МЫСЛИТЕЛИ О РОССИИ

МЫСЛИТЕЛИ О РОССИИ Больше, чем кто­либо из вас, поверьте, я люблю свою страну, желаю ей славы, умею   ценить   высокие   качества   моего   народа…   Я   не   научился   любить   свою родину с закрытыми глазами, с преклоненной головой, с закрытыми устами. Я нахожу, что человек может быть полезен своей стране только в том случае, если ясно видит ее; я думаю, что время слепых влюбленностей прошло, что теперь мы прежде всего обязаны родине истиной… Я полагаю, что мы пришли после других для   того,   чтобы   делать   лучше   их,   чтобы   не   впадать   в   их   ошибки,   в   их заблуждения и суеверия… У меня есть глубокое убеждение, что мы призваны решить большую часть проблем социального порядка, завершить большую часть идей, возникших в старых обществах, ответить на важнейшие вопросы, какие занимают человечество. Я часто говорил и охотно повторяю: мы, так сказать, самой   природой   вещей   предназначены   быть   настоящим   совестным   судом   по многим тяжбам, которые ведутся перед великими трибуналами человеческого духа и человеческого общества. П. Я. Чаадаев, 1836–1837 гг. Но что же сказать о любви чистой и ясной, о любви идейной, о любви к Родине?.. Любовь к Родине открывает глаза человека на то, что не видно ему обычно, что   не   видно   никому   чужому   и   что   вызывает   насмешку   у   равнодушных   и сытых…   Любят   люди   не   за   что­нибудь.   Любовь   не   сделка,   не   договор,   не корыстный обмен вещами, не юриспруденция. Любящий любит не потому, что любимое   –   высоко,   велико,   огромно…   Благородный   гражданин   любит   свою Родину также не за то, что она везде и всегда, во всем и непременно велика, высока,   богата,   прекрасна   и   пр.   Нет.   Мы   знаем   весь   тернистый   путь   нашей страны; мы   знаем многие и томительные годы борьбы, недостатка, страданий. Но для сына своей Родины все это – свое, неотъемлемое свое, родное; он с этим живет и с этим погибает; он и есть это самое, а это самое, родное, и есть он сам. Пусть   в   тебе,   Родина­Мать,   много   и   слабого,   больного,   много   немощного, неустроенного, безрадостного. Но и рубища твои созерцаем, как родные себе. И миллионы жизней готовы отдаться за тебя, хотя бы ты была и в рубищах. А. Ф. Лосев, 1941 г. ИЗ СОКРОВИЩНИЦЫ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ МУДРОСТИ Демосфен: «Соль родины дороже, чем стол гостеприимства».В. Васнецов: «Только больной или плохой человек не ценит своего детства и юности…   плох   тот   народ,   который   не   помнит,   не   ценит   и   не   любит   своей истории». А.   С.   Пушкин:  «Уважение   к   минувшему   –   вот   черта,   отличающая образованность от дикости». Гораций: ...Что ж стремимся мы в быстротечной жизни К многому? Зачем мы меняем страны? Разве может кто от себя сокрыться, Родину бросив? Д. С. Лихачев:  «Историческая память народа формирует нравственный климат, в котором живет народ. Путешествовать   по   родной   стране  нужно   как   можно   раньше   и  как   можно чаще.  Школьные   экскурсии   устанавливают   добрые   отношения   с   учителями   и вспоминаются потом всю жизнь. Существуют   совершенно   неправильные   представления   о   том,   что, подчеркивая   национальные   особенности,   пытаясь   определить   национальный характер, мы способствуем разъединению народов, потакаем шовинистическим инстинктам». В. Песков: «Понятие Родины – это память о всем, что нам дорого в прошлом, это дела и люди нынешних дней, это родная земля со всем, что растет и дышит на ней». Н. Думбадзе:  «И все­таки – что такое Родина? Может быть, это и в самом деле то, о чем поведал в "Родине хевсура" поэт Эристави: скалы Родины не променяю на рай чужой земли. Или, может быть, виноградная лоза – Родина? А ну­ка всмотритесь: если лоза стелется низко, гроздья надо собирать, стоя на коленях. Если вьется по дереву, руки приходится вытягивать вверх. Обе позы будут выражать поклонение, а кто, как не Родина, достойна поклонения?». Михаил Жванецкий: «Мне нужно мое Черное море, мои льдины, мой Север и мой город Москва, мои люди, мои клубы, красота моих башен, моих многих людей, моих толп. И бриллианты проспекта Калинина, и перламутр влажного Невского, и горячий изумруд Дерибасовской. Я пропаду без этого. Я хочу, чтоб люди   мои   жили   и   жили,   чтоб   души   их   были   так   же   полны,   как   головы, интересной работой, и жизнью нашей, и музыкой, и зеленью, и морской водой, идождями   весенними,  и   трепетом   к   женщине,   и   любовью   к   детям   ее.   Я   хочу ходить по Родине, знать все языки ее… …А   жить   хочется   здесь,  на   людях.   На   многих   людях.  Жить   и   умереть   в огромной, огромной с Севера на Юг, с Запада на Восток, стране, где шумят поезда,   ревут   самолеты.   И   люди   ездят   и   встречаются,   чтобы   разойтись   или остаться вместе навсегда». Э.  О.  Бондаренко:  «Но   еще   осталось   у   русского   человека   стремление   к познанию  родной культуры, к  осмыслению  ритмов жизни, в последние   годы усилилась  тяга  к  возрождению  прекрасных  народных обычаев». С.   А.   Шмаков:  «Репрессивная   эпоха   вынесла   за   скобки   нашего   бытия основные  составляющие жизни русского человека: национальное достоинство, традиции  предков, любовь  к народному искусству, мастерство, культ  родной природы,   милосердие.   Обломки   великой   державы   и   великой   нации     лежат сегодня   у   нас   под   ногами.   Разрушение   славянской   души   продолжается,   как эрозия   почвы.   Неужели   причины   только   в   особенностях   времени   военного коммунизма? Да нет. Все сложнее и проще. Большое складывается из малого. Истоки любви к национальному наследию предков начинают высыхать там, где кладбища заросли бурьяном, где у могил предков – кучи зловонного мусора, где поломана   ограда,   а   бывшая   церковь,   разрушаемая   поколениями,   торчит   на погосте немым укором русским людям. Истоки   национального   высыхают   там,   где   не   поют   народные   песни,   где преданы   забвению   обряды,   обычаи,   потехи   прошлого.   Истоки   народности пересыхают там, где живут Иваны, не помнящие своего родства. Интересно, а наши, ваши дети могут сегодня вспомнить, как звали дедушку этого живущего рядом дедушки?.. Русская   поговорка   гласит:   «Кто   старое   помянет,   тому   глаз   вон».   Но   кто старое забудет, тот вовсе может ослепнуть. Мы не имеем права растить детей в духовной   пустыни.   Я   хочу,   уважаемые   детоводители,   чтобы   вы   знали:   мы единственная страна в истории человечества, официально отменившая духовное начало.   И   это   есть   «святая   Русь»?   И   дело   здесь   не   только   в   христианской религии. Проблемы религии вообще требуют такта, мудрости, осторожности. Не следует религию делать модой. Мы хотим лишь признания духовного начала, возрождения   национального   духа   в   сознании   детей.   Только   духовный   порыв способен спасти национальные ценности. Я побуждаю не к национализму, а к национальному. Сегодня все начинают осознавать, что история иногда делает неуклюжие попытки зачеркнуть свою память. Не случайно же живая историябыла  забываема   в  учебниках  и официозных   речах. Однако  общество  в своем поступательном движении все время оглядывается на прошлое, вскрывает все то, что было зачеркнуто или забыто. Нам нужны праздники, события, позволяющие понять себя, найти, вспомнить то, что нас всех объединяет и делает народом. Это возродившееся стремление необходимо разумно подпитать».   В. Личутин: «Национальное сознание – синоним душевного здоровья:  как и всякое здоровье, оно может поддаваться хворям, всяким болестям, но, как во всяком недуге, важно вовремя спохватиться. И тут нам в услужение пойдет опыт предков, незатухающая родовая память». В. Е. Давидович: «Нашей родной стране, пожалуй, ничто не "уготовано". С мыслью о предначертанном мессианстве и в православном, и марксистском, и в иных вариантах (как ни жаль) придется расстаться. Но предпосылки для взлета, подлинного возрождения, обретения действительного величия в мировой семье, у нас есть. Все есть: ресурсы, территория, люди с их интеллектом, горький, но поучительный опыт прошлых поражений, но и былых побед. Есть все. И сейчас пора остановить скольжение вниз. Пора взяться за ум, напрячь волю, собраться воедино, покончить с раздорами. Может быть, она и есть "метаистория", та, о которой   писали   теологи,  Даниил   Андреев.   Но   живем­то   мы   в   этой   реальной истории. Будем исходить из нее, из реалий "этой истории"».