Курсовая работа. ВИДЫ РИТОРИЧЕСКОГО ПРИЕМА

 

Курсовая работа.

ВИДЫ РИТОРИЧЕСКОГО ПРИЕМА

 

СОДЕРЖАНИЕ

Введение…………………………………………………………………...	3
Глава I. ПОНЯТИЕ РИТОРИЧЕСКОГО ПРИЕМА. ВИДЫ РИТОРИЧЕСКОГО ПРИЕМА §1. Понятие риторического приема………………………………	7
§2. Виды риторического приема………………………………….	9
Глава    II.     УБЕЖДАЮЩАЯ РЕЧЬ
§1. Композиция убеждающей речи……………………………….	18
§2. Анализ убеждающей речи (на материале высказываний современных лидеров политики)…………………………………	24
Заключение………………………………………………………………	32
Литература……………………………………………………………….	34

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Введение

Речевое поведение людей является предметом особого интереса лингвистики последних лет. В беседе, в споре, в дискуссии, в ходе обсуждения любых вопросов мы  убеждаем слушателей, читателей, собеседников и оппонентов, защищая, доказывая и отстаивая истинность своих суждений и понятий, опровергая те взгляды, которые считаем ложными. Другими словами, в ходе обмена мыслями собеседники обосновывают соответствие своих представлений, суждений и понятий предметам и явлениям окружающего мира.

Опыт убедил людей в том, что обоснованность, доказательность – это важное не только мыслительное, но и «коммуникативное свойство» (Зарецкая 2003: 81). Оно является отображением в нашем сознании одной из наиболее общих закономерностей окружающего мира – взаимосвязи, взаимообусловленности предметов и явлений. И наши мысли о предметах и явлениях также находятся во взаимной связи.

Речевое доказательство представляет центральную часть риторики как дисциплины, поскольку содержательная, эффективная и целесообразная речь есть только «производная от мыслительной деятельности человека» (Зарецкая 2004: 49). Нельзя построить удачный текст, если логически не сформированы идея и замысел, в этой ситуации речь становится несодержательной, приукрашенной и производящей впечатление просто глупой. Иными словами, всякие попытки работать с текстом безотносительно к содержательному уровню бессмысленны и бесплодны. Сначала тренируется сознание, потом, как его производная, тренируется речь.

Семантика и прагматика выходят в речевом доказательстве на первый план.

Чтобы описать убедительную речь, надо показать механизм установления приоритета одного интеллекта над сопротивляющимся другим (что вызвано естественным стремлением человеческой личности к сохранению status quo).

Механизм убеждения строится на последовательном применении двух логико-речевых процедур:

1) доведения точки зрения оппонента до абсурда (бессмысленности, нецелесообразности, неадекватности и т. д.) – вытеснение;

2) замены «вакантной» точки зрения (как результата процедуры вытеснения) на собственную –  замещение. Процедуры вытеснения и замещения могут быть выстроены только последовательно, причем эффективнее их разделить во времени. Таким образом, убеждение – это система из двух последовательных доказательств.

Всякое доказательство есть вывод истинности доказываемой мысли из других суждений, признанных коммуникантами за истинные.

Убеждающая речь и ее риторические приемы стояли в центре внимания почти всех ораторов со дня возникновения риторики как науки «о целесообразной речи и искусстве ее воплощения» (Козаржевский 1972: 31). Также и школа «новой риторики» отождествляет риторику, теорию аргументации, эристику и логику оценочных суждений на основании их общей направленности не на поиск истины, а на выбор предпочтительного, «когда усвоение идей человеком базируется не на подчинении, а на решении, добровольном принятии довода» (Перельман 1987: 26).

Логико-речевое доказательство в убеждающей речи может быть представлено как триединая сущность, включающая тезис (мысль или положение, истинность которого говорящий берется доказать), аргументы (мысли, посредством которых доказывается истинность тезиса) и демонстрацию (логическую связь между аргументами и тезисом) (Хазагеров, Ширина 2000:  №21:  45). «Риторика была искусством убеждать с помощью слов, наукой об искусстве убеждать с помощью слов и процессом убеждения, основанным на моральных принципах» (Виноградов 1980: 51). Нас интересует риторика именно как наука. На сегодняшний момент эта наука имеет множество теоретических и практических аспектов изучения. Одним из основополагающих компонентов считаем компонент культурологической парадигмы в изучении риторики разных народов. Риторические приемы и композиция убеждающей речи являются неким риторический идеалом, отражением (и воплощением) эстетических и этических идеалов, сформированных в определенной культуре. Риторический идеал в свою очередь является образцом речевого общения определенного народа и средством (мерилом) «оценки речевого произведения и речевого поведения в их единстве» (Михальская 1996: 23). Объектом изучения данной работы является  речь (устная и письменная), предметом изучения – риторические приемы и композиция убеждающей речи.

Процесс убеждения составляет часть коммуникативной деятельности, которая носит ярко выраженный характер, направленный на то, чтобы повлиять на изменение взглядов, мнений и поведения людей. Но это изменение взглядов и действий людей достигается не принуждением, связанным с насилием, ограничением свободы и жестким управлением действиями и поступками людей, а именно их убеждением. Последнее предполагает такое воздействие, при котором люди имеют возможность поступать по своему усмотрению, обладают свободой воли, могут сознательно и практически оценивать предлагаемые решения и доводы в их защиту. Язык располагает специальными средствами усиления изобразительности и выразительности, а значит, и  убеждения.  К этим средствам относятся тропы и фигуры (риторические приемы).

 Изобразительные средства делают речь наглядной, так как воздействуют не только понятийно, но и образно, то есть дают информацию зрительную, слуховую, вкусовую, тактильную. Изобразительная речь воспринимается быстрее, находит более глубокий эмоциональный отклик, вызывает сопереживание и лучше сохраняется в памяти. Благодаря выразительности речи привлекается и фиксируется внимание слушателя к сказанному, уменьшается риск отвлекаемости. Риторические приемы и композиция убеждающей речи являются актуальными в современной науке (НЛП) и в современном обществе (политика – выборы, экономика – реклама, педагогика – принцип коммуникативного сотрудничества). Цель исследования – рассмотреть взаимодействие риторических приемов и композиции убеждающей речи в современной коммуникации – обусловила постановку следующих задач:

1) определить понятия риторического приема и убеждающей речи;

2) охарактеризовать основные виды риторического приема;

3) описать основные признаки и композицию убеждающей речи;

4) практически исследовать воздействие риторических приемов и убеждающей речи на аудиторию.

Для решения поставленных задач в работе использовались описательный и сопоставительный методы, приемы классификации и систематизации.

 

 

 

Глава I. ПОНЯТИЕ РИТОРИЧЕСКОГО ПРИЕМА. ВИДЫ РИТОРИЧЕСКОГО ПРИЕМА

§1. Понятие риторического приема

Риторические приемы «являются факультативными, независимыми компонентами убеждающей речи» (Хазагеров, Ширина 2001:  №6:  52).  Риторический — (греч., от rhetor ‘ритор’) к риторике относящийся, сообразный с риторикой, красноречивый. Обремененный риторическими украшениями. (Чудинов 2006: 271)

Риторический — прил. 1. Соотносящийся по значению с сущ.: риторика, связанный с ним. 2. Свойственный риторике, характерный для нее. 3. Написанный по правилам риторики. 4. То же, что: риторичный (Ожегов 2006: 473).

Риторические фигуры – «экспрессивные стилистические обороты, исторически сложившиеся способы организации фразы», реализующие главным образом эмоционально-императивные качества речи (Николаев 1987: 257). Риторический прием – это «способ привлечения внимания к коммуникативной установке нового типа или к коммуникативной установке сходного типа, но противоположной по своему конкретному наполнению» (Рождественский 1999: 7). Например, переключение внимания от установки «на наблюдение» к установкам «на рассуждение» или «на действие», от установки «на рассуждение» к установке «на действие» и т. д. (Хазагеров, Ширина 2001:  №6:  51).          

 Чтобы лучше представить себе значимость приема, который только привлекает внимание к коммуникативной установке убеждающего, но не претендует на доказательство, нужно вспомнить, что распределение ролей «убеждающий – убеждаемый» далеко не всегда освящено законом, обычаем, далеко не всегда обусловлено конкретной ситуацией. Прием и есть то самое средство, с помощью которого указанное распределение создается само собой и не нуждается во внешних факторах.

Такую особенность риторического приема многие исследователи связывают с алогизмом самого приема. А. П. Квятковский говорит о нарушении онтологической нормы (нормальной «картины мира»), поэтому приемы такого рода, с нашей точки зрения, корректнее определять как параонтологические (Цит. по: Сковородников 2002: № 2: 77-79; Сковородников 2002: № 4: 64-66). Это утверждение будет справедливым и тогда, когда логика понимается широко – как «усмотрение связей не только мышления, но и бытия», как «логика вещей, логика событий, связь времен», поскольку такое понимание логики сближает ее с онтологией (Кемеров 1998: 289).

Предельно широкое понимание алогизма как общего закона построения тропов и фигур представлено, например, в «Риторике» Е. В. Клюева, по мнению которого, «у паралогики, неправильно эксплуатирующей логику, были все основания стать почвой для элокуции» (Клюев 1999: 160).
Иной взгляд на алогизм связан с признанием его осознанным и целесообразным отступлением от «коммуникативной нормы логичности речи» (Клюев 1999: 169). В таком качестве алогизм выступает, по мнению исследователя, как «парадигматический принцип организации изобразительного средства (тропа, фигуры) или выразительного средства (текстовой фигуры)». Причем указывается, что «все типы фигур, традиционно называемых алогизмом необходимо изучать в соотношения с законами логики (тождества, исключенного третьего, достаточного основания)» (Клюев 1999: 161). Эта точка зрения близка нашему пониманию алогизма как принципа, лежащего в основе группы риторических приемов. Этот принцип состоит в намеренном и прагматически мотивированном отклонении от логических норм, под которыми понимаются основные законы формальной логики и вытекающие из них частные правила (например, правила деления понятий).

 

 

§2. Виды риторического приема

Риторические приемы чрезвычайно многообразны, но, по мнению  Т.Хазагерова и Л. Шириной, их можно свести к двум основным типам. Исследователи строят свою концепцию в соответствии с оппозицией «убеждающий – убеждаемый»:

1а. Резкое снижение эмоционального напряжения у убеждаемых (чаще всего с помощью шутки, каламбура, смешного рассказа и пр.), необходимое для освобождения «психического пространства», занятого коммуникативной установкой такого типа, который отличается от необходимого убеждающему.
          1б. Резкое повышение эмоционального напряжения, необходимое для наложения на освободившееся «психическое пространство» коммуникативной установки нового типа, нужной убеждающему.
          2. Снижение эмоционального напряжения у убеждаемого путем уступки, временного принятия коммуникативной установки типа, сходного с тем, который нужен убеждающему, но противоположного по своему конкретному наполнению (Хазагеров, Ширина 2001:  №6:  54).

Исследователь Т.Хазагеров в своей классификации акцентирует внимание на уровнях эмоциональности: «разница между первым и вторым типами состоит в том, что во втором сниженное вначале эмоциональное напряжение может вновь повышаться, но не до того, как приводятся доводы, а уже после этого, как бы закрепляя силу довода» (Хазагеров, Ширина 2001:  №6:  55).

Умелое украшение ораторской речи позволяет сделать выступление не только полезным, познавательным, но и насыщенным элементами эстетики, превратить доклад в удовольствие, испытываемое слушателями даже в том случае, если тема речи была вполне серьезна, и оратор говорил о сложных теоретических проблемах науки, искусства, религии. В этом оратору помогают риторические приемы, в числе их важным считается риторический троп.

Троп – это «оборот речи, употребление слова или выражения в переносном значении» (Николаев 1987: 291). Для риторики интересны только те случаи употребления слов и выражений в переносном значении, которые не утратили своей двузначности. Риторические тропы отражают ход познавательной  деятельности человека. Рассматривая окружающий мир, человек обнаруживает в нем сходные явления и вещи и объединяет их одним словом (так образуется метафора) группирует явления по их близости, смежности друг с другом (так образуется метонимия), замечает невидимые взгляду явления (мир чувств, интеллектуальный мир). Тропы отражают субъективный взгляд на мир, отражают его эмоции, настроения, оценки. Риторический троп обладает смысловой емкостью, что помогает кратко передать сложное содержание. Образный оборот нагляден, лучше остается в памяти, лучше воспринимается. Риторические тропы дают возможность получить удовольствие от текста и включить в творческий процесс адресата.  

Одним из важных риторических тропов является метафора – перенос названия с одного предмета на другой по свойству этих предметов (См. работы: Зарецкой Е.Н., Сковородникова А. П., Рождественского Ю.В.).

Имеется два сравнения предмета:

1. объект и субъект;

2. третий признак, по которому сравниваются предметы.

Правила метафоры:

1. Элементы сравнения должны быть разнородны – правило, основанное на пропорции;

2. Термин сравнения должен выявлять не любой случайный, а существенный признак при сравнении;

3. От области сравнения зависит оценка предмета речи:

А. когда сравнение ищется на улучшение метафоры;

Б. когда сравнение ищется на ухудшение метафоры.

Следующий по значимости троп – это метонимия (перенос названия предмета с одного на другой по смежности или близости) (См. работы: Зарецкой Е.Н., Сковородникова А. П., Рождественского Ю.В.).

С помощью метонимии часто называют:

1. предмет по материалу, из которого он сделан;

2. по свойству;

3. по производителю, по автору;

4. предмет называется по предмету, его содержание;

5. время называется по предмету или явлению, характеризующее это время;

6. частным случаем метонимии является синекдоха:

А. название части предмета переносится на весь предмет целиком;

Б. множественное число заменяется единственным числом.

На развитии метонимии строится риторический прием перифраз, когда название предмета заменяется описанием его признаков.

Другие тропы и фигуры речи и их использование в тексте (См. работы: Зарецкой Е.Н., Сковородникова А. П., Рождественского Ю.В.):

Олицетворение (одушевление) – наделение неодушевленных предметов признаками и свойствами человека (чаще всего используется при описании природы).

Аллегория (иносказание, аллюзия – «намек») – выражение отвлеченных понятий в конкретных художественных образах. Используется в баснях былинах сказках.

Антономасия (переименование) – употребление известного имени собственного в значении нарицательного.

Эпитет – образное определение предмета или действия.

Гипербола – преувеличение размеров, силы, красоты.

Литота (простота) – обратная гипербола, образное выражение намеренно преуменьшающее размер, силу, красоту.

Парафраза (пересказ) – описательный оборот, который употребляется вместо какого-либо слова, предмета речи.

Дисфемизм – троп, состоящий в замене нормативного, естественного слова на более вульгарное, фамильярное слово.

Эвфемизм – вежливое, смягчающее обозначение чего-либо.

Катахреза – троп, связанный с употреблением слов в значении им не принадлежащим, часто выступает как гиперболическая метафора.

Каламбур (игра слов) – использование разных значений одного и того же слова или двух одинаково звучащих слов.

Оксюморон – это фигура речи, состоящая в соединении двух антонимов (слов противоположных по значению) , когда рождается новое смысловое единство (красноречивое молчание, живой труп) .

Анафора – фигура речи (лексическая и синтаксическая), состоящая в повторении начального слова в каждом предложении.

Анализируя тропы в контексте риторики, мы должны сказать  о том, что между объектами лингвистики и социологии существуют сложные отношения, включающие одновременно и подобие, и смежность. Общественный семиозис подобен семиозису языковому (так, торговые отношения могут быть описаны в терминах речевой коммуникации, и информационная теория рынка — шаг, сделанный в этом направлении). Особо хотим обратить внимание на метафору, метонимию и символ, так как именно эти риторические средства наиболее частотно встречаются в СМИ, рекламе, в речи политиков, экономистов, а значит, и исследовательские работы, посвященные этим приемам выразительности, занимают ведущее положение в современной лингвистике.  

У Р.О. Якобсона с метафорой соотносится поэтическая, а с метонимией — прозаическая речь. Для поэзии линия метафоры естественна, метонимия приходит в поэзию позже, с метонимией связана прозаическая речь, где картина зеркально противоположна. Но с метафорой связана не просто поэтическая, а именно лирическая речь, так как внутреннее переживание находит выход в уподоблениях (начиная с древнейшего психологического параллелизма), а эпическое описание связано с отбором фактов.

По мнению Т.Хазагерова, в концептуализации любого явления можно наметить четыре стратегии, порожденные двумя парами оппозиций: «метафора — метонимия» и «феномен — ноумен» (Хазагеров, Ширина 2001:  №6:  55).

В рамках метонимической (основанной на смежности понятий) стратегии намечаются два варианта: «метонимическая феноменологическая стратегия» и «метонимическая ноуменологическая стратегия» (Якобсон 1990: 49). Первая задает концептуализацию через примеры, образцы или просто через отдельные проявления. Например, любовь можно концептуализировать через примеры влюбленных пар — Ромео и Джульетта, Тристан и Изольда, Мастер и Маргарита — или через проявления любви: «Любовь — это поцелуи, свидания, волнения». Вторая стратегия использует гиперонимы. Это классическое определение через род и видовую специфику: «Любовь — чувство, возникающее между мужчиной и женщиной». В основе обеих стратегий лежат отношения смежности. Одно явление определяется через другое, гомогенное ему. Связь между явлениями присутствует в реальности.

В рамках метафорической (основанной на сходстве) стратегии тоже можно выделить два подхода: ноуменологический — связанный с гетерогенной метафорой, и феноменологический — связанный с гомогенной метафорой, или символом. Гетерогенная метафора, например «любовь — священная болезнь», построена на том, что какое-то явление концептуализируется через уподобление другому, как правило, понимаемому более плоско и обедненно. Обедненность достигается именно гетерогенностью, принадлежностью к совершенно иной, нежели определяемое явление, природе и позволяет метафоре осуществить функцию когнитивного предиката. Хитреца можно назвать «лисой» именно потому, что лиса, принадлежа к периферийному для нас миру, воспринимается упрощенно, как носительница ограниченного числа качеств. Называя любовь «болезнью», мы рассматриваем концепт болезни как нечто схематичное и простое. Именно так устроена научная метафора. Применив к синтаксическим явлениям термин «валентность» или к языковой гипотезе термин «лингвистическая относительность» (по аналогии с физикой), мы упрощаем химические и физические концепты, обрубаем их связи с другими концептами из того же ряда. В этом смысле очень интересный феномен — столкновение в басенном пространстве животных, которые в реальности вместе никогда не встречаются (например, льва и зайца). В полном соответствии с понятием «селекция» мы выбираем когнитивный предикат, связанный с другой сферой действительности, «примысливая» тем самым к реальности новую связь.

Однако метафора преображается в символ, если включает в себя гомогенный элемент. Символ любви Купидон держит в руках лук и стрелы (гетерогенный компонент — метафора: любовь поражает человека, как стрела), но сам он изображается в виде обнаженного младенца (гомогенный компонент: дети — атрибут любви) (Шейнина 2003: 164).

Наличие гомогенных компонентов в гетерогенной метафоре создает бесконечную семантическую перспективу. В обыкновенной метафоре компонент сравнения за вычетом общих свойств элиминируется: если сильный человек уподобляется льву («силен, как лев»), то в льве все, кроме силы, становится для нас несущественным. В символе же зона уподобления незамкнута. Отсюда та неисчерпаемость символа, которая неизменно подчеркивается в эстетике.

Но можно представить и другой путь: феноменологическая метафорическая стратегия может быть осложнена отношениями сходства, что также даст символ. Это особенно заметно в социальном бытовании такого тропа, как антономасия.

Антономасия — «один из ранних и мощных способов концептуализации действительности. Поставщиками антономасий являются национальные мифы и эпические предания» (Лакофф 1990: 83). Афродита не просто богиня, отличающаяся исключительной красотой, но олицетворение красоты, красота как таковая. Быть «красотой с Афродитою схожей» в представлении древних уже гипербола, потому что сама гипербола мыслилась как переход через некий предел (буквально — перебрасывание). «Бежать быстрее Ахилла» все равно, что бежать быстрей скорости, а «быть красотой с Афродитою схожей» означает быть похожей на саму красоту.

Расширенное толкование метонимии (ведь каждое слово связано со своим значением отношением смежности) можно встретить  в работах А.А. Потебни. Толкование метафоры как двойной метонимии или синекдохи можно обнаружить во французских работах по риторике второй половины XX века у Ц. Тодорова. Развитие обращенной к повседневным проблемам публицистики и художественного творчества, откликающегося на злобу дня, повлекло за собой то, что было остроумно названо «дворцовой революцией» в области филологических исследований: «метонимия стала интересовать ученых больше, чем метафора» (Рождественский 1999: 68). Однако в конце XX века закрепление зон вещания за идеологическими системами и освоение «серийной новости» и «сериала» привело к распространению гомилетических жанров на телевидении и вызвало новый интерес к «метафорам, которыми мы живем» (Рождественский 1999: 68).

Метафоры широко используют в различных прикладных областях науки о языке: политике, экономике, нейролингвистике.  Так политики при всех попытках улучшить тексты торжественно-инструктирующей риторики до сих пор не нашли лучшего средства, чем метафора.  Наличие в речи главной идеи, внятной именно адресату (народу) и подкрепленной этическими (содержащими активное отвержение чего-то и активное сочувствие чему-то) и пафосными (воздействующими на чувства через указание на реальные угрозы и изображение положительных перспектив) аргументами обуславливает желание оратора-политика использовать риторические приемы. Чтобы аргументы не выглядели демагогическими, они должны быть усилены изобразительными средствами, то есть яркими, остающимися на слуху примерами, надолго запоминающимися метафорами, а также риторическими фигурами, сигнализирующими об эмоциональной вовлеченности самого оратора.

Исследователи в области рекламы в содержательные приемы одними из первых включают метафору («Карате» - средство от комаров, «Лебедь» - отбеливатель), метонимию («Холод-сервис» - фирма-продавец кондиционеров, «Лето» - тепличное объединение), символ («Пума» - спортивная одежда, «Морозко» - хладокомбинат) (Имшинецкая 2006: 10).

В НЛП метафора – «косвенная передача сведений с помощью сюжетно организованного рассказа или отбора речи, подразумевающего сравнение. В НЛП под метафорами понимаются аналогии, иносказания и аллегории» (Бубличенко 2008: 238).

Метафора порождает не только метонимию, антономасию, но и такой сложный риторический прием, как символ. Исследователи символа всегда подчеркивали, что в отличие от метафоры символ можно рисовать, изображать графически.

В самом деле, если мы назовем знакомого «вандалом» (метафора), то нам сложно будет отобразить это в виде картинки. Символы же имеют тенденцию отливаться в символику не только словесную, но и зрительную, пластическую. Символами являются гербы, флаги, гимны, знаки монархической власти – скипетр, держава, корона. Символ вызывает к жизни ритуалы, символические действия, различные церемонии. У таких церемоний есть метафорическая, образная сторона, но в то же время они вписаны в общественную жизнь (военный парад – это и знак военной мощи, и ее часть). Символы и вместе с тем метафора очень активно используются в рекламе и пиар-кампаниях.  Случаи удачного использования словесных трюков в российских выборных кампаниях весьма редки, хотя, разумеется, существуют. Так, сильная сторона каламбура в слогане ельцинской избирательной кампании «Заборы – за Борю» заключалась в этимологизировании (собственное имя по подбору звуков напоминает слово «забор»). Слоган обладал не только выразительностью, но и некоторой изобразительностью: заборы как символ демократизма и близости к народу неожиданно сближались в звуковом отношении (с помощью скрытого сравнения) с именем кандидата (Хазагеров 2000: №1: 19).  

Таким образом, метафора, метонимия и символ являются наиболее распространенными риторическими приемами в современной убеждающей речи, каждый из которых опирается на свою когнитивную стратегию и которые вместе образуют единую картину мира. Метафора или метонимия способны заставить воспринимающего задуматься не только о содержании, но и о форме высказывания. Речь, построенная на символической стратегии, постоянно отсылает также к форме, ибо форма является частью ее содержания. Двойная референция приводит к тому, что символическая речь служит не только содержательным образцом, но и источником речевых моделей — словесных формул. Риторика этими формулами активно пользуется. Пример тому не только библеизмы (или жанр притчи), но и афоризмы — например, аксиомы римского права. Аксиоматические формулы науки так же, как и библеизмы, обычно заучиваются наизусть и цитируются в доказательной речи.

 

Глава II. УБЕЖДАЮЩАЯ РЕЧЬ

§1. Композиция убеждающей речи

Риторика – наука об эффективности речи, наука убеждать. В компетенции риторики находится все поле словесного воздействия. Риторикой называют также саму убеждающую речь.

Слово –  великий инструмент человеческого общения и безграничного воздействия на людей. Руководители часто заботятся о содержании словесного воздействия, и в то же время беззаботно относятся к его форме, которая не менее важна. Что, например, имеется в виду, когда речь идет о технике словесного убеждения? Это дикция (четкое произношение звуков), выразительное произношение (в частности правильное оперирование логическими ударениями), громкость (в зависимости от аудитории), умение управлять своими жестами и мимикой, четкая логическая структура речи, наличие пауз, кратких перерывов. Следует отметить, что убеждает не только слово, но и дело, поэтому рассчитывать в убеждающем воздействии только на слова, даже правильно и доходчиво сказанные, но не подтвержденные конкретными делами, не стоит. Традиционно композиция убеждающей речи включает: составление плана, вступление, главную часть и  заключение. Но убеждение — это, прежде всего, разъяснение и доказательство правильности и необходимости определенного поведения либо недопустимости какого-то проступка. Поэтому композиция убеждения строится на последовательном применении двух логико-речевых процедур: – вытеснение; - замещение. Таким образом, убеждение – это система из двух последовательных доказательств.

Слово композиция восходит к латинскому composition, что означает «составление, сочинение». В теории ораторского искусства под композицией речи понимается построение выступления, соотношение его отдельных частей и отношение каждой части ко всему выступлению как единому целому. Для наименования этого понятия наряду со словом композиция употребляются также близкие по смыслу слова построение, структура.

Когда говорится о структуре ораторской речи, то обязательно учитывается, как соотносятся между собой части выступления, какое место занимает отдельная часть по отношению ко всему выступлению.

Организация материала в речи, расположение всех  частей выступления определяются замыслом оратора, содержанием выступления. Если соотношение частей выступления нарушается, то эффективность речи снижается, а иногда сводится к нулю.

Исследователь Зарецкая Е.Н. параллельно традиционным элементам композиции убеждающей речи выделяет тезис, аргументацию и демонстрацию.

Требования, предъявляемые к выдвижению тезиса в речи, следующие (См. работы Зарецкой Е.Н.):

1. Говорящий должен верить в истинность тезиса.

2. Тезис должен быть четко сформулирован, то есть с одной стороны, адекватно отражать мысль говорящего, с другой, быть понятным слушающему. Работа над словом в этой ситуации оказывается достаточно трудоемкой, поскольку лексические единицы имеют индивидуальную систему ассоциаций у каждого человека, связанную с его личным опытом. Текст тезиса не может быть омонимичен, так как выступает вне широкого контекста, в котором омонимия, как правило, снимается. По возможности, он должен допускать как можно меньше интерпретаций.

3. Тезис должен сохранять семантическое единство при его повторении на протяжении всей речи. Требование ясности и точности изложения мыслей вытекает из фундаментального закона формальной логики – закона тождества, согласно которому каждая мысль, которая приводится в речи, при повторении должна иметь одно и то же определенное, устойчивое содержание.

4. Тезис должен быть логически непротиворечив.

К аргументации также предъявляются определенные требования (См. работы Зарецкой Е.Н.):

1. В истинность аргумента должны верить все собеседники, иначе аргумент превращается в промежуточный тезис и должен отдельно доказываться. В ораторской речи на это часто не хватает времени, поэтому, готовя выступление, аргументы с этой точки зрения надо выбирать особенно тщательно  и осторожно.

2. Аргументация должна быть достаточной для людей, на которых она направлена. При этом мера достаточности неодинакова для разных людей. Есть люди, более податливые к аргументации, есть люди, внутренне согласные с тезисом говорящего, но до конца не осознающие своего согласия, есть те, которые имеют веские контраргументы, а есть люди, которым говорящий просто несимпатичен, и в силу этой неприязни к нему все, что он говорит, вызывает встречное неприятие – все это разные коммуникативные ситуации. Уровень достаточности аргументации всегда индивидуален. Достаточность не есть константа, это переменная, и ее значение зависит от множества факторов, связанных с конкретной личностью слушателя.

При перенасыщении аргументами уровень доверия к речи, как правило, падает: если вы убедили человека, не следует ничего добавлять.

Требования истинности и достаточности вытекают из фундаментального закона формальной логики – закона достаточного основания, согласно которому всякая истинная мысль должна быть обоснована другими мыслями, истинность которых была доказана ранее.

3. Аргументы должны быть автономны от тезиса, а не вытекать из него; в противном случае возникает логико-речевая ошибка «порочный круг».

Третьим уровнем речевого доказательства является демонстрация - совокупность логико-речевых правил, используемых в доказательстве. Применение этих правил обеспечивает последовательную связь мыслей, которая должна убедить, что тезис необходимо обосновывается доводами и поэтому является истинным. Типы демонстрации разнообразны, поскольку для каждого конкретного случая годится обычно какой-то один вид доказательства, редко используются одновременно два. Каждый раз следует выбирать тот тип доказательства, который максимально соответствует данной речевой ситуации и легок в реализации.

Очень распространенным типом доказательства является демонстрация по аналогии. В доказательстве по аналогии обосновывается сходство двух предметов в каком-либо признаке на основании того, что эти предметы имеют ряд других сходных признаков. Очевидно, что доказательство по аналогии не является абсолютным, оно гипотетично: делается только предположение  о наличии у второго объекта  дополнительного свойства. Не являясь абсолютным, в определенных случаях доказательство по аналогии бывает крайне убедительным, поскольку привычка нашего ума к аналогии настолько сильна, что она иногда начинает действовать как бы механически. Умозаключения по аналогии широко применяются в лингвистике, кибернетике и других науках, применяющих метод моделирования.

В речевой коммуникации убедительной оказывается только безусловная аналогия, которая применяется тогда, когда точно и определенно установлена связь между общими признаками, имеющимися у обоих сопоставляемых предметов, и тем признаком, который присваивается исследуемому предмету по аналогии с известным уже предметом. Когда общие признаки не связаны с тем, который является предметом доказательства, возникает так называемая ложная аналогия.

Частым в применении видом демонстрации является апелляция к человеку – при которой вместо обоснования истинности или ложности рассматриваемого тезиса с помощью объективных аргументов доказательство сводится к положительной или отрицательной характеристике личности человека, утверждение которого поддерживается или оспаривается. Этот прием убеждения рассчитан на чувства оппонента или слушателей (пафос) вместо опоры на объективные данные. Поэтому считается, что он может применяться в качестве дополнения доказательства «к истине». Люди, живущие в России, являются очень благодарной аудиторией для аргументации такого типа, потому что наше национальное сознание – мифологическое, ему свойственно выделение «культурного героя», то есть монообразность (в отличие от полиобразности, культивируемой в современном западном мире, где признается возможность существования многих образцов для подражания, в предельном смысле – каждый человек может претендовать на этот статус).

Важно проанализировать до начала доказательства к человеку уровень авторитетности конкретного лица в аудитории, к которой вы обращаетесь с речью. Это не всегда очевидно и требует предварительного анализа.

Одно и то же физическое лицо, человек, к мнению которого вы апеллируете, может восприниматься разными людьми  совершенно по-разному, и поэтому в одних случаях аргументация к человеку оказывается убедительной, в других - не дает желаемого результата, а в третьих – доказывает противоположный заданному тезис (это может быть использовано как риторическая уловка).

Другим дополнительным видом демонстрации является  апелляция  к  публике  – такое средство убеждения, когда вместо обоснования истинности или ложности тезиса с помощью объективных аргументов ставится задача только воздействовать на чувства людей, и тем самым не дать слушателям составить объективное, беспристрастное мнение о предмете, подлежащем обсуждению. Данный прием убеждения имеет более психологическую нежели логическую природу, ибо действие его всегда рассчитано на душевное, эмоциональное состояние слушателей (пафос). Этот прием служит более тому, чтобы привести в движение волю, нежели тому, чтобы воздействовать на разум.

Как правило, апелляция к публике подменяет прямое доказательство аргументом «это вам выгодно». Этот вид демонстрации широко используется в рекламе.

Еще одним средством аргументации, основанном на психологическом воздействии, является «возвратный удар», при котором реплика или аргумент обращаются против того, кто их высказал. Искусством возвратного удара, в том числе такой его острой полемической разновидностью, как подхват реплики, должен владеть любой оратор, поскольку это очень распространенный прием в полемике.

Возвратный удар построен также на подмене прямой аргументации, но эта подмена особого свойства: смысл перенесенного текста переносится на личность говорящего. Суть приема заключена в словах Аристотеля: «Сказанное против нас самих мы обратим против сказавшего» (Лосев 1993: 170). Этот прием под силу людям с мощным умом, быстрой реакцией и острым языком. Перехватив, как мяч, слово (понятие), брошенное соперником, оппонент обыгрывает его и пародирует. Возвратный удар наиболее эффективен, когда соперник пользуется сомнительной репутацией, вызывает недоверие, в полемике проявляет неуважение к оппонентам.

 

§2. Анализ убеждающей речи (на материале высказываний современных лидеров политики)

Убеждение предполагает выполнение нескольких условий:

·                    Во-первых, это наличие у адресата возможности по собственной воле принять то или иное решение, совершить или не совершить то или иное действие.

·                    Во-вторых, действие, которое, как ожидается, совершит адресат в результате акта убеждения, должно рассматриваться им как благоприятное тем или иным образом для него самого.

·                    В-третьих, адресат должен иметь возможность сознательно принять те или иные оценки и отношения или предпринять то или иное действие.

Существует несколько способов достижения поставленных целей и доказательства поставленных тезисов. Например, аргументативные тактики основываются на разумных доводах, как рациональных, так и эмоциональных, апеллирующих к ценностям адресата.

Аргументация — это сложная и многогранная интеллектуальная деятельность, включенная практически во все сферы жизни человека, связанные с потребностью убеждения адресата в необходимости принятия выдвигаемого тезиса. Процесс аргументации является неотъемлемой частью современной общественной жизни, даже если этот процесс становится просто средством достижения узких интересов общественных групп.

По нашим наблюдениям, в речи современных лидеров формально-логические процедуры используются не часто. В сфере политики важно не доказать истинность чего-либо, но утвердить свою мысль, привлекая на свою сторону единомышленников, аргументируя и демонстрируя.

Как известно, в процесс аргументации входит выявление способов разрешения ситуации, их сопоставление и оценка, а также выбор одной из них. Поэтому наиболее частотными в сфере делового общения оказались выделенные нами тактика сопоставительного анализа (активно используются риторические приемы), тактика видения перспективы, тактика обоснованных оценок.

Тактика сопоставительного анализа опирается на приемы метафоры и сравнения. Сопоставление фактов, событий, результатов, прогнозов воспринимается адресатом как убедительные аргументы.

В исследованных материалах параметрами сопоставления являются, прежде всего, темпоральные отношения, реже — пространственные. Приведем пример сравнения:

·                    И сегодня соотношение между внешним долгом и ВВП у нас лучше // а это один из важнейших показателей здоровья экономики // Он у нас лучше чем во многих европейских странах (В.В. Путин) (РТР, «Прямая линия», 2009).

Темпоральность включает в себя и ситуативно-речевое время, и время обсуждаемых событий, предшествующих событию, планируемых, прогнозируемых. Она проявляется чаще всего, по нашим наблюдениям, в сопоставлении двух основных характеристик: 1) характеристика прошлого и 2) характеристика настоящего. Модель текста складывается: из формы прошедшего времени (как несовершенного, так и совершенного вида) и формы настоящего времени глагола. Например:

·                    В прошлом году промышленное производство у нас выросло на три целых шесть десятых процента / в этом году это / шесть и семь десятых процента // Почти в два раза больше (В.В. Путин) (РТР, «Прямая линия»,2009);

·                    Но тогда работали в режиме расчистки завалов, ошибок и в атмосфере большого негатива. Сейчас люди начинают видеть плоды усилий тех лет;

·                    Преступлением был бизнес в нашей стране двенадцать лет назад. А сегодня он реально кормит, поит и одевает страну;

·                    В 1998-1999 годах в энергетике все стройки почти встали. 40 научно-проектных института РАО «ЕЭС» просто до ручки дошли. Сейчас этот комплекс работает так мощно, что Северо-западная ТЭЦ — первый в стране парогазовый цикл — введена в строй день в день (А.Б. Чубайс) («Комсомольская правда», 19.09. 2003).

Другим признаком такой речевой структуры является использование наречий раньше, тогда (в СССР) — теперь, сегодня, сейчас:

·                    Еще несколько лет назад на эти цели государство практически не выделяло денег // Вот три года назад на эти цели в государственном бюджете было запланировано всего двести миллионов / около двухсот миллионов рублей // В этом году мы выделили впервые / подчеркиваю впервые в две тысячи третьем году / выделили миллиард триста миллионов / в федеральном бюджете / плюс пятьдесят процентов как минимум / должны добавить регионы (В.В. Путин) (ОРТ, «Прямая линия», 2003).

Тактика указания на перспективу направлена на то, чтобы выражать стратегические цели, позиции и намерения говорящего. Лидеры, оценивая политическую, экономическую ситуацию, часто пытаются дать прогноз развития событий в будущем.

Указание на перспективу включает предлагаемое решение и предполагаемый результат. Результат, как правило, рассматривается после того, как в тексте фиксируется предлагаемое решение.

Несмотря на то, что прогнозирование может сопровождаться известной долей сомнения, апелляция к результату придает прогнозированию аргументативную силу. Рассмотрение некоторого решения с точки зрения последствий, которые оно за собой влечет, является одним из важнейших аргументов за или против этого решения.

Перспектива может видеться и позитивной. По контрасту с негативной перспективой в таких высказываниях политики используют имена прилагательные и глаголы с положительным, созидательным значением: Например:

·                    Если мы хотим чтобы у России была сильная армия / если мы хотим чтобы Россия могла отразить агрессию /в том числе и на Востоке /исходящую от Ирана /Пакистана /если мы хотим справиться на Кавказе / то надо строить профессиональную контрактную армию // Если мы это сумеем / то я вас уверяю никто даже не осмелится напасть на Россию (Б.Е. Немцов) (НТВ, «Свобода слова», 2003);

Но и в этих случаях характерна категоричность суждения. Вероятно, это делается специально — для усиления убеждающего воздействия. Прогнозирование развития событий бывает более убедительным, когда в высказывании указывается обусловленность перспективы определенными факторами. При этом на речевом уровне тактика указания на перспективу чаще всего выражается сложными условно-предположительными синтаксическими конструкциями:

·                    Если мы будем продолжать такую же экономическую политику / то мы уже не столкнемся с проблемами /с которыми столкнулись в девяносто восьмом году / никаких дефолтов уже не будет (В.В. Путин) (РТР, «Прямая линия», 2009);

·                    Когда рост инвестиций в российскую экономику продолжится 3 год / можно будет сказать / что структурные реформы дали результат // (Е.Т. Гайдар) («Комсомольская правда», 28..11.2008).

Таким образом, создание как положительной, так и негативной перспективы осуществляется как через систему глаголов — форм будущего времени, сослагательного наклонения, модальных глаголов и предикатов. Высказывания, содержащие оценку, составляют довольно значительную часть общего числа высказываний. Мнение же оказывается субъективным, поэтому от того, как представлена оценка, во многом зависит эффективность аргументации. Только обоснованные оценки могут быть приняты как аргумент в речи оратора. При этом, безусловно, сама необходимость аргументирования предполагает наличие разных точек зрения на одну проблему.

Чтобы стать хорошим аргументом, обоснованная оценка должна быть правильно построена. Возможны две речевые модели использования тактики обоснованных оценок. Модель А представляет собой рассуждение о том, что данная оценка вызвана известными условиями (заключение от следствия к причине):

·                    ... понимаем / что сделать это абсолютно необходимо // Оно само не рассосется //Мало того / если не добиться в ближайшее время перелома // в эту зиму будет хуже / чем было в прошлую (А.Б. Чубайс) (ТВЦ, «Момент истины», 2003).

Оценка нормальная позиция мотивирована неприятием и даже невозможностью иной позиции, что и обосновано во фрагменте.

В модели В сначала приводится обоснование, а затем как следствие, обобщение дается оценка, то есть рассуждение о причинно-следственной зависимости представляет собой вывод о том, что при данном положении вещей результатом будет то или иное (заключение от причины к следствию):

·       Когда приняли закон о регистрации предприятий в одно окно / министерство по налогам и сборам потребовало / чтобы оно было в их ведении // Потом выяснилось / что МНС не может справиться с задачей упрощенной регистрации частных предприятий // Получается / что исполнительная власть сама нарушает закон // (И.М. Хакамада) («АиФ. Свободный взгляд», 3.12.2004);

Основная часть оценок в речи политических и общественных лидеров, по нашим наблюдениям, выражена нейтральными, общеупотребительными словами. Эмоциональность создается за счет использования устойчивых словосочетаний: живая реакция, ключевой вопрос, задача неблагодарная. Повышенную эмоциональность оценкам придает употребление разговорных слов и словосочетаний со сниженной стилистической окраской: никакого проку нет, это последнее дело (в значении «не подходяще», «неприемлемо»), сильно не нравится и даже нелитературными формами: вранье, нужно было им врезать, навязывают.

Прием контраста, по нашим наблюдениям, реализуется в двух речевых моделях. Первая — с препозицией положительной оценки — Г не плохо, а Д плохо:

·                    И действующий президент должен в них участвовать, а не уходить от обсуждения проблем, которые волнуют людей (И.М. Хакамада) («АиФ. Свободный взгляд», 3.12.2004).

Вторая — с положительной оценкой в постпозиции — Г плохо, а Д не плохо:

·                    Власть должна действовать не в угоду крупному бизнесу / присвоившему ренту / а в угоду всему обществу // (С.М. Миронов) («Комсомольская правда», 28.11. 2008);

Тактика иллюстрирования и демонстрации проявляется в использовании фактов и примеров.

В риторике иллюстративный тип аргумента считается одним из распространенных средств воздействия. Он имеет наглядную описательную форму. В отличие от факта — самодостаточного события, из которого с неизбежностью вытекает правильность тезиса, пример — это только одно из ряда событий, любое из которых в равной мере подтверждает высказанную мысль.

Наблюдения показывают, что чаще используются конкретные примеры, реже — потенциально возможные (или невозможные):

·                    Разве это нормально? Когда вы ищете себе нового сотрудника, вы же выбираете и приглашаете на собеседование нескольких кандидатов, не бывает так, что вы выбираете из одного кандидата. Один — это не выбор (И.М. Хакамада) («АиФ», № 10, 2004);

·                    Если вы взяли кредит и обеспечением этого кредита является залог имущества / которое вы купили на этот кредит / банк не даст вам этого кредита /если вы не сможете заложить что-то // И это по-честному // Ведь правда это по-честному? (В.В. Путин) (ОРТ, «Прямая линия», 2009).

Разновидностью аргументативной стратегии является агитационная стратегия. Задача агитационной стратегии — воздействовать на поступки слушателей, чтобы побудить их к совершению определенного действия.

Выступления, в которых используется агитационная стратегия, близки к аристотелевскому роду речей совещательных, рассуждающих о пользе и вреде, а также о способах достигнуть наилучшего решения. Аристотель указывал на две возможные цели совещательных речей: «Дело речей совещательных — склонять или отклонять, потому что ораторы, произносящие речи публично, делают одно из двух (или склоняют, или отклоняют)» (Цит. по: Лосев 1993: 171). При этом агитационная стратегия использует как аргументативные тактики, так и специфические тактики обещания, призыва, а также общую тактику учета ценностных ориентиров адресата.

Проведенное исследование реализации аргументативной стратегии показало, что в речи лидеров политики признаком аргументативной стратегии часто является использование контрастов, противопоставлений — временного плана, положительной и отрицательной оценочности, сопоставления в рамках обусловленного прогнозирования.

Характерно, что это противопоставление не столько отдельных понятий и ключевых слов, сколько противопоставление на уровне синтаксических структур текста. Текст аргументативного дискурса всегда состоит из более чем одного предложения.

В целом, стратегии убеждения в своем речевом поведении используют лидеры, нацеленные на конструктивное общение с избирателями, журналистами, на диалог с политическими оппонентами.

Выделенные и описанные тактики убеждения демонстрируют широкие возможности их использования в целях речевого воздействия.

 

 

Заключение

В данной работе были собраны и систематизированы определения понятий риторического приема (метафоры, метонимии, символа), убеждающей речи и ее композиции. С помощью описательного и сопоставительного методов выявлены  наиболее характерные особенности употребления риторических приемов оратором. Основным принципом построения риторического приема является алогизм (См. работы Сковородникова А. П. и Клюева Е. В.). Этот принцип состоит в намеренном и прагматически мотивированном отклонении от логических норм. Исследователи Т.Хазагеров и Л. Ширина делят риторические приемы по признаку снижения / повышения эмоционального напряжения у убеждаемых. Двойная референция метафоры, метонимии, символа приводит к тому, что убеждающая речь служит не только содержательным образцом, но и источником речевых моделей — словесных формул. Риторика этими формулами активно пользуется.

Актуальность убеждающей речи на сегодняшний день показана не только в теоретической части (пиар, реклама, НЛП, СМИ, педагогика), но и в практической части, в которой было подробно рассмотрено речевое доказательство, интерпретируемое как триединая сущность тезиса, аргумента и демонстрации (на примере текстов политиков). Новое развитие получила теория аргументации.  Воздействие на речевого коммуниканта осуществляется не только через логос (рациональное), но и через пафос (чувственно-эмоциональное) в соответствии со сформированной категорией этоса (авторитета и доверия к говорящему). Теория речевой коммуникации получает в этом контексте новое понимание и трактовку.

Системное риторическое описание коммуникативного процесса открывает возможность совершенствования наших знаний о природе людей, изучение которой требует комплексного использования теории и методов самых разных наук – лингвистики, психологии, логики, этики и т. д., которые разумно было бы объединить общим названием «наука о homo sapiense (человеке мыслящем)» (Зарецкая 2004: 15).

 

 

 

Скачано с www.znanio.ru