ДОБРЫЙ АНГЕЛ

ДОБРЫЙ АНГЕЛ

ДЕКАБРИСТА ТРУБЕЦКОГО

Все проходит, да не все забывается. Например, 1825 год даже слишком известен: о восстании декабристов написаны сотни книг и снято десятки фильмов. Лично для меня декабристов начиналось осознанное изучение русской истории. И сейчас, когда занимаюсь краеведческими поисками, мне особенно любопытна каждая, даже самая маленькая нить, связывающая наш край с героями 14 декабря 1825 года.

… В предыдущей статье «Пушкин и графиня Лаваль» уже упоминалось, что дочь богатейшей помещицы Новоладожского уезда графини А.Г. Лаваль Екатерина вышла замуж за князя Сергея Трубецкого, будущего руководителя Северного тайного общества заговорщиков.

Сама графиня А.Г. Лаваль также прослыла «бунтовщицей». Говоря об этом в своей книге «Старый Петербург», известный знаток столичной жизни М.И. Пыляев пишет, что в доме графини «по преданию, собирались декабристы, здесь хозяйка дома вышивала им знамя шелками».

Наверное, в этой легенде есть доля правды, иначе не было бы легенд. Но перейдем к фактам более точным.

После суда и ссылки декабристов на каторгу Екатерина Трубецкая первой из жен добровольно последовала за мужем в Сибирь, чем вызвала восхищение многих современников.

Человек всегда одинок в своем несчастье, и в этот период он особенно нуждается в моральной поддержке. Таким духовным пристанищем для четы Трубецких во время их сибирского заточения стала переписка с родными, оставшимися в Петербурге.

Большая часть этих писем сохранилась и опубликована в советское время (см. «Литературное наследие декабристов», Л., 1975 г. и «С.П. Трубецкой. материалы о жизни и революционной деятельности», в 2-х т., Иркутск, 1983 г. и 1987 г.).

Когда просматриваешь эти письма, бросается в глаза частое упоминание имени «Софи». Так Трубецкие звали младшую сестру жены декабриста – Софью Лаваль.

Уже в мае 1826 года князь Сергей Трубецкой, который находился в то время в Петропавловской крепости, написал жене слова, оказавшиеся пророческими: «Да храни Бог Софью такой, как она теперь, чтоб она осталась утешением всего семейства».

В то время фрейлине Двора Софье Лаваль было всего 17 лет. Несмотря на разницу в возрасте (Софи была моложе Екатерины на 9 лет), сестер объединяли общие взгляды на окружающий мир и глубокий интерес к литературе.

Вот, к примеру, фрагмент письма младшей из сестер: «как ты, я предпочитаю Бальзака всем остальным… Ты ничего не говоришь мне об Александре Дюма, который соединяет в высшей степени талант и ужас новой школы. Я пошлю тебе его произведения».

Софья рассказывала Трубецким о всех столичных новостях, о своих встречах с Александром Пушкиным и Василием Жуковским, о литературных и музыкальных вечерах в салоне матери, графини А.Г. Лаваль, в которых принимали участие В.Ф. Одоевский, Д.М. Фикельмон, А.О. Смирнова – Россет, хорошо знакомые Трубецким по Петербургу.

В 1833 году Софья Лаваль стола женой графа А.М. Борха, царедворца, тайного советника и директора Императорских театров, который взял на себя опекунство над сыном Трубецких Иваном.

Помощь сибирским изгнанникам продолжалась. По свидетельству самого князя С.П. Трубецкого, только за 1845 – 1851 гг. «по счетам Софьи Ивановны Борх посылалось деньгами и посылками более 40 тысяч рублей».

В 1850 году умерла старая графиня А.Г. Лаваль, и к Софье Борх перешло право наследства деревнями Новоладожском уезде, где ей принадлежало 1550 крестьян. Память о благотворительных делах новой владелицы сохранила историю Ильинского храма в селе Черном на Ладожском канале и Троицкой церкви в селе Иссад на берегу Волхова.

Вообще, графиня Борх была натурой деятельной. С 1834 года она состояла действительным членом, а позже – президентом Патриотического дамского общества, с 1841 года исполняла обязанности вице – президента Совета детских приютов, сама руководила несколькими столичными приютами и народной школой.

«Она делала очень много добра», - скажут о ней современники. Один из них, князь П.В. Долгоруков, мемуарист, очень скупой на положительные отзывы о людях, о графине Борх писал: «Она – одна из самых выдающихся русских женщин, одаренная высоким умом, превосходным сердцем и благородным характером. Она дала доказательство своих качеств в поведении по отношению к своей сестре, жене князя Сергея Трубецкого, сосланного в Сибирь Николаев. Графиня Борх в течение всей ссылки была добрым ангелом сестры и ее семьи».

Связь Софьи Борх с семьей декабриста продолжилась даже после ее смерти: осенью 1871 года графиню похоронили на Новодевичьем кладбище в Санкт – Петербурге, рядом с могилой дочери Трубецких Александры…

И все же  бросим камень упрека в сторону свояченицы декабриста Трубецкого.

Известный историк П.Е. Щеголев, который подробнее других исследователей изучал биографию семьи Борх, в в соем фундаментальном труде «Дуэль и смерть Пушкина» Писал: «Какую-то роль в дуэльной истории Пушкина графиня С.И. Борх играла… По всем данным графиню должно считать в лагере врагов Пушкина».

Добавим, что к кружку светской молодежи, в который входили убийца поэта Дантес, относился и князь П.В. Долгоруков, давший лестную характеристику графине Софье Ивановне Борх.

Вот и получается, что к личности графини можно относиться по-разному.

Но в судьбе этой женщины отразилось время Пушкина и декабристов, и уже поэтому ее нельзя не замечать.