Реферат. Критика теорий постиндустриального общества

Реферат

Критика теорий постиндустриального общества

Введение

Концепция постиндустриального общества впервые была сформулирована в 1973 году в книге американского социолога Д. Белла «Грядущее постиндустриальное общество» (сравните: «технотронное» (З. Бжезинский), «ноосферное общество» (В.И. Вернадский, «открытое общество» (К. Поппер) [1].

До Д. Белла термин «постиндустриальное общество» впервые был применен в 1917 году в названии одной из книг А. Пенти, который говорил, что приоритет в использовании данного понятия за А. Кумарасвам. В 1958 году вышла статья Д. Рисмена «Отдых и труд в постиндустриальном обществе». Р. Арон написал 28 лекций об индустриальном обществе, 1959, Дж. К. Г Гэлбрейт выпустил книгу «Новое индустриальное общество» в 1967 году.

А. Пенти, Д. Рисмен,  Р. Арон  и др. главным образом описали предыдущие стадии – доиндустриальный и индустриальный этапы развития общества [2].

Д. Беллом в качестве критерия отнесения государства к постиндустриальному обществу был положен размер внутреннего валового продукта на душу населения.

Теория постиндустриального общества позже была развита в работах З. Бжезинского, Дж. Гэлбрейта, Э. Тоффлера и других знаменитых социологов, философов столетия.

Белл сформулировал основные признаки данного социума: создание экономики услуг, доминирование слоя научно-технических специалистов, центральная роль теоретического научного знания, создание новой интеллектуальной техники. Но основной фактор, по мысли социолога, это рынок услуг, который заметно стал преобладать над промышленностью.

Белл главным образом анализировал появление данного вида общества, а не его структуру, и в большей степени постиндустриальное общество США, а не всего мира.

В современной науке многие ученые критикуют данную теорию, главная причина – ее утопичность. Хотя данная теория общества на сегодня является единственной теорией, которую можно противопоставить теории марксистского общества [4].

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

1.Теория постиндустриального общества

Постиндустриальное общество – это общество, в экономике которого производственным ресурсом становятся информация и знания.

Разработчики постиндустриальной теории указывают следующие причины возникновения данного вида общества [5]:

1. усовершенствование технологий, механизация и автоматизация производства;

2. большинство работников должны иметь высокий образовательный уровень.

3. основное «средством производства» становится квалификация работников;

4. интеллектуальный рост и совершенствование творческих способностей заняли важное место в ценностной шкале общества, так как благосостояние граждан достигло высокого уровня;

5. повышенный спрос на услуги.

Если основой социума в доиндустриальную эпоху были земля и количество зависимых людей, в индустриальную – капитал и источники энергии, то в постиндустриальную – знания, технологии и квалификация людей.

Согласно постиндустриальной теории переход от одной стадии к другой неизбежен, но нет анализа необходимых условий перехода.

Главная черта постиндустрии – инновационный сектор экономики с высокопроизводительной промышленностью, индустрией услуг (высокий процент в ВВП). Само же по себе снижение доли промышленности в ВВП не является главным признаком постиндустриальной экономики. Например, в России в 2010 году в ВВП, по данным Росстата [7]:

1.                 доля услуг составила 62,7 %,

2.                 промышленности – 27,5 %,

3.                 сельского хозяйства – 9,8 %

Но промышленность и экономика России остаются в значительной степени сырьевыми.

Итак, в постиндустриальном обществе промышленность насыщает потребности всех экономических агентов, снижая темпы своего роста и наращивая качественные изменения. Научные разработки – база индустрии знаний. Главным интенсивным фактором развития является человеческий капитал: знания, образование, профессионализм, компетентность. Белл подчеркивает, что выявленная им постиндустриализация происходит вместе с процессом развития систем социальных гарантий.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2.Информационное общество как аналог постиндустриального общества

«Общество, основанное на знаниях», стало общим местом большинства современных социологических, экономических и даже философских теорий.

Несмотря на обилие названий, предложенных для нового общества, нет сомнений, что в сущности своей все они являются попытками рефлексии одного и того же социально-экономического феномена. Различные авторы настойчиво внедряют в научный оборот такие понятия, как «эпоха постмодерна», «постбуржуазное общество», «постэкономическое общество», «общество постдефицита», «постцивилизационное общество», «постиндустриальное общество», «информационное общество», «информационная эпоха», «информационный капитализм», «общество знаний», «общество, основанное на знаниях» и т.д. Обсуждаются также: «информационная экономика», «электронная экономика», «цифровая экономика» или просто «новая экономика».

Термин «постиндустриальная экономика» по существу синоним термина «инновационная экономика». В 90-е годы концепцию постиндустриального общества связывали с понятием информационного общества.

Изобретение самого термина приписывается Ю. Хаяши (Токио, 1969 год).

Масуда, А. Тофлер, Н. Моисеев современное общество рассматривают как «информационное».

К признакам информационного общества можно отнести следующие:

1.рост интенсивности информационных коммуникаций;

2. высокий уровень развития информационных технологий;

3. возможность всякого субъекта в любое время получить любую информацию по интересующему вопросу;

4. автоматизация и роботизация всех сфер и отраслей производства и управления;

5. глобализация сознания.

Отметим, что на сегодня, по мнению некоторых ученых, академиков МАИ, в основе объективной реальности лежит не материя, а информация.

Быстро развивающаяся информационная реальность отражается на развитии всевозможных сфер человеческой жизни.

В современном мире термины информационное общество и информатизация прочно заняли свое место.

У. Мартин предпринял сформулировал основные характеристики информационного общества по критериям [6]:

1. технологический (информационные технологии в науке и быту);

2. социальный (информация – стимулятор изменения качества жизни);

3. экономический (информация составляет ключевой фактор в экономике);

4. политический (свобода информации);

5. культурный (признание культурной ценности информации);

6. коммуникация – «ключевой элемент информационного общества».

Сегодня в социуме прежде чем предпринять какие-то действия, необходимо провести большую работу по осмыслению, систематизации и анализу информации.

Сейчас в экономически развитых странах большая часть людей занята, не в сфере «человек-объект» (производство), а в сфере «человек-знак» (экономика, юридические услуги, работа с компьютером) и «человек-образ» (дизайнер, видеооператор, актер, режиссер). В будущем эта тенденция только усилится, основным производителем станет работник за компьютером, имеющий доступ к любым информационным ресурсам [8].

Но ведь такая виртуализация бытия может привести к аутизации человечества: на смену привычным социальным группам придут виртуальные сообщества, вместо социальной общности людей, придет общность по менталитету.

Несмотря на, казалось бы, очевидную «информатизацию общества», начиная с 80-90-х годов дальнейшее возрастание доли информационной сферы в экономике, тем более, в мировых масштабах, по крайней мере, прогнозировавшимися темпами, к сожалению, не происходит. Так, даже в США, где доля занятости в информационном секторе действительно выросла между 1970-м и 1980-м годами с 39,2% до 52,2%, уже в следующее десятилетие она прекратила свой бурный рост и увеличилась лишь на 5% .

Информационное общество – социологическая концепция, полагающая главным фактором общественного развития производство и использование информации [14].

Концепция информационного общества является разновидностью теории постиндустриального общества. Сторонники теории информационного общества утверждают, что капитал и труд как основа индустриального общества уступают место информации и знанию в информационном обществе, в котором классы заменяются социально недифференцированными «информационными сообществами» (Е.Масуда).

Традиционным громоздким корпорациям Тоффлер противопоставляет «малые» экономические формы – индивидуальную деятельность на дому.

Дж. Пелтон выдвигает проект «глобальной электронной цивилизации» на базе синтеза телевидения, компьютерной службы и энергетики.

Тоффлер и Дж. Мартин отводят главную роль в информационном обществе новым стандартам политического голоса и власти: телекоммуникации обеспечат двустороннюю связь граждан с правительством.

Ученые выделяют два основных теоретико-методологических подхода к информатизации общества:

1.технократический (технико-технологический), когда информационные технологии считаются средством повышения производительности труда и их использование ограничивается, в основном, сферами производства и управления;

2.гуманистический, когда информационная технология рассматривается как важная часть человеческой жизни, имеющая значение не только для производства, но и для социальной сферы [12].

Важно избежать абсолютизации одного из подходов. Здесь проявляется другой ракурс информатизации общества, на который указывает А.Д.Урсул – в информационном обществе информационные и неинформационные компоненты взаимосвязаны при определяющей роли информационных в силу чего появляется информационно-технологический детерминизм развития [9].

Информатизация общества способствует изменению фундаментального соотношения сознания и бытия. В новых условиях формирующееся интегральное сознание способно опережать бытие, предвидеть последствия действий людей [11], человек должен обладать способностью быстро адаптироваться к меняющимся условиям.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

3.Критика.

Теория постиндустриального общества и постмодернизм

В действительности факты свидетельствуют, что в последующие десятилетия после выхода книги Д. Белла общество двигалось и продолжает сейчас двигаться в обозначенном Беллом континууме в противоположном предсказанному им направлении – к максимальной оптимизации по критерию чисто экономической эффективности, максимизации прибыли. То есть основная системная черта нового общества демонстрирует движение вспять: не от старого общества к новому, а обратно - от «нового» (в понимании Белла) к старому. В той или иной мере продолжающейся можно считать только одну тенденцию – рост сектора услуг.

Что касается теорий информационного общества, то, появившись, к слову сказать, в те же 60-70-е годы (работы Мачлупа, Пората), они не более, чем подчеркивают основополагающую роль информации и информационного производства, что фигурирует у Белла в качестве одного из признаков.

Концепция информационного или постиндустриального общества, как и постиндустриального вызывает критику со стороны гуманистически ориентированных философов и ученых, отмечающих несостоятельность технологического детерминизма, указывающих на негативные последствия компьютеризации общества. Еще американский экономист Т. Веблен, который в начале XX века впервые употребил понятие «индустриальная система» применительно к характеристике монополистического капитализма, утверждал, что на смену господству финансистов и промышленников придет эра господства инженеров и ученых.

В традиционном понимании информатизация общества – это сложный социально-исторический процесс перехода к новой стадии цивилизации, сущность которого заключается в экспоненциальном нарастании объема информации различного типа, необходимой для решения быстро усложняющихся социально-экономических, научно-технических, бытовых и культурных проблем.

В докладе Международной комиссии по образованию для XXI века «Образование: сокрытое сокровище», представленном для ЮНЕСКО, вынесены  противоречия [10]:

1.противоречия между глобальными и локальными проблемами;

2.между традициями и современными тенденциями;

3.между необходимостью соревнования и стремлением к равенству возможностей;

4.между объемом знания, растущего по экспоненте и возможностями их усвоения человеком;

5.между духовными и материальными ценностями. Разрешение этих противоречий зависит в очень большой степени от политики каждого государства в сфере образования [8].

Несмотря на «новизну» критериев, Д. Белл воспроизвел лишь старые буржуазные доктрины, которые давно развенчаны теоретически и опровергнуты жизнью.

Мифом автора «постиндустриального общества» является и утверждение, будто в этом обществе центр социальных отношений смещается из предприятий и фирм в университеты и исследовательские центры, вследствие чего руководство обществом переходит от монополий к научным учреждениям.

Белл особенно подчеркивал роль университетов в США, хотя жизнь доказывает, что наука не может быть социально автономной, не может подчинять себе социальную структуру, давно известна истина в политике и экономике, что интересы господствующего в обществе класса определяют цели, задачи, содержание науки, формируют ее классовую направленность.

Д. Белл не учел и того, что предприниматели и финансовые органы, как государственные, так и частные, которые нанимают специалистов или заключают с ними контракты, направляют их деятельность в гораздо большей степени, чем они сами направляют деятельность предпринимателей.

Политический строй «постиндустриального общества» Д. Белл называет «меритократией» (от английского слова «мерит» –  достоинство), но капитализм не может в первую очередь считаться с понятиями талант и одаренность, ведь капиталу нужен квалифицированный специалист в узкой области, выполняющий ограниченный функционал.

Приведенные факты свидетельствуют, что «постиндустриальное общество» - один из вариантов капиталистического общества [13].

Итак, теория постиндустриального общества, и, тем более, информационного общества обладает явными признаками технологического детерминизма.

Концепция постиндустриального общества имеет два методологических преимущества. С одной стороны, отражает на теоретическом уровне противоположность нового общества его прежним формам, с другой позволяют противопоставить новую эпоху не всей истории человеческого общества, а лишь его отдельной стадии, отмечая существование доиндустриального, индустриального и постиндустриального общества или первой, второй и третьей волн цивилизации (О. Тоффлер).

Исходя из описанных тенденций, вполне обоснованным представляется предположение, что появление и распространение теорий «нового общества» в 60-70-х годах является следствием возникновения в развитых странах «государства благосостояния». Причем, теории «нового общества» являются попыткой объяснения тенденций, связанных именно с возникновением в 60-70х гг. этого специфического социально-экономического порядка, который предусматривал, с одной стороны, очень мощную систему социальных гарантий, а с другой, - полное сохранение рыночных основ функционирования экономики.

Сегодня наметился кризис государства благосостояния.
Так, в Европе в последние годы в большинстве стран предпринимались попытки отменить ограничения продолжительности рабочего дня, бесплатное медицинское обслуживание, обязательное социальное и пенсионное страхование. Как хорошо видно из европейского опыта, возвращение от высокого уровня социальных гарантий к нормальной капиталистической практике добровольного социального страхования происходит не без сопротивления со стороны работников. В большинстве случаев попытки отмены или сокращения социальных гарантий на крупных индустриальных предприятия сталкивались с организованным противодействием работников.

Причем, по мере развития информационных технологий и расширения сферы их потребления, характер труда в «новой постиндустриальной экономике» все в большей степени напоминает монотонную неквалифицированную работу на «традиционном» индустриальном конвейере, а элемент творчества в труде для большинства занятых кардинально уменьшается. Массовые «информационные» профессии вновь сводятся к интенсивному и очень формализованному труду - выполнению четко определенных операций и процедур по обслуживанию техники и производству товаров во взаимодействии с техникой в режиме конвейера.

И сверхвысокая сложность и информатизированность этой техники никак не улучшает характера и условий работы, скорее, наоборот.

Так, благодаря распространению среди работников "новой экономики" индивидуальных контрактов и работы на дому работодатель, как правило, не несет ответственности за обустройство рабочего места в соответствии с условиями охраны труда и санитарных требований, избегая, таким образом, связанных с этим затрат. В результате, условия работы в среднем значительно ухудшаются.

С другой стороны, благодаря распространению в "новой экономике" кратковременных контрактов и частому изменению места работы, работники, как правило, не имеют стабильной занятости и лишены возможности, с одной стороны, системно и целеустремленно повышать свою квалификацию, а с другой, - коллективно отстаивать свои трудовые права. Действительно, работникам приходится постоянно учиться и переучиваться, однако это, в основном, связано с обретением и доведением до автоматизма новых формальных навыков, даже там, где работник осваивает несколько сопредельных профессий, речь идет, большей частью, о поверхностных и фрагментарных представлениях, а не о целостном понимании "новых" технологических процессов.

Кроме того, в особенности, в последнее время, работодателями активно используются возможности информационных технологий для организации надзора и контроля над деятельностью работников. Информатизация рабочих мест невероятно удешевила соответствующие механизмы. Можно утверждать, что в "новой экономике" осуществилась мечта работодателя относительно контроля и оптимизации каждой секунды рабочего времени работника. Отныне можно контролировать не только то, сколько каких операций, с каким качеством осуществил работник, но и выявлять все моменты несанкционированной передышки или попытки использовать рабочее время в собственных интересах.

Все это приводит к значительной интенсификации работы и повышению эмоционального напряжения, к выжиманию из работника максимально возможной добавочной стоимости за оплаченное работодателем рабочее время. Что вместе с увеличением продолжительности последнего и соответствующим уменьшением времени для отдыха едва ли можно считать общественным достижением в контексте провозглашенного постмодерном «свободного и самоуправляющегося самовыражения личности».

Таким образом, приходится признать, что информатизация общества в руках работодателей выступает инструментом ликвидации социальных гарантий для нанимаемых работников, которые гарантировались трудовым законодательством в ХХ веке. Причем новые технологические формы разрешают найти не урегулированные трудовым законодательством схемы организации работы нанимаемых работников и избегнуть, таким образом, формального нарушения законодательства.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

4.Критика.

Теория постиндустриального общества и марксизм

Теория постиндустриального общества базируется на волновой концепции развития, и поэтому идет вразрез с формационной теорией К. Маркса.

Неомарксисты критически рассматривали теорию постиндустриального общества.

Они обоснованно критиковали недочеты этой теории – ее ориентированность на развитые западные страны, технологический детерминизм, антигуманистичность, утопизм.

Они считают, что эта теория, как и теория индустриального общества, создана в США для того, чтобы оправдать существующий сегодня в развитых странах экономический строй, и заменить понятие классовой борьбы на понятие классового сотрудничества.

Многие авторы, в частности неомарксисты, рассматривают постиндустриальное общество как новую стадию капиталистической формации, что совершенно обосновано.

Первым критиковать Белла в СССР стал Э. Араб-Оглы в своей книге «В лабиринте пророчеств», вышедшей в 1973 г. он пишет: «Термин «постиндустриальное общество» превратился чуть ли не в символ веры для тех, кто хотел бы предложить какую-нибудь привлекательную альтернативу теории научного коммунизма поэтому неудивительно, что концепция постиндустриального общества получила почти единодушное признание не только в Соединенных Штатах и Западной Европе, но и в Японии» [14].

Но и Д. Белл в предисловии к изданию 1999 года книги «Грядущее постиндустриальное общество» провел последовательную критику К. Маркса. Он считает, что Маркс был хорошим экономистом, но в области социологии потерпел неудачу:

  1. Кодификация теоретических знаний.

2. Знания как источник стоимости.

В наши дни источником стоимости во все большей степени становится знание, создающее стоимость двумя путями. Прежде всего это достигается за счет сбережения капитала.

3. Изменение профессионального состава рабочей силы.

4. Новая социальная структура.

Когда благосостояние простого рабочего стало позволять ему не только питаться, но и ездить на машине и покупать бытовую технику, он стал заинтересован в, если можно так выразиться, своей эксплуатации. А. Дугин в статье «Парадигма конца» объясняет это победой капитализма над пролетариатом.

Иными словами, постиндустриальное общество, став реальностью, окончательно показало, что буквально понятые пророчества Маркса не реализовались на практике. Это с другой стороны доказывает значимость теории постиндустриального общества для науки и социума.

Но и ошибочно полагать, что теории Маркса потерпели крах. Совсем наоборот – многие его предсказания сбылись, а большинство категории применимы и сейчас, и это неудивительно – капитализм, описанный Марксом, никуда не исчез. В этом-то и состоит ошибка прогнозов Маркса, который предрекал скорое падение капитализма. По-настоящему капитализм выжил, и перешел в новую стадию своего развития, в постиндустрию.

  

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение

Современные критики теорий нового общества обращают внимание, в первую очередь, на их противоречивость. Уебстер уделяет много внимания анализу различных видов доказательств существования информационного общества или общества знаний и приходит к выводу, что ни одна из теорий не дает целостного и непротиворечивого описания современных социально-экономических тенденций, и все они в той или иной степени выдают желаемое за действительное. Скептический взгляд Мея также акцентирует внимание на противоречивости теорий информационного общества, расхождениях между манифестами грядущего благоденствия и вопиющей социальной реальностью, в которой информатизация сочетается с фактическим уменьшением доступности информации и знаний для большинства населения.

Противоречивость процессов, к которым апеллируют сторонники теорий нового общества, зачастую ими осознается. Так, Кастельс прямо соглашается с тем, что информатизация сочетается с социальной деградацией и реальный приход информационного общества без преодоления социальной сегрегации невозможен.

Иноземцев же склонен обращать больше внимания на социальную катастрофу на постсоветском пространстве, и склоняется к тому, что социальная деградация в мире характерна, скорее, для стран третьего мира, которые не смогли вписаться в постиндустриальный мир, который, чем дальше, тем больше, замыкается. Для Иноземцева постиндустриальный мир характеризуется в том числе и высоким уровнем социального развития, который, по его мнению, будет и далее сохраняться.

С марксистской точки зрения можно смело сказать – все, что происходит сейчас, это новая стадия старого капитализма. Капитализм, не изменив своей сущности, стал более социально ориентированным, приобрел новые черты. Классовая борьба притупилась, антагонизм сгладился, эксплуатация стала более гуманной, но они никуда не исчезли, да и не исчезнут, пока не исчез сам капитализм.

Существует один очень важный факт, который умалчивается большинством исследователей. Они говорят, что в индустриальных странах только 5-6% населения заняты в сельском хозяйстве, подразумевая, что они обеспечивают продовольствием все население, а в постиндустриальном обществе занятые в промышленном производстве 5-6% обеспечивают общество промышленными товарами. Это лишь полуправда.

Переход к постиндустриальному обществу невозможен без поддержки третьих стран, как, в свое время, был бы невозможен переход к индустриальному обществу в колониальных странах без поддержки колоний, находящихся на аграрной стадии развития. Аграрные колонии производили необходимое для пропитания населения продовольствие, что позволило осуществить промышленные переворот в их метрополиях.

На этапе перехода к постиндустриальному обществу видна похожая тенденция. Когда страны третьего мира, такие как Африка и Латинская Америка, обеспечивают развитые страны продовольствием, страны «второго мира», в основном Китай, обеспечивают эти страны промышленными товарами.

Сейчас трудно найти вещи, сделанные в странах западной Европы, и практически невозможно найти вещи, сделанные в США.

Таким образом, можно говорить, что аграрная и индустриальная сферы экономики в развитых странах не исчезли, они просто были вынесены за пределы территорий этих стран.

В производстве электроники на первое место сейчас вышел Тайвань – 80-90% электроники и компьютерных комплектующих производится там. Samsung, LG – названия этих тайваньских компаний у всех на слуху, но вряд ли кто-нибудь сможет назвать хотя бы одну американскую фирму, производящую бытовую технику.

Итак, переход к индустриальному обществу одних стран возможен только за счет других.

Д. Белл назвал свою книгу «Грядущее постиндустриальное общество – опыт социального прогнозирования». Значит, остается еще один немаловажный вопрос – когда наступит фаза постиндустриального общества.

Нужно понять, что нельзя в один прекрасный день вдруг проснуться в постиндустриальном обществе. Переход от аграрной стадии к индустриальной занял столетия, а, учитывая фактор ускорения прогресса, переход к постиндустриальной стадии займет не менее нескольких десятилетий.

Процесс перехода к постиндустриальному обществу начался еще в послевоенные годы, когда наметились некоторые новые черты в капиталистической экономике, и продолжается по сей день. Современные «западные» общества уже можно назвать скорее постиндустриальными, чем индустриальными.

В действительности современные теории «нового общества» оказались в глубоком кризисе, вызванном противоречивым характером социально-экономических тенденций нашего времени, которые не вписываются в фундаментальные концепции соответствующих теорий.

Анализ причин и характера этого кризиса приводит к выводу, что в действительности теории «нового (информационного, постиндустриального, основанного на знаниях) общества» были порождены принципиально иной, качественно отличной от нынешней, социально-экономической ситуацией 60-70-х годов ХХ века. Современные теории нередко некритично основываются на концептуальном ядре сформировавшимся именно в это время и в силу этого терпят неудачи, сталкиваясь с новой реальностью – либо вынужденно впадают в эклектику, будучи в силах объяснить только отдельные тенденции, либо скатываются к утопическим манифестам, требуя от реальности прекратить «валять дурака» и следовать столь милым их сердцу теоретическим предписаниям гармоничного постиндустриального развития.

Противоречия в развитии теорий «нового общества» и социально-экономических процессов, которые они пытаются описать, можно обобщить следующим образом.

 Во-первых, технологическое развитие в последние десятилетия происходит одновременно с социальной деградацией. То есть одновременно с ускорением технологического развития и ростом роли знаний в производстве наблюдается усиление экономии на рабочей силе, увеличение интенсивности работы и продолжительности рабочего дня, уменьшение социальных гарантий.

Во-вторых, «информационная» или «постиндустриальная» сфера возрастает количественно, но деградирует качественно. Увеличение доли занятых в так называемой "информационной сфере" происходит не за счет роста доступности знаний и информационных услуг и привлечения новых высококвалифицированных специалистов, а прежде всего, за счет найма низкооплачиваемых работников, которые выполняют однообразную механическую работу.

Следовательно, неоднозначное многообразие современных тенденций следует рассматривать как пост-деформацию, т.е. сложный переходный процесс возвращения к нормальной капиталистической динамике. В обществе, которое все еще имеет очень значительный уровень социальных гарантий и, соответственно, неслыханную в истории доступность культуры и знаний для широких слоев населения, информатизация и постиндустриализация стали своеобразными механизмами воплощения постмодернистской утопии. Когда вместе с дезинтеграцией традиционных общественных механизмов, которые обеспечивали массовый доступ к культуре и знанию (социальные гарантии и традиционные организации наемных работников), новые технологии за счет удешевления индивидуального доступа к соответствующим благам, создали на какое-то время иллюзию роста их массовой доступности.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Литература

 

1.   Аитов Н. А. О движущих силах развития общества Вестник КазГУ. Серия экономическая. – Алматы, 1998, № 7. – С.11-15.

2.   Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. – М.: Academia, 1999. – 382 с. 

3.   Бузгалин А.В. Постиндустриальное общество - тупиковая ветвь социального развития?/ http://www.ecolife.ru/jornal/echo/2003-3-1.shtml.

4.   Воронина Т. П. Информационное общество: Сущность, черты, проблемы. – М.: Издательский отдел ЦАГИ, 1995. – 285 с.

5.   Воронина Т. Перспективы образования в информационном обществе Журнал «Компьюлог» /www. compulog. ru/compulozhka.   

6.   Гуревич П. С. А волны истории плещут. – М.: Издательский отдел ЦАГИ, 1995. – 285 с.

7.   Дугин А. Парадигма конца Журнал «Элементы», 2008, № 7. – С.21-25.

8.   Иллюстрированный энциклопедический словарь Большая Российская Энциклопедия. – М.: Наука,  1998.

9.   Иноземцев В. Л. Концепция постэкономического общества. – М.: Флинта, 2001. – 401 .

10. Иноземцев В. Л. Постиндустриальный мир Д. Белла. – М.: Флинта, 2005. – 372 с.

11. Новая постиндустриальная волна на западе. История социологии: учебное пособие. – Минск: Вышейшая школа, 1997. – 572 с.

12. Национальное богатство в условиях формирования рыночных отношений. – М.: Наука, 1994. – 509 с.

13. Захар Попович Пост-деформационный кризис "нового общества" / 30.11.2006 http://vif2ne.ru/nvz/forum/archive/184/184259.htm.

14. Тоффлер Э . Третья волна. – М.: АСТ, 1999. – 407 с.

 

    

Скачано с www.znanio.ru