Разработка тематического классного часа "Литературная гостиная по творчеству А.А.Ахматовой"

ЛИТЕРАТУРНО­МУЗЫКАЛЬНАЯ ГОСТИНАЯ  ПО ТВОРЧЕСТВУ  А. А. АХМАТОВОЙ Внеклассное мероприятие по литературе для учеников старших классов. ЦЕЛИ: 1. Вызвать у учащихся интерес к русской литературе, а именно: к поэзии «  Серебряного века» через творчество А. Ахматовой; 2. Способствовать воспитанию гражданина с высоким уровнем культуры и  нравственным потенциалом, способного совершенствовать свою личность; 3. Формировать у ребят потребность к самосовершенствованию и саморазвитию. ЗАДАЧИ: 1. Приобщение учащихся к миру поэзии « Серебряного века» через более близкое  знакомство с творчеством А. Ахматовой; 2. Утверждение общих моральных, этических и эстетических ценностей ( любовь,  преданность, порядочность, красота, поэзия и др. ) 3. Создание условий для осознания ребятами своей причастности к судьбам русской  поэзии. Оборудование: Высказывание об Ахматовой, столики со свечами, портретами и книгами поэта, за  которыми располагаются чтецы, экран, мультимедийный проектор. ВРЕМЯ: 40 минут.  Музыкальное сопровождение: классика в современной обработке. Приложение: презентация . Звучит стихотворение Марины Цветаевой, посвящённое АХМАТОВОЙ СЦЕНАРИЙ. Чтец: О муза плача, прекраснейшая из муз! О ты, шальное исчадие ночи белой! Ты черную насылаешь метель на Русь, И вопли твои вонзаются в нас, как стрелы. И мы шарахаемся, и глухое: ох! – Стотысячное тебе присягает, ­ Анна Ахматова! – Это имя – огромный вздох, И в глубь он падает, которая безымянна. Мы коронованы тем, что одну с тобой Мы землю топчем, что небо над нами ­ то же! И тот, кто ранен смертельной твоей судьбой, Уже бессмертным на смертное сходит ложе, В певучем граде моем купола горят, И Спаса светлого славит слепец бродячий,,, И я дарю тебе свой колокольный град, Ахматова! – И сердце свое в придачу.    Познание автора начинается с чтения его сочинений. Чем серьезнее автор, тем больше  времени требуется на чтение. Ахматова принадлежит к числу тех поэтов, красота и  многозначность созданий которых могут раскрываться только при неоднократном к ним  возвращении. Ахматову называли голосом своего народа. Голос эпохи?.. Голос печали и  радости, тревоги и заботы, раздумья и скорби. Все оттенки душевных движений — в ее  поэзии.  Итак, Анна Ахматова… Ахматова — псевдоним. Отец, узнав о стихах дочери, сказал: «Не срами моего имени».  Анна Горенко ответила: «И не надо мне твоего имени». Так и стала Ахматовой. Семейная хроника ее скупа и немногословна. Родилась она 11 июня 1889 года под Одессой. Годовалым ребенком ее перевезли на север — в Царское село. Там она прожила до 16 лет.  У нее было обычное детство: детство дворянских детей рубежа веков. Читать выучилась по азбуке Льва Толстого. В 5 лет стала говорить по­французски. Она была еще маленькой  девочкой, еще не написала ни строчки, а отец уже называл ее «декадентской поэтессой».  То есть характер открыто заявил о себе задолго до того, как стал ее судьбой. Присущие декадентской поэзии печаль, холод, упадок сил, безнадежность были органичны  и для Ахматовой. Когда же маленькая Анна стала писать (в 11 лет!), ее поэтические опыты лишь подтвердили отцовский диагноз. Чтец: Теперь никто не станет слушать песен. Предсказанные наступили дни. Моя последняя, мир больше не чудесен, Не разрывай мне сердце, не звени. Еще недавно ласточкой свободной Свершала ты свой утренний полет, А ныне станешь нищенкой голодной, Не достучишься до чужих ворот. Ахматова вспоминает: «Училась я в Царскосельской женской гимназии сначала плохо,  потом лучше, но всегда с неохотой. В 1905 году мои родители расстались, и мама с детьми  уехала на юг… Я тосковала по Царскому селу.» Ахматова бывала в Царском селе много  раз, и сколько прекрасных стихотворений написано ею в этом городе о нем самом! Чтец: Смуглый отрок бродил по аллеям, У озерных грустил берегов, И столетие мы лелеем Еле слышный шелест шагов. Иглы сосен густо и колко Устилают низкие тени… Здесь лежала его треуголка И растрепанный томик Парни.                Чтец: Царскосельская статуя Уже кленовые листы На пруд слетают лебединый, И окровавлены кусты Неспешно зреющей рябины. И ослепительно стройна, Поджав незябнущие ноги, На камне северном она Сидит и смотрит на дороги. Я чувствовала смутный страх Пред этой девушкой воспетой. Играли на ее плечах Лучи скудеющего света. И как могла я ей простить Восторг твоей хвалы влюбленной… Смотри, ей весело грустить, Такой нарядно обнаженной. Своим учителем в поэзии она называла Иннокентия Анненского. Однако, кроме  Анненского, был у Ахматовой еще один, еще более великий и могучий учитель — русская  проза XIX века. Очень хорошо об этом сказал Осип Мандельштам: «Анна Ахматова  принесла в русскую лирику всю огромную сложность и богатство русского романа XIX  века. Не было бы Ахматовой, не будь Толстого с «Анной Карениной», Тургенева с  «Дворянским гнездом», всего Достоевского и отчасти Лескова. Генезис Ахматовой лежит в русской прозе, а не поэзии. Свою поэтическую форму, острую и своеобразную, она развила  с оглядкой на психологическую прозу». Чтец: Я научилась просто, мудро жить, Смотреть на небо и молиться Богу, И долго перед вечером бродить, Чтоб удалить ненужную тревогу. Когда шуршат в овраге лопухи И никнет гроздь рябины желто­красной, Слагаю я веселые стихи О жизни тленной, тленной и прекрасной. Я возвращаюсь. Лижет мне ладонь Пушистый кот, мурлыкает умильней, И яркий загорается огонь На башенке озерной лесопильни. Лишь изредка прорезывает тишь Крик аиста, слетевшего на крышу. И если в дверь мою ты постучишь, Мне кажется, я даже не услышу. В 1910 году Ахматова вышла замуж за поэта Николая Степановича Гумилева. Гумилев  слыл щеголем, денди, джентльменом, обликом и поведением похожий на поэтов  пушкинской поры. Рассеянная жизнь, сосредоточенной творчество, независимость, культ  женщины, высокое понятие о чести и достоинстве. Он был по натуре дуэлянтом, игроком,  человеком вспыльчивым и бесстрашным. Чтец: Все обещало мне его: Край неба, тусклый и червонный, И милый сон под Рождество, И Пасхи ветер многозвонный. И прутья красные лозы, И парковые водопады, И две большие стрекозы На ржавом чугуне ограды. И я не верить не могла, Что будет дружен он со мною, Когда по горным тропам шла Горячей каменной тропою. 25 апреля в Николаевской церкви села Никольская слобода, неподалеку от Киева,  состоялось венчание. После чего молодожены отправились в свадебное путешествие в  Париж. Чтец: Я сошла с ума, о мальчик странный, В среду, в три часа! Уколола палец безымянный  Мне звенящая оса. Я ее нечаянно прижала, И, казалось, умерла она, Но конец отравленного жала Был острей веретена. О тебе ли я заплачу, странно, Улыбнется ль мне твое лицо? Посмотри! На пальце безымянном Так красиво гладкое кольцо. Свадьбе предшествовал долгий мучительный роман, доводивший Гумилева до попыток  самоубийства. Поэтесса уже тогда была дьявольски горда, вызывая тем у жениха не только любовь, но и страх вперемешку с робостью. Сама Ахматова любила рассказывать, что  когда у нее был роман с Гумилевым, она уехала в Крым. Гумилев приехал туда, чтобы с ней увидеться. Он приехал к даче, подошел к забору и заглянул в сад; она сидела в белом  платье, читала книгу. Гумилев постоял, не решился окликнуть ее и уехал в Петербург. Чтец: Настоящую нежность не спутаешь Ни с чем, и она тиха. Ты напрасно бережно кутаешь Мои плечи и грудь в меха. И напрасно слова покорные Говоришь о первой любви. Как я знаю эти упорные, Несытые взгляды твои. Какой была Ахматова в 1910 году, в самый расцвет «Серебряного века»? Уже тогда сложился ее знаменитый царственный профиль; не зря же Корней Чуковский,  знавший почти всех писателей XX века, определил главную черту ее личности –  величавость. Он писал: «Она проявилась во всем: в походке, в жестах, причем она  нисколько не заботилась об этом, это выходило у нее само собой». Чтец: Н. Гумилев «Она» Я знаю женщину: молчанье, Усталость горькая от слов, Живет в таинственном мерцанье Ее расширенных зрачков. Ее душа открыта жадно Лишь медной музыке стиха, Пред жизнью дальней и отрадной Высокомерна и глуха. Неслышный и неторопливый, Так странно плавен шаг ее, Назвать нельзя ее красивой, Но в ней все счастие мое. Когда я жажду своеволий И смел, и горд — я к ней иду Учиться мудрой сладкой боли В ее истоме и бреду, Она светла в часы томленья И держит молнии в руке, И четки сны ее, как тени На райском огненном песке. Ахматова и Гумилев были слишком свободными и большими людьми, чтобы стать «парой  воркующий сизых голубков». Трещина в их странной и недолговечной любви обозначилась с первого года брака. Даже  рождение сына в 1912 году не сблизило их. Они были слишком «разные». В плане поэтическом, может быть, только дополняли друг друга, но в жизни……. От Анны  Андреевны Гумилев требовал поклонения и покорности, не допуская мысли, что она  существо самостоятельное и равноправное. Гордыня, могучая воля Ахматовой, индивидуализм правили ее отношениями с людьми.  Ахматова признавалась, что борьбой за независимость много испортило в своих  отношениях с Гумилевым. Чтец: Тебе покорной? Ты сошел с ума! Покорна я одной господней воле. Я не хочу ни трепета, ни боли, Мне муж — палач, а дом его — тюрьма. Но видишь ли! Ведь я пришла сама… Декабрь рождался, ветры выли в поле, И было так светло в твоей неволе, А за окошком сторожила тьма. Так птица о прозрачное стекло Всем телом бьется в зимнее ненастье, И кровь пятнает белое крыло. Теперь во мне спокойствие и счастье. Прощай, мой тихий, ты мне вечно мил За то, что в дом свой странницу пустил. Чтец: О жизнь без завтрашнего дня! Ловлю измену в каждом слове, И убывающей любови Звезда восходит для меня. Так незаметно отлетать, Почти не узнавать при встрече. Но снова ночь. И снова плечи В истоме влажной целовать. Тебе я милой не была, Ты мне постыл. А пытка длилась, И, как преступница, томилась Любовь, исполненная зла. Ты словно брат. Молчишь, сердит, Но если встретимся глазами — Тебе клянусь я небесами, В огне расплавится гранит. Чтец: Сжала руки под темной вуалью. «Отчего ты сегодня бледна?» «Оттого, что я терпкой печалью Напоила его допьяна. Как забуду? Он вышел, шатаясь, Искривился мучительно рот… Я сбежала, перил не касаясь, Я бежала за ним до ворот. Задыхаясь, я крикнула: «Шутка Все, что было. Уйдешь, я умру» Улыбнулся спокойно и жутко И сказал мне: «Не стой на ветру» Чтец: За то, что я грех прославляла, Отступника жадно хваля, Я с неба ночного упала На эти сухие поля И встала. И к дому чужому Пошла, притворилась своей, И терпкую злую истому Принесла с июльских полей. И матерью стала ребенку, Женою тому, кто пел. Но гневно и хрипло вдогонку Мне горний ветер свистел. Эта драма звучит и в творчестве Гумилева, выдавая уже наметившуюся трещину в их  любви. Чтец: Н. Гумилев Из логова змиева, Из города Киева, Я взял не жену, а колдунью. А думал — забавницу, Гадал — своенравницу, Веселую птицу­певунью. Покликаешь — морщится, Обнимешь — топорщится, А выйдет луна — затомится, И смотрит, и стонет, Как будто хоронит Кого­то, — и хочет топиться. Твержу ей: «Крещенному, С тобой по­мудреному Возится теперь мне не в пору Снеси­ка истому ты В днепровские омуты, На грешную Лысую гору». Молчит, только ежится, И все ей неможется. Мне жалко ее виноватую, Как птицу подбитую, Березу подрытую Над очастью, Богом заклятую. Ахматова много прощала своему мужу. Ее любовь побеждала страдания — разве муж не  друг навек, посланный Богом? И в нескольких словах она рассказывает о неверности мужа  и о своей всепрощающей нежности. Чтец: У меня есть улыбка одна. Так. Движенье, чуть видное губ. Для тебя я ее берегу — Ведь она мне любовью дана. Все равно, что ты наглый и злой, Все равно, что ты любишь других, Предо мной золотой аналой И со мной сероглазый жених. Но всему приходит конец, даже любовному долготерпению. Случилось то, что должно  было случиться. Чтец: Песня последней встречи Так беспомощно грудь холодела, Но шаги мои были легки. Я на правую руку надела Перчатку с левой руки. Показалось, что много ступеней, А я знала — их только три! Между кленов шепот осенний Попросил: «Со мною умри! Я обманут моей унылой, Переменчивой злой судьбой». Я ответила: «Милый, милый! И я тоже. Умру с тобой…» Это песня последней встречи. Я взглянула на темный дом. Только в спальне горели свечи Равнодушно­желтым огнем. В 1918 году происходит окончательный разрыв. Развод оформлен официально. В стихах  Ахматовой и поныне поражает, что любовь выше возможных страданий, а воля, свобода  собственного выбора, собственной жизненной судьбы — выше любви. Чтец: Сердце к сердцу не приковано, Если хочешь — уходи. Много счастья уготовано Тем, кто волен на пути. Я не плачу, я не жалуюсь, Мне счастливой не бывать, Не целуй меня, усталую, — Смерть придет поцеловать. Дни томлений острых прожиты Вместе с белою зимой. Отчего же, отчего же ты Лучше, чем избранник мой? Чтец: Небо бело страшной белизною, А земля как уголь и гранит. Под иссохшей этою луною Ничего уже не заблестит. Женский голос хриплый и задорный, Не поет — кричит, кричит. Надо мною близко тополь черный Ни одним листком не шелестит. Для того ль тебя я целовала, Для того ли мучилась, любя, Чтоб теперь спокойно и устало С отвращеньем вспоминать тебя?.. Один из крупнейших поэтов XX столетия, А.Т. Твардовский, писал: «Поэзия Ахматовой — это прежде всего подлинность, невыдуманность чувств, поэзия, отличавшаяся необычайной сосредоточенностью и взыскательностью нравственного начала. И ее, между прочим, никак нельзя назвать исключительно поэзией сердца. В целом — это лирический дневник много  чувствовавшего и думавшего современника сложной и величественной эпохи… Лирика  Анны Ахматовой — часть нашей национальной культуры, одна из живых и не  утрачивающих свежести ветвей на древе великой русской поэзии». Чтец: Сколько просьб у любимой всегда! У разлюбленной просьб не бывает. Как я рада, что нынче вода Под бесцветным ледком замирает. И я стану — Христос помоги! — На покров этот, тонкий и ломкий, А ты письма мои береги, Чтобы нас рассудили потомки, Чтоб отчетливей и ясней Ты был виден им, мудрый и смелый. В биографии славной твоей Разве можно оставить пробелы? Слишком сладко земное питье, Слишком плотны любовные сети. Пусть когда­нибудь имя мое Прочитают в учебнике дети, И, печальную повесть узнав, Пусть они улыбнутся лукаво… Мне любви и покоя не дав, Подари меня горькою славой. Чтец: Я не любви твоей прошу. Она теперь в надежном месте Поверь, что я твоей невесте Ревнивых писем не пишу. Но мудрые прими советы: Дай ей читать мои стихи, Дай ей хранить мои портреты, — Ведь так любезны женихи! А этим дурочкам нужней Сознанье полное победы, Чем дружбы светлые беседы И память первых нежных дней… Когда же счастия гроши Ты проживешь с подругой милой И для пресыщенной души Все станет сразу так постыло — В мою торжественную ночь Не приходи. Тебя не знаю. И чем могла б тебе помочь? От счастья я не исцеляю. Сколько достоинства в этих строках! Показательно и представление о счастье — как о  постыдной болезни. Если так называемая «женская» поэзия вся проникнута ожиданием  личного счастья, то для Ахматовой счастье — это дурная болезнь, связанная с тщеславным желанием победы над соперницей, глухотой ко всему остальному миру. И поэзия  оказывается выходом из любви, горькой ее ценой. Чтец: Твой белый дом и тихий сад оставлю. Да будет жизнь пустынна и светла. Тебя, тебя в моих стихах прославлю, Как женщина прославить не могла. И ты подругу помнишь дорогую В тобою созданном для глаз ее раю, А я товаром редкостным торгую — Твою любовь и нежность продаю. Чтец: Ты письмо мое, милый, не комкай. До конца его, друг, прочти. Надоело мне быть незнакомкой, Быть чужой на твоем пути. Не гляди так, не хмурься гневно. Я любимая, я твоя. Не пастушка, не королевна И уже не монашенка я. В этом сером будничном платье, На стоптанных каблуках… Но как прежде, жгуче объятья, Тот же страх в огромных глазах. Ты письмо мое, милый, не комкай, Не плачь о заветной лжи, Ты его в твоей бедной котомке На самое дно положи. Чтец: А ты думал — я тоже такая, Что можно забыть меня. И что брошусь, моля и рыдая, Под копыта гнедого коня! Или стану просить у знахарок В наговорной воде корешок И пришлю тебе страшный подарок — Мой заветный душистый платок. Будь же проклят. Ни стоном, ни взглядом Окаянной души не коснусь, Но клянусь тебе ангельским садом, Чудотворной иконой клянусь И ночей наших пламенным чадом — Я к тебе никогда не вернусь. Любовная лирика Ахматовой, не приукрашивая, передавала драму человека честного,  благородного, любящего, но никогда не покупающего чувства ценой собственного  унижения, измены человеческому в себе и других. Чтец: Я гибель накликала милым, И гибли один за другим. О, горе мне! Эти могилы Предсказаны словом моим. Как вороны кружатся, чуя Горячую свежую кровь, Так дикие песни, ликуя, Моя насылала любовь. С тобою мне сладко и знойно, Ты близок, как сердце в груди. Дай руки мне, слушай спокойно. Тебя заклинаю: уйди! И пусть не узнаю я, где ты. О муза, его не зови, Да будет живым, невоспетым Моей не узнавшей любви. Чтец: Широк и желт вечерний свет, Нежна апрельская прохлада. Ты опоздал на много лет, Но все­таки тебе я рада. Сюда ко мне поближе сядь, Гляди веселыми глазами: Вот эта синяя тетрадь — С моими детскими стихами. Прости, что я жила скобя И солнцу радовалась мало. Прости, прости, что за тебя Я слишком многих принимала. Чтец: Я улыбаться перестала, Морозный ветер губы студит, Одной надеждой меньше стало, — Одною песней больше будет. И эту песню я невольно Отдам на смех и поруганье, Затем, что нестерпимо больно Душе любовное молчанье. Писательница Лариса Райнер писала самой Ахматовой: «… Ваше искусство — смысл и  оправдание всего. Черное становится белым, вода может брызнуть из камня, если жива  поэзия. Вы — радость, содержание и светлая душа всех, кто жил неправильно,  захлебываясь грязью, умирая от горя». Через 20 лет Андрей Платонов, отзываясь на новую книгу Ахматовой, задавал вопрос,  оказывают ли стихи Ахматовой этическое и эстетическое влияние на человека. И сам же  отвечал: «Ответ ясен. Не всякий поэт, пишущий на современные темы, может сравниться с  Ахматовой по силе ее стихов, облагораживающих натуру человека…». Свою биографию Ахматова завершила словами: «Я счастлива, что жила в эти годы и  видела события, которым не было равных…». Если бы XX век умел говорить, он, может быть, сказал бы: «Я счастлив, что видел  Ахматову». Она скончалась 5 марта 1966 года в подмосковном санатории. Похоронена она на  кладбище в Комарово. Чтец: Завещание Моей наследницею полноправной будь, Живи в моем дому, пой песнь, что я сложила. Как медленно еще скудеет сила, Как хочет воздуха замученная грудь. Моих друзей любовь, врагов моих вражду, И розы желтые в моем густом саду, И нежность жгучую любовника — все это Я отдаю тебе — предвестница рассвета. И славу — то, зачем я родилась, Зачем моя звезда, как некий вихрь, взвилась И падает теперь. Смотри, ее паденье Пророчит власть твою, любовь и вдохновенье. Мое наследство щедрое храня, Ты проживешь и долго, и достойно. Все это будет так. Ты видишь, я спокойна. Счастливой будь, но помни про меня. Музыка стихает