Курс лекций. История картин. ИЛЬЯ РЕПИН. ПРОТОДИАКОН. История изобразительного искусства. ДХШ.

Муниципальное бюджетное учреждение дополнительного образования   «ДШИ Починковского  района» Курс лекций. История картин.  ИЛЬЯ РЕПИН. ПРОТОДИАКОН. История изобразительного искусства. ДХШ. Разработчик: преподаватель художественного отделения                         МБУ ДО «ДШИ      Починковского района»                          Казакова Инна Викторовна2017 ИЛЬЯ РЕПИН. ПРОТОДИАКОН1877. Холст, масло. 125,5 x 97,5. Третьяковская Галерея, Москва, Россия. В 1876 году Репин вернулся из Франции в Россию. Первую зиму Репины проводят в  родительском доме, в Чугуеве. «Я очень не ошибся, что приехал сюда на зиму, — пишет он Стасову. — Только зимой  народ живет свободно всеми интересами, городскими, политическими и семейными…  Да и сам Чугуев – это чистый клад… Выпал чудесный снег, укаталась дорога  блестящая… У меня овчинный тулуп, шуба, захватила метель, дорога исчезла, ехали по признакам… Ах, Вы не испытали этого наслаждения…» В Чугуеве, наряду с другими выдающимися картинами, он пишет картину  «Протодиакон». Здесь Репин выступает как едкий, страстный сатирик, сравнимый даже не с Гоголем, а с Салтыковым­Щедриным. Гигант Иван Уланов, чугуевский протодиакон, смотрится монументальной карикатурой на «Зевса» (Мужик с дурным глазом) Ивана Радова. Он тоже написан на золотом фоне,  тоже не щурится от закатного луча, упирающегося в его багровую физиономию. На  голове чернобархатная скуфья, бородища закрывает верх богатой рясы, правая рука  прижимает к брюху складень, подвешенный на серебряной цепи, левая –держит трость  со сверкающим набалдашником. Масляно блестит толстый красный нос, сиплое  дыхание с ароматами вчерашнего пира вырывается из полураскрытого рта. «Дьякон заслуженный, — рассказывает Репин Крамскому о своей модели, — весь  город Чугуев может засвидетельствовать полнейшее сходство с оригиналом, столь  потешавшее благонамеренных горожан, и манера, и жест руки, и глаза, словом – весь  тут, говорили они, к немалому удовольствию отца Ивана Уланова, который даже  возгордел до того, что стал и мне уже невыносимым своим добродушным нахальством.  А тип преинтересный! Это экстракт наших дьяконов, этих львов духовенства, у  которых ни на одну йоту не полагается ничего духовного – весь он плоть и кровь,  лупоглазие, зев и рев, рев бессмысленный, но торжественный и сильный, как сам обряд  в большинстве случаев. Мне кажется, у нас дьяконы есть единственный отголосок  языческого жреца, славянского еще, и это мне всегда виделось в моем любезном  дьяконе – как самом типичном, самом страшном из всех дьяконов». Все, кто знает репинское творчество, восхищались этим словесным описанием не  меньше, чем самой картиной. Да и как можно не восхищаться точной, свежей, народной речью, ее острым, как клинок, интеллектом, ее образной силой? Письмо Крамскому  отослано Ильей Ефимовичем в январе 1878 года, а через два месяца, не зная,  разумеется, репинских слов, Мусоргский пишет Стасову, увидав картину: «Дорогоймой…, видел протодиакона, созданного нашим славным Ильей Репиным. Да ведь это  целая огнедышащая гора! А глаза Варлаамища так и следят за зрителем. Что за  страшный размах кисти, какая благодатная ширь!» «Протодиакон» — примечательный этап в искусстве Репина, своего рода «зарубка».  Во­первых, эту вещь отвергнет официальная комиссия, собирающая экспонаты для  Международной художественной выставки в Париже, ибо усмотрит в ней обличение  церкви и духовенства, оскорбление религии. Во­вторых, «Протодиаконом» отмечено  начало многолетней работы Ильи Ефимовича над его прославленным Крестный ход в  Курской губернии, картиной, где будет дана вся Россия.