Программа «Летней игровой площадки. Футбол»

Нетто И. А. Н57  Это футбол. Предисл. Н. Старостина. 2­е изд., доп. М.«Физкультура и спорт», 1974. (Сердца, отданные спорту) 200 с. ил. Второе издание книги заслуженного мастера спорта СССР Игоря Александровича Нетто «Это футбол» значительно исправлено и дополнено. Выдающийся советский футболист, бессменный капитан московского «Спартака» и сборной команды Советского Союза перешел на тренерскую работу и вместе с тем продолжает выступления на футбольном поле, играет в составе команды ветеранов, знаменитых некогда мастеров В   новое   издание   вошел   рассказ   о   крупнейших   событиях,   происшедших   в   нашем   отечественном   и мировом футболе в последние годы. (с) Издательство «Физкультура и спорт», 1974 год Николай Старостин, заслуженный мастер спорта СССР. Победа команды — вот его цель! Игорь Нетто!.. Больше десяти лет подряд он был капитаном и «первой скрипкой» ансамбля московских спартаковцев и сборной страны. Рослый,   по­спортивному   подтянутый,   неиз»   менно   корректный.   Игорь   Нетто   завоевал симпатии миллионов любителей футбола своеобразием своего мастерства, той резко очерченной игровой индивидуальностью, которая присуща лишь футболистам самого высокого класса Был он стойким бойцом на поле, спортсменом волевым, с горячим сердцем. Знакомы были ему азарт и бескомпромиссность борьбы Но всегда, даже в моменты высшего напряжения, он оставался тонким тактиком и стратегом Игорь Нетто все видел и все понимал на поле, задумывал и осуществлял всегда остроумные и верные тактические комбинации, ведя за собой партнеров Спартаковский  острокомбинационный  и атакующий стиль, полюбившийся зрителям, во многом обязан своим становлением Игорю Нетто. На футбольном поле был он вездесущ, казалось, не знал усталости, а если и уставал, не показывал виду. Огромное трудолюбие на тренировках, свидетелем которого я был многие годы, позволяли Игорю Нетто действовать за двоих в труднейшем соревновании. Можно было только удивляться   его   самоотверженности   и,   удивляясь,   уважать   то   чувство   ответственности спортсмена, которое  побуждало его брать зачастую  на себя исправление ошибок товарищей, менее опытных или более утомленных. Зрелый   мастер,   виртуозно   владеющий   техникой   футбола,   Игорь   Нетто   весь   свой творческий дар и громадный опыт без остатка отдавал коллективной игре, никогда не помышляя о том, кому достанутся аплодисменты и восторги зрителей. Победа команды — вот цель и смысл действий капитана Игоря Нетто, его принцип, которому он оставался верен во все годы своего спортивного подвижничества. Не часто мне приходилось встречать мастеров более преданных футболу, чем Игорь Нетто! Немногие   сделали   для   становления   мастерства   советского   футбола   столько,   сколько   сделал Игорь Нетто! Говорят, у него трудный характер. Но мы­то, старые товарищи Игоря Нетто, отлично знаем, что   он   исключительно   честно   относится   к   большому   труду   спортсмена.   Именно   этим   и объяснялась его беспощадная требовательность к себе и партнерам. Коммунист, кавалер ордена Ленина, заслуженный мастер спорта Советского Союза, Игорь Нетто достиг высших степеней признания, высших ступеней успеха. Восемь раз, в разные годы, совершал   он,   капитан   футбольной   дружины   мастеров   «Спартака»,   круг   почета   по   гаревой дорожке   переполненного  стадиона:  пять  раз,  когда  его  родная  команда   завоевывала   звание чемпиона страны, и трижды, когда ей доставался Кубок. С именем Игоря Нетто связаны крупнейшие успехи советского футбола на международной спортивной арене: победа сборной СССР на мировых Олимпийских играх 1956 года и завоевание Кубка Европы в 1960 году. Второе   издание   книги   Игоря   Нетто   «Это   футбол»   является   как   бы   продолжением спортивной жизни выдающегося советского футболиста. Его рассказ о себе, о том, как стал он мастером,   его   размышления   о   путях­дорогах   нашего   отечественного   и   мирового   футбола представляются интересными и поучительными. Не сомневаюсь, что книга будет читаться, что она принесет немалую пользу всем, кто любит футбол. От автора Я   пишу   эти   строки   в   Тегеране,   большом   и   своеобразном   городе,   в   котором   высоченные   древние минареты соседствуют с современнейшими строениями XX века, в котором мудрая тишина пролетевших над ним столетий спокойно уживается с по­восточному шумной, пестрой и говорливой жизнью столицы Ирана наших дней. В Иране я скоро уж полгода. Подходит к концу обусловленный контрактом срок моей работы со сборной футбольной командой этой страны. Ото   не   первая   моя   поездка   в   далекие   страны   в   качестве   «полномочного   представителя»   нашей советской футбольной школы. международные встречи. Первая была — на остров Кипр. На Кипре я работал с лучшей командой республики — «Омо­нией». Ей предстояли ответственные Мой   первый   тренерский   опыт   работы   с   зарубежной   командой   был   особенно   труден.   Началось   с «языкового барьера». Я владею английским языком, мои же подопечные английский знают мало. Греческого языка я не знал вовсе, они не знали русского. Впрочем,   этот   барьер   мы   сообща   преодолели   довольно   быстро.   Помог   интернациональный   язык футбола. Главное же — помогло искреннее, я бы даже сказал — неутолимое желание молодых футболистов­ киприотов узнать как можно больше во время наших занятий. Мне было приятно работать с киприотами. Старательность   и   оптимизм   были   выше   всяких   похвал.   Ведь,   надо   сказать,   условия   для   тренировки футболистов на острове весьма сложные. В Никозии есть три футбольных клуба, и все они тренируются в одно и то же время на единственном, более или менее подходящем поле, жестком, без травяного покрова. ...В Тегерание я второй раз. Иранские футболисты так же, как и киприоты, очень внимательны и чутки. Они хорошие спортсмены и, думаю, в недалеком будущем заставят говорить о себе. В том, что я, москвич, оказался вдруг далеко от дома и веду занятия с зарубежными футболистами, необычного  нет.  Как­то в составе  делегации  советских  спортсменов  мне пришлось  побывать  на Первых африканских играх в Конго (Браззавиль). Был там и футбольный турнир. В финал вышла, к великой радости браззавильцев, их команда. Кто же тренировал эту команду, привел ее к успеху? Оказывается, это сделал мой старший товарищ и одноклубник, московский спартаковец Василий Николаевич Соколов, в прошлом замечательный защитник, наш капитан. Во время финального матча в Конго мы сидели с Василием Николаевичем вместе. Он волновался и радовался, досадовал и гордился. И все спрашивал, как мне понравились его ребята. Он так и говорил: «мои ребята». Он был очень доволен, когда я совершенно искренне сказал, что ребята в самом деле дейсттву­ют на поле отлично, что, право же, видна его школа в этой цепкости, трудолюбии, находчивости. Он говорил мне, что твердо верит в хорошее будущее молодого африканского футбола: «Подожди, вот увидишь, я еще буду гордиться тем, что стоял у его истоков и помогал чем мог!» Эти слова моего товарища мне часто вспоминались на Кипре, вспоминаются и здесь, в Тегеране. Таков уж обычай советских людей   —   помогать   тем   друзьям,   кто   нуждается   в   этой   помощи,   и   помогать   горячо,   с   полной ответственностью за то, что ты делаешь. Мы, спортсмены, помогаем расти спортивному мастерству, делимся всем, что есть у нас. Я знаю — во многих странах мира работают тренерами мои соотечественники. Это почетно. Высок авторитет советского спорта. Быть его представителем — большая честь. В первом издании моих записок футболиста я остановился на событиях 1962 года, первенстве мира в Чили. С тех пор много других событий произошло в нашем отечественном и мировом футболе. В новом издании этой книги я постараюсь дополнить свой рассказ теми раздумьями, которые навеяны новой бурной порой дальнейших поисков и находок на футбольном поле, ГЛАВА 1  МЯЧ И ШАЙБА 1. Не могу вспомнить, когда я начал играть в футбол. Лет с семи, это уж наверное, стал участвовать в регулярных «матчах». Чемпионат, в котором я тогда играл, был несколько своеобразен. Он не имел ни начала, ни конца. Он проходил в осеннюю слякоть и в зимние морозы, длился круглый год и каждый день. Матч не   имел   границ   времени,   и   если   прерывался,   то   по   причинам   вовсе   не   спортивного характера: сердитый управдом или, что еще хуже, разъяренная хозяйка разбитого окна принималась охотиться за мячом, призывая на наши буйные головы гром и молнии... Впрочем, бывали и другие причины перерывов в игре. Я говорю, конечно, о школе и домашних   уроках,   об   обеде   и   наступавшем   всегда   рано   вечере.   Все   это   тоже   было. Перерывы   в   футбольном   матче   наступали   вдруг   и   оттого,   что   все   его   участники отправлялись гонять по улицам на коньках. Наш футбольный «чемпионат» проходил во дворе обыкновенного московского дома в Даевом переулке, на Сретенке. Нет нужды говорить, что воротами нам служили школьные сумки, кирпичи, сброшенные с плеч пальто. Большой спор, который традиционно вели и ведут   между   собой   мастера   «Спартака»   и   «Динамо»,   нашел   и   у   нас   во   дворе   свой отголосок. Среди нас были «динамовцы» и «спартаковцы». И хоть большинство из нас не видело, как играют наши любимцы,— страсти разгорались немалые и накал борьбы во дворе не остывал годами. Итак, мне было семь или восемь лет. Сейчас наш двор мне кажется маленьким, а в те годы представлялся большим. Но странно, даже позже, когда я уж давно стал мастером футбола, игроком сборной команды страны, мое детское увлечение мне не казалось ни маленьким, ни пустяковым. Думаю, что все было правильно, что и в футбол я так долго играю оттого, что не знал меры, гоняя часами мяч по двору. Как   и   в   каждом   дворе   любого   дома,   был   у   нас   свой   заводила   —   паренек   чуть постарше нас. Звали его Вася Чириков. Он уже играл в детских командах стадиона Юных пионеров: зимой — в хоккей, летом — в футбол. Мы трогали его клюшки и бутсы, ходили за ним гурьбой, слушались, пытались подражать. 2. Летом 1940 года я впервые попал на большой футбольный матч. Попал честь честью, по билету. Взял меня с собой мой старший брат, Лева. Сидели мы на Восточной трибуне стадиона «Динамо», и я всей душой болел за хозяев поля, которые встречались, помню, со своими ленинградскими одноклубниками. Нельзя   сказать,   чтобы   обстановка   большого   стадиона   была   вовсе   для   меня   не знакома. Я слушал радиорепортажи, которые тогда начинали становиться популярными. Но   то,   что   я   увидел   на   стадионе   «Динамо»,   совершенно   потрясло   меня.   Огромным   и бесконечно праздничным показался мне стадион. Далек я был от мысли, что когда­нибудь удастся и мне выйти на это большое, солнечное зеленое поле и тысячи глаз станут следить за   мной.   Счастливчиками,   избранниками   судьбы   представились   мне   футболисты.   Это ощущение   праздничности,   чего­то   необычайного,   светлого   захватило   меня   целиком   и, может быть, заставило еще больше полюбить спорт, еще больше и теперь уже навсегда. Я часто, между прочим, думаю, что эту праздничность, эту радость надо побольше доставлять ребятам. Доставлять, когда это можно, когда, например, стадион далеко не полон, а мальчишки толпятся перед строгими контролерами: «Дяденька, пропусти!..» Я всех бы таких мальчишек пускал на стадион. Много ли они займут места?.. Я всех бы их с удовольствием провел с собой за руку: «Сиди вот тут, смотри...» В мой первый день на стадионе я был захвачен всем, по все­таки помню отлично, как играл Николай Дементьев. Меня буквально поразило, с какой легкостью, как остроумно он справляется с мячом, заставляя его едва уловимыми движениями ног двигаться по полю так, будто мяч был привязан к ноге за веревочку! Я рот раскрывал, когда мяч попадал к Дементьеву, и все следил за ним, и все ждал еще каких­нибудь чудес. — Ну, понравилась игра?— меня брат. — Здорово!— я.— А ты видел, что делает с мячом Дементьев?.. Помню и вторую встречу с большим футболом. На этот раз я оказался в самом центре футбольных   событий.   Попал   на   матч   «Спартака»   с   «Динамо».   Я   тогда   оглох   от взволнованного шума на трибунах, сам переволновался за своих динамовцев так, что руки и ноги дрожали. Наверное, я кричал и прыгал от радости, когда Сергей Ильин, пройдя по краю,   послал   мяч   точным,   сильным   резаным   ударом   в   сетку   ворот   спартаковцев.   Я помрачнел, и мне показалось, будто над стадионом нависла туча, когда Виктор Семенов, центральный нападающий спартаковцев, забил с лёта красивый гол!.. С еще большим удовольствием играл я после всего этого на своем дворе. Старался подражать то Дементьеву, то Сергею Ильину... Дворовая мальчишеская игра приобретала какой­то новый смысл, становилась еще интереснее. До войны я не успел по­настоящему подойти к спорту. Так случилось, что удалось 3. это сделать в самые трудные, военные годы. Помню,   записался   я   в   спортивную   секцию   московского   Дома   пионеров,   что   в переулке Стопани, у Кировских ворот. Зимой ходили в Сокольники кататься на лыжах, летом   тоже   в   Сокольники   —   заниматься   легкой   атлетикой:   бегали,   прыгали,   метали деревянную гранату... Вот тогда я в первый раз почувствовал, что такое настоящее соревнование. Все было организованнее,   строже.   Даже   ребята   и   девочки   показались   мне   почти   незнакомыми, какими­то посерьезневшими. Да, это был уже спорт! Мы принимали старты, у нас были нагрудные номера, и спортивные судьи вызывали нас по фамилиям... Мне   тогда   случилось   не   так   уж   плохо   выступить   в   первенстве   Москвы   для школьников. В лыжном кроссе на три километра я занял восьмое место, а летом оказался вторым в беге на шестьдесят метров и четвертым в прыжках в длину! Хорошо   для   любого   спортсмена   получить   разностороннюю   закалку   с   детства. Каждый вид спорта, футбол в том числе, требует прежде всего атлетизма. Без фундамента, без   разностороннего   развития,   выносливости,   умения   бегать,   прыгать   не   уставая,   без скорости и силы нет смысла выходить на поле. Как бы ни был одержим паренек футболом, — ничего у него не получится без отличной физической подготовки. А получить ее не так уж трудно. Просто надо иметь волю, чтобы заставить себя делать самые простые вещи: зарядку по утрам, например, или лыжные походы — не от случая к случаю, а постоянно... Есть такой термин «бытовая физкультура». Это когда человек не ждет приглашений или подсказок, а сам старается использовать свободную минутку для того, чтобы стать еще чуточку сильнее или выносливее. Поднимается, к примеру, по лестнице, прыгая на одной ноге,   старается   сегодня   достать   листок   на   ветке,   который   вчера   никак   не   давался. Пытается в одиночку так отработать удар по мячу, чтобы мяч точно шел туда, куда тебе хочется... Не   надо   также   бояться   плохой   погоды,   «беречь   себя».   Известно,   что   нам, футболистам, приходится твердо соблюдать закон: «матч состоится при всякой погоде». Ох, сколько разных капризов погоды мне удалось испытать! Бывала такая жара, в которую и двигаться­то кажется страшно, а ты играй полтора часа с полным напряжением. Жара Индии сменялась жестким русским морозцем, да еще с ветром, но играть все равно надо, хоть поле уже жестко, как асфальт!.. Казалось бы, немудрено схватить насморк, а то и воспаление легких при стуже, равно как не исключен и солнечный удар при температуре, при которой можно на камне печь лепешки... Но нет, не бывает ни насморков, ни солнечных ударов. И это не потому, что невосприимчивость к капризам природы — какое­то свойство мастера спорта. Просто тут сказывается закалка, полученная с малых лет. Один мой знакомый спортсмен, известный партизан   в   годы   войны,   рассказывал   такой   эпизод.   Перебросили   их,   целую   группу,   во вражеские тылы. Первый лютый враг, с которым пришлось столкнуться в единоборстве, был сорокаградусный, с ветром, мороз. А деться некуда: степь, лес и никакого жилья. Шли сутками. Тому кто не был готов к таким испытаниям, было трудно. Начинал ежиться, ослабевал   духом   и   телом.   Этого   только   и   надо   морозу!   А   мой   приятель   шел   грудь нараспашку, голова — высоко. Может, ему не было холодно? Замерзал и он. Но он не позволял себя победить и товарищам помогал. Тут все дело в характере. Он приходит вместе   с   закалкой,   крепнет.   Я   оттого   задержался   здесь   в   своем   рассказе,   что представляется мне ранняя закалка важным условием для успеха в спорте. К счастью, я прошел всю эту, нигде не зарегистрированную школу. Напомню, время, когда   я   подходил   к   спорту,   тренируясь   в   лыжной   и   легкоатлетической   секциях   Дома пионеров, было трудное, голодное и холодное. Но, как говорится, затягивали потуже ремни и — бегали, закалялись, и ничего: росли крепкими, здоровыми. Спорт жил и в то тяжелое время.   Бегая   по   гаревой   дорожке   на   стадионе   в   Сокольниках,   мы,   ребята,   все посматривали,   как   на   футбольном   поле   тренируются   футболисты   клубных   команд «Спартака». Кончались наши занятия, но мы подолгу еще торчали на трибунах, смотрели. «Эх, сыграть бы еще в футбольчик!..» 4. Только случайно не стал я в футболе динамовцем. Горячая мальчишеская симпатия к этой замечательной команде не остывала во мне. Ранней весной 1944 года мы, группа ребят с нашего двора, отправились на стадион «Динамо» записываться в детскую команду. Но нам долго не везло. Мы никак не могли застать Михаила Васильевича Чуркина, руководителя детских команд. Не помню, кто сказал нам, что можно «записаться в футболисты» на стадионе Юных пионеров. Туда я отправился уже один — ребятам надоело ездить понапрасну каждый день. На стадионе пионеров мне повезло. — Вон стоит дядя Паша,— сказали мне ребята,— валяй к нему, может, все будет в порядке! Павел   Лапшин,   или   дядя   Паша,   как   все   его   в   этом   спортивном   молодом   мирке называли,   оглядел   меня,   сказал   просто:   «Ладно,   посмотрим.   Приходи   завтра   на тренировку...» И началась моя футбольная жизнь. Два раза в неделю — тренировки, в воскресенье — календарные игры. Конечно, прежде чем меня записали в детскую команду, дядя Паша внимательно присматривался к тому, как я себя веду, что умею. Тренировались вначале мы босиком.   (Бутсы   получили   только   к   началу   соревнований.)   А   мяч   был   настоящий, футбольный, жесткий. Однажды подошел ко мне дядя Паша, трепанул волосы, усмехнулся: — Ничего... Бьешь вроде подходяще. Будешь играть за детскую... Много прошло времени с тех пор. За эти годы я получал золотые медали и большие красивые  дипломы. Однако вряд ли  так непосредственно, взволнованно, почти  до слез радовался им, как радовался в тот летний далекий день на стадионе Юных пионеров. Первое мое настоящее футбольное соревнование — чемпионат Москвы для клубных команд.   Я   играл   в   детской   команде   за   футбольный   коллектив   спортивного   общества «Крылья Советов». Играли мы круглый год. Когда подсыхала осенняя слякоть и наступала зима, мы снова   встречались   вместе   в   нашей   раздевалке   под   трибунами.   Теперь   мы   становились хоккеистами. Бывало, раз по десять за неделю бегаешь до этого на стадион, смотришь: неужели еще не залит каток? В   нашей   детской,   а   потом   юношеской   команде   я   играл   на   месте   центрального нападающего. Тогда еще у нас был неизвестен хоккей с шайбой. Позже я ему тоже отдал дань. Русским хоккеем  увлекалось  большинство футболистов. Помню, восхищало  меня мастерство   Михаила   Якушина   и   Василия   Трофимова,   непревзойденных,   по­моему, виртуозов клюшки и мяча. Мне жаль, что эта замечательная игра, полная стремительности, просторная,   атлетическая,   несколько   отошла   на   второй   план,   уступив   место   хоккею   с шайбой. Мне, да, наверное, и не только мне, русский хоккей давал очень много, и прежде всего   —   хорошую   спортивную   форму   круглый   год.   Ведь   напряженные   спортивные поединки на льду не заменишь никакими тренировками в спортивном зале. Мне хотелось бы посоветовать молодым футболистам: не забывайте о большой физической нагрузке во время   перерыва   между   двумя   футбольными   сезонами.   Наш   организм   устроен   так,   что довольно быстро теряет способность к длительному физическому напряжению, если его не тренировать... Легко потерять спортивную форму, но трудно ее восстановить. Это истина, не требующая доказательств. Но она осознается обычно уже в те годы, когда становится все   труднее   сохранять   силы   и   выносливость.   В   молодости   больше   рассчитываешь   на нерастраченный запас энергии, сил. Терять и потом рывком пытаться восстановить силы — неразумно. Уходит масса энергии, а она, к сожалению, у нас не безгранична. 5. Техника — оружие футболиста. Кто же захочет сознательно выходить на поединок слабовооруженным? Но, пожалуй, вся беда как раз в том, что даже слабое вооружение кажется иной раз молодому футболисту достаточным. Быстрота, неутомимость молодости позволяют ему успешно действовать па поле. Он забивает голы, его считают опасным. Его начинают любить зрители, и газеты пишут о новой «звезде» на футбольном небосклоне. Долго ли вскружиться молодой голове? И, смотришь, он уже ленится на тренировках, трудится с прохладцей, норовит увильнуть от скучных, как ему кажется, упражнений. «К чему,—   думает   он,—   все   это?   Я   и   так   способный,   талантливый.   Это   для   тех,   кто   не одарен...» Проходят два­три года, и такая «футбольная звезда» начинает потихоньку меркнуть. Ко всему, что умел молодой футболист, скоро привыкают его соперники. Все труднее ему даются голы. Футболист становится все менее полезным команде, и тренер справедливо подумывает: «А не посадить ли его на некоторое время на скамейку запасных? Пусть поразмыслит что к чему...» Молодой футболист, познавший на первых порах аплодисменты и хвалу, обижается. Он   уже   готов   перепорхнуть   в   другой   футбольный   клуб:   «Ведь   здесь   не   умеют   меня ценить!..» За недавнюю репутацию его, быть может, и примут в другом клубе. Но потом и там приглядятся: «Полезен мало, ленится. Зачем он нам в команде?..» Гаснет,   едва   вспыхнув,   «футбольная   звезда».   Сколько   их   я   помню   за   свою спортивную жизнь! И все это происходит оттого, что вовремя они не поняли: нет в спорте, в футболе врожденных талантов, нет готовых, природой сделанных мастеров. Спортивное мастерство, спортивное долголетие — это труд, тяжелый, беспокойный, повседневный и, если хотите знать,— беспощадный. Для того чтобы спорт приносил тебе радость, чтобы, выходя на футбольное поле, ты чувствовал себя легко, непринужденно, надо быть в себе уверенным, надо знать, что ты умеешь многое, нашел то, чего, быть может, не умеют и не знают твои соперники. Надо чувствовать себя сильнее твоего противника, потому что ты выходишь   побеждать,   а   не   быть   побежденным.   Для   такой   хорошей   цели   разве   жаль нескольких   часов   чернового,   незаметного   труда?   Кто   сумеет   найти   грань   между   этим трудом   и   настоящим,   увлекательным   творчеством,   которое   уж   никто   томительным   и скучным не назовет? Все тут зависит от точки зрения. От того, как смотреть на этот непарадный труд, как понимать его. Конечно, если заранее настроить себя, что, мол, надо отбыть, отработать в поту   эти   часы,   —   тогда   тяжело,   утомительно.   Но   если   подумать,   что   сейчас,   в тренировочном зале или в будний день на футбольном поле, ты будешь искать не найденное вчера и, быть может, найдешь это,— тогда совсем другое дело! Тогда в самых скучных, по десятку раз повторяющихся упражнениях вдруг появляется своя прелесть, свои радости. Я очень благодарен моим товарищам юности, ребятам со стадиона Юных пионеров, за то,   что   они   рано   научили   меня   понимать   тренировочный   труд   как   творчество,   как любопытные,   интересные   искания.   Могу  сказать   без  преувеличения,   что  если   я  владел некоторой   техникой,   которая   позволяла   мне   в   течение   долгого   времени   играть   не   без пользы на поле,— этим я обязан трудолюбию, воспитанному коллективом ребят с детства. Мы все вместе учились понимать тренировку как процесс поисков чего­то нового, как упрямую борьбу с тем, что не дается. Может быть, мы были какими­то необычными? Нет, конечно. Спорт   любили   превыше   всего   на   свете.   Когда   было   время,   с   утра   и   дотемна пропадали на стадионе. Помню: занятия официальные давно закончатся, а мы все — с мячом. Если что­нибудь не выходит — игра головой или остановка мяча с полулета,— часами готовы были повторять и повторять. Количество переходило в качество. А тут еще пример   хороший.   Ребята   постарше,   из   юношеских   и   взрослых   команд   «Крылышек», соревновались друг с другом в технике, в тонком владении мячом. Мы — за ними, 6. И еще мы умели смотреть. Не последнее это искусство для молодого футболиста. В стремительном и изменчивом ходе футбольного матча следишь, как правило, за общим рисунком атак или защитных действий. Ведь в конечном счете самое главное в футболе, ради чего футболисты тратят столько энергии,— это гол. И следишь напряженно, как создаются голевые моменты и как удается защите отбить очередное наступление. Так   смотрят   большинство   зрителей.   И   они   бывают   недовольны   порой,   если   игра протекает без явно волнующих и напряженных эпизодов, если мяч не оказывается хотя бы раз в сетке ворот. В таких случаях говорят, что матч прошел скучно: «Ни одного гола! Что ж тут интересного? Не на что смотреть...» Но в каждом матче сильных и равных соперников есть другая, как бы скрытая от не очень внимательных глаз игра. Есть бесчисленные, полные тонкостей поединки мастеров между   собой   и   столкновение   замыслов   коллективов.   Это   надо   уметь   видеть.   А   для молодых   футболистов   надо   прежде   всего   уметь   видеть   эту   тонкую   и   многообразную напряженную борьбу за мяч на всем протяжении девяноста минут футбольной встречи. Мне   повезло,   что   в   годы   моего   прихода   в   футбол,   в   годы,   когда   необходимо определить направление своих поисков, на футбольных полях встречались в равных, всегда драматических   по   борьбе   матчах   первоклассные   команды   того   времени:   московские армейцы,   динамовцы,   торпедовцы,   команды   тбилисского   «Динамо»   и   ленинградского «Зенита». Я не назвал здесь московский «Спартак». Но дело в том, что эта замечательная команда переживала в военные и в первые послевоенные годы период становления своего нового состава. Люди постарше хорошо, наверное, помнят, какими яркими событиями были тогда встречи ЦДКА — «Динамо» (Москва) или «Торпедо» — «Динамо» (Тбилиси). В то время наш большой футбол находился, мне кажется, в расцвете. Еще очень мало было  международных  матчей,  и  трудно было  в полной  мере  судить  о мировом  классе наших команд. Но вспомните выступление хотя бы московских динамовцев в Англии, одно из   первых   больших   выступлений   наших   футболистов   за   рубежом.   Ведь   Англия действительно по праву считалась могучей футбольной державой Европы. И было очень здорово, и все мы гордились тем, что наши динамовцы так удачно выступили на английских футбольных полях. Дело прошлое, и можно не считать такой уж убедительной победой выигрыш у шахтерской команды «Кардиф­Сити». Но были и другие классные   профессиональные   клубы   Англии   и   Шотландии,   с   которыми   встретились динамовцы­москвичи! Помню, как я слушал по радио репортаж со стадиона «Стамфорд Бридж» в Лондоне. Динамовцы играли с клубом «Челси». Если не ошибаюсь, это была одна из первых встреч советских футболистов с командой профессионалов. Говорили, что местная английская печать заранее предрекала нашим поражение, называла их новичками... С газетных страниц Лондона не сходило имя Томми Лаутона, превосходного нападающего, против которого предстояло играть ветерану динамовцев Михаилу Семичастному... Наши проигрывали. Уже в первом тайме счет стал 2:0 в пользу «Челси», и я, волнуясь за   наших,   чувствовал   себя   глубоко   несчастным   и   хотел   теперь   только   одного:   чтобы поскорее все закончилось. Тем более, что наши делают, вероятно, там ошибку за ошибкой! Ну какие сумел Леонид Соловьев забить одиннадцатиметровый?! Я страшно жалел, что все это происходит так далеко, что не можем мы, московские мальчишки, яростно поддержать своих, как делаем это всегда у себя дома! Где же вы — Вася Карцев, Костя Бесков? Наши любимцы, мастера, у которых все мы учимся мужеству, мастерству?.. Нет,   наш   футбол   был   тогда   зрелым,   был   передовым.   Напрасно   я   подпрыгивал   у приемника,   хватался   за   голову,   готов   был,   кажется,   плакать.   Боевой   ничьей   —   3:3 закончился тот знаменательный матч с «Челси». — Ну что? — ликовал я, хотя никто и не собирался со мной дома спорить.— Ну что я говорил?! В нашем футболе играли тогда в рамках «дубль­ве». Я говорю в рамках потому, что известная   и   принятая   всем   футбольным   миром   тактическая   система   претерпела   у   нас определенные   изменения.   Я   знаю   из   истории   футбола,   что   эту   систему   впервые продемонстрировали у нас испанские футболисты — баски. Они успешно провели матчи у нас, выиграв несколько встреч и проиграв только одну — московскому «Спартаку». Три игрока в защите, полусредние нападающие несколько оттянуты в ходе игры назад — вот, грубо говоря, в чем был смысл новой для нас тактики. Вскоре все наши лучшие команды овладели системой «дубль­ве». И тут же было внесено свое: блуждание нападающих, быстрые маневры одного, двух, а позднее и всей пятерки   форвардов   по   полю.   Делалось   это   для   того,   чтобы   как­то   избавиться   от «опекунов», защитников и полузащитников, которые перешли от игры в зоне к плотному держанию   своих   подопечных.   В   свою   очередь,   маневрирование   нападающих   вызвало   к жизни   подвижную   оборону.   Хорошая   атлетическая   подготовка   позволяла   нашим футболистам   играть   в   быстром   темпе.   Поминутно   возникали   на   поле   интереснейшие поединки, эпизоды единоборства мастера нападения и мастера защитных действий. Мне кажется, что на первых порах, когда система «дубль­ве» находилась у нас в стадии   творческого   освоения   и   дальнейшего   ее   развития,   наш   футбол   был   наиболее интересен. Тогда еще не довлел призыв, не знаю откуда возникший, возведенный в закон: «Играть изо всех сил, как можно быстрее и — забудь о разных технических тонкостях». Мы,   молодежь,   наблюдали   великолепное   индивидуальное   мастерство   Всеволода Боброва,   Владимира   Демина,   Николая   Дементьева,   Бориса   Пайчадзе   из   тбилисского «Динамо»,   Василия   Трофимова,   Валентина   Николаева,   Василия   Карцева,   Константина Бескова, целой плеяды торпедовцев — Александра Пономарева, Петра Петрова, братьев Жарковых... Болел   я   в   те   годы   за   московское   «Динамо»,   но   не   мог   не   восхищаться   игрой армейских футболистов. Это была действительно целая школа для нас. Я затаив дыхание следил,   как   таранит   оборону,   тонко   обходя   игроков   защиты,   Всеволод   Бобров,   как   с любого положения остро и мощно бьет он по воротам. Два или три игрока соперников должны были неотступно следить за Бобровым, но все же сразу создавалась опасность для ворот, едва мяч оказывался у этого форварда! У него была своеобразная техника, он обращался с мячом непринужденно, будто не замечая его. Физически сильный, рослый, он просто шел вперед, как бы досадуя, что кто­ то, кажется, хочет помешать ему. К сожалению, я не застал на поле Григория Федотова в пору его расцвета. В послевоенные годы, когда я стал завсегдатаем стадионов, Григорий Федотов уже, как говорится, доигрывал. Но и тогда их дуэт с Всеволодом Бобровым в центре нападения поражал удивительным остроумием и результативностью. Они отлично дополняли друг друга. Решительная стремительность Боброва и мягкие, тонкие маневры Федотова, предугадывающего без ошибки, где в следующую секунду может оказаться мяч, —   это   было   захватывающее   зрелище.   Представляю   себе,   как   трудно   было   защите действовать против такого Дуэта! Я отлично помню замысловатые и всегда почти не­ 34 уловимые для глаз финты, обманные   движения   армейца   Владимира   Демина   и   динамовца   Василия   Трофимова. Конечно, оба они умели легко обойти одною или двух опекунов, как бы плотно те их ни держали. И,   конечно,   они   превосходно   умели   играть   в   пас,   в   одно   касание.   Мастерство индивидуальной   игры   без   всяких   усилий   сочеталось   у   них   с   мастерством   игры   в коллективе,  потому что, владея  в совершенстве  техникой,  они  становились  «зрячими», думающими футболистами, мыслящими на поле тактиками, видящими и понимающими все. 7. Да, быть свидетелем такого футбола очень увлекательно. Самое примечательное в том периоде было, по­моему, то, что футбол рождал яркие футбольные индивидуальности. Разумеется, игра Василия Карцева, худощавого, верткого, обладающего хлестким ударом, ничем не напоминала действия Всеволода Боброва. Если вспомнить игру двух крайних нападающих — Алексея Гринина и Василия Трофимова, то похожим у них можно признать лишь   завидное   умение   забивать   голы   под   совершенно   немыслимым   углом.   Между акробатической   игрой   в   защите   Ивана   Кочеткова   и   спокойной,   позиционной   игрой Анатолия Башашкина тоже мало общего, если но считать общим одно — надежность игры. Яркие   индивидуальности   формировались   под   влиянием   творческой   обстановки, которая  жила  на  футбольных  полях.   Боюсь,  что  некоторые   стремления   к  нивелировке футболистов,  настойчивый  призыв  к игре только «коллективной»  несколько  повредили нашему   футболу   именно   тогда,   когда,   достигнув   поры   зрелости,   он   стоял   на   пороге дальнейшего творчества. Темп и пас во что бы то ни стало были провозглашены основными принципами. Но очень часто темп, не подкрепленный высоким техническим мастерством владения мячом, превращался в суетливость, в иллюзию стремительной и опасной для ворот игры. Равно   как   обязательные,   немедленные   передачи   мяча:   «Получил   мяч   —   отдан!»   к банальным   комбинациям,  к  тому,  что  при   плотной  опеке  и   неготовности   справиться   в единоборстве с защитником нападающие тратили массу усилий напрасно. Я же начинал входить в большой футбол в обстановке самой благоприятной. Техника и техника — вот главное, что меня заботило. Быть похожим в игре на Всеволода Боброва или Василия Трофимова, владеть тем, чем они владеют, — это казалось целью. И мы с приятелями часами неотрывно следили за действиями старших товарищей на поле. Сек дождь, мороз начинал пощипывать — это все не замечалось во время хорошей футбольной встречи. ...Ранней весной 1947 года началась моя жизнь в московском «Спартаке». Не очень уж   устойчивы   симпатии   юности.   Один   из   моих   друзей,   Витя   Строганов,   страстный болельщик   «Спартака»,   сумел   убедить   меня,   что  лучше   этого   общества   нет   ничего   па свете. Мы   с   Виктором   поехали   в   Гавриков   переулок   просить,   чтобы   нас   приняли   в юношескую команду «Спартака». Московский «Спартак»... Только годы спустя я по­настоящему, наверное, осознал, какая это честь называть себя спартаковцем. Спортивное общество, награжденное высшей правительственной наградой — орденом Ленина, много дало советскому спорту. Имена братьев Знаменских, братьев Старостиных, десятки громких, славных имен выдающихся советских спортсменов вошли в историю нашего спортивного движения и наших больших побед. Крепки корни традиций футбольного «Спартака». Не наши ли старшие ветераны­ спартаковцы были в числе первых чемпионов страны, не по их ли мастерству, их поискам равнялось футбольное время?.. «Спартак» и «Динамо». Можно поставить эти два славных имени в другом порядке, по от этого не изменится их значение в истории становления п развития класса нашего отечественного футбола. Не   знал   я   тогда,   не   понимал,   что   иду   в   одну  из   лучших,   труднейших   и   славных спортивных   школ   футбольного   мастерства.   Иду,   чтобы   овладеть   тем,   что   накопила футбольная спартаковская школа, с тем чтобы дальше нести традиции «Спартака». Нас встретил человек невысокого роста, с двумя палками, па которые он опирался. Мы   заранее   знали,   что   именно   он   встретит   нас.   Это   был   очень   популярный   до   войны футболист­спартаковец Владимир Александрович Степанов. Кто не знал его! Редко кто умел так водить мяч, как он. Полусредний нападающий Владимир Степанов был одним из лучших игроков нашего футбола. Нелепая случайность стоила ему тяжелого увечья. Но, конечно, старый мастер не пожелал расстаться с футболом. Уважением и авторитетом пользовалось имя Владимира Александровича среди молодой спартаковской поросли, к которой теперь принадлежал и я. Летний   сезон   играл   я   в   клубной   юношеской   команде   «Спартака».   Встречались   в чемпионате   Москвы   с   такими   же,   как   мы,   юнцами,   глазастыми,   жадными   до   мяча, азартными,   готовыми   играть   в   футбол   сутками.   Я   прочно   занял   место   левого полузащитника № 6. Иногда меня спрашивают: «Почему вы избрали именно это место в футболе?..»   Не   знаю,   что   ответить.   Игроки   полузащиты   много   действуют   на   поле, участвуют в защите и в нападении. Может, поэтому? Я в первый раз выступал против спартаковских мастеров. Домой пришла открытка из общества: меня приглашали принять участие в матче юношеской команды с дублирующим составом   мастеров   «Спартака».   Сердце   забилось:   «Вот   оно,   начало!..»   Не   помню,   как добрался до Ширяева поля, где расположен спартаковский стадион. Народу было совсем немного. Но это не снижало моего волнения. Особенно подтянутыми выбежали мы на поле. Смотрим:   знакомые   лица,   знаменитости   стоят   против   нас   —   Алексей   Соколов,   Борис Соколов, Николай Гуляев, Константин Рязанцев... Спартаковская испытанная гвардия! Но   этот   первый   матч   с   мастерами   еще   не   был   началом   моего   пути   в   большом футболе. Более того, прошел еще год, и я все еще вовсе не был уверен — буду ли когда­ нибудь достойным войти в основной состав спартаковской команды мастеров? Я понимал, что это большая честь. По временам мне казалось, что, пожалуй, я бы уже смог  неплохо  сыграть  хотя  бы  и   против  армейцев!  Но,  следя  за  игрой,   начинал   очень быстро в этом сомневаться: «Куда там!..» Коля Паршин и Валентин Емышев, впоследствии хорошие мастера футбола, сидели рядом со мной на трибуне, вздыхали: «Эх, проходит наше времечко...» А было нам всего по семнадцать. Ранней весной 1948 года я отправился на первый в своей жизни тренировочный сбор на юг. Нет, я не обнадеживал себя, что, мол, теперь­то заметят, поверят, скажут: — А что, Игорь, не пора ли тебе сменить Рязанцева?.. Или Олега Тимакова?.. Быстро пролетели дни на юге. Я очень старался на тренировках, но, когда стали формировать   основной   и  дублирующий   состав  команды   мастеров,   я не  услышал   своей фамилии.   Обидно?   Если   говорить   честно:   конечно.   Но,   если   вдуматься,—   все   было правильно. Не готов я был еще для самых серьезных испытаний на футбольном поле, сам чувствовал,   что   не   готов.   Здесь   сложное   дело.   Быть   может,   по   технической   своей подготовке я не казался бы бесполезным для команды. Необходим был ,е опыт, который позволил   бы   свободно   ориентироваться   па   поле.   Нужен   был   и   характер   бойцовский, стойкий, такой, при котором спортивная борьба, самая тяжелая, волевая, по плечу. Не знаю, но, вероятно, этого тоже еще не хватало. И вот началось лето, и я — в первой клубной московского «Спартака». Это, конечно, тоже очень здорово! Мы играем на приз  Москвы,   мы  выходим  последними  на  поле   в  дни,  когда  встречаются   футбольные клубы, а нас целый день ждут зрители, которые еще с восьми утра следят на трибунах за тем, как, постепенно усложняясь, ведется футбольный спор — от команд мальчишек до футболистов первых команд. Хоть мы и выходим в такие воскресные дни последними, но с восьми утра, так же как и зрители, торчим на трибунах: как интересен и увлекателен этот большой футбольный клубный день! Так что обижаться мне было не на что. Да я и забыл об обиде. В конце концов не все ли равно, как называется  твоя команда: мастеров или не мастеров,— важно, что ты в футбол играешь, и тебе интересно, и ты весь игре отдаешься. А там, если ты трудолюбив и с характером,— можно не беспокоиться. Молодые мастера всегда нужны футболу, очень нужны. В клубной команде играл я довольно успешно. Скоро меня пригласили играть за дублирующий состав мастеров. 9. Но  все  же  мой  дебют в  чемпионате  страны  состоялся  на футбольном  поле,  а  на площадке для хоккея. Помню, как­то па стадионе «Динамо», кажется на том поле, после матча по русскому хоккею отгороди на льду перед трибунами прямоугольное тесноватое поле и объявили по радио; — Сейчас состоится показательный матч по канадскому хоккею! Большинство зрителей разошлось. Ну, а мы, конечно, остались. «Что за штука, этот канадский хоккей? Слышали о нем много...» Не понравилась мне эта игра. Показалась суматошной и тесной. Клюшки какие­то чудные,   неудобные,   длинные,   и   шайба   похожа   на   черную   льдинку   —   мальчишкам   на забаву... То ли дело наш русский хоккей с его простором, стремительностью, азартом! Но хоккей с шайбой стал быстро завоевывать себе место под нашим спортивным солнцем.   Не   знаю,   сколько   времени   прошло   с   тех   пор,   как   в   Москве,   на   стадионе «Динамо», состоялся первый международный матч по хоккею с шайбой. Матч носил тренировочный характер, был проверкой сил: наша сборная, только что сформированная, встречалась с опытной командой Чехословакии. Я каким­то чудом пробрался на этот матч. Как же это было интересно! До сих пор помню,   как   я   был   буквально   поражен   огромной   стремительностью   и   мужеством хоккеистов, одетых в странные, рыцарского вида доспехи. Сколько тут было романтики, сколько напряжения, борьбы!.. Снова меня поразил Всеволод Бобров. Да, это был действительно редкий спортсмен. Нет необходимости рассказывать, как играл Бобров в хоккей с шайбой. Тот, кто его видел в составе нападения нашей сборной страны но хоккею,— никогда но забудет. А тому, кто не видел, передать словами игру лучшего нашего хоккеиста совершенно невозможно. Могу сказать, что у него на ногах как будто и не было коньков, так свободно он чувствовал себя на   льду.   Когда   же   он   получал   шайбу   и   рвался   вперед,   перепрыгивая   через   клюшки соперников,   проходя   стремительными   финтами   заслоны,   казалось   —   шайба   будет   в воротах неминуемо! Скорость,   мужество,   атлетические   схватки   в   единоборстве,   дразнящий   скрип коньков,   стук   клюшек...   Да,   игра!   Долго   я   помнил   минуты,   проведенные   на   первом международном матче по хоккею с шайбой, долго уставлял себе отважную тройку наших мушкете­— Всеволода Боброва, Евгения Бабича, Анатолия Тарасова... Короче   говоря,   я   просто   не   мог   не   отдать   дань   хоккею   с   шайбой.   Начались тренировки на нашем спартаковском стадионе в Тарасовке. То, что я играл в русский хоккей  и   с  детства   был   дружен  с  коньками,   позволило   довольно  быстро   освоиться  со спецификой хоккея с шайбой. ...И вот — я на льду. Наши соперники сегодня, в этом очередном матче чемпионата СССР,—   мастера   общества   «Крылья   Советов».   Сильная,   хорошая   команда,   которая постоянно   конкурировала   с   армейцами.   В   «Спартаке»   играет   в   основном   молодежь. Лучшие наши хоккеисты перешли в команду ВВС. Мы не очень успешно играем в чемпионате страны. Но «Крылышкам» в матчах с нами упорно не везет. Игра   все   накаляется.   Идет   напряженное   соперничество   в   скорости,   смелости. Стремительно   накатывается   на   наши   ворота   очередная   атака.   Отбить   ее,   перехватить шайбу,   принять   ловким   силовым   приемом   вон   того,   сосредоточенного,   быстрого, волевого... Сколько здесь задается задач, сколько загадок!.. Теперь мы в атаке. Как обмануть мне эту настойчивую клюшку, которая все время пытается отобрать у меня шайбу, мешает ударить, послать вперед, туда, где мечется в низких и узких воротах вратарь?.. За сорок секунд до конца встречи мне удается послать шайбу в ворота «Крылышек». Сколько радости, да нет — восторга оттого, что это удалось!.. Помню первый гол, который мне удалось забить в футбольном чемпионате страны. 10. Это было осенью 1949 года, в день, когда мы играли с командой минского «Динамо». Мы — это основной состав мастеров­футболистов «Спартака». Я уже прочно вошел в состав спартаковцев и имел право говорить — мы. Помню   свою   первую   в   жизни   поездку   за   границу.   Это   было   осенью   1950   года. «Спартак» отправился в Норвегию. Ехали через Ленинград. За окном вагона плыли по­ осеннему туманные поля и сосновые перелески Прибалтики. «Какая она, скандинавская земля?»­ лось мне. Норвегия  не разочаровала  меня. Мне показался чудесным этот  далекий северный край. Не долго мы там пробыли, однако в памяти живут до сих пор живописные, тихие фиорды,   и   лобастые   скалы,   и   сосны,   и   чистенькие   улицы   Осло   и   Тронхейма...   Мне понравились норвежцы — спокойный и приветливый народ. Они хорошо встречали нас, советских ребят. Когда шли матчи, они, вероятно, больше волновались за своих. Но и каждый наш успех встречался радушно. Мы успешно выступили в Норвегии. «Спартак» оказался сильнее соперников. Мы играли быстрее, слаженней, напористей. Норвежцы техничны, но чего­то не хватало им. Быть может, они были слишком флегматичными? Или физическая подготовка оказалась, как говорится, без запаса?.. С одним из сильнейших клубов Норвегии — «Сагине» мы сыграли, например, со счетом 7:1. Удалось и мне забить в этом матче два гола. В холодные ноябрьские дни все еще бушевали пламенные страсти на московском стадионе «Динамо». Когда мы вернулись из Норвегии домой, подходили к концу на Кубок СССР по футболу. Мы буквально попали с корабля на бал, с поезда — на поле! Играли   в  этом  трудном  соревновании   с   большим   подъемом,   с  каким­то  дерзким, творческим задором, пая, боевая у нас сформировалась команда, подлинно спартаковского почерка. Я говорю спартаковского потому, что у каждого сильного коллектива есть, конечно, свои традиции и свои традиционные особенности. Они выражены бывают более или менее заметно, но, как правило, всегда существуют. К примеру, ровно и мощно играет команда московского   «Динамо».   Ее   отличала   и   отличает   волевая   игра,   стремление   бороться   за каждый мяч, завоевывая постепенно и настойчиво, шаг за шагом, игровое преимущество. Бывали и бывают у динамовцев срывы в этой волевой игре, бывали неудачи. Но все равно стиль игры московского «Динамо» узнаешь сразу. Игра   московского   «Спартака»   несколько   напоминает   поведение   человека   с артистическими наклонностями. Человека не очень уравновешенного, способного на спады в   настроении,   на   поступки,   которые   трудно   объяснить   логично.   Но   и   способного   на совершенно неожиданные взлеты! Старые почитатели московского «Спартака» вероятно, согласятся   со   мной,   вспомнив   не   один   пример   из   биографии   команды.   Даже   в   самые тяжелые для себя годы становления нового состава «Спартак», ставший многим и многим командам, вдруг буквально «громил» лидеров, показывая если не высокий игровой класс, то   уж,   во   всяком   случае,   дерзость   и   напористость,   необычайную   спортивную   дружбу, единение на поле. Мне по сердцу все же второй характер. Ничего уж тут не поделаешь, на то я и спартаковец...  В ту золотую осень «Спартак» переживал творческий взлет. Нет, ни о чем мы не сговаривались перед кубковыми матчами, никаких клятв друг другу не давали. Как всегда, деловито готовились в раздевалке к выходу на поле. Как всегда, шутили, слушая, как за окном все громче гудит стадион, безнадежно мокнущий под косым осенним дождем. Нам было весело еще до игры с кем бы то ни было. Это состояние трудно объяснить и передать   еще   труднее.   Я   поглядывал   на   моего   соседа   и   партнера   в   полузащите   Олега Тимакова и по блеску глаз, по излишней, быть может, разговорчивости понимал: сегодня Олег опять покажет все, на что способен! Я видел, как наш ветеран Николай Дементьев старательно перекидывается накоротке мячом с Алешей Парамоновым, и понимал, что здесь тоже все в порядке... Мой ровесник по футбольному стажу в мастерах «Спартака», белокурый Юра Седов, защитник, подмигивал мне: «Ладно, мол, сейчас сыграем!..» Веселым   было   настроение.   Веселым,   боевым,   мы   были   уверены,   что   все   сойдет отлично. Думаю, что удачная поездка в Норвегию была в большой степени причиной этого подъема. И потом — уж очень здорово московская публика болела за нас! Вероятно, ей как­то передалось наше настроение или, наоборот, эти шумные волны, несущиеся к нам с трибун, будто приподнимали нас. Отлично   провели   мы   тогда   все   кубковые   игры.   Со   счетом   3:1   обыграли ленинградский   «Зенит».   Через   несколько   дней   буквально   обрушились   на   классную,   с великолепной защитой команду ЦДКА. Давили, маневрировали, играли яростно, атаковали и сумели забить четыре гола! В свои ворота не пропустили ни одного. Защищались с той же хорошей игровой яростью и цепкостью, с которой атаковали. И, наконец,— финал! Да не с кем­нибудь, а с московским «Динамо». Честно говоря, не очень многие верили, что и сейчас «взовьется» московский «Спартак», что и это самое трудное препятствие удастся ему одолеть. Игра состоялась шестого ноября. Холодно было и так сыро, что туман плыл над стадионом, а на поле стыли лужи. Московские   динамовцы   вышли   на   поле   бороться   за   победу   до   конца.   Это   было очевидно.   Спокойны   решительные   лица   динамовских   знаменитых   бомбардиров Константина Бескова, Василия Трофимова, Сергея Сальникова, Ивана Конова... Игра была на редкость интересной. Вот, честное слово, ради трех или четырех хотя бы таких боевых эпизодов стоит отдать футболу годы и годы! Мокрое, скользкое поле, тяжелый, совершенно непослушный мяч... Я знаю, на трибунах такую погодку называют почему­то спартаковской. Я не понимал почему, а теперь, пожалуй, догадываюсь, откуда это пришло. Каждый, кто играл в футбол, знает, что в дождь играть особенно трудно. Весь привычный строй игры нарушается, снижается возможность точного паса. Во много раз труднее обрабатывать тяжелый и скользкий мяч. Преимущество в технике пропадает. В таких случаях нужно включать дополнительную скорость в игре, прибавить еще усилий. Ведь надо контролировать каждое движение мяча, стараться успеть к нему хоть на мгновение раньше, если он вдруг застрянет в луже или, мокрый, совершит неожиданный отскок.   Играть   трудно,   но   еще   трудней   играть   в   такую   погоду   с   дополнительной скоростной нагрузкой. Только волевыми усилиями и дружбой всего коллектива можно преодолеть эти трудности. Тут, как никогда, действует правило: все за одного — один за всех. Спартак» по своему характеру оказывается, быть может, несколько упрямей в таких случаях. Отсюда и «спартаковская погода»! В   день   финального   матча   с   московским   «Динамо»   нам   удалось   «переупрямить» соперников. Состав, в котором  мы тогда играли, был, бесспорно, менее опытен, чем у динамовцев.   Но   мы   противопоставили   опыту   и   более   зрелому   мастерству   соперников большую   старательность   и   задор.   Вспомнить   страшно:   в   какие­то   моменты   я   видел совершенно изможденное, но с горящими глазами лицо Олега Тимакова, суровое, упрямое, похудевшее лицо уставшего, но неуклонно бегущего за мячом Николая Дементьева и думал мельком: «Я небось тоже хорош!» Но, едва успев подумать, сам бежал, увязая в грязи, чтобы перехватить мяч, посланный моему подопечному Ивану Конову... Да,  это была  трудная игра,  пожалуй,  одна  из  самых  трудных  в  моей  спортивной биографии. Счет — 3:0. В нашу пользу. И большой красивый хрустальный Кубок СССР — наш. Первая и потому особенно памятная награда. В   ту   позднюю   осень   1950   года   родилась,   созрела   новая   спартаковская   команда, достойная славных традиций клуба. ГЛАВА 2  ДВЕ ОЛИМПИАДЫ 1. Четыре года отделяют эти два мировых спортивных события друг от друга. Хельсинки, год 1952­й, и Мельбурн, год 1956­й. Десятки   тысяч   километров   отделяют   страны,   в   которых   зажигался   олимпийский огонь. Для меня, советского футболиста, участника сборной команды страны, Хельсинки и Мельбурн так же непохожи, разны по смыслу, по настроению, как разны, даже полярные, пейзажи Финляндии и Австралии. Накануне Олимпийских игр в Хельсинки я получил приглашение начать подготовку к олимпийскому футбольному турниру в составе сборной команды СССР. Советская спортивная делегация впервые готовилась принять участие в Олимпийских играх.   Бесспорным   и   долголетним   гегемоном   была   на   мировых   олимпиадах   сильная команда   Соединенных   Штатов   Америки.   Теперь   нам   предстояла   нелегкая   перспектива поспорить   с   американцами   о   первенстве.   Спор   этот   имел,   конечно,   принципиальный характер.   Представители   двух   крупнейших   мировых   спортивных   центров   в  первый   раз встречались друг с другом на мировой спортивной арене. Все понимали: пять колец дружбы на олимпийских знаменах определяют содержание и   характер   спортивной   борьбы   молодых,   закаленных,   сильных   на   гаревых   дорожках,   в спортивных   залах   олимпиад.   Упорный   спор   не   разделяет,   а   объединяет   молодежь, говорящую на разных языках. Я   не   стану   рассказывать   о   ходе   Олимпийских   игр   в   Хельсинки.   Об   этом   много написано   и   написано   хорошо.   Напомню   только,   что,   несмотря   на   то,   что   советские спортсмены в первый раз вышли на олимпийский старт, они к финишу пришли вровень с опытной   командой   Соединенных   Штатов   Америки.   Это   уже   было   большой   победой, которая радовала всех нас и обещала в недалеком будущем еще больший успех. Нас радовало, что путь наш в спорте оказался правильным и прогрессивным, что темп,   набранный   нашим   огромным   коллективом,   все   ускоряется.   Спортивный   класс   в каждой стране определяется не талантливостью двух или трех десятков спортсменов, а школой подготовки, воспитания спортивного мастерства. Это более прочная основа. Наша школа — зрелая, передовая для своего времени, и, видно, она поистине демократическая, как ей и следует быть, раз на олимпийские высоты поднялись не два или три одаренных спортсмена,   а   весь   многочисленнный,   многонациональный   коллектив   советских олимпийцев­спортсменов. Подготовка футболистов началась еще зимой. Мы, участники сборной команды, три раза   в   неделю   встречались   на   закрытых   кортах   московского   стадиона   «Динамо». Руководил   нами   триумвират   тренеров:   Борис   Аркадьев,   Евгений   Елисеев,   Михаил Бутусов. Основной костяк сборной — футболисты­армейцы: Владимир Никаноров, Валентин Чистохвалов, Анатолий Башашкин, Юрий Нырков, Александр Петров, Валентин Николаев, Всеволод Бобров... Готовились также Леонид; Иванов, вратарь ленинградского «Зенита», Георгин Антадзе из тбилисского «Динамо», московские динамовцы Константин Бесков, Василий Трофимов и некоторые другие футболисты. Мы все очень много и старательно трудились. Каждый ясно отдавал себе отчет в том, что предстоит соревнование серьезное и крупное, которого еще не было в истории нашего футбола. Наши   тренеры   порядком   нервничали.   Особенно   это   ощущалось   весной,   когда начались товарищеские, тренировочные по своему назначению, международные речи. Мы   играли   с   командами   Болгарии,   Польши,   Румынии   и   Чехословакии.   Иногда проигрывали, иногда заканчивали встречу вничью, больше — выигрывали. Но ведь во всех случаях результат не мог, не должен был быть чем­то самодовлеющим. Однако, если мы не выигрывали   товарищескую   встречу,   начиналась   чуть   ли   не   паника.   Немедленно происходили изменения в команде, вводились новые игроки. Помнится, мы и двух матчей в то время не сыграли в одном и том же составе.  Разумеется,   это   не   способствовало   подъему   настроения.   А   борьба   предстояла действительно   упорная,   сильные   футбольные   коллективы   собирались   в   Финляндии.   И опять­таки не  надо забывать, что первое  участие  в  мировых  олимпийских  играх  очень волновало нас. Тем более, что мы на себе остро ощущали все ошибки нашей подготовки. ...Мяч в центре поля. Начинается наш первый олимпийский матч. Наши соперники — футболисты   Болгарии,   опытные   мастера,   наши   хорошие   знакомые,   за   пределами футбольного поля — самые лучшие друзья. Но дружба — дружбой, а победить в равной степени хочется и нам и им. И матч проходит крайне напряженно. Игра тяжелая, волевая, равная. Достаточно напомнить, что основные девяносто минут матча так и не дали результата — 0:0. Всегда   короткими   кажутся   минуты   перерыва,   отдыха.   А   в   этот   раз,   помню,   они пролетели мгновенно. Мы не успели не только отдохнуть, но даже решить, как вести себя дальше. Впрочем, может быть, и не надо в таких случаях много говорить. Не очень ясно воспринимаются разгоряченными головами советы. Да и какой совет могли дать тренеры? Тактические изменения нельзя было уже вносить в добавочное, короткое время. Усилить защиту? Но тогда самым вероятным исходом была бы ничья, а за ней — новый матч, переигровка. Значит, оставалось одно — усилить атаку. Есть ли силы? Я смотрел на осунувшиеся лица ребят, видел: сил немного... но, может быть, выручит характер?.. Добавочное время матча началось для нас трагически. Очень скоро мы пропускаем мяч   в   ворота.   0:1!   Легко   представить,   как   осложнилась   обстановка.   Ведь   почти   не оставалось шансов па ничью — болгарские футболисты ушли в защиту. А уж о победе, казалось, нельзя было и мечтать... Однако... Пропущенный гол будто прибавил упрямства всей команде. Мы заиграли так, словно перевели скорость со второй на третью. Конечно, следовало спешить, каждая секунда отдаляла от нас победу. Но мы играли без суеты, старались как только могли точное передавать мяч, все время держать его у себя и нажимали, нажимали... Известно — мы выиграли тогда у болгарских футболистов. Счет матча — 2:1. Нам дорого стоила эта встреча. Но трудная победа приободрила нас. — Вы совершили просто чудо! — говорили нам после матча с болгарами. Нам наш выигрыш не представлялся чудом. Помню, я думал: «Мы, пожалуй, сами были виноваты: если б сначала играли так, как в последние пятнадцать минут, 50 никаких драматических ситуаций на поле и не возникло бы». При этом я успел забыть, что победа досталась нам ценой максимальных усилий всей команды, вспышкой энергии, которая не могла продолжаться долго. Выигрыш у команды Болгарии позволил нам продвинуться на шаг дальше. Теперь ждала   нас   встреча   с   футболистами   Югославии,   командой   с   высокой   спортивной репутацией, — опытной, хорошо сыгранной, одной из сильнейших в Европе. Уже в первом тайме счет стал 3:0 в пользу наших соперников. Они играли свободно, спокойно, слаженно. Они откровенно переигрывали пас, и все три гола, влетевшие в ворота, которые защищал великолепный вратарь Леонид Иванов, были совершенно закономерны, все — с игры. Мы не могли избавиться от скованности, от излишнего волнения. Видимо, сказался малый опыт серьезных встреч. В ходе матча мы растеряли все лучшее, что у нас было в активе. Не ладились связки, мы плохо понимали друг друга. А голы, которые влетали один за другим в наши ворота, не способствовали нашему душевному равновесию... В начале второго тайма счет стал 4:0. Ну кто же сомневался в том, что югославы выиграли? Теперь речь могла идти только о том, удастся нам или нот уйти с поля без разгрома   еще   большего.   Мне   думается,   зрители   на   трибунах   стадиона   в   Тампере   уже утратили интерес к матчу. Уж слишком явно мы уступали соперникам. А югославские мастера   заиграли   еще   увереннее.   Физически   превосходно   подготовленные,   очень техничные,   они   играли   легко,   красиво.   Нападающие   Бобек,   Митич,   Вукас,   Зебец   с полуслова понимали друг друга. Итак, 4:0. Нельзя сказать, что мы не атаковали. Мы очень старались перевести мяч на половину поля соперников, создать угрозы воротам. В один из таких моментов удалось забить ответный гол. Но, кажется, он представился случайным и зрителям и югославским футболистам. Тем более случайным, что счет тут же изменился на 5:1. Играть оставалось еще примерно полчаса... Вспоминая обстановку, которая сложилась тогда на поле, я думаю, что никто не ожидал того, что последовало. Никто, даже мы сами. Не   сговариваясь,   но   каким­то   шестым   чувством   ощутив   настроение   каждого,   мы снова, как и в игре с болгарами, заиграли на пределе своих возможностей. Так   заиграл   каждый.   Однако   острием,   вершиной   этого   волевого   взлета   был, бесспорно,   Всеволод   Бобров.   Атака   следовала   за   атакой,   и   неизменно   в   центре   ее оказывался Бобров. Словно не существовало для него в эти минуты опасности резкого столкновения,   словно   он   не   намерен   был   считаться   с   тем,   что   ему   хотят,   пытаются помешать два, а то и три игрока обороны. При каждой передаче в штрафную площадку он оказывался в самом опасном место. Гол, который он забил «щечкой», вырвавшись вперед, забил под острым углом, послав неотразимый мяч под штангу, до сих пор у меня в памяти. Это был образец непревзойденного мастерства... Счет уже стал 3:5. Мы продолжали атаковать, и стадион ревел так, что порой но слышно было свистка судьи. Наши соперники дрогнули, растерялись, заметались так, как за несколько минут до этого метались по полю мы. И   снова   Всеволод   Бобров   впереди.   Вот   я   вижу,   как   он   врывается   в   штрафную площадку туда, где создалась невообразимая сутолока. А вот он, получив мяч, обводит одного и другого, и уже бросается ему в ноги, пытаясь перехватить мяч, вратарь Беара, которому,   кстати   сказать,   югославы   обязаны   многим   в   эти   последние   тридцать   минут матча. Счет уже 4:5!.. Все заметнее, что наши соперники уже не верят в свою победу. И у них есть все основания к этому. Мой партнер по полузащите Александр Петров, вырвавшись вперед, головой забивает пятый гол!.. В   футболе,   конечно,   есть   элемент   случайности.   Вспоминая   об   этом   матче,   я   все уверенней  думаю,   что  лишь  случайность   не  позволила   нам  тогда   одержать   победу  над югославскими футболистами. В   дополнительное   время   паше   преимущество   было   безусловным.   И   лишь   две случайности   помешали   нам   забить   еще   два   гола.   В   первом   случае   удар   Константина Бескова, удар неотразимый, стремительный, пришелся в штангу! Во втором случае мяч, посланный с прострельной передачи Валентином Николаевым, непонятно как взял блестяще игравший вратарь Беара. Две случайности помешали нам выиграть в момент наивысшего напряжения. Но совсем не случайным был наш проигрыш югославским футболистам в повторной встрече, которая состоялась через день. На второй матч с командой Югославии мы выходили в несколько лучшем настроении. Сенсационная ничья — 5:5 заставила поверить в свои возможности. Как бы продолжая атаку, прерванную за день до этого свистком судьи, мы прижали соперников к их воротам. Всеволод  Бобров, получив  мяч, неожиданным,  быстрым  ударом  забил  гол  буквально в просвет между игроками бросившейся к нему защиты. Недолго продержался счет 1:0. Югославам удалось довольно быстро отквитать гол. И шла игра ровно, напряженно. К сожалению, судья встречи Эллис умудрился испортить безукоризненно корректный спортивный поединок. Во время одной из атак югославских футболистов Анатолий Башашкин, наш центральный защитник, грудью остановил летящий мяч. Эллис   назначил   одиннадцатиметровый   штрафной   удар.   Это   было   совершенно несправедливо. При счете 1:2 игра, естественно, приобрела снова несколько нервозный характер. Мы снова оказались перед необходимостью отыгрываться в трудной, равной борьбе. Во   втором   тайме   полузащитник   югославской   команды,   очень   сильный   футболист Чайковский, метров с тридцати ударил в сторону наших ворот. Мяч задел Башашкина и, неожиданно изменив направление, верхом по дуге влетел через голову Леонида Иванова в ворота... 1:3. И тут не случилось и, вероятно, уже не могло случиться то, что выручило нас в матче с Болгарией и в первой встрече с Югославией. Не хватило у нас энергии для очередного взлета. Мы проиграли и выбыли из футбольного соревнования Олимпиады. Сейчас, анализируя нашу игру в Хельсинки и ясно представляя перипетии наших трудных встреч, я все больше укрепляюсь во мнении: не было виноватых. Просто мы были недостаточно опытны, неважно подготовлены, уступили в сыгранности нашим соперникам, а это очень много значит в футболе. Борьба же была равной. Я, например, не чувствовал себя на поле учеником, хотя и был очень молод. Все, что умели наши соперники, было знакомо нам. А такого игрока, как Бобров, не было ни у болгар, ни у югославов. И мне еще долго не приходилось встречать па поле таких игроков. Да и сейчас, если говорить откровенно, я не вижу равных ему по классу, а главное, по характеру бойцов. Характер бойца... Вот вспомнил я всю эту хельсинкскую эпопею, подумал: «Как же много значит крепкий, волевой характер спортсмена на футбольном поле». Представились эти два волевых взлета, когда невозможное становилось реальностью. Представил   бесконечно   усталые   лица   товарищей   и   сжатые   зубы   и   нахмуренные   лбы, упрямство, с которым мы, крупно проигрывая, рвались победить. Представил все это и подумал, что было бы очень хорошо, если б каждый молодой футболист,  готовясь   к  выходу  в   большой  спорт,  не  забывал  о  крепкой   закалке   своего характера. Нужна, просто необходима техника в игре. Но не меньше нужна и смелость на поле. Та смелость, которая позволяет в единоборстве с соперником чувствовать себя во всех случаях сильнее. Не соперник мне, а я ему должен диктовать свою волю. В спорте всегда так. Только где­то ошибешься, засуетишься, — соперник немедленно приметит твою растерянность, постарается воспользоваться ею. Футбол — борьба характеров, столкновение их. Опыт борьбы па Олимпийских играх в Хельсинки, когда дважды только характер выручал нас, не прошел даром ни для кого из нас. — Эх, вот теперь бы нам сыграться как следует! — задумчиво говорил Всеволод Бобров, когда мы, огорченные и мрачные, возвращались из Хельсинки домой. Я смотрел, как за окном вагона снова бегут знакомые, красивые неяркой северной красотой родные места, и думал: «Неужели мы так уж отстаем? И почему?» Представлялось,   как   огорчены   сейчас   тысячи   и   тысячи   истинных   поклонников футбола. Мы все тогда в вагоне вздыхали наперебой. И каждый жалел, что так редки Олимпиады, что нельзя снова месяц или два спустя, потренировавшись вместе как следует, выйти на поле, встретиться с теми же югославскими футболистами, поспорить о победе. Каждый еще и еще раз переживал свое поведение, видел свои ошибки. Нам   бы   тогда   еще   месяц,   ну,   может,   немногим   больше   побыть   вместе,   спокойно потренироваться, подумать, найти общий язык в ходе игры, как мы нашли его в самые трудные минуты. Но события назад повернуть нельзя. 2. В   тот   год   я   в   первый   раз   стал   обладателем   золотой   медали   чемпиона   СССР   по футболу. Наш «Спартак» лидировал в соревнованиях с начала до конца чемпионата. У нас была хорошая команда, очень дружная, боевая. С годами создался крепкий спартаковский коллектив: Никита Симонян, Николай Дементьев, Олег Тимаков, Алексей Парамонов...   Пришла   в   команду   и   утвердилась   в   ней   молодежь.   Сочетание   опыта футболистов постарше с энергией молодежи дало, как всегда бывает, хорошие результаты. «Спартак»   играл   слаженно,   с   огоньком,   напористо   и   легко.   Но   эта   легкость   и слаженность пришли в результате большого трудолюбия, которое отличало коллектив. Я с удовольствием вспоминаю, какая обстановка царила в команде на тренировках. Без   устали   бил   и   бил   по   воротам   сосредоточенный,   весь   отдающийся   какой­то трудной   задаче   наш   центрфорвард   Никита   Симонян.   Отрабатывал   недающийся   финт Алексей   Парамонов...   Мы   в   паре   с   Олегом   Тимаковым,   встав   друг   против   друга, тренировали точный пас головой. Между прочим, именно Олегу я обязан умением играть головой, он был способен удивительно точно выбрать место, рассчитать прыжок и резко, стремительно послать мяч головой мимо вратаря! Все, кто видел Олега в игре, помнят это. Трудолюбие связывало нас. На нем основывалась наша спортивная дружба. Мы нашли друг в друге настоящих товарищей. Не   знаю,   намного   ли   сильнее   по   классу   играл   тогда   московский   «Спартак»,   чем давние и грозные его соперники. Никаких особых тактических новинок нами так­ 56 же не было внесено в игру. Но мы побеждали. Первая золотая медаль, которую я с огромным волнением взял в руки, принадлежала в полном смысле каждому из пас и всем вместе. Не было в нашем «Спартаке» эдаких солистов, никто по считал себя лучше другого. В теплом, товарищеском единении рождалась самоотверженная и задорная игра. Первая   золотая   медаль   в   какой­то   степени   скомпенсировала   большие   огорчения, пережитые мною летом в Хельсинки. Мне было двадцать два года. В сущности, почти юношеский возраст. В такие годы о печалях долго не помнят, 3. После неудачи на Олимпийских играх в Финляндии, после поучительной ничьей с Югославией и столь же поучительного поражения я наивно полагал, что вряд ли меня можно удивить чем­нибудь особенным. Я чувствовал себя человеком, прошедшим огни и воды   и   медные   трубы,   и   даже   весть   о   том,   что   в   Москву   приезжает   команда   — победительница   чемпионата   мира   1954   года,   в   первый   момент   не   произвела   на   меня должного впечатления. Но сразу же вслед за тем пришло беспокойство. Чемпион мира! Год назад сборная команда Федеративной Республики Германии завоевала этот почетный титул. В финальном матче немцам удалось обыграть сильнейшую в Европе команду Венгрии — 3:2. А ведь именно венгры выиграли в этом чемпионате встречу с бразильской командой, которую прочили в чемпионы. С венгерскими футболистами мы были знакомы по товарищеским матчам, которые стали   традиционными.   Команда,   в   которой   играли   такие   замечательные   мастера,   как Хидегкути, Божик, Шандор, Грошич, была мирового класса. Напористость, особенно в первые минуты матча, техника, тактический расчет отличали венгров. Мы многому у них научились. Вероятно, и для них матчи с нами прошли не без пользы. И вдруг первоклассная эта команда оказывается побежденной не очень в то время популярной командой ФРГ. Причем победа эта, судя по прессе, не явилась случайной. Да и трудно вообще случайно выиграть чемпионат мира по футболу!.. Значит, мы встретимся с ними. Надо сказать, что об этом матче заговорили во всем мире. Встречи ждали нетерпеливо. Рассказывали, что дирекция стадиона «Динамо», где должен   был   состояться   матч,   была   в   отчаянии:   количество   заявок   на   билеты,   заявок, поступивших задолго до дня матча, во много раз превышало возможности стадиона. Мы   упорно   тренировались.   Впервые   со   сборной   работали   тогда   тренеры   Гавриил Качалин и Константин Бесков. Признаться,   меня   радовало,   что   на   этот   раз   придется   играть   в   сборной   с   моими друзьями­спартаковцами. Вся пятерка форвардов была спартаковская — Борис Татушин, Анатолий Исаев, Николай Паршин, Сергеи Сальников, Анатолий Ильин. В полузащите — мы с Анатолием Масленкиным... В защите играл наш Миша Огоньков вместе с Анатолием Башашкиным и Анатолием Перхуновым. Ворота защищал молодой динамовский вратарь Лев Яшин. Тренеров и нас, естественно, беспокоило — кто будет играть в составе команды — чемпиона мира? Дело в том, что выступления немцев в товарищеских матчах были не очень успешными. Говорили, что они, как правило, выходят на поле не в лучшем своем составе. Конечно, было бы обидно, если бы с нами они решили играть не в полную свою силу. Заранее мы настроились сделать все, чтобы сыграть как можно лучше. И тут даже не имело особого значения, что этой встрече везде придавался «исторический» характер. Нам самим по­спортивному хотелось помериться силами с сильнейшей командой мира. Все еще был свеж в памяти досадный проигрыш на олимпийских играх, и все еще оставалась в сознании уверенность, что наш футбол не отстающий. Мы считали дни до матча. К чести наших новых тренеров, они спокойно и деловито работали с командой. Быстро был определен основной состав. Важно было то, что матч с командой ФРГ должен был состояться в разгар сезона. Мы были в хорошей спортивной форме. К тому же играть предстояло дома, в Москве. Мне кажется, в тот день едва ли не вся Москва заболела этим матчем. Кто не достал билета на «Динамо», устраивался у радиоприемников. День был воскресный, солнечный, но, говорят, очень многие страстные любители рыбалки или туризма изменили на сей раз своим привязанностям. И перед самой игрой нам стало известно, что команда ФРГ будет играть с нами в самом боевом составе. — Фриц Вальтер играет? — Играет... — А кто па правом краю? Ран? — Да, он... — А на левом? — На левом — Шефер! Так.   Значит,   они   действительно   решили   дать   бой.   Не   торопясь   мы   одевались   в раздевалке, готовясь к выходу на поле. Конечно, снова волновались. Но это уж было не то волнение, которое заранее сковывало нас в Хельсинки. Помню, тогда Всеволод Бобров, наш капитан, говорил с юморком своему соседу в линии нападения Константину Бескову: — Ты не знаешь, случайно, кто будет у нас на левом фланге? Хоть бы познакомиться немного пораньше, а то ведь не узнаешь на поле!.. Мы внимательно слушали советы Гавриила Качалина: —   Вероятно,   они   будут   играть   в   нападении   вчетвером.   Один   полусредний   будет несколько оттянут... Тебе, Игорь, придется сегодня поработать крепко. Играть будешь то с одним, то с другим нападающим, в зависимости от обстановки... Задача понятна. Но, конечно, я отдавал себе отчет, что это только общий рисунок моих действий. Мне придется играть в основном в своей зоне, вступать в единоборство то с одним, то с другим игроком нападения, которые будут пытаться быстрыми маневрами прорываться к нашим воротам. Ну, а дальше — имей сам голову на плечах... Матч,   как   и   думали,   оказался   предельно   интересным   и   напряженным.   Шел корректный, товарищеский спортивный поединок, основанный на взаимном уважении. Был он   по­хорошему   принципиальным.   Чемпионы   мира,   понятно,   не   хотели   уронить   свою высокую   репутацию   во   встрече   с   сильным   соперником.   Мы,   столь   же   естественно, стремились к победе, чтобы доказать всем, что с нами нужно считаться на международной спортивной арене. ...Счет 1:1. Наш центральный нападающий Коля Паршин забил после отличной подачи Бориса   Татушина   неотразимый   гол.   Фриц   Вальтер,   техничный   и   расчетливый,   провел точным ударом гол в наши ворота. Весь первый тайм мы были несколько скованными, не сумели показать то лучшее, па что, несомненно, были способны. Делали много ошибок. Явно не хватало той внутренней раскрепощенности,   ощущения   свободы,   которые   делают   игру   увлекательной   и непринужденной. Имели ли мы игровое преимущество? В первом тайме — трудно сказать. Да, мы больше играли на половине поля соперников. Но территориальный перевес — далеко не всегда означает перевес игровой. Ведь можно много и долго «таскать» мяч, не создавая реальных угроз воротам. И можно двумя или тремя хорошо проведенными атаками решить исход встречи в свою пользу. Именно так чуть не случилось в этом памятном матче. В начале второго тайма левый крайний немецкой команды Шефер финтом обошел нашего защитника и вышел к воротам. Все   случилось   настолько   быстро   и   неожиданно,   что   никто   не   успел   «подстраховать» защитника. Лев Яшин был уверен, что сейчас последует прострельный удар или пас, и вышел па перехват мяча. Но Шефер очень точно и внезапно пробил в ближний угол ворот — 2:1!.. И  тут  мы  как  бы   «встряхнулись».   Всей  командой  двинулись   на  штурм.  Заиграли быстрее и точнее. Все четче стало вырисовываться наше подлинное, а не мнимое игровое преимущество.   Оно   должно   было   сказаться.   Великолепно   действовал   у   них   в   защите футболист   с   номером   «3»,   опытный   и   хладнокровный   Либрих,   успевавший   не   только обезопасить   нашего   напористого   Паршина,   но   и   помочь   партнерам   своими   смелыми, решительными и всегда своевременными выходами на игрока. Но   мы   настойчиво   атаковали,   били   часто   по   воротам.   Чемпионы   мира   оказались прижатыми к своей штрафной площадке. Счет   удалось   сравнять.   Мы   с   Анатолием   Масленкиным   подключились   в   атаку. Нападающие немецкой команды не успели за нами. Вообще предложенный нашей сборной темп был  уже,  видимо,  не  под  силу  соперникам.  Масленкин  отпасовал  мяч,  я, в  одно касание, — ему. Толя с ходу бьет — гол!.. И   снова   мы   сохраняем   преимущество   в   игре.   Преимущество   в   темпе,   в   напоре. Здорово поддерживают трибуны. Если б всегда было так! Играем осмысленно, задорно. Знаю, теперь уж никто не думает — чемпионы мира наши соперники или нет. От скованности не остается и следа. Забить еще один гол, победить. Один гол! Этому все подчинено. Темп   максимальный.   Ни   с   чем   невозможно   сравнить   минуты   вот   такого   полного игрового напряжения, когда о себе совершенно не думаешь, когда пропадает усталость и ты видишь только мяч и служишь ему... Как­то особенно любишь в такие минуты своих товарищей по команде, по этой самозабвенной борьбе. Но и злишься в то же время на каждую ошибку свою и друга. Вы заметили, конечно, как радуются, забив трудный гол, футболисты?   Как   они   бегут   обнять   виновника   страстного   ликования?..   Это   порыв,   с которым иной раз невозможно справиться... Да и нужно ли? Мы продолжали теснить соперников. Должен же был мяч оказаться в сетке! Я был твердо уверен в этом. Гол назревал. Друзья потом говорили мне, что я метался там, у штрафной соперников, как одержимый, что им становилось страшно за меня: выдержу ли такое напряжение?.. В этой игре с чемпионами мира все подавали друг другу пример самозабвенной игры. Надо   отдать   должное:   отлично   защищалась   команда   соперников.   Она   вызывала невольное восхищение. Но гол должен быть нами забит. И   вот   мяч   у   Анатолия   Ильина.   Завершая   атаку,   начатую   на   правом   фланге,   он кинжальным   ударом   врезает   мяч   в   сетку   ворот!   Ну,   как   не   поспешить,   не   кинуться поздравить друга, который довел до конца то, к чему все так страстно стремились?.. 3:2. С этим счетом закончился матч. Может быть, он и не имел такого уж большого спортивного значения, так как не шел в зачет крупных, официальных соревнований. Но в историю международного футбола он вошел. И в мою личную биографию футболиста тоже. Вероятно, наши команды были равны по классу. Мы ни в чем не уступали чемпионам мира в этом матче. Наоборот, превзошли их в физической подготовке и оказались более волевыми. Вторая встреча состоялась в Ганновере. Огромный стадион был переполнен. Теперь чемпионы мира играли дома, а гостями были мы. Не думаю, чтобы они не хотели взять реванш. Для репутации лучшей команды мира новый   проигрыш   был   бы   неприятен.   Он   мог   показаться   если   не   закономерностью,   то определенным симптомом. Мы выиграли в Ганновере в равной, трудной борьбе со счетом 2:1. 4. Я сознательно нарушил хронологию событий того времени. «Исторический» матч с футболистами ФРГ проходил летом 1955 года. Он был лишь эпизодом в нашей большой и серьезной игровой подготовке к новым олимпийским встречам. В   сборную   команду   страны   включены   были   многие   спартаковцы­москвичи,   мои одноклубники. Это было не случайно. Московский «Спартак» играл хорошо. Особенно слаженной выглядела линия нападения. И полузащита сыгралась как будто неплохо. Но, конечно, предстояла еще большая тренировочная работа, нужен был опытный тренерский   глаз,   чтобы   отобрать   в   сборную   таких   мастеров,   которые   были   способны создать единый ансамбль. Нужно было как можно больше играть с командами, разными по стилю, чтобы ничто не могло застать нас врасплох в олимпийском турнире. В далекой Австралии, в городе Мельбурне, должна была состояться Олимпиада. В отборочных играх мы должны были дважды встречаться с футболистами Израиля — у себя, в Москве, и затем — в Тель­Авиве, ...Ранней весной 1955 года мы всходили по трапу на борт воздушного лайнера, неся в руках   традиционные   чемоданчики   с   нехитрыми   пожитками   спортсменов.   Предстоял дальний   путь   в   Индию.   Мы   направлялись   туда   поделиться   опытом   с   индийскими футболистами, начинающими путь в большой футбол, а заодно — потренироваться с ними. В Индии мы побывали во многих городах: в Бомбее, Дели, Бенаресе, Калькутте... Дольше всего пробыли в Калькутте, городе пестром и жарком, раскинувшемся на берегу, там, где полноводный, желтоватый Ганг впадает в Бенгальский залив. Здесь спорт очень любят. Нас принимал президент Индии Прасад. Он рассказывал, как сам когда­то увлекался футболом. Во время матчей, которые мы проводили с индийскими футболистами, трибуны были переполнены, и непрерывный, темпераментный шум, горячие волнения не прекращались от свистка до свистка, причем болели зрители в равной степени за своих и за нас, бурно выражая восторги и огорчения. В одном из городов за одни сутки были сделаны трибуны из бамбука, который рос тут же, вокруг футбольного поля, па котором мы потом играли. Что можно сказать о самих играх? Только то, что они были тренировочными и носили исключительно дружеский характер. Наши соперники играли уже в бутсах, по встречались и «консерваторы» — любители поиграть босиком. 5. Дни Олимпийских игр приближались. Мы   встретились   в   Москве   со   сборной   командой   Израиля   и   одержали   победу   с крупным счетом — 5:0. Потом отправились в Тель­Авив. На чужом поле нам уже пришлось несколько труднее. В те дни стояла удручающая жара. Огромный стадион был полон до отказа. Здесь, между прочим, произошел забавный случай с Анатолием Исаевым. Вероятно,   страсти   местных   болельщиков   велики,   потому   что   вокруг   всего футбольного   поля   стоял   кордон   полиции   с   внушительными   собаками­боксерами   на поводках. Одна из них, рыжая, с широчайшей грудью, взбудораженная беготней по полю и мельканием мяча, пришла в неистовство. Ей как­то удалось вырваться, и она немедленно ринулась на поле, повизгивая от нетерпения. В этот момент мячом как раз владел Анатолий Исаев. Он сосредоточенно вел мяч, поглядывая, кому бы точнее его отпасовать. Вдруг глаза его встретились с глазами пса, горящими, как факелы. Боксер несся прямо на нашего инсайда. Надо   было   видеть,   как   изменилось   выражение   Толиного   лица!   Он   на   какое­то мгновение застыл в полной растерянности, затем поспешно отпихнул от себя мяч — и замер... Собаке только этого и надо было. Пес поддел мяч тупой мордой и принялся с ним забавляться. К чести полиции, порядок был восстановлен быстро, и мяч возвращен по назначению. Выиграв в Тель­Авиве встречу со счетом 2:1, мы получили право участвовать в XVI Олимпийских играх в Австралии. 6. Далека   Австралия,   и   путь  туда   стоит   недешево.   Видимо,   именно   поэтому   состав финального олимпийского турнира оказался немногочисленным. Команды   всего   одиннадцати   стран   участвовали   в   олимпийских   соревнованиях   по футболу.   Пять   из   них   представляли   футбольную   Европу:   Англия,   Болгария,   ФРГ, Югославия и  Советский  Союз. Четыре команды  — Азию:  Таиланд, Индия, Индонезия, Япония. Участвовали также футболисты Соединенных Штатов Америки и хозяева поля — австралийцы. Справедливо   предполагалось,   что   борьба   за   первенство   развернется   в   основном между   европейскими   командами.   В   частности,   с   большим   интересом   ожидались выступления молодых футбольных коллективов Югославии и Федеративной Республики Германии. Тренеры этих команд не скрывали, что имеют дальний прицел — чемпионат мира 1958 года. В олимпийских «битвах» они хотели закалить свою молодежь. Предолимпийский сезон начался для меня еще накануне нового, 1956 года. В   составе   сборной   команды   Москвы   я   отправился   в   Каир.   Крупные   снежинки провожали нас в Москве, декабрьский мороз пощипывал лица. И   через   несколько   часов   мы   уже   ходили   вокруг   молчаливого,   старого   Сфинкса, лазили в знаменитую Хеопсову пирамиду, бродили по жарким улицам Каира, с интересом наблюдая жизнь еще одного своеобразного уголка земли. Дней пятнадцать провели мы в Египте. Сыграли три товарищеских матча со сборной страны и сборной Армии. Все встречи выиграли, но дело не в этом. Ведь здесь мы тоже делились опытом. После   последней   игры   нас   поздравлял   Гамаль   Абдель   Насер.   Памятная   медаль, которую он вручил каждому футболисту, напоминает мне об этой поездке. Счастливо   сложился   летний   сезон   накануне   Олимпиады   для   моего   родного «Спартака». Мы снова стали обладателями золотых медалей. Хорошо сыгранный, ровный во всех линиях команды состав был безусловно одним из лучших за все годы истории нашей   команды:   Михаил   Огоньков,   Анатолий   Масленкин,   Николай   Тищенко,   Алексей Парамонов,   Борис   Татушин,   Анатолий   Исаев,   Никита   Симонян,   Сергей   Сальников, Анатолий Ильин... Принимал я участие и в товарищеских международных играх нашей олимпийской сборной. Нельзя сказать, чтобы здесь все шло удачно. Мы дважды проиграли: команде Венгрии — 0:1 и Франции — 1:2. Со сборной командой Франции мы перед тем встречались у себя в Москве. Тогда, между   прочим,   первый   удар   по   мячу,   конечно   символический,   сделал   замечательный французский актер Жерар Филип. У меня сохранился снимок, которым я очень дорожу. Улыбаясь, Жерар Филип жмет мне руку перед началом матча. Первый матч закончился вничью — 2:2. Игра наших соперников отличалась большим изяществом, тонкостью техники, легкостью. Особенно мне запомнились нападающие Копа и Венсан, футболисты безусловно мирового класса. 7. Итак, снова дорога. Снова под крылом самолета величаво проплывают Гималаи. Наш «ТУ­104» держит курс на Индию. Короткая остановка в Дели, где все уже кажется знакомым. Рангун,   столица   Бирмы.   Мы   здесь   проводим   сутки,   ночуем.   С   любопытством знакомимся с жизнью этого города, полного экзотики, старины. И снова — в воздухе. Самолет компании «Пан­Америкен», на который мы пересели, летит к Австралии. Летим долго, и под нами далеко внизу бесконечный океанский простор. Кое­где попадаются крохотные острова. Наконец,   Мельбурн.   Прямо   с   аэродрома   направляемся   в   Олимпийскую   деревню. Здесь в одном из двухэтажных домиков нам придется жить. Малое   число   команд   внесло   некоторые   коррективы   в   обычное   проведение олимпийских   футбольных   турниров.   Три   пары   команд   по   жеребьевке   должны   были провести между собой матчи одной восьмой финала. Австралия должна была играть с Японией, Англия — с Таиландом, наша сборная — с командой ФРГ. Остальные футбольные коллективы — сборные Болгарии, Югославии, США, Индии и Индонезии — вступили в турнир прямо с четвертьфинала. Перед официальными встречами мы провели одну товарищескую игру. Встретились с австралийскими   футболистами.   Матч   был   не   очень   интересным.   Мы   его   выиграли   со счетом 15:1. Наступил день матча с футболистами ФРГ. Для нас это была совершенно незнакомая команда: состав по сравнению с тем, который играл в Москве и Ганновере, был новый — одна молодежь. В нашей сборной не произошло существенных изменений. Ворота защищал Лев Яшин, в защите играли Михаил Огоньков, Анатолий Башашкин, Борис Кузнецов московского «Динамо».   В   полузащите   —   мы   с   Алексеем   Парамоновым.   Нападение   в   основном спартаковское,  только  место  в  центре  занял  молодой  торпедовский  футболист   Эдуард Стрельцов. Нам сразу пришлось столкнуться с оборонительной тактикой соперников. Впрочем, это было естественно. Мы владели инициативой. Немцы цепко защищались и делали редкие попытки наладить контратаки. Играть   было   нелегко.   Мы   переигрывали   соперников,   но   реализовать   наше преимущество   нам   никак  не  удавалось.  В  какой­то  момент  матча,   слишком  увлекшись наступлением, мы даже пропустили гол в свои ворота. Счет 2:1 в нашу пользу и некоторое неудовлетворение своей игрой — таков был результат первого олимпийского матча. Нам   говорили,   что   тренер   немецкой   команды   доволен   исходом   встречи   своих питомцев с нами. Следующий матч — с командой Индонезии. Долго буду я помнить эту игру! В   какой­то   степени   нам   были   знакомы   особенности   игры   индонезийских футболистов. Они играли на наших полях и пленяли своей удивительной напористостью, которая была, пожалуй, их единственным качеством. Молод был еще там футбол. Строго говоря, футбольной культурой индонезийцы еще не владели. Встреча с ними в Мельбурне не представлялась нам серьезным испытанием. Но правы те, кто утверждает, что заранее слабых противников не бывает. Не знаю, избрали ли индонезийцы сознательно тот вариант, который применили в матче с нами, или он возник на поле, так сказать, стихийно. Пользуясь формулами тактических схем, его можно   назвать   «1—9—1»:   в   воротах   —   вратарь,   на   штрафной   площадке   —   девять защитников, один игрок — впереди!.. Нет, мы были явно не готовы к такой тактической системе соперников. Ну и задача возникла! Бедный Лев Яшин просто замерз в воротах, тогда как все мы, полевые игроки, напряженно искали хотя бы крохотную лазейку в сплошном заслоне. Надо сказать, что индонезийцы не просто стояли на своей штрафной площадке. Они оборонялись исключительно самоотверженно. Вратарь их играл четко, смело. Нет,   мы   ничего   не   нашли,   ничего   не   сумели   сделать.   Прошло   девяносто   минут встречи — ничья. 0:0. Прошло еще два тайма дополнительного времени — результат тот же! Да, это была сенсация на Олимпиаде. Растерянные уходили мы с поля. Сердит и замкнут был Гавриил Качалин. Местные газеты писали: «Русские шестьдесят восемь раз били по воротам, но встречали на своем пути каменную стену. А двадцать семь угловых ударов — у ворот Индонезии!..» Но что толку в этих ударах, если ни один из них не достиг цели? Нам   всем   крепко   досталось   от   тренеров.   Мы   действительно   вышли   на   поле, уверенные в легкой победе. Нам представлялось, что не придется тратить больших усилий, чтобы победить. В день повторного матча играли более собранно. Тут уж не до шуток! Нам удалось довольно быстро забить первый гол. Это сразу настолько расстроило команду Индонезии, что   она   как   бы   «обмякла».   Между   прочим,   так   всегда   случается   с   командами, избирающими сугубо защитные варианты. Мы выиграли 4:0. Как   и   на   прошлых   Олимпийских   играх,   у   нас   на   пути   встали   теперь   болгарские футболисты.   И,   как   и   на   прошлых   Олимпийских   играх,   встреча   с   ними   чуть   ли   не закончилась для нас трагически. За   восемь   минут   до   конца   добавочного   времени   счет   был   1:0   в   пользу   команды Болгарии! Мяч забил Колев. Этот молодой болгарин показал на редкость смелую, техничную игру. Так что же, проигрыш? Мы, в сущности, играем вдесятером па поле, потому что наш защитник Николай Тищенко получил серьезнейшую травму и, бледный от боли, пытается чем­то помочь нам, передвигаясь по левому краю. Каждый понимает, чего стоят Николаю эти   попытки.   У   парня   сломана   ключица,   и   рука   висит   плетью.   Но   он   другой   рукой поддерживает больную руку и ни за что не хочет покидать поле, оставлять товарищей. Мы   не   можем   проиграть.   Мы   не   хотим,   чтобы   опять   пришли   поздние   горькие раздумья: играли, мол, не хуже, даже лучше, и что­то случилось... Итак,   до   конца   оставалось   восемь   минут.   Мы   все   переходим   в   атаку,   но поддерживать ее в матче с такой сильной и опытной командой, как болгарская, трудно. Каждую минуту соперники могут контратаковать, и тогда надежды уже не будет!.. Мы   играем   предельно   внимательно.   Опять   в   эти   критические   минуты   приходит какая­то особая ясность видения поля. Никто не щадит себя. Мы отыграли один мяч, а потом Борис Татушин за три или четыре минуты до конца матча забил второй, победный, гол. ...Таким образом, пройдя еще один, пожалуй самый трудный барьер, мы вышли в финал турнира. Последний   матч   с   командой   Югославии   состоялся   по   традиции   в   день   закрытия Олимпийских игр. Все было торжественно и празднично. Весь Мельбурн устремился на стадион. Развевались флаги с тесно сплетенными кольцами. Наш матч с Югославией был завершающим аккордом. Разумеется, мы были в самом боевом настроении. Очень хотелось нам, чтобы огромные, яркие соревнования завершились и нашим успехом. Мне кажется, матч удался. Удался обеим командам. Это был волевой и мастерский поединок, достойный высокого уровня мировой Олимпиады. Хорошая   была   игра.   Долгое   время   ни   нам,   ни   югославам   не   удавалось   создать ощутимого перевеса. Темп был высокий. Но   постепенно   инициатива   перешла   к   нам.   Сказался   большой   опыт.   Развязка наступила на пятидесятой минуте. Мы атаковали. Последовала передача справа. Анатолий Исаев   в   высоком   прыжке   перехватил   головой   мяч   и   тут   же   перекинул   его   Анатолию Ильину, рванувшемуся к воротам. Тот тоже головой без промедления послал мяч в ворота. Долю секунды заняло все это. Гол.   Счет   1:0!   Впоследствии   этот   гол   назвали   золотым.   Именно   он   принес   нам золотые медали. В   оставшееся   время   югославские   футболисты   играли   энергично.   Но   не   менее энергично стремились и мы не только удержать счет, но и увеличить его. Торжественно   и   величаво   звучал   над   стадионом   Гимн   СССР.   Президент Международного   олимпийского   комитета   Брэндедж   вручал   нам   золотые   медали победителей футбольного турнира XVI Олимпийских игр. Нас поздравляли друзья, честно и открыто радовались нашему успеху те, с кем нас сдружила   Олимпиада.   Ведь   эти   золотые   олимпийские   медали,   в   сущности,   первая официальная награда советскому футболу за победу в международных соревнованиях. Девятнадцать долгих дней шел могучий теплоход «Грузия» от австралийских берегов к берегам нашей Родины. Веселье,   непринужденное,   молодежное,   царило   на   теплоходе.   Ехали   победители. Сколько песен переслушали за эти дни океанские волны, сколько слышали смеха! Как водится, при переходе через экватор всех принялись «купать» — традиционное крещение в честь хозяина морских просторов Нептуна. Мы   с   Сергеем   Сальниковым   напрасно   пытались   отсидеться   в   каюте,   заперлись, забаррикадировались. Пришлось и нам отдать дань старцу Нептуну, в котором я узнал штангиста Николая Шатова. Мы приближались к дому. Весь Владивосток, по­моему, вышел нас встречать. Играл оркестр. Мы шли, едва протискиваясь сквозь толпу, едва успевая отвечать на рукопожатия. — Молодцы! — кричали нам. Это слово мы слышали затем на всем далеком пути в Москву. Его кричали нам на каждой станции, на перроне возникали своеобразные митинги. Шел   по   русским   необъятным   снежным   просторам   специальный   олимпийский экспресс, везущий в столицу советскую спортивную молодость. Новый год застал нас в пути. В каждом купе мы подняли тост за счастье и за нашу Родину. ГЛАВА ^ЗУ СТОКГОЛЬМ И ПАРИЖ Победа советской школы футбола на Олимпийских играх в Австралии не вызвала сенсации в мировой спортивной печати. Она была закономерна. Шестой чемпионат мира должен был состояться в Швеции. Но еще задолго до него начались предварительные игры: из сорока девяти стран только шестнадцать могли войти в состав финального турнира. Скоро стало известно, что нам предстоит в отборочных соревнованиях встречаться с командами Польши и Финляндии. Статистики   подсчитали,   что   в   1957   году,   предшествовавшем   чемпионату   мира, советские футболисты провели больше двухсот пятидесяти матчей! Здесь и встречи клубных команд, и тренировочные игры нашей сборной, обоих ее составов — первого и второго. Естественно, когда стало известно, что наша команда будет участвовать в чемпионате мира, еще больше поднялся интерес к футболу, еще внимательнее зрители стали следить за тем, как мы, футболисты, играем на поле.  Для меня, участника сборной страны и спартаковца, сезон был, пожалуй, одним из самых   напряженных.   Все   мы   отдавали   себе   отчет,   что   ждет   нас   впереди,   и,   конечно, старались подготовиться как можно лучше. Я учился в школе тренеров. С занятий отправлялся в зал. Как правило, человек, полюбивший спорт и отдающий ему лучшие годы жизни, не собирается расставаться со спортом и тогда, когда минует пора активной спортивной деятельности. Большой опыт, накопленный за годы пребывания на футбольном поле или гаревой дорожке, пригодится молодежи. Но в наше время для того чтобы стать хорошим педагогом, мало практического опыта. Надо еще много знать, а значит — учиться, дружить с учебниками, готовиться к экзаменам и сдавать их — словом, жить так, как живет вся студенческая братия. И — тренироваться. ...Нам   удалось   сравнительно   легко   выиграть   первый   отборочный   матч   у   команды Польши — 3:0. Матч показал, что мы в хорошей форме. Наши тренеры Гавриил Качалин, Николай   Гуляев,   Михаил   Якушин   имели   все   основания   быть   довольными.   Правда,   с большим трудом досталась нам победа в Москве над сборной командой Финляндии — 2:1. Тут мы, футболисты, были сами целиком виноваты. Вышли на поле с уверенностью, что финские футболисты вряд ли смогут оказать серьезное сопротивление. Играли небрежно, без   достаточной   собранности.   В   ходе   встречи   оказалось   трудно   перестроиться   финны, игравшие старательно, не давали этого сделать. Урок не прошел даром. Во время второго матча с финнами в Хельсинки мы играли с полной   ответственностью   и   выиграли   с   большим   счетом   —   10:0.   Как   выяснилось впоследствии, такой счет был рекордным в отборочных играх чемпионата мира. Но нам не повезло в повторном матче с поляками. Не повезло? Нет, пожалуй, здесь не подходит эта удобная формулировка. Честнее будет сказать, что, играя у себя на поле, в городе Хожуве, польские футболисты показали настоящую самоотверженность, большой подъем. Мы встречались с равными соперниками. На этот раз они играли с большой волей к победе. Им удалось открыть счет, и они постарались не отдать нам инициативы до конца матча, цепко защищались и опасно контратаковали. Счет 2:1 в пользу сборной Польши был закономерен. Проигрыш   в   Хожуве   поставил   нас   перед   неприятной   перспективой   еще   одного, решающего, матча. Матча нервного, это можно сказать заранее. Польские футболисты ведь тоже   выиграли   обе   встречи   с   командой   Финляндии.   Таким   образом,   у   нас   оказалось одинаковое количество очков. Все решить должна была переигровка на нейтральном поле. Играли   мы   этот  матч   в   Лейпциге.   Если   судить   по  количеству   зрителей,   которые собрались в тот день на стадионе, интерес к этой встрече был велик. Тренерам не надо было напоминать нам о важности матча. Все мы отлично понимали, что он для нас значит. На  этот  раз  мы   играли  лучше  своих  сильных  и   упорных   соперников.   Настроение боевое передалось всем. Мы выиграли со счетом 2:0 и, наконец, в первый раз в истории нашего футбола оказались в числе участников финальных соревнований чемпионата мира. 4. Встречи с сильными командами, причем разными по стилю игры, — лучшая школа. Справедливо   у   нас   раздаются   иной   раз   голоса   беспокойства,   что   мы   не   так   уж   часто встречаемся с футбольными коллективами высшего класса. Я сужу по себе и знаю — так думают все мои товарищи по сборной команде страны, по   московскому   «Спартаку».   Не   очень   интересно   бывает   встречаться   с   соперниками, заведомо слабейшими. Для них, правда, это лишняя крупица опыта. Для нас — пользы почти никакой. И даже сам факт победы не приносит много радости. Я не очень умелый шахматист, но знаю, как бывает интересно встретиться за доской с человеком,   превосходящим   тебя   в   комбинационной   зоркости,   опыте,   знаниях.   Тогда появляется задор, желание если не выиграть, то хоть как следует сопротивляться. В свою очередь, игра с противником, который слабо владеет шахматами, сразу становится скучной п, в конце концов, «портит руку», как говорят шахматисты. Выражение вполне уместное и в футболе. Матч с малоподготовленной командой песет в себе определенную опасность. Сам замечал. Начинаешь невольно небрежничать. А это, конечно, плохо. Иногда непросто настроить себя снова на нужный лад. Ну, положим, мы, футболисты, видавшие виды, еще можем правильно оценить ту или иную   победу.   А   у   молодых   игроков   легкие   успехи   быстрее   и   прочнее   развивают самоуверенность. Спорт — это единоборство. Это всегда борьба с более трудным, чем было вчера. Иначе какой же возможен рост? Нам были значительно полезнее трудные встречи с Польшей или Румынией накануне чемпионата мира, чем крупная победа в Хельсинки. С румынскими, например, футболистами мы встречались двумя составами в один и тот   же   день.   Первые   составы   играли   в   Москве,   вторые   —   в   Бухаресте.   Оба   матча закончились боевой ничьей. Причем в Москве молодой центральный нападающий румын, техничный и напористый Ене, сумел по пути к воротам обойти Константина Крижевского и Юрия Воинова и, показав завидное хладнокровие, открыть счет. Яшину вообще пришлось крепко поработать. А нам лишь совсем незадолго до конца игры удалось сравнять счет. В нашей сборной появилось в то время много новых футболистов: вратарь Борис Разинский,   защитники   Анатолий   Крутиков,   Владимир   Кесарев,   полузащитники   Юрий Воинов, Иосиф Беца, Виктор Царев, нападающие Валентин Иванов, Владимир Рыжкин, Герман Апухтин, Алексей Мамыкин, Валентин Бубукин, Александр Иванов... Игра не всегда и не во всем ладилась. Трудно, очень трудно создать футбольный ансамбль, добиться единства стиля в команде, наладить такое взаимопонимание, чтобы игра была по­настоящему творческой. Надо было суметь с наибольшей выгодой соединить завидную   работоспособность   Валентина   Бубукина   и   несколько   прямолинейную стремительность Германа Апухтина или Владимира Рыжкина. Одиннадцать, пусть даже индивидуально самых сильных, мастеров — это еще далеко не лучший вариант команды. 5. — Ты слышал, в какой подгруппе мы оказались?.. Таким взволнованным вопросом мы встречали каждого футболиста сборной в феврале 1958 года. Впрочем, вся Москва толковала, по­моему, о необычайных результатах жеребьевки, которая   определила   группы   команд.   Наша   сборная   оказалась   в   четвертой   группе,   мы должны были играть матчи Vie финала чемпионата мира с футболистами Англии, Австрии и Бразилии! — Что называется, с места в карьер, — почесывали мы затылки. — Но, может, так оно и лучше?.. Да, прошла пора отборочных игр, и определился состав участников завершающих соревнований чемпионата. Пожалуй, особых сенсаций не случилось. В число шестнадцати лучших команд мира попали: Первая   группа:   Федеративная   Республика   Германии,   Чехословакия,   Аргентина, Северная Ирландия. Вторая группа: Франция, Парагвай, Югославия, Шотландия. Третья группа: Швеция, Венгрия, Мексика, Уэльс. О четвертой, нашей, группе я уже сказал. Спортивный   мир   занялся   прогнозами,   спортивная   мировая   печать   заранее распределяла места, называла фаворитов в каждой группе. Помнится,   в   первой   группе   наиболее   вероятными   победителями   считались аргентинцы. Немецкая команда, чемпион мира, котировалась несколько ниже благодаря своим   далеко   не   всегда   удачным   выступлениям   в   матчах   в   перерыве   между   двумя чемпионатами. О чехословацкой команде судили и так и эдак, а ирландцев не принимали всерьез. — Во второй группе первой будет Югославия! — А я думаю, что Франция... — Да, но мы с вами еще ничего не знаем о Парагвае! — Что вы! Какая же это команда? Тогда уж лучше считайте Шотландию! Такие споры, отражая, как эхо, бурные дискуссии, развернувшиеся повсеместно я слышал на улицах, в троллейбусе... Разумеется, больше всего вызвала споров наша, четвертая, группа. Не скрою, нам, футболистам сборной, было приятно, что мнения резко расходятся относительно того — англичане, бразильцы или мы будем победителями. Правда,   большинство   предположений,   высказываемых   в   европейских   и южноамериканских газетах, склонялись к тому, что команда Бразилии станет не только победителем в группе, но и чемпионом мира. — Будем считать, — говорил Гавриил Качалин, — ?8 что нам повезло. Мы понимали: тренер хочет нас сразу настроить на боевой лад. Хотелось, чтобы как можно скорее прошло время и начались испытания, о которых все мы, конечно, постоянно думали, думали... 6. Теперь я перехожу к странице из своей футбольной биографии, о которой вспоминаю с огорчением. В  мае   1958  года,  совсем  незадолго   до  начала  чемпионата  мира,  к  нам  в  Москву приехала сборная команда Англии. Будущий наш соперник по группе, она, естественно, хотела прикинуть силы в товарищеском матче, присмотреться к нам. Для нас эта встреча была тоже весьма интересной и нужной. В сущности, матч с Англией являлся последней проверкой сил перед чемпионатом, да еще какой проверкой — единоборством с одним из фаворитов первенства мира. Не буду подробно рассказывать о матче. Он закончился вничью — 1:1. Думаю, что ни они, ни мы не показали всего, на что были способны, да в этом не было и нужды. Разведка есть разведка. Главным силам еще предстояло себя показать. Для меня же этот матч был началом маленькой личной трагедии. Я говорю началом потому, что последствия сказались уже позже, в Стокгольме, в самый решающий момент. Я был отлично подготовлен к первенству, находился в той спортивной форме, когда все ладится и кажется, нет предела силам. Но   в   один   из   игровых   моментов   в   борьбе   за   мяч   мы   столкнулись   с   английским хавбеком Слейтером. Я почувствовал боль в колене. Сразу ушел с поля, уступив место Виктору Цареву. В раздевалке врач сокрушенно покачал головой: — Да, у тебя, брат, серьезная штука: растянул связки... Стоит ли говорить, как я был огорчен. Долгие месяцы упорной подготовки пошли, как говорится, насмарку. Травма серьезная. Смогу ли играть на чемпионате? Это было неясно. Я надеялся, думал, что в оставшееся время мне удастся подлечиться. Мы поехали в Стокгольм, оттуда в Гетеборг, где нам предстояло провести матчи одной восьмой финала. Мы жили за городом. Вместе с нами разместились бразильцы. Конечно, мы с ними встречались,   разговаривали,   как   могли,   шутили,   смеялись.   Белозубые,   крепкие   ребята, веселые и приветливые. Мы забывали, дружески беседуя, что через несколько дней нам придется сразиться на поле. Они,   между   прочим,   проводили   очень   легкие   тренировки.   Побегают   с   мячом, пожонглируют — и все. Занимались лишь отработкой техники, чтоб не утратить чувства мяча. А техника у них действительно прекрасная. Казалось, у мяча, когда он попадал к ним, нет никаких капризов, будто он заранее согласен со всем, что ему прикажут делать ловкие ноги. Глядя, как действуют с мячом бразильцы, я вспоминал рассказы о том, как с утра до вечера возятся с мячом на песке пляжа бразильские мальчишки. Я верил, что тренеры в Бразилии   действительно   находятся   в   затруднении,   когда   им   необходимо   делать   выбор среди быстроногих, отчаянных виртуозов, стремящихся попасть в настоящую футбольную команду. Тренировался  среди  бразильцев  и  Гарринча. Его  сразу  узнал  Борис  Кузнецов.  Он видел, как играет этот футболист, когда московские динамовцы ездили в Бразилию. Борис говорил   нам,   что   этот   форвард   произвел   на   него   очень   большое   впечатление   своей скоростью, великолепной техникой, сильнейшим ударом. Начался первый тур чемпионата. В первый день бразильцы играли с австрийскими футболистами. Наша команда — со 7. сборной Англии. Я с группой наших запасных сидел на трибуне. Колено мое было явно не в порядке, и тренеры решили, что первые игры я пропущу. Вот уж не думал, что роль зрителя окажется, пожалуй, даже потрудней, чем роль непосредственного участника событий! Скажу откровенно: после матча я почувствовал себя таким усталым, будто сыграл по крайней мере две игры подряд. Впрочем, поволноваться были причины. Недавняя встреча с англичанами в Москве дала немного. Что­то наши соперники, которых местная печать считала более вероятными победителями в этом матче, покажут сейчас? Невольно приходили на память давние слухи, что родоначальники футбола, несмотря на   то,   что   им   еще   ни   разу   не   удавалось   стать   «коронованными»   королями   мирового футбола, продолжают слыть королями некоронованными. А мы — новички... В первом чемпионате мира стартует наша советская команда. Выбегают на поле наши ребята: Лев Яшин, его товарищи по динамовской команде, бесспорно лучший у нас в стране защитный ансамбль — Владимир Кесарев, Константин Крижевский,  Борис Кузнецов;  а вот и  мои коллеги  — Юрий Воинов  и Виктор Царев, наконец,   нападающие   —   Александр   Иванов,   ленинградец,   старые   знакомые   Сергей Сальников. Никита Симонян, Анатолий Ильин, молодой торпедовец Валентин Иванов. Всем я, конечно, желаю самой большой удачи. Однако все­таки с большой тревогой думаю: как­то сыграет сегодня наш Никита? Ведь  так  случилось,  что  в последнее  время  его  место центрального  нападающего занимал   другой,   способный   молодой   футболист.   Никита   Симонян   оказался   как   бы   на втором плане. Верно, не просто переживал он это. Всегда трудно спортсмену мириться с тем, что его место занимает другой. Но   глубоко   порядочный,   организованный,   внутренне   всегда   собранный,   Никита Павлович, как мы уже стали его называть полушутя, ничем, разумеется, не выдавал своих невеселых   мыслей.   По­прежнему   был   он   одним   из   самых   старательных   и дисциплинированных на тренировках. Только, может быть, мы, спартаковцы, примечали едва уловимый след горечи в глазах друга... «Давай,   друг   Никита,   покажи,   что   значит   Симонян!..»   —   думаю   я,   смотря,   как выстраиваются в центре поля наши ребята. Все это думалось мне в минуты, предшествующие началу матча с Англией. А потом оставалось только смотреть, волноваться п молчать, хотя стадион гудел и взрывался поминутно. Наши играли хорошо. Я гордился ими, гордился нашим футболом. Меня радовало, что шведская публика очень скоро отдала свои симпатии советским футболистам. А как же иначе могло случиться? Наши ребята во всем переиграли англичан. Редкие контратаки соперников «гасились» сразу. Наши остро атаковали, почти все время контролировали мяч. Вот это называется — владеть инициативой! Красиво, слаженно играли ребята. И, как следствие такой игры,— голы влетали в ворота англичан. Я чуть с места не вскочил, когда Никита Симонян забил первый гол. В начале второго тайма   Александр   Иванов   удвоил   счет.   И   сколько   еще   было   неиспользованных возможностей — просто нельзя сосчитать! Во втором тайме ход игры резко изменился. Трудно сказать — успокоились ли ваши, имея преимущество в два забитых гола, или англичане пошли, что называется, ва­банк, понимая, что все равно терять уже нечего. Так или иначе, англичане стали настойчиво наращивать наступательный пыл. Наши   обороняются.   Мне   уже   кажется,   что   какая­то   растерянность   появляется   в защитных   действиях,   а   контратаки   не   удаются,   никак   не   могут   наши   перевести   мяч подальше от своих ворот, подержать его, охладить пыл соперников. Примерно минут за тридцать до конца стадион взрывается криками, а мы еще крепче сжимаем зубы. — Что, гол? — Гол, — кивают друг другу ребята, сидящие вместе со мной на трибуне. Это Кеван, центральный нападающий англичан, быстро и неожиданно посылает мяч головой в наши ворота, мимо Яшина. Теперь сохранить хотя бы счет. Кажется, нашим снова удается взять игру в свои руки?.. Да, игра выравнивается. Что ж, если дальше так пойдет, пожалуй, два очка все­таки останутся нашими. А они очень нужны именно сейчас, на старте. Ведь еще впереди какие трудные встречи! Думаешь обо всем этом и глаз не сводишь с поля. Нет, англичане не собираются снижать своего натиска. Они, видно, превосходно подготовились и физически. Совсем уж немного остается до конца этого напряженного матча, а темп, по­моему, стал еще более высоким, и топ в этом задают соперники... Все чаще поглядываем па часы. Иногда кажется, что стрелки почему­то стоят па месте. И   наступает   то,   что   подсознательно   больше   всего   тревожило,   о   чем   не   хотелось думать и думалось. Пять минут оставалось, только пять. Неподалеку от нашей штрафной площадки кто­ то из наших защитников нарушает правила. Сейчас судья Жолт покажет место, откуда следует бить, наши выстроятся в «стенку». Однако Жолт показывает почему­то на одиннадцатиметровую отметку. Впоследствии мнение   почти   всех   объективных   спортивных   обозревателей   было   единым:   пенальти   не было, мяч был сыгран рукой за пределами штрафной площадки. Но решение судьи — закон на поле. Конечно, еще остается какая­то надежда на чудо, на то, что мяч пройдет мимо или наш Лева возьмет его... Мы все молча, буквально не дыша, сидим и смотрим. Кажется, вся жизнь сейчас сконцентрировалась там, на коротком, в одиннадцать метров, отрезке большого поля. Чуда   не   случилось.   Я   невольно   закрыл   глаза,   чтобы   не   видеть,   как   Лева   будет вынимать мяч из сетки... В первом туре бразильские футболисты выиграли матч у сборной Австрии со счетом 3:0. Константин   Бесков   и   Михаил   Якушин,   которые   видели   эту   встречу,   подробно рассказали нам о своих наблюдениях. Им очень понравилась игра бразильцев. — Интересно играют, — рассказывали нам тренеры.— Очень надежная защита, в которой четыре игрока. Нападающий Диди несколько оттягивается назад. Он диспетчер, умно   и   точно   распределяет   мячи   нападающим.   Впереди   —   тоже   четверо.   Переход   от мощной   защиты   к   нападению   совершают   как   бы   не   торопясь,   хорошо   держат   мяч. Любопытно, что бразильские защитники совершают рейды к воротам противника. Второй гол забил, между прочим, как раз защитник Сантос. Все очень техничны... Так мы услышали о новом тактическом варианте. Мы тогда еще не понимали по­ настоящему   всего   значения   новинки,   предложенной   на   чемпионате   мира   бразильцами. Впрочем,   если   бы   и   поняли,—   предпринять   что­нибудь   для   решительной   перестройки нашей тактики все равно не смогли. Да и далеки были наши тренеры от этой мысли. Ломка наигранных тактических схем происходит в истории мирового футбола весьма и весьма редко. 8. На игру с Австрией наши игроки выходили с твердым намерением выиграть во что бы то ни стало и выиграть с хорошим счетом. Все отдавали себе отчет, что это будет сделать трудно.   На   обсуждении   предстоящей   игры   тренеры   Бесков   и   Якушин,   видевшие   игру команды Австрии, говорили, что напрасно мировая спортивная пресса записала австрийцев в число заведомых «аутсайдеров». — Превосходно играют австрийцы, — говорили нам, — техничны, настойчивы. Нет ничего общего с тем, как они играли раньше. Если они проиграли бразильцам, то только за счет   того,   что   у   тех   были   мощная   оборона   и   неожиданный   тактический   вариант... Территориальное преимущество было, пожалуй, именно у команды Австрии. Я снова сидел на трибунах. Матч в самом деле оказался предельно напряженным. Темп, темп от начала до конца, атаки перекатывались от ворот к воротам. Очень слаженно и самоотверженно играла наша защита, она работала, что называется, без   передышки.   Блеснул   возросшим   мастерством   Юрий   Воинов.   Он   всегда   вовремя помогал   защитникам,   подстраховывал   их   и   тут   же   оказывался  в   числе   нападающих.   Я искренне любовался его уверенной игрой и снова жалел, отчаянно жалел, что сижу вот здесь и болею, а не играю вместе с ребятами в этом трудном матче. И опять волнения. Забил   Анатолий   Ильин   гол   еще   на   пятнадцатой   минуте.   Но   опять одиннадцатиметровый назначается в наши ворота! Хотелось   бы   нам,   может   быть,   посчитать   и   это   «наказание»   не   слишком справедливым,   как   это   иной   раз   случается   сгоряча.   Мы,   сидящие   на   трибунах,   даже переглянулись было, пожали плечами. Но, если быть объективными, — тут было, пожалуй, все правильно. Правильно, но от этого тоже не легче. И опять сидим, молчим, прижались друг к другу... Все­таки, может быть, произойдет чудо? И чудо произошло!.. Даже не сразу поверилось. Одиннадцатиметровый — верный гол. Нечего тут строить иллюзий. От него спасает лишь случай. Конечно, бывает, что тот, кто бьет одиннадцатиметровый, не попадает в ворота. Но это надо суметь!.. Конечно, история сохранила нам имя легендарного испанского вратаря Заморры, который будто бы спокойно справлялся   с   пенальти.   Мы   знаем   также,   что   в   нашем   футболе   играл   до   войны   в «Спартаке»   вратарь   Владимир   Жмельков,   сумевший   взять   несколько одиннадцатиметровых за счет своей чудовищной реакции. Но, вероятно, все же это были не совсем точные удары. Как правило, мячи влетают в ворота. Слишком уж мало расстояние и коротко время. К тому же каждый опытный футболист старается не просто пробить по воротам, но еще и обмануть бдительность вратаря. Словом, пенальти — это верный гол. Но наш Лева Яшин еще раз подтвердил, что из железного правила бывают исключения и даже в какой­то степени исключения закономерные. Не знаю, как он это сделал, как успел среагировать па мяч, но он взял пенальти!.. Думаю, что и это вдохновило ребят на волевую, внимательную игру. Валентин Иванов незадолго до финального свистка судьи забил еще один гол. Одна ничья, одна победа. Что ж, для новичков мировых чемпионатов не так плохо. У нас у всех поднялось настроение, тем более что бразильцы неожиданно сыграли вничью — 0:0 с англичанами. — Как это случилось? Может быть, бразильцы вовсе не так уж страшны?.. Эти вопросы занимали многих, а нас, которым предстояло с ними встретиться, — больше всех. Люди, видевшие этот матч, рассеяли возникшие было иллюзии. Дело оказалось в том, что англичане очень умно противопоставили тактике бразильцев свой, защитный, вариант игры. Судя по ходу матча, они не надеялись на победу и сделали все, чтобы только не пропустить гола. Имя   английского   вратаря   Макдональда   запестрело   на   страницах   шведских   газет, печатались   снимки,   на   которых   он   буквально   спасал   свои   ворота   от   опаснейших   атак бразильских форвардов. Да, ничью, конечно, легче сделать, чем выиграть... Однако так случилось, что все три команды — Бразилии, Англии и СССР — должны были думать только о выигрыше. Три очка было у нас и у Бразилии перед последним туром, два — у Англии. Если бы мы сыграли с бразильцами вничью, а английские футболисты выиграли у австрийцев, было бы равное количество очков (по четыре) и — неизбежные переигровки... — Англия, конечно, выиграет у Австрии! — такое мнение было единодушным. В самом деле, не говоря уж о разнице в классе, которая существовала, какой смысл был австрийцам так уж отчаянно драться за победу? При всех условиях они оставались на последнем месте в группе после двух поражений. Значит, нам нужен только выигрыш. Только выигрыш нужен бразильцам. ...Может быть, в масштабе огромного спортивного события, каким был чемпионат мира в Швеции, факт, что один футболист совершил ошибку, кажется незначительным, и о нем не стоило бы вспоминать. Но дело в том, что этим футболистом был я, и, так как я пишу эти записки, мне моя ошибка представляется крупной, значительной и все еще не дает покоя. Нет, мое больное колено было все еще не в порядке, подвижность его ограничена, хотя и прошли болевые ощущения. Накануне игры с Бразилией, матча, который должен был решить все для нас, ко мне подошел тренер, спросил: — Так как же, Игорь? Сможешь играть с бразильцами?.. Чувствуешь себя в полном порядке?.. Я, не раздумывая, ответил: — Ничего, сыграю... Очень хочется... Всем показалось вполне естественным, что я, один из старожилов сборной, выйду на поле в ответственном матче. Игру сборной Бразилии мы до этого не видели, только слышали о ней, читали в спортивных   отчетах.   Наши   московские   динамовцы   встречались   с   клубной   футбольной командой «Ботафого». Приезжали как­то в нашу страну и футболисты бразильского клуба «Васка де Гама». Они провели у нас три встречи и все проиграли. Несмотря на проигрыш, команда произвела хорошее впечатление своей техникой. Но все же оставалась неясной сущность   их   новаторства,   детали   игры,   особенности   избранной   бразильцами   новой тактической системы. Настораживало, что при напористой игре австрийцев бразильцы все­ таки  сумели  победить  с  крупным  счетом.  Словом,  много было  неясностей.  Ясно было только одно — матч обещает быть крайне трудным. Были сделаны некоторые изменения в составе нашей команды. Тренеры учли, что в нападении   бразильцы   играют,   как   правило,   вчетвером,   что   Диди   выполняет   роль диспетчера, играет в центральной зоне, Мы   вышли   на   поле   в   таком   составе:   Лев   Яшин,   Владимир   Кесарев,   Константин Крижевский, Борис Кузнецов, Виктор Царев, Игорь Нетто, Александр Иванов, Валентин Иванов, Никита Симонян, Юрий Воинов и Анатолий Ильин. Как   видите,   в   команду   был   введен   на   эту   игру   третий   полузащитник,   вместо полусреднего нападающего. — Виктор Царев должен играть в основном в защите, — говорил Качалин, — Игорь Нетто   играет   против   Диди,   Юрий   Воинов   выполняет   роль   подыгрывающего   хавбека, действует по обстановке, свободно... Тактический план, избранный тренерами, показался правильным и обоснованным. К сожалению,   как   показала   встреча,   мало   было   придумать   план,   надо   было   суметь реализовать его. Незадолго до начала матча мы узнали, что против нас будет играть Гарринча. Он еще но выступал в чемпионате. Рассказывали, что Гарринча рвется на поле, что, обидевшись па то, что его не ставят, предъявил ультиматум тренерам: «Если не поставите на матч — немедленно все брошу к черту и уеду домой...» Забегая вперед, скажу, что после матча с нами Гарринча сразу приобрел высокую репутацию. В итоге чемпионата он был признан сильнейшим правым крайним нападающим мира.