Советский героизм как феномен: происхождение и природа индивидуальных и массовых героических поступков.

Советский героизм как феномен: происхождение и природа индивидуальных и массовых героических поступков. О. Е. Шабанова МБОУШкола №71, Орджоникидзевского р­на,  г. Уфа Более   семидесяти   лет   назад,   9   мая   1945   г,   отгремели   последние   залпы войны   в   Европе.   Объединёнными   усилиями   стран   антигитлеровской коалиции германский фашизм был повержен. Однако главную роль в победе над агрессивными силами империализма, над фашизмом сыграл советский народ и его Вооружённые Силы.  Нужно   было   круто   повернуть   всю   жизнь   и   сознание   советских   людей, морально   и   идейно   организовать   и   мобилизовать   их   на   тяжёлую   и длительную борьбу с фашистскими захватчиками. Все средства духовного воздействия на массы, агитация и пропаганда, политико­массовая работа, печать,   кино,   радио,   литература,   искусство   –   использовались   для разъяснения целей, характера и особенностей войны против фашистской Германии, решения военных задач  в тылу и на фронте, для достижения победы над врагом. Сохранились   волнующие   документы   –   предсмертные   записки   некоторых советских воинов. Строчки записок воскрешают перед нами во всей красоте облик   людей,   мужественных   и   беспредельно   преданных   Родине. Непоколебимой   верой   в   силу   и   непобедимость   Родины   проникнуто коллективное   завещание   18   членов   подпольной   организации   города Донецка:   «Друзья!   Мы   погибаем   за   правое   дело…Не   складывайте   рук, восставайте, бейте врага на каждом шагу. Прощай, русский народ». Феномен   массового   героизма   в   период   Великой   Отечественной   войны, которая,   как   ни   одна   война   в   истории,   вызвала   к   жизни   готовность   к самопожертвованию   миллионов   советских   людей,   вставших   на   защиту Отечества.   Несомненно,   в   зарождении   этого   феномена   решающую   роль сыграл сам характер войны против фашистского агрессора — не на жизнь, а на смерть, против реальной угрозы. Немалое значение имела и общественная система, открывшая большинству народа,   бывшим   низам   общества,   путь   к   образованию,   повышению 1социального   статуса,   уровня   и   качества   жизни,   что   обеспечивало восприятие власти как «своей». К началу войны морально­психологическая ситуация   в   обществе   была   существенно   иной,   гораздо   более   сложной   и разнообразной. И в ее складывании было несколько измерений: социальное, возрастное, психологическое, идеологическое, и др. Несомненно, идеология и эффективная пропаганда внесли свой весомый вклад в формирование феномена массового героизма. Советский человек и, в   частности,   советский   солдат   был   воспитан   в   классовой   пролетарской идеологии,   через   призму   которой   формировалось   их   отношение   к различным сторонам жизни в своей стране и в мире.  Но   были   и   более   глубинные,   выработанные   столетиями   механизмы национальной  психологии русского  народа и народов, включенных в его цивилизационную   орбиту,   и   в   их   ряду   способность   морально­ психологической мобилизации в условиях внешней угрозы. Особое   значение   имела   пропаганда   примеров   героического   поведения. Обращение к героическим примерам, целенаправленно представлявшимся как образец для массового подражания — важный момент в поддержании духа войск. Особенностью его в годы Великой Отечественной войны была беспрецедентная роль государства в формировании символов. Поэтому его символообразующая роль оказалась столь действенной и эффективной, а совокупность   сформированных   символов   —   объективно   необходимой   и адекватной стоявшим на разных этапах войны задачам. Любая, а тем более крупномасштабная война является экстремальной для общества ситуацией, нарушающей привычное течение жизни, подвергающей жесткому   испытанию   существующую   в   мирных   условиях   систему ценностей,  психологическую   Регулирование   морально­психологического   состояния устойчивость. общества   является   одним   из   важнейших   факторов   мобилизации   его ресурсов в чрезвычайных военных условиях.   моральное   здоровье   общества,   его Проблема формирования героических символов, безусловно, не является в этом   отношении   исключением.   В   этой   связи   весьма   актуален   вопрос   о соотношении   целенаправленно   и   искусственно   формируемых   властью символов с символами, возникающими в общественном сознании спонтанно, являющихся «народными». 2Символы   приобретают   значение   самостоятельной   социальной   ценности, становятся   предметом   подражания   в   жизни   и   идеологическим инструментом   широкого   профиля:   агитации,   пропаганды   и   даже воспитания. Героические символы (индивидуальные и групповые) порождали феномен массового подражания, «тиражирования» образца­подвига. История знает сотни   «матросовцев»,   «талалихинцев»,   «гастелловцев»   и   др.   Это, безусловно,   не   значит,   что   аналогичное   поведение   было   всегда   и исключительно   подражательным:   десятки   людей   совершали   подобные подвиги, даже не зная об «образце», многие — еще до него, да и в любом случае каждый подвиг был индивидуален и неповторим. Советский народ был серьезно встревожен войной, внезапным нападением фашистской Германии, но он не был духовно подавлен и растерян. Он был уверен,   что   коварный   и   сильный   враг   получит   надлежащий   отпор.   На подъем народа на Отечественную войну, на вдохновение его Вооруженных Сил   на   самоотверженную   борьбу   сразу   же   заработали   все   средства   и методы духовного воздействия, все отрасли и разделы духовной культуры и искусства.   «Вставай,   страна   огромная,   вставай   на   смертный   бой   с фашистской силой темною, с проклятою ордой» — звала всех и каждого песня. Народ почувствовал себя полноценным субъектом духовной жизни человечества,   он   принимал   на   себя   миссию   борьбы   с   фашистским нашествием не только как защиту своего исторического существования, но и как великую спасительную общечеловеческую задачу. Победа или поражение в войне ­ итог ряда составляющих, среди которых первостепенное   место   занимает   моральный   фактор.   Что   защищали советские   люди?  Ответ   на   этот   вопрос   во   многом   объясняет   поведение людей   на   фронте   и   в   тылу,   стимулы   их   общественного   сознания   того времени и  личного  отношения  к противоборству  с гитлеровцами. Народ встал на защиту своего государства, своей Родины. Миллионы павших и живых вкладывали в это понятие все лучшее, связанное с жизнью страны, своей семьи, детей, с новым справедливым обществом, которое, они верили, будет   построено.   Гордость   за   страну,   сопричастность   ее   успехам   и неудачам   ­   важная   особенность   общественных   настроений   и   личностных поступков того времени. Они знали, что ведут войну за правое дело, и в большинстве своем, даже в самой безысходной обстановке, не сомневались в конечной победе. 3Героическое в поведении и поступках того или иного человека обязательно связано с исключительным напряжением мысли, воли, чувства, сопряжено с риском, в большинстве случаев — со смертельной опасностью. Однако в годы войны люди сознательно шли на любой риск и любые испытания. Их вели на это самоотверженная забота о судьбе Родины, о ее настоящем и будущем, глубокое осознание грозной опасности, какую нашей стране нес с собой   германский   нацизм.   Именно   здесь   надо   искать   источник   того невиданного массового героизма, который стал решающей движущей силой в войне, важнейшим фактором победы в ней. Он проявлялся в деятельности людей всех возрастов и профессий, мужчин и женщин, представителей всех наций и народностей СССР. Истоки массового героизма видятся в русском национальном характере, в патриотизме, чувстве гордости за свою родину, в   нравственном   духе   народа,   в   братской   дружбе   людей   разной национальности.   Таким   образом,   патриотический   настрой   большинства населения   страны   убедительно   подтверждался   практическими   делами   на фронте и в тылу, а также на временно оккупированной территории СССР.   В годы войны были ситуации, когда у наших войск физических сил явно не хватало для остановки фашистских полчищ. Спасла сила духа, позволившая сделать   перелом   в   ожесточенной   борьбе.   Духовная   сила   подняла   на жертвенное служение Отечеству миллионы воинов на бескрайних фронтах великой войны и на бескрайних просторах близкого и далекого тыла. Она соединила   всех   и   сделала   творцами   Великой   Победы.   Это   величайший пример   для   потомства   на   все   времена.   Фактически   все   прочие   войны   и вооруженные конфликты, в которых участвовала Россия в XX веке, носили локальный и кратковременный характер, так что ни по значимости, ни по времени   воздействия   на   общественное   сознание,   они   не   могли   породить сколько­нибудь устойчивые символы. Например, в период Первой мировой войны   героическим   символом­явлением   стало   создание   женского «батальона смерти» под командованием поручика Марии Бочкаревой, что было призвано поднять боевой дух у «мужской» армии, в которой начались процессы деморализации и разложения. Судьба   героических   символов   столь   же   разнообразна,   как   и   судьба   их героев­прототипов. Символы не оставались неизменными в общественном сознании. Одни из них исчезали почти без следа, другие видоизменялись, развивались, обогащались новыми деталями или получали новую оценку, третьи   —   канонизировались,   становились   историческими   символами   — знаками эпохи.  4Следует   отметить   и   другой   феномен:   некоторые   героические   символы становились   сразу   историческими   знаками   эпохи,   минуя   собственно функциональную стадию. Так, о героях Брестской крепости стало широко известно уже спустя много лет после войны. И это не случайно: в период «оттепели» происходило переосмысление многих исторических событий, в том числе и трагического периода начала Великой Отечественной войны, о котором   в   послевоенных   условиях   сталинского   правления   старались «забыть». Не мог массовый героизм Брестского гарнизона стать символом при   Сталине,   который   вину   за   собственные   стратегические   просчеты   в начальный период войны пытался переложить на действующую армию и ее командиров. Немногие из оставшихся в живых защитников Бреста после освобождения   из   немецких   лагерей   сразу   же   попали   в   сталинские… Напротив,   в   условиях   «оттепели»   сложилась   особая   идеологическая конъюнктура,   в   соответствии   с   которой   нужно   было   ярче   высветить промахи   сталинского   руководства,   что,   в   частности,   позволял   сделать пример с героями «бессмертного гарнизона».  Важным   моментом   в   поддержании   духа   войск   является   обращение   к героическим примерам, целенаправленно представляемым как образец для массового   подражания.   Это   общепринятое,   широко   распространенное   в истории явление. Однако, особенностью его в годы Великой Отечественной войны   было   то,   что   беспрецедентную   роль   в   формировании   символов играло   государство,   обладавшее   монополией   на   средства   массовой информации. Герои­символы служили опорой системы, потому что первым и   главным   качеством,   которым   наделяла   их   пропаганда,   являлась беззаветная   преданность   все   той   же   системе.   И   именно   это   качество должны   они   были   воспитать   в   миллионах   сограждан.   Превращенные   в символы,   герои   уже   не   принадлежат   себе.   Они   становятся   частью породившей их идеологической машины. Система жестко отбирала героев, чаще обращая внимание на формальные признаки, чем на суть вещей. В сомнительных случаях она не утруждала себя поиском истины. Ошибки, клевета,   поспешные   выводы,   второпях   приклеенные   ярлыки   ломали   и калечили  судьбы,  лишая  и  живых,  и  павших   достойного   места  в  строю. Бывшие   советские   военнопленные,   участники   движения   Сопротивления, многие из которых стали национальными героями тех стран, в партизанских отрядах которых они воевали, на Родине числились предателями согласно приказу Сталина № 270. Система творила символы, в которых она нуждалась. Каждому этапу войны соответствовали   символы,   несущие   определенную   смысловую   нагрузку, 5отвечающие очередным на данный момент задачам пропаганды.   Главной задачей было выстоять, остановить врага любой ценой. «Режим, который не жалел людей и в мирное время, не мог жалеть их тем более в войну, спасая собственное существование». Но когда героический поступок, имевший в годы войны массовое распространение, связывают с именем одного человека, невольно задаешься вопросом: почему именно это имя   стало   общеизвестным,   каким   образом   произошло   выделение   одного героя   из   ряда   многих   других,   совершивших   аналогичный   подвиг?   Так, воздушный таран связывают почти исключительно с именем В. Талалихина, огненный   таран   —   с   именем   Н.   Гастелло,   спасение   товарищей   ценой собственной жизни, закрытие своим телом огневой точки врага — с именем А. Матросова, хотя таких случаев были сотни. С Матросовым дело обстоит еще сложнее, хотя и здесь ситуация схожая: он не был первым, кто закрыл своим телом огневую точку врага, но именно его подвигу придали особое значение.   Элемент   случайности?   Может   быть,   выразительный   слог политдонесения обратил внимание командования на этот факт и потому о нем доложили Сталину?  Безусловно, превращение героя в символ зависело не  только  от  прихоти  системы,  но  и  от  целого  ряда   случайностей. Сам подвиг мог быть исключительным, но, совершенный вдали от начальства и политотделов,   так   и   остаться   никому   неизвестным.   В   другом   случае донесения   могли   писаться   людьми,   не   блещущими   красотой   стиля.   И, наконец, в тяжелой боевой обстановке было иногда просто не до того. В этом   смысле   символы,   безусловно,   срабатывали,   оказывая   сильнейшее эмоциональное воздействие на огромные массы людей, особенно молодых, воспитанных на революционной романтике и героике (тоже символах, но более   раннего   времени),   а   потому   наиболее   восприимчивых.   Примеры доблести и героизма, активно пропагандируемые в печати, на митингах и красноармейских собраниях, с одной стороны, вызывали общее стремление отомстить врагу за гибель товарищей, с другой, — быть похожими на них и сражаться   с   еще   большим   мужеством   и   энергией.   И   все   же   в   своем подавляющем   большинстве   советские   люди   относились   к   героическим символам именно так, как это и планировалось пропагандистской машиной. Тем обиднее было чувствовать за спиной пулеметы заградотрядов, знать, что за любое неосторожное слово и трезвый взгляд на действительность можно   угодить   в  СМЕРШ.  Эта  горечь   за  недоверие   и  подозрительность системы   по   отношению   к   тем,   кто   на   грани   своих   сил,   голодный   и холодный,   до   предела   усталый   и   измученный,   под   постоянным   огнем противника,   зачастую   превосходящего   числом   и   вооружением,   отбивал 6непрерывные атаки и поднимался в атаки сам, делая порой невозможное, проявляя чудеса героизма. Вот так и чувствовал себя солдат на войне, — с одной   стороны,   испытывая   великое   чувство   гражданственности,   ощущая себя   личностью,   от   которой   зависит   судьба   Отечества,   готовый   на самопожертвование, честно и с достоинством исполняющий свой ратный труд; а с другой, — поставленный системой в положение «винтика», когда человеческая   жизнь   ценилась   порой   дешевле,   чем   цинковый   ящик   с патронами. Война велась жестоко и по отношению к своим же солдатам. Сталинский   режим   не   считался   с   потерями,   и   «не   было   случая   в   годы войны,   чтоб   за   напрасные   потери   осудили   хоть   бы   одного   командира высокого ранга». «Мы за ценой не постоим» — эти слова из песни Булата Окуджавы   очень   точно   отражают   пафос   военных   лет.   Эти   же   слова выражают   и   сущность   героических   символов   периода   Великой Отечественной войны, саму атмосферу того времени. «…Героический   подвиг   не   только   зовет   следовать   конкретному героическому   примеру   своих   однополчан,   товарищей, соотечественников,   но   и   как   бы   создает   готовую   форму, «своеобразную модель»   героической   деятельности,   которая   может   широко распространяться».   друзей, 7