Дополнительный материал к факультативу «Духовная культура казаков» на тему: « Семейно-бытовые обряды казаков. Обряды, связанные с рождением и крещением ребенка».

Муниципальное бюджетное  общеобразовательное учреждение              "Средняя общеобразовательная  казачья  школа"                с.Знаменка, Нерчинский район, Забайкальский край   Дополнительный материал к факультативу              «Духовная культура казаков»                                  на тему:          « Семейно­бытовые обряды казаков.   Обряды, связанные с рождением                                                         и крещением ребенка». Трушина Светлана Юрьевна                                                                                     учитель музыки   Цель: Рассказать  о  семейно­ бытовом   обряде в казачестве,  связанном   с  рождением и крещением ребенка». Дети по понятиям казаков ­ признак «благословения Господня над семьёй». Неимение детей считалось Божьим наказанием. Семейные казаки проводили дома мало времени. Казачки всю любовь к мужу,   который   зачастую   нёс   ратную   службу   вдали   от   родного   очага, переносили на детей. Существовали многочисленные обряды и суеверия, выражающие материнские тревоги. Вынашивающая дитя казачка не должна была в праздник крутить гужвы2 или перешагивать через какую­нибудь веревку, что вело, по поверьям, к рождению младенца с кривыми руками или ногами. Запрещалось шить или вязать в церковные праздники. Этим будущая мать могла «зашить» ребенку глаза,   и   он   мог   родиться   слепым.   Беременной   казачке,   предписывалось внимательно   смотреть   по   сторонам.   Считалось,   что   если   мальчик перешагнет казачке через ноги, то могут быть тяжелые роды. Обязательным было посещение церкви, но и там надо быть настороже. Если беременная казачка присутствовала на похоронах, то из церкви ей нужно было выйти раньше, чем вынесут гроб, чтобы не родить мертвого ребёнка. Существовало много примет и обычаев, связанных с родами и ограждением новорожденного   от   сглаза.   Казачки   всегда   рожали   дома,   время   родин скрывали   от   посторонних.   Для   облегчения   родов   развязывались   узлы, пояса, расплеталась коса. Новорожденного   до   6   недель   старались   не   показывать   посторонним, поэтому видеть его в первые дни могли только родные. Ставни в доме закрывались, пеленки не вывешивались на улицу, а позже их нельзя было оставлять сушиться в ночь. Плохим знаком считалось соприкосновение с черной кошкой, в этом случае пеленки выбрасывались. Чтобы   у   ребенка   был   спокойный   и   крепкий   сон   не   разрешалось   качать пустую люльку, также старались не допустить, чтобы ребенок смотрел в зеркало. Со дня крещения на ребенке постоянно был крест и пояс. Крещение новорожденных Таинству Крещения казаки придавали огромное значение, утверждая, что до этого у младенца нет души, а дети, умершие некрещёными, не явятся на страшный суд. Перед   тем   как   нести   младенца   в   церковь,   его   клали   в   передний   угол горницы завернутым в овчинную шубу. При этом говорили: «Определи ему, Господи, талант и счастье, добрый разум, долгие века! И пусть ребенок будет также лохмат  (т.е. богат), как эта шуба!». После   этого   бабушка   младенца   подносила   его   родителям   со   словами: «Благословите, родители, принять крещеную веру, как от рождения, так и до крещения, как от крещения, так и до венца, как от венца, так и до конца жизни быть чистым и непорочным». Путь   от   родного   дома   до   церкви,  в  день   крещения   считался   тяжким   и опасным делом. По представлению людей нечистые силы расставляют на протяжении всего пути бесчисленные ловушки. Существовало поверье, что если при выходе из дома встретится казак, то ребенок будет счастливым, если казачка ­ несчастным. Если попадется животное ­ будет богатым, встретится пьяница ­ будет пьяницей. Если на пути в церковь встретится птица ­ будет блудником. Имя ребенку давали по воле родителей, но чаще по имени святого, в день которого младенец родился, «а то ангел плакать будет». Существовали приметы, связанные с самим обрядом крещения. Если после погружения в святую купель, младенец «поджимался», то верили, что он будет живучим, если вытягивался ­ жилец будет недолгий. Когда возвращались из церкви в дом, младенца, обернув овчиной, снова клали в передний угол и повторяли Господу просьбу о милости к младенцу. Праздновались крестины не очень шумно. Приглашались только родные и самые близкие знакомые. Более обеспеченные казаки приглашали попа. В красном углу садились кум и кума, с ними рядом ­ священник. Кушанья подавались   легкие,   в   большинстве   ­   закуски,   потому   что   основу   стола составляли хмельное и чай. Важно отметить значимость крестильной рубашки для казака. Такую рубашку   шила   и   дарила   крестная.   Надевалась   она   1   раз   ­   в   момент крещения ребёнка, и после этого всю жизнь сохранялась. После смерти 3  .   Годовалого человека эта рубаха сжигалась вместе с первой прядью волос и вещами (письмами, нательной одеждой, постелью). Иногда, если казак погибал на службе, в походе, а мать продолжала ждать сына, крестильную рубашку клали матери в гроб. Обряд стрижки волос Некоторые   обряды   были   цикличными   и   имели   значительную протяженность   во   времени.   К   ним   можно   отнести   ритуальную   стрижку мальчика. Волос в традиционной культуре у многих народов мира имел сакральное значение.   Например,   в   Древней   Индии   усы   носили   «кшатрии»   ­   в большинстве  своём военное сословие. Таким образом, видно, что усы и борода издревле ассоциируется с мужеством. В   казачьей   среде   волосы   также   носили   глубинный   смысл.   Это подтверждает сохранявшийся во всех казачьих землях, древнейший обычай ритуальной стрижки.  Мальчика   стригли   в   первый   раз,   когда   ему исполнялся год    Этот обряд описан в древнерусский летописях как великокняжеский. До сих пор остается неизвестен тот факт, где прародина этого обряда, пришел ли он на Русь из степи или в степь от Руси. Возможно, он был общим для всех дружинников казачонка   на  женской  половине  дома   усаживали   на  кошму4,  и  крестная мать   срезала   пряди   волос,   которые   потом   на   протяжении   всей   жизни сохранялись за именной иконой. Подстриженного мальчика женщины передавали мужчинам, которые несли его к церкви ­ там находился неоседланный конь. Казачонка сажали верхом на коня на расстеленный шелковый платок (в который потом заворачивали первые   волосы)   и   гадали,   как   он   будет   себя   вести,   по   мельчайшим приметам стараясь угадать судьбу будущего воина. Схватится за гриву— будет жив; заплачет, повалится с коня — быть убитому. Коня обводили вокруг церкви. Потом отец брал сына на руки, а крестный надевал на них портупею с шашкой. У ворот родного куреня казаков встречали женщины. Передавая ребенка, казак приговаривал: «Казака принимайтя! Да за ним поглядайтя! Чтобы был не квелый, до всякой работы скорый, чтобы Богу молился да сабле учился!   Чтобы   малых   не   забижал,  старших   уважал,   а  к   родителям   был почтительнай...» Крестная   принимала   от   отца   амуницию   и   передавала   крестному   со словами:   «Возьми,   крестный,   шашку,   нашему   казаку   еще   расти   нужно. Сохраняй ее до срока». Крестный   отец,   принимая   оружие,   хранил   его   и   вручал   крестнику   в семнадцать лет, после того, как «малолетка» приписывали к полку. Он же должен был обучать крестника всем церковным обычаям, но в большей степени всем видам воинского искусства. Считалось, что отец может быть излишне строг и чрезмерно мягок — поскольку это его плоть и кровь, а крестный—духовный отец ­ будет и строг и справедлив. Обучение   начиналось   после  праздника   первых   штанов.  Штаны,   чаще всего,   дарил   старший   в   роду.   Это,   как   правило,   были   шаровары,   без которых   обучение   верховой   езде   было   невозможно.   Мальчика   все поздравляли с первыми штанами, и казачонок ими очень гордился. Наступал этот праздник в зависимости от общего развития мальчика, но, как   правило,   лет   с   трех­пяти   казачонка   уже   приучали   к   верховой   езде (трёхлетки уже сами ездили по двору, а пятилетки бесстрашно скакали по улицам, стреляли из лука, играли в бабки, ходили войной). Вторая ритуальная стрижка  ­  в семь лет.  Бритоголовым он шел в первый раз с мужчинами в баню, а затем к первой исповеди. В этот день дома, после праздничного обеда, за которым он в последний раз ел детские сласти,   мальчик   собирал   постель   и   переходил   из   детской   в   комнату братьев. Старшие братья придирчиво осматривали его одежду, выбрасывая все, что считали излишне теплым и мягким. «Все! ­ говорили они. ­ Учись служить! Чай, теперь ты не дитятко, а полказака!» С этой минуты мальчика могли наказать только мужчины (или, если отец погиб или умер, только мать). Женщины не имели права вмешиваться в его Кошма ­ толстая войлочная подстилка из валяной овечьей или верблюжьей шерсти. воспитание. А когда старшие уезжали из дома, он оставался за хозяина. «Смотри, говорил отец, ­ тебе дом и женщины. Доглядай хозяйство». Таким   образом,   в   десять   лет   ребенок   уже   полностью   понимал   меру ответственности и действительно был опорой дома и семьи. Третий   раз  казака   стригли   в   19   лет:   при   зачислении   на   службу   и приведении к присяге. За 1­2 дня перед присягой соблюдался строгий пост. Казак шел с отцом и крёстным в баню, где его стригли наголо, одевали во всё   чистое   и   новое.  К  присяге   он   шёл  бритоголовым,  это   означало   его расставание с гражданской жизнью и вступление в военную. Теперь главной заботой его и его семьи были «справа» и снаряжение на службу. За два года до призыва на полевую службу он должен был многому научиться, многое собрать и отрастить чуб. Существует легенда, объясняющая ношение казаками чуба: «у казаков есть закон   личной   неприкосновенности   всякого,   кто   пришёл   просить   у   них убежища   и   защиты.   У   беженца   никогда   не   спрашивали,   откуда   он,   что совершил,   даже   имени,   пока   сам   не   скажет,   не   пытали.   Укрывали, защищали,   кормили.   Нарушившего   закон   гостеприимства   ждало   суровое наказание. Оказывается, многие беженцы были каторжане и их «клеймили»: ­   выжигали   букву,   знак   на   лбу,   отрезали   ухо,   или   выбривали   половину головы.   беглецами   «сторожа»   требовали «свидетельствование   всех   казаков».   Казаки   выстраивались   в   ряд,   и присланный чиновник выискивал «беглеца». Вот здесь­то для того, чтобы скрыть в строю преступника и возник обычай прикрывать одно ухо шапкой, а второе ухо и часть лба закрывать чубом. Надо заметить, что чубы были не у всех. Можно выделить ряд широко известных причесок, которые раньше носили казаки:   Посланные   за ­ Казаки­черкасы оставляли хохол по всей гладко выбритой голове ­ ирокез. ­ Реже   встречалась   прическа   «оселедец»   ­   оставление   одной   пряди волос на выбритой голове ­ так ходили только воины, («оселедец» характерен для запорожцев.) ­ Казаки Дона чаще всего стриглись «в скобку» ­ так, чтобы лицо было обрамлено причёской, как скобой. ­ Казаки­старообрядцы, как правило, стриглись “в скобку”, или “под горшок”,   “под   арбузну   корку”,   когда   волосы   подстригаются   в кружок — ровно спереди и сзади. Наряду с чубом неотъемлемой частью внешнего вида казаков были усы и борода.   Казаки   не   носили   обручальных   колец   ­   то,   что   казак   женат, показывала борода, неженатые же казаки носили только усы. Срезанные   волосы   в   древности   имели   огромную   силу,   поэтому   их тщательно прятали. Закапывали в землю, опасаясь, что волосы попадут к врагу и тот совершит над ним колдовскую порчу. По древнему обычаю, когда казаки хоронили друга, они бросали в могилу  Алмазов Б. А. «Казаки» пряди   своих   волос,   как   бы   обещая   мстить   врагу   без   пощады.   Однако, казаки,   вырывавшие   в   знак   проклятия   пряди   волос   знали,   что   мстить смертный   грех,   и   потому   считали   проклятыми   и   себя.   «Я   человек конченный ­ говорил казак в таких случаях, ­ и не будет мне покоя ни на том, ни на этом свете». Обряды, связанные с головным убором. Папаха и фуражка всегда играли огромную роль в обрядовых действиях казаков. Так, например, если новорожденный был слабым, и его боялись нести в церковь, особенно, если это происходило зимой, требовали, чтобы священник «окрестил шапку». Затем ее надевали на ребенка, и он считался крещенным. Интересным   является   обычай,   когда   казаки   заставляли   священников венчать невесту с шапкой, в момент венчания символизирующей жениха, бывшего   в   это   время   где­нибудь   в   отлучке   ­   на   службе,   на   войне. Обвенчанную шапку отвозили ему в сотню, и как только он ее надевал ­ считался женатым. Головной   убор   убитого   или   умершего   казака   везли   домой.   Казак, привезший страшное известие о гибели сына, мужа, отца, обнажив голову, молча проходил мимо родных в горницу, где клал головной убор на полку перед  иконой.  Это  означало, что  защита  этой  семьи  поручается   Богу  и христианам. В поминальные дни, в родительную субботу перед фуражкой ставили   стопку   вина   и   прикрывали   ее   куском   хлеба.   Утром   хлеб скармливали воробьям, вино выплёскивали в огонь. У   казаков   Дона   и   Кубани   существовали   обряды,  связывающие   шапку   с рекой. Так, при возвращении с войны или службы, казаки приносили шапки в дар родовым рекам, бросая их в волны. Если женщина­вдова выходила замуж вторично, то её новый супруг после венчания фуражку прежнего хозяина убирал. Тайком, в одиночку, нёс фуражку к реке и опускал её в воду со словами: “Прости, товарищ, не гневайся. Не грехом смертным, но честию беру твою жену за себя, а детей твоих под свою защиту. Да будет тебе земля пухом, а душе райский покой”. Источники: 1.Вопросы традиционной культуры.  2009.  Вып. 2. Казачество: духовная  культура / Сост.: Карпова М.М., Филатченко И.А. ­ Чита: УМЦКиНТ,  2009. ­ с. 2.   Трушина С.Ю  Презентация на тему "Как казаки своих детей  воспитывали" http://uchportfolio.ru/materials/show/70963 3. А. Петров Казачьи традиции.  воспитание мальчика»    http://a­pesni.org/kazaki/a­vospmaltch.htm