Внеклассная работа. Презентация классного часа "Лагеря смерти". 5-9 классы.

Немецкие концентрационные
лагеря смерти
Второй Мировой войны

ВСПОМНИМ И НЕ ЗАБУДИМ …

Она выжила в аду фашистского концлагеря «Освенцим». Ее имя - Елена Павловна Ильина. Ее номер - 54777. Сейчас эта одинокая восьми-десятилетняя женщина живет в геронтологическом центре «Забота» на окраине Воронежа. Она не считает 8 Марта праздником. Для нее самым большим праздником стал бы день, когда бы она забыла ужасы концлагеря. Но в этом случае время не лечит. Елена Павловна, вспоминая о тех страшных годах, буквально захлебывается в эмоциях, срываясь на крик. Ей больно говорить об этом, но душа требует исповеди. 

- 14 августа 1943 года я ступила на кровавую землю «Освенцима». Огромная территория лагеря была огорожена проволочной стеной, через которую проходил ток. Вдоль стены на клумбах росли красивые цветы. Нас, женщин-новичков, гнали по главной лагерной дороге, вдоль которой тянулись огромные рвы, к большому бараку. 

В помещении за столом, накрытым красной скатертью, сидел немец в офицерской форме. Он вызывал нас всех по списку к столу, а три немки-эсэсовки закатывали рукава ниже локтя и на левой руке накалывали номера. Я стала номером 54777. ...От боли и отчаяния хотелось плакать. Мне ведь было только 25 лет. Всего каких-то два года назад жизнь казалась безоблачной, счастливой. В 1941 году я по совету врачей, после малярии, переехала из Миллерово Ростовской области на Украину, в Каховку. Работала секретарем в милиции, хотя у меня был диплом механика разъездных путей. Эта служба мне очень нравилась. И вдруг война, оккупация, высылка в Германию. Хотя я всячески пыталась избежать этой участи. Не удалось. Медобследование показало, что я здорова, несмотря на сильные месячные кровотечения. Из Каховки нас вывезли на поезде 7 ноября 1942 года. 

Нас выбирали, как скот .- Через месяц мы были уже в Мюнхене. Измотанных дорогой, нас прямо на вокзале построили в ряд. Богатые немцы, которым нужна была дешевая прислуга, выбирали нас, как скот. Меня взяли нянькой. Семья оказалась хорошей. Хозяйка красиво нарядила меня: черная шляпка, костюм, ридикюль. Когда я с детьми по улице гуляла, ничем не отличалась от немок. Выдавала только повязка на руке: «Рабочий Востока». Мои подопечные - трое детишек - хорошо ко мне относились. Только Клаузе был злым мальчиком. Он укусил меня за палец и несколько раз «расстреливал» из игрушечного пистолета. Хозяйка его за это ругала: «В русских женщин не стреляй! Мужчины должны бороться с мужчинами». Все вроде бы шло гладко. Но хозяин начал ко мне приставать. Его жена это сразу заметила. Я была изгнана из теплого дома. В Гестапо приговор был суров - «Освенцим». 

«Освенцим» - Проштамповав руки номерами, нас погнали в баню. Велели раздеться и сложить одежду в мешки, которые потом куда-то унесли. Затем всех остригли наголо. Волосы было очень жалко - они у меня волнистыми прядями по плечам спускались. Хотя, снявши голову, по волосам не плачут. Вновь прибывших узников обрядили в полосатую форму, а вместо обуви выдали огромные деревянные туфли-колодки. На этом несложный ритуал посвящения в заключенные закончился. Построив по пять человек в ряд, нас повели на ночлег. 

Быт в концлагере - Барак разделялся двумя оштукатуренными стенами, к которым с обеих сторон были пристроены нары, сложенные из кирпича. Напротив дверей стоял стол, застланный коричневым полотном. На нем стоял букет цветов, сделанный из разноцветных бумажек. Вместо пола - кирпич, втоптанный в землю. На нарах - матрацы, набитые соломой, и по два одеяла на шесть человек. Поэтому спать было очень тесно. Стаи вшей не давали покоя. Но заключенные не обращали на них никакого внимания, так как за день очень уставали. Подъем заключенных «Освенцима» был в половине пятого утра. На завтрак давали кружку слабого чая и кусочек хлеба. Ровно в пять мы уже стояли по стойке смирно около барака. В это время начинался «цель аппель» - утренняя перекличка.

Если кто-то увиливал от работы, прячась под нарами, его жестоко наказывали. Били палками, вытаскивали во двор, обливали водой и гнали на работу. «Труд освобождает» - гласила огромная надпись, висевшая над главными бетонными воротами концлагеря. Перед отправкой на работу оркестр играл веселый марш. Охранники с овчарками строго следили за тем, чтобы мы шли в такт музыке. При этом необходимо было кружку крепко прижимать левой рукой к левой стороне груди. Тех, кто уклонялся от выполнения этих распоряжений, эсэсовки били железными прутьями.

«Каждому свое» Я сначала работала в 11-й команде. Нас гоняли далеко в поле, где находились лагерные огороды и сады. Копали, сажали, пололи. Иногда удавалось украсть огурец или помидор. Кормили нас один раз в день, в двенадцать часов. Давали жиденькую баланду. Воровство овощей во время работы каралось смертью. Через несколько месяцев меня перевели в 12-ю команду по осушке болотных земель. Это был адский труд. По колено в холодной воде мы таскали вагонетки с камнями. Люди падали на ходу. Многие не возвращались в лагерь. 

Повсюду свирепствовала смерть. Кто-то, не выдержав мучений, кончал жизнь самоубийством, бросаясь на электрическую стену. Безнадежно больных тифом, малярией, воспалением легких сжигали по ночам в крематориях. С каждым днем становилось все страшнее. По лагерю, видимо от грязи, пошла какая-то экзема. Болели буквально все. Тело было изъедено язвочками и покрыто «чешуей». Нас лечили какой-то мазью, имевшей запах горелого человеческого мяса. Говорили, что ее делают из человеческого жира. Бежать из этого кошмара было практически невозможно. Правда, во время работы в поле одной женщине из моей команды удалось скрыться. Она спряталась в стогу, но собаки ее нашли и растерзали на глазах у всех. 

...Я провела в лагере год и восемь месяцев. Меня освободили союзники-англичане 15 апреля 1945 года. От фашистов попала в советский смерш. Проверяли несколько месяцев. Вот выписка из документа: «... в ходе госпроверки установлено, что за период пребывания в Германии преступлений против Родины не совершала...» Казалось бы, на этом история с концлагерем должна закончиться, но все не так просто. Спустя пятьдесят лет Елене Павловне пришлось доказывать, что она была узницей «Освенцима». Дело в том, что номер 54777 принадлежит Елене Павловне Коноваловой, а наша героиня - Ильина. Документов же об освобождении у нее не сохранилось. Единственным доказательством стал номер на руке. Фамилию же она трижды меняла, выходя замуж. Коновалова - это ее девичья фамилия. 

Сотрудники геронтологического центра «Забота» собрали необходимые документы (свидетельства из загсов о заключении браков) и вместе с фотографией Елены Павловны направили в Москву в Военный архив. Оттуда пришло официальное подтверждение. Теперь она ждет компенсации, обещанной узникам лагерей правительством Германии. Но деньги для нее не имеют значения. Всю свою пенсию Елена Павловна раздает соседям. Кому-то это может показаться странным, равно как и то, что при виде собак она впадает в истерику, в знак благодарности целует в плечо, обращается ко всем по имени-отчеству. На ее столике лежит книга Жириновского, а своим подругам она регулярно устраивает политинформацию и читает вслух свежие газеты.