Гибель империи (Февральская революция в России. Причины и последствия)

Гибель империи 

В 1917 году премьер-министр Великобритании Ллойд Джордж, узнав о государственном перевороте и свержении русского императора в Петрограде, заявил: «Одна из целей этой войны достигнута». И это при том, что Великобритания формально была союзницей России по Антанте и вместе с ней выступала в Первой мировой войне против Германии. Ближайший советник американского президента Вильсона Эдвард Хауз выражал беспокойство: «Если победят союзники, то это будет означать господство России на европейском континенте». А в 1918 году, уже после переворота в России, Хауз записал в своем дневнике: «Остальной мир будет жить спокойнее, если вместо огромной России в мире будет четыре России. Одна – Сибирь, а остальные – поделенная Европейская часть страны».

Предположите, исходя из этих цитат, какие силы были заинтересованы в свержении монархии в России?

Давайте посмотрим, кто, кроме них, стремился к перевороту в России. В марте 1915 года в Министерство иностранных дел Германии поступил меморандум известного революционера Александра Гельфанда (псевдоним Парвус), участника революционных событий 1905 года в России, тесно связанного с Лениным и Троцким. В меморандуме Гельфанд предлагал развернуть в России забастовочное движение, поддерживать сепаратизм окраин, в частности Украины и Сибири: «Объединенные армии и революционное движение в России свергнут оплот политической реакции в Европе, разгромят эту чудовищную политическую централизацию, которую представляет собой царская империя». А вскоре в архивах германского МИДа начали оседать такие расписки: ««Получил 29 декабря 1915 года от германского посольства в Копенгагене один миллион рублей в русских банкнотах для развития революционного движения в России. Д-р Гельфанд». Давайте ответим на вопрос: какая еще сила и почему была заинтересована в развитии революционного движения в России?

Великий князь Александр Михайлович писал: «Трон Романовых пал не под напором предтеч советов или же юношей-бомбистов. Но под напором носителей аристократических фамилий и придворной знати, банкиров, издателей, адвокатов, профессоров и других общественных деятелей, живших щедротами империи».

Еще до начала войны крупнейшие предприниматели олигархи Коновалов и Рябушинский собрали тайное совещание либеральных и радикальных партий, чтобы совместно организовывать забастовки и давление на правительство. К этой операции готовились привлечь даже Ленина. С началом войны на деньги Коновалова в Думе был создан антиправительственный «прогрессивный блок». Инициатором его создания был лидер либеральной партии кадетов Павел Милюков. В блок вошли и председатель Государственной думы Родзянко, и лидер националистов Шульгин, и сам олигарх Коновалов. «Прогрессисты» постоянно атаковали правительство, распространяли прямую клевету на царскую семью, подрывали веру народа в победу.

В ноябре 1916 года Милюков, вернувшись из Англии, произнес в Думе речь с оскорбительными намеками в адрес царской семьи. «Глупость или измена?» – вопрошал он с трибуны. Обвинив премьера Штюрмера, неудобного англичанам последовательной защитой интересов империи, в шпионаже в пользу Германии, Милюков не постеснялся распространить свои подозрения и на императрицу Александру Федоровну. В любой другой стране Антанты того времени результатом подобного выступления был бы немедленный арест и, скорее всего, расстрел провокатора. Однако Милюков остался депутатом.

Еще в 1916 году в высшем военном командовании России начал формироваться заговор во главе с бывшим председателем Государственной думы олигархом А. И. Гучковым. Член партии кадетов В. А. Оболенский признавался в мемуарах: «Гучков вдруг начал меня посвящать во все детали заговора и называть главных его участников... Я понял, что попал в самое гнездо заговора. Председатель Думы Родзянко, А. Гучков, генерал Алексеев были во главе его. Принимали участие в нем и другие лица, а Англия была вместе с заговорщиками».

Важной частью деятельности заговорщиков было распространение мифа о «заговоре императрицы» – клеветы на императрицу Александру Федоровну, совершенно безосновательно обвинявшуюся заговорщиками в связях с Германией, несмотря на то что государыня была внучкой английской королевы Виктории и почти всю жизнь до приезда в Россию прожила в Англии, а став русской царицей, всецело прониклась духом православия и пламенным русским патриотизмом, который у нее сочетался с уверенностью в незыблемости самодержавия.

Клеветники взяли на вооружение имя друга царской семьи – Григория Распутина, пользуясь тем, что обществу не было известно о тяжелой болезни (гемофилия) наследника престола цесаревича Алексея, помощь при которой и ввела Распутина в царскую семью. В декабре 1916 года руководимая английским агентом Освальдом Райнером группа аристократов и думских деятелей расправилась с Распутиным, заявляя, что тем самым «спасает монархию». На деле этим убийством был подан сигнал революционерам: русская монархия ослаблена и беззащитна, даже рядом с троном у царской семьи мало друзей, можно нападать.

В конце января 1917 года в Петроград прибыла миссия союзников во главе с английским военным министром Альфредом Милнером, который был ярым русофобом. Он открыто обсуждал с заговорщиками возможность «убийства царя и царицы». Тогдашний британский премьер Дэвид Ллойд Джордж заявлял, что якобы многие русские надеялись, что «союзная конференция может привести к какому-либо соглашению, которое позволит под тем или иным предлогом выслать Николая и его жену из России и возложить управление страной на регента, которому удалось бы справиться с положением».

Вот что сообщает о миссии Милнера активный участник переворота П. Е. Ковалевский, знавший «кухню» английского заговора изнутри:

«В январе 1917 года в Петроград прибыла союзная миссия в лице представителей Англии, Франции и Италии. После совещания с английским послом сэром Джорджем Бьюкененом, французским послом Палеологом, Гучковым, бывшим в то время председателем Военно-промышленного комитета, князем Львовым, председателем Думы Родзянко, Сазоновым, Милюковым, генералом Поливановым и некоторыми другими лицами эта миссия имела наглость представить нашему государю требования следующего рода:

I.                   Введение в Штаб Верховного Главнокомандующего союзных представителей с правом решающего голоса.

II.                II. Обновление командного состава всех армий по указаниям держав Согласия.

III.             III. Введение конституции с ответственным министерством.

Государь император на эти «требования» положил такие резолюции. По первому пункту: «Излишне введение союзных представителей, ибо своих представителей в союзные армии с правом решающего голоса вводить не предполагаю». По второму пункту: «Тоже излишне. Мои армии сражаются с большим успехом, чем армии моих союзников». По третьему пункту: «Акт внутреннего управления подлежит усмотрению монарха и не требует указаний союзников».

Реакцией англо-американской агентуры стала открытая атака на государя. Один из лидеров левых сил Александр Керенский с думской трибуны начал призывать к цареубийству: «Я по политическим своим личным убеждениям разделяю мнение партии… которая открыто признавала необходимость тиранов убивать… Я говорю о том, что делал в классические времена гражданин Брут». (Брут был руководителем заговора и одним из убийц Гая Юлия Цезаря). Стало очевидно, что участники международного заговора против русской монархии не остановятся ни перед чем.

Хроника переворота

22 февраля 1917 года (по старому стилю) император выехал из Царского Села в ставку, которая располагалась в Могилеве. Туда его совершенно беспричинно вызвал генерал Алексеев, руководитель генерального штаба Российской армии. В штабе все шло своим чередом, готовилось генеральное наступление. И многие историки полагают, что настоящей целью вызова царя в ставку было стремление удалить его из столицы.

В Петрограде вдруг начались перебои с хлебом, в первую очередь с черным хлебом, а именно его по большей части покупал небогатый люд. У магазинов росли длинные очереди. Нехватка хлеба стала проблемой для многих, несмотря на то что реальные запасы зерна с лихвой обеспечивали потребности России и фронта.

23 февраля (8 марта) в Петрограде начались протесты женщин (в основном служанок-финок, с которыми профессионально работали прогерманские финские сепаратисты) по поводу отсутствия хлеба и якобы неизбежного голода. Кризисом подвоза дирижировал работавший в Министерстве путей сообщения большевик Ю. Ломоносов, а недостаток продовольствия в лавках был, как полагают историки, искусственно организован большевистским союзом пекарей.

Вслед за женскими выступлениями началась забастовка на Путиловском заводе. Рабочие потребовали увеличения зарплаты на 50 процентов. Это при том, что путиловские рабочие были самыми высокооплачиваемыми специалистами в Петрограде. Руководство завода увольняет всех путиловских рабочих. 36 тысяч человек, здоровых мужчин, оказываются на улице без средств к существованию и без брони, освобождающей от призыва на фронт.

Вот что пишет по этому поводу военный историк Антон Керсновский: «Вспыхнула забастовка на Путиловском заводе. Это был военный завод, еще раз подчеркну. Оборонный завод. В демократической Франции завод, работающий на оборону и забастовавший в военное время, был бы оцеплен сенегальцами, и все защитники поставлены к первой попавшейся стенке. В «стране произвола и кнута» не сдвинулся с места ни один городовой…  А всего лишь за 9 месяцев до того в апреле 1916 года Англия подавила в море крови ирландское восстание Роджера Кеземента, разгромив Дублин артиллерией, убив тысячи мужчин и женщин и казнив сотни мятежников» (на самом деле в восстании погибли 64 повстанца и 254 гражданских, 16 мятежников были казнены).

Забастовка переросла в массовые митинги, на которых неожиданно появились лозунги «Долой войну» – точно такие, какие обещал немцам еще год назад «продюсер революции» Гельфанд (Парвус), выбивая в германском МИД деньги на свое революционное предприятие. Митинги быстро переросли в убийства полицейских. 27 февраля среди ненадежных частей резервистов вспыхнул военный мятеж, начался террор против офицеров, после чего контроль над ситуацией в Петрограде был властями потерян.

Революционной властью объявили себя депутаты-прогрессисты. Они образовали незаконный «временный комитет» Государственной думы, который должен был заменить правительство. Одновременно социалисты во главе с Керенским создали Петроградский совет рабочих и солдатских депутатов.

Николай II не был своевременно проинформирован о происходящем в столице. Глава государства оказался по сути в информационной блокаде со стороны участников заговора и чиновников, не желавших сообщать ему дурные вести. Получив же известия о мятеже, обеспокоенный ситуацией царь принимает решение выехать из Могилева и прибыть в столицу. Он дает поручение генералу Иванову собрать преданные части (выбор пал на георгиевских кавалеров) и прибыть в Петроград для подавления мятежа. Дети царя, заболевшие корью, находились вместе с императрицей в Царском Селе и оказались фактическими заложниками восставших.

Мобилизованные призывом государя георгиевские кавалеры под руководством генерала Иванова и сам император направляются в Петроград. Казалось бы, все сейчас будет приведено в должный порядок, но из Петрограда вдруг начинают поступать вполне спокойные доклады. Государь решает остаться на фронте и отзывает приказ о вводе гвардии в столицу. В этот момент генерал Гурко, которому было поручено сменить петроградский гарнизон на надежные войска, вместо гвардии ввел в Петроград матросов, настроенных против царя.

Заговорщиками во главе с большевиком Ломоносовым был захвачен поезд государя, отправившийся из ставки в Царское Село. Царский поезд был остановлен на станции Дно, а затем перенаправлен вместо Петрограда во Псков, где император был захвачен в плен активным участником военного заговора – командующим Северо-Западным фронтом генералом Рузским. Он угрозами и шантажом добивался от Николая II назначения «ответственного министерства», а затем отречения.

Начальник Штаба Верховного Главнокомандующего генерал Алексеев активно подыгрывал Рузскому и призывал государя отказаться от власти. Алексеев парализовал все активные действия по противодействию революции и разослал командующим фронтами телеграмму с вопросом о том, следует ли императору отречься ради «спасения страны». Опутанное нитями военного заговора верховное командование империи, включая великого князя Николая Николаевича, пошло на открытую измену. Верность присяге сохранили только командующий Черноморским флотом адмирал Колчак и начальники кавалерийских корпусов хан Нахичеванский и граф Келлер.

Арестовать все высшее командование русской армии, начинать гражданскую войну в разгар войны с могущественным противником – на такое император пойти не мог, да и не обладал уже соответствующими силами. Английский историк и экономист Энтони Саттон писал: «Никакой глава государства не смог бы противостоять смуте такого масштаба». Николай II пишет председателю Государственной думы Родзянко, одному из активных заговорщиков: «Нет той жертвы, которую бы я не принес для России».

Троцкий впоследствии очень злорадно, но справедливо замечал: «Среди командного состава не нашлось никого, кто вступился бы за своего царя. Все торопились пересесть на корабль революции, в твердом расчете найти там уютные каюты. Генералы и адмиралы снимали царские вензеля и надевали красные банты. Каждый спасался как мог».

Предательство Алексеева и прямые угрозы генерала Рузского вынудили императора Николая II 2 марта 1917 года в присутствии олигарха Гучкова и депутата Шульгина согласиться на так называемое отречение. При этом документ, согласно основным законам Российской империи, был юридически ничтожен. В нем государь отрекался не только за себя, но и за наследника цесаревича (что было невозможно по закону) в пользу брата, великого князя Михаила Александровича. «Кругом измена, трусость и обман», – записал государь в своем дневнике по итогам дня.

На следующий день судьба империи решалась на частной квартире Путятиных, располагавшейся в центре Петрограда на улице Миллионной. Заговорщики боялись отпустить Михаила Александровича во дворец, где он мог рассчитывать на верные воинские части. Великого князя угрозами вынудили отложить принятие трона «до решения Учредительного собрания». При этом Керенский открыто угрожал великому князю физической расправой. Отказ Михаила Александровича от престола означал конец русского самодержавия. 7 марта 1917 года Царская семья была арестована «временным правительством» и взята под стражу в Царском Селе.

Временное правительство у власти

Распад государства, армии и страны был стремительным. «Русь слиняла в два дня», – писал В. Розанов. 

Новое Временное правительство во главе с «лучшими людьми страны» кинулось управлять страной. Но вдруг выяснилось, что управлять такой страной, как Россия, очень непросто. Историк Антон Керсновский писал: «Великой страной взялись управлять люди, до той поры не имевшие никакого понятия об устройстве государственного механизма. Пассажиры взялись управлять паровозом по самоучителю и начали с того, что уничтожили все тормоза».

Приказ № 1 Петроградского совета запустил развал армии: создание солдатских комитетов, лишение офицеров контроля за оружием, отмена титулования офицеров и отдания чести. Начинается массовое дезертирство и уничтожение боеспособности России на фронте, чему способствуют организованные германским генштабом «братания» на передовой, призванные разложить русскую армию.

5 марта принимается не менее поразительное решение. Ставший министром юстиции Керенский упразднил всю русскую административную систему. Были отрешены от должностей губернаторы и вице-губернаторы. Вся вертикаль власти рухнула. Глава временного правительства князь Львов начертал: «А назначать никого не будем. На местах выберут».

Страна разрушалась на глазах. Из тюрем выпустили уголовников и террористов (их прозвали «птенцами Керенского»), с фронта рванулось назад в Россию почти три миллиона вооруженных дезертиров. В стране упраздняется полиция, жандармерия, уголовный суд. Страна погружается в хаос бандитизма.

На страну, как лавина, обрушился сепаратизм. Стали отделяться Польша, Финляндия, прибалтийские регионы. Эти же процессы начались в Сибири, Закавказье, на Украине. Россия по сути перестала существовать.

Уже вскоре после революционных событий, когда страна разваливалась на глазах и уже ничего невозможно было сделать, творцы переворота осознали, что это в первую очередь их рук дело.

А. Е. Эверт, один из командующих западным фронтом, говорил: «А все-таки, чем ни оправдывайся, мы, главнокомандующие, написавшие письма императору с требованием отречения, мы изменники присяге и предатели своего государя. Нас всех ожидает та же участь и поделом».

Начальник генерального штаба, генерал Алексеев, тот самый, который вместе с олигархом Гучковым и председателем Думы Родзянко требовал от командующих фронтов писем государю об отречении, пишет: «Никогда не прощу себе, что поверил в искренность некоторых людей, послушался их и послал телеграмму главнокомандующим по вопросу об отречении государя от престола». Он написал об этом через несколько дней после отречения Николая II, но было поздно. Особенно отвратительным его предательство выглядит, если вспомнить его судьбу. Сын крестьянина и внук крепостного, он именно Николаем II был поднят на высоту своего положения (так же, как и большинство других генералов) – свидетельство того, как в царской России ценились талантливые люди из любого сословия.

Подведение итогов

 «Если бы нашелся безумец, который в настоящее время одним взмахом пера осуществил бы политические свободы в России, то завтра же в Петербурге заседал бы совет рабочих депутатов, который через полгода своего существования вверг бы Россию в геенну огненную», – предупреждал в 1910 году премьер-министр России Петр Аркадьевич Столыпин. Его предупреждение не было услышано, а сам он был убит революционером.

Политический класс России был уверен в том, что легко справится с управлением страной: достаточно лишь свергнуть «царя-деспота».

Однако были ли у них основания так считать? Основную часть населения России составляли крестьяне. И их интересы не совпадали с интересами Гучкова, Милюкова и прочих заговорщиков. Для крестьян на протяжении столетий православный царь был олицетворением верховной власти и символом российской государственности. Для этих людей сообщение о том, что царя больше нет, означало, что государство и власть упразднены.

Революционеры разбудили стихию, с которой не имели ни малейшей возможности справиться. А разрушив дисциплину и иерархию, они подали сигнал каждому действовать в личных интересах, не думая об общих. Этот распад общества и государства наиболее отчетливо проявился в массовом дезертирстве на фронте.

В политическом пейзаже России 1917 года была лишь одна партия, которая наиболее последовательно выражала интересы и убеждения дезертиров, так как с самого начала выступала против войны, агитируя за поражение России и победу Германии. Это – большевики. И события, которые породил февральский переворот, способствовали скорому приходу к власти партии большевиков.