" О той, кто дарует нам жизнь и тепло"

Сегодня в преддверии замечательного праздника мы поговорим о той, кто дарует нам жизнь и тепло. Прослушивание притчи Слайды 1-9

Традиционно последнее воскресение ноября  в России день особый. С 1998года, согласно указу президента Российской Федерации,  в этот день отмечается День Матери. Мы поведем разговор о Матери, о ее величии. Нашими собеседниками станут поэты, писатели, композиторы, кинематографисты.

Если мы обратимся к этимологическому словарю русского языка, то прочтём там, что слово «мама» образовано самими детьми ещё на стадии лепета удвоением слога «ма». Это слово почти одинаково произносится на многих языках: русском, болгарском, чешском, польском, литовском, албанском. 

По-русски – мама, 
По-грузински – нана, 
А по-аварски ласково – баба. 
Из тысяч слов земли и океана 
У этого – особая судьба. 
Став первым словом в год наш колыбельный, 
Оно, порой, входило в дымный круг 
И на устах солдата в час вечерний 
Последним словом становилось вдруг 
На это слово не ложатся тени. 
И в тишине, наверно, потому 
Слова другие, преклонив колени, 
Желают исповедаться ему. Слайд 10

Давайте заглянем в копилку мудрых мыслей великих людей:

«Без матери нет ни поэта, ни героя» (Максим Горький

)«Есть прекраснейшее существо на свете, у которого    мы всегда в неоплатном долгу. Это – мать» (Николай Островский)

« Мама, имя твое я несу через жизнь как святыню» (Сергей Островой)

 «Любовь к Родине начинается с любви к матери» (Юрий Яковлев)

 «Мать – самое уважаемое, что ни есть в жизни» (Василий Шукшин) Слайд 11

Действительно, тема Материнства занимает особое место в отечественной литературе. Есть книги, которые, прочитав один раз, невозможно забыть всю жизнь. К ним возвращаешься каждый раз, когда очень трудно, и они дают надежду и силы преодолевать невзгоды и смотреть вперёд. Повесть Виталия Закруткина "Матерь человеческая" именно такая книга, она  впервые была опубликована в 1969 году. Ей присуждена Государственная премия РСФСР имени Горького. Эта книга о подвиге материнства в годы В.О.войны. Повесть написана на основе реальных фактов  Слайд 12

•      Из воспоминаний писателя:

•      «Я своими глазами увидел все, что натворили гитлеровцы… Горы слегка присыпанных снежком трупов женщин и детей, противотанковые рвы, заполненные расстрелянными, городские кварталы, сожженные от начала до конца. Ранней осенью 1943 года мы покинули забитую войсками дорогу и поехали по степи. В полдень мы въехали в черные развалины сожженного  гитлеровцами хутора. На хуторе не было ничего  живого...

•                Мы уже приблизились к выезду из руин, как вдруг из какой-то норы выскочил голый мальчишка лет четырех, а следом за ним из этой же норы выползла еле прикрытая лохмотьями молодая женщина… Мы подняли плачущую, и она, придя в себя, рассказала нам все, что ей пришлось пережить… Ей посчастливилось спрятаться в кукурузе. Вернулась она, когда сожженный хутор был пуст. Посилилась в уцелевшем погребе…» Слайд 13

Маленькая хрупкая женщина Мария не хочет жить в опустевшем мире. Она чудом осталась жива, и именно ей предстоит стать Матерью Человеческой. Почему автор назвал своё произведение “Матерь человеческая”, а не “мать”, “мама”? (“Матерь” - слово старославянское, слово высокого стиля). О святых вещах нужно говорить возвышенными совами. Мария возьмет на себя ответственность за чужих детей, за чужих животных. "Эту женщину я не мог, не имел права забыть..."   - признавался   Виталий Закруткин. Слайд 14

От полной, яркой жизни не осталось ничего и никого, кроме нее самой. Зачем жить? И Мария молится: « Я не могу жить, Господи, я не хочу жить. Может, Ты все-таки  есть, Господи? Сделай так, чтоб я скорее отмучилась… Если Ты есть, Господи, видишь мое горе! Разве можно так жить? У меня все отняли, удавили любимого моего Ваню, и сыночка Васеньку удавили, дите ни в чем не повинное… И хаты наши все спалили, одна зала от них осталась. И Саню, девчонку, как звери убили. И людей всех угнали, никого не оставили… Не хочу я жить, Господи! Пошли мне смерть! Забери меня с этой земли…» Слайд 15

Почувствовав под сердцем жизнь будущего ребёнка, она не только находит силы выжить,  но и не потерять милосердие, человеческое тепло, достоинство, надежду и веру.

С большим трудом Мария организовала свой скудный быт. Она ходила по пустым окопам,  находила то шинель, то гимнастёрку, отстирывала, шила себе подобие одежды.  К ней прибились две собаки, четыре коровы и три лошади. Каждому из них женщина находила доброе слово, и они по-своему выражали спасительнице свою благодарность.«Прощевайте, родные мои, - сказала она коровам, - пора спать. Завтра приходите на это место, я вас подою…»  Она пошла к кукурузному полю. Оглянулась: все коровы и собаки  неторопливо шли за ней. Животные боялись потерять человека.

На следующее утро Мария пошла на свой хутор. Перед её взором открылось сплошное пепелище. На этом хуторе она росла, работала, любила, вышла замуж, родила сына Васятку.. Осматривая сквозь слёзы свой двор, Мария вспомнила про погреб, который они недавно с мужем выстроили. В нём можно будет укрыться от холода, дождя и как-то жить... 

 Около погреба собака угрожающе заворчала, шерсть на спине стала дыбом. Сжимая в руке вилы, Мария осторожно открыла крышку лаза и отпрянула... На земляном полу сидел живой немецкий солдат.

•       Мария сжала в руках вилы так, что побелели пальцы. Хрипло, не слыша собственного голоса, она сказала: "Чего будем делать? Скажи мне одно: где мой муж Ваня и сыночек Васенька? Молчишь? Молчи, молчи..." Медленно спускалась она в погреб, останавливаясь на кажой ступеньке. Вот и последняя. Мария высоко подняла вилы и отвернулась, чтобы не видеть. И в это мгновенье она услышала тихий, сдавленный крик, который показался ей громом: "Мама! Ма-а-ма!" Слайд 16

•      Слабый крик множеством раскаленных ножей впился в грудь Марии, пронзил ее сердце, а короткое слово «мама» заставило содрогнуться от нестерпимой боли. Мария выронила вилы, ноги ее подкосились. Она упала на колени и, прежде чем потерять сознание, близко-близко увидела светло-голубые, мокрые от слез мальчишеские глаза…

•      Очнулась она от прикосновения влажных рук раненого. Захлебываясь от рыданий, он гладил ее ладонь и говорил что-то на своем языке, которого Мария не знала. Но по выражению его лица, по движению пальцев она поняла, что немец говорит о себе: о том, что он никого не убивал, что его мать такая же, как Мария, крестьянка, а отец недавно погиб под городом Смоленском, что он сам, едва окончив школу, был мобилизован и отправлен на фронт, что ни в одном бою он ни разу не был, только подвозил солдатам пищу. И еще Мария поняла, что три дня назад он вместе с пожилым немцем, тем самым, труп которого лежал на улице, ехал на двуколке, что летевший над ними самолет сбросил бомбу, что его старший товарищ и лошадь были убиты, а он, раненный в грудь, уполз и спрятался в погребе…

•       

•      Бережно неся миску с молоком, Мария спустилась в погреб. Присела рядом с немцем на корточки и, поддерживая рукой его горячий затылок, напоила молоком. Не выпуская ее руку, раненый всхлипнул, закрыл глаза и стал засыпать. Мария не хотела беспокоить его и долго сидела, всматриваясь в бледное лицо спящего.

•      Вернер Брахт молчал и слабо, страдальчески улыбался. Боясь, что он умрет ночью, в полной темноте, Мария растопила на костре немного конского жира, свернула из тряпки тонкий фитилек, засветила светильник, поставила его в углу погреба.

•      Трепетный огонек еле освещал изможденное мальчишеское лицо немца. Он долго смотрел на огонек немигающими глазами, потом протянул к Марии руки и сказал, как в первую минуту их встречи:

•      — Мама! Мама!  Слайд 17

Мария стала названой матерью своего врага и, сама того не  ведая, вступила

На путь утешительницы, помощницы, заступницы…

Через несколько дней немецкий солдат умер. Мария похоронила его. И опять одиночество. Но ей некогда себя жалеть, у нее очень много дел - она решает убирать урожай, который не успели убрать ее односельчане. Один день она копает картофель, другой – режет шляпки подсолнуха. Она не может по-другому. И так день за днем

•       Однажды в стогу сена она слышит детские голоса. Это оказываются эвакуированные дети, которые попали под бомбежку, их эшелон был разбомблен. Так и пошли они «бродить» по свету. Очень многие из них к моменту встречи с Марией умерли. А для этих детишек она становится Матерью!

•       Опустившись на корточки, прижав к себе худое тельце едва прикрытой лохмотьями девочки, Мария забормотала, содрогаясь от рыданий:

•       — Голубяточки мои… Деточки родные… Выходите все… Все выходите… Я вас накормлю, напою, искупаю… Мы будем жить вместе… Я одна, совсем одна… и голоса человеческого давно не слышала…

•       Они шли по заснеженной степи гуськом, одиноким, затерянным в глуши караваном, до которого не было де­ла ни прозрачному небу, ни холодному солнцу, ни равно­душной, скованной морозом земле. Впереди, неся на ру­ках трехлетних — Дашу, которая плачем обнаружила жалкое пристанище сирот, и Андрюшу, шла Мария. Чер­ноглазая Галя — она в этой заблудившейся стайке была за старшую — тащила па спине совсем ослабевшую, уснувшую Олю, а белобрысая Наташа и две девочки — Таня и Лара, — спотыкаясь, еле волоча ноги, брели сзади... Слайд 18

Материнское сердце пригрело детей – сирот из блокадного Ленинграда,  они станут ее поддержкой , опорой , помощниками в ежедневной тяжелой работе. Однажды дети на пепелище у стены нашли останки родных Марии мужа, сына, и вновь пришлось этой женщине страшную потерю, ее разум помутился от горя. Именно дети возвращают ее к жизни.

Да, два больших, а третий поменьше, — сказала Галя, — они лежали рядом, мы их так и оставили.

— Пойдем туда, деточка, — слабея, сказала Мария, — это они… Иван мой и Васенька… сыночек… и Феня с ними…

Да, это были останки тех, кого в тот страшный сентябрьский день казнили гитлеровские каратели. Перед уходом из горящего хутора они сняли повешенных с тополя и швырнули в объятый пламенем бригадный домик…

Долго убивалась Мария, стоя на коленях перед грудой обгоревших костей, долго целовала черные от копоти черепа, исступленно царапала землю, замирала в беспамятстве. Она выкрикивала слова любви и материнского горя, и эти бессвязные слова переходили в истошный звериный вой…

Испуганные дети окружили Марию, обнимали ее, в один голос кричали:

— Мама! Не надо, мамочка!

И вновь потрясшее Марию слово «мама» вернуло ее к жизни.

За свои нечеловеческие страдания Женщина вознаграждена рождением новой жизни.

Наступает весна, Мария рожает сына. Жизнь продолжается!!! После рождения собственного ребёнка Мария начинает ощущать себя матерью всех. «Слабой рукой она гладила пушистую голову сына, всхлипывала. Ей почудилось, что в свисте пуль и грохоте снарядов, в  разгуле убийств ,жестокости, крови она родила не только сына… но, содрогаясь от мучительной боли и счастья, родила всех детей истерзанной земли, требующих от неё, матери защиты и ласки». Мария, познавшая боль своего и чужого народа, уже не может не любить всех и не сострадать всем. Завершилось её  преображение в Матерь Человеческую.

Повесть заканчивается сценой, когда командир полка «опустился перед Марией на колени и молча прижался щекой к ее безвольно опущенной маленькой жесткой руке…».

Мать и война – несовместимы. Женщине – матери в годы войны приходилось труднее всего. Мать – основа жизни, счастья, добра и любви, сумела выжить в самые  трудные годы, поэтому мы всегда должны прославлять ее и молиться ей, как великой и мудрой Богоматери. В этом убеждает нас автор повести. Слайд 19

Все мы до седых волос, до конца, чтобы с нами не случилось, — остаемся детьми своих матерей. Какими бы взрослыми, сильными, умными и красивыми не стали, мама всегда останется всегда для нас мамой, а мы ее детьми, слабости и недостатки которых никто не знает лучше, чем она. И никто не сумеет пожалеть, пожурить, поддержать, помочь лучше, чем мама.

Давайте познакомимся с авторами сегодняшнего дня. Многие из вас, возможно,  впервые слышат имя Ирины Полянской.

Сообщение ученика :

•       Родилась 22 февраля 1952 года в городе Касли Челябинской области. Окончила Ростовское театральное училище  и Литинститут. В Литературном институте она занималась не только прозой, но и поэзией. Её первые произведения были опубликованы в середине 1980-х годов.

•       Её проза наделена просветлённой и одухотворённой надеждой.   Слайд  20

•       Послушаем рассказ Ирины Полянской «Мама» ( в сокращении)

Я держала мамину когда-то полную, упругую и теперь еще сильную руку, точно ее рука, только она могла вытащить меня из пучины отчаяния, а другая моя рука была свободна, из нее только что выпала рука моей дочери, которую унесли. Я держала мамину жесткую руку, точно через нее крепила единство со всеми родными, далекими предками, со всем своим родом, всеми теми, кто, сцепившись руками, не даст моей дочери уйти. Темная рука моей мамы была их рукою, силы ее были невелики, но за нею стояли наши ушедшие в землю родные, поэтому я как клещами сомкнула пальцы на ее запястье и не давала себе забыться сном, чтобы моя дочь не ускользнула в яму этого сна, я должна была бодрствовать и во имя всех поколений держать ее жизнь в руке.

Еще вчера вечером она просто чувствовала недомогание, хныкала, поскрипывала, чмокала губами, требуя соску, ночью нас забрала "скорая", но некому было помочь: шла ночь с субботы на воскресенье, и на шесть отделений дежурил один измученный врач. К вечеру этого дня ей стало совсем плохо, и ее положили на капельницу и долго не могли попасть иглой в вену. Она вдруг перестала кричать, как кричала до этого, жалобно, надрывно, беспомощно, и стала смотреть и смотреть на меня своими серыми глазами.

Через полчаса ее унесли в реанимацию, а я вышла на больничное крыльцо и, увидев стоящую с испуганно поднятым лицом маму, припала к ней и завыла. Мама, глубоко неверующий человек, всю жизнь посвятивший науке, не верящий ни в бога, ни в мир иной, ни в переселенье душ, заклинающим жестом простерла руку и грозно вскричала: "Нет, нет! Бог не допустит! не смей об этом и думать!" И тут-то я вцепилась в ее руку. Мы сели на широкую скамью перед дверьми реанимационного отделения. Потом мы валетом легли на эту скамью, но я все так же крепко держала ее руку, боясь соскользнуть в сон.

И вдруг ясное утро ударило меня по глазам прежде, чем я осознала, что мамы нет рядом, а я сжимаю свою собственную окоченевшую руку. И я вскочила в таком тесном ужасе, точно меня живую похоронили, и два окна реанимации двумя пустыми бельмами посмотрели на меня: два белых запечатанных письма. И все это произошло за считанные секунды. Я тут же увидела маму: она выскочила из дверей реанимации, прижимая обе руки к сердцу, торопясь донести до меня счастливое известие. Она подробно, взахлеб по нескольку раз повторяла одно и то же, рассказывая, как врач Нелли Петровна отперла ей дверь спозаранок и на ее рыдающие слова "Жива ли девочка?" удивленно, да, удивленно ответила: "Почему же нет?" Она сказала, сердясь: "А вы что тут делаете? Езжайте спокойно домой, придите в одиннадцать часов да привезите нам сосок для бутылок".

Мы, покачиваясь, как пьяные, пошли за сосками, и я уже как о прошлом, как о миновавшем ужасе, рассказывала маме о том, как смотрела на меня дочка. Мы остановились, кружа по больничному двору, вспоминая слова Нелли Петровны. (Уже потом, когда дочка выздоравливала и мы с ней просто лежали в больнице, я каждый день к одиннадцати часам ходила к дверям реанимации. Каждый день в это время перед ними собирались женщины. Глаза у них были разные: голубые, черные, карие, но взгляд был как оголенный провод, и я каждый день рассказывала им свою историю и показывала выздоравливающую дочку. Они собирались вокруг меня, я с дочкой на руках оказывалась в тесном кругу одинаковых страшных лиц, которые, пока я говорила, зажигались безумною верой, как лицо моей мамы, когда она воскликнула: "Бог не допустит!" Каждый раз, договорив мою историю, я принималась плакать с ощущением непреходящего отчаяния, пронзенного, как солнечным лучом, таким же сильным, чистым, опустошающим счастьем. Спустя несколько дней я обнаружила, что всякий раз мы странным, забытым образом прощаемся с этими женщинами, расходясь, мы кланялись друг другу, не просто кивали, как в очереди или во дворе, а смиренно отдавали поклон - теперь я ни за что не сумею повторить это движение.)

В одиннадцать часов уже другой врач подтвердила: "Опасность миновала, через пару дней выпишем дочку в отделение, полежите с ней пару недель". "Да хоть вечность". - "Ну куда столько сосок накупили? Идите, идите, все будет хорошо".

Мы, пошатываясь, пошли в столовую, я встала в очередь, а мама села за столик. Когда я подошла с омлетом, то увидела, что мама спит, положив свою седую голову на сильно сжатые в кулаки руки.

- Почему рассказ называется «Мама», ведь  их в рассказе двое? (Заглавие «Мама» символизирует духовную связь поколений, ведь имеется в виду не мама, а бабушка заболевшей девочки, родственное единство близких людей.

В произведении Ирины Полянской чувствуется глубокая духовная связь между маленькой дочкой, матерью и бабушкой)

- Какой вы увидели бабушку? – А молодую маму? Слайд 21

А мы часто огорчаем своих матерей резкими словами, своевольными поступками, не часто говорим им добрые слова, которые матери ждут, скупимся на ласку, и почти никогда не просим у них прощения, если в чем-то виноваты, редко о них думаем, иногда даже забываем об их существовании.

Давайте мысленно поднимемся по ступенькам этой возрастной лестницы, которые отражают наши мысли, вы видите, как с возрастом меняется отношение ребенка к матери.

Нам с вами есть над чем поразмыслить. Слайд 22

 Хочу предложить вам, ребята, посмотреть небольшой трогательный  видеофрагмент из известного фильма « Мамы», который представляет собой восемь разных новелл, собранных в один фильм.  Одна из частей названа « Моей любимой». В ней сыграл известный актер Сергей Безруков. Его монолог – обращение к уже умершей матери затрагивает до глубины души. Просмотр ролика. Слайд 23

Продолжите предложение: Мама! Ты в моей жизни…   Слайд 24

Матери бессонны, когда дети маленькие. 

Матери бессонны, когда дети большие.

Матери бессонны, когда дети стареют.

О, святая бессонность!

Целовать ли их руки, гладить ли их волосы,

Поливать ли цветы на их ранних могилах?

Не отблагодарим!

Как солнце не отблагодарим за свет,

Как землю не отблагодарим за зелень.

Не отблагодарим!

Надо просто что-то доброе, что-то великое делать!

И тогда улыбнутся и заплачут от счастья

Наши матери …

Наши матери … Слайд 25

Чем же мы можем отплатить, воздать маме за ее любовь? Воздать маме мы не сможем достойно ничем — только благодарностью и вниманием. 

 Прослушивание песни о Маме. Слайды 26-41