Виват,Средневековье!

Внеклассное мероприятие по истории «Виват, Средневековье!» (6-7 классы) Тип урока: урок повторения пройденного материала. Урок­экскурсия. Цель урока:  повторить,  закрепить,  углубить   знания   обучающихся   по   курсу   истории средних веков. Задачи урока: 1) Образовательная. А) Дать представление о средневековой культуре. Б)   показать,   что   развитие   городов   и   образование   централизованных   государств   в Западной Европе способствовало подъему культуры. 2) Развивающая А) развитие навыков самостоятельного анализа событий; Б) развитие навыков работы в группах 3) Воспитывающая А) воспитывать любовь к  средневековой культуре стран Западной Европы. Оборудование: Зал украшен в стиле XI­XIII века, постоялый двор. На доске:  вывеска «Рождественский гусь»  Учитель.  Здравствуйте,   уважаемые   гости,   учителя   и   ученики!   Мы   приглашаем   вас Ход мероприятия. сегодня окунуться в средневековье и представить, как это могло бы быть. Где­то   в   Европе.   На   перекрестке   трех   дорог   между   тремя   стопроцентными средневековыми городами Париж – Рим – Кельн. Постоялый двор «Рождественский гусь». Представляем вам. Глава семьи Хайнц Петер Макунцер. Добродушный (А, куда ты дела мои башмаки?.. Положи эту палку). Пухлый, добрый, и по­настоящему брюзжащий домосед, желающий запереть все окна, ставни и двери, закрыть любимую тещу и не менее любимую супругу где­то в районе прачечной и кухни (дабы не отвлекались сами и не отвлекали его), а он тем временем увалился бы на ту удобную, по­средневековому «мягкую» скамью, по созерцать последний настенный рисунок самой младшей седьмой дочери, с кружкой пива, изготовленный руками его тещи. Хозяйка постоялого двора, Мардред. Она же супруга достопочтенного трактирщика, шея   его   семьи   (если   упрется,   голова   никуда   не   повернется).   Энергичная,   Хозяйственная, говорливая,   деликатная   (настолько,   насколько   могла   бы   быть   деликатной   средневековая трактирная бизнес­вумен, у которой до всего есть дело)  (Вы у нас надолго останетесь?) Любознательная  (Не   любопытная)    Из   той   же  серии,  что   и  деликатная.  Чистоплотная (с тряпкой). И потрясающе вкусно готовит – пример тому ее достопочтенный супруг. Достопочтенная   Фрау   Гретхен   Церенхауэр.   Теща.   Теща   трактирщика.   Матушка   его супруги.   Представьте   себе,   что   значит   быть   матушкой   шеи   достопочтенного   семейства. Вездесущая,   неутомимая.   Местами   робкая   и   пугливая  (паук,   уберите   его).  Прекрасная кулинарка, великолепная прачка (ну кто еще может стирать простыни по шесть часов, когда от них мало, что остается) (тряпочка вся в дырку). Добрая бабушка и любящая мама. И их дети. Сын. Он вечно влюблен и этим все сказано. Я сердцем таю, Забыв весь мир порой, Воображаю Вас, Донна, перед собой. Стихи слагаю Я только вам одной, Изнемогаю Томим своей мечтой. Как от любви бежать? Где б ни укрылся, глядь, Любовь уже опять Мной овладеть готова. Отверженный сурово, Вновь стану воспевать Ваш нрав, красу и стать. Второй сын. Как бы по мягче и по средневековому сказать…одним словом…шалопай… Третий сын. Не романтик и не шалопай, но очень близок к студенчеству… оболтус. У меня сессия… Две дочки­красавицы. Флора и Филида. Хайнц и Мардред до сих пор думают, кто из них красивее, в кого их дочери пошли такой красотой. Еще одна дочка…про нее можно сказать следующее: смиренна, набожна, отважна, было бы только  ей  хотя бы какое­нибудь дело,  связанное  со  спасением семьи, родины, церкви, короля, папы… ой список длинный... героиня. Дочка.   Художница.   Та,   чьи   картины   вдохновляют   папу.   Она   рисует.   Постоянно. Осталось хоть что­нибудь, что бы можно было разрисовать. Восьмой ребенок. Младенец. Пока не проявил ни таланта, ни качества. Кроме одного – его передают из рук в руки… Итак, средневековье. 24 декабря. Год от Рождества Христова. Век 11­13… Мардред. Ой, уже как быстро бежит время. Уже и Рождество на носу. Казалось, еще вчера было лето, и мы выращивали на нашем огороде репу и крокусы, а вот уже зима, конец декабря на носу. Скоро зажжется на небе Вифлеемская звезда. Она вытирает несуществующую пыль, а муж храпит. Мардред. Хайнц! Хайнц! Хайнц! И он спит! Ну как ты можешь спать если я с тобою разговариваю. Или ты хочешь сказать, что я сама с собой разговариваю?!? И почему ты до сих пор не приготовил дрова для гостевых комнат, или ты прикажешь опять греть гостей лучиной? (Он   храпит­притворяется,   она   отворачивается)  Нет,  это   мне   только   надо?  И   только   я должна об этом думать!?! Вставай, бездельник! Я с тобой разговариваю! Хайнц приоткрывает один глаз: Я сплю! А давай закроем постоялый двор на сегодня и встретим Рождество в узком кругу семьи, а?   Мардред.   Хайнц!   Наш   узкий   семейный     круг   перестал   быть   таковым…лет   эдак двадцать тому назад, когда у нас на руках были первые двое детей. С тех пор он значительно расширился. Все дети вылетают в своем амплуа. Звучит рождественская песня. Обнимают друг друга за плечи. Встает отец. Вылетает бабушка, дирижирует. Активно поют песню «We Wish You A Merry Christmas». We Wish You A Merry Christmas We wish you a merry Christmas We wish you a merry Christmas We wish you a merry Christmas And a happy New Year. Glad tidings we bring To you and your kin; Glad tidings for Christmas And a happy New Year! We want some lucky cookies We want some lucky cookies We want some lucky cookies Please bring it right here! Glad tidings we bring To you and your kin; Glad tidings for Christmas And a happy New Year! Хайнц. Да, знатно разбушевалась сегодня непогода. И ветер кружит, и снег валит… Эх, в такую погоду хозяин собаку не выгонит на улицу, вот и пусть сидят все дома у каминов греются! Нечего шастать по дорогам! Мардред. Нет, Вот именно в эту погоду люди и ходят по дорогам, приюта ищут. А тут и мы! И выручка вся наша будет. Теща.  Да   выгодно   мы   двадцать   лет   назад   постоялый   двор   построили.   Из   Парижа студенты шныряют, в Кельне – священники, в Рим короли к Папе ездят, да и сам папа Римский в гости захаживает. Хайнц. Эх, знал я! Не надо было вас слушать, ну чем вам не нравилось то побережье – бухта закрытая, море спокойное! Вот оно то самое место для постоялого двора!  А здесь­то – три дороги, вот они и шастают туда­сюда, туда­сюда…    Мардред. Тихо, тихо! (хлопает) Принимайтесь за работу! Уже к вечеру дело. Того и гляди, что кто­нибудь придет. Готовьте комнаты, несите полотенца и скатерти. Колите дрова! Все за работу! Флора. Ах, ты хороша, Филида! Филида. И ты прекрасна, спору нет. Флора.  Кто   сможет   оценить   нашу   красоту,   только   лишь   окрестные   молодые   люди! Например, студенты! Филида. Ну, нет! Лучше рыцари и крестоносцы! Номер. Флора и Филида. В час, когда сползла с земли Снежная хламида, И вернула нам весну Добрая планида, И запели соловьи, Как свирель Давида, – Пробудились на заре Флора и Филида. Две подружки, две сестры Приоткрыли глазки. А кругом цвела весна, Как в волшебной сказке. Расточал веселый май Радужные краски, Полный света и любви, Радости и ласки. В поле девушки пошли, Чтоб в уединенье Полной грудью воспринять Жизни пробужденье. В лад стучали их сердца, В дружном единенье, Устремляя к небесам Песнь благодаренья. Ах, Филида хороша! Ах, прекрасна Флора! Упоительный нектар Для души и взора. Улыбалась им светло Юная Аврора… Вдруг затеяли они Нечто вроде спора. Меж подружками и впрямь Спор возник горячий. Озадачили себя Девушки задачей: Кто искуснее в любви, Награжден удачей – Рыцарь, воин удалой Иль школяр бродячий? Да, не легкий задают Девушки вопросец (он, пожалуй, бы смутил И порфироносец), –  Две морщинки пролегли Возле переносиц; Кто желаннее: студент Или крестоносец? «Ах, – Филида говорит, – Сложно мир устроен: Нас оружием своим Защищает воин. Как он горд, как справедлив, Как красив, как строен И поэтому любви Девичьей достоин!» Тут подружке дорогой Флора возражает: «Выбор твой меня – увы! – Просто поражает. Бедным людям из­за войн Голод угрожает. Ведь не зря повсюду жизнь Страшно дорожает. Распроклятая война Хуже всякой муки: Разорение и смерть, Годы злой разлуки. Ах, дружок! В людской крови – Рыцарские руки. Нет! Куда милей студент – Честный жрец науки.» Тут Филида говорит: «Дорогая Флора, Рыцарь мой не заслужил Твоего укора. Ну, а кто избранник твой? Только лишь Обжора! Брр! Избавь меня господь От сего позора!» Флора молвила в ответ: «Ты права, подружка. Что для рыцарей – турнир, То для них – пирушка. Шпага рыцарю нужна, А студенту  – кружка. Для одних война – разор, Для других – кормушка. Но, послушай, милый друг, – Продолжала Флора, – Мы до вечера, видать, Не окончим спора. И поскольку нам любовь – Верная опора, То, я думаю, Амур Нас  рассудит скоро». И тогда сказал Амур: «Боги и богини! Чтобы нам не оставлять Девушек в кручине, Разрешить нелегкий спор Нам придется ныне. Впрочем, спор­то их возник По простой причине. Ждут красавицы от нас Точного ответа: Кто достойнее любви, Ласки и привета – Грозный рыцарь, что мечом Покорил полсвета, Или бесприютный сын Университета? Ну, так вот вам мой ответ, Дорогие дети: По законам естества Надо жить на свете, Плоть и дух не изнурять, Сидя на диете,  Чтобы к немощной тоске Не попасться в сети. Кто, скажите, в кабаках Нынче верховодит, Веселиться, но притом С книгой дружбу водит И, в согласье с естеством, Зря не колобродит? Значит, рыцаря студент Явно превосходит!» Убедили наших дев Эти аргументы. Раздались со всех сторон Тут аплодисменты. Стяги пестрые взвились, Запестрели ленты. Так пускай во все века Славятся студенты! Мардред. Вы уже убрались в гостевых комнатах? А чего тогда прохлаждаемся? Опять в зеркало   любуемся?   Ну­ка,   за   работу.  (   уходят)    И   все­таки   они   красивые   в   меня…да… (задумалась) Мимо проходит сын ­ вечный студент с горой книг. Мардред. Ты уже наколол дрова? Сын ­ вечный студент. Мама, я учу! У меня сессия… Мардред. У тебя сессия по­моему круглый год! Сначала  у тебя экзамены, которые нужно сдать, но ты… Сын ­ вечный студент. Не готов… Мардред. Но ты их не сдаешь, потому что ты их не выучил, потом у тебя пересдача, а ты … Сын ­ вечный студент. Не готов… потому, что я не выучил Мардред. А потом  у тебя пересдача пересдачи, а ты… Сын ­ вечный студент. Все та же проблема – учиться некогда! Мардред.  (всплескивает руками)  А как же твои друзья? Погляди на них! Уже либо курс третий закончили, пока ты пятый год на первом толчешься. Сын ­ вечный студент.  ( пожимает плечами)  У меня профессия сложнее. На моем факультете первый курс самые одаренные, года с седьмого преодолевают. Тяжкое это дело – образование… Мардред.   Куда?   Куда?   А   ну,   иди   конюшню   расчищай,   за   три   года,   которые   ты собираешься ее очищать, уже столько там набралось… Номер. Песенка студента Входит рисовальщица, за ней бабушка вытирает все. Теща. А что ты делаешь? Рисовальщица.  Рисую, бабушка! Теща. Ну как же можно рисовать на ботинках наших гостей!  Рисовальщица. О, бабушка! (все вбегают и обнимают бабушку. Бабушка падает. )  Входят гости.  Хайнц.  Ммм…   Дорогие   гости!   Мы   рады   вас   приветствовать   в   постоялом   дворе «Рождественский Гусь».  Первый гость (француз). О, это такое немецкое гостеприимство? А можно нас так не надо. Хайнц. Как, у вас так не принято? А откуда путь держите? Второй гость (англичанин). О, мы из Парижа. Там только состоялся большой конгресс химиков из разных стран. Он француз, я – англичанин. Первый гость (француз). Хоть я и француз, ну у нас так тоже не принято. Хайнц. Химиков?!? А кто они такие, и что они делают? Второй гость (англичанин). Много разного, но с основном ­ золото. Мардред. Да мы с вами коллеги. Первый гость (француз). Вы тоже химики? Мардред. Мы просто делаем золото. Второй гость (англичанин). О, на конгрессе химиков алхимики из Англии и Франции нам поведали такую интересную историю о золоте… Мардред. И о чем же она?... Первый гость (француз). О королях, о золоте…Хотя, на самом деле все обстояло это так… Два стола. Два трона. Таблички «Англия» и «Франция», «Граница Ла­Манш», колбы, Номер  Сценка алхимиков и оборудование химиков. Автор. На рубеже темных веков Средневековья, когда солнце вышло из­за туч и начало освещать темные земли и темных людей – наступило просвещение и при королевском дворе. Два   короля   подходят   к   границе.   Английский   король   стучится   к   французскому королю. Франциск I. Да, брат Генрих VII. Да – да, мой брат. Дай мне взаймы денег.  Экранизация на что им нужны деньги – карта, к ней приплюсовывают территорию, указывают значками походы. На какие государства желают идти. Автор. И решили короли долги раздавать. Потому что взять было не у кого. Содержать армию,  двор,  поддерживать   королевский   престиж.  Какой  же   это   двор,  если   не  перед   кем прихвастнуть дорогими и редкими кружевами, или дорогими тканями на платье, и какая же это армия, если всех не во что одевать и нечем кормить, а плюмажи генералов ничем не отличаются от плюмажа солдат. И ходили­ходили короли друг к другу, занимали друг у друга и торговали друг с другом, и поняли, что расплачиваться уже нечем, казна пуста, а деньги взять не откуда. Правильно говорят – все проблемы из­за денег, вернее из­за их отсутствия. И озадачили они тогда своих придворных ученых, чтобы они добыли им золота, из которого можно было деньги чеканить. Франциск  I.  Вызываю тебя, мэтр, думу думать и проблему решать. Проблема такая – нет в моем государстве ничего, из чего можно было деньги сделать, а потому и опечален я и хочу, чтобы ты эту проблемку­то и решил. Придумай, ну из чего можно сделать золото. Автор.  Задумался ученый. Как же помочь королю. Потому как помочь нельзя. Ведь найдется виноватый королю, который не сможет золото достать. И ученый начал думать, как золото создать. Думал долго и напряженно. Алхимик. О! близко! Эврика! Автор. К тому времени накопилось очень много долгов. И тут вызывает к себе король химика узнать, каких тот успехов добился. Алхимик. Вчера мне удалось создать сплав металлов. Не золото, не платина, не железо, но по составу и твердости очень похож на золото, и даже цвет такой же. Вот только, наверно, не золото. В сплав входят только медь и олово.  Генрих VII. Да золото оно! Золото! Какое счастье, что золото можно таким способом добывать! Алхимик. Но это же не золото! (зрителям) но кто же даст королевскому химику хоть кусочек золота, чтоб с ним экспериментировать. Хоть для примера дали бы… Генрих VII. Главное, что похожее на золото! Начеканим монет и я снова стану богат! Сначала флот построю, армию наберу, дом себе новый куплю, а то старый всеми ветрами обдувается, совсем невозможно жить, а там и с долгами разберусь. Все терпят и Папа Римский и купцы, а Франциску Французскому вынь­да выложь долг мой понадобился, а то прозовут меня «Великим должником Европы». Не самый лучший для просвещенного короля. Автор. И стучится французский король к английскому королю. Франциск I. Эй, братец, я тебя, конечно, уважаю! Вместе в походы ходили, да и бабка твоя мне родственницей приходится, и дочку мою в жены своему сыну просишь, но пора тебе мне и долг отдавать. Долг­то твой – поиздержался. Сам знаешь, какие у всех запросы: жена – новую шубу просит, дочки обновки хотят, а сынуле соседнее государство понравилось, сказал: «жить там хочу!», да и самому о старости грядущей надо думать – на юга собрался. Говорят доктора,   там   климат   весьма   благоприятствует   –   нервы   расшатанные,   кости   истерзанные. Нелегка работа короля, так что давай, братец, долг отдавай, не могу больше. Пора уже решать вопрос давнишний.  Автор. Не понравились королю такие речи. Долг отдавать придется. Не отдашь – придут и заберут имущество, что тогда оставлять сыну? Да и дочке в приданное тоже что­то положить нужно. Окручинился было Генрих VII, да вспомнил – химик его придворный золото придумал, которое вчера в казначейство унесли монеты чеканить. Генрих  VII.  Признаю твои требования, братец. Отдам тебе долг. Дашь пару деньков, чтобы долг собрать? Франциск I. Хорошо. Автор.  Значительно лучше звучало, чем «На закате после дождя», или «Через неделю после снега», или «Когда кукушка прокукует 25 раз». Вызвал   английский   король   к   себе   казначеев   и   потребовал   начеканенные   монеты. Казначей попробовал возразить королю, что золото немного зеленое, но не стал, понял, что дело безнадежное.  Собрали   искомую   сумму   и   передали   французскому   королю   за   уплату   долгов. Французский король было обрадовался, как быстро долг вернули, после последнего разговора не прошло и года. И задумался об этом король.   Франциск  I.  А в чем же подвох? Не обвешал ли он меня, монеты либ тонкие, иль лишнего чего насыпал, а может камней доложил??? Автор.  Пошел он с придворным алхимиком монеты проверять. Открыли они мешки и обомлели – золото то было как весенняя травка – зеленая. И задумался  Франциск I.  Франциск  I.  Хитрый,  ты   братец!   Какую   оказию   придумал,  и  меня   на  ней   провести решил. Э, нет, не такие меня брать пытались.  Автор. Позвал он своих министров, да и говорит. Франциск I. Помнится, в году 1100 от Рождества Христова брал мой прапрадедушка у брата тогдашнего английского короля шерсть для сукна, да, помнится, и не расплатился. Не порядочно это! Надо долг вернуть. Ну­ка собирайте­ка что мы там получили за долги англичан и везите им, а то совесть моя неспокойная мне спать не даст, как можно долг на сто с лишним лет просрочить. Автор. Что было и сделано. Привезли мешки с его же «зеленым золотом» и отдали. Франциск I. Спасибо, брат, что злобу на меня  не держал. Не могу я быть более должен тебе. Отдаю долг давний. Благодарю за терпение. Автор. Английский король обрадовался, посмотрел в мешки – его же золото! Генрих  VII.  Что­ты,   что­ты,   братец!!!   Подождал   бы   я   столетие!   Что   ж   ты   так торопился, либо всех коней загнал, долг вез. Можешь пока взять на нужды свои: жене, дочкам, сыночку… Я подожду. Франциск I. Да не нужно. Пора нам друг другу долги отдавать… Второй гость (англичанин).  С тех пор стало принято, что химики собираются, друг другу опыт передают, а заодно и коварные планы своих господ узнают. (уходят) Мардред. А как же могло быть, что золото, оно не золото?... Хайнц.    А   так   и   могло!   Надо   теперь   лучше   проверять,   чем   будут   расплачиваться постояльцы….особенно эти господа…(бегут к   своей кассе – мешку, на котором написано «Касса») На сцене сидит влюбленный с пером и розой в горшке. Сочиняет стихотворение. Вечно влюбленный. Прекрасная Донна, нет…о красивая Донна, тоже нет… Входят влюбленные. Юноша. Есть ли у вас свободная комната? Хайнц. Отчего же нет. Есть. Вам одну или две? Юноша. (вместе) Одну Девушка. ( вместе) Две Юноша. (вместе) Две Девушка. ( вместе) Одну Хайнц. Так одну или две? Оба. Две. Вечно влюбленный. О, Донна, сердиться не надо. Верьте, учтив и приятен мой слог. А для меня и честь и награда –  Если б я вам понравиться мог. Девушка. Я не донна…я его жена, а то тут влюбленных многовато..     д’Юссель, вы сполна Номер. Ужель, Ги   — Уже ль, Ги д'Юссель, вы сполна Стихи отказались слагать? Вольны вы молчать, но вольна И я к вам в тенсоне воззвать! В мире любви вы немалый знаток — Этот знаток мне ответить бы мог: Есть ли для любящих общий закон, Донну и друга равняет ли он? — Хоть, донна Мария, должна Виола моя   отзвучать, Но, раз вам тенсона нужна, Возьмусь я за пенье опять: Как бы у донны был род ни высок, Он для господства в любви — не предлог!  С дойной,— отвечу вам,— друг уравнен,  Если и в низкой он доле рожден. — Ги, вовсе не тем, что знатна, Должна она славу стяжать, А тем лишь, что донна она, Что может любовь даровать. Тот, кто по донне тоской изнемог,  Должен прийти к ней с мольбой на порог,  Чтобы любовью он был одарен  Не потому, что он знатный барон — Но, донна, одна сторона Не ниже другой ни на пядь: И донна, коли влюблена, Должна о любви умолять. В чем же тут другу от равенства прок:  Он ее славит, она же — молчок!  Рисовальщица рисунок рисует. Нет уж!   Коль был ты  в любви предпочтен,  Значит, тобой и почет заслужён! — Ги, в чем тогда клятве цена? Зачем же колени склонять И славить  на  все промена Владычицы разум и стать, После ж не помнить, чуть выдержав срок,  Как он пред. донной валялся у ног!  Тот же и взял свою донну в полон,  Кто, как вассал, к ней ходил на поклон... — Нет, донна!  Коль та не склонна Его своим ровней  считать, Зачем же любовь призвана Сердца воедино сливать? Вот и тенсоны стал ясен итог.  Донна — не донна, коль ей невдомек:  Равенство любящих — высший закон,  Только любовью и держится он. Флора. Хм, симпатичная. Это Бэт из Литлтауна Филида. Нет, это Кэт из Бигстоуна. Флора. Почему ты так решила? Филида. А почему я так не должна была решить? Флора. Не знаю, может потому, что ты ее в жизни не видела? Филида. А вот и нет! Видела. Она только что приехала в нашу гостиницу. Флора. Кэт? Из Бигстоуна? Здесь? Это же так далеко от Парижа, что она тут делает? Филида. Делает вид, что она не та пастушка, которая жила около замка Луи и крутила с ним роман. Кстати он тоже здесь и делает вид, что они не знакомы. Номер Все могут короли Мардред будет бегать, входит дама. Вечно влюбленный. Когда впервые вас я увидал, То, благосклонным взглядом награжден, Я больше ничего не пожелал, Как вам служить – прекраснейшей из донн. Вы, Донна, мне одна желанной стали… Дама. Стоп. Служить говоришь. Замечательно, молодой человек. Именно мне и нужно  было. Отнесите мои сумки в свободную комнату. Я намерена остановиться здесь до утра. Но  не смейте мяукать под моей дверью. Не люблю кошек. Уходит. Влетает в зал молодой человек. Вслед за ним его родители.  Молодой человек. Хозяин, мне комнату. Отец. Нам тоже комнату и желательно поближе к его комнате. Молодой человек. Нет, нам на разных этажах. Мардред. Да, но у нас только один этаж Молодой человек. Ну тогда нам в разных частях коридора. Мать юноши. Сынок, нам необходимо поговорить. Ты не должен отказываться. Это  твое по праву рождения. Молодой человек. Не хочу! Я уйду в монахи! Отец. Не бывать этому. В нашем роду не было священнослужителей. Молодой человек. Тогда  уйду в студенты. Мать юноши. В нашем роду не было студентов. Молодой человек. Тогда я вообще уйду…в лес…с моим другом!!! Все вместе. Каким? Шалопай. Со мной. Мы направляемся к Робин Гуду. В Шервуд. Отец. В Шервуд? Но это же Англия! Молодой человек. Да. И только там могла случиться эта история. Номер О Робин Гуде Чтец. Весенним утром Робин Гуд  Шел по лесу, и вдруг  Епископ встретился ему с большим  Отрядом слуг. Робин Гуд. Беда! Конец пришел стрелку.  Меня повесит этот поп  На первом же суку.  Чтец. Пустился Робин наутек  И видит ветхий дом.  Сидит старуха у окна  С большим веретеном.  Старуха. Откуда взялся ты, стрелок?  И как тебя зовут?  Робин Гуд. Мое жилье — Шервудский лес,  А имя — Робин Гуд.  Епископ гонится за мной,  Мы — старые враги.  Помочь не можешь, так прощай,  А можешь — помоги.  Старуха. Коль ты и вправду — ты,  Так примешь помощь, Робин Гуд,  От нашей нищеты.  Кто мне принес в тяжелый год  И плащ, и башмаки,  Того я как­нибудь спасу  От вражеской руки.  Робин Гуд. Тогда снимай свое тряпье,  Клади веретено,  Бери зеленый мой наряд  И стрелы заодно.  Чтец. Епископ  к домику  вдовы  подъехал  на   коне. Епископ. Эй!  Живо Робина схватить и  привести  ко  мне. Чтец. Епископ  едет  впереди  с  улыбкой  на  лице, А следом пленника везут на белом жеребце. Но вдруг из заросли лесной Выходит Робин  Гуд,  а  следом  вольные стрелки плечом к плечу идут. Епископ. Кто ты? Кого с собой я вез? Старуха. Милорд! Я старая вдова, а ты — паршивый пес. Чтец. Хотел епископ ускакать, Собрав остаток сил, Но Робин Гуд шагнул вперед И путь загородил. Он взял за шиворот попа, Стащил его с седла И крепко к дубу привязал На два тугих узла. Еще послушайте рассказ Однажды, говорят, Переоделся Робин Гуд В монашеский наряд. Робин Гуд. Надел я черный капюшон, Повесил крест на грудь, А сверху четки нацепил И вышел в дальний путь. И мили не прошел, Как вдруг в лесу глухом Я двух монахов повстречал... Подайте, брату во Христе! Тому,  кто  нищим  подает,  на  небе  воздадут. Я ничего не ел с утра, уж больно сбор плохой: Ни кружки  кислого вина, ни  корочки сухой. Монах  1­й. Не жаль для ближнего монет... Но нас ограбил Робин Гуд, Мы сами нищи, брат!.. Робин Гуд. На шее крест у вас попы, А ложь на языке. Придется, видно, вам помочь Порыться в кошельке. Монах 2­й. Ах! Отпусти нас, добрый брат! Не мучай бедняков. Робин Гуд. Выходит, все мы бедняки, Бедняк на бедняке, Но что ж, помолимся втроем О толстом кошельке. Монахи (вместе). Пошли нам, боже, золотых, А сколько, знаешь сам. Робин Гуд. Ну, братья, бедняки! Посмотрим, что послал господь, . Проверим кошельки. Да тут, господни чудеса! Свершилось наяву — пятьсот блестящих золотых! Ого! Вот это барыши! Видать,   что   вы,   мои  отцы,   молились  от  души. Берите   сотню   золотых,   вам   нынче   повезло. Попы встают на ноги, вздыхают, собираются уходить. Робин Гуд. Еще не кончен разговор... И на моем святом кресте Я клятву с вас возьму: Не лгать до гробовой доски, Нигде и никому. А встретив нищего в пути, Тотчас сойти с коня И бросить пригоршню монет За вас и за меня. Монахи (вместе). Исполним, Робин, в тот же миг, Ну, отпусти ты нас... Номер Марезка Бабушка со скалкой.  Дочь пришла помогать.  Мардред. Матушка, а ты солила? Теща. Да. Мардред. А соли добавила? Теща. Да. Мардред. А что ты туда еще добавишь? Теща. Сыру. Муж твой вчера с рынка целую сырную голову привез. Мышь уже пришла. Попытка, ужимка. Мардред. Какого сыра? Теща. Да вон на том столе! (поворачивается) мышь…ааа… Мардред. Матушка, да замолчите же вы, наконец. Теща. (приоткрыв один глаз) Она уже убежала? Хайнц. Нет, она уже сдохла. Вы ее, мама, оглушили. И вообще, так нельзя. Так на вас и  мышей не напасешься. Мардред. И какой мы после этого порядочный постоялый двор, если мышей раз – два и  обчелся…  Хайнц. (Уносит) Может еще откачаем, а то и королю показать будет нечего. Мардред. Ничо сыр. Тут еще обрезать можно. И королю достанется. И ничего, что  мышка его погрызла. Мышка родная, домашняя, плохого не сделает. А лучше мы ему вообще  ничего не  скажем, это же не ложь. Номер. Песня про лгуна Эй, слушай, старый, слушай, малый, Рассказ про случай небывалый, Что сделал зятем короля Неисправимого враля. Воззвал король однажды с трона: «Любой, кто, не страшась закона, Всех лучше врет у нас в краю, Получит в жены дочь мою!» Одушевленный сим указом, Шваб, даже не моргнувши глазом, Пред королем заговорил: «вчера я зайца подстрелил. Его разделал на жаркое. И вдруг – о, диво! Что такое?! Гляжу и сам не верю: он По горло медом начинен. А вслед затем из брюха зайца Златые выкатились яйца,  кольцо с брильянтами, алмаз И высочайший твой указ, Где я наследником объявлен..» «Наглец! Ты был бы обезглавлен, – Король в восторге заорал, – Когда бы чуть поменьше врал! Но прекратим допрос дальнейший Отныне ты мне друг первейший. Ты лучший лжецу нас в краю! Бери­ка в жены дочь мою!» Хайнц. Марта, Милдред, тьфу, Мардред, куда нести дрова!?! Не могла ли твоя мама  назвать тебя как­нибудь по проще, ну уж хотя бы Дезидиретой, или Брунгильдитой на худой  конец, а то язык сломаешь. Сидят вечно влюбленный с розой, стихи сочиняет. Рисовальщица рисует, а шалопай и  молодой человек планы строят, как уйти в шервудский лес. Отец.  Сынок,   ты   подумай.   Турниры,   балы,   рыцари   конным   строем   несутся   под знаменами. Романтика… Мать. А после турниров – балы, трубадуры... Вечно влюбленный. А можно мне туда? Мардред. Нет. Тебе туда нельзя, ты опасен для окружающих… Отец. Тебе настоящий меч дадут. Ну что хорошего быть разбойником? Это романтично. Девчонкам это  нравится. Молодой человек. Да, что такого интересного? Мать. А мы тебе расскажем, как происходило посвящение в рыцари твоего брата. Номер. Посвящение в рыцари Чтец. Люблю я видеть, как народ,  Отрядом воинским гоним,  Бежит, спасая скарб и скот,  А войско следует за ним.  И радуюсь душою,  Смотрю, как замок осажден,  Как приступом берется он,  Иль вижу над рекою,  Ряды построенных полков,  Укрытые за тын и ров.  Жизнь в мире мне не дорога,  Люблю я крикам «На врага!»  И ржанию коней внимать. Наступал знаменательный день, день удара мечом, день, в который дону Педро предстояло принять   удар   мечом,   посвящающий   в   рыцари. Графиня. Сын   мой!   Завтра   ты   посвящаешься   в   рыцари. Граф. Дон Педро! Ты примешь удар мечом. Элеонора (сестра). Брат мой! Завтра ты оденешь алое одеяние, как кровь,   которую ты  обязан   проливать,  защищая церковь и установленный богом порядок. Дон Педро. Завтра! Быстрее бы наступило завтра! Чтец.  И вот наступил этот день. Священнослужители одевают дона Педро. 1­ый священнослужитель.   «Одеваем коричневые башмаки, Башмаки коричневые, как земля, в  которую всем предстоит сойти». 2­ой священнослужитель.   «Пояс твой белый, как чистая совесть, Хранить   которую, ты давал обет». Звон колоколов. 1­ый оруженосец. Одеваем на голову воина шлем. 2­ой оруженосец. Кольчугу, чтоб защитила тело. 1­ый оруженосец. Вручаем тебе  щит, теперь у тебя  есть  все для защиты. 2­ой оруженосец. Я опояшу тебя мечом, теперь у тебя есть оружие для нападения. Две девицы. Мы одеваем на тебя золотые шпоры — теперь ты можешь выехать на бой за правду и  добродетель. Педро опускается на колени. Архиепископ. Посвящается  в  рыцари   раб  божий  дон   Педро.  Дон Педро.       «Обещаю   никогда    не   обнажать   меча    против невинного, всегда защищать им право  и святой порядок, установленный богом.  Дон Альфонсо ударяет его мечом плашмя по спине. Молодой человек. Эх, жаль, что все меняется, и в наше время рыцарство становится не то,  что   раньше.  Мне   еще   немного   научиться   надо,  и  стать   достойным   этого,  чтобы   стать рыцарем. Номер. Песня о рыцарях в наше время Мать. А после посвящения были балы и танцы Номер Фурьеза Мардред убирается. Входит дочь­героиня. Дочь­героиня. Наконец­то, наш постоялый двор поднимется на должный уровень. Мардред. О чем ты, дочка? Дочь­героиня.  Как?   Ты   еще   не   знаешь,   прибыл   Папа   Римский   и   другие священнослужители. Наконец­то мы приобщимся к цивилизации. Послушаем новости. Хоть немного вылезем из нашей дыры. Мардред.  Это, ты кого считаешь таким уж светочем? Уж не нашего ли приходского священника? Помню я, как он попал в переплет. Дочь­героиня. С волком чтоль? Нашла что вспоминать. Мардред.   Нет уж, нет уж, вспомним, вспомним, когда еще бедный люд сможет еще посмеяться над спесивостью и жадностью. Номер Священник и волк Эй, братцы! Навострите уши – Хочу потешить ваши уши, Но есть особая изнанка У незатейливого шванка. Поп – деревенский старожил – Своих овечек сторожил – Поскольку после каждой стрижки Звенело у него в кубышке. Ах, как родных детей – отец, Лелеял поп своих овец… Но вот несчастье! В том поселке Внезапно появились волки. И, не имеючи сердец, Нещадно крали тех овец, Чтобы полакомиться в чаще Едой, что всяких лакомств слаще. Наш поп, обиженный судьбой, Решил пресечь такой разбой, И в лес направился он прямо, Чтоб ночью вырыть волчью яму. Свой замысел продумав тонко, Он в яму поместил ягненка, И вот, знакомый чуя дух, Волк на приманку в яму – бух! Явив завидную смекалку, Поп длинную хватает палку, Желая волку в глаз попасть: Мол, мы тебя отучим красть! Но хитрый волк, сидевший в яме, Своими острыми клыками Вцепился в палку что есть сил И старца в яму затащил. Теперь, возьмите это в толк, Их в яме двое: поп и волк. Священник, глядеючи на волка, Молитвы шепчет втихомолку. «Господь, ­ твердит он, заикаясь, ­ Я пред тобой смиренно каюсь, Что, осквернив поповский сан, Нещадно грабил прихожан. Я имя господа порочил, Я людям головы морочил И, злее лютых обирал, Сирот невинных обирал. Тобой подвергнутые мести, Мы с волком здесь подохнем вместе. Яви же милосердья чудо И дай мне выбраться отсюда!» Всю ночь промаялся старик, Вдруг волк ему на шею – прыг И мигом выбрался на волю, Осуществляя божью волю. Сбежалась вскорости толпа. Из ямы извлекли попа. Он с этих пор живет  – не тужит И чистый сердцем богу служит.   Хозяин постоялого двора один сидит на своей любимой скамье. Хайнц. Какое счастье, что все разбрелись по своим комнатам. Хоть немного посижу в тишине и покое, если уже и полежать нельзя. Хайнц – туда, Хайнц – сюда – теща любимая, а дети – папа, иди, а что папа хочет… эх, благословенное дело, все заняты своими делами и не пытаются все за кого­то решать, но еще хоть пара мгновений, и потом прибегут, засуетятся, начнут командовать, тараторить: подай, принеси, унеси. А тут еще Папа Римский приехал. Ах, ах, ах… И что ему мимо не ехалось, и ничего, что на улице ночь. А теперь чего: Хайнц, милый, лучшую комнату Его Преосвященству, Сыночек, Хайнц, дровишек принеси, ну и подумаешь – Папа замерзнет. Такие не мерзнут. Входит папа, его свита и толпа. Папа   Римский:  Уважаемые   я   буду   говорить!  (Встает   на   цыпочки.   Ему   тут   же выносят стул и ставят перед ним. Папа Римский вскарабкивается на него. Поднимает лицо повыше. И начинает медленно и вальяжно вещать). Дорогие  мои заблудшие овцы! Да, да!  Я обращаюсь к вам! Как вы помните – сарацины захватили много земель, а среди них и родной   нам   всем   Иерусалим!   Белоснежные   дворцы,   фонтаны,   финики   за   бесплатно,   горы золота,   золота,   золота!   И   гроб   Господень!   Отнимем   у   сарацинов   их   золото…и   гроб Господень!!! Толпа кричит: «Отнимем!» Папа Римский: Не позволим вершиться произволу и несправедливости! Толпа кричит: «Отнимем!» Папа Римский: Они там в золоте купаются! Толпа кричит: «Отнимем!» Папа Римский смотрит на слушателей – толпа буйствует, потом спрашивает: Папа Римский: Когда отправляетесь? Толпа спрашивает: Кто? Папа Римский: Вы, конечно. Мне нельзя, я на службе, но так хочется с вами. Мужчины   пятятся,   но   тут   жены   подталкивают   их   в   спину   к   Папе   Римскому поближе: Жены: Пойдут, пойдут! Ведь не трусы какие! Мужчины приосанились: Пойдем, отберем у сарацин Иерусалим! Женщины улыбаются, машут им вслед. Одна из них говорит: –Хоть под его любимым креслом уберусь. А то ноги не поднимет, и газеты не убери. Хайнц. О времена, о нравы! Так и готовы на мороз выкинуть, лишь бы уборку сделать!  Толпа направляется к выходу. Мардред. Эй, вы куда? Люди! Люди! Сегодня же Рождество! Давайте его отпразднуем, а потом все вместе пойдем в поход! Хайнц. В поход? Мардред. Это они пойдут. А мы вообще­то здесь останемся! Приберемся! Отпразднуем Рождество   и   будем   ждать   других   гостей.   Ведь   Новый   год   на   носу!   А   потом   длинные Новогодние праздники. С наступающим Новым годом, друзья! Финальная песня НОВОГОДНЯЯ ПЕСНЯ Снег сегодня сладок, и не мёрзнет нос, Запрягай лошадок, в сани сена брось. На дорогу кружку, можно по второй, Рядом усади пожружку, ноги ей укрой.             Припев: Динь­динь­дон, динь­динь­дон, под резной дугой  Всполошился зимний лес, потерял покой. Динь­динь­дон, динь­динь­дон, шапку набекрень, Снег летит из­под копыт, ох, и славный день! Мчимся мы лесами, поворот и стог: Вверх ногами сани, мы летим в сугроб! Вылез из сугроба я под смех девчат, А из снега у зазнобы сапоги торчат.             Припев. Было дел немало, прожит год сполна, Мы нальем в бокалы крепкого вина. Бьют часы двенадцать, Новый Год настал. Это ж просто чудо, братцы, как звенит хрусталь! Припев (другой): Динь­динь­дон, динь­динь­дон, чтоб любили нас, Чтоб с друзьями Новый Год встретить нам мы сто раз! Динь­динь­дон, динь­динь­дон, в этот мирный час Пусть встречают Новый год триста тысяч раз! Учитель.  Дорогие гости!  Спасибо за внимание! За то, что вы разделили с нами наш праздник! Мы поздравляем вас с Новым годом! Счастья, мира, успехов вам в наступающем году! Рыцарь Амур Шалопай Рисовальщица Вечный студент Флора Филида Героиня персонаж Мардред Хайнц Теща № 1 2 3 4 Вечно влюбленный 5 6 7 8 9 10 11 12 Студент (сценка) 13 14 15 16 17 18 19 Алхимик Англии  20 Алхимик Франции 21 22 Юноша Ги д,Юсель 23 Девушка, его жена 24 25 26 Автор Генрих 7 Франциск 1 1­йть­англичанин 2­йсть – француз Дон Альфонсо Дама­ Кэт Казначеи Волк Фамилия и имя, класс Действующие лица персонаж Король Чтец 2 графиня Чтец 1 Робин Гуд Старуха Епископ Монах 1­й Монах 2­й Фамилия и имя, класс № 27 Рыцарь, поет 28 Родители, граф 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 Священнослуж. 1 44 Священнослуж. 2 45 46 47 48 49 50 51 52 Оруженосец 1 Оруженосец 2 Архиепископ Две девицы Лгун Чтец 3 Элеонора Дон Педро Священник Принцесса овечки Порядок исполнения 1. We Wish You A Merry Christmas 2. Флора и Филида.  3. Песенка студента 4. Сценка алхимиков 5. Ужель, Ги д’Юссель, вы сполна 6. Все могут короли 7. О Робин Гуде 8. Марезка 9. Песня про лгуна 10. Посвящение в рыцари 11. Песня о рыцарях в наше время.  12. Фурьеза 13. Священник и волк 14. папа Римский 15. Финальная песня