Предисловие

 

Добрый день, дорогой читатель. Что о себе сказать… Позвольте воспользоваться для отождествления себя фрагментом из произведения В. С. Высоцкого:

” Я не люблю”

Я не люблю себя, когда я трушу,

Обидно мне, когда невинных бьют,

Я не люблю, когда мне лезут в душу,

Тем более, когда в нее плюют.

Я дизайнер. Преподаватель дизайна. Выразительные средства для меня не слово, афоризм, метафора, а точка, пятно, тон, цвет. Поэтому работа, которая сейчас лежит перед Вами – это не события, а эмоции от событий. Я не притендую на достоверность  фактов и четкость изложения. Моя цель заключается в другом-операясь на память ветеранов (материалы сайтов Мемориал, Память народа и т.п. ), донести до каждого, прочитавшего, что война- не даты в календаре. И то, что лично Вас и Вашу семью миновала трагедия ВОВ, кошмар Афгана и ужас Чечни не дает Вам право отмахнуться от этих дат. За каждым нашим спокойным днем стоит жизнь, и мы не можем знать наверняка, вдруг это жизнь мальчишьки, которому не было еще и двадцати.

 

 

 

Отстояли снега, отшумели, и ветры стеная

Я Чечню покидал,как подранок,птенец на излете

Для кого-то война словно тетка,с блинами родная

А кому-то она, душу насквозь,без промаха рвёт

(Из песни Алябина Олега "Чечня")

 

1 "Дневник на чердаке"

Чечня, Грозный,  8 мая 1992 года

 

Александре было 17 и она была дочерью офицера. Два года назад роту ее отца подняли для разоружения одного террористического гадюшника, а после операции «за проявленную находчивость и отвагу» поручили командование батальоном и перевели в Грозный. Поскольку ни военнослужащим, ни их семьям выбирать самим, где им жить, не приходится, они с матерью поехали вслед за отцом.

И она не жаловалась, была понятлива и терпелива — дочь гарнизонов. Только по вечерам, возвращаясь перебежками из школы, не потому, что страшно,(живя в постоянном страхе привыкаешь к этому чувству до такой степени, что перестаешь бояться), а потому, что страшилась увидеть что то, что навсегда перевернет ее внутренний мир, она поднималась на чердак и подолгу плакала.

Она сидела на полу, поджав ноги и обхватив руками колени. Голова покоилась на коленях и плечи нервно вздрагивали, а перед глазами стояли колонны автобусов, увиденные ею сегодня, к которым из-за смрада нельзя было подойти на сто метров, потому что они были набиты телами зарезанных русских. Она видела женщин, ровненько распиленных вдоль бензопилой, детишек, насаженных на столбы от дорожных знаков... Саша подняла голову и огляделась. Где-то совсем рядом послышался знакомый свист: приближался неприятельский снаряд. Полминуты спустя – еще четыре глухих звука выстрелов и снова какие-то необычно глухие тона разрывов. Александра встала и нерешительно подошла к слуховому окну. Чердачное помещение было захламлено: все покрылось пылью и обросло паутиной. Видно было, что здесь бывают крайне редко. Взгляд ее упал на стопку книг, готовую развалиться под собственной тяжестью и взяла первый попавшийся толстый фолиант в кожаном переплете, сдула пыль и прочитала:«Сибиряки-гвардейцы », перелистала несколько страниц и отшвырнув книгу, взяла другую, это была толстая потрепанная тетрадь в тисненом кожаном переплете, давно утратившем и свой шик, и былую свежесть с названием «Обо мне». Девушка нахмурилась, глубоко задумавшись, и открыла засаленный переплет. Это был дневник хаотичный, нерегулярный, отчасти зашифрованный, иногда в рифмах. Она медленно перелистывала желтые, чуть потертые страници, пока взгляд не остановился на подписи. Дневник принадлежал ее полной теске Александре Петровне Орловой, мало того, с фото, приклеенного тут же на девушку смотрела ее полная копия, только волосы ее были коротко острижены, а правую шечку, кокетливо скрытую локоном, рассекал еле заметный, но от этого не менее уродливый шрам. Тут же располагалась надпись  - «Снайпер Шунечка за трое суток  до гибели, умираю так и не достигнув цели..». В глаза бросились бурые пятна, принятые ей изначально за капли воска

-Да ведь это кровь...её кровь...

Запинаясь, Саша подошла к кособокой табуретки и опустившись на нее, перевернула страницу. В руки скользнул плотный треугольник. Пятен на нем было больше и Саша  поняла, что это последние слова ее далекой прабабки, в которые она вложила, возможно, последние свои чаянья, последние надежды на жизнь, вопль души, который так и не был услышан.

На конверте была надпись, разобрать которую Александра так и не смогла.

Девушка развернула конверт, почерк был неровный, рука часто срывалась, ручка соскальзывала со строки, буквы расплывались образуя неровные кляксы, но несмотря на это Александра прочла:

Дорогой Никитушка!

Нет, не встретимся мы с тобой.  Сегодня выслеживали немцев. Мы уже стояли, не каждый в своей амбразуре, потому что у немцев никакого движения не было, и у нас не стало. Надоело нам с Марусей это бездействие,решили мы с ней идти в тыл к немцам, место было лесистое, видимости никакой, ни для нас, ну и не для них. Поставили винтовки в амбразуру и наблюдали за немецкой обороной. Солнце глаза слепит, наблюдать неудобно, вот мы и решили наблюдать по очереди. И вот Маруся наблюдала в свою очередь, вижу, что устала, глаза красные, но упертая ведь, не скажет, что больно. Я говорю: "Давай, я теперь встану". И встала, а солнечно-жуть, видно, шевельнула линзу. Только встала — выстрел...Я и понять то ничего не успела, только вздрогнула и холодно как-то стало, пусто...Краем глаза увидела, как неестественно выгнувшись, падает рядом Маруся...Падает и тут-же замирает...На гимнастерке в районе сердца расплывается багровое озеро. Я пыталась подобраться к ней, но силы покинули меня и несколько минут я лежала придавленная...нет, нет, не болью, здесь боль-часть жизни, а осознанием, что это конец... А знаешь, сегодня исполнилось ровно два года с тех пор, как я не получала от тебя теплых, душевных слов, которые греют в холодные осенние ночи, которые ласкают душу.

Если бы ты знал, как тоскую я по тебе. Если бы ты знал, как много хочется мне рассказать тебе...

За эти два года я многое узнала. Война ожесточила меня. Когда я вспоминаю прошлое, мне кажется, что я была маленькой девочкой, а теперь я — взрослый человек, у которого только одна задача — мстить немцам за все то, что они натворили. Мстить за страдания моей матери-старушки, которая, наверное, умерла от голода в плену у немцев.

Очень обидно, что мы не все сделали. Но мы сделали все, что смогли. Вы,уже без нас, погоните врага, который не должен ходить по нашим полям и лесам.

Никогда я не прожила бы жизнь так, если бы не ты, Никитушка. Ты помогал мне всегда: на Халхин-Голе и здесь. Наверное, все-таки, кто любит, тот добрее к людям. Спасибо тебе, родной! Человек стареет, а небо вечно молодое, как твои глаза, в которые только смотреть да любоваться. Они никогда не постареют, не поблекнут.

Пройдет время, люди залечат раны, люди построят новые города, вырастят новые сады. Наступит другая жизнь, другие песни будут петь.

У тебя будут расти красивые дети, ты еще будешь любить.

А я счастлива, что ухожу от вас с великой любовью к тебе.

Твоя Шунечка!

 

Слезы, такие мокрые, холодные и жгучие... и остановить их было невозможно, они текли не ручьем, а стремительным потоком! Боль и обида толкали их вперед, слова, написанные на этом обугленном листке горели в глазах. Саше казалось, что она видела эти огненные, наполненные отчаяньем и любовью строки, даже сквозь веки, сквозь мокрые от этих бесконечных потоков кулачки. Эти слезы, наполненные неявной, но прочувствованной потерей, преодолевали бумажные платки, пальцы рук, ладони, скатывались по лицу и падали на пол, постепенно превращаясь в маленькую лужицу... Так горько Александра не плакала уже давно. Мало того, Сашка помнила те первые, такие же отчаянные слезы на груди у матери. В тот памятный вечер отец рассказывал о той, первой операции в Чечне, после которой вся семья и перебралась на жительство в этот кромешный Ад. Он редко рассказывал такое «своим любимым девочкам», но в тот  день сама Саша, нехотя напросилась на это горькое откровение...

У сашкиного отца был старый приятель — дядя Слава, высокий, черноволосый паренек с залихватскими усами, как у гусаров из книжки. Всегда оптимистично настроенный, он нередко приходил к ним в гости, весело шутил и подолгу возился с Сашей. В один день он не пришел. Вместо него пришел какой-то суровый командир и забрал отца. Отца не было неделю. Мама плакала и подолгу смотрела в окно. Когда отец вернулся, он был хмур и суров. Саше даже казалось, что он постарел лет на 20. Не было ни шуток, ни лукавой, чуть кривоватой улыбки, а через неделю они переехали. Спустя год, Саша, уже повзрослев, не по возрасту, но по мироощущению, решилась спросить у отца, что же случилось тогда и почему дядя Слава больше не приходил. Отец долго хмурился, пытался отшучиваться и перевести разговор, но Саша, со свойственным этому возрасту максимализмом, никак не хотела отставать и тогда отец вздохнул и начал рассказ.

- Было раннее утро, объявленное вчера Перемирие, позволяло надеяться, что хоть этот конвой пройдет без потерь. Однако уже спустя час «перемирие» обернулось кровавой трагедией. Колонна, которую мы сопровождали медленно двигалась по склонам. Мы со Славкой оказались в разных ее концах, просто...так было надо...  В 10 часов утра на С... шоссе, по пути нашего следования боевиками был произведен подрыв установленного на обочине шоссе управляемого фугаса. Осколками разорвавшегося 152-мм гаубичного снаряда пробило броню БТРа и мгновенно убило механика-водителя и седящего радом с ним Славку...

Отец закашлялся и отвел глаза, потом охрипшим вдруг голосом продолжил...

Неуправляемый БТР на скорости выскочив на противоположную сторону шоссе и срезав бетонный столб освещения, остановился, залитый кровью и забрызганный мозгами находившихся на броне военнослужащих 101-й бригады ВВ. 
Четверо солдат погибло в считанные секунды, пятый, которому оторвало взрывом ноги, умер позже, по дороге в госпиталь, шестой умер на операционном столе. Еще более десятка были буквально размазаны по земле, разбросаны нелепой и ужасающей мозаикой, которую предстояло собирать таким же молодым ребятам, более удачливым, менее счастливым, поскольку не успели увидеть, прочувствовать, понять этот день...

Отец нервно сглотнул и обхватил голову руками. Сашина мама, тихо присев на подлокотник, обняла его за плечи. Отец выплямился и, положив свою большую шероховатую ладонь на хрупкую мамину ручку, продолжил

После этого заработала их «артиллерия», очень аккуратно, только по склонам, не задевая населенный пункт, только  нас. Мы отбивались как могли, но нас было слишком мало и все, что нам оставалось, это скрываться за раскуроченными железяками в ожидание подмоги, а может быть смерти. Потом пришли четыре Ми-24, отработали по горам. Нехотя так, будто бы знали, что им тут уже делать нечего( всегда удивлялся как у этих ублюдков появлялось наше вооружение). Их артиллерия ушла в начало колонны, туда, где подорвался фугас. Я было рванулся за ними, но вскоре пришло осознание, что стрелять то мне уже нечем, последний патрон был выпущен в лицо особо наглого духа, не побоявшегося подобраться к нам вплотную.

Стемнело. Слышим, со стороны ННН-ого полка - жуткий грохот. Оказывается, подмога катит. Впереди Т-72, за ним БМП, затем снова танк. Не доезжая метров 20, он останавливается и наводит на нас орудие. Думаю: "Все! Духи не грохнули - свои добьют с перепугу!" Вскакиваем, руками машем - мол, свои. Танк покачал стволом, развернулся и как шарахнет в "зеленку" в 5 метрах от себя. С этой "подмоги" народу повыскакивало - по траве ползают, вокруг себя из автоматов поливают. Мы им орем: "Мужики, вы что ползаете? Тут же никого уже нет". Оказывается, это была разведка ННН-ого полка. Подошел я к офицерам, говорю: "Что вы здесь-то воюете? В голову колонны идти надо!" А они мне: раз ты здесь был да еще и соображаешь, бери десять человек и двигай с ними, куда сам сказал. 

Походил я, нашел разведчиков, и двинулись мы вперед. Я насчитал более сорока сгоревших трупов. Судя по тому, какие машины остались целы, у духов была четкая информация, что где находится. Например, медицинский МТЛБ вообще остался нетронутым, только механика из стрелкового оружия завалили, а ЗУшка за ним буквально в сито превращена. Потом мы интересовались, почему помощь пришла так поздно: если бы они пришли на час-полтора пораньше, то в голове колонны кто-нибудь да уцелел бы, а так там до последнего один БРДМ сопротивлялся, в котором почти всех поубивали. 

Как рассказали потом парни из ННН-ого, когда они доложили, что в ущелье мочат нашу колонну и неплохо бы рвануть на помощь, им ответили, чтобы не дергались и стояли, где стоят. Помощь пришла к нам спустя два с половиной часа, когда уже все было кончено...

Вот тогда Саша и плакала так горько впервые, когда увидела как невыносимо несправедлива была судьба к этим сильным и храбрым мужчинам. Как погибали они «не за что», просто потому, что так решило начальство. Просто не вмешиваться... Тогда Саша начала по настоящему бояться за отца, а вдруг завтра и его посчитают малой жертвой в борьбе за общее благо.

На следующий день они всей семьей пошли на могилу к дяде Славе. Саша шла, остервенело цепляясь за руку отца, грустная и какая-то притихшая.

Сегодня на душе была та же тихая грусть, та же внутренняя боль. Когда она спускалась вечером по крутым деревянным ступеням, сжимая в руке дневник прабабки, она дала себе слова, что жертвы ветеранов ВОВ, ее, сашкиной бабушки, так похожей на нее саму и дяди Славы не будут зря, не для нее, ведь она больше никогда не будет слабой, никогда не позволит себя обижать. Она станет сильной и смелой, как они и будет идти с гордо поднятой головой, по улицам этого гадющника, с достоинством неся имя дочери офицера российской армии. А еще она постарается найти адресата письма Шунечки. Даже если он тоже погиб в ту войну, должны быть родственники, внуки, правнуки, они прочтут, они узнают, что на свете жила девушка, которая перед смертью думала о их деде, прадеде. Если же у него нет семьи, она найдет его могилу и принесет туда это письмо, пусть ее бабушка будет услышана...пусть...

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2 "Моральный наряд вне очереди"

Белорусия, Минск, 9 мая 1992 года

 

Минское суворовское военное училище. Будучи в этот день в увольнении, ребята выпускного курса направились в парк Марата Казея или как тогда называли «КЗ» - кадетский заповедник. В руках у каждого было по букетику гвоздик, которые они дарили женщинам-ветеранам. Букеты были розданы, а до конца увольнения было еще времени достаточно, почти пол дня и они решил прогуляться вдоль реки Свислочь. Потихоньку, как это случается обычно, все разбрелись кто-куда. Девушки, семьи, неотложные дела, старые долги...А на решение этих глобальных проблем у кадета всего один день.

Александу Петлицину некуда было спешить. С девушкой он расстался еще на первом курсе, родители уехали в Москву к родственникам на майские праздники и поэтому Саша тихо брел по людным улицам, улыбаясь полуденному солнцу и любуясь праздничным городом. Около домика I съезда РСДРП на лавочке сидели двое мужчин и разговаривали. Когда Александра поравнялся со скамейкой, один из них зычным голосом окликнул: «Товарищ военный, подойдите сюда!». Саша, нехотя подошел и обомлел, - на лацканах гражданских пиджаков у каждого из них блестела звезда Героя Советского Союза! Такую он видел только на кителе у начальника училища, фронтовика, Героя Советского Союза, генерал – майора П.Р. Саенко.

- Ты знаешь, какой сегодня праздник? 

- Так точно! День Победы.

- Выпей с нами за праздник.

Тут же в мгновение ока, как у фокусника в цирке, появилась бутылка водки и граненый стакан.

Все объяснения и аргументы, что, мол, суворовцам пить нельзя, что он водку никогда не пил и пить не хочет, не подействовали.

- Тебя Герой Советского Союза просит выпить за Победу, мы пять лет за нее воевали.

Эти слова на мальчишку подействовали магически.

Одним тостом все не обошлось… 

Так Сашка напился первый раз в жизни. А дальше могла быть беда. Силы покинули мальчишку. Ноги стали ватными, сознание помутнело. А в голове калейдоскопом побежали мысли: «Залет! Подведу роту! Выгонят из училища. Не стать мне уже офицером». Что было дальше он узнал только назавтра. 

Два фронтовика не бросили мальчишку. Отвели в суворовское училище. Передали дежурному по училищу и строго настрого наказали не ругать пацана, а уложить спать и дать отдохнуть. Но порядки училища не рушимы и суворовца наказали. Он не драил умывальники и туалеты, не чистил картошку и не дежурил в сан-части, его даже не лишили увольнительной, что в таких случаях приравнивалось к чуду. Вечером он сидел в казарме и переписывал кипы личных дел, сортировал их по датам («Как-будто в училище нет электронной базы данных», думал он.)

Старшина подошел незаметно, когда Александр с особым остервенением запустил очередную папку в коробку уже переписанных дел.

-Что творим суворовец? Не уважаем памяти предков?

-Никак нет, товарищ Старшина...

- Тогда в чем проблема кадет?

- Не понимаю смысла данного задания, сегодня, в век высоких технологий, такую информацию хранят на дискетах, переводят в цифровой вариант, в крайнем случае-сканируют, зачем переписывать то?

- Не понимаешь?

- Нет

- Хорошо, я как старший по званию, освобождаю тебя от  выполнения этой «бесполезной» работы, следуй за мной,- как же пугали эти "высокие технологии" бравого вояку, их стремительность и ненадежность, их простота и сложность одновременно. Чувствовал он в них подвох, шаги к деградации, но молодежь...молодежь...

- Есть...

Сашу смущала эта покладистость старшины, так несвойственная этому суровому мужчине, чей шрам на пол лица,так ужасающе гримасничал при каждом слове, делая выражение лица его суровым и непреклонным.  Шли медленно и как-то торжественно, шаги глухим гулом отражались от стен пустого коридора. Вот и кабинет, никогда этот путь не был для Сашки так долог и утомителен, даже в первый год обучения, когда для них, тогда еще желторотых юнцов, залет был вторым именем и каждый подвиг заканчивался долгим и мучительным выстаиванием у дверей этого кабинета, в ожидание решения своей судьбы в лице старшины и офицера-воспитателя. Старшина обернулся

- Саша, подожди меня здесь...

Саша? Кадет от удивления и страха потерял дар речи и только неуклюже кивнул. Через минуту Старшина вновь появился в дверном проеме. В руках он держал обычный пластиковый файлик, формата А5, в котором лежал пожелтевший от времени, с обожженными измятыми краями, лист бумаги, исписанный мелким убористым почерком.

- Прочти это курсант

Саша с удивлением принял файл и спросил

- Я могу идти?

- Идите кадет...

Когда Александр уже собирался завернуть за угол, Старшина вновь его окликнул.

- Кадет

- Да

- Только обязательно прочитай...сегодня...сейчас

Саша кивнул и побрел к казарме. Почему-то на душе было особенно скверно...

Здравствуй Шунечка.

Знаю, что ты беспокоилась обо мне. Не стоит, мой милый Шуренок. Я жив и здоров, хотя и давно не писал тебе, дорогой друг мой! А много за это время изменилось. Вот она- победа, которой так много мечтали все мы, эти долгие, тяжелые годы... Целую ночь не спал, так как палили из всех видов оружия, и я в том числе из своего пистолета выпустил не одну обойму... Возможно буду проезжать мимо дома и удастся сбежать хоть на минуточку- другую... Увидеть мать и брата, убедиться, что тебя там нет... Хотя почему же нет...

Не верю я россказням братишки, хоть и люблю его,вихрастого недотепу. Ты наверное уже знаешь, брата моего комиссовали. Со дня призыва нам с ним говорили, что это необыкновенное везение, что мы попали в одну снайперскую бригаду, он так плакал, когда узнал, что его комиссуют... Но это ничего, это понятно, главное, что он выжил. Милый мой Шуренок, ответь мне, как можно быстрее, опровергни слова брата, о том, что и тебя поглотило пекло этой проклятой войны, что ты ушла на фронт снайпером, что поверила, что меня больше нет с вами, хотя я обещал тебе, что не за что тебя не покину, что сбегу из плена, с любой, даже самой тяжелой раной приползу к твоему порогу, но не заставлю тебя жить в страхе и неизвестности. НЕТ, НЕТ, НЕТ, не могу поверить, не могу представить твои нежные руки, держащие винтовку, да и зачем тебе это, ведь ты образованная, твои знания куда важнее в тылу... Ничего, скоро это все закончится... Даже не верится, что снова тебя увижу. Буду целовать твои губки, шейку, держать твою руку в своей. Неужели это когда-нибудь будет? Исполнилось ровно 4,5 года, как уезжал я на полтора-два месяца. Какая злая ирония судьбы. Но может жизнь снова улыбнется. Каждый год думалось, что этот год последний, и никто не знал, когда же наступит он — этот последний год , месяц, час войны. А почти каждая минута этих долгих лет была насыщена смертью, и если думал я о вас, когда лежал в грязной канаве, в виду близких разрывов или бродил ночью по полю с риском налететь на мины, то лишь в том смысле, что вряд ли когда увижу. Я верил всегда, что наступит день победы, но трудно было надеяться присутствовать на празднике победы... Однако мне посчастливилось... Если бы ты только знала, как я устал ждать, но теперь уже не долго...

Твой Никита. 19.04.1945.

Письмо так и дышало верой в лучшее, но Саше было как-то тоскливо. Он не знал причины этой внезапной хандры, можно даже сказать тревоги, но когда в казарму ввалилась галдящая орава однокашников, Сашка все еще стоял, бессмысленно вглядываясь в рассыпающийся под тонкой пленкой лист. Весь вечер кадет был нелепым, безмолвным дополнением к говорливой компании выпускников. Они обсуждали летние каникулы и будущую офицерскую карьеру, а в нем будто что-то переломилось. Сколько лет было этому Никие, когда он пошел на войну? 30-20??? А может 17, как и ему сейчас, но что он видел в свои 17? Синие, отмороженные ноги однополчан, кровавые рваные раны, смерть, голод, слезы. Александр даже не знал, дожил ли он до победы (наверное дожил, ведь оставался всего месяц), а если выжил, как жил потом, как адаптировался к мирной жизни, встретил ли он свою Шунечку.  Шунечка...а что стало с этой юной девушкой, которая вероятно тоже ушла на фронт...У них не было юности, не было юности и у тех двух ветеранов, которых встретил он 9 мая, для них вся жизнь была война, вся жизнь была полна лишений, а что он? Живет на готовых харчах, летает по выходным в Москву, Берлин, Рим, считает сверхсложным потратить час своей жизни на переписывание историй жизни тех, у кого и жизни-то собственно не было, которые положили свои жизни, чтобы такие, как он - кадет 3 курса, Александр Петлицин - жили сейчас.

Саша резко поднялся и бросился из казармы. Ребята с недоумением проводили его взглядом и вернулись к разговору. У них, у суворовцев был негласный закон, « Не бросать друга в беде, всегда помочь, если человек в этом нуждается и не лезть в душу, если он этого не хочет”.

Саша тем временем зашел в кабинет самоподготовки, папки оставленные им, так и лежали в хаотичном порядке. Александр не знал,сколько провел он переписывая их содержимое, с трепетом в душе перекладывая хрупкие листы и составленные из кусочков фотографии. «Награжден посмертно», «пропал без веси», «Погиб защищая командира...», «Закрыл собой гражданскую семью»...глядело на него с каждого листа. В одной из папок к личному делу суворовца была прикреплена газетная статья. Ветерану задали вопрос:

- Петр Иванович, скажите пожалуйста, не хотелось убежать, бросить все и бежать к нашим, ведь товарищ был почти мертв?»

- Я суворовец!

- И что, суворовец не хочет жить?

- Я офицер!

- Петр Иванович, при всем уважение к вам, я вас не понимаю, ваш товарищ был все равно, что мертв, ваше оружие и документы затонули, ради чего вы рисковали собой, ведь снайпера могло и не оказаться рядом, или вы знали, что он, точнее она, где-то поблизости.

- Да как ты смеешь, щенок?! Я суворовец, офицер РВА, мы никогда не бросаем наших в беде, не отступаем от приказов и не бежим, неужели ты не понимаешь, что если бы все поступали тогда как ты говоришь, вас бы не было, страны бы этой не было...аааа, тьфу ты...юнец

  Старшина застал Сашу, когда делал ночной обход. Шел второй час ночи, а Александр все корпел над потертыми картонными папками.

- Как это понимать кадет? Где ты должен сейчас находиться?

- В расположение, товарищ Старшина

- Правильно, в расположение, какого лешего ты забыл здесь

Вениамину Егоровичу очень нравился этот паренек, так похожий на своего отца, ныне успешного бизнесмена — Петлицина Александра Никитича, его друга и товарища - Зам. Ком. Взвода- Никитича, с которым они стоптали не одну пару казенных ботинок, по горам и степям Дагестана. Хороший мужик. Разбросала их судьба... Но сегодня этот мальчуган, раньше такой предсказуемый, такой родной, в поступках которого он угадывал поведение и воспитание друга, его неприятно удивлял... Все началось еще вчера, когда его буквально притащили на руках два седовласых ветерана, они конечно уверяли, что это была их инициатива, они попросили его выпить в честь победы, в их честь, но в самом-то деле!!! Он уже не сопливый мальчишка, три года в суворовском должны были сделать из него человеком! Мало того, потом он отказался от выполнения наряда, порученного ему лишь для осознания к каким последствиям может привести потеря контроля над собой и ему, старшине, другу его отца, пришлось прибегнуть к суровому моральному прессингу, отдать кадету предсмертное письмо его деда, дабы доказать этому сопляку, что приказы не обсуждаются, если дело касается памяти героев ВОВ.

Это письмо лежало в сейфе у Вениамина уже лет пять. Отец Саши сам просил найти данные о его предке, а потом разошлись их пути и Старшина так и не решился позвонить бывшему верному товарищу, не решился отвлечь его от важных каждодневных забот. И вот теперь, это мальчишка опять нарушает правила...Видно не подействовал его маневр...Ох не к добру это...ох не к добру..

- Какого лешего ты здесь забыл?!

- Добровольно возобновил выполнение наряда вне очереди за проступок 9 мая, употребление алкогольных напитков и дебоширство в общественном месте в компании ветеранов ВОВ, что позорит имя и статус суворовца.

- Это хорошо, что осознаешь и хорошо, что добровольно выполняешь (старшина действительно был доволен, ведь это означало его маленькую, но такую значимую победу), но сейчас ночь, и ты нарушаешь устав, поэтому слушай мою команду! Коробки с личными делами отнести в расположение и сдать дежурному и марш спать!

- Есть, товарищ Старшина.

Саша поспешно сложил в коробку последнюю папку, ту самую, с интервью ветерана и внимательно, с каким-то несвойственным ему выражением лица, посмотрел на Старшину.

- Товарищ Старшина, разрешите обратиться

- Слушаю, Александр.

- Этот Никита...ну...это...в общем

- В общем понятно, давай в частности! Не мямлите суворовец!

- Есть «не мямлить»! Сколько лет было этому солдату, дождался ли он победы, встретился ли со своей Шурой?( Почему-то Саша не сомневался, что старшина знает ответ на этот вопрос)

Старшина долго смотрел на Александра, именно поэтому он и не решился тогда позвонить своему другу, не мог ему сказать, что в судьбе его отца была девушка, которую он любил больше, чем жену, которой за всю войну он так и не написал, любил так, что думал только о ней, что только ради нее воевал и умерал только ради этой хрупкой подруги из детства.  Вениамин Егорович тяжело вздохнул и ответил

- Нет Саша, не встретились они, это письмо нашли на груди твоего деда 20.04.1945г. Его расстреляли в спину, почти в упор... Адреса Александры найти не удалось, последние сведения о ней говорят о возможном ее участие в освобождение Ленинграда...

- Моего деда?...

- Да Саша, это письмо Никиты Сергеевича..., курсанта первого выпуска нашего суворовского училища, твоего деда...

- Деда... курсанта... выпускника НАШЕГО суворовского... но постойте...

От удивления Саша даже забыл о приличиях и рангах...

- Ведь суворовские появились только в 43-ем... он не мог учавствовать в войне...или

Старшина нервно усмехнулся,-"...такой же дотошный ботаник, как и отец, чувства чувствами, а истина дороже..."

- молодец суворовец, получаешь наряд вне очереди за незнание истории...

- Но...

- Первый суворовский корпус появился в России еще в 1900г. как благодарность государева полководцу, который не проиграл не обного сражения.

Всю ночь Александру не спалось. Серега, его лучший друг, рыжеволосый улыбчивый балагур, юморист взвода, их доморощенный Паганини, подошел утром к Сашке и спросил

- Малой, может поделишься, что у тебя стряслось, не чужие вроде...

Да, они были не чужие, два друга. Они с детства жили в одном дворе, ходили в один садик, что был напротив дома, в одну школу за углом. Вместе дрались, вместе влюблялись. Вот только Сашка с детства решил стать военным, много тренировался, ходил на различные секции, тренировал силу воли. Для Сергея же все было иначе. Ему все прочили карьеру музыканта. Начиная с первого класса, когда его друг шел в секцию или бежал на озеро с ребятами из соседнего двора, он шел в музыкальную школу, зазубривая сложные и порой непонятные для детского ума гаммы, он видел себя на сцене, в оркестре, солирующим для красивых оперных див. Но, когда друг решил уйти из школы и поступить  суворовское, Сергей не долго думая пошел за ним. Так уж он привык- все время быть с другом. Поддерживать его во всем. Ведь и друг никогда его не оставлял.

- Паганини, вот смотри- и Саша вынул из тумбочки и протянул другу файл.

Тот , быстро пробежав его глазами, хмыкнул

- И? Молодец парень, правильный путь выбрал, даму сердца защищал, ну и родину наверное... После войны детишек, наверное настрогал, квартиру ему дали и вечный почет, он ведь ГЕРОЙ!!! Вот что значит-родиться в нужное время!

- В нужное время?! Герой?! Да ты понимаешь о чем ты говоришь?

Да что мы знаем о нем...о них, кроме того, что они были героями. Да, да, да, все, кто были там — герои. А ты думаешь они хотели быть героями? НЕТ! Ты бы хотел стать героем ТАКОЙ ценой? Ведь они были такими же как мы, но вынуждены были отдать свою юность, свою жизнь, чтобы жили такие как ты и я... Знаешь этому парню было 17. Он умер тогда, в 45 , морозным весенним утром, на следующий день после написания вот этой вот бумажки. Он не дожил до победы всего месяц... МЕСЯЦ! Его расстреляли в спину, подло и так глупо, за две недели до того, как над Рейхстагом взвилось наше победное знамя...

- Да понял я! Ну все, успокойся бро! Сморозил глупость, с кем не бывает, я же не знал, что для тебя это такая больная тема!

- Паганини, это не глупость..

Саша вдруг перестал кричать, его взгляд потух, он чувствовал только ужастную, всепоглощающую усталость. Он осознал, что Серега не поймет, не потому, что не хочет понять, просто еще не дорос... Ведь это не Сергей, а он, за последние два дня столько передумал. Та встреча с ветеранами навсегда изменила его жизнь...Поэтому Саша продолжил вялым голосом

- Ты понимаешь, мы тут сидим на всем готовеньком, а они там умирали...

- Ну что поделаешь! Мы живем в другое время и я искренне рад, что сейчас нет войны, но ведь это не значит, что если родина позовет, то мы не встанем плечом к плечу...Я ведь прав?

- Да Пагонини...Прав...Конечно прав...

И ,вдруг улыбнувшись, добавил

- Ладно пошли, а то отхватим от прапора...

 

 

 

 

 

3 "Решение и поиск адресата, а дальше суровые будни"

Чечня, Грозный, 17 июня 1992

 

В своем классе Саша была белой вороной, потому что не курила и не пила, и еще потому, что на последний звонок ей идти не хотелось. Уговорила ее математичка: «Такое событие — в отличие даже от свадьбы, между прочим, — бывает раз в жизни!» После линейки одноклассники куда-то пропали, а потом появились слегка навеселе. Под конец Александра оказался единственной трезвой девушкой. Пьяные мальчики в парадных костюмах и девочки в белых фартучках и с бантиками — просто театр абсурда! А главное все якобы безумно счастливы видеть друг друга и всем немыслимо жалко прощаться. Как бы не так...

Блуждая по актовому залу Саша то и дело наталкивается смеющиеся маски с ненавистью в глазах. Все люди вокруг образуют безобразно кривляющиеся силуэты. Вот еще один, стоит привалившись к бетонной колонне аля сталинский классицизм. Саша обходит этот силуэт, стараясь не заглядывать в лицо, но ее окликают

-Сашка! Орлова!...Ты ли это?

Это Максим, смуглый парень, метис. Саша ни с кем не дружила в этой школе. Её товарки по несчастью, такие же дочери офицеров раздражали ее своей невообразимой глупостью, с такой легкостью они велись на сладкие речи местного населения, местные парни вили из них веревки, а потом нагло ржали, называя русскими ночными бабочками...А они...они и этого не замечали и как собачки продолжали преданно бегать за ними, втаптывая в грязь честь русской девушки. С местными у Саши тоже не складывалось. Её бесило их самодовольство и наглость в ее самом низком проявление-крысятничестве. Когда в лицо тебя называли чуть не королевой, а за спиной...а за спиной вынашивают план, как через тебя досалить твоему отцу...Почему их это волновало...Все просто...Многие из них уже в старших классах становились членами исламистских группировок, подпольно приторговывали наркотиками и подсаживали на них именно русских малолеток. Максим бесспорно был одним из них, Саша могла это осознать, но в отличие от  большинства он к чему-то стремился, говорил о поступление, пару раз они с Сашей даже увлеченно дискутировали, собирая вокруг себя кучку зевак. И еще он не был крысой. Саша это точно знала. Его отец достаточно вежливо общался с ее и даже пару раз давал убежище раненым воякам, которые по разным причинам не могли появиться в расположение. Саша иногда ловила себя на мысли, что он ей нравился и они могли бы стать друзьями.

- Привет Макс, празднуешь?

- Ага, мне же есть что, правда Сашка?!

- Хах, ну можно сказать и так, школу как-никак закончил

- Я не об этом...улыбка медленно сползла с его лица, а потом появилась вновь. Теперь она скорее походила на оскал затравленного зверя, готового растерзать охотника. Готового, но не способного!

- Что счастлива русская тварь! Чем он вам помешал! Русские бабы сами на него вешались!

- Я не понимаю о чем ты,..Александра медленно попятилась, она еще не понимала, о чем он говорит, но инстинкт самосохранения подсказывал ей, что выяснения станут для нее не безопастны.

- НЕ ПОНИМАЕШЬ!!!! НЕ ПОНИМАЕТ ОНА!!! А ВЫ РЕБЯТА ПОНИМАЕТЕ?!

Вокруг откуда не возьмись появились еще пятеро парней из ее класса, все поддакивали и смеялись.

- Ребята давайте объясним этой русской собаке, давайте покажем, что не стоит задевать чеченских правильных парней

- Сука!

- Собака!

- Дочь гаденыша!

Саша не помнила в какой момент она смогла убежать. Помнила лишь как круг все сужался, ее грубо хватали, перебрасывали друг другу, раздавая пощечины, и все кричали... русская шавка..тварь... Эти крики и сейчас звенели у нее в ушах. Потом подбежали учителя и приняв это за пьяный дебош разогнали всех по домам.

Саша медленно брела по пустой улице. Она не питала иллюзий насчет этого дня. Знала, что он будет ничуть не лучше остальных, но такого она не ожидала. Не ожидала от Макса. Неужели он всегда думал о ней ничуть не лучше, чем остальные. Правду говорят, « Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке». Но откуда такая личная ненависть, о ком он говорил, что она должна была знать... Все выяснилось уже за поворотом. На КПП было не спокойно.  К командиру части пожаловали старейшины села(часть располагалась на окраине города, там,где городской захламленный разрухой пейзаж сменялся не менее живописной сельской территорией). Эти визиты были не редкостью, они случались регулярно, сразу после облав или акций разоружения. Разговор шел на повышенных тонах и поэтому Саша, привыкшая к подобным сюрпризам, не стала подходить близко, а затаилась за углом дома, что находился напротив. Не стоило давать чеченам лишний подход к их командиру, к сашиному отцу. Командир, тем временем, требовал от старейшин в течение двух часов сдать 24 АК. На что один из старейшин заявил, что действия русских солдат попахивают неправомерными убийствами, что убийство Эдика(как выяснилось позднее, брат Макса погиб при захвате бандитской группировки, проявив сопротивления и сделав попытку захватить в заложники молодую русскую сожительницу)выльется в местный трибунал. Замять же это дела русский командир может лишь одним способом...

- Каким же

- Признать, что в их селе действует законный отряд самообороны, но автоматов им самим не хватает, поэтому федералы обязаны ему немедленно выдать ещё 20 АК.

Тут не выдержал Петр, брат той самой сожительници, которая также погибла при захвате. Старейшина на глазах у всех получил очередь в ,разинутый в наглой усмешки, рот и пока его ноги ещё дёргались, остальные старейшины услышали деликатную просьбу сдать не 24 АК а 100. И не за два часа, а за час.

Старейшины, оставшиеся в меньшинстве нехотя подчинитись. Когда переполох прекратился, Александра тихо как мышка прокралась в расположение. Отец сидел в кабинете, он был подавлен. Сложно разочаровываться в людях, даже если они не являлись близкими друзьями. Трудно сейчас было и ему, трудно было смириться, что человек, которому он практически доверял, тайно управлял бандформированием, привлекал в него своих племянников и детей... У этого....он даже не знал, как назвать этого... у него останавливались их ребята, а потом...а потом он их сдавал...Вдруг вспомнилось, что из всех, кому «посчастливилось» попасть на постой в этот гостеприимный дом, в живых осталось только трое: Сережка из Сочи, Умар из Узбекистана и он... Да, да, и он, когда-то давно оставался на постой в этом чертовом гадюшнике, он и Славка, они тогда праздновали перемирие и радовались мирному завтрашнему сопровождению. Хозяин дома был необычайно щедр, кормил пловом и баурсаками, лавашом с различными припеками из грибочков, овощей и брынзы, вино текло рекой, а на утро...На утро... Если бы он только знал, что эта собака спаивала их, а сам только и думал о том, как сдаст их и сколько получит за это... Мелочная сука...

Саша тихонько обняла его и задала всего один вопрос, ответ на который задолго до того прочитала в его глазах...

- Это они убили дядю Славу? Это Эдик?

- Они крошка.... они...но не Эдик... он тогда был еще слишком мал...Слишком мал, для таких операций, он тогда только мелко грабил и сажал на иглы наших девчонок.... и будто очнувшись, добавил

- Саш, ты же общалась с Чернегом?

- C кем?

- C Максом?

- Не близко пап, мы просто одноклассники, иногда перекидывались парой-тройкой слов, а сегодня он мне заявил, что все это время ненавидел меня

- Это и понятно крошка, ты будь с ним теперь осторожнее, они будут мстить...однозначно будут и я не хочу, чтобы эта месть коснулась кого-то из моих близких. Маму я уже предупредил, но ты у меня молода... тебя легко обмануть...обидеть...

- Молода?! Когда моя прабабушка ушла на фронт ей было 17, ей было столько же как и мне сейчас! Но никто не посмел её обидеть, она сама била фашистов, ты слышишь папа, хрупкая маленькая девушка в пекле войны и я...я никому не позволю обидеть ни себя, ни маму, я буду сильной, я буду также защищать нас, как ты, как она!

- Успокойся Шунечка, успокойся кроха...

- Нет папа, не успокоюсь, я уже все решила и ты мне не сможешь помешать...Никто не сможет!!!Слышишь папа?!  Никто!!!

Саша выбежала из кабинета, по пути сшибая стулья, чуть не опрокинув солдата-новобранца, неловко мявшегося около двери кабинета и пытавшегося решить, имеет ли он право вмешиваться своим несвоевременным присутствием в диалог отца и дочери, дочери его командира, дочери, которую он втихаря от всех называл «моя Сашенька».

- Разрешите товарищ командир?

- Проходи Женька, скажи, когда эта девчонка успела так вырасти?

Сашка снова сидела на чердаке, комкая в руке уже ,наверное, 10 носовой платок. Она снова плакала и ее собеседником была только старая потрепанная тетрадь, дневник ее бабушки, ее героини, пример силы и мужества. Открыв тетрадь на первой попавшейся странице, она углубилась в чтение.

Сегодня я отметила ровно год...Долгий год без тебя, без твоих писем, без ласковых строк, которые грели душу и заставляли верить, что скоро война закончится и ты вернешься...Год, целый год мы все надеялись на чудо, что вы с Борей вернетесь: я представляла как ты войдешь домой с фронта, поднимешь меня на руки и скажешь: «Вот я и вернулся». Мама твоя, на каждый стук в дверь, вздрагивала и бежала открывать со словами: «это же мои детушки, Боря, Никитушка...»

Но чуда так и не произошло. Дни, недели все упорнее отодвигают надежду на ваше возвращение.

В конце сентября мы получили похоронку, в которой говорилось, что погиб Борис, а вчера... вчера пришла еще одна черная злая бумажка. Похоронка с текстом, о том, что ты «пропал без вести в ноябре 1943г.» Мамы наши плакали, рыдали, твою матушку соседи растирали нашатырным спиртом, она теряла сознание, я не верила, да и сейчас не верю, но плакала вместе с ней. А ты знаешь, да ты  бессовестный Никитка, тетушку Матрену, мама твою сегодня парализовало, отнялись ноги, руки и язык, говорить она не может, а только плачет...слышишь ты меня, глупый Никитка- плачет. А я больше не плачу и мамке своей запретила и Маруське тоже, потому как знаю, что не мог ты пропасть,потому, что ты мне обещал!!!да, да, да обещал, слышишь ты меня и я найду тебя, завтра я пойду и запишусь добровольцем на фронт, негоже мне сидеть дома, прикрываясь броней, когда ты где-то там и забыл, что мы волнуемся!!! И еще я решила, что пойду в школу снайперов, чтоб не кокетничать в медсанбатах, а убивать этих иродов, которые забрали тебя и Борьку у нас...

Саша читала эти строки и понимала, что ее путь будет таким же, как и у Шунечки, таким как у отца. Она станет кинологом. Это решение созревало в ней долго, но прочитав эти строки она поняла, что сомнений больше нет, она не даст обидеть ни себя, ни маму, она не позволит взорваться больше не одной колонне, не одной матери не придется больше плакать, как маме неизвестного Никиты, которого так любила ее бабушка...они с Волькой этого не допустят. Сашино настроение резко улучшалось, она задорно улыбнулась и нежно свистнув, подмигнула ушастому псу, который спал у ее ног.

- Правда ведь Волька, ты станешь боевым псом, ты же справишься дружок и задорно засмеявшись, Сашка бросилась вниз по лестнице, пес с недоуменным лаем кинулся за ней.

Вечером, лежа в постели, Александра рассуждала о предстоящих свершениях:

- Воля мы будем очень стараться, чтобы папа за нас не боялся, сначала будет не просто, но я не боюсь трудностей, я знаю, что мы справимся, бегаю я быстро, по горам научена лазать не хуже, чем батины новобранци, да и стрелять Женька меня уже вторую неделю учит, он думает, для моей самозащиты, а вот я все на ус наматывала и буду продолжать, это нам пригодиться, правда Волька?

Пес мирно спал, уткнувшись ей в ладонь, он и не подозревал о планах хозяйки, он понимал только одно, если будет нужно, он отдаст за нее жизнь.

- Эх ты, Волька, Волька, я тебе о новой жизни, а ты дрыхнешь. А знаешь Волька, мне наверное будет легчи других приспосабливаться, ведь я никого не люблю, нет, нет, мама и папа это другое, я знаю, что они меня поймут, подумаешь в семье еще один военный, может быть нам повезет и мы будем работать с ребятами отца...Я о другой любви... Шунечка вот любила своего Никиту, ей наверное было тяжело уходить не зная, найдет ли она его, девчонки и парни, которым предстоит стать моими сослуживцами, ведь они скорее всего уже все любили и им будет неприятно думать дождутся ли их половинки, которые оказались слабея для принятия такого важного решения, а я еще не влюблялась...не влюблялась...

- Знаешь Волька, я сейчас подумала, прежде чем подражать Шунечке, я должна кое-что сделать для ее памяти.

Саша вскочила с кровати и подбежала к компьютеру, машина работала натужно, со скрежетом начиная выполнять процесс подключения к интернету. (интернет- маленькая привилегия дочери офицера). Открыв свою личную страничку в одной из социальных сетей, (какой в ней тольк, если 80% русскоговорящего населения все еще использует письма?!), Саша загрузила электронную версию фотографии свое прабабки и скан письма. Александра не знала, что еще написать, чтобы передать всю важность объявления, поэтому добавила только фразу, -«Ищу адресата!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!» и с мыслью, кто знает, тот найдет нажала Enter.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

4 "Не надо Волька!!!"

Чечня, Грозный, 15 декабя 1992

 

Сегодня Александра получала сертификат специалиста-кинолога, нет это был не диплом, ведь шел только четвертый месяц тренировок. Тогда в июне, она приняла судьбоностное решение и подала документы в Кинодогический колледж имени К. И. Скрябина,  в Москву. Она не на минутку не сомневалась ни в выборе профессии, ни в том, что она обязательно поступит. Ведь она в заявление абитуриента четко изложила причины поступления. Саша помнила, как стояла в первый раз на плацу, сжимая поводок Вольки и внемая напутственным речам командира.

- Конечно кинолог должен любить собак. Но это должна быть не просто готовность вывести собаку на прогулку два раза в день и научить нескольким командам. Если кто-то из вас прошел вступительные испытания, но до сих пор остался при таком мнение, то лучше сегодня же забрать документы и не мучать ни себя, ни нас, ни собаку. Профессия кинолога означает готовность связать с вашим псом все свое рабочее время и карьеру. Хороший кинолог, как любой настоящий специалист, находится в постоянном профессиональном развитие. Но речь даже не об этом. Абсолютно уверен, что первое, что представляет каждый из вас при слове «кинолог»- это образ бравого парня в камуфляже с собакой-ищейкой на поводке. Так вот, если вы пришли за этим, то вам будет гораздо сложнее, ведь вам нужно осознать еще и то, что в условиях службы кинолог и собака, это не просто коллеги, это единая команд, успех которой зависит от умения обоих. Вы должны обладать достаточной твердостью, чтобы без насилия, спокойно подчинить себе собаку, т.е. взять на себя роль лидера и направить дрессировку на специальные собачьи навыки. Если вы это осознаете и примите, то не будете знать проблем в обучение и на службе и не станете причиной гибели ни собаки, ни тем более людей, которые будут идти с уверенностью, что все проверено...

Что же случилось, неужели Саша передумала бороться за спокойствие матери и отца? “Никак нет», как всегда с задором отвечала Сашка. Александра была вынуждена забрать документы. Вчера она получила письмо от матери. В нем говорилось о том, что отец пропал без вести в чеченских горах. Саша чувствовала, что это исчезновение не было случайным, что аукнулась та история, что произошла на ее выпускной. И теперь Александра приняла очередное судьбоносное решение, она лучшая на курсе, по словам начальника колледжа- лучшая во всем учебном заведение, она чувствовала, что способна к реальным военным операциям, она найдет отца и докажет этим чеченским ублюдкам, что нельзя обижать ее семью, она этого не позволит. Именно это она выпалила в лицо директору колледжа, когда тот обвинил ее в легкомыслие.

Итак, с сертификатом в руках (он не делал ее специалистом, однако довал возможность работать по профессии, ведь был подписан самим...), с Волькой и небольшим багажем, Саша шла по ,изрезанному гусеничными колесами, асфальту Грозного. Директор понял ее и не только выдал Саше путевку к выполнению задуманного, что в принципе было невозможно, в большинстве случаев, но и, договорившись со своим знакомым генералом, отправил Александру первым же рейсом в Грозный. Она знала, что сейчас должна бежать к матери, ей нужна поддержка и опора, но у Саши был другой план. Она должна найти Женьку и узнать, кто сейчас командует батальоном отца. Она пойдет к этому командиру и попросит взять ее на службу. Саша знала, что это не по уставу, что так дела не делаются, но она должна была хотя бы попробовать. Вот и дом Женьки, зайдя в подъезд она с ужасом проскользнула мимо странно смеющейся и гримасничающей девушки, даже не девочки, а девчушки лет 12-14 — очередного признака того, что ее отца нет, а вот местная шайка процветает и развивается. Перескакивая через три ступеньки, Александра поднялась на 7 этаж и позвонила в квартиру. Ей открыли не сразу. Хозяин квартиры явно не твердо держался на ногах, в коридоре слышались падения и нецензурная брань и самое главное...это был не Женя. После срочки, которая закончилась еще в сентябре, Женька остался служить по контракту и снял эту небольшую квартирку на окраине города. Женя писал об этом, этот паренек часто писал письма, почти каждый месяц и постепенно они сдружились. Письма его были наполнены юмором и остроумием. Любила Саша эти письма и отвечала на них с большим удовольствием. Женя не упоминал, что собирается сменить место жительства, однако пьяненький и веселый таджик, который открыл ей дверь, явно не был похож на Евгения.

- П..п..подскажите...а где я могу найти Же..Евгения Пахомова

- Красавыца, проходы, выпьэм, потанцуэм, вэсело будэт, хорошо...

- Нет, благодарю, где я могу найти Евгения

- Дык откуда я зная, красавыца, мнэ эту квартиру брат подарыл.

- Спасибо, я пойду

И Саша побежала в расположение. Она не верила не одному слову этого выпивохи, но разбираться что произошло с Женей у нее просто не было времени. Сначала она должна вступить в рады вооруженных сил России, а уж потом она разберется и все выяснит.

На КПП стояли новые новобранци, прибывшие, видно, в новый осенний призыв, они смеялись, на их лицах еще не было отпечатка чеченской войны. Она хотела спокойно пройти мимо поста, как это бывало ранее, однако ее окликнули.

- Девушка, куда вы направляетесь?

- К начальнику батальона.

- Зачем же такой юной особе к начальнику батальона, он же старый!

- Да будет вам известно, что девушка, которую вы так мило снимаете, ни кто-то там! Я, между прочим, целый год проходила туда-сюда мимо этого КПП!

- Хахаха, так мы тебе и поверили, небось парень тут служит, знаем мы таких, не первый раз …

- Сашка!!! Сорванец Орлова, неужели закончила учебу.

На лице Саши отразилась улыбка и она прокричала

- Здравствуйте, Петр Константинович, рядовой Семкин!!! Ой, уже не рядовой... На погонах ее знакомого, одного из ближайших помощников, красовались капитанские звездочки...Петя, но как?

- Ох Сашка... Ты же знаешь, проходят операции, люди умирают, а те, кто выживает получают награды... награды и повышения, построенные на крови друзей, построеннын на молчание...Петр неприятно поморщился...

- Петя... Что же произошло...

- Не здесь Саш, не здесь. Видишь как уши развесили! А нука сосы, щетки в зубы и драить КПП.

- Петя...ты

Они подошли к знакомой Сашки двери отцовского кабинета.

- После той операции, из нашей команды, которая сопровождала колонну нас осталось только двое Женька и я. Нас повысили, а остальных отправили грузом 200 к родным...Всех, кроме твоего отца. Его трупа не нашли... Сразу после присвоения звания, Женька пропал,а меня назначили командиром батальона...

- Петька, дак это же здорово, это просто замечательно...в смысле не то, что ребята погибли, а то, что я тебя встретила. Я так хотела поговорить с командиром, а это оказывается ты...

- Саш, я ничего не понимаю

- Петь, пожалуйста, возьми меня на службу, я Женьку и отца хочу найти.

Этот диалог длился около часа, Петр уговаривал Сашу отказаться от безрассудной идеи, а Сашка упрямилась и все продолжала стоять на своем.

- Александра, ты же знаешь, что я не могу

- Можешь Петя, отец ведь и тебя так взял на службу, ты же сестренку хотел найти и нашел ведь, хотясопляком был, на 3годаменя старше только, думал я не знаю, а отец мне все рассказывал, как ты прибился к ним, как плакался отцу.

- Сашка!

- Да Петя, я добьюсь своего!

- Эх Сашка, вьешь ты из меня веревки!

- Значит да?!

- Посмотрим сейчас твои документы и тогда решим!

- Петька!!!!Ты ведь знаешь, что я была лучшей на курсе, наверняка мама рассказывала!

- Ба, да она о матери вспомнила, а когда просила, чтоб я тебя взял на службу, ты о ней думала?

- Петр, ты же знаешь, что да!!!

- Ладно Саша, так и быть, сегодня выспись, а завтра придешь, обсудим твое положение!

- Ура,ура, ура, спасибо Петька

Сашка приплясывая, побежала по плацу, пес бежал за ней. Нельзя сказать, что Александра была счастлива в этот момент, нет. Из ее жизни исчезали и странно пропадали в никуда родные люди, а вокруг была война. Однако решение "рядового Семкина" окрасило ее жизь новыми красками, дало лучик надежды...слабы, еле трепещущий лучик, говоривший о том, что она все исправит...

 Прошло два месяца. Волька плелся по горам, неспеша, обнюхивая каждый сантиметр земли. Саша осторожно следовала за ним. Металоискатель мерно попискивал, не видя опастности. Вдруг пес насторожился... Навострил уши и резко подался вперед.

На камне, привалившись плюшевой спиной к его мшелой стороне, сидел мишка, ее плюшевый мишка, талисман отца, который она подарила ему после истории с дядей Славой. Волька радостно взвизгнул и бросился к игрушке.

- Нет Волька, нет!!!

Саша смутно осознавала, что происходит, но было уже поздно. Волька схватил игрушку и весело подкинув, помчался к Саше. Дальше все происходило как в замедленном кинофильме. Взрыв игрушки. Бездыханное тело любимого Вольки за вызженных солнцем валунах и тело девушки, которую отбросило взрывной волной, безжизненное, искареженное тело...ее собственное, сашино тело... Туман, застилающий глаза, рассеивался. В голове нехорошо пульсировало, отдаваясь болью в конечностях, мешая пошевелиться. Саша все еще лежала, даже мысленно отвергая попытки подняться, но она же, и это не укладывалось в голове, стояла здоровая и невредимая, наблюдая за этой ужастной картиной со стороны, боясь и не понимая, теряя суть происходящего. Усвоению случившегое, помимо всего, мешал еще звук, незамеченный ею ранее. Он как будто все время присутствовал, но стал осознаваться только сейчас. Сначало это был гул, складывалось ощущение, словно человек, находившийся в полной тишине, резко открыл окно и впустил звуки большого города: голоса, шорохи, шаги, сигналы- все и сразу зазвучало и заполнило слух. Спустя секунду из гомона выделился один, очень отчетливый и все приближающийся-звук шагов. А на смену ему из густой стены тумана выступила фигурка и направилась к Александре. Когда Саша уже смогла ее различить, она увидела хрупкую фигурку девушки в легком сицевом платьеце и гольфиках. Яркий красный платок на голове прекрасно дополнял образ. Однако суть была не в этом. По мере приближения, образ девушки менялся, терялся лоск и беззаботность, истирались вещи, тускнели краски, красный платочек медленно тлел, покрываясь пеплом, лицо бледнело, щеки, один за другим, рассекали шрамы. Один ,резко полоснув шеку и с этим шрамом пришло осознание... Это она....

- Бабушка?!

- Саша, Шунечка, не бойся...

- Я умерла?

- Нет...

- Тогда почему?!..

- Это твоя душа, она немного устала, но скоро все пройдет... ты сильная, такая же, как я, даже сильнее меня, но... более везучая. Ты многого добъешься, когда научишься бездействовать, легко догонишь ,когда научишься медлить, все узнаешь, когда сможешь забыть. Ты это я, Никита это он, вы будете вместе, когда поймете, что живы только когда врось. Никитушка не прочитал того письма, не успел, все решиться, когда письмо найдет адресата...

- Но...бабушка(слово совсем не хотело вязаться с образом этой задорной девченки, что стояла напротив)...Шунечка... я ничего не понимаю

- Поймешь крошка, а сейчас пора возвращаться...

- Но как...я не знаю...

- Ты просто почувствуй...смотри вглубь себя...,а нам с Волькой пора...

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

5 "И снова решение"

Россия. Москва-Грозный. Приблизительно июнь 1993г.

 

- Мама, я уезжаю добровольцем в Чечню...

Саша знал, что эта новость шокирует мать, ведь она покинула свою родину отчасти и потому, что была убеждена, уверена еще со времени СССР, что Москва-самый прогрессивный город советов, что именно в Москве сын получит достойное образование. И поэтому, когда союз распался, предпочла стать гражданкой России, ради него, ради ребенка. Любимого сына. Кадета минского СВУ, будующего офицера. Гордости их семьи.

Гордости... Она не могла им не гордиться!!! Когда он корпел над учебниками, чтобы подтянуть русский. Когда изнурял себя тренировками, чтобы успешно пройти отбор. Когда получал аттестат не как все, в актовом зале захудалой средней школы- на плацу, озаренном солнечными лучами, а на эпалетах играло солнце...

Но сейчас она его не понимала...

Приехав в Москву, Саша отказался от поступления. Он пошел в военкомат и сейчас держал в руках листок газетной желтой бумаги.

- Сынок зачем!!! Ты не понимаешь! Это ведь уже не игра! Видел же, что в новостях то показывают, не дело это сынок. Каждый день, вон, парней оттуда привозят, да все они в разобраном виде...

Саша слушал молча. Конечно он понимал. Видел, и не раз, у военкоматов женщин и девушек, с детьми и одиноких с черными пластиковыми пакетами в руках, забирающих то, что осталось от их детей, сыновей, отцов, братьев...Но это не изменило его решения.

Вечером на поезд всех провожали семьи. Матери плачут, девушки не могут расцепить объятий, до боли в костяшках пальцев, сжимая любимых. Саша один. Мать в больнице, он ее жалеет и очень любит, но это его не остановит. У отца опять неотложные дела... Как всегда, в суете городов и потоке машин, не нашлось времени для простых чувств, чувств отцовской любви. Сашу это уже почти не беспокоило. Он мирно прогуливался по перону, шагами меря часы ожидания. Минута, две, три... когда дальнейшее промедление стало равносильно трусости, Александр прошел на свое место. Ему крайне повезло, купе пустынно. За стенкой болтают такие же добровольци, как и он сам, уже затевая ночную перушку. Это страааах, они хотят заглушить его изрядной долей спирта, их сюда "отканвоировали" принудительно, и они, и их родственники долго плакали, узнав участь своих призывников. Чечня-как приговор в военкомате. Для всех, но не для него, он здесь добровольно и поэтому не собирается глушить страх водкой. Зачем, если он осознан?

Александр закинул сумку и уже мирно устроился с книгой в руках, когда практически одновременно, с разницой в считанные секунды произошло следующее: когда милые и улыбчивые проводници уже готовы были закрыть вагонную дверь, в вагон, несмотря на протест последних, ввалился молодой парнишка с футляром для скрипки за спиной и профессорским чемоданчиком. Саша слышал переполох, но не предал этому значения. Он был поглощен своими мыслями. Парень же, продирался сквозь ашалелую вагонную толпу, с искусством камикаддзе, игнорируя все вопли проводниц, требующих предъявить билет. Резкому его торможению способствовала лишь следующая картина-мирный силуэт отрешенного Сашки, на фоне окна. Парень подбежал к нему и буквально "выталкнул" из оцепенения, обнимая и тряся, словно тряпичную куклу.

-Зачем ты так, брат? Мог ведь предупредить! Испарился прям с выпускного и на тебе...

- Так надо, Паганини, так надо...

-Ничего Малой, никуда ты от меня не денешься,-улыбнулся паренек и со словами,-скоро увидимся,-бросился вон из вагона.

Сашку не смутила эта фраза. Она слишком похожа на заверения ребенка о существование деда мороза. Его смешило даже не слово "скоро", ведь скоро-понятие растяжимое, "увидимся", вот в чем ее абсурдность. Паганини не думал о продолжение карьеры военного. Его манила сцена, а Сашка... Александр не любит классическую музыку...

Перон встретил их промозглой ночной прохладой, неожиданной для этих мест. Как не странно, с укомплектованного призывниками поезда, в это местности сошли только пятеро. Странная получилась компания, подумал Саша и зашага к ожидавшему их офицерику.

Компания действительно получилась весьма и весьма своеобразная... Братья-балагуры Федя и Дима, оба веселые, огненно рыжие с веснушками, одинаковые, но такие разные...(интересно, все рыжие- юмористы, с умилением вспомнив Паганини, ухмыльнулся Сашка). Родители с детства планировали, что отмажут сыновей от "выплаты долга государству", однако время шло и жизнь повернулась иначе. Федор увлекся наркотиками и родители посчитали армию спасением от пагубной привычки. Однако их связей не хватило, чтобы повлиять на распределение призывника и парня определили в Чечню. Дима, всегда казавшийся родителям пай-мальчиком, не смог оставить брата на произвол судьбы и пошел добровольцем вслед за ним. Родителям только и оставалось, что похлопотать о зачисление драгоценных чад в один гарнизон.

Детдомовец Макс, покинув в свои 18, стены "любимого" приюта, попросту не знал куда податься. Успешный биатлонист с детства, учавстник районных и городских соревнованиях, но не захотел продолжать свою карьеру. Продолжить- значило прежде всего учиться,а ему претили  подачки от государства, в виде льгот на поступление.(Саша его понимал).  Знал он их истинную цену, знал и морщился от любого их упоминания. Военкомат, показался Максу лучшим платсдармом для использования навыков, полученных в биатлоне, в жизни и путем к независимости. Ему было абсолютно безразлично куда его распределят и станет ли его жизнь платой за свободу.

Бывший зек-Леха. Был старше их всех и ,кажется, в дотюремные годы учился то ли в командном, то ли в школе милиции. Замкнутый тип с глазами профессора, отметил (Сашка, когда после визита друга уже не смог наслаждаться тишиной). Из кратких его реплик, ребята поняли лишь одно:"Армия-путь к новой жизни". Сидел он за убийство, о чем говорил открыто и как-то уж очень обыденно. Знали ребята и то, что после совершения преступления, он сдался добровольно, о чем, увидев скептицизм, в лице Александра, сообщил ему молодой лейтенант.

Все стояли, остервенело цепляясь за свой скарб и люто друг друга не понимая, отчего юношеская максималистская бровада зашкаливала по все фронтам, выдавая внутреннюю панику перед неизвестностью.

-Расслабтесь

Офицер, старший лейтенант Песковский сменяет свою фирменную официальную гримасу на саркастическую, не менее едкую ухмылку и поминутно подмигивая(причиной чему является легкая кантузия), впивается взглядом в ребят.

-Вы не на праздник приехали понимаю, но ведь и не на похороны, и здесь люди живут!

Не видя реакции в напряженных лицал, он тяжело вздыхает и продолжает уже с обреченной холодностью.

-Получить паходные рюкзаки, уложить вних предметы личной гигиены, по две пары носок, трусов и футболок, а также имеющиеся при себе средства связи. Весь остальной багаж сдать лейтенанту Муравейкину. Имеющийся продуктовый запас, помимо сахара, конфет и чая, разрешаю уничтожить лично в течение часа... вы не к бабушке на блины приехали.

Потрескивает огонь, яркими всполохами, выхватывая из темноты, смеющиеся мальчишечьи лица. Сашке хорошо и почему-то очень спокойно. Мужская компания не возможна без периода притирки друг к другу. Будут еще и первые драки, и первые скандалы, уж слишком разномасая их компания, но сегодня их объединил страх и бескомпромистность общего решения и Александру кажется, что из них получится отличная боевая команда...

-Сашка проснись, совсем сдурел Малой!!!

Александр даже не заметил, как заснул, обесцеремонно привалившись к плечу Лехи. Костер уже догорел, утро промозглой сыростью встречало мирно спящих новобранцев.

-Эй, эй, полегче нельзя!!!

-Барзометр не зашкаливает, я тебе не девушка, чтоб мне плечи мять и не подушка, чтоб на мне дрыхнуть?!

Леха спорил с такой заметной неохотой, что Сашестало как-то не по себе.

- Ладно извини, замяли, нервы

-Нервы, нервы....а у кого их нет... и ты извини

Но Сашка уже его не слушал, ему вдруг вспомнился вечер и сон....

Толи сон, толи явь, он так и не понял, однако именно после него он отрубился на плече незнакомого парня. Если бы кто-то проделал этот фокус с ним, он бы просто дал в морду, безвсяких разборок,а Леха... было что-то в этом парне, но вникать не было времени. Пока старшина еще мирно дрых в палатке, он должен успеть вспомнить, успеть понять.

Отблески огня, он напряженно следил за ними, почти не в слушиваясь в общий диалог, лениво переводя взгляд с одного предмета, на другой. Веки его слипались, но он боролся со сном, с пульсирующей головной болью, с гулом в ушах...

-Эй Малой, а у тебя какое пагоняло было в школе?-спросил с азартом Федя.

-Брат, да оставь его, мальчик устааал, не детское ведь время, баиньки пора,- парировал брату Димка, усиленно сдерживая смех, в глазах плясали веселые бесенята, плутоватые, но ни сколько не злые, поэтому Сашка решил не обижаться и не нагнетать обстоновку.

-Да пошли вы!-откликнулся он смеясь, и запустил в братьев пустой рукзак,-а если серьезно, то не школу, а суворовском училище...

-Ой, да мы на понтах, и что, у вас нет пагонял?

-Еще как!-ухмыльнулся Сашка,-но мое скучное-на первом курсе-Петлица, а потом Малой!

Потом разговор ужел в сторону. Саша молча созерцал окружающую действительность, пока не погрузился в полудрему. Гул все усиливался, преобретая отчетливость, а картинка вокруг расплывалась. Он еще слышал голоса ребят, но почти их не видел, однако стал различать на фоне огненных всполохов странный силуэт, не имеющий к их компании никакого отношения. Седовласый мужчина, довольно крепкого телосложения приближался к нему. В его чертах угадывались знакомые линии. Таким был его отец, когда вернулся из Дагестана. Саша был совсем крохой, но хорошо помнил и эту склудку между бровей, и

Опущенные уголки губ, и "стеклышки" в глазах.

-Саша?

-Да...а вы?

-Я твой дед, Никита Сегреевич Петлицин

-Мой...

-Да, дед, но сейчас нет времени для эмоций

-Я сошел с ума?

-Да нет же, нет! Не будь увальнем! Ты выбрал правельный путь, нашел себя, нашел свой путь в жизни, и завтра встретишь своего друга и свою судьбу!!! Эта судьба связана с моим письмом и с вашим будушим командиром. Этим ребятам верь как себе, верь всем, кроме одного. Его нет среди вас, но он всегда с тобой. Только он будет способен на предательство и только от него зависет встретимся ли мы с Шунечкой, а ты со своей единственной, но лишь от тебя зависят его действия...

-Что?! Я ничего не понял, объясни дедушка?!

-Я сказал все, что смог, остальное за тобой...

Что это было, Сашка так и не понял, но эти слова деда, были ли они явью или сном, не давали ему покоя.

-Взвод стройся!

Сашу вывел из оцепенения голос старшины.

-Сегодня я передам вас в руки опытного командира и для вас начнуться суровые будни. Советую не задавать лишних вопросов и бесприкословно подчиняться. Это избавит вас от проблем!

После этих слов Сашка ожидал увидеть кого-то вроде взводного из суворовского училища. Сурового, умудренного опытом мужика с шрамом на пол лица и багажем опыта за спиной, но, когда их командир появился из палатки, все застыли в недоумение, увидев хрупкую девушку с холодными пустыми глазами и шрамом на щеке.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

6 "Александра и Сашка"

Чечня. Грозный. 10 июня 1993г.

 

Саша-снайпер разведподразделения. Холодный, расчетливый вояка. За год она очень изменилась. В ней не осталось и намека на ту девушку, что плакала от рассказов отца. Она-машина для убийства духов...

Тогда, после случая с Волькой, так ей сказали в школе снайперов. Сказал ее учитель, ее друг-рядовой...Женя. Как же она обрадовалась, когда, очнувшись в глухом горном ауле, увидела знакомое лицо. Женьку было трудно узнать. Женщина, нашедшая ее, подобрала и его, собрав практически по кусочкам. Но все же это был он. Он поддержал ее и он же напомнил о мести... за отца, за мать...за Вольку.

Саша помнила, как боялась стрелять, как тряслись ее руки, хотя раньше, во времена их далеких тренировок, это не составляло труда. Но теперь все было иначе-мешени были другими, да и цели... В бессильном бешенстве, Саша опускала винтовку, уступая место учителю... Раз...два...три... Однажды Женька не выдержал. Она видела как разозлила его, того, кто просил за нее у начальства и поручился, что из нее выйдет отличный боец... Видела, но ничего не могла с собой поделать. Тогда он сказал;

-Ты дура?! Боец поворешек и кастрюль!!!

-Но Женя, это другое, это же люди, какие бы они не были, я не могу стрелять в людей!

-Нет Орлова.., не другое, просто ты дура, если жалеешь тех, кто убил твоего отца, Вольку и мало ли еще кого...Слабая безмозглая дура.

В тот вечер она убила троих духов. Они так умелительно глумились над ее хрупкостью и беззащитностью. Женька так задорно смеялся, когда она рассказывала, как её приняли за бедную заблудившуюся гражданскую-очередное пушечное мясо для мерзких усмешек, какую ненависть и злобу это вызвало в ней и как она расправилась с ними...легко, без мораллной агонии, без эмоций...

Женька был её другом, он был рад, что она стала настоящим войном, но...ее "без эмоций", его пугало...

-Саш, опасайся получать удовольствие от убийства, ты ведь не хочешь стать хуже этих зверей...

-Эх Женька, какое же в этом удовольствие. Просто...мерзко все это...

И Женя снова пропал...Просто исчез после одной из операций

Теперь Саша была командиром. Она воспитывала в новобранцах умение убивать.

 

 

 

 

 

 

 

7 "Обрубок"

-"-

 

Александр не сразу понял, кто стоит перед ним. Щуплый паренек. Да они что, смеются в самом деле! Чему сможет научить их этот додик.

А этот додик вдруг заговорил, сухо и спокойно. Однако, в этой сухой констатации фактов, был вызов. Вывов им, маменькиным сыночкам! Вызов девушки, которая видела то, что им даже не снилось.

- я капитан 3его снайперского разведбатальона Орлова Александра. Мне не нужно, ни ваше уважение, ни ваша любовь. И друзьями мы не станем. От вас требуется только бесприкословное выполнение приказов.

- а что, если мы не захотели, красавица?- спросил Леха

- вы захотите, хлюпики, - жестко оборвала она- захотите, если хотите выжить в этом гадюшнике!

- а как же релакс?- заржал Макс.

Смерив его презрительным взглядом, капитан продолжила

-  так... вижу вы не поняли, чтож, не первые-поймете...и вздохнув, добавила

- запомните, здесь вы не мужики, не похотливые кобели, не до конца пережившие пубертатный период! Вы- пушечное мясо или машина для убийства. Что вам предпочтительнее- выбирайте сами. Здесь, вы никому не нужны, ни своим бабам, которые забудут о вас, как только вам оторвет какую-нибудь нужную конечность, ни мамашам-папашам, поскольку большинство из вас сплавили сюда, как не нужную проблему, а тем единицам, которые реально любят своих сынков, не долго придется горевать- время, оно лечит!

- девушка, ну что вы так суровы, улыбнитесь!-не выдержал Федор.

- молчать! Взвод стройся!

Ребята нехотя зашевелились.

- следуйте за мной.

Саша шел последним. Он не пытался глумиться, шутить и заигрывать с , бесспорно симпатичной, капитаном. Он понимал ее, понимал как никто в этой разношерстной компании, понимал и силился вспомнить... Откуда же он ее знал?

Тем временем, капитан остановилась у палатки с красным крестом. Отогнув полог, позвала кого-то. Вышел молодой врач.

- сержант Стронгов, как ваш пациент, с ним можно поговорить?

- но Саша, он ведь такое перенес...

- Андрей, в том то и дело, что перенес! УЖЕ! Потому, что был туп и не понал где находится! Я хочу, чтоб вот эти вот... не повторили его ошибок... отойди!

- есть

Капитан решительно последовала в глубь, к койке, где лежало нечто, походившее на египетскую мумию. Одна рука и ноги отсутствовали. На бинтах, в районе глаз проступали багровые пятна.

- как ты, Семен?-спросила капитан, как можно ближе наклоняясь над раненым обрубком.

- а... что?..это кто?!... не стреляйте, прошу!..

То, что раньше было солдатом, нервно забилось на раскладушке. Капитан осторожно положила руку ему на плече.

- Сем, успокойся, это я, капитан Орлова

- а... Сашка,- вскричал обрубок, пытаясь вслепую ухватить ее за руку.

- Сашка, их было много, а он... а я... он заснул, понимаешь, а я... я ведь только отошел к Любке, ты ведь знаешь Любку?!... А они... Сашка, ты где?!?!?!

Обрубок вдруг заорал и заплакал как ребенок.

- успокойся, Сем, теперь все хорошо,- голос капитана был спокойный и какой-то... злорадный, с издевкой.

Только потом Александр понял, что эта издевка была адресована не бедному недотепе Семену, который, кажется, навсегда потерял рассудок, а к ним, которые еще были способны шутить и ерничать.

Выходили молча. Когда последний новобранец покинул санчасть, капитан сухо добавила:

- Семен и еще трое его товарищей были направлены контролировать тропу, где должны были пройти колонны с медицинским оборудованием. Им приказано было не покидать участок ни при каких обстоятельствах! Не спать, если потребуется, не есть и не опорожняться. Однако, они не достаточно усвояли, что приказы не обсуждаются. Что похотливые мысли и война- вещи не совместимые... Их растреляли как котят, практически в упор... Семен успел сбежать...

- а что с колонной,- Саша впервые выявил свое присутствие.

Капитан скользнула по нему взглядом и ответила вопросом.

- вы когда-нибудь видели, чтобы от пуль отрывало руки и ноги.

- никак нет...

Саша ответил так по привычке, как бы признавая в этой девушке командира. На лице капитана промелькнуло некое подобие улыбки.

- курсант?

- так точно, т.е. никак нет,- вдруг смутился Сашка, резкой смене темы

Капитан окинула его разочаровано-презрительным взглядом.

- кадет, Минское суворовское.

Брови капитана взлетели вверх так стремительно, что скрыть это было практическе невозможно. Саша видел, как легко она контролировала свои эмоции, но что-то в его словах задело ее до такой степени, что все вышло из под контроля. Но вот что же... и откуда он ее знает?! Этот вопрос не давал Саше покоя. Капитан же, справившись с впервые проявленными эмоциями, продолжила:

- Семен успел сбежать. Он глуп, как и большинство из вас, но он не трус. Он не побежал к нашим с видом забитого, нашкодившего щенка. Притаился в нескольких километрах от положенного участка. Уложил пару духов и связался с базой, а когда увидел, что подмога не успевает, бросился под колеса движущейся колонны... Это вызвало переполох, как раз вовремя. В колонне заметили засаду и сумели продержаться до прибытия подмоги... Его собрали буквально по кусочкам. Однако он уже никогда не будет прежним. Страшная цена за собственную похоть- не правдали?

Капитан вздохнула и направилась куда-то. Потом, словно опомнившись, развернулась. Подскользнулась на камне и чуть не упав, выронила какую-то тетрадь. Саша действовал практически автоматически. Минуту спустя, он уже сжимал в одной руке девушку, которая с легкостью справилась с минутной оплошностью, а в другой тетрадь и пару листков, выпавших из ее переплета. Фото девушки и письмо. Мозайка сложилась. Саша вспомнил.

Месяц назад, когда он сдавал последние выпускные экзамены в суворовском. Он наткнулся на фотографию вот этого письма в одной из местных газет. Большой резонанс был вызван записью в одной, из еще малоразвитых, социальных сетей. Искали адресата вот этого письма. Никиту Сергеевича Петлицина, его деда. Он тогда написал этой девушке, традиционным письмом с марками. Сообщил, что это его дед. Что имеет ответное письмо. Он рассказал девушке все, что знал. Что дед любил ее бабушку, что ее разыскивали его друзья. Рассказал и то, как он получилэто письмо. Заполняя конверт, он вдруг усомнился, получит ли адресат это письмо, слишкомговорящим был адрес. Но девушка не только получила письмо, но и ответила. Скупо и сухо. Тезисами и фактами, которыми обладала. Выписками из дневника бабушки, в которых упоминался дед. Ответ Саша решил не писать. Попросту не знал, что ответить, не было у них общих тем. Тогда, он не мог и представить, что встретится с этой девушкой вот так. Он и узнал то ее по копии фотографии бабушки, которая была вложена в письмо. Одно лицо... и как он раньше не догадался...

- о чем задумались, кадет?..

Капитан выхватила у него письмо и тетрадь, и добавила, обращаясь уже ко всем:

- вольно, разойтись. До обеда вы поступаете в распоряжение сержанта Стронгова, а после, начнем делать из вас людей!

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

8 "Происшествие"

-"-

 

Саша готовила не первую развед-роту, но с этими призывниками как-то сразу все не за ладилось. Слишком разномасая команда?!  А разьве когда-то было иначе? Впервые Саша не могда включить все презрение. Она не могла сказать, что они не видели жизни. Ну разьве скажешь такое о бывшем заключенном?! Если он здесь, значит его выбор осознан. Или о детдомовце?! Но больше всего ее тронули глаза суворовца. Всем ребятам было за 20. Он же, почти школьник. В свои 18, он выглядел гораздо смышленнее их всех и Саша знала, что если в 18 он здесь, значит осознал, пропустил через себя, всю серьезность ситуации. Ведь и ей было 18.

Этой ночью Александра не спала. Сидела у входа в углу, выбранного для базирования, ангара и, отгородившись от общего монотонного гомана, читала бабушкин дневник. Как всегда, когда день казался ей особенно непонятным. Бабушка рассказывала о своем обучение. О том, как вел себя командир. Саша уже когда-то читала эти строки. Именно по ним, без жалости и понимания, она готовила своих горе-снайперов. Знакомство, получение обмундирования, а потом, непрерывная череда из маршбрасков, рукопашной, изучения оружия и культуры противника. Выслеживание, маскеровка, и снова выслеживание. А самое главное стрельба. Не беспорядочное размахивание винтовкой, способное напугать, разьве только ворон и не глупая жажда убить как можно больше, а грамотная, тактически обоснованная стрельба. Саша любила, когда в группе попадались люди, которые раньше сталкивались с оружием: курсанты, охотники или, на крайней случай, биатлонисты. Тогда она могла отдохнуть, косвенно, сложив на них, часть ответственности. Новый призыв, в этом плане был особенный. Биатлонист и суворовец! Со стрельбой проблем не будет, оставалось только одно, и Александра это прекрасно понимала, - эгоизм. Эгоизм, который позволял этим желторотикам бросить тоаарища в беде, удрать, думая только о себе. И вот с этим, Саша действительно боялась столкнуться.

... И снилось ей, что опять летит на Ан-12, как тогда, в первый день своего назначения. Иллюминаторы все разбиты и по салону разносится холодная мокрая дрянь со снегом, набивается в глаза, в уши, за шиворот. Она летит домой... к матери и отцу, будто и не было этих дней...

Выбивая зубами марш, Саша проснулась. Вскоре пришло осознание, что она по прежнему лежит на расстеленной на бетонном полу плащ-палатке в гигантском, продуваемом всеми ветрами ангаре без окон и дверей. Крыша ангара похожа на шахматное поле, сквозь белые клетки которого прямо на лицо сыплется та самая мокрая дрянь, без снега. Горло болит, голова болит, нос не дышит, глаза слезятся... Простудилась чудо-машина.

Кряхтя и превозмогая немочь, залезла в вещмешок. Одним залпом проглотила сразу две таблетки – аспирина и бисептола, – отхлебнула из фляги ледяной водки и, откинувшись на спину, замерла, тяжело дыша... Отдохнув немного, закурила и принялась обозревать вверенные ей войска.

Новоиспеченые вояки в муках пробуждались, ворча и громыхая под сводами стылого ангара сердитым матом. Не привыкшие, бедолаги. Те, кто прибыли ранее и уже успели освоятся, быстро развели костер и сварили в большом ведре суп из сухпая.

Позавтракав, Александра отправилась на поиски диспетчера: узнать, как там у них насчет обещанного «борта» на Гудермеса. Диспетчер отыскался без труда, однако выяснилось, что «борта» пока не предвидится. Может быть, вечером, а может, и через неделю... «Куда вы, собственно, так торопитесь, барышня?» Это презрительное "барышня", которое она проглатывала не первый год было тем единственным, что осталось ей от той Саши из прошлого.

Усмехнувшись, она отправилась «домой» в ангар. Подходя, увидела, что ее бойцы, включая пятерых новоиспеченных разгружают огромный вертолет с «грузом-200».

Саша представления не имела, кто придумал красивую сказку о «цинковых гробах», однако то печальное, омерзительно-печальное зрелище, которое представляли убитые, стало хорошим продолжением шоковой терапии, которую она устроила вчера. Убитые были завернуты в шинели, плащ-палатки, одеяла и просто куски брезента. Многие изуродованы ужасно, а некоторые – как будто уснули. Это были первые увиденные ими трупы, и Саша знала, по своему опыту знала, что их сейчас пробирал легкий мандраж.

Контрактники же были абсолютно спокойны, укладывали тела в КамАЗ и спорили, полетят они на этом вертолете или на другом, который стоял на соседнем пятачке и из которого вылезали какие-то русские бабушки и дедушки – беженцы. Беженци... Последним вылез худющий солдатик, явно один из недавних новобранцев, в грязной шинели и с рукой на перевязи. Он глядел вокруг безумными глазами и, кажется, не верил своему спасению. И второй, тоже из новобранцев, но холодно-спокойный, с перевязанной головой и, торчавшими сквозь бинты, рыжими, чуть обожженными космами. Ох и не любила Александра, этих "спокойных" счастливчиков. Натянув маску презрения, она направилась к вертолету, когда увидела, как один из ее гавриков несется к вертолету ей на перерез...

- кадет?!

- товаришь капитан, разрешите обратиться,- суворовец резко затормозил и теперь кричал ей, не дожидаясь, когда она подойдет.

- обращайтесь, Петлицин.

- разрешите оказать первую помощь прибывшим?!

- причина?

- один из них-мой названный брат, товаришь по суворовскому...

- не сметь приближаться к прибывшим!,- и уже обращаясь к сержанту

- Стронгов, осмотрите всех прибывших, подготовьте к транспортировки, они отправятся завтра же, а этих... -и она указала на двух вояк,- этим обеспечьте особый карантин, пока я с ними не поговорю лично...

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

9 "Непонимание"

-"-

 

Прошло три дня. «Борт», который так ожидали контрактники и Алескандр с остальными добровольцами оказался настолько маленьким, да к тому же еще и забитым до предела, что все едва смогли в нем поместиться. И все-таки залезли, и через полчаса капитан Орлова уже представляла пополнение командиру полка полковнику Валентину Воронову.

«Взвод! Смирно! Равнение на середину!» – безупречным строевым шагом подлетает к полковнику и докладывает. Полковник – плотный сорокалетний человек с усталым лицом и в простом танкаче без знаков различия. «Не кричи, пожалуйста...» – поморщился, протягивая руку. Поздоровались. «Разрешите дать команду «Вольно»?» – бормочет, чуть растеряно, видно, что такое происходит впервые. «Да», – машет рукой командир.  Строй распался, люди обступили его полукругом, и комполка стал говорить: хорошо, мол, что приехали, молодцы, сейчас вас накормят и распределят по казармам, а некоторых подселят к местным и вот именно с них будет особый спрос если какие-либо сведения окажутся в руках местного населения...

- как с вашего сына,-вдруг зло спросила их командир

Лицо полковника побогровело и он сухо ответил.

- он погиб!

- как и те, кого он предал,- в глазах капитана Орловой читалось презрение и холод. Не приклонный холод, который Саша уже видел. Уже ощутил на себе.

Еще не до конца осознавая ситуацию, Александр, однако, все меньше понимал эту ослиную упертость своего капитана. Он понимал, что она девушка, но как она может идти против сыновий любви. Крушить и глумиться на осколках отцовской привязанности. Так похабно относиться к товариществу и суворовской дружбе.

Позже Александр узнал, что перед ними прибыли известия об обстреле блокпоста. Не выжил никто, включая сына полковника Воронова и это только больше укрепило в нем, зародившееся противоречие.

Александр с четырьмя добровольцами и капитаном Орловой поселились в маленьком домике у чеченца по имени Рамзай. Парень он вполне приличный. Каждый день уезжал в деревню: видимо, рассказать братьям-моджахедам о результатах ночных дел своих подопечных. В деревне у него был второй дом и скотина. Он привозит свежие лепешки, молоко, чай, сахар, соль, воду и прочее. За это его терпели, хотя старались при нем ни о чем серьезном не разговаривать. Он также соблюдал «субординацию», стараясь не мозолить лишний раз глаза и не нарываться на неприятности.

Так продолжалось с неделю, но однажды приехал особист из полка и отвез Рамзая в «фильтр». Как объяснила своим подопечным Орлова, там его всю ночь били омоновцы, а наутро за ним поехал наш ротный. Забрал: сказал, что это «хороший чечен». Общевойсковой военврач его потом лечил, за что тот называл Воронова чуть ли не кровным братом. Александр не понимал причины, однако, после этого случая всю шестерку переселили в казармы и запретили иметь какие бы то ни было контакты с чеченами. Их все чаще задействовали в операциях, однако пока Сашке удавалось проводить вечера на казарменной койке, что, исходя их последних событий, было невероятным везением. Его до сих пор не пускали поговорить с Пагонини, а ведь именно его Александр увидел в тот день, у вертолета. Сашку грызло из нутри, врезалось в мозг и не давало покоя сомнение. Уж не из-за него ли Пагонини оказался здесь. Вспоминались слова парня, сказанные впопыхах в вагоне, набирающего скорость поезда. Теперь Саша понимал, что уже тогда Пагонини принял решение ехать вслед за другом в Чечню, а это могло значить только одно... Сергей понял. Давно все понял! И зря Александр сомневался в друге. Называл его легкомысленным ребенком. Бесмысленными и эгоистичными были и его недоверие. А Пагонини молча сносил это. Ничего не объясняя и не переубеждая... Именно поэтому теперешний разговор был так важен для Сашки. Поскольку у них завтра могло и не быть.

Он выяснил , что ни его друга, ни того щуплого солдатика не отправили с беженцами на следующий день, а следовательно, они прибыли на следующем борту в месте с полевым госпиталем. "Особый карантин", установленный Орловой до ее особых распоряжений, еще не сняли. Попытки "прыгнуть" через нее и решить вопрос через Воронова, привели лишь, к так знакомому с суворовских времен, наряду вне очереди. Однако Сашка не намерен был отступать и решил, во что бы то ни стало найти способ разобраться в происходящем.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

10 "Женя"

-"-

 

Александра была вынуждена поступить так и ей было обидно недоверие и непонимание ее ребят. Обидно, когда, стоя перед Вороновым, она получала выговор не за свой проступок, который был расценян, как, вполне разумные действия, а за то, что ее взвод не доверяет ей и способен обсуждать ее приказы. Она, как командир, обязана была добиться этого от них, поскольку, иначе они все были обречены, а она не смогла... Не смогла ни применить традиционные меры воздействия, ведьна этих ребят они не действовали, а также не смогла снятьмаску и, смерив гордость объяснить им... За эти месяцы она привыкла быть строгой, быть замкнутой, но сейчас, дело было даже не в этом. Она привязалась к этому призыву. Они были такие разные, такие интересные, такие живые и поэтому Саша все больше оттаивала, и это ее пугало. Нельзя, ни в коем случае нельзя привязываться ни к кому и не к чему. У человека, который принимает все слишком близко к сердцу, может элементарно не хватить сил, чтобы справиться со всеми жизненными невзгодами, а тем более выжить. В каком-то смысле она считала толстокожесть лучше тонкой душевной организации. Когда Женя был рядом, он говорил, что она права, но только на первом этапе своего пути. Наиболее верным для нее, станет не отказ от эмоций, а поиск той золотой середины, той тонкой грани между этими способами восприятия действительности и установить своеобразный фильтр, чтобы самостоятельно выбирать, на какие события реагировать остро, а от каких мысленно дистанцироваться. Но, Женька пропал, а с ним ушел ее ориентир. И сейчас, она понимала гнев своих подопечных. Понимала, как важно Петлицину поддержать друга, товарища по суворовскому. Понимала она и негодование взвода, который встал на защиту товарища. Понимала и принимала. Принимала и... прощала... Прощала за не знание.

Что видели эти ребята? Поистине вопрос, не требующий ответа. Пара десятков трупов и масса информации. Ничтожная неделя в Чечне, даже не в самом пекле боевых действий. Они еще не были способны сомневаться в увиденном. Сомневаться во всем, даже в себе, если потребует ситуация.

Что увидели эти ребята? Двух призывников, таких же, как они сами, которые оказались менее везучими и попали под обстрел в первый же день службы. Ее виденье было иным. Она видела двух парней, двух выживших из полусотни таких же. Остальных собирали по кусочкам, они же отделались легким испугом... Их раны не серьезны, рассказы не связны,-"На посту Сергей стоял с 10 до 12 ночи. Все было тихо, отстоял и лег спать. Тут нас и взяли. Пришли Чеченцы со стороны села, чтобы мы не стали стрелять. Часовых сняли, а когда меня разбудили, в оружейных ящиках уже и автоматов не было. Вышел из вагончика — Чеченцев человек двадцать, наши сидят на корточках, все с поднятыми руками. Обыскали всех и в КамАЗ под тентом. Ловко они все провернули. Расстреляли через бризент. В закрытом пространстве от пуль не увернешься, но нам повезло...важных органов не задели... Ждали затишья.... Пришли наши..." Случайность? Да нееет!!! Закономерность... Хорошо выстроенная причинно-следственная цепочка. И теперь это не былоголой догадкой. Подтверждение лежало перед ней. В палатке царил полумрак и только настольная лампа, словно прожектор, выхватывала из темноты ровный формат печатного текста.

"… согласно информации, предоставленной.... ожидается проведение операции с целью внедрения и обезвреживания ряда учебных подразделений... принять меры..."

Получив эту депешу, Саша усмехнулась ее не своевременности.

- как всегда..,-на ум пришел случай, рассказанный отцом,-почему же всегда так поздно.

Раздался телефонный звоной

- капитан Орлова у телефона.

- Саша, ну зачем так официально,- на другом конце провода послышалась смешок, тот самый, можно сказать из детства- это я, Женя

- Женя... Женька?!?!?! Но как?! Куда ты пропал? Что с тобой?

- спокойно Саша, обсудим это, когда я прибуду на место.

- ты? Женечка, когда, когда ты приедешь?!

Александра вновь почувствовала себя той ранимой девушкой, отец и друг которой бесследно исчезли.

- Саша, сейчас это не имеет значения! Соберись. Вспомни все, чему я тебя учил!

- но Женя, тебя не было столько лет...

- Александра, не время! Ты уже заслужила себе имя сильной женщины, стогого и собранного капитана, так возьми себя в руки. Серьезнее, товаришь капитан! Приказываю вам, как старший по званию! С вами разговаривает майор! Если ты еде не забыла, то армейский майор, выше капитана, в отличае от званий МВД и ФСБ.

- Ах так?! Чтож! Слушаю Вас, товаришь майор!

- так то лучше! Слушай внимательно! Ты получила письмо из штаба?

- так точно!

- думаю, что ты поняла, что послание несвоевременно, вероятнее всего, в штабе у них свои люди, однако командование не только ненамерено принимать какие-либо меры, но, напротив... завтра вам придет приказ задействовать этих подонков, а точнее одного из них, в контртеррористической операции. Его позывной-Пагонини, Бывший суворовец. Профессиональный снайпер. Попал к исламистам в конце прошлого года, причины не известны, вероятнее всего бунтарский дух, на фоне униженного самолюбия. Знаешь ведь, как это бывает, какой-нибудь недоделанный вояка прессует молодеж в суворовском, а они потом, кто вешаться, а кто... В общем, на сегодняшний день, на его счету уже 10 трупов, поэтому Александра, будь осторожна.

- есть, "будь осторожна"!

- крепись Шунечка, скоро, совсем скоро, все закончится. Потерпи еще немного! Отец передает тебе привет, он верит в себя и гордится тобой.

- Отец?! Он жив, Женя, ну не молчи! Он жив? Где он был? Что с ним?

- Саша, потерпи еще неделю, и пожалуйста, будь осторожна.

- но Женя... подожди... подожди же ты!

Но из трубки раздавались, лишь мерные, бездумные гудки.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

11 "Сергей"

-"-

 

Пагонини очнулся в палатке. В голове все перемешалось, последнее, что он отчетливо осознавал и помнил-это испуганные глаза Малого.

- Значит он еще ничего не знает... странно, им уже должны были сообщить.

Горел свет. Сергей видел сквозь плотно смкнутые веки теплые шарики света. Откуда-то доносились приглушенные голоса. Кто-то спорил. В отдаление играло радио. Глаза открывать совсем не хотелось. Как же он устал.  Усталось противной липкой вязью разливалась по телу и захватывала мозг, который хотел только одного. Забыться в спасительном сне, однако было пора... пора

Когда Сергей открыл глаза, в палатке действительно горел свет, но рядом никого не было, даже его товарищ, случайный свидетель и бесспорный счастливчик, вероятнее всего, находился в другом помещение.

Сергей поднялся. Плече саднило и голова кружилась, однако это не помешало ему подойти к брезентовому окну. Вид из сан части открывался на эмитированный плац-широкую песчанную равнину, очищенную от камней и прочего мусора с трассировочной разметкой. Сергея поражал тот факт, что и там было тихо. Никто не бегал, не пельтешил. Пара новобранцев с мешками на перевес проследовали к КПП, группа спецов окружили БТР. Все было до невозможности буднично, но почему?

За спиной послышался шорох бризента и чьи-то негромкие шаги.

- вот и началось,- подумал Пагонини и глубоко вздохнув, обернулся.

Не было конвоя и обвинений. В глазах вошедшего...вошедшей... было только презрение. Перед ним стояла хрупкая девушка с мальчишеской стрижкой в чуть мешковатом камуфляже. Он не сразу вспомнил, где видел ее раньше Только спустя минуту в памяти всплыла картина, как Сашка бросается к ним, полный решимости помочь, поддержать товарища из суворовского... наивный. Но тут же останавливается, будто наткнувшись на препятствие. Причина? Суровый оклик юнца. Это ее он принял за юнца и удивился поведению друга. Сейчас то он мог осознать причину. Это был не юнец, это была девушка, совсем молоденькая девушка на пагонах которой красовались капитанские звездочки. Капитан А-это она?!

- здравия желаю, товаришь капитан!

-здравия ли, суворовец.

На Сергея пахнуло холодом. Голос был высокий и жесткий. В серых глазах читался металл.

- что вы имеете в виду, товаришь капитан?

- Пагонини, кажется? -ответила Александра вопросом на вопрос.

Сергей стоял молча, внимательно вглядываясь в эти ледяные, смотрящие на него с неприязнью, глаза.

- так вот, товаришь Пагонини, мне все известно,- девушка медленно приближалась, не отрывая острого взгляда от его лица,- мне все известно,- рука девушки скользнула к кабуре,-про каждого, каждую жизнь,- проворные пальцы пробежали по застежки,-каждую судьбу,- ладонь сжала холодную рукоять.

- и знаешь ты, падонок, мне даже не обязательно быть лично знакомой хотябы с одним из этих ребят,-девушка вплотную подошла к парню и уперла ствол пистолета в его грудь,- не надознать их, чтобы сейчас пустить пулю тебе в живот и этим выстрелом забрать твою некчемную жизнь.

Сергей смотрел на нее молча. Он не привык оправдываться. Не умел и не хотел этого делать. Сейчас, слушая аргументы этой девушки, он понимал ее, понимал как никогда и все же, не собирался что-то предпринимать. Просто смотрел в эти смелые и ясные глаза и ему становилось как-то спокойно. Пусть лучше от рук обладательницы этих глаз, придет к нему освобождение. Пусть все закончится. Как он устал!

Вдруг, металлический блеск в глазах девушки погас, на смену ему пришло холодное равнодушие. Не обращая внимания, на пристальный взгляд парня, она опустила глаза и, деловито застегнув кабуру, бросила на стол старого вида картонную папку.

-я понятия не имею, чем руководствуется начальство, когда назначает такого мерзкого слизняка, как ты, для участия в операции, да мне в общем то и плевать. Однако, если ты хотябы попытаешься прицелиться, хоть пальцем шевельнешь, в сторону одного из членов операции, то я клянусь тебе, в смертной агонии, с того света, если будет необходимо, но я достану тебя и размажу твою жалкую, некчемную голову.

- дла убийства всегда должны быть очень веские основания, товаришь капитан! Сможете ли вы, найти их? Как вы сами утверждаете, вы их не знали! Ведь ты, товаришь капитан, не знаешь моих жертв! Допусти! Хоть на долю секунды! А вдруг, они были достойны своей участи?

Сергей говорил спокойно, намеренно растягивая слова. И от его слов ярость, холодная, всепоглащающая ярость поднималась в глазах капитана. Мелькнула в ее глазах, мелькнула и погасла...

-  и всетаки, она чертовски хорошо владе собой,- прошептал Пагонини, когда за девушкой захлопнулась дверь.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

12 "Трое"

-"-

 

Дождь крупными каплями хлестал по лицу. Ветер резкими порывами срывал головной убор. Ноги оскальзывались на сырой глиняной почве. Саша уныло плелся за Пагонини, молча вслушиваясь в безпочвенные перепалки Сергея и Александры. Он не знал цели их операции, не понимал состава группы и поэтому чувствовал себя полным идиотом. Все, что объяснила капитан Орлова, когда этим утром разбудила,  окатив ледяной водой- они втроем должны немедленно покинуть расположение. С собой можно взять только нож марки М-95, пистолет макаров и сухпай на три дня. Их больше не будут учить и тренеровать. Их цель обезвредить реальных врагов. Теперь цена ошибки- жизнь.

Они шли уже три часа. Шли на север, один за одним, практически не проронив друг другу не слова. Все изменилось пол часа назад, когда Александре что-то сообщили по рации. Ее глаза словно остекленели. Походка превратилась в пластику раненного зверя, раненного волка, если быть точнее. Ее шаг стал быстрым и порывистым, грудь вздымалась рваными толчками, плечи нервно подрагивали. Она шла ничего и никого не замечая, кажется, не разбирая дороги. Треск от ее шагов все больше действовал на нервы, но Саша держался из последних сил, он все твердил про себя,- "Она капитан, она не будет подвергать опасности ни себя, ни кого-либо". Однако Пагонини, похоже, так не думал. Спустя 10 минут такой хотьбы он резко схватил Александру за плечи и, грубо встряхнув, сквозь зубы процедил:

- дура, да ты не капитан, ты слабая баба, истеричка! Что же ты творишь, ты же всех нас погубишь!!!

Глаза Орловой недобро сверкнули и Сергей был вынужден отшатнуться. В грудь его снова смотрел макаров. Когда капитан заговорила, суворовец не смог узнать ее голос. Дрожащий, надтрестнутый, пугающе глухой, словно от нестерпимой боли. Никакой твердости, никакой свойственной ей иронии:

- и об этом говоришь мне ты? Да как ты смеешь, щенок?!?!?!

С минуту они испепеляли друг друга взглядом. Товаришь капитан отвернулась первой. Она будто бы решила продолжить путь, но как бы не так, вернувшись в "исходную позицию противостояния", она плюнула в лицо Пагонини и только после этого двинулась вперед, все еще сжимая рукоять пистолета. Саша был в полном недоумение. Его поразило не столько поведение Александры, сколько ответная реакция товарища. Помятуя суворовское училище, Пагонини всегда отличался бойким, вспыльчивым характером. Он легко распалялся и хотя никогда не оправдывался, однако никогда не оставлял без внимания ни одного выпада в свою сторону. Сейчас же, несмотря на то, что его лицо выражало верх негодования, он лишь дернул плечами и, оттолкнув Александра, двинулся вслед за командиром, отпуская в ее сторону резкие уколы, вроде: "дура" или "все вы бабы-истерички", которые она не оставляла без ответных выпадов.

Так прошел день. Солнце уже почти зашло, показывая путникам кроваво-алый бок. Сашины нервы были на пределе. Неизвестность, необходимость передвигаться в постоянном напряжение и постоянные перебранки спутников, давали о себе знать. В какой-то момент он понял, что больше уже не выдержит.

- хватит!!! Хватит вести себя как в детском саду,-закричал он и в следующую секунду ощутил спиною землю, встретившись взглядом с серой глубиной глаз капитана.

- ты псих?- вопрос прозвучал риторически.

Голос был до невозможности спокоен, будто минуту назад не шипел на противника. Взгляд холоден и равнодушен, словно его действие не то, что не имело желаемого действия, неееет! В нем просто не нуждались. Александр оттолкнул ее и поднялся, а Пагонини, видимо решив переключится на него, не смог оставить инцедент без своего фирменного замечания:

- малой, будь джентельменом,-он сказал это, как в те, учебные времена, будто бы они сейчас не были в горах и их жизни ничто не угрожало.

- кто бы говорил,-Александр, напротив, не был настроен шутить и добавил, уже обращаясь к капитану.

- не пора ли прояснить обстановку? Куда мы собственно движемся?

- кадет. Знай. Свое. Место. Я уже говорила, что мне чихать на ваше уважение, но я старше по званию и видела здесь такое, от чего ты, щенок, забудешь как тебя зовут, а поэтому ты обязан...

- я никому ничего не обязан! Ты-маленькая истеричка с парой пафосных фраз, которой захотелось командовать. Не знаю, кто тебе это доверил, однако тебе взбрендила в голову какая-то операция и ты прешь не разбирая дороги!

Саша знал, что его несет, но остановиться не мог. В нем проснулся дух бунтарства. Действия командира не укладывались не в какие своды военной тактики и терпеть это он не собирался.

- кадет, за нами следят и если тебе дорога шкура, ты не будешь вмешиваться в мои действия!!!

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

13 "Новые обстоятельства"

-"-

 

Мирно потрескивал огонь, догорали последние поленья. Сергей спал, прислонившись к замшелому валуну, а Саша смотрел на догорающий кроваво-красный закат и думал. Легкое прикосновение вывело его из оцепенения.

- выпей, а то простынешь

- я не пью алкоголь

- а тебе его никто и не предлагает напиваться, две капли в чай, дабы я потом не мучалась с вашей простудой, вместо выполнения служебных обязанностей.

Капитан Орлова всучила ему кружку и, присев рядом, откинулась на траву, устремив взгляд в небо.

- товаришь капитан, разрешите обратиться?

- Саша

- что?

- можешь называть маня просто Саша,-она повернула к нему голову и с усмешкой добавила,- ты ведь помнишь, потенциально, мы могли бы быть братом и сестрой, если бы не та война.

Александр, отхлебнув из кружки, лег рядом.

- вспомнила?

- кадет, поживешь здесь с мое и обращать внимание на мелочи, станет для тебя вторым "я",- она сказала это без пафоса, не так, как сегодня днем, когда хотела указать ему на место, нет. Сейчас она говорила с легким сарказмом, как бы сожалея о том, что способна на это.

- значит я напрастно терпел вашу перепалку весь сегодняшний день и опасности, которой так боялся Пагонини нет?

- Саша, проблема в том, что когда ты идешь по минному полю глупо говорить о наличии или отсутствие опасности. Глупо боятся там где опасен каждый вздох, где сам страх-оружие,- она тяжело вздохнула и, бросив пристальный взгляд на Пагонини, задала, вопрос, которого Александр, даже в свете последних событий, не ожидал услышать.

- Саш, вот что для тебя суворовское братство?

Наивная, по детски восторженная, улыбка пробежала по лицу суворовца, пробежала и скрылась, где-то там, в уголках опущенных жизнью губ.

- суворовское братство — это... его даже нельзя назвать просто братским чувство. Это, вероятнее всего, это... чувство благодарности к своим одногруппникам за то, что каждый из них является живим памятником тем славным, немного сложным, но славным денькам. Наставникам, которые пестовали и тебя, и сотни таких же, ставших трудами этих наставников настоящими мужикамт. А еще это...  чувство единства, скрепленное оставшимися на всю жизнь воспоминаниями о стенах, коридорах, закоулках родного Дома, который согревал нас своим теплом и остался в душе ярким символом заботы и человеколюбия. И еще... еще , чувство радости и гордости за успехи твоих однокашников и собратьев всех возрастов... Понимаешь, эта связь, она... вот...я... я шесть лет проучился, не больше, чем в любой другой школе, но тут все иначе, это не маленький отрезок, не ступень в образование – это как целая жизнь. Здесь обретаешь друзей, моральный настрой. Когда ты приходишь, тебя словно отнимают от гнезда,  совсем ребенком, а уходишь другим, взрослым мужчиной. И поэтому эта связь влечет нас друг к другу, мы проводим друг с другом уйму времени, мы словно новую семью обретаем, каждый из нас уверен что найдет в любом товарище понимание и будет услышан, что с ним будут говорить понятным языком. Отзывчивость даже в самом малом — это внедрилось в сознание практически каждого из нас.

- а если один предаст?

- это исключено!

- вот,- Александра достала из своей папки лист бумаги, то самое донесение,- смотри. Вот причина по которой мы здесь. Да, ты прав, эта операция блеф и этот блеф мне нужен, чтобы уберечь вас от подставы, в которой обвиняют Пагонини.

Непонимание, вот все, что смогла прочитать Александра в глазах товарища. Непонимание и пустату. Саша встал. Молча, не делая резких движений подошел к Сергею и замер, вглядываясь в спящего друга, человека, с которым провел вместе все детство. И вспомнился ему первый вечер в суворовском.

Ещё на абитуре он с тихой грустью стоял ночью на тумбочке (типа в наряде), после того как представители военкоматов, привезшие их поступать посидели часов до 2-х (или позже) ночи в кабинете командира роты, естественно хозяин кабинета при этом присутствовал, из дверей вышеназванного помещения "выплыли" любимый ротный и родной старшина. Оба дяди весьма крупные - далеко за центнер. Посреди коридора командир подал старшине команду "На старт", которую тот тут же выполнил, став на четвереньки. Ротный разбежался и перепрыгнул через него, словно через козла, после чего сам принял позу спортивного снаряда. Старшинка добросовестно разогнался и с криком су... не так стал как даст командиру та-а-акого пендаля, что тот по натёртому паркету большого коридора метра 2 - 3 юзом на пузе скользил, после чего несчастный встал, отряхнулся, тяжело вздохнул и его, Сашкины, тогда ещё будущие начальники, обнявшись вышли из расположения роты. Прошло минут десять, а он все стоял, плохо осознавая, что произошло, пока на весь каридор, словно раскат грома не разнесся смех Пагонини. Он тогла подлетел к тумбочке и не в силах вымолвить не слова, рухнул на пол.

- ты видел... а этот, а тот... а....хахахахаха.

Глаза Сергея наполнились слезами, ему не хватало воздуха, но остановить этот безударжный, неуемный смех, он был не в силах и сьмеялся Пагонини так заразительно, что и он, Сашка не выдержал. Задергался на тумбочке как умолишенный, зазвенел его смех, разнесся победно по всему коридору, вторя смеху друга. И думал Сашка тогда. Вот бы и нам к стольки то годам сохранить нашу дружбу и умение совершать безрассудные глупости, как эти два не молодых офицера.

Воспоминание померкло, а Александр все стоял. Стоял и смотрел. Смотрел и думал, но осознание не приходило. Оставался один единственный выход... его кулаки сжались, глаза наполнились слезами и он уже был готов схватить Пагонини за грудки, когда перед ним возникла Саша.

- не время, кадет, парень ничего не должен заподозрить, иначе... иначе конец.

- ты сама утром готова была его придушить, что изменилось?

- все, решительно все и прежде всего то, что ради оставшихся в расположение ребят, которые в отличае от нас не знают об опасности, мы должны вывести его на чистую воду.

- вот сейчас я этим и займусь!!!

- не смей! Сейчас ты ничего не докажешь и,  мы просто умрем здесь тихо и незаметно, и потащим за собою всех тех, кто там,- и она махнула рукой на горный хребет, откуда они пришли.

- он не посмеет меня убить и... я имею право знать, я имею право спросить у него...я.... я считал его братом...другом...

Но, кажется, в какой-то момент Александра перестала его слушать, вынув пистолет, она протянула его суворовцу, направив дулом себе в грудь.

- если ты это сделаешь сейчас- нам конец.-Ее голос дрожит, на глазах слезы.- А не найду отца и... Женю..., а ты, повесишь на друга детства еще пару трупов, поэтому... проще тебе сразу убить меня и себя... понимаешь...

Сашу словно облили ледяной водой. Он выхватил пистолет у капитана из рук, откинул его и обнял девушку.

- прости... я дурак... просто дурак, который не видел жизни... я потерплю... дождусь подходящего момента, я не подставлю ни тебя, ни ребят,.. но когда этот момент наступит... тогда... тогда я... я спрошу с него...

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

14 "Без названия, потому что правда у каждого своя"

-"-

 

Сергей уже давно не спал, вслушиваясь в диалог спутников, он думал о прошлом, о настоящем и будущем. Да, он "предатель", тот снайпер, от рук которого гибнут люди, но самое страшное заключалось в том, что он об этом не жалел. Поскольку знал, знал каждую свою жертву в лицо. Знал за что и почему он так поступал...поступал, пока не познакомился с Евгением...

Все началось летом. Оставалась неделя до возвращения в казармы. Неделя до того, когда суворовское вновь распахнет им двери в их последний, решающий год. И тогда он еще был уверен, что вместе с другом станет младьшим лейтенантом, а потом... потом его ждала консерватория и сцена. Так он думал, пока не произошло то, что изменило всю его жизнь. Все случилось из-за нее.

Катя... Светлая, солнечно-рыжая, как будто родня, подруга сестры ворвалась в его жизнь. Безшабашная, подумал он, едва только ее увидев. А потом голову посетили еще сотни эпитетов: безрассудная, беспечная, безбашенная, с залихватскими косичками, отчаянный взглядом и храбрым сердцем. О чем он и сказал ей при первом удобном случае, когда она "случайно" окатила его помоями с балкона.

- бесшабашная полоумная стерва,- выпалил он, отряхивая китель, в котором вышел покрасоваться перед дворовой публикой.

На что получил ответ, что внутренний смысл эпитета "бесшабашный" определялся для нее посредством слова "шабаш".

- шабаш, молодой человек, - это сборище людей, движимых какой - то общей идеей, следовательно бесшабашность, для меня это квинтесенцией незакомлексованности, независимости и тп.

Каждое утро она начинала жить заново. Она методично избавлялась от груза невыгодного ей прошлого. Всякий новый день она вычеркивала из памяти все тягостное из дня вчерашнего. Любую преграду на пути рассматривала как указатель нового направления. И все это она делала с таким озорным блеском в глазах, что устоять перед ней было невозможно. Он влюбился, своей первой беззаботной любовью. И осознание этого напрочь решило его рассудка, заставляя употреблять все мыслимые и не мыслимые способы к привлечению ее внимания. Он пел ей серенады под окном, играл на скрипке, а она только смеялась, запрокидывая голову и подставляя лучам свои медные кудри.

- Катька, как ты не понимаешь, что нравишься мне,- спросил он как-то, не выдержав ее без ответного, но такого манящего смеха.

Однако и сегодня, как и днями ранее, он не смог добиться ответа. Окатив его волной заразительного хохота, она упархнула. Упархнула, чтобы вернуться вновь завтра, как делала это всегда. Но, однажды она не вернулась. Не вернулась ни в его жизь, целью которой теперь являлась, ни просто домой... Заявление в полицию и последующие поиски ничего не дали и все сошлись на мысли, что она попросту сбежала из дому в поисках новых эмоций( как выяснилось она и раньше практиковала подобные выходки, пропадая на месяц, другой). Он вернулся в училище и уже практически забыл ее, когда однажды в увале к нему подошел парень кавказской национальности и передал привет от Кати.

- кадэт, слушай мэня вниматэльно, дэвушка твоя, она в страшной беде. Ты жэ солдат

- кадет

- ну нэ важно, ты принэсешь нам оружие с учэбного палэгона, клуч лэжит у вашэго гэнэрала в ящэкэ стола.

Сергей отмахнулся, он не воспринял это в серьез, а через неделю его схватили и долго везли за город, пока не привезли в заброшенный старый дом. Там были чечены, грузины и русские. Все  молодые ребята, из тех, что без цели и будущего. В общем человек десять и Катя... Приставив дуло к его виску, они заставили его выстрелить в эту солнечную девочку, а потом, пригрозив жизнью сестры, вернули обратно к училищу...

Он помнил их лица, каждого, будто бы это было вчера. И с тех пор рухнула его мечта стать музыкантом. После окончания он, не теряя времени, отправился в Чечню. Почему? Просто, к тому времени,  он уже обладал информацией о каждом. Он убил всех... выследил каждого по отдельности и убил. Снискав себе славу вражеского снайпера. Он позволил себе сдаться русским, ведь теперь, когда Катя была отомщена, ему было абсолютно все равно, какое последует наказание. Решив, что расскажет абсолютно все, он пробрался к блокпосту.

Со вечерашнего дня и всю ночь их периодически слегка обстреливали из виноградников. Бойцы вяло огрызались. Под шумок, он пробрался на чердак двухэтажного особнячка, где, вскоре и был обнаружен. Швырнув гранаты в окна, безликие "они", то ли друзья, то ли враги, ворвались в дом и прочесали его весь, поливая во все комнаты из автоматов и подствольников. В голове проносились обрывки мыслей о бренности жизни... однако он смело вышел на встречу своей судьбе и столкнулся нос к носу с Евгением. Позже, сидя в его кабинете с подполковником Орловым, он давился горячим бульоном и собственными слезами(напряжение последних месяцев давало о себе знать) и говорил, говорил, говорил. Говорил, пока не уснул, а проснувшись, обнаружил, что все еще жив. Тогда то ему и предложили участие в этом меромриятии...

И поэтому сейчас он был здесь, захлебываясь в потоке собственных воспоминаний. Воспоминания, вот то, что мешало спать этой ночью. Сергей повернулся на другой бок, сэмиторовав тяжелые вздохи спящего и вновь окунулся в несканчаемый водоворот мыслей. До сегодняшнего дня все было просто и понятно. Он шел к цели, не задумываясь что скажут другие, ведь за его спиной было им совершенное убийство, которое оправдывало все. Убийство 17 летней девушки. Девушки, которую он любил. Что же изменилось сейчас. Почему крики друга и слезы Александры острым ножом пронзали его сердце, вновь возвращая его вте дни. Саша... хрупкая девушка с серыми бездонными глазами и опытом заправского вояки. Убийство, пусть даже из мести или во благо великих целей, во благо родины- это все равно убийство. На ее лице тоже лежал отпечаток смертей, которые она принесла в этот мир и это связывало ее с ним даже крепче, чем дружеские узы, связавшие их с Малым. Она ненавидела его, однако тоже понимала это, поэтому и остановила Петлицина, не смея приблизить к нему осознание необходимости вновь убить. Убить не просто врага, а врага, что дороже друга... Но ни она, ни Малой не способны были догадаться, что завтра все это станет не более чем игрой...

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

15 "Отец"

-"-

 

Александра спала. Осознание сна не покидало ее, однако не делая происходящее менее реальным. Ей снилось, что она бежит за кем-то. Отзвуки ее шагов от одних валунов передавались другим, и в этом нескончаемом "стоне", в этом "крике" и "скрежете", утраивающем ее торопливость, она перепрыгивала с камня на насыпь и вновь на камень. Она огибала искареженные до неузнаваемости, покоробившиеся части машин. Медлить было нельзя. Когда-то давно Женя говорил ей,- "Не стоит спешить, если дистанция - замкнутый круг, просто перейти на прогулочный шаг... Тогда решение быстрее тебя догонит." Однако сейчас был не тот случай. Ее дыхание сбивалось, воздух обжигал жаром, однако это было наверняка лучше, чем оставаться лишние минуты здесь, где каждый сантиметр скалы отделял ее от заветного силуэта, чья рука, хоть и была протянута ей, все равно ускользала, рассыпаясь, утекая сквозь пальцы. Саша знала только одно. Она не хочет отпускать эти ускользающие пальцы, эту большую шероховатую ладонь, вместе с которой уйдет, казалось и смысл ее жизни. Уйдет то состояние духа, в котором не возникает внутренних конфликтов и противоречий, а внешние неприятности воспринимаются одинаково мелкими и незначительными, то отсутствие тревоги, сомнения, волнения и забот, то умение сохранять ясность ума и трезвость рассудка при любых внешних обстоятельствах, выражение искреннего доверия к жизни и окружающему миру, которое позволяло ей дышать.

Кошмар все длился. Она бежала, отчаянно борясь с нехваткой воздуха. Цепляясь за ускользающего спутника, она боролась с накатывающей дурнотой, пока, вдруг не поняла почему ей так плохо. Просто видимо слишком быстро бежит, пытаясь догнать уходящее счастье, просто видимо устала, выдохлась…

Глубоко вздохнув, она сошла с дистанции так и не догнав, практически смерившись с тщетностью попыток. Сошла, чтобы понять, что бежит только она. Что это земля уходит из-под ног, уносит ее вниз, все дальше от так необходимого ей человека. Сейчас же он стоял совсем близко. Высокий, сильный, спокойный и гордый, казалось только позови и все станет простым и понятным, как в детстве, но нет сил на крик. Но крик и не нужен, потому что силуэт словно почувствовал ее состояние, словно прочитал ее мысли и... обернулся.

- отец?!?!?!

Это было произнесено уже не во сне. Александа все еще полулежала, сжимая ладонь вдруг обретенного, безмятежно спящего друга, еще не веря в то, что склонившейся над ней человек-ее отец.

 

 

 

 

 

 

16 "Метания"

-"-

 

Паника. Теперь Саша понимал что это такое. И осознание это он приобрел сегодня утром, когда, открыв глаза, не обнаружил ни Александры, ни Сергея. Богровые пятна, застилавшие, кажется, каждый сантиметр почвы, только усугубляли картину. Липкое, всепоглощающее чувство окутало его. Замешанное на неизвестности, оно разожгло огонь безъисходности, отрезав пути разуму, лишив способности и возможности действовать. Александр стоял на вершине холма, беспомощно вглядываясь в даль. Как поступить? Вернуться-значило дезертировать, оставить командира в опастности, заведомо зная, что Сергей предатель и ее жизнь под угрозой. Попытаться спасти-равносильно поиску иголки в стоге сена. В горах спрятаться легко. Сообщить в штаб казалось самым разумным в данной ситуации, однако существовало одно "но". Все немногочисленные средства связи и обороны пропали вместе с ребятами. Оставалось одно - попытаться выжать из имеющейся у него пустоты максимум информации и действовать по обстоятельствам. Припав к земле, он внимательно осмотрел все, что попало в поле зрения. Участки дороги посреди редкого обоженного солнцем кустарника, бурые пятна на замшелых валунах, полустертые следы ботинок и ошметки черноземной почвы. Их собственные следы образовавшие такое месиво отпечатков, что не только не помогали найти правильное направление, а напротив сбивали с толку. Саша старался не пропускать ничего. Полуразбитый бинокль и медальон командира, найденные им за очередным откинутым булыжником, стали малым утешением в бесполезных попытках хоть что-нибудь понять. То прижимаясь к земле, то поднимаясь в полный рость, он тщетно силился увидеть... Хоть какое-нибудь цветовое пятно, какое-нибудь движение, малейший намек на дым. Слух и зрение напряжены до предела, однако он слишко запоздало уловил глухой щелчек затвора и в следующую скунду его плече пронзила острая боль. Боль и страх зачастую появляются вместе. Как у закадычных друзей, у них много общего. Однако для Саши она принесла отрезвление. Боль дала сигнал о том, что в организме что-то не в порядке, а значит он должен двигаться, чтобы выжить. Стремительно нагнувшись, он перекатился за валуны. Обойма пуста, а штык-нож бесполезен, однако он не намерен сдаваться. Пригнувшись, он короткими перебежками пытается выбираться из этого опасного места, отступая туда, где у основания хребта еще вчера приметил разщелину, уповая на сгущающиеся сумерки. Ночь спрасет. Там, прислонившись в холодной и влажной стене, Александр попытался, как смог, обработать рану. Спать нельзя, да и невозможно. Адреналина в крови столько, что хочется двигаться, действовать, кричать, и только жажда и сочащаяся из рассеченного пулей плеча кровь лишают сил двигаться, затуманевая разум.

Когда Саша задремал, он не знал. Сознание вернулось от резкого тошнотворного запаха, ударившего в нос. Так пахнет война, подумал он и открыл глаза. Запах действительно был отвратный. Это был запах неделю не стиранных портянок и гнилово тряпья, смешанный с вонью из отхожего места. Кислый запах кордита в неприятном сочетание с щекочущем ноздри, запахом полыхающих соляры и резины, запах плавящегося от нестерпимого жара металла и чуть приторный, запах горящего жира. Человеческого жира...

Медленно приходило осознание, что он уже не в пещере. Кругом кромешная темнота, а лежит он на груде мешков, занимающих, кажется все пространство вокруг. Не сразу, но глаза привыкают к темноте, которую, к тому же рассеивают прорехи в стенах и потолке и Александр видит, что это вовсе не мешки, а люди. Сотня человек, кто сидя, а кто лежа. Солдаты, женщины и дети. Кто спит, а кто... мертв.

- страшно, кадет,- из оцепенения его выводит голос капитана Орловой.

Сфокусировавшись, он видит ее силуэт на фоне заколоченного окна. Единственный вертикальный маяк, в этом ужасающем "море".

Она сидит, обхватив руками колени и хотя, он не видет ее лица, но чувствует, что смотрит она прямо на него.

- а знаешь, Саша, что самое ужасающее в этой "картине",- вопрос звучит сдавлено и заставляет Александра понять, что девушка плачет.

-…

- самое ужасающее в этом то, что творец этой картины-мой отец!

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

17 "Раскрывая карты"

-"-

 

Сергей сидел так уже с час. Монотонный циферблат отсчитывал секунды. Это было так мучительно-ждать. Ждать, когда до развязки оставалось всего пару часов.

- Евгений?!

Пагонини резко вскочил, увидев в дверном проеме фигуру молодого человека в камуфляже.

-Как она?!- спросил Сергей, застыв в полудвижение.

Парень тяжело вздохнул и потупив глаза, опустился на стул.

Спокойные холодные стены с кое-где облупившейся штукатуркой. Казеная бездушная мебель, стол и два хромоногих стула, часы, в черном латунном корпусе и Евгений, слившийся с этим интерьером. Вписавшийся в него своим молчаливым спокойствием. Пагонини не раз приходил в ярость от этих его спокойных серых глаз, а тем более сейчас! Как можно, ведь она там, у этих подонков! Как возможно быть таким спокойным, имея возможность помочь и при этом бездействуя. В то время как он готов отдать жизнь за нее, однако бессилен что-либо изменить... Кулаки сжались в безвольной ярости... он...он... он

- Она скоро смирится, и только потом поймет... если не будет дурой... хотя...

Женя растягивал слова, будто получая удовольствие от переживаний собеседника.

- ты ведь не об Александре?

Легкая ухмылка прорезала усталое суровое лицо, испещренное множеством шрамов.

- нет,- слова вырывались отрывистыми хлесткими звуками, режущими слух,-нет, и ты это прекрасно знаешь! Когда?! Я спрашиваю КОГДА?!?!?! Когда закончится этот маскарад? Я требую!!!!

-что?,-легкое удивление и вновь каменное лицо.

Евгения не легко было вывести из равновесия и это бесило Пагонини еще больше.

- разьве ты имеешь право что-то требовать? Ты убил ее!

- неееет! Только ранил... и... я был вынужден... к тому же... жестоко поплатился за это...

- пустые детские оправдания! Ты убил ее! Убил ее надежды, ее веру... но не будем об этом. Ты ее увидишь довольно скоро, но прежде мы должны закончить начатое. Завтра в аул приезжает глава бандформирования. Этого мы и ждали. Цель-захватить его и его сыновей и тогда это гадюшник лопнет. Они сожрут сами себя. Но, прежде чем это произойдет, мне и подполковнику Орлову,-брови Евгения многозначительно поползли вверх,- придется стать их главными союзниками. Этакими осведомленными дезертирами, а не крысами. Чувствуешь тонкую грань?! Даже у этих щенков есть правила, они не переваривают крысятничества. Или полное отречение, или смерть. Поэтому мы должны стать их идейными вдохновителями.

- но,-Сергей с каждым словом понимал все меньше, но жест Евгения поставил запрет на дальшейшие распросы.

-Того требует ситуация!-голос Евгения больше не издевался, напротив, сухо и безучастно излагал факты, не снисходя до объяснений.- Как ты понимаешь, Александра и ... этот какдет... как его?!

- рядовой Петлицин, Александр Петлицин.

Сергей произнес это практически автоматически, сказывались годы совместного с Сашей, суворовского прошлог, однако не смог не уловить очередной признак легкого удивления на лице собеседника, которое тут же скрыла глухая маска.

- первое-это прекрытие. Саша должна вести себя ровно так, как вела бы себя каждая девушка-офицер, птриотка, отец которой предал родину. Это необходимо для того, чтобы в нашу игру поверили! Однако при этом ни она, ни этот кадет ни должны ни во что вмешиваться, дабы ничего не испортить!

- но...

- да! именно! Саша будет не Сашей, если стерпит, иначе бы она не оказалась посреди хаоса в столь нежном возросте. Война не для девушек. И именно поэтому нам и нужны вы! Саша ничего не должна знать. Ты расскажешь все только этому Петлицину и приведешь его ко мне, сам же будешь оставаться при Александре. Твоя война здесь заканчивается и единственное, что я от тебя прошу-это не дать Саше совершить...

 

 

 

18 "Побег"

-"-

 

Прошло около часа. Рассвет все упорнее просачивался сквозь щели старого ангара, позволяя пленным оценить обстановку.  Их не били, не истезали, не допрашивали. О них кажется попросту забыли. И именно этот факт пугал Александру больше всего и заставлял все больше задумываться о побеге, не надеясь уже на помощь из вне. Осмотревшись на следующий день и обраружив знакомых ребят из недавнего призыва, она начала потихоньку готовить их к мысли "надо бежать".

- для того чтобы выжить, мы не должны падать духом. Мы должны сохранить желание жить и сопротивляться. И именно поэтому мы должны предпринять попытку побега как можно быстрее. Пока у нас ееще есть силы. Посмотрите на этих людей.- Саша обвела взглядом зловонный ангар,-они подобны овощам. Лежат, бездумно глядя в одну точку и начинают шевелиться, либо под прицелом, либо, когда приносят еду. Боже, да они даже опорожняются под себя!

- барышня, а вы оказывается профи в этом вопросе,- презрительно съязвил Леха

- я-нет, но мне прекрасно известно, что вы-Алексей, вполне способны проконсультировать нас в этом вопросе. Если говорить проще, либо вы вытащите нас отсюда, помятуя опыт лихого прошлого, либо я справлюсь сама, но по возвращении в штаб, вы попадете под требунал как дезертир!-Александра говорила спокойно, едва уловимым шепотом, но не у кого не возникла сомнений в том, что она не шутит.- Вы согластны?

- как будто ты оставила мне выбор,- усмехнулся тот и добавил, обращаясь уже ко всей команде.

- Итак братва, пока мы здесь, я немного покумекал и сформировал для нас план под названием З-Н-З-Д

- "З-Н-З-Д"?-что за бред,-Александра явно негодовала. Мы тут не в игры играеи!

- товаришь капитан, заткнись, сделайте милость! Заткнись и слушай! "З-Н-З-Д", иначе говоря- запасы, накопления, забота, действие. Действуем в четыре этапа, первое это запасы. Вы спросите, чем можно запастись здесь? Да всем, чем угодно, если конечно не побрезгуете. И для этого нам потребуется обшманать эту грязную массу. Что нас интересует? Маломальски крепкая одежда, куски холста, веревка. Действуем тихо и без фанатизма. Нас не должны раскрыть. Но помним, каждая, даже незначительная мелочь, тот же самый кусок шпагата может означать успех или неудачу, когда придет время для побега.  Также, нас интересуют любые куски металла независимо от того, насколько малозначительными они могут показаться. Гвозди и булавки могут в последствие съиграть роль кнопок и застежек. Старые металлические банки являются прекрасным сырьем для изготовления оружия, а также ножей, кружек или пищевых контейнеров. Если найдете бритву, то считайте, что вы счастливчик, берегите ее и используйте только для бритья. Придумайте способы ее заточки - потрите ею по стеклянной или каменной поверхности или другому твердому покрытию. Чисто выбритое лицо - хороший моральный фактор. Всем все ясно? Капитан, сколько у нас времени?

- думаю не больше суток, такое затишье не будет длиться долго...

- тем более! Следовательно,дабы не привлечь внимания мы должны закончить обыск до первого приема пищи. Здесь их три, если верить тому додику, что храпит под лошадиной папоной. Первый через пол часа после полного восхода солнца. Сейчас еще светает, значит у нас около полутора часов. А следовательно-действуем.

Саша работала с остервенением, детально осматривая каждого, она словно ломала что-то в себе. Но искать здась что-то стоющее было бессмыслено. Все, что она принесла, когда пропели петухи и Леха жестос скомандовал сбор-это папона, та самая, под которой спал их "недотепа-осведомитель", ржавый нож и три булавки.

- Не густо,- вздохнул бывший жулик, осматривая принесенное пернями и Александрой добро,- однако подведем итоги. На шестерых мы имеем три ножа, одно лезвие, пара битых тарелок, бутылка и пятнадцать будавок.

- и что мы будем делать с этим добром?- спросил Макс и демонстративно зевнул.

- еще один вопрос и я, не при даме будет сказано, засуну тебе все это сам знаешь куда...- зло прошител Леха.

Но прежде, чем это переросло в конфликт, засов заскрежетал и в ангар ввалился Пагонини в компании четырех затюканных девушек с закрытыми лицами в засаленных передниках. И тут нервы Александры не выдержали, подставив Сергею подножку, она выбила автомат из его рук и перехватив парня в падение, приставила к его горлу ржавый нож, найденный ею, благодаря утреннему рейду.

- я тебя предупреждала,крысенышь, что если ты хоть пальцем тронишь этих ребят, я тебя уничтожу!

Сергей не сопротивлялся и кажется никак не реагировал, ни на крики спутниц, которых тоже довольно быстро обезвредели, ни на слова Александры, он просто ждал.

Не прошло и секунды, как за спинами бунтарей послышались шаги.

- отпусти мальца или я выстрелю...

Голос был до боли знаком. Однако Саша и не думала так просто сдаваться, не отпуская своей жертвы, она обернулась и увидела Женю, сжимающего руку маленькой чеченской девочки, с испугом смотревшей на происходящее. К ее затылку был приставлен пистолет.

- что ты выберешь, Саша,- глаза ее бывшего учителя были непроницаемы,- ее или же себя?

Руки Александры безвольно опустились. Нож выпал и она рухнула на грязный земляной пол, кажется не в силах больше подняться.

Убрав пистолет за пояс, Евгений улыбнулся и протянул малышки леденец.

- спасибо кнопа, хорошо сработано,-и та радостно и беззаботно улыбаясь, уже кажется забыв о все произошедшем, помчалась к стоящей у двери матери.

Проследив, когда девочка с матерью скроются из виду, Женя внонь обратился к оставшимся:

- Сергей, они сами выбрали остаться без завтрака. Запри тут все. Александра, а тебя ждет господин этого аула.

-Ты жалок!

Плюнув в лицо бывшему соратнику и другу, Александра было ринулась вперед, но сильные руки вернули ее на исходную, а перед лицом возникли холодные серые глаза. На минуту в них мелькнули горечь и сожаление. Мелькнули и пропали за холодной пеленой безразличного расчета.

- сколько мне тебя учить, девочка?! Не делай поспешных выводов, они сработают против тебя - процедил Евгений, связывая ее руки.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

19 "Танец, доводящий до слез"

-"-

 

Евгений еще никогда не чувствовал себя таким беспомошьным, смотря в эти серые глаза. Но операция еще не завершена, а значит надо продолжать спектакль.

Подталкивая Александру и переодически ловя ее презрительные взгляды, он ввел ее в главный дом аула. Вот и глухой забор, за которым уже завтра все решиться, а сейчас...

- шагай бодрей, госпожа капитан!

Проведя ее в центральную комнату, он молча встал у двери.

В комнате было душно и пахло не лучше, чем в том ангаре, откуда они только что вышли. В глубине, на падушках сидел, ужасающего вида человек с длинной седой шевелюрой и бородой, которые закрывали практически все его лицо. Сидел и ухмылялся, глядя на девушку.

- дэвушка?

- капитан Российской армии Орлова Александра,- выпалила Саша, гордо вскинув голову.

- по нашим обычаям, дэвушка должна сидэт дома и слушаться отца, почэму ты не слушаэшься, малэнькая Саша,- он говорил надтрестнута с сюсюканьем и это вызывала у Саши еще большее отвращение.

- мой отец-дезертир, предатель, а я никогда не буду следовать указам того, кто предал свою родину, своих друзей, свою семью.

- нэ будэшь?!- улыбка бородача еще расширилась, взгляд стал плотоядным

- нет!!!

- тогда танцуй дэвушка, танцуй, если хочэшь жить!

Он махнул рукой и откуда-то из глубины дома последовала легкая очередь. Стрелявший был профессионалом. Пули ложились в сантиметре от ног Александры, оставляя обожженные круглые отверстия на длинном ворсе ковра.

Девушка не шелохнулась, только выше вскинула голову. Вторая очередь прошлась ближе, едва не касаясь Сашиных ботинок. Но и теперь она продолжала стоять, гордо смотря прямо в глаза противники. Тогда бородачь третий раз подал кому-то сигнал и с этим сигналом девушка выгнулась, сделала сальто и, выхватив у Евгения пистолет, пустила очередь туда, откуда производились выстрелы. В следующую секунду, девушка уже мчалась по горной тропке, словно подгоняемая неведомыми силами, рискуя сорваться в ужелье. Возможно, ей удалось бы убежать, если бы она не споткнулась о камень и не упала.

Александра еще не успела подняться, а один из молодых охранников, которых она приметила еще на входе, в несколько прыжков нагнал ее и прижал к земле, делая попытки связать руки. Мгновение спустя он обмяк и распластался на тропе с дико вытаращенными глазами. Саша с вызовом оглянулась на оставшихся преследователей. Евгений, а он был среди них,  навсегда запомнил этот миг. Глубокие серые глаза, пронзающие насквозь. Они были полны ярости и вместе с тем какого-то отчаянного, пронзительного света, губы крепко сжаты, волосы спутанным и вихрем обрамляют осунувшиеся, угловатые черты лица, а рука сжимает окровавленный ржавый нож. Девушка снова бросилась бежать. Тогда второй из охранников вынул пистолет. Женя бросился на перерез пули, но лишь успел подхватить девушку, на лице которой не было испуга. Только непонимание и отчаяная, беспредельная, безграничная ярость.

Ранену Сашу подняли. И поволокли куда-то за пределы аула. Там,  на небольшом пространстве, огороженном невысоким забором, неподалеку от отхожей ямы, стояло несколько мужчин в камуфляже и была вырыта глубокая, неширокая яма, около которой лежала выброшенная из нее земля. Сашу подтащили к тому самому бородачу, от которого чуть ранее ей удалось вырваться. При виде его довольной, искаженной злобой и животным восторгом гримасы, Александра рванулась, что есть мочи из рук палачей, однако ранение и усталость давали о себе знать. В бессильной ярости она рухнула на землю у ног ненавистного бородача, который при виде ее бесплодных попыток захохотал и громко пробасил:

- эта нэвэрная нэ только ослушалась отца, который добровольно стал нашим союзником, посчитав наши трэбования болэе законными, нэжэли позыцыя русских выродков. Она ранэла моэго сына, моэго льва и поэтому достойна самой мучитэльной из всэх смэртэй.-сказав это он сделал жест охранникам, удерживающим Александру и, кажется, потеряв малейший интерес к дальнейшим событиям, направился в направлении аула. За старейшиной последовали и все зеваки. На краю ямы их осталось четверо. Двое охранников, (один из которых хоть и сжимал кровоточащую рану, но твердо стоял на ногах) Евгений и Саша. Охранники не были намерены медлить дальше, подтащив молодую женщину к краю, они медленно опустили ее почти до подмышек, как в мешок. Потом схватили лопаты и с азартом, присущим только людям, получающим удовольствие от мук жертвы, закидали пространство вокруг девушки землей, которую потом плотно утоптали ногами. Александра при этом не проронила не звука. Ее бледное, искаженное ненавистью лицо не выражало ничего, кроме безграничного презрения к окружающим. И больше всех, и Женя это прекрасно понимал, она ненавидела не своих мучителей, а его. Бывшего товарища, который молча наблюдал за всем происходящим. Она же двигала плечами, как будто силясь раздвинуть охватившую ее могилу и вырваться оттуда и только губы ее судорожно шевелились. Закончив работу, один изохранников грубо окликнул Евгения.

- будэшь ее охранять, если не хочэшь составить ей компаныю. Слэди за тэм, чтоб никто нэ давал ей не еды не воды, а если сам попытаешься ей помочь, то вооон там,-при этих словах говоривший указал на вершину холма за жененой спиной,- там чэловэчек, пиф-паф и дэвушка умрэт.

Сказав это, один из охранников достал из за пазухи и установил на некотором расстоянии от Александры, прямо перед ее лицом, подсвечник с восковой свечей. Установил его так, чтобы капавший воск падав точно на лоб девушки. И весело смеясь ода удалились.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

20 "Развязка"

-"-

 

Жена сидел, прислонившись к валуну. За силуэтом черного хребта оранжевое сияние, делавшееся ярче с каждой минутой, охватывало небосвод и вместе с ним что-то неповторимое, до сих пор невиданное охватило сердце. Взошла луна. В горах она появляется внезапно. Взошла, серебря воздух и обливая голубым сиянием камни, скалы, деревья.

Наблюдая за этой естественной невинной красотой, вспомнил Евгений легенду, которую услышал от бабки в Бурятии. Легенда о монахе, который возненавидел красоту.

По ночам он швырял камни в звезды из лука. Чем злее становился монах, тем выше взлетали камни. Последний камень, падая, попал прямо в голову монаха. В народе сказали: «Красота умеет постоять за себя. Звезды отомстили глупому, злому человеку».

Так почему же ее красота, красота сильной духом Александры не способна побороть эту пакостную систему, когда для достижения великой цели отец должен жертвовать дочерью, а он сердцем любимой.

Прошло уже около трех часов, а Саша так и не проронила не слова, а он был бессилен что-то изменить. "Прошу, продержись до завтра,-молил он про себя. К полночи, когда Сашу покинули последние силы и голова безвольно упала к груди, нервы его не выдержали. "Будь, что будет",-подумал Евгений. - "Если потребуется, я закрою ее собой, но не позволю умереть так и не узнав, что ее отец не виновен, а я... я люблю ее больше жизни". Сделав такой вывод он резко поднялся и начал расхаживать по периметру ямы, пытаясь вычислить откуда ожидать выстрела, а сделав требуемые выводы, припал к земле, прижимая голову Саши к груди и поднося флягу с водой к пересохшим, почерневшим от запекшейся крови губам. Как только первая капля влаги коснулась ее губ, девушка очнулась и вскинула полные ненависти глаза насвоего бывшего друга, ныне злейшего непримеримого врага. Но "враг", крепко зажав ей рот, прошептал.

- молчи Сашка, иначе нам конец. Молчи и слушай. Все, что ты видишь и чувствуешь сейчас-это блеф. Мы, и я, и твой отец попрежнему с тобой. Это все спектакль и завтра ему придет конец... прошу потерпи до завтра, а сейчас пей.

Отпустив руку, он снова прижал флягу к ее губам. Она пила жадно, крупными глотками, а Женя, стораясь не приченить ей еще больше боли, гладил ее волосы и тихонько снимал нагар свечи с нежного лба. Когда первая жажда была утолена, Саша прошептала.

- но как?

- завтра придет подмога и мы захватим старейшину. Мы теперь знаем достаточно, чтобы одновременно с ним произошел захват еще пяти таких гадюшников, но для этого нам было необходимо войти к ним в доверие. Пагонини, кстате, тоже с нами. Это он подал нам эту идею.

- но он же убил

- он убил достойных

- но...

- Саша тише, ты все узнаешь завтра, а сейчас... постарайся играть свою роль правдоподобно... и помни... я люблю...

Он не договорил. Его лицо исказилось болью и в следующую минуту он обмяк. Глаза затуманились, а из уголка губ заструилось что-то липкое...

- Женяяяяя!!!

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

21 "Время спустя"

Россия. Москва. 15 августа 1998 года

 

Хмурое утро. Тусклое солнце осветило набережную, здание и мостки купальни. Из тумана, словно из неоткуда, выступили четыри темные фигуры. Прошлоровно пять лет с того дня и Александра Орлова стала Петлициной. Говорят, что спустя пять лет, если семья не развалилась, ее можно считать крепкой. Значит брак был действительно по любви. Значит будущие супруги сделали этот шаг осознано и могут гордиться своим семейным очагом...

- "Гордиться",- Саша усмехнулась своим мыслям и с некоторым смущением посмотрела на троицу позади. Александр, ее "счастливый" супруг. Сергей, его друг и товаришь и Катерина, та из-за которой когда-то подающий надежды музыкант стал вертуозным снайпером. Пять лет,начиная с того дня сашина жизнь вертелась вокруг этих людей. Почему? Александра с ужасом вспоминала это почему... Тогда, она кажется навсегда потеряла в себе человек, смотря в глаза умирающему Евгению и не имея возможности ему помочь, когда подбежали троя и выяснилось, что случился бунт пленных и операция, готовящаяся на день грядущий-свершилась. Как кричала она, моля быстрее извлечь ее из этой ямы, как рыдала и молила помочь. И кадет, надо отдать ему должное, копал с остервенением копал, вгрызаясь руками и зубами в стылую почву. Но время было не умолимо. В какой-то момент Женя дернулся и затих. А спустя секунду из вне донесся его голос, переплетенный с нежным голосом бабушки:

- это он, слышишь Сашка... он.