5 Основные тенденции развития перевода в разные исторические эпохи

§   1. Основные тенденции развития перевода в разные исторические эпохи

Перевод как вид человеческой деятельности имеет многовековую исто-рию. Во все времена и при любом состоянии общества контакты между наро-дами порождали необходимость в переводчике. Как ни парадоксально, эта древнейшая деятельность имеет весьма молодую теорию, которая возникла и оформилась как самостоятельная научная дисциплина лишь в середине XX ве-ка. В этой лекции мы коснемся основных тенденций развития как самой пере-водческой деятельности, так и теоретической мысли в области перевода, рас-кроем причины возникновения теории перевода как науки, а также проанализи-руем ее предмет, объект, методы исследования и структуру.

Библейский миф о возникновении перевода. Перевод в древности

Перевод, как и любая другая деятельность или профессия, возник из об-щественной потребности. Такой потребностью выступает необходимость в об-щении и обмене духовными ценностями между народами, говорящими на раз-ных языках. Роль языка как средства общения и различие языков обусловили потребность в переводе и побудили людей к этому нелегкому, но столь необхо-димому труду. Поучительная библейская истории о Вавилонской башне – это не только мифическая версия происхождения языков и причин разноязычности человечества, но и миф о сотворении переводчика, ибо переводчик появляется тогда, когда есть разные языки.

Вот как интересующее нас событие описано в Библии:

«На всей земле был один язык и одно наречие. Двинувшись с Востока, они (народы, которые распространились по земле после потопа – Н.Г.) нашли на земле Сеннаар равнину и

поселились там. И сказали друг другу: наделаем кирпичей и обожжем огнем. И стали у них

кирпичи вместо камней, а земляная смола вместо извести. И сказали они: построим себе го-род и башню, высотою до небес; и сделаем себе имя, прежде, нежели рассеемся по лицу всей земли. И сошел Господь посмотреть город и башню, которые строили сыны человеческие. И сказал Господь: вот один народ и один у всех язык; и вот что они начали делать, и не отста-нут они от того, что задумали делать. Сойдем же, и смешаем там язык их, так чтобы один не понимал речи другого. И рассеял их Господь оттуда по всей земле; и они перестали строить город. Посему дано ему имя: Вавилон, ибо там смешал Господь язык всей земли …» (Бытие,

11:   1-9) (Цит. по Н.К.Гарбовский, 2004:31).

Нет сомнения, что первые контакты между народами, говорящими на разных языках, были устными. Перевод, очевидно, долго существовал без письменной фиксации. Хотя у нас нет свидетельств о переводе дописьменной поры, можно с уверенностью предположить, что устный перевод появился за-долго до возникновения письменности. Вполне возможно, что первыми пере-водчиками были женщины: выходя замуж за мужчину из другого племени, женщина овладевала языком мужа и могла впоследствии служить посредником при контактах между представителями разных племен.

Одно из первых упоминаний о переводческой деятельности восходит к XXIII в. до н.э. В городищах Месопотамии, на месте существования Древнего Шумера были найдены своеобразные шумеро-аккадские двуязычные словари – глиняные таблички с начертанными на них списками слов на двух или трех языках. Во времена шумеро-аккадской цивилизации переводились тесты пре-имущественно религиозного, административно-государственного и научного характера. В развитии переводческого дела в Шумере большую роль играли школы, в которых обучали писцов. Поскольку канцелярских языков было два, каждый писец обязательно должен был уметь переводить.

Известно, что и в других цивилизациях Древнего Мира (Вавилон, Ас-

сирия, Карфаген, Древний Египет) существовали специальные группы, или

профессиональные касты переводчиков, доводивших повеления властителей до

сведения покоренных народов. Однако переводческая деятельность в то время

носила обезличенный характер. Переводчик, как правило, имел статус слуги, а точнее раба. В Вавилоне все переводчики делились согласно иерархии на цар-ских переводчиков, переводчиков наместников, переводчиков управляющих и, наконец, переводчиков при войске и храмовых переводчиков. Примечательно, что имена переводчиков древности практически не сохранились, а первый пе-реводчик, которого мы знаем по имени - Анхурмес, был египетским верховным жрецом в XIV в. до н.э.

Перевод в эпоху античности. Две основные функции перевода

Греко-римская цивилизация – это эпоха в истории перевода, когда, во-первых, осознается просветительский потенциал перевода, а во-вторых, форми-руются некоторые основополагающие его принципы.

В    Древней Греции перевод с других языков был развит слабо. Древне-

греческая цивилизация мало подпитывалась воздействием извне и ощущала се-бя как самодостаточная, и необходимости в переводе произведений с чужих языков не возникало. Известно, что греки с высокомерием относились к другим народам, называя их варварами, и неохотно изучали «варварские» языки.

Древние римляне, в отличие от древних греков, переводом пользова-лись широко, причем преобладал перевод с греческого языка, сыгравший зна-чительную роль в формировании римской культуры периода античности. Пере-вод осознавался как действенный способ обогащения культуры молодого госу-дарства.

Родоначальником перевода письменных памятников и зачинателем рим-ской литературы считается Луций Ливий Андроник (ок. 275-200гг. до н.э.). Андроник перевел на латинский язык «Одиссею» Гомера, разработал различ-ные приемы адаптации греческих произведений к римской действительности и культуре. Именно он первым заменял при переводе имена греческих богов на имена соответствующих им римских богов. С помощью транскрипции он вво-

дил в текст латинского перевода греческие слова, обозначавшие экзотические реалии.

К другим знаменитым переводчикам античности относятся Теренций, Цицерон, Гораций, Вергилий, Боэций. Поистине грандиозно переводческое творчество Теренция (190–159гг. до н.э.), который перевел с греческого около 100 комедий. Перу другого древнегреческого переводчика Боэция принадлежат переводы философских сочинений Пифагора, Птолемея, Евклида, Платона, Аристотеля. Со времен античности процесс вывода переводчика и его профес-сии из тени, пусть и не всегда успешно, но все же неотвратимо набирает силу.

Первые теоретические соображения о переводе принадлежат Цицерону (106 – 43гг. до н.э.). Цицерон считал, что буквальный перевод – свидетельство языковой бедности и беспомощности переводчика. Он призывал передавать не форму, а смысл произведения, следовать законам языка перевода, ориентиро-ваться при выборе соответствий на читателя или слушателя.

На самом раннем этапе своего развития перевод выполнял две важней-шие функции:

- во-первых, он способствует осуществлению внешних дипломатиче-ских, экономических и культурных контактов, закрепляя их в соответствующих документах;

- во-вторых, с помощью письменного перевода древние народы зна-комятся с произведениями литературы, философии, научными трудами, со-зданными на других языках, что часто является мощным стимулом к развитию их культур (Шумер – Вавилон, Греция – Рим).

Перевод в эпоху Средневековья. Буквальный перевод

Закат античности и начало новой эры в развитии европейской цивилиза-ции ознаменовался распространением новой монотеистической религии – хри-стианства. Христианство принесло с собой Священное писание – священный

текст, к которому люди уже не могли подходить с прежними, античными мер-ками. Текст этот, данный Богом и имеющий законченное письменное оформле-ние, почитался как святыня. Почитание текста Священного писания основыва-лось на почитании Слова, которое воспринималось как наименьшая возможная частица, связывающая человека с Богом. Такое иконическое представление о природе слова предполагало, что слово есть образ вещи, причем существует

внутренняя нерасторжимая связь между словом и вещью. Это средневеко-вое европейское восприятие текста дает ключ и к пониманию средневековой теории перевода. Если слово есть образ вещи, то оно может отобразить вещь еще раз – на другом языке. Для этого переводчик должен был выбрать другой иконический знак для данного слова, вернее – тот же по сути, но выраженный средствами другого языка. Но в таком случае переводчик обязан четко и после-довательно, без изъятий, отображать каждое слово, иначе он исказит реаль-ность. Тот факт, что при этом перевод часто становился темным и непонятным никого не смущало, ни самих переводчиков, ни читателей, которые полагали, что религиозный текст и не может быть понятен каждому, в нем многое должно быть мистическим, загадочным. Со времен Средневековья пословный перевод, который нарушает нормы переводящего языка, а порой и искажает смысл под-линника по традиции называется буквальным переводом. В другие историче-ские эпохи переводчика-буквалиста за свою слепую приверженность тексту оригинала стали называть «рабом», а сам перевод – «рабским». На самом деле, как уже отмечалось выше, такой подход к переводу был обусловлен философ-скими и религиозными представлениями той эпохи, а отнюдь не примитивиз-мом средневековых переводчиков.

Самый ранний из известных переводов Библии  относится к III в. до н.э.

– это знаменитая Септуагинта, перевод первых пяти книг Ветхого Завета с древнееврейского языка на греческий. Начало переводам Библии на латынь по-

ложил анонимный перевод II в. н.э., иногда именуемый Вульгата. Однако чаще всего Вульгатой называют перевод, осуществленный Иеронимом Стридон-ским (340–420 гг.), который в VIII веке вытеснил все другие латинские версии,

а в 1546 г. постановлением Тридентского собора данный текст Библии был ка-нонизирован, т.е. объявлен единственно верным. Был канонизирован и сам Святой Иероним, который и по сей день считается покровителем переводчиков.

Одновременно с распространением христианства благодаря переводам текстов Священного писания многие европейские народы приобрели свою письменность. Собственно письменность и возникла, как инструмент перевода,

а    первым письменным текстом почти у каждого из европейских народов был текст Библии.

Примером тому может служить перевод Библии на готский язык, вы-

полненный вестготским монахом Вульфилой. На основе знаков греческого, италийского и отчасти рунического алфавитов Вульфила разработал для целей перевода готский алфавит, который затем стал основой готской письменности.

В     IX в. византийские священники братья Константин (более известный под своим монашеским именем Кирилл) и Мефодий создали славянскую письмен-

ность, и перевели текст Библии на старославянский язык.

Перевод в эпоху Возрождения. Принципы перевода Этьена Доле и Марти-на Лютера

С   вхождением Европы в эпоху Возрождения (XIV – XVII вв.) отношение

к   переводу постепенно меняется, по мере того как меняется отношение челове-

ка к самому себе, Богу и окружающему миру. Появляются университеты – оча-ги светского знания, появляются светское искусство и наука. Увеличивается популярность светской переводной литературы, появляются первые зачатки художественной литературы. Священный трепет перед текстом начинает по-степенно сменяться интересом к его содержанию. В это время возрастает инте-рес к античным авторам, новинкам итальянской литературы, находившейся то-гда на переднем фланге литературного развития. Данте, Петрарка, Боккаччо пе-реводятся в XIV – XV вв. на все основные европейские языки.

Новое поколение светских переводчиков того времени единодушно вы-сказываются в пользу перевода, точно передающего подлинник по смыслу и соблюдающего нормы родного языка.

Известный французский гуманист и переводчик Этьен Доле одним из первых выразил новые представления о переводе в своем трактате «О способе хорошо переводить с одного языка на другой». Так, Этьен Доле считал, что пе-реводчик должен соблюдать следующие пять основных принципов перевода:

1)           он должен в совершенстве понимать содержание переводимого тек-ста и намерение автора, которого переводит;

2)           он должен в совершенстве владеть языком, с которого он перево-дит, и столь же превосходно знать язык, на который переводит;

3)           он должен избегать тенденции переводить слово в слово, ибо это исказило бы содержание оригинала и погубило бы красоту его формы;

4)           он должен использовать в переводе общеупотребительные формы речи;

5)           правильно выбирая и располагая слова, он должен передать общее впечатление, производимое оригиналом в соответствующей «то-нальности».

Церковь в эпоху возрождения ужесточает борьбу за свою чистоту, кото-рую она также связывает с буквальным переводом. Пострадал и Этьен Доле. За неканоническое истолкование одной реплики Сократа он был приговорен цер-ковным судом к смерти и сожжен на костре в 1546 г.

Этьену Доле (1509-1546) ставили в вину перевод на латинский язык Диалогов Пла-тона, в которых высказывалась мысль о возможностях перевоплощения души. В переводе диалога «Антиох» Доле сделал одно, на первый взгляд несущественное добавление: rien du tout, т.е. совсем, вовсе, которое видимо показалось ему уместным и придавало всему выска-зыванию завершенность и гармонию: «Pourquoi elle (la mort) ne peut rien sur toy, car tu n’es encore prest à décéder; et quand tu seras décédé, elle n’y pourra rien aussi, attendu que tu ne seras plus rien du tout» - «Почему смерть не властна над тобой? Потому что ты еще не готов к кон-

35

чине, а когда ты умрешь, она также будет бессильна, учитывая, что тебя больше не будет со-всем». Безобидное добавление, сделанное Доле, на самом деле искажало смысл высказыва-ния, ведь оно утверждало абсолютный конец превращения в «ничто» и таким образом стави-ло под сомнение положение о бессмертии души. Инквизиция сочла это достаточным основа-нием, чтобы расправиться с Этьеном Доле, который и до этого преследовался церковью и властями за поступки и высказывания, не имевшие ничего общего с переводческой деятель-ностью.

Однако настоящий перелом в истории перевода наступил только тогда, когда ревизии подвергается главный текст в жизни людей того времени – Биб-лия. Этот перелом связан с реформацией самой церкви и в первую очередь с именем Мартина Лютера (1483–1546). Мартин Лютер, немецкий священник, доктор теологии предложил принципиально новый перевод Священного писа-ния, который с одной стороны соблюдал каноническую полноту и точность передачи содержания, а с другой был понятен и знаком любому человеку, т.е. ориентировался на нормы общенародного языка. Именно такой текст должен был позволить простому народу общаться с Богом без посредников. Новый перевод Библии, выполненный на основе принципов Мартина Лютера, стал основной опорой Реформации христианской церкви.

Новые принципы перевода, ориентированные на полное самостоятель-ное понимание текста переводчиком, и тем, кто его читает, распространились на перевод Библии в других странах и на перевод не только христианских, но и светских текстов. В это же время расширяется диапазон перевода нехудоже-ственных текстов в связи с развитием светского знания. Переводятся сочинения по астрономии, врачебному делу, алхимии, географии. Принцип полной пере-дачи содержания средствами родного, понятного всем языка утверждается и здесь.

Важно отметить, что новаторский перевод Библии стал основой форми-рования в Германии литературного языка и стимулом для развития немецкой национальной литературы и художественного перевода.

Классицистический период. Вольный перевод

Начиная с конца XVII в. в европейских литературах определяются принципы перевода, согласно которым текст должен отвечать нормам эстетики классицизма. Лучшим переводом признавался перевод, приближенный к неко-ему художественному идеалу. Перевод должен был удовлетворять требованиям «хорошего вкуса», поэтому самый приятный перевод считался и самым вер-ным. Текст оригинала рассматривался как сырой, несовершенный материал, по-этому вполне допустимыми считались как изменение содержания (сюжета, композиции, состава персонажей), так и средств выражения этого содержания. В результате исчезало всякое авторское и стилистическое своеобразие подлин-ника. Своеобразным было также и отношение к нормам языка перевода. Текст должен был соответствовать нормам того языка, на который переводился, но эти нормы трактовались иначе, чем в концепции Лютера. Установка на обще-народный язык сменилась на язык литературного жанра, во многом далекий от разговорного.

Наибольшее распространение и теоретическое обоснование такой «украшательский» подход к переводу получил у французских переводчиков, где в XVIII в. сформировалось целое литературное и переводческое течение, которое вошло в историю перевода под названием «прекрасные неверные» (les belles infidels). Французы в то время считали себя единственными обладателями совершенного вкуса, требованиям которого, по их мнению, не отвечали ни классические произведения, ни литературные произведения других народов, именовавшиеся «варварскими». Французские писатели и поэты, обратившись к переводу, взялись за переделку классических произведений и произведений «варваров», к которым они относили и Шекспира, и Сервантеса. Так, при пере-воде трагедий Шекспира на французский язык устранялись все отступления от эстетического идеала, каковыми считались смешение прозы и поэзии, употреб-ление грубой и просторечной лексики и др. Такое свободное обращение с тек-стом оригинала является примером вольного перевода, в котором переводчик

по каким-либо причинам (в силу низкой квалификации или отсутствия должно-го уважения к переводимому тексту) допускает неоправданные отклонения от подлинника или его искажение.

Культурная адаптация и вольный перевод. «Склонение на наши нравы»

Другой причиной вольного перевода может быть чрезмерное и необос-нованное использование переводчиком приемов культурной адаптации, в ре-зультате чего переводимый текст либо полностью, либо частично теряет наци-ональную специфику и авторский стиль. В качестве примера можно привести переводческую практику, которая сложилась в России в конце XVII – начале XIX века и получила название «склонение на наши нравы». Переводчики за-меняли иноязычные имена и бытовые детали оригинала русскими именами и деталями родного быта, переносили действие в российскую действительность. Так, у Гавриила Романовича Державина в переводе Горация «Похвала сельской жизни» читатель встречает упоминание о «горшке горячих добрых щей» и су-губо русскую реалию «Петров день». Переводчик Е.И.Костров переводя «Или-аду» Гомера, вводит такие культурные замены, как «сапоги», «сталь», «пугови-цы»; переводчик Глебов русифицирует личные имена у Вольтера: Перро, Колен и Пиретта превращаются в Сидора, Карпа и Агафью. В финале трагедии Шекс-пира «Ромео и Юлия» у переводчика Вас. Померанцева враждующие семьи Монтекки и Капулетти примиряются. Такого рода вольности, тем не менее, не были продиктованы личным произволом переводчика. Такая форма передачи произведений для того времени была закономерным явлением, обусловленным общественно-культурными запросами. Переводчики выполняли возложенную на них просветительскую миссию ознакомления общества с иностранными произведениями, стремясь при этом освоить чужой литературный опыт и обо-гатить тем самым родную литературу. Оригинал же рассматривался ими как подспорье для создания совершенного текста.

Романтический перевод. Теория непереводимости

В    конце XVIII в. отчетливо проявляются симптомы нового отношения к тексту и его переводу. Людей все больше начинают интересовать собственная история и собственное творчество. Человек постепенно начинает осознавать свою национальность. К тому времени складывается и оформляется светская художественная литература с ее жанровым разнообразием, в книжный язык мощно вливается фольклорное языковое богатство. Литературное произведение теперь воспринимается как национальная ценность, как национальное достоя-

ние. Новый настрой в обществе не мог не отразиться на переводе, в котором на первый план выходит стремление передать национальное своеобразие литера-турных произведений других народов. Изменение отношения к оригиналу поз-же очень точно сформулировал Пушкин: «От переводчиков стали требовать более верности и менее щекотливости и усердия к публике – пожелали видеть Данте, Шекспира и Сервантеса в их собственном виде, в их народной одежде». Акцент на «народной одежде» становится ведущим. В Европе заново перево-дятся произведения Шекспира, Сервантеса, Мильтона, в которых переводчики-романтики пытались разными способами передать национальную специфику литературы других народов.

Отмеченные различия в языках разных народов, которые увязывались воедино с их историей и культурой, дали толчок сравнительным лингвистиче-ским исследованиям. Появилось сравнительное языкознание. Научные выводы о специфике языков в этот период, а также романтическое представление о языке как живом организме смыкались с представлениями об уникальности каждого народа, выраженной в его «ментальности», которая в свою очередь, есть проявление «духа» народа. Каждый народ, согласно рассуждениям одного из основоположников сравнительного языкознания Вильгельма Гумбольдта, мыслит и чувствует по-разному, что отражается в его языке; язык же, в свою очередь, воздействует на человека активно. Получается такая специфика, кото-рую вряд ли можно передать средствами другого языка.

В результате таких рассуждений в конце XVIII в. впервые зарождается сомнение в возможности перевода. Наиболее категорично это сомнение фор-мулирует именно Вильгельм Гумбольдт: «Всякий перевод безусловно пред-ставляется мне попыткой разрешить невыполнимую задачу. Ибо каждый пере-водчик неизбежно должен разбиться об один из двух подводных камней, слиш-ком точно придерживаясь либо своего подлинника за счет вкуса и языка соб-ственного народа, либо своеобразия собственного народа за счет своего под-линника. Нечто среднее между тем и другим не только трудно достижимо, но и просто невозможно». Эту позицию на рубеже XVIII-XIX вв. разделяют извест-ный немецкий языковед и переводчик Август Шлегель и другие романтики. По сути дела, такой взгляд есть первая констатация того, что перевод не может быть полной копией оригинала, и потери здесь неизбежны. Следует отметить, что теория непереводимости не получила широкого распространения, посколь-ку противоречила самой практике перевода.

«Золотой век» перевода в России

В XIX веке романтизм пришел и в Россию. Это столетие по праву назы-вают «золотым веком» не только русской литературы, но и русского перевода. Новая русская школа перевода начала формироваться благодаря, в первую оче-редь, вкладу таких известных деятелей культуры, как историк А.Карамзин и поэт В.Жуковский. Последнего Пушкин называл «гением перевода». Жуков-ский был талантливым поэтом, но значительную часть его творчества составля-ли переводы. Он переводил с английского, французского, старославянского, ла-тинского и немецкого языков. Благодаря ему русские читатели получили до-ступ ко многим произведениям Шиллера, Гете, Байрона, Вальтера Скотта и других корифеев мировой литературы. Диапазон его творческих поисков пора-зителен: от переводов сказок Шарля Перро и братьев Гримм до «Одиссеи» Го-мера и знаменитого эпоса «Слово о полку Игореве». Почетное место в истории

перевода в России принадлежит двум великим русским поэтам А.С.Пушкину и М.Ю.Лермонтову, чьи переводы-парафразы послужили образцовыми приме-рами для других переводчиков.

В работах переводчиков того времени можно найти проявления трех ос-новных тенденций развития перевода. Большинство переводчиков ратовало за вольный перевод (Жуковский, Тургенев, Л.Н.Толстой, Лермонтов); некоторые продолжали настаивать на максимальной близости перевода к оригиналу, даже в ущерб смыслу и понятности (Фет, Гнедич, Вяземский); предпринимались по-пытки передать национальное своеобразие и стиль автора (А.К.Толстой, Май-ков, Фет).

Переводческая деятельность имеет богатую многовековую историю, изучение которой проливает свет на важные стороны развития языка, литерату-ры и культуры разных народов. Но во второй части нашей лекции мы остано-вимся лишь на последнем этапе этой истории, который ведет свое начало со второй половины ХХ века. В этот период произошли значительные изменении, во многом сказавшиеся как на характере переводческой деятельности, так и на требованиях, предъявляемых к переводу и переводчикам. В конечном итоге произошедшие изменения создали предпосылки для формирования научного подхода к изучению перевода и появлению теории перевода в качестве научной дисциплины.