Октябрьская революция 1917 года

В мировой истории не так много событий, подобных Русской революции, роль и значение которых не только вызывают противоречивые и зачастую противоположные оценки, но до сих пор используются в борьбе разных политических сил и идеологий. Для этого есть веские основания. Революция 1917 года провозгласила своей целью освобождение людей от гнета самодержавной власти и отношений неравенства, однако в результате ее возникло советское тоталитарное государство, подавлявшее личность и ее права, враждебное самой идее свободы. Советские люди получили массовый доступ к образованию, современным знаниям, но при этом запрещалась любая не санкционированная сверху гражданская инициатива, и жестоко преследовалось инакомыслие. Не менее противоречивым было международное влияние революции и Советского проекта. Перед лицом этого вызова капиталистический мир начал меняться, был вынужден более широко учитывать интересы и запросы массовых слоев населения. Пример и поддержка со стороны Советского Союза стали мощным стимулом для народов колониальных и полуколониальных стран в их борьбе за национальное и социальное освобождение. Но советская социально-экономическая система, в конечном счете, оказалась неконкурентоспособной: она не смогла обеспечить поступательный социальный и научно-технический прогресс и потерпела поражение в историческом соревновании с мировым капитализмом. Хотя констатация этих очевидных противоречий многих заставляет усомниться в том, можно ли рассматривать Русскую революцию 1917 года как целостный феномен мировой истории, задача постижения смысла, последствий и уроков революции не теряет своего значения и 3 актуальности. Чем же она была - неудачной, тупиковой попыткой улучшить человеческое общество или перспективным Проектом, цели и способы реализации которого не были до конца ясны самим его инициаторам и лидерам? Какие исторические результаты и следствия Русской революции продолжают и сегодня оказывать влияние на Россию и мир, а что навсегда осталось в ушедшем ХХ столетии? Сложность этих вопросов для наших современников не в последнюю очередь связана с тем, что восприятие Русской революции 1917 года, как среди политиков, так и в массовом сознании, до сих пор находится под сильным влиянием господствовавших в советскую эпоху представлений. В соответствии с ними считалось, что революция открыла России неограниченные возможности развития, обеспечила ей перспективу превращения в ведущую державу мира - кардинальным образом изменила основы человеческой цивилизации и направление ее дальнейшей эволюции. Неоднозначные итоги и внутренние противоречия революции 1917 года Россия вступила в капиталистическую эпоху примерно тогда же, когда и другие европейские государства. Однако ее относительная географическая удаленность от ядра развития капитализма и наличие значительных внутренних ресурсов долгое время позволяли сохранять сложившуюся военно-феодальную структуру, которая сдерживала капиталистическую трансформацию экономики и модернизацию государства. Это предопределило простой - «охранительный» - ответ на внешние вызовы. На европейские революции русская монархия отвечала «закручиванием гаек» внутри страны. Периодически властями 4 инициировались «реформы сверху», но столь же периодически, как только становилось ясно, что реформирование невозможно без изменения наличного внутреннего политико-правового и социального порядка, происходило очередное «подмораживание» сложившейся системы. Так, на протяжении более чем столетия, предшествовавшего революции, русские охранители всегда брали верх над системными либералами-реформаторами и фактически заблокировали эволюционный путь развития страны в направлении социально-экономической и политической модернизации. Между тем, в недрах Империи и на уровне общества, по меньшей мере, начиная с Александра Герцена, вызревал другой ответ, сочетавший в себе идею «особого пути» и идею социализма. Он воплотился в идеологии и практике революционного движения, в становлении и развитии которого важнейшую роль сыграла русская интеллигенция. В условиях жесткого противостояния российского абсолютистского государства любым попыткам системных социально-политических изменений именно революционное движение стало претендовать на роль главного субъекта назревших перемен. Это, в значительной мере, приблизило перспективу революции. К 1917 году, прежде всего, из-за Первой мировой войны царская Россия была поставлена в трудную, по сути, тупиковую ситуацию. Продолжение военных действий грозило внутренней катастрофой, а выход из войны означал потерю статуса участника «концерта великих держав». Не справившись с грузом военных поражений и не сумев противостоять нараставшему давлению со стороны оппозиционных либеральных кругов и забастовочного движения рабочих, монархия Романовых рухнула в феврале 1917 года. Но Русская революция произошла в стране со слабой экономикой и неразвитыми гражданскими институтами, почти не имевшей опыта 5 демократии и сотрудничества классов, в обществе с сильнейшим социальным и культурным расслоением, где даже в среде интеллигенции, как писали еще авторы сборника «Вехи», идеи Просвещения были усвоены поверхностно и неполно. Горячо восприняв просвещенческие идеи прогрессизма и универсализма, русская интеллигенция увлеклась, главным образом, вольтеровской линией в этом мощном идейно-философском течении, отводившей первейшее место в деле улучшения социального порядка - формированию Нового Человека. При этом другой традиции Просвещения, делавшей упор на развитии институтов и концепции естественных прав человека, не уделялось должного внимания. Если европейские общества шли по пути постепенного совершенствования конкурентных систем капитализма в своих странах, то в преимущественно аграрной и военно-феодальной России представители европеизированных слоев вынашивали идеи разрушения «до основания» с последующей реализацией абстрактных планов построения справедливого общества, отличного, как от царизма, так и западных либеральных демократий. Это во многом предопределило характерное для российской политической культуры сочетание утопизма и радикализма, определившее дух Русской революции 1917 года. Хотя в постсоветской России распространена точка зрения, согласно которой после свержения царской монархии перед страной открылось множество альтернатив, а победа большевиков явилась результатом почти случайного совпадения многих факторов. В реальности коридор возможностей на пути от Февраля к Октябрю 1917 года не был широк. Для реализации либерально-демократической и тем более социал-демократической повестки в стране не существовало ни институциональных условий, ни культурных оснований, ни сформировавшихся политических сил. 6 Представители правящего класса Российской империи ни в период с Февраля по Октябрь 1917 года, ни позже, в годы гражданской войны, не смогли выработать адекватный ответ на проблемы, вызвавшие революцию. Они были тесно связаны с государственной машиной империи Романовых и не имели опыта самостоятельного управления страной. Лишившись опоры на монархию с ее огромным бюрократическим аппаратом, они не сумели выработать новых, привлекательных для большей части общества политических идей и не обладали способностью к социальным компромиссам. К началу революции в стране не было ни одной социальной группы или класса, включая и промышленный пролетариат, которые были бы заинтересованы в утверждении политического порядка, основанного на уравниловке, административном принуждении и огосударствлении собственности. Среди массовых слоев российского общества доминировал запрос на глубокие социальные реформы – прежде всего, в сфере аграрных и трудовых отношений, включая, например, наделение землей крестьян и введение восьмичасового рабочего дня для рабочих. Для образованных слоев населения приоритетное значение имел переход к парламентскому строю и разделению властей. Таким образом, существовал запрос на демократический, социально ориентированный капитализм. В этом смысле Россия ничем не отличалась от других стран Европы, где также вспыхнули революционные события - таких, как Германия, Финляндия, Венгрия, Словакия. Но революция в России оказалась восприимчивой к большевизму. Это стало возможным благодаря комплексу причин, подробно проанализированному в историографии. Февральская Революция 1917 года разрушила прежний государственный аппарат и в течение нескольких месяцев привела к параличу управления страной. Россия, по существу, не имела никакого 7 опыта демократического развития, в результате чего массы стали воспринимать появившуюся свободу как вседозволенность. И, наконец, огромную роль в социальной и политической жизни страны, несравнимую с другими воюющими государствами, стали играть люмпенизированные слои населения, выбитые из привычных социальных ниш и отношений. Они-то и составили массовую базу для реализации большевистского Проекта казавшегося многим авантюрой. Именно благодаря этим обстоятельствам большевистская партия пришла к власти. Захват и удержание власти в такой обстановке были уже делом политической техники и технологий. Успешное решение этих задач большевиками было обусловлено в первую очередь тем, что искусством политической тактики в совершенстве обладали их лидеры, существенно превосходившие конкурентов в организации, умении говорить с массами и манипулировать ими. Большевикам удалось умело использовать приобретшие огромную популярность политические лозунги – требования мира и скорейшего проведения земельной реформы, которая наделила бы землей десятки миллионов крестьян. На короткой дистанции от Февраля к Октябрю вопрос о немедленном мире «без аннексий и контрибуций» не просто вошел в российскую политическую повестку, но стал едва ли не главным требованием масс. Что касается вопроса о земле, то он был ключевой проблемой внутриполитического развития страны, начиная с крестьянской реформы 1861 года. Монополизация большевиками популярных лозунгов лишила Временное правительство массовой поддержки и облегчила захват власти большевиками в Октябре. Мощная социальная динамика, которую вызвала Революция, вывела на передний план неграмотную массу аграрного населения. Превращение ее в реального политического и социального актора существенно снижало модернизационный потенциал изменений, 8 вызванных революцией. Важнейшей целью, которую провозгласили большевики, придя к власти, было построение общества свободы и социального равенства. Однако по мере того, как складывалась мобилизационная модель административно-распределительного социализма эти идеалы заменялись установками на полное подчинение граждан страны воле правящей партии и тоталитарного государства. Отчасти это и предопределило неудачу в реализации стратегии большевиков, направленной на формирование Нового Человека, строителя коммунистического общества. Хотя следует признать, что эта цель по определению была нереализуемой. В рамках утвердившейся общественной модели вместо прежнего сословного неравенства, возник новый тип социального неравенства – между управляющим меньшинством и управляемым большинством. Другой целью большевистского Проекта было достижение всеобщей грамотности и создание в России, позднее в Советском Союзе, городского индустриального общества. В ходе строительства социализма «во враждебном окружении» к этому добавилась еще одна цель: превращение СССР в мощную в военном отношении державу, обладающую передовой оборонной промышленностью. Обе эти цели были, в основном, реализованы. К середине 1950-х годов в Советском Союзе, действительно, удалось построить урбанистическое индустриальное общество. Благодаря большому вниманию, которое отводилось приращению естественнонаучных знаний и массовому образованию, в СССР был накоплен значительный человеческий капитал, необходимый для перехода к следующему, постиндустриальному этапу развития общества. Однако в рамках советской антидемократической политической модели такой переход оказался невозможным. 9 Таким образом, в силу фундаментальных причин преобразовательные возможности Русской революции 1917 года носили ограниченный характер. Ограниченность была обусловлена периферийным характером Российской империи, дефицитом имеющихся у нее ресурсов для модернизации. Это предопределило как противоречивость дальнейшего политического развития Советской России, так и последствий Русской революции для мира в целом. Революция как рождение нового политического и социального Проекта Наследуя революциям Нового времени, Русская революция несла в себе пафос радикального разрыва с прошлым в сочетании с идеей публичной свободы. «Свобода» в данном случае означает не просто освобождение от тех или иных форм угнетения, но, главным образом, учреждение принципиально новой формы правления – устроение публичной сферы. Именно это делало «революционными» проекты различных политических сил, принимавших участие как февральских, так и октябрьских событиях. История Русской революции, какие бы хронологические рамки ни были заданы этому явлению, в значительной степени, представляет собой соперничество таких проектов, каждый из которых очерчивал собственный горизонт социальной утопии. Впрочем, и большевистский проект первоначально не был гомогенным: дискуссии относительно путей переустройства тех или иных сфер жизни общества не прекращались до начала 1930-х годов, когда они были насильственным образом прекращены Сталиным. Осознание возможности разорвать с устаревшей традицией и обрести чувство подлинной новизны – важная черта революций модерна. Учитывая это, представление о революции как об исторически 10 детерминированном «переходе» от «архаики» к «современности» выступает очевидным упрощением. Поэтому целесообразно рассматривать ход Русской революции как комбинацию скорее дискретных, чем непрерывных, процессов, событий и дискурсов, не отрицая при этом их взаимосвязанности, а также имея в виду структурные политико-экономические факторы, способствовавшие усилению одних тенденций и подавлению других. В политическом плане к началу 1917 года в России не существовало единого революционного проекта. Различные политические силы поразному представляли путь, который должна была открыть надвигавшаяся революция. С точки зрения либералов, ее задачей было утверждение парламентского строя с ответственным правительством и установление равенства граждан перед законом вне зависимости от их происхождения, социального статуса и имущественного положения. Все это должно было способствовать интеграции в сообщество передовых западных государств, с которыми Россия находилась в одной военной коалиции в годы Первой мировой войны. Социалистические партии – меньшевики и эсеры – рассматривали приближавшуюся революцию как точку отсчета для глубоких социальных и демократических реформ, осуществление которых, как им представлялось, создавало почву для движения страны в направлении социализма. Крайне левые – максималисты и анархисты – видели в революции возможность для реализации утопий «трудовой республики», или русского воплощения идеи самоуправляющегося социализма и федерации анархистских коммун. Большевистский (ленинский) Проект нового общества, как он сложился к 1917 году, выглядел весьма эклектичным. Тем не менее, большевики были единственной среди европейских социал-демократов партией, которая в качестве важнейшей практической задачи ставила 11 создание государства диктатуры пролетариата. У европейских социалистов подобные требования существовали в партийных программах, но нигде не рассматривались в качестве ближайших целей практической политики. У народников большевики позаимствовали идею авангардной партии, ведущей рабочих к победе социалистической революции и от их имени управляющей новым обществом. Но самое главное заключалось в том, что, большевики рассматривали надвигающуюся Русскую революцию лишь как прелюдию к мировой революции. Владимир Ленин был последователем Карла Маркса в том смысле, что он, как и Маркс, полагал, что социализм можно построить лишь после того, как революция победит в развитых капиталистических странах. Для Ленина Россия была лишь плацдармом, с которого революция должна была начать победоносное шествие и охватить развитые страны. Большевистский Проект не оставался неизменным. С момента зарождения до времени превращения его в новый общественный строй в 1930-е годы Проект пережил сложную эволюцию. В 1917 – начале 1918 года онсодержал еще много элементов утопии, почерпнутой Лениным у позднего Маркса (отказ от парламентаризма и замена его «республикой Советов», всеобщее вооружение народа, рабочий контроль на производстве). Однако затем в условиях ожесточенной гражданской войны этот Проект трансформировался в мобилизационную модель государства - военного лагеря с огосударствлением собственности, всеобщим принуждением к труду и сверхцентрализованным распределением. Часть большевиков еще тогда пришла к выводу, что модель, названная «военным коммунизмом», на самом деле, и есть практическое воплощение их Проекта. Однако в начале 1920-х годов для окончательного его утверждения на практике у большевиков не было 12 сил. Поэтому в 1920-е годы они были вынуждены пойти на компромисс и создать социальную коалицию с различными общественными слоями, выступавшими за свободу торговли, но «соглашавшимися» на сохранение однопартийного политического режима в стране. Социальный компромисс 1920-х годов, допускавший ограниченную частную инициативу в экономике и определенную свободу творчества в искусстве, был временным, переходным явлением. Принципиально важные изменения, оказавшие, возможно, решающее влияние на судьбу большевистского Проекта, произошли в начале этого десятилетия. После поражения Революции 1919 года в Германии и провального похода Красной Армии в Польшу в 1920 году стало понятно, что надежды на мировую революцию не сбылись. Это означало, что строить социализм в России (СССР), стране со средним уровнем промышленного развития и немногочисленным рабочим классом, придется «во враждебном капиталистическом окружении». В таких условиях большевистский Проект неизбежно утрачивал даже теоретическую перспективу демократического развития: он мог развиваться лишь в рамках мобилизационной модели, в которой причудливым образом переплетались элементы модернизации и контр-модернизации, и которая порождала многочисленные противоречия. Не случайно, будучи изначально секулярным и просвещенческим, большевистский Проект в дальнейшем пришел к языческому культу Вождя. Тем не менее, несмотря на антидемократическую трансформацию, большевистскому Проекту удалось в течение долгого времени сохранять эгалитаристскую идеологию первых лет революции. Именно эта идеология помогла ему обрести «второе дыхание» в период хрущевской Оттепели. Ее гуманистическая направленность проявилась в сфере культуры и идеологии, где главной темой стало свободное развитие личности. Однако политический строй и 13 экономическая система остались неизменными – это предопределило поражение Оттепели. Идеи Революции 1917 года стали источником вдохновения для политики Перестройки, когда во второй половине 1980-х годов руководством СССР во главе с Михаилом Горбачевым была предпринята попытка создания нового общества – «социализма с человеческим лицом». Однако сопротивление закостенелой общественно-политической и социально-экономической советской системы, сложившейся в предшествующие десятилетия, оказалось настолько сильным, что Перестройка была насильственно прервана. В современной России наследие Советского проекта по-прежнему является предметом ожесточенных политических дискуссий, особенно, когда речь заходит об утраченном статусе сверхдержавы и о социальных гарантиях, которые имели граждане бывшего СССР и которых лишились современные россияне. И хотя сегодня на политической арене страны нет ни одной значимой силы, которая провозглашала бы своей целью возвращение в советское прошлое, на символическом уровне отношение к революции 1917 года по-прежнему остается и, по всей видимости, еще будет оставаться одним из критериев политической идентификации, линией, разделяющей различные политические силы и приверженцев разных идеологий