История возникновения Hi-Fi

Никакого сомнения не вызывает тот факт, что потребность  слушать музыку ­ это одна из неотъемлемых потребностей  человека.Не самая необходимая для выживания ­ но одна из  самых важных ­ после того, как выживание обеспечено.  Многие из нас находятся в замкнутом кругу – поиск средств  сушествования – денег – приобретает непозволительно большой вес в жизни. А удовольствие, которое, в принципе, должно  приобретаться за эти деньги – непропорционально мало.  Чем больше первого и чем меньше второго, тем менее  интересной становится жизнь и тем более бессмысленным  существование.  А посему хочу разорвать эту порочную зависимость хотя бы в  области музыки и начать разговор. О великом чуде – музыке, и  не менее великом чуде – звуке. О том, как они пересекаются, и  о том, что мы испытываем при этом. Об умении слушать – и  умении говорить об этом.А для начала – немного истории На протяжении тысячелетий музыка была характерна своей  мгновенностью, так как могла существовать только в контакте с инструментом. Каждый раз исполнение было разовым,  уникальным процессом, который со звучанием последней ноты  бесследно исчезал – и оставался только в воспоминания тех  считанных людей, которые присутствовали при этом. Наличие  нотной записи никоим образом не гарантировало повторяемости исполнений – работало все – зал, публика, погода, меню за  обедом у первой скрипки, настроение дирижера...  Залы не резиновые, да и увеличивать их было нельзя – при  отсутствии усиления звука акустические инструменты попросту не слышны. Цены на билеты кусались (и сейчас тоже) – таким  образом, считанные единицы могли приобщиться к вершинам  мирового искусства.  Как следствие – не было никакой промышленности, связанной с  музыкой – разве что Страдивари Ко, а также несколько  типографий по изготовлению нотных сборников.  Все изменил Томас Эдисон своим изобретением. В 1877 году  появился фонограф.  Впервые исполнение и прослушивание музыки перестали быть  одновременными актами.Собственно говоря, и сегодня принцип остался тем же – сначала музыку записывают на носитель, а потом прослушивают на  аппарате. Их качество и цена вторичны.  Музыкальная запись стала товаром – реальным и осязаемым.  Первые тридцать лет двадцатого века на земле процветал  граммофонный рай. Не был еще выработан стандарт скорости  вращения дисков – на них записывалась нота «ля» (для того,  чтобы сравнивая ее звучание с камертоном, можно было  выставить точную скорость с помощью специального  регулятора, встраиваемого в граммофон). Только в 1925 году  появился единый стандарт – 78 об. в минуту.  Запись была акустической – то есть без вмешательства  электроники – и, надо сказать, исключительно высокого  качества для того времени. Неудивительно – у главного «босса» пластиночного бизнеса Берлинера техником (!) работал Фред  Гайсберг ­ урожденный лорд Чемберлен.  Именно тогда миллионы меломанов с помощью граммофона  получали истинное наслаждение от прослушивания записей  великих артистов – Э.Карузо, Ф. Шаляпина, М. Баттистини, Т.  Руффо и многих других.  Граммофонные пластинки страшно шумели, частотные  характеристики записи сегодня вызывают снисходительную  улыбку – если не откровенный смех, и тем не менее эта,  несовершенная с позиций сегодняшнего, дня техника увлекаласлушателя, позволяя ему с абсолютной достоверностью  прочувствовать все нюансы вокального искусства. Не случайно  говорю – «вокального», так как граммофон имел очень  существенный недостаток – он не хотел «сотрудничать» с  большими коллективами. Запись была акустической – то есть с  помощью механической звукоулавливающей трубы, а рассадить  коллектив на равном расстоянии от нее было практически  невозможно. Происходило выпячивание одних и затушевывание  других инструментов.  С этим, в принципе, можно было бы смириться – но способность и, я бы сказал, страсть человека к усовершенствованию, а  особенно в условиях свободного рынка, подстегиваемого  денежными вливаниями, безгранична.  В 1925 году в звукозаписи произошла революция ­ практически  все фирмы перешли на электромузыкальную запись.  Вместо простейших механических приспособлений для  передачи звука от рупора до резца, гравирующего  информационную канавку, пришла электроника, а с ней и  сопутствующие атрибуты – микрофон, усилитель, рекордер.  Итак, первый по­ настоящему значимый прорыв в деле  достижения высокой верности звучания был достигнут в 1925  году, после внедрения разработанного в 1924 году  американской фирмой Bell Telephone Laboratories  электромеханического способа записи с использованием  угольного микрофона, лампового усилителя и электрическогорекордера.  Революционность этого шага состояла в том, что энергия  записываемого звука использовалась лишь для изменения  электрического сопротивления угольного порошка в  микрофоне, в то время как работой резца управлял отдельный  ламповый усилитель, что позволило значительно увеличить  уровень записанного на диск сигнала и снизить его искажения.  Результат внедрения этого новшества превзошел все ожидания:  ­ уже в 1929 году диапазон записанных на пластинку частот  достиг 50­6000 Гц, а к 1934 году его удалось довести до 30­ 8000 Гц.  Очень важно, что при этом динамический диапазон записи  также заметно расширялся, одновременно с уменьшением  искажения звука.  Не меньших успехов добились в те годы и разработчики  воспроизводящей аппаратуры – к началу 30­х годов уже  появились проигрыватели с электромеханическими  звукоснимателями – магнитной головкой (речь идет не о  магнитофонах, а о картриджах (иглодержателях) с подвижным  магнитом – так называемые ММ­головки, в отличие от обычных иглодержателей с подвижной катушкой – МС­головок) и  электрическим приводом диска. Тогда же были разработаны и  первые кристаллические звукосниматели на основе  пьезоэлемента из сегнетовой соли. Так как эти звукосниматели  сами не излучали звуковых волн, а только преобразовываликолебания иглы в электрические сигналы, их использование  позволило уменьшить нагрузку на иглу до 30­50 грамм, что  способствовало меньшему износу пластинки, и, как следствие,  более качественному звучанию при многократном ее  использовании.  Конструктивно электрические проигрыватели в те годы часто  встраивали в приемники, и такие комбинации – радиолы –  получили к началу 40­х годов очень широкое распространение.  Надо сказать, что некоторые образцы довоенной аудиотехники  благополучно дожили до наших дней во вполне рабочем  состоянии. И это не случайно – достаточно посмотреть на их  конструкцию – простая схемотехника на лампах. Навесной  монтаж. Отсутствие электролитических конденсаторов,  использование толстых одножильных медных проводов.  Динамики большого диаметра с диффузорами из бумаги,  мощный объемный корпус из дерева, что способствовало  хорошему воспроизведению низких частот.  Старшее поколение читателей наверняка помнит трофейные  Телефункены и Ухеры, а если и молодежи доведется их  послушать, то она наверняка не будет разочарована звучанием  какой­нибудь достаточно мощной станции на ДВ.  Со временем стало ясно, что максимальные параметры, которые можно получить от широкополосного громкоговорителя – 60­ 12000 Гц при искажениях звука около 6% , и в конце 1945 года  появились первые модели радиол с двумя громкоговорителями, работающими в разных частотных диапазонах. При этомосновной элемент работал до частот 5­6 кГц, а высокочастотная «пищалка» включалась с 3,5­4 кГц.  В 1946 году произощло знаменательное событие – фирма  London Record выпустила первый настоящий Hi­Fi  проигрыватель – имевщий частотную характеристику 50­14000  Гц.  Кстати сказать, термин Hi­Fi (High Fidelity – «высокая  верность» воспроизведения) был введен английским инженером  Хартлеем еще в 1932 году для рекламы своих  громкоговорителей с постоянным магнитом. На эти же годы  приходятся и первые опыты по созданию стереофонических  записей. Одно из первых предложений метода стереозаписи с  помощью двух независимых рекордеров на две стороны  звуковой канавки было опубликовано в 1941 году в  американском журнале Electronics. Однако первые  стереопластинки появились только в 1957 году. Но их  появлению предшествовало еще одно знаменательное событие – изобретение долгоиграющей пластинки LP (Long Play) на 33.1/3  об. в минуту компанией Columbia Broadcasting. И это была  вторая аудиореволюция, так как пластинка LP могла звучать 50  минут при прослушивании обеих сторон, в то время как  обычная пластинка на 78 оборотов – всего 8 минут.  Обязан оговориться – далеко не все с энтузиазмом восприняли  появление новых технологий – так называемые «аудиомонахи»  ностальгически воспевающие прошлое, утверждают, что именно на этом этапе в индустрию звукозаписи и звуковоспроизведениябыли заложены мощнейшие мины замедленного действия,  которые начинают взрываться только сейчас. Дело в том,  утверждают они, что музыкант – будь то солист, будь то в  составе оркестра, физиологически не может «быть в форме»  более 15­20 минут. А раз так, то он неизбежно начинает делать  ошибки – и для того, чтобы их исправить, необходим  звукорежиссер с ножницами и клеем. Чтобы было что клеить,  вместо прямой записи на диск с минимальным использованием  электорприборов появилась необходимость в мастер­ленте (с  неизбежным увеличением в тракте количества  трансформаторов, конденсаторов, ламп или транзисторов,  сопротивлений и просто добавлением десятков метров  проводов), что само по себе уже не могло не сказаться на  качестве звука записанного на магнитной мастер­ленте, после  режиссуры которой звук переписывался «вчистую» на еще одну  магнитную ленту, с которой, собственно, и гравировался  мастер­диск. По их мнению, сам факт режиссуры, склеек и т.д.  сам по себе выхолащивал эмоциональную составляющую  музыки, не говоря уже о вдохновении исполнителя – какое там  вдохновение, когда по десять раз приходится переигрывать  одно и то же место! А если на это накладывались неизбежные  издержки при многократных перезаписях, то мы – потребители  – стали получать некий красиво, на первый взгляд, упакованный эрзац музыки.  С ними можно и нужно, конечно, спорить – но, согласитесь, что­ то в их словах есть – а чем иначе объяснить неизъяснимое  наслаждение от музыки «вживую»? И это несмотря на далеко не всегда хорошую акустику зала, на шелест конфетных оберток,кашляние соседа и шарканье ног опоздавших.  Чем хорош наш мир – оставив «аудиомонахам» раритетные  записи на 78 об. мы с вами продолжим наслаждаться тем, что  дает нам современная техника, за которую, увы приходится  платить, и очень недешево.  Вернемся к нашим любимым LP. Они имели частотный диапазон 30­13000 Гц при отношении сигнал/шум 35­40 дБ, а в 1950 году  оно увеличилось еще на 10дБ после изобретения метода записи  с переменным шагом.  Повышение качества звука виниловых пластинок явилось  мощным стимулом к быстрому совершенствованию усилителей  и акустических систем.  Появление стереозаписи в 1957 году еще резче ускорило  развитие бытовой техники, что позволяет говорить о третьей  революции в аудиотехнике.  «Золотые» 60­е годы прошли под знаком расцвета  стереофонических систем, которые к концу десятилетия  одержали над моно безоговорочную победу.  Качественные показатели лучших моделей стереомагнитофонов на скорости 19,05 см/с в канале запись/воспроизведение  достигали частотного диапазона в 40­18000 Гц при  динамическом диапазоне 50дБ (Grundig TK ­ 46).Лучшие модели стереопроигрывателей с магнитными головками звукоснимателей и вовсе могли воспроизводить сигналы в  полосе частот 10­25000 Гц и даже более. За такие параметры,  пожалуй, не будет стыдно приличному «вертаку» и в наши дни.  Ламповые усилители тех лет принято считать классическими. В частности, именно тогда (1959­1961 годы) были разработаны  знаменитые усилители фирмы Marantz Model 7, Model 8, Model  9, которые и поныне очень высоко ценятся аудиофилами. Их  популярность столь высока, что когда в конце 90­годов фирма  выпустила ограниченным тиражом эти модели (полностью  соблюдая не только технологи).