Русская революция в мемуарной литературе

 «Анализ воспоминаний А.Ф. Керенского «Россия на историческом повороте: Мемуары» (15,16 главы)

Анализ главы №15:

«Весна великих перемен».

        Цель главы: так как в главе 3 части, то выявим цели каждой части отдельно. Часть 1: показать, как важно уметь договариваться с союзниками (стоит отметить, что эта проблема актуальна во все времена). Часть 2:  описать реорганизацию армии в 1916 году и переброску сил на Румынский фронт для усиления весеннего наступления – осуществимо ли это? Часть 3: отразить основные аспекты нормализации ситуации на фронте, показать роли личностей Гучкова и Нивеля. (особый акцент на роли Гучкова).

            Ключевые понятия (слова) главы. Часть 1: окончательная победа, решение Антанты, боевые действия, союзнический фронт, генерал Нивель, хаос в России, всеобщий план наступления, Алексеев, краткий ответ, союзники. Часть 2: деморализация, чрезвычайные меры, «прямая воля», разгар, фронтовая жизнь, без всякого предупреждения, Ленин, весеннее наступление,зараза. Часть 3: возрождение, боевой дух, Гучков, Нивель, Пальчинский, нельзя допустить любой ценой.

Часть 1. «Роковое решение генерала Нивеля»

      «Третий год войны (1917) должен был стать годом окончательной победы над центральными державами. Такова была суть решения, принятого военными руководителями Антанты на совещании в Шантильи 3 ноября 1916 года.»[1] - с этих слов начинает автор эту часть. Сразу становится очевидным, что речь в главе касается прежде всего вопросов  внешней политики. Чуть позже мы прочтем: «Были разработаны планы военной кампании 1917 года, которая предусматривала ведение боевых действий на всех союзнических фронтах»[2].  Далее описывается роль генерала, главнокомандующего французской армии Нивеля. Пока мы видим положительное его описание. Возникает вопрос, противоречие: «А тогда как же связано это с названием главы? Где же то роковое решение генерала Нивеля?». Но , автор словно пока уводит нас от этих вопросов. Однако уже позже становится очевидным о каком же его решении идет речь – «генерал Нивелъ, без каких-либо предварительных консультаций с русским Верховным командованием, принял решение начать военные действия на русско-румынском фронте не в мае, а в конце марта или в первых числах апреля.»[3]. Буквально Нивель предлагает план всеобщего наступления. «Но разве это не опасно?» – подумает читатель…. Далее А.Ф.Керенский ответит читателю на этот вопрос. Он приводит  ряд документов, подтверждающих эти слова. Особенно здесь он обращает внимание читателей на ответ Алексеева.  «В кратком ответе генералу Жанэву генерал Алексеев указывает на невозможностъ выполнения предложенного французским главнокомандующим плана и одновременно направляет Нивелю отношение, которое напоминает скорее указание подчиненному, нежели письмо равному по званию. В весьма сдержанной и спокойной манере генерал Алексеев объясняет Нивелю опасность, которую представляет для всех союзников его опрометчивый и чрезмерно поспешный план всеобщего наступления. С удивительной точностью он nредсказывает последствия наступления союзников, не поддержанного наступлением на русском фронте.»[4] Но, позже мы прочтем: «Однако "генеральное наступление" уже началось. Остановить продвижение английских войск в секторе Аррас-Суасон было абсолютно невозможно. С этого времени события развивались в основном так, как и предсказывал Алексеев. Чрезмерно пылкий генерал Нивель допустил явный просчет, и английская и французская армии попали в западню. На севере англичане не смогли преодолеть германские оборонительные укрепления и, продвинувшись всего на несколько миль, были остановлены, понеся тяжелые потери. В Шампани французская армия также потерпела сокрушительное поражение, потеряв огромное число убитых. Еще более тяжелыми были, пожалуй, последствия психологические. В ряде корпусов солдаты стали проявлять все большее недовольство офицерами; все шире распространялась антивоенная пропаганда; усилились требования о немедленном заключении мира. Напряжение достигло высшей точки, когда два корпуса, взбунтовавшись, начали поход на Париж….»[5] Стало понятно, что план всеобщего наступления был исполнен, и он имел роковой характер, роковую ошибку…

     Позже автор подводит итог: «безрассудная попытка Нивеля ввести в дело всю французскую армию и добиться решающих результатов без поддержки русского фронта окончилась поражением и не только сорвала возможность совместного наступления с востока и запада, но и лишила страны Антанты всех надежд на окончание войны в 1917 году.»[6] К сожалению, из-за недоговоренности, из-за того, что мнение другого человека, страны не было учтено план полностью принес роковую ошибку, потерю людей, недовольство армии. Репутация Нивеля пошатнулась. И, если в начале мы читали положительное про него, то этот план словно переворачивает представление.

Часть 2.  «Русский фронт».

       Керенский А.Ф. в этой части главы сначала говорит о весеннем наступлении, о принятии решения о реорганизации армии, о «перебросе» дивизий с Северного, Западного и Юго-Западного фронтов, на Румынский фронт – по воле Царя. Далее мы читаем: «Будь в то время генерал Алексеев в Ставке Верховного главнокомандования, этот план никогда не появился бы на свет божий, ибо с военной точки зрения радикальная реорганизация армии и транспортной системы за несколько месяцев до начала наступления была абсолютно неосуществима даже в том случае, если она проводилась по "прямой воле" царя.»[7] Однако в скором времени выявляется весть об отречении Царя.  Далее описывает, что «реакция на фронте была той же, что и во всей стране. На первый взгляд падение монархии и последовавший за ним развал всего правительственного и административного аппарата никак не сказались на фронте. Создавалось впечатление, что структура действующей армии, включая внутреннюю связь - от командиров отдельных фронтов до рядовых солдат в окопах, - осталась в неприкосновенности. Однако все это было лишь на поверхности. Недоверие к Верховному командованию, которое неудержимо нарастало в нижнем эшелоне в те несколько месяцев, которые предшествовали катастрофе, в первые недели после революции вырвалось наружу и привело к взрыву, подорвав саму основу дисциплины - доверие солдат к офицерам.»[8] Да, этими словами Керенский показывает читателям, что страна была в кризисе, и именно фронт переживал его особенно тяжело для себя. Позже в этой главе автор  наиподробным образом говорит о событиях на Восточном фронте. Отмечает, что там произошло падение дисциплины  солдат, снизилась их степень дееспособности, немецкая пропаганда все более набирала обороты.

Часть 3. «Возрождение боевого духа».

      Керенский А.Ф. в этой части сначала говорит нам о том, что к апрелю 1917 года ситуация на фронте начинает «приходить в себя». Так мы читаем: «…добиться немедленного возобновления в полном объеме производства на оборонных предприятиях и побудить нацию оказать всемирную поддержку защитникам страны». [9]  В этой части главы немаловажную роль  автор  уделяет личности Гучкова, делает на ней акцент.  Мы читаем: «Гучков, вместо того чтобы положить конец игре между генералами и малосведущими в военных делах гражданскими лицами, принял решение выйти из Временного правительства…»[10]. Полномочия Гучкова Львов передает Керенскому. После он признается: «с самого начала гучковского кризиса меня не оставляло предчувствие, что именно на меня ляжет тяжелое бремя его наследства. Может быть, это ощущение и побудило меня 29 апреля столь настойчиво отговаривать его от отставки, обещая всяческую поддержку и убеждая в том, что психологический климат на фронте изменился к лучшему. Сама мысль возложить на свои плечи такую огромную ответственность повергала меня в ужас»[11] Автор пишет о том, что принял эти  полномочия потому, что «Никто в России не собирается заключать сепаратного мира с Германией. Россия не может допустить поражения своих союзников, ибо связана с ними общей судьбой. Замыслы Гинденбурга должны быть сорваны, а для этого необходимо возобновить военные операции на русском фронте»[12]. Следовательно, мы видим, что действительно произошло возобновление духа. А.Ф.Керенский был крайне точен в названии этой части главы.

Анализ главы № 16:

«Наступление».

        Цель главы: показать положение России в период тяжелого положения – решения проблем внутренней и внешней политики,  показать деятельность Временного правительства, показать роль «наступления» армии, деятельность различных личностей в этом. Стоит отметить, что автор показывает роль своей личности. В этой главе постоянно встречается слово «Я».

        Ключевые понятия (слова) главы: «я», напряженной, правительственный кризис, апрельское восстание большевиков, сепаратный мир, декларация, Временное правительство, приказ №8, закон о каторжных работах, боевые действия, фронт.

        Сначала Александр Федорович сообщает нам о том, что  начале мая, путем немалых усилий, внутри партии «правительственный кризис   был преодолен»[13].   Далее автор повествует  о том, что «Немцы  продолжали работу к проведению в той или иной форме мирных переговоров. Они считали, что отставка Милюкова и Гучкова станет решающим шагом на пути к сепаратному миру.»[14]   Из этих двух высказываний, мы уже предположить , что в России  решаются одновременно две проблемы: внутренняя и внешняя.  Такое положение страны крайне тяжелое, но мы уже можем предположить, что  благодаря, правильным действиям руководителей все более проблемы подходят к своему логическому завершению. В следующем абзаце мы уже читаем, что Временное правительство готово, на основе декларации, перейти к соглашению с союзникам. Так, мы читаем: «Временное правительство, отвергая в согласии со всем народом всякую мысль о сепаратном мире, открыто ставит своей целью скорейшее достижение всеобщего мира, не имеющего своей задачей ни господство над другими народами, ни отнятия у них национального их достояния, ни насильственный захват чужих территорий, - мира без аннексий и контрибуций на началах самоопределения народов. И твердой уверенности, что с падением в России царского режима, утверждением демократических начал во внутренней и внешней политике для союзных демократий создался новый фактор стремлений к прочному миру и братству народов, Временное правительство предпримет подготовительные шаги к соглашению с союзниками на основе деклараций Временного правительства 27-го марта»[15]. Далее А.Ф.Керенский рассказывает о значении  вооруженных сил России, о задачах, которые стоят перед Временным правительством. «Укрепление начал демократизации армии, организация и укрепление боевой силы ее как в оборонительных, так и наступательных действиях будет являться важнейшей задачей Временного правительства»[16].

       Важный акцент автор ставит  на рассказе о Плане Гинденбурга, однако здесь стоит отметить, что он подчеркивает и свою роль «как я уже отмечал ранее, предусматривал посредством мирной пропаганды и братания парализовать русский фронт, сконцентрировать всю мощь германской армии на Западном фронте и к концу лета, до прибытия американских войск, нанести там сокрушительный удар. Существовал лишь один способ, с помощью которого Россия могла сорвать этот стратегический план, - взять инициативу в свои руки и возобновить боевые действия. Другого не было дано. И мне, как военному и военно-морскому министру, надлежало в самые короткие сроки осуществить такую задачу»[17]. После автор рассказывает о своих действиях, решениях о вопросе с Декларацией. Так мы читаем: «Если это не будет сделано, то проект декларации будет просто похоронен, а руководители военного министерства и вместе с ними и все правительство предстанут в глазах военных как трусы и мошенники. Предложение Маниковского получило довольно резкий отпор: "Публикуйте, если желаете, но для нас он в данном виде неприемлем". На этом встреча была отложена.»[18] Далее стоит обратить особое внимание на решение Керенским задачи воссоединения России, создание боевой базы. Повествует о ведении переговоров, их многочисленности, выбору людей, на которых он сможет положиться.  «Необходим был новый состав Временного правительства. В день, когда был опубликован новый состав Временного правительства, я издал свой первый приказ. Я цитирую его здесь исключительно для подтверждения того факта, что капитуляция перед анархией, содержащаяся в рекомендациях поливановской комиссии стала делом прошлого: "Взяв на себя военную власть государства, объявляю: l) Отечество в опасности и каждый должен отвратить ее по крайнему разумению и силе невзирая на все тяготы. Никаких просьб об отставке лиц высшего командного состава, возбуждаемых из желания уклониться от ответственности в эту минуту, я поэтому не допущу; 2) самовольно покинувшие ряды армии и флотских команд (дезертиры) должны вернуться в установленный срок (15 марта); 3) нарушившие этот приказ подвергнуты будут наказанию по всей строгости закона.»[19]

         Далее автор продолжает повествование о своей деятельности. В следующем абзаце мы читаем о встрече с Гучковым, обсуждении приказа, который носил немалое количество целей, основная – против дезертиров . «Приказ должен был успокоить население, встревоженное ростом актов насилия со стороны дезертиров, показать, что против этого зла начата решительная борьба.»[20] Позже особое внимание уделяется приказу №8:  «я подписал приказ №8 "О правах военнослужащих". В 14-м его параграфе говорилось о восстановлении права офицеров прибегать к дисциплинарным мерам, включая использование силы в случаях нарушения субординации во время боевых действий на фронте. В добавление к этому согласно параграфу 18, назначение, перемещение и смещение командного офицерского состава было полностью отнесено к юрисдикции высших офицеров».[21]

       Далее читаем  о формировании патриотизма, стоит отметить, что эта тема носит и в современном дискурсе проблемный характер. Также важен и закон о каторжных работах.  «К 12 мая чувства здорового патриотизма стали на фронте той определенной силой, в которой отныне могли искать поддержку правительство и Верховное командование. В полках прекратились бесконечные политические митинги, и солдаты, уставшие от долгой праздности, вернулись к выполнению своих повседневных обязанностей. Младшие офицеры стали вновь пользоваться доверием подчиненных, а случаи сопротивления попыткам восстановить дисциплину стали крайне редки. Комитеты на армейском, корпусном и более низких уровнях приобрели организационную оформленность; в них в основном входили люди, выступавшие за возобновление военных действий и весьма успешно занимавшиеся пропагандой среди новобранцев, которых отправили на фронт после минимальной военной подготовки. Сравнительно редки стали акты насилия в отношении офицеров и случаи назначения трусливых выскочек на места компетентных командиров. Прекратилось широко распространившееся в окопах братание с немцами, а явления деморализации, словно зараза охватившей пехоту, остались лишь в недавно созданных "третьих дивизиях". Эти части стали раем для большевистских агитаторов, германских агентов и бывших чинов охранки и полиции, отправленных после революции на фронт.»[22] , «Именно в эти дни был принят закон о каторжных работах за дезертирство, отказ от подчинения приказам и открытый мятеж или за подстрекательство к совершению этих преступлений»[23].

      Позже автор рассуждает о стратегических задачах Ставки – о наступлениях армии. Идея о начале боевых готовностей была принято с меньшим желанием. Здесь мы снова видим «я», Керенский словно подчеркивает постоянно значение своей личности. Так он говорит: «Я, однако, был преисполнен веры в то, что личная поездка на фронт и прямые контакты с офицерами и солдатами помогут укрепить боевой дух и ускорить подготовку к сражению.»[24]. Позже мы вновь прочтем (вовремя поездки его на Западный фронт): «Я же обратился к солдатам с такими словами: "Конечно, легко призывать измученных людей бросить оружие и возвратиться домой, где только что началась новая жизнь. Но я зову вас на бой, на героический подвиг - я зову вас не на праздник, а на смерть, я призываю вас пожертвовать жизнью ради спасения Родины!"»[25] , определяет на этот моменте также и роль Брусилова, показывает роль его личности.

        Позже автор говорит о роли Колчака, дает его описание. «Адмирал Колчак был одним из самых компетентных адмиралов российского флота и пользовался болыпой популярностыо как среди офицеров, так и среди матросов. Незадолго до революции он был переведев с Балтики и назначен на пост командующего Черноморским флотом. В первые же недели после падения монархии он установил отличные отношения с экипажами кораблей и даже сыграл положительную роль в создании Центрального комитета флота. Он быстро приспоеобился к новой ситуации и потому смог спасти Черноморский флот от тех кошмаров, которые выпали на долю Балтийского.»[26]

     Далее, стоит обязательно отметить, описание боевых действий , осуществляемых под руководством Деникина. Автор рассказывает о своем нахождении в Молодечном, и дает нам подробную оценку генерала Деникина. Она крайне неоднозначна.  «28 июня я отбыл в Молодечно. Деникин был одним из самых способных офицеров Генерального штаба. В молодости он написал несколько весьма резких статей в армейской газете о старой военной бюрократии и сразу же после начала войны зарекомендовал себя как первоклассный боевой офицер, быстро продвинувшись по служебной лестнице до командира корпуса в чине генерал-лейтенанта. При Алексееве он занимал пост начальника его штаба. Отношение его ко мне было несколько противоречивым. С одной стороны, накануне наступления он нуждался в моей помощи в качестве посредника между ним и солдатами; с другой стороны, он испытывал неприязнь ко мне как к личности, и к моей политике, как военного министра и члена Временного правительства. Я, однако, не питал к нему никаких враждебных чувств, как, впрочем, и к другим командирам. Но теперь этот хулитель и критик старых армейских порядков, не признаваясь себе в этом, принялся вовсю идеализировать прошлое. На первом же митинге, на котором мы вместе выступали, меня поразил грубый тон его обращения с солдатами, его же шокировали некоторые из моих высказываний и моя "истерия".»[27] На мой взгляд, мы могли бы узнать больше о генерале Деникина, но поездка Керенского вынуждено закончилась раньше: «Князь Львов попросил меня без промедления отправиться в Киев и урегулировать проблему украинской армии. В то самое время Терещенко и Церетели вели там весьма хитроумные переговоры с Радой, которая выдвигала немыслимые требования.»[28]

     Завершает свое повествование автор  тем, что он «прибыл на Западный фронт к самому началу наступления»[29]. ….

       Таким образом, можно подвести итог по главе№15 и главе №16:     А.Ф.Керенский предоставил нам читателям блестящее описание ряда личностей, их деятельности. Это сравнимо с новым взглядом на некоторые события. Сам он знаменит своими неоднозначными реформами, а историки, политики, писатели характеризуют его как незаурядную личность, что отражается на его мемуарах (особенно сильно на названии частей и глав).

Список используемой литературы:

1. Керенский А. Ф. Россия на историческом повороте: Мемуары: Пер. с англ. -М.: Республика, 1993. – 384с.

Скачано с www.znanio.ru