Урок литературы «Вот она наша «славянская душа»! (По рассказу К.Д. Воробьева «Уха без соли»), 9 класс

Урок­диалог (комбинированный с историей) Тема: «Вот она наша «славянская душа»!  (По рассказу К.Д. Воробьева «Уха без соли»).  Технология:   технологии   критического   мышления,   проблемного обучения Цель:   формирование  гуманных  качеств   личности  обучающихся  на основе сопоставления идейно­тематического  содержания рассказа писателя К.Д. Воробьева с реалистическими картинами фашистских концлагерей.  Задачи: 1. Закрепить   умения   и   навыки   работы   с   текстом,  выделять   проблему, формулировать выводы. 2. Формировать навыки полемического ответа на сложную нравственную проблему. 3. Совершенствовать   умения  отстаивать   свою   точку   зрения, совершенствовать навыки общения. 4. Вызвать   чувство   глубокого   сопереживания   страданиям   советского народа в годы Великой Отечественной войны. Проблема – «Нравственно ли всепрощение?» Рассказ заранее прочитан. ХОД УРОКА I. Первая стадия – «вызов», во время которой пробуждается интерес к   теме, определяются цели изучения предстоящего учебного материала. О чем говорит название человеку, не читавшему рассказ?  Сварили уху, забыли посолить, но какое­то значение для героев рассказа этот факт имел. Ничего особо интригующего или драматичного абсолютно не чувствуется.  Могли ли  вы только по названию рассказа «Уха без соли»  понять, что речь пойдёт о таких важных понятиях, как «прощение», «справедливость», «неотмщённое преступление», «покаяние»? (Нет)  Индивидуальные задания (учащиеся работают с Толковым словарем С. Ожегова).  *Прощение – 1) не поставить в вину чего­нибудь, извинить; 2) освободить от какого­нибудь обязательства. *Справедливость – справедливое отношение к кому­нибудь, беспристрастие. *Покаяние – признание в совершенном проступке, ошибке. *Преступление     –   действие,   нарушающее   закон   и   подлежащее   уголовной ответственности. Давайте представим, что мы только что начали читать рассказ. Прочитаем   и   перечитаем   первый   абзац:   «Мы   приезжаем   сюда,   на   это потайное место, каждый год седьмого августа, часам к пяти пополудни, в любую   погоду.   Табор   мы   разбиваем   в   подлеске   возле   трёх   окостеневших дубовых пней, метрах в двадцати от озера. В нём мы до сумерек удим рыбу, а потом   варим   уху   —   хоть   из   двух   ершей.   В   полночь   мы   обмениваемся взаимными   подарками   —   по   большому   листу   сахарной   ботвы   и   по   одной брюкве, величиной с кулак. Ботву и брюкву мы съедаем сразу и молча, потом принимаемся за уху и выпивку, а в два часа ночи начинаем петь песни».  Какие вопросы возникают у читателя?   Кто   такие   «мы»?   Почему   место   «потайное»?   Почему   именно седьмого августа? Что за странные подарки?.. Хотя как только прозвучало это: «...по большому листу сахарной ботвы и по одной брюкве...» — читатель настораживается:   подсознание   подсказывает,   что   за   плечами   этих таинственных «мы» — нечто неприятное, даже страшное. Смутно ощущается едва ли не одновременно: война... лагерь... Это ощущение усиливается после осмысления следующей фразы: «Ботву и брюкву мы съедаем сразу и молча...» Молчаливый   ритуал   и   необычность   съедаемых   продуктов   укрепляет   в убеждении, что за всем этим — неизбывная память о страшных месяцах или даже годах, что пока ещё таинственных «мы» скорее всего двое, что делили они эти месяцы­годы одну судьбу (какая счастливая случайность помогла им выжить?).  О каком рождении мы можем догадаться? И вновь из подсознания выплывает слово «лагерь»... За ним — «побег»... Вступление в урок учителя истории с  историей появления фашистских лагерей. II. Вторая стадия – «осмысление» ­ содержательная, в ходе которой и  происходит непосредственная работа ученика с текстом. Учитель   литературы:  Итак,   наши   души   растревожены.  Так   уже   первым абзацем   душа   растревожена,   напряжена   в   ожидании   событий   многолетней давности   (многолетней,   поскольку   место,­   где   герои   разводят   огонь,   «не зарастает никакой травой ­ глубоко, значит, прокалилась земля”…»). Почему? (Души героев также неизлечимо опалила война), но это уже второй абзац. Он же с ходу отвечает на один из вопросов: почему именно седьмого августа всё это   происходит:   в   этот   день   рассказчик   и   его   друг   отмечают   день   своего рождения...  Что происходит в природе? Прочитать описание. Читатель   поневоле   представляет   эту   «смирную   серую   погоду   с притушенным   мглистым   солнцем»,   наблюдает,   как   незаметно   и   рано подкрадывается   вечер   —   «тоже   тихий,   согласно­покорный   какой­то,   как ручной   телёнок».   И   «большой   тусклый   месяц»   над   лесом,   и   «засушливая жемчужная мгла», и «покойная цепенящая грусть», от которой «непостижимо споро   ладится   любая   работа»,   —   все   это   (особенно   «вечер   —   ручной телёнок»)   так   далеко   от   опасностей,   тревог,   любой   беды,   что   невольно спрашиваешь   себя:   да   полно,   может,   мы   «неправильно»   прочитали   начало рассказа?   В какой момент возникает чувство тревоги?  Что мы узнаем о героях рассказа? Какие они? Денис Неверов (“Диванович”) и его друг «Летчик»; Рассказчик   —   не   очень   везуч   («...всё,   принадлежащее   лично   мне, подвержено прихоти различных капризов, поломок и стопорений...»). А друг его... Всё, что принадлежит ему, от «ухватной ясеневой ручки топора» до «старенькой   неказистой   "Победы"»,   «выглядит   долговечным,   ладным   и сноровистым, обещающим верность крепкой и охотной службе жизни...». Герои   сейчас   любовно   делают   каждый   своё   дело:   один   чистит   речным песком   казан   под   уху,   другой   легко   срубил   и   расколол   сухую   ольшину, «почистил  картошку,  рыбу и лук...». Едва ли  не поэтическими  становятся строчки   с   их   звукописью:   «Котёл   увесист   и   гулок,   как   колокол...»   — чувствуете тяжесть? А как гудит: у­у­у, из самой глубины, глухо, протяжно. И ты уже как будто тоже рядом с героями, потому что ощущаешь «уютную кру­ тость»   этого   котла,   связанное   с   ним   «прочное   и   давнее   благополучие»; соглашаешься:   да,   «к   нему   очень   идёт   подовая   коврига   ржаного   хлеба» (житейская и генная память?!)... И вот она — неприметная в огромном абзаце, но самая значимая строчка: «...тогда любая зримая и предполагаемая беда кажется  неугрозной   и  одолимой».  Значит,  сознание   беды   живёт   глубоко   и неизбывно...  Почему   их   «взаимоотношения   в   такие   ночи   грешат   какой­то старомодной   церемонностью   и   взаимопочтительностью...»?     Как   и почему герои называют друг друга? (Заметим: «наедине, по ночам», в день их рождения.) Говорят друг другу «спасибо», «будь добр», «благодарю».   «Лётчик» и «Диванович», ботва и брюква — предел в их «поминаньях прошлого. Оно не то что свято или проклято, но просто не посильно теперь нам. И даже невероятно, сколько там изжитых стыдных унижений!» Постепенно расширяя своё представление о героях, мы убеждаемся: да, был лагерь был побег, был партизанский отряд...  А в какой момент вы вдруг почувствовали, что в повествование вот­вот вернется нечто, разбередившее душу уже в самом начале рассказа? Продолжение  учителя  истории о жизни в лагерях, в конце делает акцент о русских полицаях­надсмотрщиках. Учитель литературы:  Что   является   завязкой  рассказа? (Забыли   соль  для ухи, появляется незнакомец). Согласна: это реплика Дениса Ивановича в ответ на просьбу «Лётчика» достать из машины соль: «— Чего? Со­оль? — с тихо нарастающей к миру враждебностью не сразу переспросил он». Интуитивно чувствуешь, что вот здесь­то и начинается самое главное. В белёсой мгле знойно стрекочут кузнечики, сухо вскрикивают коростели — зреет ночь, котёл тихонько погудывает, от него исходит «полынно­чистый дух лаврового листа», а в воздухе повис вопрос: «— Ну, что будем делать, а?» Вот сейчас... Но нет, решение вполне мирное, ничего тягостного для героев не обещает: «на пятнадцатом километре отсюда, в домике дорожного мастера разжиться солью».   Признайтесь:   вы   облегчённо­счастливо   вместе   с   рассказчиком опускаете   «в   бурунную   благодать   котла   окуней»   и   готовы,   как   и   он, «сотворить в душе хвалу Творцу за всё посланное» в жизни... Однако все решил незнакомец, появившийся у костра и предложивший соль. И сразу все изменилось. И умиротворённость в природе и между людьми исчезает:   «пересохло   у   меня   горло»,   «никогда   не   избыть   страха   погони   и застигнутости»,  «узнали   этого   шатуна»).  У  костра   неожиданно   появляется человек (бывший полицай) как шатун­медведь. Зачитайте описание незнакомца На   какие   детали   портрета,   внешности   акцентирует   внимание   автор? («Заношенные солдатские брюки и китель, большая, от ветхости оранжевая железнодорожная фуражка и растоптанные кирзовые сапоги…»; деталь – за спиной   парусиновый   мешок   –   ноша   физическая   незримо   перейдёт   в   ношу духовную). Герои узнали в нём полицая. Анализ эпизода «Пришелец протягивал соль на ладони».  Предлагает он соль или просит о прощении? Как поступить? Взять соль у врага или нет? («выдалась длинная минута тишины», «появилась боль напряжения в затылке»).  Ещё одна деталь: как меняется голос Дениса Ивановича на протяжении всей   этой   встречи   («проговорил   каким­то   клёклым   голосом»,   засмеялся «коротко   и   квохчущее»,   спросил   «визгливо   осатаневшим   голосом»,   «по­ ребячьи обиженно всхлипнул», а ведь это был человек­кремень). Почему   рассказчику   не   хочется,  чтобы   у   подошедшего   к   костру оказалась соль?   «Он»   несёт   ощущение   мрачное,   враждебное,   если   не   сказать   — зловещее,  ибо  от  его  неслышного,  неожиданного   появления  в  белом   круге костра   у   рассказчика   мгновенно   пересохло   горло,   а   Денис   Иванович «пригнулся и шагнул прочь». Окончание предложения бьёт наотмашь: «...я понял, что нам с ним никогда не избыть страха погони и застигнутости!» Читатель уже убеждён, что с этим безымянным им у героев связано то страшное, на воспоминание о котором наложено табу: не дальше брюквы и «Диваныча». А герои? Герои узнали «этого шатуна позже, минут двадцать спустя, и не лично его испугались, а вообще человека в ночи». И ты потрясённо понимаешь, сколь страшно и жестоко было там, по ту сторону войны, называвшуюся вражеским тылом, если много лет спустя после войны люди сжимаются «от страха погони и застигнутости» просто в момент неожиданного появления у ночного костра незнакомого человека. (Но это не единственное и не главное твоё открытие в этом рассказе.) Что ощущают и как поступают герои? Рассказчик   смотрит   на   огонь   (непредставимо,   чтобы   в   лицо!)   и   очень естественно объясняет себе своё нежелание протянуть руку за солью: руки у него «прочно были заняты» — левая придерживала рогатину, а правой он помешивал в котле. Помешивал «и ждал, как поступит Денис Иванович, — от­ вергнет он соль или примет...». И едва ли не мистическая связь возникает между людьми и зреющей ночью: «В   это   время   как   нарочно   выдалась   длинная   минута   тишины,   —   даже кузнечики примолкли, и только звонисто гудел котёл...» Рассказчик ощущает боль напряжения в затылке... Отчего? Удивительно! Неожиданно: «...это ведь одно и то же: даёт человек или просит, его нельзя заставлять ждать с про­ тянут   рукой».   Могли   вы   себе   представить,   что   в   такой   ситуации   герой способен еще на деликатность? Ведь он уже почти готов подставить ложку под  чужую  руку,  держащую  соль. Но   первым  не  выдержал   и  принял  соль Денис Иванович. Каким образом прорвалось напряжение? Читатель слышит этот крик рассказчика, обращенный к ночному гостю:  «— Где ты служил летом сорок второго года?»  — и задыхается от обиды и гнева, потому что уже понял окончательно, кто «разорил» ночь наших героев. Но читатель никак не ожидал, что в ответ друзья услышат «визгливо осатаневший голос»:«— А вы сами тогда где были? В Вяземском лагере, выходит, отсиживались, да? Шкуры берегли, а потом мучения себе выду­ мали, чтоб оправдаться?» Прозвучавшие слова настолько оскорбительны, настолько противоречат истине,   что   потерялся   даже   Денис   Неверов,   которого   рассказчик   считал человеком­кремнём: «Он рассеянным взмахом кинул соль в костёр и вдруг по­ребячьи обиженно всхлипнул и уткнулся лицом в колени». Но ведь ошеломлён и читатель: разве вы ожидали такого поворота? Нет,   конечно.   А   считаете   ли   вы   обоснованным   обращение   автора   к эпизодам лагерной жизни именно в этой части сюжета? Почему? Думаю,   действительно   автору   нужно   было   подчеркнуть   глубину потрясения   Дениса   Ивановича,   имевшего   там,   в   лагере,   вид   надёжный, выносливый   и   даже   себенаумешный   —   несмотря   на   то,   что   «ему   больше других выпадало плетей и палок» (а за этот вид, может, и выпадало); в тот «последний лагерный день — седьмого августа сорок второго года — ему спутанно­слепым и как бы безадресным взмахом арапника (узнаёте? знакомое движение?   —  Л.К.)  с   мудрёным   свинцовым   нахвостником   полицай   рассёк лицо». Вот   и   гость   ночной   увиден   нами   во   всей   сущности.   И   ещё   острее понимаем мы недоумение Дениса Ивановича: как же эта мерзость ходит по земле, перевёртывает истину с ног на голову да ещё смеет кричать на людей, чудом выживших в лагерном аду?! Не знаю, как вам, а мне не кажется надуманным или отвратительным признание рассказчика «в своей тогдашней летучей мысли об аморальности для людей любого неотмщённого преступления» — да, «ладный, ухватный топор»   лежал   на   том   метре   земли,   который   отделял   героя   от   бывшего полицая, но наш герой никогда бы не воплотил этой «летучей мысли» в силу того, что имел, как и его друг, истинно славянскую душу.  А что вы «услышали» в крике ночного гостя? Что вам помогло это понять? Да, с него уже «взяли» за пребывание в полицаях и, очевидно, немало... Но нельзя сказать, что он живёт со спокойной совестью. Иначе, чем объяснить то «визгливо осатаневший», то отрешённый и помешанный, то глухой голос и крупные бисеринки пота на гладком голом темени? Чем объяснить попытки оправдаться, прикрываясь неназванным, но угадываемым «высоким» именем? («— Не один я убивал и не один живу. Небось, за свои лагеря тоже мало кто ответил!») Его прошлое не даёт ему покоя, хотя ему хочется верить, что вину свою он искупил. Обо всем этом красноречиво говорят бисеринки пота, вы­ ступившие в тот момент, когда он уловил «летучую мысль об аморальности... любого неотмщённого преступления» и, косясь на топор, закричал о том, что два   раза   за   одно   и   то   же   наказывать   не   положено.   Он   напоминает   за­ травленного волка, который настороженно ловит чужие движения, готовый зарычать   злобно   и   агрессивно.   Нет   в   душе   раскаяния   —   есть   угрюмое озлобление и обида («Не один я...»). И ощущение разъединённости с людьми. Но обида коснулась и наших героев, оставив чувство подавленности, опустошённости: «Мне ничего не хотелось — ни есть, ни пить, ни спать, ни бодрствовать»   —   вот   чем   закончилась   встреча   рассказчика   с   бывшим полицаем. Денис Иванович чувствовал себя не лучше: он горько и потерянно страдал...   И   покатилась   к   озеру   брюква,   а  остатками   обаландившейся   ухи загасили костёр — ночь «разорена» окончательно. Герои долго не могут уснуть. Что же им мешает? Озлобление? Жажда мести? Обида? Им не даёт покоя «продолговатый и узенький косячок света приземлённого пламени» костра («В ночном костре, если смотреть на него издали, всегда чувствуется что­то тревожное и неприкаянное...»). Им хочется узнать, о чём думает тот, кто жжёт этот костёр. Ибо мы с вами, как и герои, поняли, кто его жжёт. III.  Третья   стадия  –   «рефлексия»   ­   размышления.   На   этом   этапе ученик формирует личностное отношение к тексту. Именно здесь происходит активное   переосмысление   собственных   представлений   с   учетом   вновь приобретенных знаний. Какие чувства одолевают людей, встретивших врага через много  лет после войны? (ненависть, желание убить – главный герой признаётся в  своей мысли – аморальность «любого неотмщенного преступления»).  «Бывший полицай каким­то сверхсознательным чувством догадался… и крикнул: ­ По закону не положено наказывать два раза за одно и то же…» «Ты же сам убивал, и сам вот жив!.. – шёпотом, горько и потерянно сказал Денис Иванович. Непрошеный гость уходит, но «ничего не хотелось – ни есть, ни пить, ни спать…   телу   сразу   же   стало   неудобно,   ломотно,   и   беспокойно».   Почему? (боль от нахлынувших чувств не даёт заснуть, Денис Иванович даже ушёл из машины; «Вернулся он часа через полтора»).          Мы, читатели, догадываемся, что всё это время он провёл у костра с бывшим полицаем. Узнал о его жизни «Расстрел дали… потом заменили четвертаком. Шестнадцать отбыл».) Чем оканчивается рассказ?  Герои подвозят бывшего полицая. «...а ну его к чёрту, пускай садится, а? А  то плетётся, как мы тогда!» Острота переживания прошлого вызывает чувство неловкости: мы с комфортом и быстро достигнем цели, а тому, кого обогнали, ещё идти и идти... Природное чувство сострадания не позволяет героям бросить на дороге путника, пусть и такого. Возвращаемся   к   проблеме,   поставленной   в   самом   начале   урока: простить или нет? Нравственно ли всепрощение? (Мнения учащихся): Я думаю, что Лётчик и Денис Иванович простили бывшего полицая, ведь остановили они машину: « а ну его к чёрту, пускай садится, а? А то плетётся, как мы тогда!..» Человек,   который   оступился,   с   большим   трудом   возвращается   к нормальной жизни. Герои очень страдали в плену и никогда не простят тех, кто убивал. Простить могут только очень сильные люди. Убийство – это то преступление, которому нет прощения. Те,   кто   живёт   не   по   человеческим   законам,   не   имеют   права   на человеческое отношение. Всепрощение недопустимо, за всё надо платить! Простить можно искренне раскаявшегося человека. Полицай – братоубийца – нет ему прощения. Выступление учителя истории о жестокости в наше время Учитель литературы:  Подведём итог урока. К каким же выводам пришли вы? Курский   писатель   К.Д.Воробьёв   хотел   донести   до   нас,   что   человек должен   в   любых   испытаниях   оставаться   человеком,   а   значит,   уметь сострадать и прощать В обществе всегда будут разногласия о всепрощении Герои   рассказа,   возможно,   и   простили   своего   врага,   но   не   забыли причинённое им горе. «Славянская душа» умеет прощать и сострадать. Именно ей присущи чувства добра и милосердия. Нельзя допустить, чтобы ненависть разрушала наши души. Какой эпиграф вы подобрали бы к уроку из предложенных?  (эпиграфы напечатаны на карточках, ребята выбирают). «Душа   человеческая   по   природе   своей   христианка»   (из   книги Л.Н.Толстого «Круг чтения») «Плати добром за добро» (Талмуд) «Побеждай гнев кротостью, зло – добром, скупого – щедростью, лгуна правдой» (Дхаммапада) «Обдумывающий месть поддерживает свои раны» (Бэкон) «Не напоминай кающемуся про его прежние прегрешения» (Талмуд) «Что   на   свете   выше   справедливости?   –  спросил   однажды   восточный мудрец и сам же ответил: «Только одно – прощение» «Кто  не  умеет прощать,  разрушает  мост, через  который  ему самому придётся   проходить,   ибо   всякий   человек   нуждается   в   прощении»   (Лорд Герберт) «Вот   она   наша   славянская   душа!   Не   можем   до   конца   сохранить ненависть   к   преступнику   и   насильнику   над   тобой,   не   можем!»   (К.Д. Воробьев). А что теперь вам говорит название «Уха без соли»? Какой   тугой   узел   впечатлений   и   размышлений   скрывается   в   нём!   И прежде всего — драматичная встреча со страшным прошлым героев рассказа. Их   растерянность   перед   явлением   ненаказанного   зла...   Их   милосердие, рождающее веру...  Одним словом, у каждого своё восприятие названия, но, хочу надеяться, отнюдь не скудное... Вы, конечно, видите костёр и людей, хлопочущих у него; слышите крик, который быстро обрывается; возможно, вы зададите себе вопрос: что изменилось бы в настроении, ощущениях героев, не случись   этой   встречи?   И   подумаете   о   том,   что   милосердие   лучше злопамятности, однако милосердие не есть всепрощение... Если   рассказ   в   вас   что­то   пробудил,   о   чём   вы   раньше   никогда   не задумывались, напишите об этом — можно в виде письма учителю, можно в обычном   сочинении   выразить   свои   раздумья   или   в   дневниковой   записи читателя. Заставил ли вас рассказ о чем­либо задуматься? Урок заканчивается песней «А закаты алые»