Библейский сюжет о блудном сыне в творчестве А.С.Пушкина

Глава I.

 Библейская притча о блудном сыне

В повести варьируется библейский мотив «блудного сына» – одна из «вечных тем», проводимая через этапы мировой истории и мировой культурной традиции. Ни один из исследователей «Станционного смотрителя» не обошёл вниманием такую подробность обстановки дома Вырина, как картинки с изображением перипетий библейской притчи о блудном сыне. Чаще всего эта подробность истолковывается как прием, формирующий известные ожидания читателя: в какой мере этот жанр окажется актуальным для автора в его оценке последующих событий в жизни Вырина, его дочери Дуни?

Вспомним сюжет евангельской притчи. Было у  одного человека два сына, отец поделил между ними имение. По прошествии некоторого времени младший сын пустился в странствия и растерял имение свое, живя легкомысленно и распутно. Оставив отчий дом, он вынужден был терпеть голод, нужду и лишения. Но сын искренне раскаялся в своем поступке и возвратился к отцу, который простил его: «…сын мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся» [1, стр. 374]. Самое главное, что сын раскаялся, раскаялся искренне.

Глава II.

Пушкинский  сюжет о заблудшей дочери

У Пушкина – сюжет о заблудшей дочери. Как же рассказана  история блудной дочери  и в каком соотношении она находится с притчей о блудном сыне?

Пушкин видит эту историю наполненной глубинным смыслом человека как человека во всей сложности, во всех противоречиях и страстях, его обуреваемых. Проблема заключается в драматической взаимосвязи «бедного» Вырина и «бедной» Дуни – «блудной» дочери  и «заблудшего» в этом мире отца, опустившегося и пропадающего страдальца.

Дуня «бедная», хотя богата и благополучна, потому что пошла путем, воспрещенным церковью и моралью. Дуня «бедная» и потому, что повязала душу грехом, повинна в страдании и смерти отца.

На мой взгляд, эта повесть – о потере человеком своего доброго имени. Эта повесть о том, что если материальные проблемы имеют шанс быть решенными, причем очень даже неплохо, то потери моральные практически невосполнимы, как бы ни повернулась человеческая судьба. Эта повесть – о нарушении завета «береги честь смолоду». Эта повесть – о взрослении и осознании справедливости этого завета. Эта повесть – об ответственности. Ответственности человека за свою судьбу, судьбу близких людей!

Имела ли Дуня чувство такой ответственности, отдавшись на волю своего чувства? Понимала ли последствия своего поступка, когда уезжала с гусаром в неизвестность? Вряд ли. И что бы там ни говорили, конец повести совсем не такой печально-светлый, каким кажется на первый взгляд.

Глава III.

 Жестокие страдания отца о двусмысленном положении дочери

Уехав с Минским, Дуня, если судить по внешнему впечатлению, получила  то, о чем в домике отца на станции могла только мечтать. Когда Самсон Вырин прибывает в Петербург, он застает ее в полнейшем благополучии. Дуня окружена богатством, живет в хорошем доме, имеет прислугу, прекрасно выглядит, любит и любима. Однако весь этот антураж впечатляет лишь при поверхностном чтении. А потом сам собой выплывает вопрос: почему Самсон Вырин, готовый отдать последнее, лишь бы его дочь была счастлива, увидев ее в этой обстановке, возвращается на станцию душевно подавленным и морально опустошенным? Чем он потрясен? Фактом разлуки с дочерью? Но счастье ее он ставит выше, чем свое спокойствие.  Тем, что его унизили и прогнали? Но за бытность свою смотрителем он привык и к незаслуженным оскорблениям, и к побоям, и к унижениям. И сам Минский когда-то был готов обрушить на него громы и молнии, только Вырин совсем не держал на него зла за это. Опять же – привык. Тогда чем же? Почему он, видя дочь окруженной богатством и любовью, упорно пытается вернуть ее в свой хоть и аккуратный, но убогий домик, к бедности и простоте?

Да потому, что понимает: ни внешний блеск, ни богатство, ни даже любовь не могут скрыть истинного положения его дочери в обществе. А положение это таково: Дуня – не более чем содержанка у богатого барина. Иными словами, женщина, находящаяся в весьма определенного рода положении, не признанном ни моралью, ни юридически, ни людьми, ни законом. Ведь Минский ездит к Дуне в гости!  «Нельзя, нельзя! У Авдотьи Самсоновны  гости!» - такой крик сопровождает вошедшего в залу смотрителя. Гость, то есть временный посетитель, – вот кто для Дуни Минский. Вырин не чествует себя счастливым от увиденной идиллии потому, что осознает всю хрупкость и неопределенность состояния своей любимицы. И совсем не случайно, именно он скажет потом рассказчику про «молоденьких дур», которые «сегодня во власти да бархате, а завтра, поглядишь, метут улицу                                                                                                                          

вместе с голью кабацкой». И содрогается при одной мысли о том,  «что и Дуня, может быть, тут же пропадет».

На положение Дуни А.С.Пушкин даже не намекает читателю, он всячески подчеркивает его. «Заблудшую овечку» – свою дочь – хочет вернуть в дом Вырин. «…что с возу упало, то пропало; отдайте мне …. Бедную мою Дуню. Ведь Вы натешитесь ею…» – это слова убитого горем «маленького человека». Что же такое «с возу упало», чтобы пропасть насовсем? Дунина человеческая честь! «Ни ты, ни она – вы не забудете того, что случилось» – это ответ похитителя. Чего же такого нельзя забыть ни при каких обстоятельствах, такого, что отныне будет отравлять жизнь и отцу, и дочери? Да все того же – потери этой самой чести. Безусловно, Самсон Вырин мечтал о другой жизни для своей дочери: чтобы Дуня осталась в домике смотрителя, вышла замуж за какого-нибудь писаря и продолжала жить тихой, размеренной жизнью. Это его представление о жизни, его идеал. Мир бедного смотрителя ограничен его социальным положением, профессией и домашним очагом. Он добр, бесхитростен, по-русски патриархален, религиозен, искренне любит дочь. Он даже мысли не допускает о том, что дочь его может  стремиться совсем к иной жизни, чем тихое и унылое существование в маленьком домике на станции. Увидев Дуню в Петербурге, он опять-таки не может подумать о благополучном разрешении ситуации. Смотритель не верит Минскому.  Мировосприятие Вырина ограничено его жизненным опытом, патриархальной традицией, моралью, здравым смыслом, наконец, эгоистичностью. Характерно, что Вырин не испытывает той обычной родительской радости, которая возникает у бедного человека, когда его чаду достаётся лучшая доля. В этом безусловный эгоизм его, но одновременно реакция героя подчёркивает и реалистичность повествования: Самсон Вырин знает жизнь, он не готов поверить в сказку.

 В 1883 году художник И.Крамской пишет свою «Неизвестную». Она до сих пор глядит на нас – прекрасная женщина, прекрасно одетая, в прекрасном экипаже   и смотрит на нас глазами, полными тоски и душевной боли, которые пытается прикрыть высокомерием. И мы до сих пор пытаемся понять, какую цену платит она за окружающее её благополучие. И ясно нам лишь одно – нерадостная эта цена.

А ведь все это – судьба Дуни Выриной. Судьба женщины – красивой приятной игрушки, полностью материально  и морально зависящей от характера, настроения, наконец, капризов своего содержателя. И со временем такая жизнь нередко превращается в жестокую, хотя и внешне красивую, душевную пытку. Разве для Дуни исключается это? Нет, не исключается.

 И  весьма спорной представляется мысль о том, что Дуня стала богатой барыней.  Роскошь, окружающая дочь станционного смотрителя, сама по себе ни о чем не говорит, ибо возникает вопрос: а кому принадлежит то, что окружает девушку? Абсолютно все, что у неё есть, приобретено для неё Минским. Знаменательная деталь: в тот момент, когда гусар вошел в дом смотрителя, требуя лошадей, Дуня за перегородкой сама шила себе платье. Скорей всего, это было скромное платье.   В тот момент, когда смотритель, придя к дочери, видит её сидящей на ручке кресла любимого, девушка одета со всей «роскошью моды». Это, конечно, уже не то милое самодельное одеяние. Вот только оно скромное – Дунино. А что из той роскоши, которая на ней и вокруг неё, принадлежит Дуне? Чем может она распоряжаться по своему желанию, усмотрению? Дом, горничная, все остальное – кто настоящий хозяин всего этого? Ничего не  говорит об этом Пушкин.  Но одно дело – самому владеть чем-либо, совсем другое – пользоваться чьим-то имуществом и деньгами, предоставленными другим.  И всегда ли этот другой будет таким добрым и щедрым? В самом деле, жизнь развивается не по сказкам и нравоучительным картинкам. Отношения  людей, даже любящих, переживают не только взлеты, но и падения, нередко достаточно глубокие. Что в этом случае может произойти с Дуней? А все это полностью зависит от гусара.

Глава IV.

Бравый гусар Минский – виновник мучений Самсона Вырина

И здесь надо поговорить о том человеке, которому вручила себя Дуня. О гусаре Минском. Ясно, что он – человек молодой, красивый, богатый. «Бравый гусар» – так скажет о нем Пушкин. Конечно, такому мужчине совсем не трудно покорить сердце барышни. Но что еще можно сказать о гусаре? А можно сказать, что Минский, ни минуты не медля и без малейшего сомнения,  может накричать, оскорбить,  даже избить плеткой человека, годящегося ему в отцы; и сделать это в первую очередь потому, что тот стоит намного ниже его, гусара, в иерархическом делении людей. Ведь возвысившиеся «голос и нагайку»,  а вместе с ними и неизбежную расправу остановило не угрызение совести молодого человека, а появление красивой девушки. Сам гусар в полной мере использует свое право богатого и сильного, ни в коей мере не сомневаясь в этом своем праве. Еще можно сказать, что Минский душевно глух к мольбам отца о возврате дочери и не желает не только её возвращать (что, в прочем, вполне объяснимо для влюбленного), но и не дает отцу и дочери даже увидеться.  Он грубо выталкивает Вырина. А когда запрещенное свидание невольно все-таки состоялось, то поведение Минского оставляет желать много лучшего. Увидев отца, Дуня с криком падает на ковер. Это падение с криком очень похоже на обморок.  Минский пугается, но испуг его длится лишь до того момента, пока он не замечает в дверях Самсона Вырина. После этого девушка (любимая, заметьте, девушка!) перестает его интересовать. В этот момент его интересует не лежащая перед ним в беспамятстве Дуня, а то, как вытолкнуть вон за дверь упрямого старика. А каково отцу оставлять дочь в таком состоянии? Конечно, Минский не полный и отпетый негодяй, нет. Об этом говорит и замешательство молодого человека при первой встрече со смотрителем в Петербурге, и его готовность извиниться пред ним, и обещание сделать Дуню счастливой, и попытка возместить Вырину его потерю деньгами. Но все это присуще молодому человеку лишь тогда, когда он спокоен. Но он может быть жестоким, злобным, упрямым и вспыльчивым. Кроме всего этого, прекрасно осознает разницу  между выше- и нижестоящими, а значит, разницу между им самим и Дуней. Не обернется ли это для неё обидными упреками и дополнительными унижениями? Опять же: отношения людей небезоблачны, а в гневе гусар достаточно необуздан и благородством не отличается. Каково же Дуне будет жить с таким человеком? Можно ли тут уповать исключительно на силы любви?

Глава V.

Открытый финал повести «Станционный смотрителя» – гениальная находка автора

И вот финал «Станционного смотрителя». Совершенно гениальный, истинно пушкинский финал. До сих пор мы строим догадки: Дуня вышла замуж или нет? Счастлива она или нет? Оптимистичен ли конец повести или пессимистичен?

А Пушкин таким непонятным концом, на мой взгляд, просто замкнул круг жизни своей героини. Замкнул – и все. Не оставив ни ей никакой надежды, ни нам, читателям.

Закрываем повесть – и на нас накатывается масса вопросов. Как жила Дуня все эти годы? Вспоминала ли отца? Часто ли вспоминала? Если вспоминала, то почему не приехала раньше? Не захотела? Если не захотела, то почему? Боялась? Стыдилась? Если не хотела приехать, то почему не приехала? Боялась? Стыдилась? Чего боялась? Чего стыдилась? Или просто-напросто Минский не пускал? Если долго не вспоминала отца, то почему сейчас вспомнила? И не просто вспомнила, но и собралась в дорогу, приехала на уже не существующую станцию. И не просто собралась в дорогу, но и взяла с собой детей, показать их старику-отцу. И не просто взяла с собой детей: один из них настолько мал, что ему требуется кормилица. Однако все эти трудности не остановили молодую женщину, она все равно поехала к отцу.

Почему? Почему? Почему? Это лишь малая толика всевозможных вопросов. Но главное ведь не в них. Да-да, совсем не в них! Потому что, мудрейший, глубочайший Пушкин, проведя по кругу всевозможных вопросов и различных версий финала, неизбежно и фатально приводит к одной и той же картине – к Дуне, пластом лежащей на могиле отца. Какую бы версию судьбы Авдотьи Самсоновны мы не рассматривали, от этой картины нам не уйти. И судьба Дуни  при разных предположениях получает одинаковый итог. Печальный итог.

Если Дуня все годы разлуки с отцом думала о нем, то разве не мучительным было для нее постоянное, гнетущее чувство вины и угрызений совести?

Если Дуня все это время не вспоминала отца и не испытывала чувство своей вины, то что теперь может быть мучительнее запоздалого понимания и раскаяния?

Глава VI.

Невозможность счастья для  человека, живущего без родительского благословения

Если все-таки предположить, что Авдотья Вырина стала Авдотьей Минской, говорит ли это о ее счастье? Увы… во-первых, сразу надо заметить, что для Дуни такое замужество – это вступление в брак без родительского благословления! А такое деяние, по мнению Пушкина, – не что иное, как святотатство. Вспомним: Маша Миронова, всей душой любя Гринёва, категорически отказывается выйти за него замуж, узнав, что его родители не дают своего благословения. «Нет, Пётр Андреич…я не выйду за тебя без благословения твоих родителей. Без их благословения не будет тебе счастия. Покоримся воле Божией» [3, стр. 330]  – таков вердикт Маши. Именно так: «Без их благословения не будет тебе счастия». Даже оставшись сиротой, Маша повторяет Петру Гринёву, «что не иначе будет моей женой, как с согласия моих родителей». Вот так.

И надо заметить, что любимые герои Пушкина создают семью, как и положено по правилам – по-людски, с родительского  благословления. В «Повестях Белкина», пожалуй, лишь Марья Гавриловна из «Метели» собирается ринуться в замужество, как в омут, без родительского  согласия. Однако сама мысль об этом угнетает ее, и недаром она пишет письмо родителям, где «извиняла злой поступок, неодолимую силу страсти, и оканчивала тем, что блаженнейшею минутою жизни почтет она ту, когда позволено будет ей броситься к ногам дражайших ее родителей». Да и сам Пушкин словно отводит от нее этот непорядочный, незрелый, с нарушением традиций брак, давая возможность в результате невероятных событий соединиться, в конце концов, с тем, с кем мать с радостью благословит на семейную жизнь.

А у Дуни именно так и получается – некрасиво, «безблагословенно», безрадостно. Какое уж тут счастье! Только та же самая масса вопросов: почему не приехала к родителю с известием о предстоящем замужестве?

Во-вторых, судя по повести, Самсон Вырин в последний раз видел дочь лежащей без чувств на полу в доме, снятом для нее Минским. С тех пор они так и не встретились. А за время супружества у Дуни родились дети, внуки Вырина, которых он не только не понянчил, не только не увидел, но даже не узнал об их существовании. А ведь детей он любил. Он возился с деревенскими ребятишками, угощал их орешками и вырезал им дудочки. И можно только догадываться, какой нежный, любящий дедушка не смог состояться.

Разве это нормально? Разве это по-человечески? Что это за замужество? Где тут счастье? Зато, став матерью, Дуня, возможно, смогла, наконец, понять то, чего не понимала, уезжая когда–то в неопределенное будущее с проезжим молодым человеком: тот непосильный груз родительского горя, которое она взвалила на отца.

Кроме взаимных чувств мужчины и женщины, есть чувства другие – есть родственные чувства, дружеские, приятельские, родительские – да мало ли еще! И все это человеку необходимо. Без этого жизнь его пуста и одинока.

Да, слова смотрителя о том, что его дочь, может быть, метет улицы «вместе с голью кабацкою», не сбылись. Но слова Минского о счастье Дуни не сбылись тоже, ибо как может быть счастлив человек, живущий с такой тяжестью на душе, несущий на себе груз стольких человеческих сложностей.

В евангельской притче блудный сын возвращается к отчему порогу, гонимый раскаянием. Но высший смысл притчи в том и состоит, что блудный сын, познавший истину на опыте собственных блужданий и ошибок, стал дороже отцу.  Мы только гадаем, какие испытания выпали на долю Дуни, чем обернулся для неё выбор по молодости лет. Мы знаем только цену, которую уплатил старый смотритель за эгоистический порыв своего дитяти, блудной, непокаявшейся дочери.

Список литературы

1.     Арапович Б., Маттелмяки В. Детская Библия. Библейские рассказы в картинках. Челябинск, Южно-Уральское книжное издательство, 1991. с. 394.

2.     Пушкин А.С., Избранные сочинения в 2-х томах. Том 2. Повесть «Станционный смотритель». Москва, «Художественная литература», 1978. с. 467.

3.     Пушкин А.С., Избранные сочинения в 2-х томах. Том 2. Повесть «Капитанская дочка». Москва, «Художественная литература», 1978. с. 467.

4.     Петрунина Н.Н. О повести «Станционный смотритель». М,, 1986. с. 238.

5.     Афанасьев Э.С., Герой – рассказчик – автор - читатель в «Станционном смотрителе» А. С. Пушкина// «Литература в школе», 2003, № 5 с. 20-22.

6.     Горбунова Е.В. «Станционный смотритель» А.С. Пушкина// «Литература в школе», 2003, № 5, с. 30-31.

7.      Ильинская О. Д. Эта повесть - о потере человеком доброго имени…                // «Литература в школе», 2003, № 5, с. 47-48.

8.     Мурашова О. Женщины в литературе XIX века. //«Литература в школе», 2007, № 6, с. 15-18.

9.     Lit-Helper.ru  Анализ произведений Пушкина А.С.  Роль художественной детали в сюжете повести "Станционный смотритель" Пушкина А.С.- Режим доступа: http://lit-helper.ru/analiz-proizvedeniy-pushkina-as/1183

Скачано с www.znanio.ru