МЕТОДИЧЕСКАЯ РАЗРАБОТКА КЛАССНОГО ЧАСА: «Толерантность и терпимость»

МЕТОДИЧЕСКАЯ РАЗРАБОТКА  КЛАССНОГО ЧАСА: «Толерантность и терпимость» Группа 11­16 Классный руководитель: Давыдова Э.В. 1 «Толерантность и терпимость». Во многих культурах понятие «толерантность» является своеобразным синонимом   «терпимости»:   латинское   –   tolerantia;   английское   –   tolerantion; немецкое – toleranze; французское – tolerance. Кроме того, все словари XX векаоднозначно   указывают   прямое   толкование/перевод   толерантность   — терпимость   (Толковый   словарь   Ушакова,Большой   энциклопедический словарь).   Например,   в   «Словаре   иностранных   слов   и   выражений»   понятие «толерантность»   определяется   как   «терпимость   к   чужим   мнениям, верованиям,   поведению,   снисходительность   к   чему­либо   или   кому­ либо».Однако   в   современном   языке   термин   «толерантность»   применяется самостоятельно и прямого перевода этот термин не имеет. В   отличие   от   «терпимости»   (терпеть —   «не   противодействуя,   не жалуясь,   безропотно   переносить,   сносить   что­н.   бедственное,   тяжелое, неприятное»),   толерантность   (в   современный   язык   слово   пришло из tolerance) —   готовность   благосклонно   признавать,   принимать   поведение, убеждения и взгляды других людей, которые отличаются от собственных. При этом даже в том случае, когда эти убеждения/взгляды тобою не разделяются и не одобряются.Английское слово tolerance происходит от латинского глагола tolerare,   совпадающего   по   значению   с   русским   словом   «терпеть»   («не противодействуя,   не   жалуясь,   безропотно   переносить,   сносить   что­н. бедственное, тяжелое, неприятное»). Понятие и идея толерантности не признаются многими общественными организациями   и   деятелями.   В   частности,   среди   постоянных   критиков — священники   православной   церкви.И. о.   секретаря   по   взаимоотношениям церкви   и   общества   Отдела   внешних   церковных   связей   священник   Георгий Рябых   указывает,   что   «Заимствованный   у   Запада   термин   „толерантность“ имеет много значений, свои плюсы и минусы. Но не может не беспокоить, что зачастую под ним понимается нравственный нигилизм, индифферентность к различным порокам, религиозной истине, к тем ценностям, которые веками формировались в стране. Некоторые священники выступали с инициативой бойкота   уроков   толерантности   в   школах.Термин   «толерантность»   был подвергнут   критике   и   со   стороны   епископа   Пермского   и   Соликамского Иринарха (Грезина). В свою очередь его открытое письмо было подвергнуто критике некоторыми журналистами. Общие контуры проблемы В   самом   общем   плане   границы   толерантности   задаются   характером или природой тех различий, с которыми ей приходится иметь дело. Простые различия   нашего   повседневного   существования   улаживаются   такими душевными качествами, как великодушие, предупредительность, тактичность, 2 вежливость.   У   воспитанного   человека   здесь   вообще   нет   проблем.   Его искренне радует многообразие красок и звуков жизни. Толерантность появляется на уровне существенных различий. Не тех, естественно, которые задаются природой (цвет кожи, разрез глаз и т. д. ) и другими объективными обстоятельствами, а тех, на которые человек способен влиять, которые он может изменять и выбирать (убеждения, мысли, действия). В   силу   своей   существенности   они   всегда   бросают   вызов   участникам коммуникации; в силу своей социальной ценности они непременно требуют какой­то   реакции,   от   них   нельзя   отмахнуться,   на   них   нельзя   не   ответить. Толерантность   развивается   как   культура   бытия   в   негарантированном, сложном, насыщенном дифференциациями и сингулярностями мире. Дальнейшее углубление различий и рост связанного с этим напряжения делают   востребованной   терпимость.   Как   принцип   и   форма   коммуникации терпимость   демонстрирует   цивилизованное   сосуществование   сторон, эффективный   способ   преодоления   достаточно   глубоких   разногласий   в отношениях   между   людьми.   Превращая   совместное   существование   в существование   совместимое,   она   способствует   возникновению   и   развитию очень здравой, по определению инструментальной культуры бытия. Особенно   интересен   аспект   "граничной"   определенности   терпимости: как терпимым следует относиться к нетерпимым? Вот мнение на этот счет К. Поппера:   "...   Во   имя   терпимости   следует   провозгласить   право   не   быть терпимым   к   нетерпимым.   Мы   должны   объявить   вне   закона   все   движения, исповедующие нетерпимость, и признать подстрекательство к нетерпимости и гонениям   таким   же   преступлением,   как   подстрекательство   к   убийству, похищению детей или возрождению работорговли". Более мягкую позицию в данном вопросе занимает Дж. Ролз: "Хотя сама нетерпимая секта не имеет права жаловаться на нетерпимость, ее свобода должна ограничиваться, только когда   терпимые   искренне   и   с   достаточным   основанием   полагают,   что существует угроза их собственной безопасности и безопасности институтов свободы. Терпимые должны ограничивать нетерпимых лишь в этом случае". Вводя   дополнительные   условия,   Ролз   тем   самым   добивается центростремительного   уплотнения   проблемы,   что   в   свою   очередь   делает более   кумулятивным   ("пробивным")   процесс   выявления   сущностной специфики терпимости. Вернемся, однако, к нашим различиям. Нижний уровень их углубления может быть обозначен как антагонизм. Его коммуникативный, аналогичный толерантности   и   терпимости,   коррелят   здесь   –   конфронтационность.   Если толерантность   содействует   расцвету   человеческой   коммуникации,   а терпимость  обеспечивает  ее профилактику, то  конфронтационность   делает насущным   ее   лечение.   Лечение   жесткое   и   решительное,   так   как   подобная болезнь,   если   ее   вовремя   не   остановить,   грозит   разрушить   самое 3 коммуникацию. И нас не должны смущать голоса любителей суверенитетов, автономий, а также абстрактно понятых прав человека. Если перевести структурные уровни различий на язык психологических критериев, картина будет следующей: толерантность к месту там, где мы что­то не одобряем, терпимость – там, где с этим "что­то" мы еще можем мириться,   а   конфронтационность   –   там,   где   оно   становится   просто невыносимым. Трудность   определения   границ   и   критериев   толерантности   связана   с невозможностью   полного   рационального   обоснования   этого   феномена. Приходится   апеллировать   к   религиозным,   моральным   или   идеологическим нормам,   общественному   мнению,   общему   благу   и   т.   п.   Кроме   того, приходится   учитывать   специфику   (место   и   время)   каждого   конкретного случая.   В   конце   концов   черту   подводит   свободный   выбор   субъекта (субъектов) коммуникации. Поэтому границы толерантности и допускаемых ею различий совпадают с границами свободы. Вполне можно согласиться с миллевским принципом вреда, гласящим: "Единственное   оправдание   вмешательства   в   свободу   действий   любого человека – самозащита, предотвращение вреда, который может быть нанесен другим". Продолжая уточнять этот принцип, мы с необходимостью выходим на неотчуждаемые права человека, на устои мира и стабильности в обществе. Нельзя быть толерантным к тем, кто, ссылаясь на плюрализм и все ту же толерантность,   своими   суждениями   и   действиями   отказывает   человеку   в праве   на   жизнь,   подрывает   основы   общественного   порядка,   разжигает религиозную и национальную вражду. Процесс   предметной   демаркации   толерантности   получает   дополнительные импульсы   от   проблемного   осмысления   ее   включенности   в   ценностно­ нормативную   систему   общества.   Основные   ориентиры   здесь   –   политика, право, мораль. Нам предстоит позиционировать толерантность относительно этих   трех   подсистем   в   терминах   общества   постмодерна,   поскольку толерантность по­настоящему резонирует лишь с современностью. Толерантность и право Дополнительную четкость в предметные границы толерантности вносит правовой   ориентир   ценностно­нормативной   системы   общества.   Хотя некоторых из тех, кто предпочитает мыслить толерантность в юридических терминах,   он   явно   подводит.   Так,   В.   В.   Шалин   считает,   что   принцип толерантности   "необходимо   кодифицировать   как   гражданско­правовую норму. Только с помощью такой правовой легитимации толерантность станет предпосылкой   диалога   культур   и   приобретет   впоследствии   моральную норму".  Суть   дела   в  том,  что   действенность   толерантности   при   подобном подходе всецело замыкается на перспективу обретения ею правового статуса. Не приходится доказывать, что в современном обществе правовые нормы – самый эффективный  инструмент регулирования отношений между людьми. 4 Вероятно, это связано со спецификой права, его верностью своей природе, его не смешиваемостью с другими социальными нормами. Согласившись с этим положением, мы поймем, что для толерантности, имеющей дело с диалогом существенных различий, также важно быть отличной. Не подстраиваться, не уподобляться,   не   зариться,   как   говориться,   на   чужое,   а   оставаться самостоятельной и неповторимой – «самой собой». Обратившись   в   правовую   норму,   толерантность   изменит   самой   себе. Ведь   она   –   продукт   свободного   выбора   человека,   а   право   непременно включает   в   свою  структуру   принудительные   меры   воздействия.  Можно   ли принудить   человека  к свободе? Очевидно, на этот  вопрос  положительного ответа не существует. Однако   не   приходится   отрицать   общую   перспективу   движения   от толерантности к  праву.  Скажем больше,  толерантности могут проявляться правовые   нормы.   Так   произошло,   например,   с   однополыми   браками   в некоторых   странах.   Поначалу   это   различие   (отступление   от   многовековой традиции) было понято и принято толерантным общественным мнением. И когда существенные различия относительно однополых браков смягчились до различий во мнениях – сложилась воля большинства, которая и оформилась в соответствующий закон. От толерантности в данном случае остается лишь то, что   можно   было   бы   назвать   легитимной   поддержкой   вступившего   в   силу закона.   Бывает,   впрочем,   и   так,   что   общественное   мнение   меняет   гнев   на милость (толерантность) в отношении непопулярных законов, доказавших на практике   свою   эффективность.   В   любом   случае   толерантность   в   праве умирает. Моральные координаты толерантности Толерантность,   на   чем   сходится   большинство   исследователей, непременно включает в себя неодобрение убеждений или действий партнера по   коммуникации.   Неодобрение   может   быть   разным:   идеологическим, интеллектуальным, эстетически­вкусовым и т. д. , в случае же толерантного отношения оно обнаруживает свой исходный, моральный смысл, хотя речь идет   об   отрицательной   оценке.   Иными   словами,   толерантность   является (объявляется) моральной ценностью, но при этом то, на что она направлена, добром (для участников коммуникации) не является. Говорят, толерантность – это когда не одобряют, но не вмешиваются. Непонятно,   что   мешает   поступать   несколько   иначе:   вмешиваться,   но   не одобрять   само   это   вмешательство,   полагая   его,   скажем,   вынужденным? Можно предложить такое решение проблемы: не одобряю – значит, считаю неприемлемым   для   самого   себя.   Например,   не   одобряю   насилие   в   семье. Другие пусть поступают, как хотят, но в моей семье его не будет. Позиция понятная и, на первый взгляд, вполне состоятельная. Но, если присмотреться, в ней легко угадать безучастность, равнодушие к окружающим, нежелание менять к лучшему мир, в котором мы живем, отступление перед злом, ибо 5 морально   неодобряемое   есть   зло.   Пусть,   как   утверждается,   толерантность требует   уважения   морального   выбора   другого,   но   как   тогда   быть   с   явно отличной   позицией   я.   Смогу   ли   я   уважать   самого   себя,   если   изменю собственному моральному выбору, откажусь от защиты разделяемых мною убеждений? Пожалуй, нет ничего более трагичного, чем измена себе самому. Самоуважение относится к базовым потребностям человека. Каждый индивид вправе видеть и уважать человека не только в другом, но и в себе. Внутренняя   моральная   противоречивость   толерантности   ни   в   коем случае   не   делает   из   нее   нечто   ленивое,   трусливое   и   нечистоплотное. Толерантная мораль мыслится как некое возвышение над теми взглядами и убеждениями,   которые   вовлечены   в   человеческую   коммуникацию. Врожденной   предрасположенностью,   традицией   и   привычкой   тут   явно   не обойтись.   Нужны   "встречные"   движения   со   стороны   сознания,   а   также, разумеется, эмоций, чувств и воли претендующего на толерантность субъекта. Некоторые   исследователи   обобщают   эти   движения   понятием   "моральное размышление" . На мой взгляд, более удачным является понятие, избыточное, то   есть   превышающее   обычное   требование,   отношение.   "Избыточное отношение" – обдуманный выбор, основанный на аргументах.   Например: Вы вправе вызвать милицию, если сосед далеко за полночь продолжает шумно веселиться. Но можно, сделав сознательное усилие над собой, проявив великодушие,   воздержавшись   от   осуждения   и   исполнения   своего гражданского долга (есть ведь соответствующая правовая норма), в милицию не звонить и на соседа не жаловаться. Моральная "избыточность" в таком случае налицо. Роль конфликта в Толерантности Конфликтные   процессы   мало   кто   одобряет,   но   почти   все   в   них участвуют.   Если   в   конкурентных   процессах   соперники   просто   пытаются опередить товарищ друга, быть лучше, то при конфликте делаются попытки навязать   противнику   свою   волю,   изменить   его   поведение   или   более   того вообще устранить его. В связи с этим под конфликтом понимают попытку достижения   вознаграждения   путем   подчинения,   навязывания   своей   воли, удаления   или   более   того   уничтожения   противника,   стремящегося   достичь того   же   вознаграждения   Отдельные   убийства   или   целая   битва,   угрозы, обращение к закону для воздействия на противника, создание коалиций для объединения   усилий   в   борьбе   ­   это   всего   лишь   некоторые   проявления социальных конфликтов. Во   многих   случаях   крайних   проявлений   социальных   конфликтов   их результатом   становится   полное   уничтожение   противника   (например,   Рим уничтожил Карфаген или американские переселенцы практически перебили некоторые племена североамериканских индейцев, враждующих с ними). В конфликтах с менее насильственной формой основная поставленная проблема 6 враждующих   сторон   состоит   в   отстранении   противников   от   эффективной конкуренции путем ограничения их ресурсов, свободы маневра, в снижении их статуса или престижа. Например, конфликт руководителя с исполнителями в случае   победы   последних   может   привести   к   понижению   руководителя   в должности,  ограничению   его   прав   по   отношению   к   подчиненным,   падению престижа и, наконец, к его уходу из коллектива. Конфликты   между   индивидами   чаще   всего   основаны   на   эмоциях   и личной   неприязни,   в   то   пора   как   межгрупповой   конфликт   обычно   носит безликий характер, хотя возможны и вспышки личной неприязни. Возникший конфликтный процесс трудно остановить. Это объясняется тем,  что   конфликт   имеет   кумулятивную   природу,  т.е.  каждое   агрессивное действо   приводит   к   ответному   действию   или   возмездию,   причем   более сильному, чем первоначальное. Конфликт обостряется и охватывает все больше людей. Простая обида может, в конечном счете, привести к проявлению жестокости в отношении свои   противников.   Жестокость   в   социальном   конфликте   иногда   ошибочно приписывается садизму и природным задаткам людей, однако чаще всего ее совершают   обычные   люди,   попавшие   в   экстраординарные   ситуации. Конфликтные процессы могут приневолить людей игрывать роли, в которых они должны быть жестокими. Так, солдаты (как правило, обычные молодые люди)   на   местности   противника   не   щадят   мирное   население,   или   в   ходе межнациональной   вражды   обычные   мирные   обитатели   могут   совершать крайне жестокие поступки. Заключение Надо учитывать, что существенность различий, входящих в толерантные отношения, не лежит на поверхности, не бросается в глаза, она открывается лишь   по­настоящему   пытливому   уму.   Субъекты   толерантного   отношения должны как можно лучше (полнее и глубже) знать друг друга в этом гарантия их полноценной статусной отнесенности к другим людям. На рефлексию работает, прежде всего, наука, ее влияние, ее авторитет. Наука, конечно, не всесильна и не имеет монополии на истину. Тем не менее в сравнении   с   другими   "учителями   жизни"   она   наиболее   объективна.   Ее суждение   во   всех   наших   мирских   делах   самое   беспристрастное,   на   него вполне   можно   полагаться.   Наука   –   это   рациональность   (как инструментальная,   так   и   коммуникативная),   обеспечивающая   надежную навигацию   в   бурном   море   современной   жизни.   Ее   выводы,   разумеется, приходится   подправлять   –   оценкой,   чувством   справедливости,   другими диспозициями   человеческой   природы,   но   именно   подправлять,   а   не ограничивать или отменять. Порядок   и   прогресс,   стабильность   и   развитие   составляют   цель   всей ценностно­нормативной системы общества. Скажем, мораль и право служат, прежде всего, стабильности и порядку. Толерантность тоже – но скорее в 7 отрицательном   плане,   –   не   позволяя   сеять   рознь,   ломать   наметившиеся тенденции, препятствовать естественному росту человеческой коммуникации. В положительном же своем назначении толерантность развернута на прогресс и развитие, на те различия­исключения, которые делают жизнь многомерной, создают постоянную неудовлетюренностъ завершенным и достигнутым. "Религиозное   сознание   должно,   во­первых,   выработать   когнитивно диссонантные отношения с другими конфессиями и религиями. Во­вторых, оно   должно   занять   соответствующую   позицию   в   отношении   авторитета различных наук, обладающих общественной монополией на мирское знание. Наконец, оно должно встроиться в условия существования конституционного государства, основанного на профанной морали". Список используемой литературы: 1. Википедия 2.Электронная библиотека Гумер. 8