Лирика народов СССР

 

 

 

 

 

 

 

 

Спроси у любви

Лирика народов СССР

 

 

 

 

 

 

 

Городня

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Спроси у любви

Лирика народов СССР

 

 

 

 

 

 

Городня

 

ЛЮБОВНАЯ Лирика народов СССР

Ираклий Абашидзе

                      * * *

Быть может, впрямь есть мера у любви,

быть может, ей дано своё мерило.

Все муки, всё отчаянье — увы! —

всё это — зря, всё понапрасну было.

 

Быть может, скорбь для наших душ и тел —

пустой урон, не явный поначалу.

Быть может, страсть имеет свой предел,

и как ни плыть, а приплывёшь к причалу.

 

Но, ранен десять раз,

ни разу я

не помышлял о скором исцеленье.

И пусть покой далёк на удивленье, —

да не о том сейчас печаль моя.

 

 

Фазу АЛИЕВА (1932)

         БАЛЛАДА О ЖЕНЩИНЕ И ТИГРЕ

... Есть притча горская о том, что дочь однажды

Пожаловалась матери своей

На мужа: будто он бывает часто

У женщины другой. И мать сказала:

“Ну, это, дочка, поправимо. Только

Ты принеси мне два-три волоска,

Но не обычных два-три волоска,

А из усов тигриных вырви их...”

— Да что ты, мама! — испугалась дочь.

— А ты попробуй, — настояла мать, —

Ты женщина — ты всё должна уметь...

Задумалась надолго дочь. Затем

Зарезала барана и с куском

Баранины ушла в глубокий лес

И там в засаду села — тигра ждать.

Вот тигр увидел женщину. Взъярённый,

Рыча — прыжками — кинулся он к ней.

Тогда она ему швырнула мясо,

Сама же в страхе убежала прочь.

А на другой день вновь пришла сюда.

И снова тигр метнулся к ней взъярённый...

Но, кинув мясо тигру, в этот раз

Она не убежала, а стояла,

Не двигаясь, смотрела, как он ест...

На третий день, её увидев с мясом,

Тигр радостно забил хвостом. Похоже,

Он ждал уже её на этот раз.

И женщина теперь с ладони прямо

Кормила тигра. На четвёртый день,

Её увидев, тигр навстречу ей,

Весь радостью охвачен, подбежал.

И, съев кусок баранины, он лёг.

И голову на женские колени

Блаженно положил и задремал.

Тут женщина минуту улучила

И вырвала неслышно из усов

Три, может быть, четыре волоска

И принесла их матери домой.

“Ну, вот, — сказала мать, — ты укротила

Такого зверя хищного, как тигр.

Теперь иди и мужа укроти

Иль хитростью, иль лаской — как сумеешь.

Запомни — есть в мужчине каждом — тигр...”

Итак, за женщин!

Чтобы в них томились

И ласковость

И мужества запас.

Чтоб без сопротивленья

Им на милость

Сдавались тигры,

Дремлющие в нас!

                  (Перевод с аварского В. Туркина)

 

 

Абдула АРИПОВ (1942)

                             ***

То громче о любви он пел, то тише.

Пел весело, он в пенье был умел.

И радовались все, кто песню слышал,

За исключеньем той, о ком он пел.

 

Пел о любви певец, пел о печали,

Он упивался тем, что петь умел.

Все слушавшие слёзы утирали,

За исключеньем той, о ком он пел.

 

Но вот он песню спел не столь умело,

Спел песню о любви, что сердце жгла.

Он людям пел о том, что наболело...

Тогда к певцу любимая пришла.

                         (Перевод с узбекского Н. Гребнева)

 

 

Ата Атаджанов

                        * * *

Не спеши, моя нежная, погоди,

Дай ещё поглядеть на твоё лицо.

Дай мне розу к твоей приколоть груди.

Покажи мне глаза, пророни словцо,

Наглядеться мне дай на твоё лицо.

 

Подыми глаза — ежевики черней.

О, когда бы я мог не смотреть на них,

Озарённых звездой золотой твоей!

Не ловить этих отблесков золотых

На лице твоём, ярче цветов степных.

 

Только не уходи. Ещё рано. Когда б

Знала ты, как я гнал торопливый чёлн,

Пел про белый твой хлопок и твой Мургаб,

Так тянулся к тебе от каспийских волн!

Вот стою пред тобой, новых песен полн.

 

Дай мне гребнем коснуться косы твоей,

Ослепи меня блеском красы твоей,

Только не уходи. Я — живой ручей —

Пред тобой разольюсь: пить захочешь — пей.

 

 

Захираддин БАБУР (1483-1530)

                              ***

Ты, милая, со мной то ласкова, то зла.

Для ран моей души то пластырь, то игла.

И сам бы не был я то весел, то печален,

Когда бы ты со мной всегда добра была.

 

                               ***

Из-за твоих очей, что расплавляют лёд,

Из-за твоих речей, что расточают мёд,

Из-за твоих волос, что оплели мне душу,

Я твой покорный раб теперь и наперёд.

                        Перевод с узбекского Н. Гребнева

 

 

Халимат Байрамукова (1920)

                  * * *

Думаешь, с криком “ура!”

Любят и верят сильнее?

Я не кричу “ура!”,

Я молча любить умею.

Молча.

Наверняка.

Вечно и неизменно.

Шум исчезает, как пена,

Но остаётся река

Там,

Где любовь глубока.

Не верю я

Крикунам,

В крике пружинящим шею.

Я молча жизнь отдам,

Я молча любить умею.

                 (Перевод с карачаевского Н. Матвеевой)

 

 

Мухаммед БАЙРАМ-ХАН (1505-1561)

                                      ***

Лишь тебя зову я милой — хочешь верь, а хочешь нет.

Сердце ты испепелила — хочешь верь, а хочешь нет.

 

Я могу тебе признаться: если я и захочу,

Позабыть тебя нет силы — хочешь верь, а хочешь нет...

 

Лишь тебя одну я вижу, если ты среди подруг,

Всё другое мне постыло — хочешь верь, а хочешь нет.

 

Я забыл свои заботы, о делах своих забыл,

Ты собою всё затмила — хочешь верь, а хочешь нет.

 

В целом мире, дорогая, не найти такой, как ты,

О любви моей светило, — хочешь верь, а хочешь нет...

                                                      (Перевод с туркменского В. Ганиева)

 

 

Аврам БОГАЕВ (1948)

                    СЛЕД

И сейчас, тебя припоминая,

Снизу я смотрю влюблённо ввысь.

Отзовись, далёкая, родная,

Пусть и односложно, — отзовись.

 

И сейчас люблю — прости мне, право, —

Глаз твоих мерцающую тьму.

Ты ступаешь плавно не по травам,

Милая, — по сердцу моему.

 

Мы расстались. Врозь пошли дороги.

Сколько зим промчалось, сколько лет!

Но на первом жизненном пороге

Молодой любви остался след.

                       (Перевод с осетинского Л. Озерова)

 

Максим Богданович

                  * * *

Да, пора мне домой собираться,

Вечер поздний. Его — не продлить.

Хорошо бы тебе догадаться,

Как не хочется мне уходить.

 

Нет, не воет на улице буря,

Там — пустынно. Сквозь зябкую тьму,

Не спеша, одиноко, понуро

Потянусь я к углу своему.

 

Мысли грустные будут свиваться

В бесконечную чёрную нить...

Хорошо бы тебе догадаться,

Как не хочется мне уходить.

 

                    * * *

Счастье только улыбнулось мне несмело, —

И уплыли мрачных мыслей облака,

Сердце чуткое запело, заболело,

И щемит мне душу радость, как тоска.

 

И теперь похожа жизнь моя на вьюгу,

Книгу в руки взял, но не могу читать...

Как случилось, что влюбился я в подругу, —

Разве знаю я? Да и зачем мне знать?

 

Рыгор Бородулин

                         * * *

Свiтанняў я з табой не сустракаў,

Не рассякаў вяслом азёрнай хвалi.

I толькi ў хваляваннi скуб рукаў,

Калi цябе да дошкi выклiкалi.

 

Здавалася, што бачыць увесь клас,

Калi ў твой бок глядзеў я незнарокам.

Каб аб сабе напомнiць лiшнi раз,

Па пяць заўваг я зарабляў на ўроку.

 

Што стала ты мне нейкаю другой,

Баяўся i сабе прызнацца ў гэтым.

Ды толькi ўсё чамусьцi нас з табой

На кнiжках плюсавалi без сакрэту.

 

Ну, а калi кiлометры за два

Дамоў з аднавяскоўцамi iшла ты,

Як крыўдна мне было, як я злаваў,

Што каля самай школы наша хата.

 

Гады прайшлi. У кожнага свой шлях.

I апынуўся я не ў роднай хаце.

... З усмешкай палахлiвай на губах

Я снiў цябе ў студэнцкiм iнтэрнаце.

 

I вось нарэшце на лiстах шасцi

Прызнаўся я табе ў сваiм каханнi.

З трывогай “заказное” апусцiў

I атрымаў адказ — тваё маўчанне.

 

Дамоў прыехаў.

Кажуць, трэцi дзень

Грымiць тваё вяселле (я ж не веру).

Вянок з гароху хочуць мне надзець

Сябры, як адстаўному кавалеру.

 

Хай надзяюць — мне невялiкi страх,

Я з гора нацягну з кiлiшка троху.

Дык пасядзiм з табою у вянках,

Твой — з красак палявых, а мой — з гароху.

 

... Хай снег гадоў асядзе ў валасах,

Хай будзе мне хоць пяць разоў па дваццаць —

Усмешкай палахлiвай на губах

Ты школьнiцай мне будзеш усмiхацца...

 

 

Петрусь БРОВКА (1905-1980)

                         ***

Чуть угловата, острогруда,

Она сейчас на рубеже:

Ещё не девушка покуда,

Но и не девочка уже.

 

С людьми стеснительна порою,

А голос ломок и высок,

И сердце хрупкое такое,

Как первый осенью ледок.

 

                           ***

Казался веком день весенний,

Я ждал свидания с тобой.

С трудом дождался. От волненья

Молчал сначала, как немой.

 

Всё это просто в сказках, в песнях.

Мне смелости не занимать.

Но легче гору сдвинуть с места,

Чем о любви своей сказать.

 

Тот вешний день давно промчался.

Зима. Но где же твой ответ?

Уже сигнал вернулся с Марса,

А от тебя ни слова нет...

                 (Перевод с белорусского Я. Хелемского)

 

Геннадий Буравкин

                     * * *

Мне с тобой бы лучше разминуться,

Мимо пролететь на полкрыла...

Почему ж молюсь я той минуте,

Что с тобой нечаянно свела?

 

Мне с тобой бы лучше распрощаться:

После каждой встречи —

                                             боль острей...

Почему же трепетные пальцы

Вновь я задержал в руке своей?

 

Разминуться б лучше, разминуться,

Чтоб душа спокойною была!..

А я всё молюсь,

                             молюсь минуте,

Что с тобой нечаянно свела...

 

                          * * *

У твоего забора — всё в снегу.

Озябший сад поскрипывает брошенно.

Я след ищу твой, вьюгой запорошенный,

И совладеть с тоскою не могу.

 

А вьюга рвёт свои пуховики,

Наотмашь бьёт холодной белой лапой.

А мне бы —

                         лёгкий взмах твоей руки,

Мне б —

              слабый луч твоей настольной лампы.

 

Мороз твоё окно замуровал.

Между тобой и мною —

                                              тьма постылая.

Ты возле печки руки греешь, милая,

А я б дыханьем их отогревал.

 

 

Мирза-Шафи ВАЗЕХ (1796-1852)

                                     ***

Того, кто грешной страстью не влеком,

Сравню я с пересохшим ручейком.

Все ручейки звенят, стремятся к морю,

А он в пустыне занесен песком.

                      (Перевод с азербайджанского Н. Гребнева)

 

 

Арон Вергелис

                      * * *

Я не боюсь красоты твоей,

          хоть от неё мне спасенья нету.

Ни укрыться и ни зарыться —

          по пятам она, след в след.

Только ей служу исступлённо.

          Только ей — не земле, не небу.

Только ей — не ночам, не свету.

          Только с нею

                                    счастлив и слеп.

 

Я не боюсь доброты твоей,

          хоть вечный её и должник и пленник.

О, как легко она и торжественно

          развевает знамя своё!

Как терпеливо, неторопливо

          и горячо её наступленье!

Я преклоняю пред ней колени.

          Сладко сдаться на милость её.

 

                  * * *

Я буду идти, пока не дойду

до сердца упрямого твоего,

пока не дойду, а там

всё хорошее, что есть у меня,

и всё, что буду ещё иметь,

возьму и тебе отдам...

 

                           * * *

В наготе небосвода не только безбрежность —

Ласка, тихая женская нежность!

И твоя нагота как небесная высота,

Как вино старой выдержки, даже хмельнее.

Рань меня, рань меня красотою больнее!..

Ночь уходит, светает, скорее прильни,

Повтори всё сначала и ночь мне верни!

 

                   * * *

Я бы не смог их выдумать,

Я бы не смог их выточить,

Я бы не смог их выгравировать

Или нарисовать.

 

Я бы не смог их вылепить

Во всей их милой подробности,

С ямочками и родинками, —

Мягкие, грешные плечи

И твёрдые круглые локти

Этих хороших рук.

 

В бронзе — отлить невозможно,

В мраморе тоже не высечешь

Этот пушок золотистый,

Эти тонкие жилки,

Этот пульс беспокойный

Живых и тёплых рук.

 

Изобразить их — трудно,

А избежать — невозможно.

Когда они обовьются,

Их нельзя оторвать.

Вот почему я вынужден

Озолотить их и слушаться их,

А если надо — отдать им

И сердце и руки свои.

 

                   * * *

На шоссе остановилась девушка.

Пляж уже отсюда недалёк,

Только шага лишнего не сделаешь:

Отстегнулся — вот беда! — чулок...

 

А мужчины смотрят... Как тут вынести?

Говорит подружке: — Ты прикрой... —

А сама с девической невинностью

Наклонилась над своей ногой.

 

Как святыню, подымает платьице,

Замирая, поправляет “снасть”...

Прячет взгляд свой, и от взглядов

                                                           прячется,

И себя боится обокрасть.

 

“Смотрят, смотрят!”— всё пугает бедную...

Страх смирила, мужество зовя.

А потом с шоссе сбежала к берегу,

Стала платье стягивать с себя.

 

И чулки сняла, сорочку скинула

И на берегу совсем нагой

Постояла, стройная, невинная,

И волну погладила ногой.

 

 

Амир ГАЗИ (1940)

                  ***

Много раз я пытался

Тебя разлюбить, но напрасно.

“Нет!” — скажу я и тут же:

“О господи! Как ты прекрасна!”

 

Мои чувства всё глубже,

Как саженцы, корни пускают

В благодатную землю

И пышно весной расцветают.

 

Знаю, любишь другого,

Довольна своею любовью.

Но душою и телом

Тянусь к твоему изголовью.

 

Весь в глаза превращаюсь

При встрече... В душе моей рана,

Хоть и ноет все годы,

Свежа, как росинка тумана.

 

От любви нет спасенья,

Отрава моя и отрада.

Ты не знаешь об этом,

И знать, может быть, и не надо.

 

Я, как дикая птица,

Из клетки рванулся куда-то

И исчез в твоём мире,

Откуда не будет возврата.

                  (Перевод с даргинского Ю. Кузнецова)

 

 

Расул Гамзатов

               * * *

Я о тебе, кто мне всего дороже,

Боюсь писать стихи. Вдруг, их прочтя,

Другой, меня достойней и моложе,

Тебя полюбит тоже не шутя.

 

Я о тебе, кто мне всего дороже,

Боюсь писать. Вдруг кто-нибудь, любя,

Заговорит с другой, любимой тоже,

Словами, что нашёл я для тебя.

 

                      * * *

Совсем не тем, что снег пошёл, я возмущён...

Но как твоих волос посмел коснуться он!

Я ветер не виню, что дует он, трубя,

Но как обидно мне, что обнял он тебя!

 

                    * * *

Жалко парня: дождик всё сильней,

Дождь такой, что к ночи не уймётся.

Должен парень с милою своей

Встретиться, да, видно, не придётся.

 

Жаль девчонку — у своих ворот

Ждёт она, девчонке не до смеха.

Дождик льёт, и милый не идёт.

Неужели дождь ему помеха?

 

                   * * *

В певчих птиц, а в соловьёв тем более

Камня не бросайте никогда.

Девушки, своим любимым боли

Вы не причиняйте никогда!

 

Ты, моя любовь, со мной сурова,

Ты, случайно слово оброня,

Не заметила, как это слово,

Точно камень, ранило меня.

 

                        * * *

Ты хочешь знать,  высоки или нет

Вершины, отроги, скалы,

Спроси, и любовь тебе даст ответ, —

На горы она взлетала.

 

Ты хочешь знать глубину морей,

Что нам не сдаются на милость,

Спроси у любви, потому что ей

И там бывать приходилось.

 

                   * * *

Если б каждая дума моя о тебе

Стать могла стихотворной строкой,

Я уверен, что книги большой о любви

Ты второй не сыскала б такой.

Но пока эта книга мала и тонка,

Ведь над ней я не часто сижу,

Потому что мне жалко стихам отдавать

Те часы, что с тобой провожу.

 

                   * * *

Сердце джигита — горящий костёр.

Девушка, будь осторожна:

Можно огонь погасить, разорить,

Искрой обжечься можно.

 

Сердце джигита — острый кинжал.

Девушка, будь осторожна:

Можно кинжал уронить, затупить,

Руку поранить можно.

 

               Помнишь ли?

Я в восемнадцать лет в тебя влюбился

И твой отказ услышал, голову склоня,

Скажи мне: кто тогда любви твоей добился?

Незабываемая, помнишь ли меня?

Я бегал за тобой, я жил надеясь.

Не замечал я ночи и не ведал дня.

Послушай, девушка, скажи, куда ты делась?

Незабываемая, помнишь ли меня?

Женился я. И подрастают дети.

И у тебя свой дом, семья, родня.

Скажи, а помнишь ли тот юношеский вечер?

Незабываемая, помнишь ли меня?

Стареет память, отдыха не зная,

Года летят быстрее доброго коня.

О восемнадцатой весне я вспоминаю...

Незабываемая, помнишь ли меня?

 

 

Петро Глебка

                  * * *

Я спал. И сны мои летели

Неслышно в тишине ночной.

А может, и на самом деле

Сегодня ты была со мной.

 

Я целовал живые руки,

Заглядывал в глаза твои.

В них отразились все разлуки,

Дороги, тяготы, бои.

 

И вот проснулся... Надо мною

Стоит всё та же тишина.

В безлюдной роще дремлет хвоя.

Сияют клёны у окна.

 

И я, неверующий, верю —

Со мной была твоя душа.

Как след находки и потери,

В тетради — след карандаша.

 

 

Сергей Граховский

                 Свадьба

У нас о свадьбе не было и речи.

Фатой кружился над тобою снег.

Ты забежала в тот ненастный вечер,

Чтоб не расстаться нам уже вовек.

 

Я никогда не находил покоя,

Пока на плитке чайник закипал,

Обветренной колючею щекою

Ладони я твои отогревал.

 

Не то мы говорили, что хотели

Сказать друг другу в синей тишине.

И так декабрь дороги заметелил,

Чтоб не доехать близким и родне.

 

Поскрипывали тихо половицы, —

Ты в телогрейке подошла ко мне,

Смотрела, еле опустив ресницы,

На наши тени на пустой стене.

 

Нас приютила тёмная каморка,

Луна дробилась меж оконных рам.

Нам не кричали свадебное “горько”,

И без того несладко было нам.

 

Декабрьский вечер был до боли светел,

И этот свет поныне не погас.

Тебя тогда я не случайно встретил

И увидал себя в глубинах глаз.

 

Не кольца обручальные связали

Меня с тобой, не тосты, не вино,

А мы в тот вечер даже не сказали,

Что шли на эту встречу так давно.

 

           * * *

Мы с тобой не считали

Свои неудачи,

И когда-то в суровые наши года

От тебя я не слышал

Упрёков и плача, —

Ты себя и меня

Утешала всегда.

Ни угла не имели,

Ни хлеба, ни к хлебу,

Ни заботливых близких,

Ни чутких родных.

Было солнце над нами

И чистое небо,

Да огромное счастье —

Одно на двоих.

А теперь ты пеняешь,

Что мебели мало,

Что другие ковры

И обои нужны...

Разве наша кукушка

Откуковала?

И не слышно

За окнами

Звона весны?

Я на небо, на зори

Хочу наглядеться,

На поля, на друзей, —

Ведь ничто не навек!

И пока не умолкнет

Горячее сердце,

Буду верить —

Для счастья

Живёт человек.

 

            * * *

Як я жыў без цябе?

I не ведаў, што недзе на свеце,

За глухiмi лясамi,

За сотнямi ўзгоркаў i меж,

Не на дальнiм сузор’i,

А ў нас на планеце

Ты ў зялёным i цiхiм

Завулку жывеш.

 

Як я жыў без цябе?

А маглi ж не сустрэцца нiколi,

За паўкроку адно

Аднаго абмiнуць,

Разысцiся, як сцежкi

Расходзяцца ў полi,

I не знаў бы,

За страту каго папракнуць.

 

Мабыць, трэба было

Правалiцца у пекла,

Трацiць блiзкiх, пакутаваць,

Мерзнуць, гарэць,

Ратавацца,

Каб лютая сцюжа не ссекла,

Каб цябе

Пад Палярнаю зоркай

Сустрэць.

I пазнаць,

I адразу забыцца аб крыўдзе,

Каб убачыць праменьчыкi

Ў зрэнках тваiх,

Нарадзiцца iзноў

I паверыць, што прыйдзе

I збавенне, i шчасце

Адно на дваiх;

Падабрэць, памякчэць,

Назаўсёды скарыцца

Непадступнай

Суровай тваёй чысцiнi,

Каб iстоты тваёй адкрываць

Таямнiцы,

Каб душу гартаваць на высокiм агнi.

 

Час ляцiць i ляцiць,

Завiруха завеяла скронi,

Пакiдаюць насечкi

Гады на iлбе.

Я гляджу на цябе,

Я дзiўлюся i сёння,

Чым я жыў без цябе,

Як я жыў цябе?..

 

 

Иосиф ГРИШАШВИЛИ (1889-1965)

                          ***

Всё иное, изменилось время:

Не ищу строфы избитой я,

И тебя не назову в поэме

Соловьём — не слышал соловья.

 

Но какое подберу сравненье:

Голос твой — дыханье лепестков!

Может быть, дыханье вдохновенья?..

Лучшая строка моих стихов.

 

Всех углов знакомые изломы

Он встревожил, пусть я нынче сед,

Пыл любви, доселе незнакомый,

Посетил меня на склоне лет...

                Перевод с грузинского К. Арсеневой

 

 

Дмитрий ГУЛИА (1874-1960)

                      Сон

Жил юноша. И как-то раз во сне

Поцеловал он девушку несмело.

И сам не свой ходил он месяц целый,

Он целый месяц счастлив был вполне.

 

Когда же он впервые наяву

Поцеловал подругу неумело,

Он целый год ходил счастливым, смелым,

И мужество в тот год пришло к нему.

 

Потом увидел юноша во сне,

Что девушка его поцеловала.

Он стал ещё сильнее, чем сначала,

И снова год он счастлив был вполне.

 

Потом и это тоже явью стало,

А если так, то грех молчать о ней:

Любимая его поцеловала,

И был он счастлив до скончанья дней.

 

Всю жизнь мечтал, чтоб и она, родная,

Счастливою и радостной была,

Всегда довольна, вечно весела...

Но смог ли это сделать он — не знаю.

                     Перевод с абхазского М. Соболя

 

 

Николае ДАБИЖА (1948)

  СОВСЕМ НАИВНАЯ ЭЛЕГИЯ

Ах как же я тогда тебя любил!

Девятый “А”, ромашки вдоль забора.

Ромашки... До сих пор их не забыл.

Наивно я любил тебя в ту пору.

 

А сколько в парту я тебе цветов

совал. И что бы ты ни попросила,

я всё на свете сделать был готов.

А ты... Какою ты была красивой.

 

Когда я шёл — неслось со всех сторон,

как будто не было важней событий:

— Вы видите, вон мальчик — он влюблён,

влюблённый мальчик, только посмотрите!..

 

Я по субботам уезжал домой

в село родное, где душисты травы,

где лисы двор перебегали мой,

где лес шумел светло и величаво.

 

И мне мечталось: убегу с тобой

брести по тропам, скрытым за травою.

И кроны вперемежку с синевой —

как будто бы шатёр над головою.

 

Как травы, твои волосы, и взгляд —

подобие светящегося дыма...

Теперь бы ты, как много лет назад,

как прежде, мною не была б любима.

 

Так вспомним же о сказочной луне,

о небесах, и звёздных, и высоких,

о зелени акаций, обо мне,

когда ты прочитаешь эти строки.

            Перевод с молдавского В. Проталина

 

 

Асан ДЖАКШЫЛЫКОВ (1952)

                  ГЛАЗА

Говоря заветные слова,

Мне в твои глаза не наглядеться.

Посмотрю — кружится голова,

И уже не успокоить сердца.

 

От твоей сердечной красоты

На меня загадочностью веет.

Если нет другой такой, как ты,

Как же сердце тут не оробеет?

 

Пусть судьба меж нами, как река,

Что гудит, волнуется, сверкает

И, разъединяя берега,

В то же время их соединяет.

 

А в глазах бездонна глубина,

Каждый взгляд — загадка, каждый — тайна.

Как теперь мне ясно, что она,

Наша встреча, в жизни не случайна.

                      Перевод с киргизского И. Ляпина

 

 

Муса Джалиль

                 * * *

Мы сквозь ресницы всё ещё смеёмся,

Друг другу глядя в жаркие зрачки.

Друг друга любим, но не признаёмся

В любви своей. Какие чудаки!

 

Я всё ещё влюблёнными глазами

Твой взгляд ловлю, слежу твои мечты.

Меня испепеляет это пламя.

Скажи по совести: как терпишь ты?

 

Твой взгляд — как дождь в засушливое лето.

Твой взгляд — как солнце в пасмурный денёк.

Твой взгляд — весёлый вешний праздник света.

Лишь глянешь ты, и я не одинок.

 

Твои ресницы... Ох, твои ресницы —

Густая туча раскалённых стрел!

Твои зрачки мерцают, как зарницы...

Я, попросту сказать, пропал, сгорел.

 

Как сладостно и с каждой встречей ново

Тайком любить, любимым быть тайком!

Но бушеванье сердца молодого

Надолго ли?.. Что знаешь ты о нём!

 

                  * * *

Ты зачем к реке меня отправила,

Раз самой прийти желанья нет?

Ты зачем “люблю” сказать заставила,

Коль не говоришь “и я” в ответ?

 

Ты зачем вздыхала, как влюблённая,

Если и не думаешь гулять?

Рыбой кормишь ты зачем солёною,

Если мне воды не хочешь дать?

 

Последнее воспоминание

Улыбнулась таинственно,

Ослепившая взором —

Подарила мне истину

Между счастьем и горем.

 

Я не молод, как прежде,

Не к лицу мне безумства.

Надо мною надежды

То поют, то смеются.

 

Я к тебе прихожу

На пустой перекрёсток,

В лихорадке дрожу,

Как влюблённый подросток.

 

И то в холод, то в жар

Бросит сердце при встрече.

Не тебя ли я ждал,

Молодой и беспечный...

 

Мне улыбки довольно:

Если ты улыбнёшься —

Будто тёплой ладонью

К седине прикоснёшься.

 

Смейся солнечным смехом —

Счастлив я, как бывало...

Давней юности эхо —

Разве этого мало!

 

      Последнее свиданье

Утешь меня, я душу успокою,

Непросто разлучаться мне с тобой...

Ты саз возьми, и струны тронь рукою,

И плакать их заставь, и песню пой.

 

Я слёзы лью... Настало расставанье,

Теперь ты будешь от меня вдали.

Душа моя горит, подобно ране, —

Ты песней эту рану исцели...

 

                        * * *

Радость, сиявшую в сердце, украла

И унесла ты в чужие края.

Ты не вернёшься. И глаз твоих нежных

Не целовать мне, отрада моя.

 

В небе сверкать будут звёзды, как прежде,

Птицы, как прежде, в саду распевать,

Только вот эти глаза голубые

Будут другие теперь целовать.

 

Тяжко мне будет. Но боль пересилю,

Пусть загорелся — смогу догореть.

Как я терпел твоё жгучее пламя,

Так и твой холод сумею стерпеть.

 

Годы пройдут. Как любил я когда-то,

Как тосковал, ещё вспомнишь не раз.

Глянешь на эти знакомые строки,

Тихо закапают слёзы из глаз.

 

                       * * *

Может, это сон?

                           Давно угасший,

В сердце новый загорелся свет.

С думой о тебе не сплю ночами

И встречаю вспыхнувший рассвет.

Молодость свою, махнув платочком,

Проводил я было в некий час

И спокойно жил, любви не зная,

Девичьих не замечая глаз.

Жил и жил, давно не ощущая

Прежнего безумия в крови,

И в моих глазах давно иссякли

Слёзы позабывшейся любви.

Ты пришла и ... снова нет покоя,

Ты его взяла, чтоб не вернуть,

И сумела в сердце, что погасло,

Пламенную молодость вдохнуть.

Принесла огонь, чтоб им горело

Сердце, как в былые времена,

Принесла печаль, чтоб той печалью

Каждый час душа была полна.

Может, это сон?

                         Не знаю даже.

Знаю только, что забыт покой.

Ты пришла — и я теперь как беркут —

Быстрокрылый, сильный, молодой!

 

 

Гульчехра ДЖУРАЕВА (1937)

                          ***

Неяркий свет горит у нас в окне.

Не спится маме да ещё луне.

 

Стою под вопрошающим окном,

А думаю о нём, о нём, о нём.

 

В моих ладонях нестерпимый жар:

Ведь он впервые руки мне пожал.

 

И жарко щёки у меня горят:

Ведь он сказал, что очень, очень рад.

 

И уши пламенеют у меня —

Ведь он шепнул: “Любимая моя!”

 

Хочу себя скорее в руки взять,

Но как из рук его мне руки взять?

 

И сто скажу я матери сейчас —

Неяркий свет в окошке не погас...

 

На цыпочках вхожу, скрывая страх.

Меня встречает мать моя в дверях.

 

И пристально глядит в мои глаза.

Теперь ни лгать, ни скрытничать нельзя!

 

Но у неё совсем не строгий вид.

“Спи, доченька”, — она мне говорит.

 

“Устала?” — улыбается она.

И остаюсь я в комнате одна.

 

Сумела ты огромным сердцем, мать,

Мою любовь огромную понять.

 

Неяркий свет горит у нас в окне.

Не спится мне да вот ещё луне.

            Перевод с узбекского Т. Жирмунской

 

 

Иван ДРАЧ (1936)

                    ЛЕБЕДИНЫЙ ЭТЮД

Заверни меня в ночь и накрой меня тучами синими,

Помаши надо мной лебединым неслышным крылом,

Пусть навеются сны, эти тёплые сны лебединые,

Пусть пригонит их ночь голубым и надёжным веслом.

 

Зацветёт автострада готовыми к яблоням кронами,

Свесит чистые косы в звенящие росы заря,

Из твоих озерков белой лебедью под Орионами

Поплывёшь ты в мои нескончаемые моря.

 

Я укутанный в ночь, и мне в голову небо положено,

Помаши надо мной лебединым неслышным крылом.

Пахнут росы и руки. И думы твои осторожные.

В сердце плавают лебеди. Пахнет нашими снами весло.

                                 Перевод с украинского А. Филатова

 

 

Санда ЗУННУНОВА (1926-1977)

                ЧЕГО Я ХОЧУ?

Хочу, чтоб для любой моей мечты

Ты был всю жизнь единственной границей,

Хочу в той книге, что читаешь ты,

Быть первой и последнею страницей.

 

Хочу из всех твоих забот и дум

Украсть по крайней мере половину.

Хочу, чтоб вдруг тебе пришло на ум,

Что счастлив ты, и в этом я повинна!

 

Хочу тебе покоя не давать,

Быть сильною и оставаться слабой.

Хочу тебя своей любовью звать —

Ведь я и жить иначе не могла бы!

 

Хочу быть музыкой, чтоб ты привык

И без неё не мог прожить и часа.

Хочу, чтоб молча там, где слаб язык,

Могла я сердцем в сердце достучаться.

 

Хочу, чтоб, как бы ни был путь наш крут,

Он вёл нас не пустынею, а садом,

Хочу, чтоб близнецы — любовь и труд —

Всю жизнь прожили в наше доме рядом.

               Перевод с узбекского К. Симонова

 

 

Шамиль КАЗИЕВ (1944)

                           ***

Мне кажется:

Тебя всегда я знал.

Но распознать в толпе не мог

Так долго.

И если был с другой, то принимал

Лицо другое — за твоё...

Мне больно.

 

Хоть жизнь

И помогла мне отличить

Тебя — единственную — среди многих,

И научила истинно любить

Тебя — единственную,

 

Но в итоге

Так бесполезны знания мои...

 

Уж лучше б жизнь

Другим дала науку...

А мне — лишь свет единственной любви,

Чтоб раньше мы смогли

                                            найти друг друга.

              Перевод с табасаранского А. Руденко

 

 

Сильва Капутикян (1919)

                  * * *

Когда ты меня провожаешь домой,

Дорога пыльная наша

Мне кажется устланной тканью цветной,

Весеннего луга краше.

 

Длинны расстоянья на шаре земном,

Дорог бесконечных много...

Зачем же, зачем же так близок мой дом

И так коротка дорога?..

                Перевод с армянского В. Звягинцевой

 

            Песня любви

Если не люблю я, не люблю тебя,

Почему же тает, как весною лёд,

Почему же солнце, как весною, жжёт,

Как весной, сияет синий небосвод,

Если не люблю я, не люблю тебя.

 

Если ты не любишь, любишь не меня,

Почему же тихий переулок твой

Так со мной приветлив и добры со мной

Люди, свет, окошки, тополь молодой,

Если ты не любишь, любишь не меня.

 

Если ты не любишь, если не люблю,

Почему на небе звёздам нет числа,

Дни зачем прекрасны и прозрачна мгла,

В мире много счастья и так мало зла,

Если ты не любишь, если не люблю...

                      Перевод с армянского В. Корнилова

 

                ЧАСЫ ОЖИДАНИЯ

Не пришёл ты... И ночь почернела в тоске.

Вот и сердце моё, как пустой переулок.

Лишь клюёт тишину чей-то шаг вдалеке,

Чей-то шаг запоздалый, тревожен и гулок.

 

Я надеюсь ещё. Я впиваюсь во тьму,

Я ловлю, как шаги нашу улицу мерят.

Вот всё громче, всё ближе к крыльцу моему,

Вот сейчас подойдут и затихнут у двери.

 

Но шаги, удаляясь от двери моей,

Раздаются в тиши всё спокойней и строже.

И болит моё сердце сильней и сильней,

Будто топчет сейчас его каждый прохожий...

                              Перевод с армянского М. Петровых

 

                          * * *

Ты в сердце моём, в дыханье моём,

В печали моей, в ликованье моём.

Горишь в моей песне как пламя ты,

Гляжу на других — пред глазами ты.

В чей дом ни войду я — там ты гостишь.

Ты — воздух, и свет, и ветер, и тишь.

Куда же, куда же бежать от тебя?!

 

                      * * *

Да, я сказала: “Уходи”, —

        Но почему ты не остался?

Сказала я: “Прощай, не жди”, —

        Но как же ты со мной расстался?

Моим словам наперекор,

         Глаза мои застили слёзы.

Зачем доверился словам?

          Зачем глазам не доверялся?

 

 

Фатих Карим

                     * * *

Не повторяй: “Люблю, люблю”,—

признания — пустяк,

а сердце первую любовь

почувствует и так.

 

Оно почувствует само —

ты любишь или нет.

Оно не ожидает слов,

без слов даёт ответ.

 

Ты даже не заметишь сам,

опомнясь лишь потом,

как губы сблизятся твои

с её безмолвным ртом.

 

Коль полюбил — не разлюби.

Не любит — не тоскуй...

О, буря вешняя любви

и первый поцелуй!

                      (Перевод с татарского Я. Смелякова)

 

Мустай Карим

            О, любовь!

Скольких робких ты сделала

                                     смелыми,

Взяв в мужчины вчерашних

                                    детей,

Сколько каменных женщин

                            ты сделала

Мягче воска ладонью своей.

 

И каких краснобаев отчаянных

Ты сумела молчанью обречь,

И каким безнадёжным

                                       молчальницам

Ты дала соловьиную речь.

 

Сколько судеб безжалостно

                                             скомкала,

Сколько жизней ты оборвала,

Скольким смертным, став

                                     вечными строками,

О, любовь, ты бессмертье дала!

 

                         * * *

Всё было взбудоражено вокруг:

Весна, ручьи — в их говоре, полёте.

Мир ярок был. И в жизни моей звук

Мужал на юной, на высокой ноте.

 

И я пришёл к тебе, чтоб принести

Любовь мою. Сказать о ней хоть слово.

Рванулся — и не смог произнести,

Чуть скрипнул голос мой — и замер снова.

 

“Кругом ручьи”, — всего лишь я сказал,

На эту новость и ушли все силы.

Ты засмеялась, глядя мне в глаза,

Ты голову в молчанье опустила...

 

Тянулись к солнцу сильных трав концы,

Окрепло лето, и плоды созрели.

Мужчиной стал я, жаркие рубцы

От многих ран на мне уже горели.

 

И я пришёл к тебе, чтобы сказать

Слова другой судьбы и жизни новой,

И не сказал... Как вынес! Смог смолчать?

На чём во мне споткнулось это слово?

 

“Смотри, поспели ранние плоды”, —

Едва сумел произнести неясно.

С надеждой мне в лицо глядела ты,

И медленно надежда эта гасла.

 

Спалила лето изморозь. С собой

Последний лист пустой рассвет уносит.

И над моею жизнью и судьбой

Всё холодней, всё явственнее осень.

 

И я пришёл к тебе, чтобы сказать

В прощальный час раскаянное слово...

Как хорошо, что я стерпел опять.

Рванулся голос мой и замер снова.

 

“Какой сегодня белый-белый дым, —

Я прошептал, — и в инее берёзы...”

Стою и вижу: по щекам твоим

Белым-белы, дрожа, сползают слёзы...

 

Кайсын Кулиев

                      * * *

Слова любви — они стары, как звёзды,

А, может быть, ещё древнее звёзд.

Но я шепчу их, будто нынче создал

И в первый раз невнятно произнёс.

 

Пусть до того, как появился голос,

Звучали те слова, что и сейчас звучат.

Они свежи, как свеж зелёный колос,

Что в первый раз созрел сто тысяч лет назад.

 

                          * * *

Ты ночью родилась, холодною зимой.

Но мне всё кажется — ты родилась весной,

Ты утром родилась. В сады спускался зной.

И яблони в цвету склонялись над тобой.

 

 

Алиага Кюрчайли

              Белый цвет

В круг гостей ты под фатою вышла,

Ослепила платья белизной, —

Словно цвет свой ласковая вишня

На тебя осыпала весной.

 

От тебя светлеют стены дома.

Как наряд твой свадебный хорош,

Как ты в танце плавно, невесомо

Белоснежной лебедью плывёшь!

 

День, один лишь день тебе послужит

Это платье белое твоё...

Пена стирок сменит пену кружев —

Распашонки... скатерти... бельё...

 

Только не грусти об этом, помни,

Что до наступленья седины

Будет белизна и зим, и молний,

Чаек, белокипенной волны.

 

Нужно сердцем к сердцу прислониться,

Чтобы счастьем не была бедна

Жизнь твоя, чтоб совести страница

Оставалась белой, без пятна.

 

Чтоб сбывались и в большом и в малом

Все твои высокие мечты,

Чтоб всю жизнь тебя сопровождал он,

Белый цвет сегодняшней фаты.

 

 

Пётр МИСАКОВ (1930)

          УЧИЛИСЬ ВМЕСТЕ

Учились вместе. Целых десять лет,

Держась в тени, смущаясь и робея,

Я всё мечтал открыть тебе секрет,

Хотел всю нежность высказать тебе я.

 

Казалось мне, я слишком жалок был:

Мальчишка неуклюжий и лохматый,

Я и тогда секрета не открыл,

Когда вручали в школе аттестаты.

 

В тот день и ты смотрела на меня,

Пришла, казалось, важная минута,

Но я решил, любовь в душе храня,

Молчать до окончанья института.

 

Мне виделось: приду тогда к тебе

И выскажу, чем жил мечтатель прежде,

Кем ты была в моей крутой судьбе,

Любовь моя, мечта моя, надежда...

 

И вот вчера, с утра покинув дом,

Я шёл один заречным ярким лугом

И над обрывом встретил вас вдвоём —

Тебя с твоим супругом.

 

Весёлая, несла ребёнка ты,

И я смотрел, пронзён щемящей болью,

Как шла моя мечта, примяв цветы,

Счастливая чужой любовью.

                Перевод с кабардинского В. Гордейчева

 

 

Имадеддин НАСИМИ (1370-1417)

                                  ***

Взглянули розы на тебя, и зависть гложет их,

И сахар, покраснев, узнал про слабость губ твоих.

 

Ресницы бьют меня в упор под тетивой бровей,

И снова жаждет жадный взгляд всё новых жертв моих...

 

Навылет сердце мне пронзить всегда готов твой взгляд,

Ужели взглядов для меня ты не нашла других?

            Перевод с древнеазербайджанского К. Симонова

 

 

Иосиф НОНЕШВИЛИ (1918-1980)

                           ***

Вот смотрю я на косы твои грузные,

как падают,

                        как вьются тяжело...

О, если б ты была царицей Грузии —

о, как бы тебе это подошло!..

 

Хатгайский шёлк пошёл бы твоей коже,

о, как бы этот шёлк тебе пошёл,

чтоб в белой башне из слоновой кости

ступени целовали твой подол...

           Перевод с грузинского Б. Ахмудулиной

 

 

Анатай ОМУРКАНОВ (1945)

                              ***

О если б смех застыл однажды твой —

похожим стал бы он на слиток золотой.

 

А запах твой застыл бы на мгновенье —

то из него б я сделал украшенье.

 

А если б стан твой песней зазвучал —

ту песню б неустанно слушать стал.

           Перевод с киргизского Лл. Шевелева

 

 

Григол ОРБЕЛИАНИ (1804-1883)

                                     ***

Не давай мне вина — пьян я, пьян без вина,

                                             опьянён я твоей красотой!

Если выпью вина, мне изменит язык, посмеётся судьба

                                                                             надо мной.

Он расскажет тебе, как я молча страдал бесконечное

                                                                  множество дней,

Он расскажет тебе о печали моей, о любви

                                                              безнадёжной моей,

О великом и жалком несчастье моём, помутившем

                                                               рассудок больной.

Не давай мне вина — пьян я, пьян без вина, опьянён я

                                                                 твоей красотой!...

                    Перевод с грузинского Н. Заболоцкого

 

 

Юстас ПАЛЕЦКИС (1899-1980)

             Она

Ты ведь не выбирал

Ту, что будет милей, —

Полюбил — и она

Милой стала твоей.

 

Пусть такая, как есть,

Ты доверься мечтам.

Дорога в ней любовь,

Это знаешь ты сам.

 

И не ради красы

Не отводишь ты глаз —

Чутко видит любовь

То, что скрыто от нас.

 

Любишь только за то,

Что легко с ней вдвоём

И что сердце она

Прячет в сердце твоём.

                  Перевод с литовского В. Терлёва

 

 

Виолетта ПАЛЬЧИНСКАЙТЕ (1943)

                     ПОРТРЕТ

Написал художник восхищённый

Женщины задумчивой портрет.

Тонкий профиль, солнцем освещённый,

Свет в глазах — весенний синий свет.

 

Мчались годы, тая, как сугробы...

Сколько тропок осень замела...

Умер мастер,

И она, должно быть,

Женщина с портрета, умерла.

Ну а может, где-нибудь меж нами

Седенькая, дряхлая живёт

С грустными, потухшими глазами

И ворчливой бабушкой слывёт.

Но хотя давно засохло масло

На неувядаемом холсте,

Солнце золотое не погасло,

Говорит о вечной красоте.

Говорит о юности влюблённой,

Говорит: не верьте — смерти нет!

Написал художник восхищённый

Свет в глазах — весенний синий свет.

            Перевод с литовского П. Кановича

 

 

Ян ПОРУК (1871-1911)

                         ***

Близко ли то мгновенье,

Когда ты подашь мне руку?

Или тобой навеки

Я обречён на разлуку?

 

О том, что ты — моё счастье,

Мне шепчут луга, зацветая.

Когда ж о любви мне скажешь

Ты, добрая и простая?

 

Скоро цветы поблекнут

Порой осенней унылой...

Так протяни мне руку,

Чтоб счастье нас озарило!

              Перевод с латышского В. Шефнера

 

 

Василий РЕГЕЖ-ГОРОХОВ (1937)

                       ***

Девчонка — молния округи,

Вся отражённая росой, —

Смогла обречь меня на муки,

Слепя глаза мои красой.

 

И как тогда,

                       не помню сам уж,

Остался жив,

                        когда она

Нежданно выскочила замуж,

Из моего не выйдя сна.

 

И стала молния светилом.

О бог, приди на помощь мне,

Чтоб я при встрече с солнцем милым

Себя не сжёг в его огне.

                 (Перевод с марийского Я. Козловского)

 

 

Степан РУДАНСКИЙ (1834-1873)

              Ты не моя

Ты не моя, как это больно!

Не для меня краса твоя,

И точит мысль меня невольно,

Что ты навеки не моя!

 

Ты не моя! И в эти очи

Другой глядит, восторг тая...

А я вот зря живу на свете,

Ведь не моя ты, не моя!..

            Перевод с украинского В. Щепотева

 

 

Амо САГИЯН (1914)

                 Я БЫЛ БОГАТ

Не золотом, упрятанным в мешок,

Я был богат счастливыми мечтами.

Я семь небес легко купить бы мог,

Чтоб все тебе их подарить на память.

 

Но не хотела ты мой дар принять,

Тебе от жизни было нужно мало:

Из всех богатств платок, чтоб утирать

Слезу, что на глаза мне набегала.

 

Я был богат не золотом в горсти,

А тем, что в памяти моей осталось.

Я мог бы все моря приобрести

И дать тебе, но в них ты не нуждалась.

 

Ты не брала ни берегов, ни вод,

Ты в зеркало гляделась безутешно,

Ждала, что в волосах твоих всплывёт

След от моих недавних пальцев грешных.

 

Не золотом, сжимаемом в горсти,

Я был богат; мой клад — мои утраты.

Я мог бы звёзды Млечного Пути

Купить и дать тебе, но не брала ты!

 

Не к небесам ты устремляла взор,

Тебе нужна была иная малость —

Из всех сокровищ вытертый ковёр,

Где след застыл мой, как тебе казалось.

 

Тебе отдать хотел я семь миров,

Но были не миры нужны для счастья.

Ты от меня ждала сердечных слов,

И доброты немного, и участья.

 

Я был богат и, заплатив сполна,

Мог вечность подарить тебе, как слово,

Но вечность не была тебе нужна —

Был нужен месяц или день медовый.

 

Ты жалких не брала даров моих,

Все ценности с досадой отвергая,

Тебе из всех сокровищ золотых

Нужна была лишь свадьба золотая.

 

Я был богат, владел я, богатей,

Землёй и небом — всем, что видит зрячий.

Я богатейшим был среди людей,

Но ты любила, ты была богаче.

            Перевод с армянского Н. Гребнева

 

 

Гулрухсор САФИЕВА (1947)

                             ***

Ты любим, к несчастью, в этом городе.

И, у безнадежности в плену,

Я приму и боль твою, и горести

И ни в чём тебя не упрекну.

 

Я ничем тебя не потревожу.

Тот, кто любит, тот знаком с тоской.

Мною увлечён, наверно, тоже

Беззаветно кто-нибудь другой.

 

У разлуки непроглядны ночи.

И прошу я:

Приходи хоть в сны!

До тебя дорога не короче,

Мой родной, чем до самой Луны.

 

Верностью к тебе мне неизбежно

Жить и дальше средь других землян.

Есть и в безнадежности надежда —

Лучший лекарь всех сердечных ран.

 

С думой о тебе я неразлучна:

День восходит иль ложится ночь.

Сколько я отплакала беззвучно —

Никому пересказать невмочь.

 

Чувства скрыть хочу — не удаётся.

Всем известно о любви моей.

Ведь она горит во мне как солнце —

Разве скроешь солнце от людей...

                   (Перевод с таджикского Т. Кузовлевой)

 

 

Владимир СОСЮРА (1898-1965)

                                   ***

Когда б соединить в одно любовь людей —

ту, что была, и ту, что после будет, —

то будет ночь; моя ж любовь — как день,

такой любви ещё не знали люди.

 

Когда бы с неба звёзды все сорвать

и солнца все со всех небес на свете, —

всё ж будет страсть моя сильней пылать

на все века, на тысячи столетий.

 

Когда б сорвать цветы со всех планет,

где ветер их под звёздами колышет, —

моя любовь их будет ярче, выше, —

среди цветов ей в мире равных нет.

 

Когда б собрать красавиц всех веков,

чтоб предо мною шли они, сияя, —

Марии я на них не променяю

и ни одной не посвящу стихов.

 

Пусть взоры их, летя со всех сторон,

в единый взор сольются, силу множа, —

меня очаровать не сможет он,

твоих очей мне заменить не сможет.

 

С небес каких слетела ты сюда,

товарищ мой, подруга золотая?

Сияй, моя единая звезда,

сияй всегда, все звёзды затмевая.

                       (Перевод с украинского П. Железнова)

 

 

Михайло СТАРИЦКИЙ (1840-1904)

                     Выйди!..

Ночка-то, ночка, луной озарённая!

Ну хоть иголки сбирай.

Милая, выйди, трудом истомлённая,

В роще со мной погуляй...

 

Ты не пугайся, что вымочишь ноженьки,

Выйдя в такую росу:

Верная, к дому тебя по дороженьке

Сам на руках отнесу.

 

Ты не страшись и замёрзнуть, лебёдонька:

Ветер улёгся давно...

Крепко прижму тебя к сердцу, молоденьку, —

Греет, как солнце, оно...

                                      (Перевод с украинского В. Казина)

 

 

Иван ТАРБА (1921)

                         ***

Пусть годами ты не молода

И под глазами тонкие морщинки,

Пускай я замечаю иногда

Седых волос блестящие тропинки.

 

Пусть говорят уже, что возраст твой

Перевалил за лучший женский возраст,

Но мы клялись давнишнею порой:

Для нас любовь — как песня и как воздух.

 

В твоих глазах я вижу вновь и вновь

Всё то, о чём я позабыть не в силах,

И вечная не старится любовь,

Как свежесть глаз твоих, родных и милых.

 

Мой друг, на нашу верность положись!

Нам не нужны наказы и советы.

Любовь цветёт, бессмертная, как жизнь,

Навек сердцами нашими согрета.

                          (Перевод с абхазского К. Ваншенкина)

 

 

Мирсо ТАРСУН-ЗАДЕ (1911-1977)

              Чего ещё ты хочешь?

Твое господство признаю. Чего еще ты хочешь?
Когда пою — тебя пою. Чего еще ты хочешь?
На имя записал твое — и подпись я заверил —
И жизнь мою, и смерть мою... Чего еще ты хочешь?

Тебе известно, что рабы всегда восстать готовы,
Сломать колодки, и сорвать в тюрьме свои оковы,
И вырваться, кипя, шумя, из тесного ущелья,
Как вольнодышащий поток, на путь широкий, новый.

А я — тот раб, который рад своей нелегкой доле.
Чем жить на воле без тебя, мне лучше жить в неволе.
Захочешь — превращусь в ничто, захочешь —
я прославлюсь.
К чему здоровье без тебя? Хочу страдать от боли.

Я верностью к тебе храним. Чего еще ты хочешь?
Я от тебя неотделим. Чего еще ты хочешь?
У всех по-разному любовь берет свое начало.
Я начал с именем твоим... Чего еще ты хочешь?....

 

            Перевод с таджикского С. Липкина

 

                         ***

Если б женщина не горела — мы остались бы без огня, 
Словно вина в чанах незрелых, поднесенные свету дня.
Если б женщина не дарила продолженье в вечный путь,
как бы в мире тропу торило наше имя — и наша суть?
Если б сызмала мы не знали женской ласки, добра, тепла,
как любовь бы сроднилась с нами — как бы жизнь без нее текла?
Если б женщина не вносила нежность в грубый закон игры,
как казнилась бы наша сила, натыкаясь на все углы!
Если б женщина не пылала, был бы выстужен наш очаг,
и заря, что пылает ало, не светилась у нас в очах.

 

Фариза УНГАРСЫНОВА (1940)

                         ***

Если ты и впрямь в меня влюблён,

то не преклоняйся, будь силён:

гордых, не склонивших головы,

любит эта девушка, увы!

Ты не раб и не рабыня я —

у других угодливы мужья —

ты закабаляться не спешишь,

ты и так мне весь принадлежишь.

Ты итак в моей душе, в крови —

сердце моё отдано любви...

Мне не надо золотых серёг,

Мне не нужен дорогой платок.

Мне противна сладенькая ложь.

Если правда горькая — ну что ж?

Будь во всём правдивым до конца —

от беды не вороти лица.

Шутим ли, смеёмся ли вдвоём,

служишь ты опорою во всём.

Ты река — я берег у реки,

всё твоё — бери и береги.

            Перевод с казахского Л. Таракановой

 

 

Совет УРМАМБЕТОВ (1934)

                     ЛЮБОВЬ

Она в посёлке не слыла дурнушкою,

Но как-то, гребнем волос теребя,

Вдруг в зеркале

Курносою,

С веснушками

Со стороны увидела себя.

 

И сразу всё в глазах её померкло;

С таким лицом

О ком же ей мечтать?

Уж лучше б не глядела в это зеркало...

И кинулась с досады на кровать.

 

Её любимый проходил под окнами...

И нежно про себя подумал он:

“Как будто белый лебедь спит на озере...

И я весь мир отдам за этот сон!”

                   (Перевод с киргизского Ю. Шавырина)

 

Равиль ФАЙЗУЛЛИН (1943)

                        МОТИВ

Я любил такую девушку-красавицу!

Эх, с такою рядом

                                 годы забываются!

 

Я любил такую девушку-красавицу!

Эх, с такою рядом

                                  счастье улыбается!

 

Я любил такую девушку красавицу!

Целый мир

                       с такою рядом забывается!

 

Отрезвел я...

                       Но вовек не буду каяться,

что любил такую девушку-красавицу!

 

Я любил такую девушку-красавицу!

Не сказать...

                       Язык мой бедный отнимается...

                                               (Перевод с татарского А. Руденко)

 

 

Коста Хетагуров

                        * * *

Да, встретились напрасно мы с тобою, —

Не по пути нам, милое дитя, —

Не будем жить мы радостью одною,

Твоею стать не сможет

                                      скорбь моя...

Весне нужны чарующие трели,

Тепло и свет, широкий небосвод,

Цветы и сны, нужна ей жизнь без цели,

Без мрачных дум,

                             печали и забот...

У осени другое назначенье, —

Ей дай шипы, а не гирлянды роз,

Борьбу и труд, отвагу и терпенье, —

В ней каждый шаг —

                               мучительный вопрос...

Не сблизиться им радостью одною,

И не сплотит их общая печаль...

Да! — встретились напрасно

                                            мы с тобою, —

Не по пути, не по пути нам, —

                                               жаль!..

 

 

Гамзат ЦАДАСА (1877-1951)

                               ***

... Но если сердцу девушки не мил,

Ей люб другой, и ждёт она другого, —

Какие б песни ей ни посвятил,

Любви твоей тогда бессильно слово!

                      Перевод с аварского Н. Гребнева

 

 

Александр ЧАК (1902-1950)

                          Признание

Плачет в окнах туман. Я солгать бы не смог —

Лишь тебя я любил, дорогая.

Свои губы в какой обмакнула ты сок,

Что пылают они, не сгорая?..

 

Я глазами ищу тебя в каждом окне, —

Не блеснёт ли мне взгляд твой ответный.

Птицы светлых надежд отлетели — и мне

Вечность кажется мглой беспросветной.

 

Где ты, друг мой? Быть может, ты в зареве том,

Что бросают летящие тучи?

Иль тоскою ты только со мною вдвоём —

Чтоб тревожными строками мучить?

 

Плачет в окнах туман. Я любви не таю —

Лишь тебя я любил, дорогая.

Знаю, губы ты в кровь обмакнула мою —

И пылают они, не сгорая.

                                (Перевод с латышского В. Шефнера)

 

 

Василий ЧАЛАЙ (1917)

            СТАНЕМ РОДНЁЙ

Помню —

Парк весенний, неба просинь,

Я несу цветы, навстречу ты...

Всё прошло — и нынче сын мой носит

Юной дочери твоей цветы.

Вот бы свадьбу...

Я хочу, чтоб были

Встречи их не только до зимы,

Чтоб друг друга горячо любили,

Не расстались, как когда-то мы...

Если сбудется — и мы с тобою

Сядем дружно за столом одним,

Чокнемся и выпьем, чтоб роднёю

Стать на счастье нашим молодым!

                 (Перевод с марийского С. Поделкова)

 

 

Лоик ШЕРАЛИЕВ (1941)

                                      ***

Она не река, но устроила наводнение,

Не солнце она, но лучи распустила весенние.

“Тони и гори!” — она приказала беззвучно.

Ну что же, тону, и горю, и не жажду спасения.

                                      (Перевод с таджикского И. Лисянской)

 

 

Скачано с www.znanio.ru