный человек. Тоже с компасом шёл. Видит, что стрелка компаса на высокую гору показывает. И в какую бы сторону он не пошёл – стрелка на гору воротит. «Эге, ­ сказал Умный человек. – Никак я магнитную гору открыл, железную руду нашёл?» Так оно и случилось. Много   сказов   и   легенд,   связанных   с   открытием   богатств   Уральской земли, и доныне живёт в народе. Вот ещё одна из таких легенд. Никто теперь не знает, зачем, откуда именно бежала девка красная, по имени Аксинья, на Урал. Здесь она нашла прибежище у кержаков. Срубили кержаки ей избёнку.  Надо   сказать,   Аксинья   баловалась   ружьём,   охотой   и   на   коне   скакать умела так, что не догнать её было даже резвым скакунам. Одним словом, настоящим охотником она была. Шутка ли, деваха добывала осенью три ­ четыре   десятка   лосей,   несчитанное   количество   меховых   шкурок.   Многие добрые охотники хотели посвататься, но она в их сторону и не смотрела. Но от судьбы не уйдёшь. Так оно и случилось. Тёмен и густ с те годы был наш лес. Далеко друг от друга жили люди. Но и в глухих чащобах случались встречи. Наши   места   тогда   населяли   манси   или   вогулы.   Они   охотничали ловушками,   силками,   луком.   Крепкий   это   был   народ.   Широкие   в   костях, темноволосые, темноглазые, честные, прямые, добрые. От них соседи, те же кержаки, обид не видели. Правда, они своему богу молились, деревянному. Но жили они дружно, друг у друга сметку, ремесло, повадки перенимали. Не слыхать было в наших местах, чтобы манси убили русского, и русским вовсе местных тревожить было не к чему. Разве только верой Верхотурье донимало их.  Крестили манси, то есть обращали в христианскую веру с их согласия. Правда, бывало, что и насильно, но это в редких случаях. Да и сами манси не очень этому противились, особенно когда крещёным стали выдавать кафтаны, обутки, посуду. Другой манси крестился раза по четыре и более. Износит одежонку и снова идёт в Верхотурье.  «Хочу принять законную веру», ­ и ну молитву читать. Глядишь, опять новый кафтан и новые штаны получил. А к своим вернётся, лампаду перед своим божком поставит и вымолит прощение у своего божка. Словом, в соседстве жили русские и манси. В дружбе с ними жила и Аксинья и много переняла у них охотничьих уловок. Но однажды, выследив козла, Аксинья подползла к нему на выстрел и только взяла его на мушку, как тот вдруг кубарем скатился с горы.  «Кто его так?» – только и успела подумать Аксинья. А к добыче уже приближался охотник – коми с луком.  Встреча.   Разговор.   Знакомство.   Сначала   охотница   хотела   оспорить добычу, да не пришлось ей этого делать. Охотник сам поднёс козла Аксинье. Не взяла она этот подарок, не забрал его и охотник. Так и разошлись они каждый своей дорогой.  Лес   велик,   широк,   да   тропы   узкие,   особенно   узки   они,   когда   один   с другим хотят столкнуться. Вскоре встретились они опять на лесной тропинке. Поговорили, посмеялись да и разошлись. Только дело повернулось так, что, по какой тропе не пойдёт Аксинья, охотник обязательно повстречается у неё на пути. Как будто из­ под земли вырастает. Мелькают   дни,   идут   недели.   Аксинья   мазать   стала   из   ружья.   И   тот постреливать   стал   мимо   цели,   верную   добычу   упускать.   Одним   словом, привела   она   своего   возлюбленного   в   свою   избушку   и   объявила   его   своим суженым. Счастливо   потекла   их   жизнь.   Вскоре   проявились   у   них   дети.   Степан распахал   опушку.   Так   появился   огород.   Завели   корову,   овец.  Чаша   семьи Чумпиных была полна. Но каждый раз, когда Аксинье случалось бывать в тех местах, где её жизнь била ключом, она задумывалась о будущем своих детей.  ­ Степан, растут наши сынки и доченьки. Растут, не видя света белого. Какое мы им оставим наследство? Ружьё, избу да старого коня? Подумать нужно о детях. Выслушал Степан жену и говорит ей: ­ Не пропадут наши ребята в нужде и бедности. Есть для моих детей богатое наследство. Да только как его возьмёшь? И показал Степан Аксинье гору. Много гор видела она, охотясь на зверя. Бывала   и   на   горе   Высокой.   Но   таких   чудес   она   никогда   не   встречала. Глыбами,   острыми   камнями   торчали   руды   из   горы.   Словно   чёрные   свечи великана уходили в небо. Чудеса происходили и с ружьями, которые с трудом удалось оторвать от скалы. Гора настолько удивила Аксинью, что она с того дня, как побывала на ней, только о ней и говорила. ­ Жизнь надо давать горе! – убеждала она мужа. ­ Какую? – недоумевал тот. ­ Надо рассказать царю об этой горе. Может он и наградит. Степан   отмалчивался.   Не   решался.   Эту   гору   ему   показал   его   отец. Старейшины   племени   манси   провозгласили   эту   гору   священной   из–за   её чудесных свойств. На ней они молились. Степан понимал, что, узнав о ней, приедут сюда люди, и тогда мольбищу придёт конец. Сородичи ему за это спасибо не скажут.  Но разве можно переспорить жену. И Аксинья настояла на своём: нельзя прятать от царя такое богатство. К тому же государевы рудознатцы из года в год шныряли по лесам. Найдут, откроют гору, тогда всем надеждам придёт конец. В   это   время   в   одной   мансийской   деревушке   Ватиной   остановился царский управитель Сергей Ярцев. Ему­то и показал  образцы найденной руды Степан Чумпин. Не поверил он сначала Степану, покуда не показал тот гору рудную, откуда были взяты эти образцы. Изумился Ярцев, увидев такое рудное богатство.  «Это   сокровище   из   сокровищ,   гора   из   гор!­   воскликнул   царский управитель.­  Настанет ли год, когда можно будет дойти до её рудного дна!» Слух   о   великом   открытии   прокатился   по   всему   Уралу,   докатился   до Москвы и перемахнул в Европу. А   как   же   был   награждён   Степан   Чумпин,   указавший   это   богатейшее месторождение железной руды? Царские чиновники пожаловали ему за это горсть медяков. Его жену, Аксинью Микуличну, и детей загнали в эту самую гору добывать руду. А самого   Степана   сородичи   за   выдачу   горы   русским,   за   поругание   над мольбищем сожгли на вершине железной горы.  В   1826   году   Степану   Чумпину   был   поставлен   памятник   на   горе Благодать. Был на горе и Татищев Василий Никитич (1686 – 1750 г.г.) – известный русский   историк   и   географ,   первый   исследователь   природы   Среднего   и Южного Урала. В своём письме императрице Анне Иоанновне он писал: «Сего   сентября   5   числа   ездил   осматривать   гору.   Оная   гора   есть   так высока, что кругом видеть с неё вёрст сто и более; руда не токмо из гор вверх столбами торчит, в длину и поперёк…всюду лежит сливная, одним камнем в глубину. Для такого обстоятельства назвали мы оную гору – Благодать». Благодать   осталась   и   живёт   в   народе   как   настоящее   название благодатного рудного месторождения. Так началась история уральского железного рудника – горы Благодать, родной сестры горы Высокой.                  Максим Михайлович Походяшин. Максим Михайлович Походяшин – личность известная на Урале: купец, заводчик, один из богатейших людей России. Был   он   человеком   предприимчивым,   деловым   хозяином.   Он   первым оживил здешний край, построив железоделательные и медеплавильные заводы. А с чего он начинал свою деятельность? Некоторые авторы, рассказывая о Максиме Походяшине, пишут, что свой первоначальный капитал он нажил, занимаясь извозом, то есть был ямщиком. Об   этом   говорят   и   легенды,   дошедшие   до   наших   дней.   Вот   одна   из   них, рассказывающая о том, как разбогател Максим Походяшин. В  XVIII  веке   жил   в   Верхотурье   простой   ямщик   Максим   Походяшин. Возил он на подводах медную руду из рудников на заводы. Во время одной из поездок   он   и   шестеро   его   товарищей   остановились   в   лесу   на   ночлег. Стреножив лошадей и поужинав, легли спать. За ночь лошади распутались и ушли куда­то. Отправились ямщики искать пропажу. Долго бродил Максим по тайге, наконец, наткнулся на след лошадей, а вскоре нашёл их на берегу незнакомой речки. Уставший, подошёл он к реке умыться, наклонился к воде и увидел, что дно реки медной рудой выстлано. Огляделся он вокруг и понял, что открыл он залежи медной руды. Поставил он на этом месте крест, а сам с лошадьми вернулся  к  извозчикам,  помечая  свой обратный  путь. Никому о своём открытии он не сказал.  Когда   же   прибыл   в   Верхотурье,   то   сразу   отправился   к   губернатору, которого   убедительно   просил   выхлопотать   от   казны   ссуду   на   разработку медной   руды.   При   этом   он   обещал   его   знатно   отблагодарить.   Губернатор убедил   чиновников   из     Берг­коллегии   выдать   Походяшину   двадцать   пять тысяч   рублей.   Эта   ссуда   позволила   верхотурскому   ямщику   заняться горнозаводской деятельностью. Существует и другая легенда на эту тему. Максим Походяшин был общительным человеком. Водил он знакомство и с местным населением. Однажды вогул показал ему несколько кусков медных самородков и обещал указать месторождение, если Походяшин заплатит ему десять  рублей. Сумма по тем временам была немалая, если учесть, что пуд муки (16кг) стоил 31 копейку, а пуд мяса или рыбы – 50 копеек. У Максима же за душой не было ни гроша.  Тогда решил он заложить единственно ценную вещь в доме – кумачовый сарафан жены. Много слёз пролила супруга, но сарафан был заложен, а деньги отданы   вогулу.   Сам   хозяин,   отправившись   из   Верхотурья   на   север, действительно обнаружил богатые месторождения медных руд. А   теперь   обратимся   к   документам,   которые,   возможно,   помогут уточнить, биографические данные этого незаурядного человека. Первое упоминание о Походяшиных в Верхотурье надо отнести к 1670 году.   В   «Книге   переписной   1670   года»   есть   такая   запись:   «…Двор Никольского   церковного   дьячка   Митки   (Дмитрия)   Походяшина…»   Как видим, Дмитрий Походяшин был дьяком в Николаевском монастыре и, по крайней мере, уже несколько лет жил в Верхотурье, так как успел обзавестись своим домом. Это был дед Максима Михайловича Походяшина. В   переписи   жителей   города   Верхотурья   1710   года,   где   говорится   о верхотурских   посадских   людях,   есть   такая   запись:   «..во   дворе   Михале Походяшин 44лет, у него мать Федора 70 лет, жена Марья 30 лет, дети Пётр, Влет, Максим 2 лет, дочь Матрёна 12 лет». Выходит, что родителей Максима звали Михаил и Мария.   Значит,   Максим   Походяшин   –   уроженец   города   Верхотурья,   сын посадского и внук священнослужителя. Семья  Походяшиных   считалась   зажиточной,  так  как   входила   в  состав пяти   дворов,   считавшихся     «особливой   стати   градские   жители»   (см. документы первой ревизии 1721 года). Здесь же « …двор Петра Михайлова сына Походяшина 21 год, у него Максим 12 лет, крепостной человек Осип Иванов 19 лет…» В записи отсутствует имя Михаила Походяшина. Очевидно, отец семейства, видимо, к 1721 году умер.   Старший брат Пётр занимался торговлей. В свои 15 лет Максим уже участвует в торговых делах брата. Один из документов, относящийся к 1733 году, говорит о том, что Пётр Походяшин, который был уже в это время «верхотурским   посадским   человеком»,   получил   «купчую   крепость»   на луговую землю. Приобретение участка земли – дело обычное для зажиточных людей Сибири и Урала того времени. Но   самый   надёжный   доход   Максим   Походяшин   получил   в   сороковых годах XVIII столетия от откупов. Пётр с Максимом держали вместе в течение тридцати трёх лет откуп   «конских сборов», а Максим ещё одновременно получал   обильную   прибыль  с «питейных  сборов».   Поставка   вина  со   своих заводов   и   откупа   винного   торга   заложили   прочную   основу   легендарного состояния Максима Походяшина.  В документах 1753 года власти официально именуют его «верхотурский купец,   …винный   подрядчик».   Если   в   1750   году   Походяшин   поставляет   в Туринск 150 вёдер вина, через год – 200 вёдер, то в следующие пять лет отправляет в Пелым 3 621 ведро. С винокурением Походяшин не расставался всю свою жизнь и оставил своим   сыновьям   семь   винокуренных   заводов.   Вот   таким   пришёл   в металлургию Максим Походяшин. Пришёл, как видим, не через счастливый случай ямщика, и далеко не бедным человеком. Наблюдая   за   бурным   развитием   уральской   металлургии,   он сосредотачивает своё внимание на горнозаводской деятельности, считая, что именно она принесёт ему большие барыши. Первую   попытку   в   этом   направлении   он   делает   вместе   со   своим компаньоном Алексеем Власьевским. В 1753 году они просят Канцелярию Главного   завода     Правления   разрешения   на   прииск   руд   в   Сибирской   и Оренбургской   губерниях.   Руду   они   нашли   и   через   два   года   получили разрешение на строительство собственного завода в Красноярском крае на реке Язагаш, притоке Енисея.  Одновременно проводит заводчик поиски руд в родном Верхотурском уезде, которые в 1757 году увенчались успехом. Умел Походяшин расположить к себе людей. Сумел найти общий язык и с рудознатцем Григорием Никифоровичем Посниковым.   В 1752 – 1754 годах разыскивал Посников в бассейнах рек Турьи   и Ваграна месторождения слюды и точильного камня, находки которых сулили большие доходы. В те времена на Урале стекольных заводов не было, поэтому в окна вместо стёкол вставляли листы слюды, которые ценились очень дорого. Но ни слюды, ни точильного камня известному рудознатцу найти не удалось. Зато отыскал он месторождения железных и медных руд. Сначала им были открыты три железных месторождения по берегам реки Колонги, впадающей в Вагран.  Об   этом   открытии   месторождений   Посниковым   узнал   и   Максим Походяшин. Сумел он не только уговорить уступить ему эти находки, но и предложил Григорию Посникову за высокое вознаграждение искать для него новые рудные места. На что знатный рудознатец ответил согласием. Вскоре   Посников   нашёл   ещё   три   железных   и   десять   медных месторождений, а также удобное место для постройки завода.  В   1758   году   началось   строительство   Петропавловского   завода   (город Североуральск). В 1760 году на нём уже было выплавлено более 8 444 пудов чугуна.   Петропавловский   чугуноплавительный   завод   был   первым промышленным   предприятием   на   Северном   Урале,   крае   в   то   время совершенно не обжитом. В 1759 – 1760 годах заводчику Походяшину было разрешено построить ещё два новых завода. Один завод на Турье (Богословский), другой  на Павде (Николае – Павдинский). Узнав   о   необычайном   богатстве   медных   рудников,   Походяшин   все чугуноплавительные и железоделательные заводы перепрофилирует на медное производство. Какой же энергией обладал этот человек, который в середине семидесятых годов  XVIII  века, имея верхотурские заводы и рудники, был владельцем нескольких десятков медных и железных рудников и приисков ещё и в Красноярском крае! И на рудах Красноярского ведомства, почти в семьдесят   лет, он собирался строить новый медеплавильный завод на реке Печище.  И  только  смерть  помешала   осуществить  эти  планы.  Но  не  будем забегать вперёд. Перепрофилировав   заводы,   Максим   Походяшин   стал   получать   самую дешёвую медь в России. К тому же его медь оказалась из­за наличия в ней никеля   такого   высокого   качества,   что   на   рынке   ценилась   дороже   других русских и зарубежных сортов.  На   Походяшинских   заводах   в   эти   годы   выплавлялось   до   30% общеуральской   меди.   А   84   медеплавильных,   доменных   железоделательных уральских заводов давали 90% выплавки меди и 65% производства чугуна России. В  книге «Историческое   обозрение  России» известный   историк  Сибири П.А. Словцов назвал Максима Походяшина   «оригиналом любопытным». В своей книге он писал: ­Походяшин,   стяжавший   безмерное   богатство   собственною промышленностью,   не   недостоин   памяти,   как   оригинал   любопытный… основатель   огромных   и   разнообразных   заведений   содержал   в   Верхотурье богатый дом, обучая своих детей по образцу дворянскому, а сам одевался как простолюдин, ходил в смурном халате с заплатами, сверху в армяке и в чарах (чары – старинная сибирская обувь типа башмаков с суконной опушкой). Его усадьба в Верхотурье занимала целый квартал. Огромный деревянный дом, его длина вдоль реки Дернейки составляла 30 сажень, а вдоль улицы Большой   (Советской)   –   15   сажень   состоял   из   30   прекрасно   расписных   и меблированных комнат. Здесь заводчик принимал знатных гостей и на славу их   угощал.   У   него–то   и   останавливались   разные   чиновники   и   воеводы, проезжавшие из Москвы в Сибирь и обратно. К основному зданию примыкали ещё три дома меньших размеров, а также конюшня и скотный двор. Будучи   человеком   религиозным   Максим   Михайлович   Походяшин построил в Верхотурье две церкви: Покровскую и Иоанно – Предтеченскую. Ещё   по   одной   каменной   церкви   –  в   Карпинске   и   Североуральске.   По субботам   он   обычно   раздавал   милостыню   нищим,   «был   домосед,   не   знал лучшего удовольствия, как выпить стакан чаю или рюмку водки и сватать молодёжь». Отличался   умением   ладить   с   людьми.   Всегда   находил   влиятельных покровителей   в   Тобольске   и   Екатеринбурге,   куда   часто   возил   богатые подарки   знатным   людям.   Вогулы   же   нередко   рассказывали   ему   о   новых месторождениях,   за   что   получали   «хлебные   припасы   и   на   одежду   разные потребности». Последние годы своей жизни Максим Михайлович Походяшин занимался собранием сведений о «событиях и замечательных лицах прежних времён». В 1781   году   ео   не   стало.   Он   уме   вдовцом,   оставив   после   себя   огромное хозяйство трём своим сыновьям. Старший – Василий – был купцом, но рано умер. Второй – Николай – служил в гвардии Преображенского полка. В 1783 году был капитаном и вскоре – премьер­майором в отставке. Доставшееся   наследство   братьям   Походяшиным   не   приносило   тех доходов,  которые  получал  их отец. Воспитаны  они  были  по – другому. К этому времени и Верхотурье оказалось в стороне от торговых путей, и потому жизнь в городе замерла.  Походяшины   понимали,   что   покупателем   такого   огромного   состояния может быть только государство. Ни у одного горнозаводчика капитала просто не хватило бы на покупку всего походяшинского хозяйства. Кроме   медеплавильных,   железоделательных   и   винокуренных   заводов, продаже   подлежало   160   медных,   сорок   железных,   один   свинцовый,   один каменноугольный   рудник,  лесные  дачи,  разнообразные постройки.  Поэтому братья обратились к императрице Екатерине II с прошением о своём желании продать всё их казне. А чтобы ходатайство было более убедительным, они к нему приложили расчёты, показывающие, какую прибыль может иметь казна от   этого   приобретения.   В   прошении   они   называли   цену:   два   с   половиной миллиона рублей с рассрочкой на десять лет без процентов. Предложение   Походяшиных   заинтересовало   Екатерину  II,   и   она попросила дать отзыв о нём князя А.А.Вяземского, знакомого с уральскими заводами.  Князь   ответил,  что   эту   покупку  «находит  весьма   выгодною  для казны».   11   апреля   1791   года   Екатерина  II  именным   указом   повелевала: «Походяшинские   заводы   купить   в   казну…   всю   выплавленную   медь   на Богословском заводе переделывать на монету…» Позднее   в   записке,   поданной   императору   Александру  II,   Григорий Походяшин писал: «…по продаже в казну в 1791 году …заводов за 2 500 000 рублей…получили мы только двести пятьдесят тысяч, а остальные 2 250 000 рассрочены были на десять лет без процентов». С   продажей   отцовского   наследства   сыновья   продешевили.   Князь А.А.Вяземский в своём заключении   на условия продажи этих заводов считал, что казна получила их «почти в дар».                   Подземные кладовые Урала.               Богатства Урала.                        К. Рождественская. В моей земле богатства скрыты: Оно и золото хранит, И рядом с медью – малахиты, Железо, мрамор и гранит. Найдёшь в ней много по приметам Цветных камней, не только руд: Рубин сияет красным цветом,  Зелёным цветом – изумруд. Темны кристаллики агата, Лучисты грани хрусталя. И знаменита, и богата Моя Уральская земля. Богат   Урал   не   только   рудами.   Славится   он   и   редкими   драгоценными камнями.  Уральская кладовая самоцветов – самая богатая в мире.   Только одних самоцветов, встречающихся на Урале около ста.  «Цветы»   эти   самые   разные:   то   искрящиеся   радужными   зайчиками,   то строгие, как говорят, холодные, то весёлые, тёплые.  Вот синеет один из самых редких на земле самоцветов – эвклаз. А вот аметист – багряно­ красный, с нежным фиолетовым отливом. Желтеет, как заваренный чай, циркон. Яркой россыпью лежат топазы – синеватые, розовые, золотисто­жёлтые. Благородный корунд, твёрдый как алмаз, тоже украшает себя разным цветом. Алый   корунд   называют   рубином,   василькового   цвета   –   сапфиром,   а бесцветный – яхонтом. Даже один и тот же камень может менять свой цвет. Когда накалённый на огне рубин остывает, он делается вначале белым, потом зелёным, и, наконец, вновь становится красным. Если аметист положить в стакан с водой, его цвет собирается в одну маленькую фиолетово­алую точку, вокруг которой камень делается прозрачным и бесцветным. Одни камни при искуссвенном освещении бледнеют и блестят меньше, другие,   наоборот,   сверкают   ещё   краше,   чем   днём.   А   с   александритом происходят просто чудеса: днём он бывает зелёным, как изумруд, в лучах солнца   отливает   фиолетовым   оттенком,   а   при   электрическом   свете становится тёмно – малиновым. Вот такие редчайшие «цветы земли» есть на Урале, но, кроме них, есть и полудрагоценные камни. Их ещё называют поделочные. Есть, например, такой камень ­ авантюрин. На вид он невзрачный, имеет красновато ­ коричневый цвет. Но стоит его отшлифовать, и засияет, загорится он многочисленными золотистыми огоньками. В народе его так и называют: искряк, златоискр. Многим,   наверняка,   приходилось   видеть   изделия   из   яшмы.   Она примечательна   тем,  что   таит   в  себе  чудесные   узоры,  которые   бывают   так похожи   на   картины,   взятые   из   жизни.   Распилит   такой   камень   мастер, отшлифует   его,   и   появляется   готовая   картина:   по   безбрежному   морю, катятся, взлохмаченные белой пеной, волны. Или: распластав крылья, летит чайка. Особую славу нашей земле принёс малахит и мрамор. Удивительно, но первоначально мастера изготовляли из этих камней пуговицы для мужских кафтанов и женских нарядов. А потом уже стали вырезать вазы, чаши, целые колонны, которые до сих пор украшают дворцы Москвы и Петербурга. Есть на Урале и золото.  О   том,   кто   и   как   его   нашёл,   очень   хорошо   рассказал   Е.Фёдоров   в «Повести о злоключениях первого русского золотоискателя». «Одна   из   мастерских   находилась   в   городе   Екатеринбурге.   В   ней уральские   мастера   из   камней   ­   самоцветов   делали   удивительно   красивые украшения. Приходил в эту мастерскую и Ерофей Марков, который приносил найденные им самоцветы – тумпасы. Однажды весной 1745 года, он, как всегда, искал тумпасы. Среди песка вдруг заметил поблескивающий жёлтый камешек, которого он раньше никогда не   встречал.   Ерофей   поднял   его,   потёр   его   пальцами,   чтобы   очистить   от песка, и стал внимательно его рассматривать. Много на своём веку видел он камушков, но такой он видел впервые. Внутренний голос ему подсказывал, что этот камень необычный.  На следующий день Ерофей Марков отвёз найденные им ранее самоцветы в   гранильную   мастерскую.   Там,   перед   раскрытым   окошечком,   сидел сухонький старичок. Это был известный знаток уральских самоцветов. Ему­то и решил Ерофей показать свою диковинную находку . Когда горщик вытащил из­за пазухи заветную тряпицу с найденными камешками и показал мастеру свою   диковинную   находку,   у   старика   глаза   засверкали.   Он   жадно   взял камешки, накалил их на огне, а потом произнёс: ­ Ну, брат, неужели ты это нашёл тут, на Каменном Поясе? ­ А что? – дрогнуло сердце горщика. ­  Да знаешь ли ты, что нашёл? Ведь это золото! Старик всё вертел и любовался жёлтым камешком. Его глаза так и сияли. ­ Ну, Ерофей, счастье тебе привалило! – весело обнадёжил он горщика. – Отнеси   ты   эти   камешки   в   Горную   канцелярию.   Там   тебя,   мил   –   друг, отблагодарят. Навсегда запомнил этот день Ерофей Марков. День, когда он явился в Горную канцелярию. Это было 21 мая 1745 года. Чиновники из Горной канцелярии приказали Ерофею показать то место, где нашёл он это золото. Привёл их горщик на знакомое место, но сколько не искали, не рыли песок, золота они так и не нашли. Сели чиновники на коней и ускакали, за ними отправились  и рабочие люди. Вслед за ними уныло побрёл к себе домой и Ефим. ­ Что же случилось? ­ с горечью думал он. – Ведь сам держал в руках золото, найденное именно на этом месте! Но сколько ни ломал он себе голову, а найти объяснение непонятному явлению так и не смог. А   объяснение   было   простое:   Ерофею   Маркову   попалось   рассыпное золото.  О том, как его обнаружить, отыскать и извлечь из песка, знали только за границей, в Венгрии. В России ещё с добычей рассыпного золота не были знакомы. Когда чиновники доложили, что золота на указанном горщиком месте не нашли, начальник задумался: ­ Как же так? Где же взял тогда старик это золото? Выходит, что он обманывает, хитрит! А что если его допросить, как следует? И снова  Ерофей Марков приходит  в  Горную  канцелярию. Переступив порог канцелярии, он сразу почуял неладное, так как заметил стоящих у её дверей рослых солдат, а у окна увидел сидящего на полу лохматого палача в красной рубахе с плёткой в руках». Вот такие злоключения произошли с первым русским золотоискателем. Прошло   92   года.   И   в   городе   Берёзовске   случилось   событие,   которое изменило жизнь многих уральцев. Тринадцатилетняя девочка Катя нашла золотой самородок. Произошло это неожиданно и просто. Ночью в горах разбушевалась гроза. Маленькая горная речонка вздулась и целую ночь с рёвом лезла на берега, размывая пески, кручи, рвала корневища и   валила   вековые   деревья.   Утром   гроза   стихла.   Выглянуло   солнышко,   и кругом всё заблестело: умытые травы, листья, берега реки. А сколько новых сверкающих камешков выбросила на берег разыгравшаяся река! Ребята,   прибежавшие   на   её   берег,   радовались   находкам.   Тут   Катя Богданова и нашла необыкновенно тяжёлый камешек желтоватого цвета. Отец девочки вместе с другими рабочими долго рассматривал находку и, наконец,   признали   в   ней   золото.   Об   этой   находке   доложили   своему начальнику   Ивану   Полузадову,   который,   увидев   самородок,  рассвирепел   и приказал высечь девочку розгами. Несчастную Катю затащили в конюшню и так избили, что она не перенесла этого издевательства и сошла с ума. Но весть о том, что Катя нашла золото, разнеслась по всей округе. Мысль о богатстве вскружила головы не только бедным людям, но и богатым. Ведь уральцы давно знали, что водится золотишко в их местах. Люди заслушивались диковинными сказами про несметные богатства, про нечистую силу, оберегающую уральское золото от людских рук. Мыли золото и в Верхотурье на реке Туре. Но больших запасов золота здесь не было найдено. Хотя до сегодняшнего дня на реке работают драги, добывающие платину. Если подняться от города Верхотурья вверх по течению Туры, то можно увидеть на реке странное сооружение. Дом – не дом, пароход – не пароход, а походит и на то и другое. Это плавучая фабрика. Называется драга. Крепкими челюстями   ковшей   она   загребает   породу,   промывает   её   и   из   тысячи   тонн взятой массы извлекает крупицы драгоценного металла. Движется драга по реке   медленней   самой   медлительной   черепахи.   За   десять   лет   она   может пройти   километров   шесть.   А   быстрее   двигаться   ей   нельзя:   драга   не   на прогулке, она работает. Богатства   уральской   земли   рождают   сказы   и   легенды.   Многие рассказчики   вспоминают   о   самородках   золота   и   платины   необыкновенной формы: золотая свинья, золотой петух, золотая верёвка. Они   уверяют,   что   золото   можно   найти   по   многочисленным   приметам: столбу, пламени, свече,  крику  петуха.  Золото  могут  указать  змеи, собаки, старец с большой бородой. От   золота,   денег   зависел   достаток   семьи.   Но   в   соответствии   с существующими   в   те   времена   социально­этическими   нормами,   всегда ценилась взаимопомощь, скромность, трудолюбие. Жадность и корысть, по их мнению, никогда к добру не приводили. Вот какую сказку  рассказала Криницина Ольга Ивановна:  «Один брат жил очень богато, а другой был беден. Наступила Пасха. К празднику у богатого в доме готовилось, жарилось, пеклось, а у бедного не было даже спичек, чтобы затопить печь. Пришёл бедный к брату и просит у него помощи, а тот как начал на него кричать да и выгнал вон. От обиды пошёл он куда глаза глядят. Стало темнеть, а он всё идёт и идёт. Вдруг видит: из­под камня свет идёт. Приподнял бедняга камень, а там золотой самородок лежит. И   стал   бедняк   жить   лучше   брата­богача.   А   тот   от   злости   и   досады заболел и умер». Народные традиции. Земли   Верхотурского   уезда   были   пригодны   для   выращивания сельскохозяйственной   продукции.   И   постепенно   в   Верхотурье   по   правому берегу реки Туры разрасталась Подгорная, или Жилецкая, слобода, в которой проживали крестьяне. Большинство   крестьян   переселилось   в   Верхотурье   по   призыву правительства, другие были перевезены насильно из других уездов, третьи ­ прибыли сами, прослышав о богатствах Урала. Некоторые   из   них,   и   правда,   разбогатели,   стали   зажиточными.   Так, например, в крестьянских хозяйствах Пинежаниных, Пироговых, Горсткиных ежегодно работали от 3 до 9 наёмных работников. Этим   хозяйствам   принадлежали   огромные   пашни.   Имели   они   и   свои мельницы и собственные лавки в торговом ряду. У крестьян было особое отношение к честности. И репутации честного человека много значила в глазах хлебороба. « Беден, да честен», «Гол, да не вор», ­ говорили они. Честный   человек   в   представлении   крестьян   –   это,   прежде   всего, трудолюбивый человек. Если кто – то из крестьян не вспахал вовремя или не убрал урожай из – за своей лени, то над ним смеялась вся округа. Особую гордость испытывали крестьяне за своих детей, которые с малых лет   учились   хозяйственным   работам.   Нередко   о   таких   детях   в   старину говорили так: ­ Ну брат, Иван, мастер же ты будешь, когда вырастешь! Высшей похвалой женщине были слова: ­ Зарывная (т.е. усердная) же ты, Марья! Особым   бесчестием   считалось   воровство.   Назвать   человека   вором   без основания   считалось   тягчайшим   оскорблением.   Пойманного   вора   жестоко наказывали. И этот позор оставался с ним на всю его жизнь. « Вор ворует не для прибыли, а для своей гибели», « вора бьют и отдыхать не дают». Эти пословицы пришли к нам из того далёкого времени. Уважение   к   труду,   бережливость   как   к   своей   собственности,   так   и   к чужой – вот главные качества крестьян, живших в те времена.  Разный   достаток   был   у   крестьян,   и   гостеприимство   было   в   каждой крестьянской семье на первом месте. Не принять гостя или отказаться от приглашения считалось невежеством. Существовал целый ряд правил приёма гостей. Так, например, хозяева встречали гостей у крыльца дома или даже у ворот, смотря по родству или важности гостя. Мужчины, сняв шапки, пожимали друг другу руки и вежливо раскланивались с женщинами. А женщины, взявшись за руки, целовались друг с дружкой. После этих приветствий и расспросов о здоровье все шли в дом, в самую большую и светлую комнату (горницу). Гости шли впереди, а хозяева позади. Гость должен был быть внимателен к хозяевам, проявлять умеренность в еде   и   питье,   говоря,   что   он   сыт.   Видимо   в   это   время   и   родились   такие пословицы: « Сытого гостя легко и потчевать», «От чужого стола не стыдно и не   евши   уйти».   За   угощение   гости   должны   были   поблагодарить   хозяев. Поэтому, встав из – за стола, гости говорили: ­ Спасибо за хлеб, соль. Иногда   гостей   одаривали   подарками.   В   те   времена   дарение   подарков было   широко   распространено   у   крестьян.   «   Дарёному   коню   в   зубы   не смотрят»,   ­   гласит   пословица,   т.е.   подарок   не   подлежит   обсуждению.   Но обычай   требовал,   чтобы   принявший   подарок,   обязательно   одарил   в   свою очередь дарителя. Почему существовали такие обычаи?  Наверное,   потому,   что   без   взаимной   поддержки,   взаимных   одолжений крестьянам трудно было бы выжить, выстоять. Они вынуждены были занимать друг у друга орудия труда, скот для получения приплода на определённое время с единственным условием: возвратить в назначенный срок в целости и сохранности. Никаких расписок не существовало. Всё велось на совесть, или, в крайнем случае, требовалось уверение, звучащее так: «вот вам бог порука». В истории города нет таких фактов, чтобы возникли споры по этому поводу. Все расчёты оканчивались в срок о добровольно. Обманывать своего же брата ­   крестьянина   считалось   делом   бесчестным.   «   Изверившись   в   рубле,   не поверят и в игле», « Дал слово – держись, а не дал – крепись», « Уговор пуще денег» ­ наставляли пословицы.  « У него правды, как у змея ног, не найдёшь», ­ говорили о человеке, который оказывался примеченным во вранье. Но такие добрые, доверительные отношения   крестьяне   поддерживали   только   между   собой.   Что   касается господ, чиновников, то обманывать их, как полагали крестьяне, сам бог велел, потому что без обмана да без хитрости не прожить было крестьянину. Крестьяне одной деревни утаили от властей месторождение гальки. Они понимали,   что   если   чиновники   узнают   об   этом   месторождении,  то   вместо крестьянской работы им придётся возить гальку на дороги. А это грозило для крестьян разорением. Понимая это, крестьяне дружно молчали и даже копали ямы в тех местах, где  не было гальки, или там, его было её совсем немного, заполняя эти ямы землёй. Когда же приезжало начальство с проверкой, то крестьяне, как ни в чём не бывало, пробивали колодцы на этих местах, чтобы все убедились, что гальки мало или её вообще нет. И между крестьянами не нашлось   ни   одного   предателя,   который   бы   рассказал   чиновникам   правду. Получалось, что человек, не желавший прослыть бесчестным, просто обязан был обманывать начальство. Настоящее   отношение   крестьян   к   господам,   чиновникам   нашло отражение в сказке « Крестьянин и незнакомый человек», которую хорошо знали в наших краях очень давно. Сказка. «Крестьянин и незнакомый человек». В некоем месте крестьянин рубил дрова. Не для себя, а для продажи. Вдруг явился перед ним незнакомый человек и говорит: ­ Бог в помощь тебе, человек добрый. Скажи – ка, да не солги, по многу ли ты зарабатываешь деньгами на этих работах? Дроворуб и отвечает незнакомцу : ­ А зачем тебе это нужно знать? Что это за ревизор ко мне в лес приехал? Ты сюда приехал, чтобы мою работу в лесу остановить? Лучше поезжай ты от меня, бог тебе судья. ­   Сделайте   милость,   скажите,   ­   опять   стал   просить   незнакомец крестьянина, ­  сколько   вы   зарабатываете   в  день?  Ничего   худого  я  вам   не сделаю, потому что буду я вам царь. Удивился   мужик,   услыхав   такие   слова.   Извинился   перед   царём   за грубость и стал рассказывать: ­ Первой полтиной заём плачу, вторую полтину взаймы даю, а третья полтина так уходит. ­ Как это так? – опять спрашивает царь. – И кому же ты  заём платишь? ­ Ваше царское величество,  ­ продолжал мужик. – Отец с матерью меня кормили, теперь я своей первой полтиной их откармливаю, значит, заём плачу. Второй полтиной кормлю ребятишек – детишек своих, значит,   взаймы даю, ведь потом они меня кормить будут, свой заём отплачивать. ­ Ну а теперь, ­ продолжает царь, ­ скажи, куда третью полтину деваешь? ­ А третью, последнюю полтину, даром бросаю ­ Как же это так, даром бросать? – удивился царь Да вот так, Ваше царское величество, видишь ли, третью полтину даю писаришкам да господам. ­ А за что они берут с вас эти деньги? ­ Кто? Писаришки да господа те? А кто их знает, на что они берут, кто их разберёт. Ведь живут они не по ­ вашему и не по – нашему, царь. Царь, расспросив крестьянина, простился с ним, и на прощание сказал: ­  Ты эту неделю дома поживи. Да смотри, прилетят к тебе сто важных гусей. Так ты сумей их по пёрышкам потеребить. ­ Какие же, Ваше величество, эти гуси? Как я их узнаю? – спросил мужик у царя. ­ Не волнуйся, братец, этих гусей ты узнаешь сразу. Прощай же теперь, дроворубушко, счастливо тебе оставаться! Вернувшись в свои царские палаты, собрал он князей да бояр, иными словами, чиновников, и загадал им загадку о том, сколько денег получает дроворуб, и куда он эти деньги девает. Не смогли отгадать её князья да бояре. За разгадыванием этой загадки, что слышал сам царь от дроворуба, посылает он их к этому мужику, пригрозив, что, если и на этот раз они неверно ответят, то все лишатся и чинов, и жизни. Сидит себе дома мужик, да всё про слова царя вспоминает. Вдруг видит и глазам своим не верит. К его избе князья да бояре идут. ­ Эге,­ смекнул крестьянин,­ вот тебе и сто важных гусей.  Ай да царь! А князья да бояре уже окружили мужика, шапки свои поснимали. ­ Добро пожаловать, господа честные! – насмешливо приветствовал их крестьянин.­ Куда это вы так дружно собрались? ­ Да приехали мы к тебе, дроворубушко. Расскажи ты нам отгадку на ту загадку, которую ты царю загадал. ­ Я, господа честные, ничего не знаю. ­ Что хочешь проси, только дело скажи, ­ уговаривали чиновники.  ­ Ладно, ­ говорит мужик, ­ только отгадки мои будут вам дорого стоить.  Вспомнил крестьянин наказ царя потеребить пёрышку пришедшим гусям как следует пёрышки гусям и говорит: ­ С каждого из вас за отгадку отгадки я возьму по три тысячи рублей Обрадовались чиновники, головами,  и руками машут, что, мол, согласны мы, только отгадку отгадки скорее говори побыстрей. Рассказал он им всё, что царю говорил, взял с них деньги. А князья да бояре от крестьянина прямо к царю направились. Царь, услыхав их ответы, распустил всех по домам живыми и здоровыми, а за мужиком велел гонца послать. Прибыл мужик к царю, а тот его и спрашивает: ­ Что, дроворубушко, потеребил гусиные пёрышки или нет? ­ Как не потеребить? Потеребил. Душу потешил, ­ отвечает мужик. ­ Ну и какова жизнь – то теперь твоя? – вновь спрашивает царь. ­ Живём, не тужим, коли, всей честной кампанией дружим. Вот и вся сказка. Из   этой   сказки   видно,   что   крестьяне   всех   чиновников   считали бесполезным грузом, так как те, в их понимании, жили не по–людски. Долг чести   каждого   крестьянина   обязывал   обманывать   чиновников   при   каждом удобном случае. А с каким достоинством держался простой мужик при разговоре с самим царём! По существующему в те времена уставу, каждый крестьянин должен был   уважать   самого   себя   и   требовать   от   других   уважительного   к   себе отношения. Считалось, что честь семьи зависела от поведения каждого из его членов. Не случайно в деревнях бытовали такие пословицы: «Свинья не родит бобра, а такого же поросёнка», «Шелудивая овца всё стадо портит». Особую гордость испытывали  те, кто не имел никаких дурных черт и пороков. Да ещё происходил от честных родителей. « Береги честь смолоду», призывала   народная   мудрость.   Если   с   детских   лет   человек   не   привыкнет следовать   нормам   деревенской   морали,   считали   крестьяне,   то   потом   его положение в округе может только ухудшаться. Но богатые жили по другим правилам. Богатство, как считали крестьяне позволяло им большую вольность в поведении. « Богатый как хочет, а бедный как может»,« Скуп, да в сале пуп», « Животок (человек, имевший изрядное состояние) – тот же голубок. Куда захочет, туда и полетит». Однако   даже   состоятельные   крестьяне   старались   жить   по   нормам. Нарушение этих правил привело бы их к потере уважения со стороны своих односельчан.              Народные обряды и поверья Умеют на Урале хорошо трудиться, но сама жизнь   требует общения, отдыха. А отдыхать и веселиться верхотурцы умели. Праздников в году много, но в каждой деревне особо отмечался свой праздник. Например, в деревнях Макарихина и Акулова – Михайлов день 1 ноября.   А   в   деревнях:   Путимцева,   Власова,   Усть   –   Салде,   Бочкарёва, Боровики – Петров день 12 июля.  Вот что вспоминает Людмила Петровна Шелестовская.   В   Петров   день   собирались   жители   деревни   Бочкарёвой   на   угоре. Веселились   все.   Заводилами   же,   затейницами   на   всех   праздниках   были неугомонные и такие весёлые женщины: Бочкарёва Зоя, Пахалуева Татьяна, Зырянова Прасковья.  Бывало, организуют они большой круг. И ну плясать, песни петь, а во время пения  ещё и ногами притопывать. А какие озорные песни они пели. Вот одна из них. Дело было во субботу, Во субботу, кума, во субботу. Пошли девки на работу,  На работу, кума, на работу. Захотели они искупаться, Захотели, кума, захотели. Рубашонки с себя поскидали,  Поскидали, кума, поскидали. Сами в речку они повскакали, Повскакали, кума, повскакали. Отколь взялся тут вор Ивашка, Вор Ивашка, кума, вор Ивашка… После посевной жители Усть – Салды собирались у церковной ограды. Ставились столы, все чинно усаживались семейно или с друзьями. Немного развеселившись, устраивали пляски под балалайку, гармошку. Без частушек, конечно, ни одно веселье не проходило. Ой, гармошка – матушка,  Ты лучше хлеба – батюшка. Хлеб сей да паши В гармонь играй да пляши. Кадриль танцевали обязательно. Выходили на кадриль четвёрками: две девушки и два парня. Количество четвёрок не ограничивалось Мы кадрелочку плясали,  Восемь раз  смешалися. Над нами девушки смеялись,  А мы не догадалися. Танец этот состоял из семи частей. У каждой части была своя мелодия. Последняя часть называлась «барабушка». Её не только танцевали, но и пели частушки Ты барабушка, барабушка, На что тебя поём. Мы с моим – то ухажёром Вам намёточки даём. Весёлье так раззадоривала  всех, что каждый стремился показать свою удаль, мастерство.  А какое веселье без частушки!  Каждая исполнительница частушек стремилась не потерять тему, затронутую предыдущей певуньей. И начиналось весёлое соперничество. Девки ягоды берут,  Я одна – морошку. Девки любят все Ивана, Я одна – Серёжку. Подружки ягоды берут, Я одна – землянку. Подружки любят за красу, А я – за тальянку. Все запоры дома знаю, Пойду, сени отопру. За кого ругают дома, Самоходкою уйду. Не ходите, девки, замуж, Замужем невесело. Я недавно только вышла, Голову повесила. За горой четыре дуба, Там головушка моя. Лучше б деверя четыре, Чем золовушка одна. Дорога моя подруга, Не пляши, а лучше пой. Ты моёму брату нравишься, Приедем за тобой. С наступлением холодов, начиная с Покрова, устраивались вечёрки. Вот что   рассказывает   о   них   Надежда   Евгеньевна   Макарова   –   библиотекарь Красной Горы. Устраивались   вечёрки,   посиделки   в   специально   откупленной   избе. Откупать избу ходили парень с  девушкой. Вот как это происходило. ­ Можно ли войти к вам? – спрашивал парень хозяев, заходя в избу. ­ Добрый вечер, хозяин с хозяюшкой! – приветствовала их девушка. ­ Здорово. С чем пожаловали? – интересовался старик. ­ Да вот избу откупить пришли, ­ отвечает парень. ­ А сколько покладёте на руку? – спрашивал он. ­ Да вот рубль с полтиной наберётся. – Предлагал парень. ­ Да маловато, чай. – Торговалась хозяйка. ­ В конце вечёрок добавим. Парни из Паршиной обещались, с них возьмём за постой.­ Уточнял парень. ­ Ну, что ж, тогда по рукам! – соглашался старик. – Пойдём, старуха, к Сидору, пособим ему валенки валять. ­   Гулять   –   гуляйте,   да   голову   не   теряйте.   –   Наставляла   молодёжь старуха, выходя из избы. ­ Мария, зови девчат. Вы тут прибирайтесь, а я пойду народ сговаривать.­ предложил парень. Участниками посиделок были юноши и девушки из одной деревни. Из других деревень парней не очень жаловали. Если же и принимали их, то брали с них конфеты, пряники, деньги в пользу посиделок. Вечёрки делились на две части: рабочую и празднчную. Рабочее время проходило   в   девичьем   составе.   Девушки   пряли,   вязали,   вышивали,   тихо разговаривали или пели протяжные песни. Вот одна такая старинная песня. Записана она со слов Антонины Александровны Пахалуевой. Ехали солдаты со службы домой, На плечах – погоны, на груди – кресты. Едут по дороге, родитель идёт. ­ Здорово, папаша. ­ Здорово, сын родной. ­ Расскажи, папаша, про семью мою. _ Семья, слава богу, прибавилася. Жёнка молодая сыночка родила. Сын отцу ­  ни слова, садился на коня, На коня гнедого, родительского. Подъезжает к дому родительскому,  Сына мать встречает с иконою святой. Жёнка молодая – с горючею слезой. Мать сына просила: ­ Прости, сынок, жену. ­ Тебя, мать, прощаю, жену – никогда. Закипело сердце во левой груди. Засверкала сабля во правой руке. Скатилася головка с неверной жены. ­ Ох, что же я наделал? Что я натворил? Жену я зарезал, себя погубил. Жену я зарезал, себя погубил. Маленькую малютку навек осиротил. Старейшая жительница  города Верхотурья  Ольга Ивановна  Криницина (1915г.р.) вспомнила другую старинную песню. Коли реченьки ходила  По крутому бережку. Как завидела на речке –  Нова лодочка плывёт А во этой новой лодке Мой милёночек сидит. Правой рученькой он машет Коленкоровым платком. ­ Ты позволь, позволь жениться, Позволь, милая моя. ­ Позволяю тебе, милый, Позволяю навсегда. А венчаться, мил, поедешь, Не скамейки становят. На тебя венец наденут, А мне свечи загорят. Его сердце не стерпело, Близко к гробу подошло. ­ Прощай, милая моя, Прощай, подружка, навсегда.  Праздничная   часть   вечёрки   начиналась   с   появления   парней.   Им полагалось входить в избу гурьбой, сняв шапки, низко кланяясь и приветствуя девушек. На вечёрках  обязательно был заводила, который предлагал игры, танцы и другие развлечения. Войдя   в   избу   вместе   с   друзьями,   парень   –   заводила,   заигрывая   с девушками, пел частушку: А мы идём, идём, Земля колых, колых. А девки хитрые,  А мы хитрее их. Какие туфельки, Да заграничные! Какие девушки! Все симпатичные! И тут же звучала ответная частушка: Не стой, милый, на порожке,  Небольшая тебе честь. Иди, сядь ко мне на лавку, Для тебя местечко есть. И начиналось веселье. Парни развлекали девушек шутками, небылицами. За развлечениями не забывали и о главном – присмотреть себе невесту, так как вечёрки были самым удобным для этой цели временем. А девушка во время игр, хороводов стремилась попасть в пару с тем, кто ей полюбился. Вот одна из игр, в которую играли на вечёрках.  Все участники должны были встать в круг. Одному парню завязывали платком глаза, в это время играющие бесшумно менялись местами. Игрок с завязанными глазами начинал искать понравившуюся ему девушку. Найдя её, он, не снимая повязку, называл её имя. Затем повязка передавалась уже любой девушке,   и   игра   продолжалась   до   тех   пор,   пока   в   этой   роли   не   побудет каждый игрок. Кто не угадывал своего избранника или избранницу, отдавал фант   организатору   игры.   Затем   фанты   разыгрывались.   Проигравшим предлагалось   поцеловаться,   изобразить   животное.   Одним   словом,   веселье продолжалось. Заканчивались вечёрки накануне Рождественского поста, который длился шесть недель. Все с нетерпением ждали его окончания, так как вслед за ним шло весёлое Рождество и долгожданные Святки. Вот   что   рассказала   Пахалуева   Антонина   Александровна,   выросшая   в деревне Макарихиной:  «В Рождество обязательно ходили ряженые из деревни в деревню, из дома в дом. Когда заходили в дом, то начинали славить. Рождество твоё, Христе Боже нас, Воссия миру и свет разума, Небо с звездою служащею, Учах, учах тебе кланяемся,  Солнцу праведному. Тебя видим со святым Востоком, Господи, слава тебе. Дева снесь непричащённого рождает. Ангелы с опастырьми слова словят. Волхвы со звездою путешествуют. Наш Бог, роди, родился. Отче, млада превечный Бог. Пропев, они обращались к хозяевам с такими словами: ­ Здравствуй, хозяин с хозяюшкой! С Рождеством вас! С Христовым днём! Со всем животом и благодатным домом! Хозяева угощали гостей пирогами, сладостями. А вечером, собравшись вместе у кого – нибудь дома, всё собранные подарки выкладывались на стол, и начиналось чаепитие с шутками, смехом, играми». В Усть – Салде тоже интересно отмечали Рождество,­с таких слов начала свой рассказ Шелестовская Л.П. ­ Здесь много было весёлых людей, любящих пошутить,   побалагурить.   Кутькина   Прасковья,   Калинина   Апполинария, Васнина   Лукия   Степановна,   Васнина   Лукия   Степановна,   Васнина   Ольга Ефимовна, Петрова Таисья Никифоровна, Ситникова Александра Егоровна на Рождество ходили ряжеными. С собой брали ребятишек и большой шумной ватагой шли от дома  к дому по деревне. Зайдя в избу, славили хозяев, желая им всякого благополучия. С Рождеством! Со всем родом! Чтоб здоровы были!  Много лет жили! Со скотом, животом,  Малыми детушками ­ Малолетушками. Сколько на кусточке веточек, Столько бы у вас было деточек. Ряженых благодарили, угощали заранее припасёнными подарками. А те, раззадорившись, снова пели: Хозяин с хозяюшкой, Открывайте сундучки, Подавайте пятачки, Да хотя бы блин Или сала клин. Хозяин с хозяюшкой, Открывайте сундучки, Доставайте кошельки, Подавайте пятаки. Можно гривен по шести, Чтобы праздник отвести. Отказывать   ряженым   хозяева   не   могли,   веря,   что   отказом   они   могут прогнать из дома благополучие и достаток». Обряд, ходить ряжеными, пришёл к нам из далёкого прошлого. Не во всех концах страны он одинаков, но смысл один и тот же. Мечтая об обильном урожае,   достатке   люди   пели   «колядки»   ­   песенки,   восхваляющие   Коляду. Никто никогда не видел, никто не мог сказать, как она выглядит и на что похожа: на сказочное существо или на человека. Но наши предки в своих песнях рассказывали, что она ходит по земле, посещает людей, принося им здоровье, радость, счастье. В далёком прошлом люди, конечно, не знали, что имя Коляда ( Календа) издревле существовала у всех славянских народов и было   родственное   слову   «календарь».   Первые   дни   года   считались   самыми удачными для высказывания друг другу добрых пожеланий. Но вернёмся к воспоминаниям Шелестовской Л.П.: « Ряженые не только пели песенки, с ними были и «цыганки», которые гадали, предсказывая удачу и счастье в доме. Лотошницы предлагали хозяевам купить «товар», состоящий из разных безделушек.  Водили   они   с  собой   и   «корову».   Была   она   с   рогами,   обута   в   четыре валенка. Даже вымя было у неё. «Доярка» пыталась её подоить, а «корова» плясала   и   бодалась.   А   затем   ряженые   всей   гурьбой   шли   кататься   с   горы. Веселье продолжалось». Много   добрых   слов   сказано   о   верхотурских   женщинах,   и   это   вполне заслуженно. Любые дела им по плечу. Жила   в   деревне   Путимцевой   очень   добрая   женщина   –   рукодельница Павла   Варламовна   Путимцева.   В   годы   войны,   когда   все   тяготы   легли   на женские плечи, она находила время шить детям детского сада из простой мешковины игрушки. Как им были рады дети!  Умела   она   и   ткать,   и   вязать,   и   шить   одежду   для   всей   деревни.   А, однажды, в Святки вырядилась она в костюм, сшитый собственными руками из телячьей шкуры. До чего ж он получился хорош! Просто загляденье. И таких нарядов эта рукодельница смастерила довольно много. Трудное было время, очень трудное. Но не унывала Павла Варламовна и другим не давала вешать голову. Жила   там   и   знахарка.   Звали   её   Фёкла   Семёновна   Дерябина.   Вот   что вспоминает её внучка, Шелестовская Людмила Петровна: «В наше школе детей учили две учительницы: Анна Афанасьевна Байкова, моя   мама,   и   эвакуированная   женщина   из   Ленинграда,   имя   и   отчество,   к сожалению, я не помню, забыла.  Добираясь до нашей деревни, эта женщина родила ребёнка. Малыш был очень слаб, истощён простужен. И моя бабушка, Фёкла Семёновна, принялась его лечить. Всё происходило на моих глазах, хотя я всем мешала, постоянно крутясь между ними, но разве можно было пропустить такое. До лечения бабушка испекла калач, имевший внутри отверстие большого диаметра. Потом, раздев малыша, она произносила какие – то слова и при этом   протаскивала   ребёночка   через   это   отверстие   в   калаче.   Хлеб   тут   же ломали и отдавали на съедение собакам. Такую процедуру проделывали три раза. И малыш стал здоров. Умела моя бабушка лечить «сглаз», «испуг», Уроки», «собачью старость», «килу». Лечила она с помощью камешка, который она называла «громовая стрела». Оказался у неё этот камешек при очень интересных обстоятельствах. Возвращалась моя бабушка вместе с Дерябиной Аксиньей с покоса домой В дороге их застала сильная гроза. Сели женщины под берёзу, чтобы укрыться от дождя. А раскаты грома были такие страшные, молнии, казалось, всё небо заполонили, так и мечут свои огненные стрелы беспрестанно. Решили они уйти из – под дерева. Только отошли в сторонку от берёзы, тут молния и ударила в неё. Испугались они, конечно, но решили посмотреть на то место, где только что сидели.  Подошли,   тут   и   увидела   бабушка   на   своём   прежнем   месте   камешек диаметром сантиметров десять. Был он необычного цвета: сам прозрачный серовато сиреневого цвета, а внутри желтоватым светом просвечивал. Взяла она его с собой. Вот этим камешком она людей и лечила. Хранила его   в   зелёном   мешочке,   который   нам,   детям,   строго   запрещалось   в   руки брать». После  Нового   года  наступали  «  страшные»  или  «слушальные»  вечера, когда, по поверьям старых людей, на землю выходит нечистая сила Девушки, как бы заручившись помощью потусторонних сил, начинали гадать. О том, как гадали   в   деревне   Макарихина,     рассказала   Антонина   Александровна Пахалуева: «Гадать начинали ближе к полночи. Мы, например, шли на перекрёсток – росстань за деревню или к реке, где сходились несколько дорог. Обязательно шло нечётное количество человек. Все, придя на место, приседали, а одна из нас, загадывала желание и прислушивалась: что послышится – такова и будет её судьба в новом году. Если был слышен лай собаки или что – то громкое – к свадьбе, Если слышались глухие удары – к смерти или болезни. Ходили гадать и на улицу. Осторожно подходили к окнам любого дома и слушали, что говорят хозяева и что они делают. Если в доме накрывали на стол, садились ужинать – это к большой и богатой семье. Если убирали со стола – это к бедности. Если слышался смех – к весёлой жизни, если же ссорились, значит, ожидает тебя несчастливая доля. Были и гадания с картинками. Для этого брали бумагу, туго сжимали её, клали на поднос и поджигали. Когда бумага сгорит, подносили к освещённой стене так, чтобы на неё падала тень, отражая то, что осталось на подносе. Потом начинали рассматривать отражение на стене и разгадывать его. Если это была лошадь, значит, ждёт тебя дальняя дорога, если человек, то жди друга, если собака, то впереди тебя ожидает ссора. В сочельник рано утром ходили по деревне с сочнем за пазухой до тех пор, пока не встретишь человека. Имя встретившегося будет принадлежать свекрови, если первой была женщина, или супругу, если это был мужчина».  Самыми   верными   гаданиями   считались   такие,   которые   проходили   в таинственной   обстановке.     О   таком   гадании   рассказала   жительница   Пии Дудырева Прасковья Дмитриевна: «Одна   девушка   нашей   деревни   села   спиной   к   открытому   подполью,  а перед   собой   поставила   зеркало,   чтобы   видеть   всё,   что   происходит   за   её спиной. Загадала она желание, чтобы увидеть своего суженого, а вместо него увидела   в   зеркале   чёрта   с   рогами.   Вскрикнула   девушка   от   страха,   не выдержало её сердце, она тут же и умерла. Но таким способом у нас в деревне гадали редко. Более   безопасным   было   гадание   с   сырым   яйцом,   хотя   тоже страшновато   было.   Брала   девушка   или   женщина   яйцо,   разбив,   выливала содержимое в воду. Если яйцо поднималось кверху  башенкой, как купола церкви,   то   это   к   хорошей   жизни.   Если   оно   превращалось   в   полукруг, напоминающий холм, гроб, то это к болезни или смерти».  Знают   верхотурцы   и   более   безопасные   гадания.   О   них   рассказала Т.Т.Мингалёва: «Брали девушки дугу из лошадиной упряжи и мерили ею расстояние от дома до дороги. При этом приговаривали: «Сусек, короб, мешок». На каком из   этих   слов   остановятся,   таков   и   жених   будет.   Если   останавливались   на слове « сусек», то муж будет богатый. Если на слове «короб» ­ среднего достатка, если на слове «мешок» ­ будет бедный жених. С этой же целью считали доски у забора от одного угла до другого. Чтобы увидеть суженого во сне, набирали полное ведро воды, закрывали его  на замок, а ключ клали под подушку. Во сне приходил суженый и просил воды напиться». Под   старый   Новый   год   совершались   гадания   в   виде   так   называемых «подночевных» или «подблюдных» песен. Эти песни назывались так потому, что пелись они поздними вечерами. Молодые женщины, девушки, собравшись вместе,   брали   решето   и   клали   в   него   свои   фанты:   колечки,   бусы,   другие личные   вещи.   Решето   накрывали   платком   .   Одна   из   гадальщиц   запевала куплет, а припев пели все присутствующие вместе. Вот какие «подночевные» песни   пели   в   Макарихиной.   (Записано   со   слов   Пахалуевой   Антонины Александровны). 1.Бежит таракан по завалинке, Тащит добро на мочалинке. Припев: Свет, вечер,                Кому спели, тому ­  добро.                Да всё сбудется,                Да не минуется. После этого решето потрясут и кого – нибудь из присутствующих, не поднимая платка, просят достать фант. Но желание того, чей фант достали, не сбудется, так как таракан мал да и не гож, чтобы выполнить доброе дело. Затем поётся следующий куплет: 1. Обвилась кишка вокруг горшка. Этой кишке не бывать в горшке. (За рекой в избушке огонь горит,       Шелка да меха купец девке дарит.       (К богатству). 2. По речке, по речке белуга плывёт. К себе она деток родимых зовёт. ( К прибыли). 3. Курочка Ряба гребёт серебро. Скупость – не глупость, хранит всё добро. (К богатству). 4. Красна девица, постой у ворот. Суженый, ряженый в гости придёт. ( К скорому замужеству). 5. Всякую скотину во двор к себе гнать, Денег в кубышке не сосчитать. ( К богатству). 6. Будешь спокойная ты в этот год. Милый вернётся и счастье придёт. В Путимцевой и Усть­ Салде пели тоже «подночевные» песни, но слова были другие. (Записано со слов Шелестовской Л.П.) 1.Идёт кузнец из кузницы, Несёт кузнец три молота. ­ Кузнец, кузнец, ты скуй мне венец. Из остаточков мне перстень скуй. Мне в том венце венчаться, А перстнем тем обручаться. ( К свадьбе).             Припев: Кому вынется, тому сбудется. 2. За рекой мужики богатые Гребут жемчуга лопатами. ( К несчастью) 3. Зовёт кот кошурку  Спать к себе в печурку. (К свадьбе, прибыли). 4. Я на печке сижу,  Долги нитки вяжу. Ещё посижу Да ещё повяжу. ( Желание не исполнится). 5. Курочка – погребушечка под окном гребёт, Скоро ямку выгребет. ( К покойнику).   6. Расселись воробышки на колышки, Смотрят они на чужие сторонушки. ( Дальняя дорога). Пели «подночевные песни» и в Красной Горе. Записаны они со слов Надежды Евгеньевны Макаровой. У меня милый Иван Кудреватый, как баран. Подружки сотенку давали, А я и за две не отдам. ( Жених будет пригожий).                 Припев: Кто мой суженый?                                Кто мой ряженый?                                Гадай, гадай                                Да другому передай. Вы пляшите мои туфли, Вам недолго поплясать. Выйду замуж – стану плакать, Вам под лавкою лежать. (Неудачное замужество и ревнивый муж). Скоро я хозяйкой стану У милого во дому. Будут ужинать садиться  По приказу моему. (Скорое замужество, но жить придётся со свекровью и свёкром). Дорогой по осени Сказал словечко тайное. Припасай, сударушка, Колечко обручальное. (К скорому замужеству). У меня какой милой! Девочки, обидно! Выйдет в поле погулять, Из овса не видно. (Жених будет маленького роста). У меня на сарафане  Косолапы петухи. Я сама не косолапа, Косолапы женихи. ( Косолапый жених). Пойду плясать, Дома нечего кусать: Сухари да корки. На ногах ­  опорки. (Бедное замужество). Бей, мама, опару, Пеки пироги. К нам будут гости, Ко мне – женихи. К кому – то  ­ в лаптях,  А ко мне – в сапогах. (К богатому замужеству). Долгими зимними вечерами собирались вместе и пожилые женщины. Они перебирали семена, готовя их к посеву. При этом пели долгие, как зимние ночи, песни. Вот   такую   песню   ещё   в   детстве   вместе   со   старшими   пела   маленькая девочка Тоня (Пахалуева А.А.). Знаю, ворон, твой обычай: Ты сейчас от мёртвых тел. Ты с кровавою добычей К нам в деревню прилетел. Где же ты гулял по свету? Где, кружась над мертвецом,  Ты похитил руку эту, Руку белую с кольцом?  Расскажу тебе, невеста, Не таясь перед тобой. Под Варшавой, есть там место,  Где кипел кровавый бой. Бой кровавый, пир богатый. Будешь помнить целый век. Приходил сюда с лопатой Ненавистный человек. Закопал в одну могилу Всех друзей – богатырей. Звери их теперь не тронут. Над могилой – тишина. Я узнала по колечку, Чья у ворона рука. Зима   подходит   к   концу.   Солнышко   начинает   пригревать.   И   на   смену Коляде   приходит   другой   весёлый   праздник   –   Масленица.   Своё   имя   она получила   от   обильной   масленой   еды.   Об   этом   празднике   рассказывает Криницына Ольга Ивановна: «Масленицу   мы   старались   отпраздновать   как   можно   веселее,   сытнее, богаче. Считалось, что тогда и весь год будет удачным. Отмечали её целую неделю. Уже с понедельника пекли блины – главное угощение Масленицы.  Во вторник молодёжь каталась на санях. Парни задолго готовили сбрую, лошадей, чтобы как следует украсить их к весёлым денькам. Сбрую чистили до блеска, украшали галунцами (звоночками), в гривы вплетали ленточки.  Каждый   парень   стремился   прокатить   в   разукрашенной   кошёвке   свою невесту. Меня миленький катал, Ни разу не вываливал Он зачем меня катал? Замуж уговаривал. Но   частенько   в   них   садились   и   друзья,   подружки.   Даже   старики   со старухами не отказывались прокатиться. В среду и четверг ходили в гости друг к другу.  В пятницу тёща своими блинами угощала зятьёв. Всю неделю шло веселье. С горок, политых водой, катались и взрослые, и детвора».  Фантазии и выдумке развлечений не было, казалось, конца. Масленицу любили все, расставаться с шумным и весёлым праздником никто не хотел. «Делу – время, а потехе час», ­ говорили в старину. Так быстро и незаметно подкрадывался последний день праздника – воскресенье. Больше всего на Руси любят берёзку, самое нарядное дерево – в белом, как у невесты, сарафане, с длинными зелёными косами. В Троицу берёзка удостаивалась особого внимания. В этот день верхотурцы, радуясь цветению природы, украшали свой дом ветками деревьев, цветами, травами.  А девушки, по воспоминаниям Тамары Евгеньевны Мерзляковой, шли в лес.   Отыскивали   там   самую   стройную   молодую   берёзку.   Окружив   её, украшали разноцветными ленточками, цветами.  Считалось,   что   берёзка   за   ту   честь,   которую   ей   оказывают,   отплатит добром – передаст им свои жизненные силы. В  наше   время   мы   часто   не   замечаем,   что   фольклор   продолжает   жить рядом с нами. «Фольклор» ­ слово английское, в переводе означает «народная мудрость».  «Не примечать, так и хлебушка не видать», ­ говорили старые люди. Но одних наблюдений было мало, и человеку казалось, что если он обратится к солнышку, дождику, ветру, то они помогут. В каждое время года находили они нужные слова, чтобы похвалить глубокие снега, весёлую  дружную весну, пышущую   зелень   лета,   богатые   созревшие   нивы.   Сколько   тепла   и   добра заключены в этих словах! Сегодня   разорвана   естественная   связь   «природа   –   человек»,   и   как следствие этого – распространение равнодушия, а иногда т жестокости ко всему   живому.   Возможно,   на   нынешнем   витке   нашей   истории   все   мы:   и взрослые,   и   дети,   осознаем   закон   Природной   Гармонии,   которым   наши прадеды и прабабки руководствовалось много веков назад. Человек   неотделим   от   природы.   У   замечательного   писателя   Леонида Леонова   есть   такие   строки:   «Человек,   который   понимает   природу, благороднее, чище. Он прошёл душевный университет».