Презентация к изучению юмористических рассказов А.П. Чехова и А.Т. Аверченко

Сравнительный анализ рассказов  А.П. Чехова «Толстый и тонкий» и  А.Т. Аверченко «Три желудя»:  особенности восприятия  прозаического текста Салова О.И., соискатель кафедры Русской литературы ХХ века МГОУ

Герои рассказов А. П. Чехов А.Т. Аверченко Толстый (Михаил) Тонкий (Порфирий) Луиза Ванценбах ( «худенькая женщина с длинным подбородком») Нафанаил («высокий гимназист с прищуренным глазом») Мотька (Матвей Смелков) Шаша Автор Мама Мотьки ( «бедная женщина», «важная, с примесью надменности») Отец Шаши («рыжебородый пьяница»)

Завязка А. П. Чехов А. Т. Аверченко «В гимназии вместе  учились»  «Фундаментом нашей дружбы ­  Мотька, Шаша и я ­ послужили все три  обстоятельства: мы жили на одной  улице, родители наши были “знакомы  домами” (или, как говорят на юге, ­  знакомы домамы); и все трое вкусили  горькие корни учения в начальной  школе Марьи Антоновны, сидя рядом  на длинной скамейке, как желуди на  одной дубовой ветке»

Названия рассказов А. П. ЧЕХОВ «Толстый и тонкий» А. Т. АВЕРЧЕНКО «Три желудя» А. П. ЧЕХОВ«Толстый и тонкий»А. Т. АВЕРЧЕНКО «Три желудя»

Характеристики героев А. П. Чехов Два приятеля: один толстый, другой  тонкий. Толстый только что пообедал  на вокзале, и губы его, подернутые  маслом, лоснились, как спелые вишни.  Пахло от него хересом и флер­ д'оранжем. Тонкий же только что  вышел из вагона и был навьючен  чемоданами, узлами и картонками.  Пахло от него ветчиной и кофейной  гущей.  А. Т. Аверченко У моего отца была галантерейная  лавка (аристократия), Шашин отец  работал в порту (плебс, разночинство),  а Мотькина мать просто существовала  на проценты с грошового капитала  (рантье, буржуазия). Умственно Шаша  стоял гораздо выше нас с Мотькой, а  физически Мотька почитался среди  нас ­ веснушчатых и худосочных –  красавцем.

Описание Мотьки Ах! Он был, действительно, великолепен. На нас надвигалось  что­то  сверкающее,  бряцающее  многочисленными  брелоками  и  скрипящее лаком желтых ботинок с перламутровыми пуговицами. Пришелец  из  неведомого  мира  графов,  золотой  молодежи,  карет и дворцов ­ он был одет в коричневый жакет, белый жилет,  какие­то  сиреневые  брючки,  а  голова  увенчивалась  сверкающим  на  солнце  цилиндром,  который  если  и  был  мал,  то  размеры  его  уравновешивались  огромным  галстуком  с  таким  же  огромным  бриллиантом... с  правую  аристократическую  руку.  Левая  рука  была  обтянута  перчаткой  цвета  освежеванного  быка.  Другая  перчатка  высовывалась  из  внешнего  кармана  жакета  так,  будто  грозила  нам  своим  вялым  указательным  пальцем:  "Вот  я  вас!..  Отнеситесь  только  без  должного уважения к моему носителю". лошадиной  Палка  головой  обременяла

Жизнь мальчишек А. П. Чехов         Тебя  дразнили  Геростратом  за  то,  что  ты казенную книжку папироской прожег, а  меня  Эфиальтом  за  то,  что  я  ябедничать  любил.  по  земле  катались  потом  А. Т. Аверченко     Братски  воровали  незрелые  арбузы  на  баштанах, братски их пожирали и братски  же  от  нестерпимой желудочной боли.      Купались втроем, избивали мальчишек  с соседней улицы втроем, и нас били тоже  всех троих ­ единосущно и нераздельно.         Если  в  одном  из  трех  наших  семейств  пеклись пироги ­ ели все трое, потому что  святой  каждый  из  обязанностью,  для  собственного  фасада  и  тыла,  воровать  горячие пироги для всей компании.  почитал  опасностью  нас  с

Аркадий Тимофеевич Аверченко: А ведь вспомнишь, как мы были одинаковы ­ как  три желудя на дубовой ветке, ­ когда сидели на  одной скамейке у Марьи Антоновны... Увы! Желуди­то одинаковы, но когда вырастут из  них молодые дубки ­ из одного дубка делают  кафедру для ученого, другой идет на рамку для  портрета любимой девушки, а из третьего дубка  смастерят такую виселицу, что любо­дорого…