Разработка и реализация текущих планов.

Содержание 1. Разработка и реализация текущих планов.                                           2.      Методы управления рисками                                          3. Особенности современной российской экономики.           4. Библиографический список. 1 Разработка и реализация текущих планов.     Важнейшим условием включения мероприятий в план является соблюдение  принципа прогрессивности, т. е. реализация мероприятий не должна ухудшать  качество строящихся объектов, производительность труда, объемы и  рентабельность строительного производства. Конечными результатами  внедрения каждого мероприятия должны быть снижение удельного расхода  черных металлов, рост качественных  характеристик  продукции,  совершенствование технологии и организации строительного производства.     Не должны включаться в план такие мероприятия, реальность выполнения  которых в плановом периоде вызывает сомнение, не обеспеченные  необходимыми для внедрения материалами, оборудованием, технической  документацией и финансированием. Все включаемые в план мероприятия должны иметь точный адрес объектов их  внедрения (наименование участка, бригады, стройки и т. п.), что обеспечивает  действенный контроль и точный учет реализованных мероприятий плана и  исключает возможность их повторения и двойного счета.        Большое значение для повышения эффективности планирования экономии  металла имеет полное и всестороннее использование информационных  источников формирования плана мероприятий. Главными из этих источников  являются установленные вышестоящей организацией задания по экономии  металла, а также данные технико­экономического анализа имеющихся резервов  экономии, полученные внутриведомственными и вневедомственными  тематическими и комплексными проверками, ревизиями и обследованиями. В заимоувязка с планированием технического прогресса обеспечивается учетом  соответствующих мероприятий плана внедрения достижений науки и техники.        Наряду с перечисленными дополнительными информационными  источниками формирования плана мероприятий являются: ­изобретения и рационализаторские предложения рабочих и инженерно­ технических работников, а также предложения, вносимые на технических  советах, производственных совещаниях, партийно­хозяйственных активах,  общих собраниях . ­результаты исследований научно­исследовательских, проектно­ конструкторских, технологических организаций, строительных лабораторий . ­мероприятия, давшие положительный эффект в практике работы других  строительных организаций (в порядке использования передового опыта, данных  научно­технической информации, периодической печати. ­мероприятия  перспективного плана, внедряемые в плановом году; невыполненные мероприятия плана предшествующего года; ­итоги общественных смотров; данные целевых рейдов .      По периодам действия планы мероприятий соответствуют периодичности  формирования заданий по экономии металла в составе Основных направлений  экономического и социального развития на 10 лет, пятилетних и годовых  планов.    Следовательно, планы мероприятий подразделяются на      перспективные (10­ и 5­летние) и текущие (годовые).     Перспективные планы ориентируются, в первую очередь, на мероприятия,  отражающие тенденции научно­технического прогресса. Они требуют  длительного времени на разработку технической документации,  экспериментальной проверки, а также решения вопросов об источниках финансирования, изыскания дополнительных производственных мощностей,  источников получения новых экономичных материалов и заменителей металла.  В этих планах сроки разработки и реализации мероприятий, суммы затрат и  ожидаемая эффективность их внедрения определяются на основании  предварительных расчетов.    Показатели пятилетних планов организационно­технических мероприятий  ежегодно уточняются в процессе формирования годовых планов, которые  наиболее детализированы и развернуты по составу показателей, номенклатуре и  построению расчетных форм. Все перспективные мероприятия по мере  готовности их к внедрению включаются в годовой план. При. общности  принципов* методических подходов к разработке мероприятий конкретные  показатели и расчетные формы в различных сферах капитального строительства  имеют отличия. Тактическое планирование неразрывно связано со  стратегическим планированием, так как там, где используется стратегическое  планирование, возникает потребность в тактическом планирование.       Тактическое планирование означает уточнение, коррекцию, дополнение,  одним словом, конкретизацию стратегии. Под тактическим планированием  понимают планирование действий, которые должны представлять наиболее  эффективные способы достижения стратегических целей. Иными словами,  тактика является одной из форм выражения стратегии. Стратегия и тактика, в  общем плане, имеют родственные цели и их сущность заключается в  определении средств, с помощью которых предприятие стремится к достижению поставленных целей и заданий.                                                       Тактическое  планирование — это детальное планирование, определение и разработка  вопросов в рамках технических линий. Тактику можно рассматривать как  определенные шаги, ступени по направлению к вершине — общей цели,  предусмотренной стратегией. Чтобы лучше понять, что такое тактическое планирование, рассмотрим различия между стратегическим и тактическим  планированием по некоторым характеристика. Подробность. В стратегическом  планировании проводится планирование общих линий деятельности  предприятия. В тактическом планировании имеет место детальное  планирование.    Лица, принимающие решения, в стратегическом планировании решения  принимают немногочисленные специалисты из высшего руководства, в  тактическом — многочисленные специалисты из среднего звена руководства.    Характер проблем. В стратегическом планировании рассматриваются редко  повторяющиеся проблемы и задачи, а в тактическом планировании решаются  однородные проблемы.       Степень регулярности действии. В стратегическом  планировании действия могут носить как регулярный, так и нерегулярный  характер. В тактическом планировании принят фиксированный график  действия.   Количество альтернатив. В стратегическом планировании может  быть много альтернатив, в тактическом планировании таких альтернатив мало.     Процесс тактического планирования состоит из двух взаимосвязанных стадий: подготовка плана и его принятие. Подготовка плана включает в себя сбор,  систематизацию и уточнение различной информации э деятельности  предприятия, анализ полученной информации, угощение целей и задач  планирования, постановку менеджером задач отдельным структурным  подразделениям и работникам на разработку плана, определение подлежащих  включению в план мероприятий. Принятый план обязательно должен быть  документально оформлен и утвержден руководителем предприятия.        Кроме тактического планирования следует различать текущее, или  оперативное, планирование. Текущее, или оперативное, планирование ­это то, чем ежедневно  занимается менеджер на предприятии. К нему относится планирование работы  предприятия на небольшой промежуток времени. Это может быть как день, так  и месяц, квартал, полугодие и даже год. Это зависит от стратегических и  тактических целей предприятия. Текущее планирование, как правило,  вызывается необходимостью реагировать на многие факторы. Например, должна быть мгновенной реакция менеджера на факт наступления форс­мажорных  обстоятельств, которые могут вызвать гибель людей. К ним относятся  стихийные бедствия (наводнение, пожар, землетрясение и т.д.). К форс­ мажорным обстоятельствам относят и забастовки. Менеджер должен быстро  реагировать на возникшие нештатные ситуации, на изменения во внешней или  внутренней среде предприятия с целью предотвращения нежелательных  последствий или извлечения максимальной пользы для предприятия. Сюда  можно отнести и разрешение текущих проблем и задач, например таких, как  конфликты.   При текущем (оперативном) планировании, в отличие от  стратегического и тактического, отсутствует существенный временной разрыв  между фиксацией на уровне сознания действия, подлежащего исполнению, и  осуществлением такого действия в реальном режиме.  Менеджер должен знать,  что реакции оперативного планирования и оперативного действия могут иметь  весьма важные стратегические последствия. Он должен уметь пролонгировать  (продлевать) последствия оперативного решения, текущего планирования,  оперативного действия на будущий временной период. В противном случае  могут возникнуть весьма опасные для предприятия явления или ситуации.           Процесс текущего, или оперативного, планирования состоит из нескольких  стадий:  выявление проблемы; определение возможных действий; предварительный выбор одного из определенных возможных действий; анализ возможных последствий; окончательный выбор действия.    Причем менеджер должен уметь видеть не только текущий момент, но и  предвидеть влияние решения на будущий временной период. Он должен уметь  составлять стратегические планы, организовывать тактическое планирование.      Для менеджера очень важно уметь планировать деятельность своего  предприятия. При этом нужно владеть инструментами стратегического,  тактического и текущего планирования Особенно важным является вопрос  использования в своей деятельности методики SWOT­анализа, которая  представляет собой анализ сильных и слабых сторон деятельности предприятия, а также выявления угроз и возможностей.   Не менее важным представляется умение ориентироваться в методах анализа  внешней и внутренней среды и определять угрозы, стоящие перед предприятием  или возникающие в ходе хозяйственной деятельности. После анализа текущей  ситуации перед менеджером встает необходимость разработки стратегии  развития.        Выработки стратегических планов руководитель предприятия анализирует  возможные альтернативы и выбирает нужную стратегию. В распоряжении  предприятия имеются четыре стратегических альтернативы: ограниченный рост, рост, сокращение и сочетание этих вариантов. На стратегический выбор,  осуществляемый менеджментом предприятия, влияют разнообразные факторы  (риск, знание прошлых стратегий, реакция на владельцев, фактор времени). Очень важным этапом при разработке стратегических планов является этап  реализации выбранной стратегии. Для этого менеджер должен правильно  распределить ресурсы и утвердить план работы.     Успешное стратегическое планирование неразрывно связано с тактическим  планированием, представляющим собой детальную работу по конкретизации  стратегии. Ежедневная работа менеджера заключается в постоянном принятии  множества решений, каждое из которых сопровождается процедурой текущего  планирования хода их реализации. 2 Методы управления рисками.    В ходе разработки стратегии предприятия концепция приемлемого риска  реализуется в виде двухстадийного комплекса процедур «оценки» и  «управления риском».      Оценка риска ­ это совокупность регулярных процедур анализа риска,  идентификации источников возникновения риска, определения возможных  масштабов последствий проявления факторов риска и определения роли  каждого источника в общем профиле риска данного предприятия. Оценка риска  стратегии предприятия строится на всестороннем (научном, техническом,  технологическом, хозяйственном, маркетинговом, социальном и т.п.) изучении  предприятия и среды его функционирования как источников риска, анализе  внешних и внутренних факторов риска, составление цепочек развития событий  при действии тех или иных факторов риска, определении показателей оценки  уровня риска, а также на установлении механизмов и моделей взаимосвязи  показателей и факторов риска.      Управление риском включает в себя разработку и реализацию экономически  обоснованных для данного предприятия рекомендаций и мероприятий,  направленных на уменьшение уровня риска до приемлемого уровня. Управление риском опирается на результаты оценки риска, техникотех нологический и  экономический анализ потенциала и среды функционирования предприятия,  действующую и прогнозируемую нормативную базу хозяйствования, экономико  ­ математические методы, маркетинговые и другие исследования.     Объектом оценки и управления риском здесь являются стратегические  решения предприятия, стратегический план, содержащий ряд утверждений  относительно будущего развития внешней по отношению к предприятию среды,  рекомендаций по образу действий руководства и коллектива предприятия,  прогнозных высказываний о реакциях на планируемые стратегические  мероприятия потребителей продукции, поставщиков сырья, конкурентов и др.      В реальных хозяйственных ситуациях, в условиях действия разнообразных  факторов риска могут использоваться различные способы снижения уровня  риска, воздействующие на те или иные стороны деятельности предприятия. Многообразие применяемых в хозяйственной практике промышленных  предприятий методов управления риском можно разделить на четыре типа :  ­­­­­методы уклонения от риска;                                                                                   ­методы локализации риска;                                                                                          ­методы распределения риска;                                                                                      ­методы компенсации риска;                      Классификация методов управления риском ­Методы уклонения от риска наиболее распространены в хозяйственной  практике. Этими методами пользуются предприниматели, предпочитающие  действовать, наверняка, не рискуя. Руководители этого типа отказываются от  услуг ненадежных партнеров, стремятся работать только с убедительно  подтвердившими свою надежность контрагентами ­ потребителями и  поставщиками, стараются не расширять круг партнеров. Хозяйствующие субъекты, придерживающиеся тактики «уклонения от риска»,  отказываются от инновационных и иных проектов, уверенность в выполнимости  или эффективности которых вызывает хотя бы малейшие сомнения. Так, банки,  придерживающиеся «безрисковых стратегий», выдают кредиты только под  конкретное обеспечение, т.е. под залог недвижимости или высоко­ликвидного  товара.                                                                                                 ­Методы  локализиции риска используют в тех сравнительно редких случаях, когда  удается достаточно четко и конкретно вычленить и идентифицировать  источники риска­ Выделив экономически наиболее опасный этап или участок  деятельности, можно сделать его контролируемым и таким образом снизить  уровень финального риска предприятия. Подобные методы давно применяют  многие крупные производственные компании, например, при внедрении  инновационных проектов, освоении новых видов продукции, коммерческий  успех которых вызывает большие сомнения.    ­Методы распределения риска представляют собой более гибкие инструменты  управления. Один из основных методов заключается в распределении общего  риска путем объединения (с разной степенью интеграции) с другими  участниками, заинтересованными в успехе общего дела­ Предприятие имеет  возможность уменьшить уровень собственного риска, привлекая к решению  общих проблем в качестве партнеров другие предприятия и даже физические  лица Для этого могут создаваться акционерные общества, финансово­ промышленные группы; предприятия могут приобретать акции друг друга или  обмениваться ими, вступать в различные консорциумы, ассоциации, концерны. В некоторых случаях бывает возможным распределение общего риска по  времени или по этапам реализации некоторого долгосрочного проекта или  стратегического решения. К этой же группе методов управления риском относятся различные варианты  диверсификации: • диверсификация деятельности, понимаемая как увеличение числа  используемых или готовых к использованию технологий, расширение  ассортимента выпускаемой продукции или спектра предоставляемых услуг,  ориентация на различные социальные группы потребителей, на предприятия  разных регионов . • диверсификация рынка сбыта, т.е. работа одновременно на нескольких  товарных рынках, когда неудача на одном из них может быть компенсирована  успехами на других; • диверсификация закупок сырья и материалов предполагает взаимодействие со  многими поставщиками, позволяя ослабить зависимость предприятия от его «окружения», от ненадежности отдельных поставщиков сырья, материалов и  комплектующих; Аналогичные диверсификационные приемы снижения риска возможны и  применительно к другим направлениям деятельности или элементам стратегии  предприятия.     ­ Методы компенсации риска ­ еще одно направление борьбы с различными  угрожающими ситуациями, связанное с созданием механизмов предупреждения  опасности. По виду воздействия эти методы относят к упреждающим методам. Эти методы, как правило, более трудоемки, требуют обширной предварительной аналитической работы, от полноты и тщательности которой зависит  эффективность их применения. К наиболее эффективным методам этого типа относится использование в  деятельности предприятия стратегического планирования. Разновидностью этого метода можно считать прогнозирование внешней  экономической обстановки. Суть этого метода заключается в периодической  разработке сценариев развития и оценке будущего состояния среды  хозяйствования для данного предприятия, в прогнозировании поведения  возможных партнеров или действий конкурентов, изменений в секторах и  сегментах рынка, на которых предприятие выступает продавцом или  покупателем и, наконец, в региональном и общеэкономическом  прогнозировании.  Разумеется, эти прогнозы немыслимы без отслеживания текущей информации о  соответствующих процессах. Поэтому важный и эффективный                     метод ­ «Мониторинг социально­экономической и нормативно­правовой среды».       Существенным подспорьем здесь может стать информатизация предприятия  приобретение актуализируемых компьютерных систем правовой и нормативно­  справочной информации, подключение к сетям коммерческой информации,  например, с помощью сети Интернет, проведение собственных  прогнозно­  аналитических исследований, заказ соответствующих услуг консультационных  фирм и отдельных консультантов. Полученные в результате данные позволяют  уловить новые тенденции во взаимоотношениях хозяйствующих субъектов,  заблаговременно подготовиться к нормативным новшествам, предусмотреть  необходимые меры для компенсации потерь от изменения правил ведения  хозяйственной деятельности, «на ходу» скорректировать тактические и  стратегические планы. ­Метод «создание системы резервов» очень близок к страхованию, но  сосредоточенному в пределах самого предприятия. В этом случае на  предприятии создаются страховые запасы сырья, материалов и комплектующих,  резервные фонды денежных средств, формируются планы их развертывания в кризисных ситуациях, не задействуются свободные мощности, устанавливаются  как бы впрок новые контакты и связи.   Предприятие, решившее реализовать в качестве средств борьбы с риском метод активного целенаправленного маркетинга, должно «агрессивно» формировать  спрос на свою продукцию. Для этого используются различные маркетинговые  методы и приемы: сегментация рынка, оценка его емкости; организация  рекламной кампании, включая всестороннее информирование потенциальных  потребителей и инвесторов о наиболее благоприятных свойствах продукции и  предприятия в целом; анализ поведения конкурентов, выработка стратегии  конкурентной борьбы, разработка политики и мер управления издержками. 3  Особенности современной российской экономики.     Чтобы понять специфику российских экономических институтов как  совокупности норм, правил и механизмов принуждения к их исполнению,  необходимо рассмотреть глубинные установки и ценности, устойчивые  психологические реакции россиян, определяющие, будет ли данная норма  воспринята или отвергнута. Данная задача может быть решена при рассмотрении российской экономической ментальности как исторически сложившегося  долговременного умонастроения, единства сознательных и бессознательных  ценностей, норм и установок в их когнитивном, эмоциональном и поведенческом воплощении . О необратимости институциональных изменений в экономике  можно говорить лишь тогда, когда они интериоризованы, затрагивают сферу  ментальности, то есть перемещаются на уровень глубинных базовых  представлений, символов и ценностей, которыми люди руководствуются в своем повседневном хозяйственном поведении. Тот факт, что идеи, идеологии, психологические свойства людей могут  тормозить или блокировать перемены, неоднократно отмечался в последние  годы исследователями трансформационных процессов. На примере Восточной  Европы  показывает, что одним из главных барьеров, препятствующих переходу  к рынку, является широко распространенный синдром “социалистической  ментальности”. Подобно ему, авторский коллектив под руководством Ю.  Левады отмечает, что феномен “человека советского” еще долго будет  присутствовать в массовом сознании населения росии . В последние годы  проблематикой национального менталитета интересуется все большее  количество исследователей в разных областях знания . В социологии попытки  его эмпирического изучения предпринимаются путем массовых опросов  населения (на их результатах основана монография под общей редакцией .  Однако и здесь авторский коллектив отмечает, что целостную характеристику  менталитета можно дать только в междисциплинарной перспективе, базируясь  на исторических данных, подходах социологии и социальной философии,  культурологии и лингвистики. Экономическая ментальность формируется в результате кристаллизации в  памяти народа многовекового опыта хозяйственной деятельности, ее  организационных и материально­технологических особенностей. Российская  экономическая культура характеризуется живучестью уравнительных  механизмов редистрибуции материальных ресурсов.          России исторически была присуща коммунальность как устройство  материально­технологической среды, при котором все ее части являются единой нерасчленимой системой и не могут быть обособлены без угрозы ее распада я на  больших пространствах современной России обусловливала меньшую остроту  борьбы за территорию проживания, но повышала необходимость мобилизаций — коллективной защиты от внешних нападений и коллективных усилий в осуществлении трудоемкого подсечного земледелия в условиях короткого и  холодного лета.     Однако еще более важным для развития национальной экономической  культуры было следующее обстоятельство. Согласно Ф. Хайеку , слабая  заселенность территории препятствует добровольной специализации и  разделению труда, а значит, и эффективному использованию имеющихся  ресурсов, развитию механизмов обмена и большей доходности труда. Если  специализация приводит к росту индивидуальной производительности, способов передачи информации, процессам социально­экономической дифференциации,  то, напротив, малая плотность населения блокирует развитие этих процессов.  Если в Средние века на Западе интенсивная урбанизация способствовала  индивидуализации общественной жизни, то на Руси неразвитость городов,  большой удельный вес натурального хозяйства и неденежного обмена  законсервировали коллективистские формы организации людей. В условиях  преобладания натурального хозяйства население вынуждено было кормиться  тяжким трудом, использовать примитивные методы обработки земли и формы  обмена, а значит, существовать в режиме выживания. Слабая заселенность  территории современной России создала условия и для развития экстенсивной  культуры: обилие земли и других природных ресурсов ослабляло проблему их  экономного использования, поэтому увеличение объемов производства шло  преимущественно за счет роста количества обрабатываемых земель, и в меньшей степени — за счет рационализации аграрных технологий (“труд versus высокие  технологии”).      Жизнь в режиме выживания и мобилизаций требовала наличия сильных  перераспределительных механизмов внутри социума, что обусловило  возникновение и развитие наиболее эффективной формы организации  социально­экономической жизни в тех условиях — общинной. Важнейшими характеристиками общинных форм поведения являлись редистрибуция и  реципрокация. Редистрибутивные практики обеспечивались обычаями  уравнительного перераспределения: поплачем (дарением излишков), помочами  (совместной трудовой деятельностью), “нарядами миром”, толоками,  складчиной. Реципрокный (“взаимный”) характер такого обмена означал, что  обмен осуществлялся между равными, а получение помощи накладывало на  получателя обязательство немедленно отозваться на призыв оказавшего ему  помощь, когда тот будет в ней нуждаться.      Таким образом, в основу нормативной базы общины было положено  представление о человеке не как о самостоятельной единице, а как  принадлежности целого. Это обусловливало не только развитие  коллективистских обычаев, но и типа культуры в целом, которую некоторые  исследователи называют “детерминистскою. Для такой культуры характерен  внешний локус­контроль, в ней человек зависим от социальной организации,  является объектом воздействия. Как известно, подавляющую часть населения  России вплоть до сталинской индустриализации составляло крестьянство —  социальный слой, который в полной мере является носителем общинной этики  выживания, что и позволяет, говорить о ней как о характеристике российской  экономической культуры в целом.     Дальнейшее развитие русской цивилизации было связано со становлением  государства и принятием христианства. В отличие от появившихся позднее  протестантских вероисповеданий, иудейско­восточнохристианская традиция  рассматривала труд как неприятную необходимость, наказание человека за  первородный грех. Хозяйственная этика и трудовая мораль в русском  православии заняли подчиненное место по сравнению с трудом духовным.  Главным в деле спасения души было терпение. Самоутверждение было  направлено внутрь себя, на “устроение” собственной личности . Подобные факторы обусловливали сдержанное отношение к накопительству и  собственности.    Этика выживания русского крестьянства и конфессиональные нормы  православия обусловили существование бедности как типа культуры.  Материальное благосостояние человека отделялось от его собственной  активности и ответственности. Русской культуре было свойственно более  терпимое, чем на Западе, отношение к неудачникам хозяйственной  деятельности, помощь бедным составляла важнейшую нравственную  обязанность христианина. Нищие занимали в средневековой русской культуре  совершенно определенную — индульгентную — нишу: через подаяние  выполнялась заповедь о любви к ближнему. Таким образом, нормативно  закрепляются перераспределительные обычаи славянской общины, только  теперь инструментом редистрибуции становится милостыня и  благотворительность.    Кроме того, православное христианство усиливает фаталистические черты  национального характера (“все в воле Божьей”). Они проявляются и в русском  языке, в котором четко видны характеристики неагентивности —  неподвластности людям их собственной жизни. Неагентивность видна в  недостаточной выделенности индивида как автономного агента и контролера  событий, а также в любви к морали — абсолютизации моральных измерений  человеческой жизни, приверженности крайним и категоричным моральным  суждениям. Люди выступают не как “деятели”, а, скорее, как “претерпеватели”.  Так, по утверждению Н. Бердяева, природа русского народа “определяется как  женственная, пассивная и покорная в делах государственных, она всегда ждет  жениха, мужа, властелина”. Фатализм национального характера обусловливает  низкие ранги активно­достижительских ценностей и в современной России, в то время как ценности, связанные с возможностью не работать, имеют в России  значительно более высокие ранги, чем в западных.     Подобная специфика мировосприятия обусловливает смысловое наполнение  таких терминальных ценностей, как свобода, труд, успех. Так, если для  западной культуры типично понимание успеха как результата собственных  усилий, то в русской культуре успех — это следствие везения (вспомним сказки, в которых выигрывает бездеятельный, но добрый и удачливый герой).  Аналогично по степени субъектности различаются западное и российское  понимание свободы. В отличие от либеральной трактовки свободы как  независимости и ответственности, свобода в русской культуре в сочетании с  правовым нигилизмом как неотъемлемой чертой национальной общественной  традиции выглядит как вольница, анархия, возможность делать “все, что  хочется”. Бессубъектность “свободы по­русски” фиксируется и в сегодняшних  опросах общественного мнения, согласно которым материальный достаток  выступает наиболее распространенным условием свободы.      Таким образом, есть основания говорить о традиционализме российской  экономической культуры. Его отличительными признаками являются ценностно­ рациональное поведение, уравнительные и недостижительские ценности,  представление о “неправедности” богатства, гипертрофированная значимость  персонифицированных связей. “Традиционалистский” строй мышления  выражается, в частности, в том, что человек не склонен заработать больше, он  просто хочет жить так, как привык. При затруднениях традиционалисты не  наращивают усилия, а сокращают потребность. Это суждение М. Вебера  подтверждается и результатами современных исследований. Так, в  провинциальных городах России основной реакцией на падение денежных  доходов населения в течение последнего десятилетия было не активное  вовлечение в рыночную экономику, а бегство от нее . Упомянутая выше коммунальная материально­технологическая среда  жизнедеятельности требовала не только коллективистских форм хозяйственной  жизни, но и единого централизованного управления. Это привело к  формированию институтов, характерных для восточной институциональной  матрицы . Особая роль государства проистекает из существовавшей  необходимости внешней защиты, локальной разобщенности русских земель и  многовековым процессом их собирания. Это способствовало развитию сильного  (экспансионистского) государства, вмешивающегося во все сферы жизни  общества. Другим важнейшим фактором, обусловившим примат роли государства в  экономической жизни, были особенности модернизации России. Российский  вариант “догоняющего развития” был связан с “революциями сверху”, истоками  которых была вынужденная необходимость (экономическая отсталость, военные поражения от западных стран). К наиболее острым проблемам модернизации  страны, которая не производит собственных культурных образцов, а заимствует  их извне, относятся “искусственный” характер самих инноваций, их  несоответствие существующим социально­экономическим институтам.  Изменение российских институтов носило дискретный характер, в результате  чего развитие экономической культуры всегда на шаг отставало от изменений в  технологиях.     Вестернизация России, начиная с Петра I, проводилась по инициативе верхов,  поэтому обычно она оказывалась делом активного меньшинства, масса же  народа чаще всего служила, по выражению А. Герцена, “мясом освобождения”.  Все модернизации инициировались его главным агентом — государством,  проводились в форсированно­мобилизационном темпе, за счет и на основе  архаических структур. Так, к началу ХХ в. в России утверждается  “небоскребный” капитализм , развитие которого в основном шло “сверху”, путем властного вмешательства государства и при широком участии  иностранного капитала, поэтому он лишь в малой степени выступал в своей  классической форме — свободной конкуренции.     Следствием запаздывающих модернизаций являются радикальные  общественные изменения, социальная цена которых достаточно высока.  Поскольку реформы не вызревали в результате естественного развития  институтов, а насаждались сверху, они долго оставались “насилием над  массами”. К жизни в режиме мобилизации, связанной с сельскохозяйственными  циклами, и этике выживания русского крестьянства запаздывающие  модернизации добавили и высокую степень нестабильности. Говоря о  мобилизационном характере исторического развития России, Ю. Лотман  отмечает, что русская культура мыслит себя в категориях “взрывов”: “даже  постепенное развитие мы хотим осуществить, применяя технику взрыва” . Такие модернизации воспитали в народе страх перед реформами и недоверие к власти.  Пассивное сопротивление реформам закладывает в них механизмы отставания,  необходимость новой, и опять запаздывающей, модернизации .     В условиях, когда завтрашний день непредсказуем и может нести как  неожиданные взлеты, так и угрозы потерь, “рациональной” формой поведения  населения становится жизнь сегодняшним днем. Ограниченность возможности  планирования своей жизни обусловливает примат краткосрочных целей, а  будущее связано с мечтами о магическом скоробогатстве. В свое время А.  Герцен писал: “Забота об будущем не в нашем духе; на словах готовы мы  взвалить на свои плечи хоть все человечество , на деле — боимся всякого труда,  всякой мысли, живем настоящей минутой . Даже материальной заботы об  будущем нет; на того, кто об этом думает, в России показывают пальцем…” .      Те же оценки даются и сегодняшним умонастроениям россиян: “мы — нация,  ориентированная на потребление, готовая проесть все и не готовая к инвестированию” . Мобилизационное сознание, выработанное в условиях  экономической и политической нестабильности, ориентирует человека на  потребительство, а улучшение своей жизни он связывает с утопическим  прыжком в лучшее будущее, радикальными общественными изменениями,  везением, заботой государства. В подобных же условиях нестабильности  существует элита. Гедонистическая идеология, демонстративное потребление,  “синдром временщика” — неотъемлемые характеристики элиты общества  неорганичной модернизации.     С IX в. в России складывается “раздаточная” экономика, в которой главным  субъектом было сильное централизованное государство, и основой которой была служебная организация труда. Аккумулируя материальные блага, институты  раздач создавали материальные условия для жизнеобеспечения населения  страны . Столетиями в России складывались отношения личной зависимости в  политической, экономической, культурной сферах, что сегодня дает  исследователям основания говорить о том, что корни современных  политических, экономических и нравственных проблем России — в  неэмансипированном от власти “маленьком человеке” .      Таким образом, сильное государство, которое одновременно является  субъектом насилия по отношению к индивиду и источником важных благ,  формировало тип личности, отчужденной от управления страной, но, с другой  стороны, редко открыто противостоящей государственному насилию.  Институты пожалований и жалоб обусловили приспособление к специфическим  каналам получения материальных благ — не через независимость и свободную  конкуренцию, а через лояльность к власти (материальные блага не  “зарабатывались”, а “заслуживались”). Отсюда — гипертрофия надежд  “маленького человека” на верховную власть, оправдание ее вмешательства в  жизнь общества, что нередко уравнивалось и с оправданием самоволия. Монархическая традиция, наивная русская вера в “доброго царя”, ожидание  Вождя, Хозяина, Лидера оставались преобладающими в сознании народных масс вплоть до ХХ в.      Необходимо отметить неприменимость к российским общественным  условиям западного принципа священности и неприкосновенности частной  собственности. Если на Западе собственность являлась условием независимости  индивида, то наделение собственностью человека в раздаточной экономике  означало его “привязывание” к государству. Строго говоря, в национальной  экономике преобладали не столько отношения собственности, сколько  владения, поскольку все слои населения в той или иной форме были  законодательно прикреплены к земле . Российской национальной традицией,  перекочевавшей из дореволюционной России в советскую и далее — в  квазирыночную, является слабая правовая защищенность субъектов  экономической деятельности, составляющей частью которой является слабая  защита прав собственности. Высокие издержки по спецификации и защите  частных прав способствовали формированию и преобладанию в России  институтов общественной, а не частной, собственности. Отличительным  признаком института общественно­служебной собственности выступает  отсутствие у какого­либо частного лица или социальной группы всей полноты  прав на тот или иной материальный или нематериальный объект . Раздаточная  экономика означает условный характер владения собственностью, а условия  этого владения не исчерпываются формальными требованиями исполнения  государственных обязанностей (например, военной службы), но в значительной  степени определяются произволом государства и его представителей. В первом  случае государство ведет себя как дискриминирующий монополист, во втором  наблюдается рентоориентированное поведение бюрократии — получение  доходов, связанных с ее текущим социальным статусом. Это поведение вытекает из монопольного права принятия решения, от которого зависят другие экономические агенты. Не являясь собственниками ограниченных ресурсов,  представители бюрократии извлекают доход, имея доступ к ним в условиях  недостаточной защиты другими агентами своих прав на те же ресурсы. Поэтому  в России борьба за экономические ресурсы заключалась не столько в получении  их в собственность, сколько в захвате контроля над их распределением.     Незащищенность собственников, с одной стороны, и возможность быстрого  обогащения — с другой, были связаны с повторяющимися перераспределениями собственности в процессе осуществления запаздывающих модернизаций и смен  политических режимов. У государства всегда неявно присутствовало право  экспроприации собственности, что определяло высокие риски экономической  деятельности и узкий горизонт планирования действий экономических агентов.  Ненадежная защита прав собственности и заключенных контрактов  обусловливали низкий уровень доверия в обществе, неблагоприятный  инвестиционный климат, откачку ресурсов, репатриацию прибыли,  недоинвестирование, хроническую нехватку ресурсов государства для  осуществления своих программ. Возникал порочный круг, когда нестабильность  приводила к нехватке ресурсов, а необходимость изыскания дополнительных  ресурсов должна была обеспечить право государства в нужный момент  “прижать” собственника, по своему усмотрению менять правила игры.     Революция 1917 года в России ознаменовала собой новый этап развития  раздаточной экономики. Социалистический эксперимент оказался возможен в  стране с давними традициями коммунальности, уравнительного распределения,  доминирования политических задач над экономическими, внеэкономического  принуждения со стороны государства, которому слабо развитое гражданское  общество делегирует бремя ответственности за себя. Подобно тому, как столетиями ранее крестьянство законодательно  прикреплялось к земле, отныне все трудоспособное население было  прикреплено к государственным предприятиям и организациям, вне которых  оно просто не могло иметь законных средств к существованию. Новым в  экономических отношениях стал запрет частной собственности на средства  производства, всеобщее обязательное участие в производственной и  управленческой деятельности на объектах единой государственной  собственности. В условиях командной экономики на вершине экономической  иерархии оказались не собственники, но распорядители ресурсов. Подобный  принцип распределения в сочетании с немонетарным характером советской  экономики привел к тому, что социальное неравенство в советском обществе  носило не трудоактивный, а статусный характер. Ценностная рациональность в  советской экономике выражалась, в частности, в подмене экономических  стимулов трудовой деятельности политическими и моральными, основанными  на патриотизме и сознательности трудящихся.     Парадигмой производственных отношений в СССР стал патернализм  государства по отношению к своим гражданам, определяемый как система  устойчивых самовоспроизводящихся отношений между работником и  государством, когда в обмен на заданную работнику трудовую активность ему  предоставляется возможность удовлетворения лимитированных  жизнеобеспечивающих потребностей. Патернализм предполагает  “благотворительный деспотизм” ­ вмешательство государства в любые сферы  жизни человека, причем делается это без согласия опекаемого. За  покровительствующей стороной признается право применять санкции или  поощрения с целью регулирования поведения зависимой стороны в различных  сферах жизнедеятельности. Предпосылками патерналистского менталитета  является отсутствие ситуации выбора и ограниченность потребностей граждан. Государственные предприятия и организации предоставляли гражданам  различные социальные блага, многие из которых (жилье, места в дошкольных  учреждениях, дефицитные товары, санаторно­курортное лечение) попросту  были недоступны вне предприятия. Взамен работодатели (и государство в их  лице) получали зависимую, а значит, дешевую и лояльную рабочую силу. Такая  “феодальная” организация производственных отношений позволяла сочетать  низкую технико­экономическая эффективность советских предприятий с их  высокой социально­экономической живучестью. Патерналистско­ патриархальные отношения между народом и государством отражались и в  газетном языке, начиная с 20­30­х годов: “родное советское правительство”,  “отеческая забота партии”, “всесоюзный староста”, “наш вождь и учитель”.       Таким образом, на уровне массового сознания формировались и  воспроизводились установки на социальное иждивенчество, патерналистское  восприятие государственной власти. Человек был редуцирован для обеспечения  государственных нужд, но при этом власть рассматривалась им как инстанция  заботы, хранитель и гарант социального порядка, источник любого возможного  блага. Рабочая сила государственно­зависимого работника в СССР перестала  являться его личной собственностью. Командно­административная система  приобрела вид работодателя­благодетеля, с которым было не просто  непосильно, но и безнравственно говорить на языке взаимных обязательств.    Отношения с государством выстраивались по оси “забота — благодарность”. В  строго контролируемом распорядке жизни вырабатывались эффекты “диффузии ответственности” и “пролонгированного инфантилизма”: патернализм  государства ослабляет необходимость в собственных усилиях, и люди  отказываются принимать ответственные решения, требуют от властей заботы,  социальной защиты и других гарантий. “Проблема безбилетника” благополучно  перекочевала из крестьянской общины в советскую распределительную  экономику. В свое время А. Жид писал, что стахановское движение было необходимо в стране, где люди не приучены к труду. В противном случае,  предоставленные самим себе, из десяти работников восемь будут бездельничать.      Помимо того, что одним из последствий политики государственного  патернализма стала экономическая неэффективность и иждивенческие  установки работников, еще одной серьезной издержкой ее стало ограничение  социальных прав и свободы граждан. Государство аккумулировало большую  часть национального дохода, основные жизненные блага поступали в форме  наделения, государственного благодеяния. Образно выражаясь, оно выступало в  роли Великого Инквизитора, раздавая людям “хлебы, их же руками добытые”.  Ценность социальной защищенности, возведенная в абсолют, служила  оправданием диктата государственной власти и тоталитарного контроля над  личностью.     Отделенный от спроса и предложения псевдоэкономический институт  перераспределительно­уравнительного вознаграждения за труд в СССР,  выражавшийся в политике ограничения доходов, существовании “потолка  зарплаты”, запрете на любые виды предпринимательской деятельности,  запрещении частной собственности, ограничивал экономическую активность  людей и превращался, по выражению П. Сорокина. Действительно, в  уравнивании всегда больше заинтересован тот, кто не способен успешно  конкурировать в борьбе за ограниченные ресурсы общества.     Неквалифицированному работнику важно, чтобы средства существования  доставались ему независимо от конечных результатов его деятельности, в  порядке благотворительного возмещения затраченных физических сил. Выбор в  пользу “социальной справедливости” по определению ущемлял права сильного  (не случайно в первое же десятилетие существования Советской власти были  истреблены самодеятельные, предпринимательские слои населения). Тяжесть  труда (а не его общественная полезность) выступала как составляющая “эквивалентности” обмена. В обществе, где “мерилом работы считают  усталость”, невозможно было обеспечить эффективное распределение ресурсов: фактически за счет общественных фондов потребления поощрялся  непроизводительный, низкоквалифицированный труд.    Таким образом, система государственного патернализма и неэкономических  методов стимулирования соответствовала, прежде всего, интересам  маломобильного, конформного работника с заниженными потребностями. Это  была стабильная самовоспроизводящаяся система, значительное место в  которой занимало следование традициям и ценностно­ориентированное  действие. Как и все традиционалистские системы, она была ригидна для  инноваций, барьерами для которых были как формальные правила,  устанавливаемые государством, так и повседневные практики, являющиеся  “ответами” на созданную систему. На поведенческом уровне советская  экономическая культура воплотилась в массовых зависимых установках,  минимизации экономических усилий, ограничении потребностей до уровня “как  у всех”. Она способствовала воспроизводству крепостнической психологии,  пассивности, установок не на саморазвитие, а на приспособление и ориентацию  на государство при решении проблем жизнеобеспечения.     Рассмотрение исторических аспектов формирования российской  экономической ментальности позволяет увидеть комплекс достаточно сложных  проблем. Они заключаются в принципиальных различиях российских и западных  социально­экономических институтов. Сложность выбора пути реформирования российской экономики заключается в том, что, в то время как российская  экономическая культура больше тяготеет к восточному типу, более  привлекательными и престижными для России традиционно остаются западные  модели. В ближайшие годы российские экономические реформы неизбежно  будут наталкиваться на “налог прошлого” в массовом сознании. Он заключается в резком противоборстве старого и нового, противоречии между радикальным  отторжением старого и стремлением к максимальному его удержанию как чего­ то стабильного, стойкого и привычного. Но при этом на уровне отдельно взятых  фирм уже сегодня можно наблюдать ростки “новой” экономической культуры,  базирующейся на либеральных ценностях.   Возможность сгладить противоречия между экономической культурой восточного типа и стремлением приблизиться  к Западу на макроуровне появится при максимальной открытости российского  общества, интенсивных экономических и культурных контактах с  индустриально развитыми странами Запада. Такое “культуртрегерство”  позволит привить нормы и ценности западной экономической культуры не  только элите, но и массовым слоям населения. 4. Библиографический список. 1Менеджмент. (Учебник) Веснин В.Р. (2006, 504с.)   2Менеджмент. (Учебник) Виханский О.С., Наумов А.И. (2006, 4­е изд.,  670с.)  3Менеджмент. (Учебник) Герчикова И.Н. (1997, 3­е изд., 501с.)  4Менеджмент. (Учебно­метод. компл.) Гусева Е.П. (ЕАОИ; 2008, 416с.)    5Менеджмент. (Учебное пособие) Ильенкова С.Д., Кузнецов В.И. (МФПА, 2003, 70с.)    6Менеджмент. (Учебное пособие) Лафта Дж.К. (2005, 592с.)    7 Менеджмент в домашнем хозяйстве. (Учебное пособие) Егорова Н.Ю., Резник  С.Д, Бобров В.А. (2010, 464с.)  8Бланк, И. А. Основы финансового менеджмента. В 2­х томах. Т. 1 / И. А.  Бланк. ­ Киев : Ника­Центр : Эльга, 2007. ­ 592 с.