Сталинизм и нацизм: сравнительный анализ двух диктатур

СТАЛИНИЗМ И НАЦИЗМ:

СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ ДВУХ ДИКТАТУР

Вводная часть

Актуальность. В 2009 г. на 18-й Парламентской ассамблее ОБСЕ в Литве приняли участие 385 парламентариев из 56 стран мира. На последнем заседании сессии Парламентской Ассамблеи ОБСЕ в Вильнюсе принята резолюция «Воссоединение разделенной Европы». В ней трактуется роль СССР и гитлеровской Германии в начале Второй мировой войны. Разгорелся международный политический скандал.

И нацизм, и сталинизм названы тоталитарными режимами ХХ века. В резолюции, ставшей официальным документом ОБСЕ, предлагается объявить 23 августа, день подписания пакта Молотова–Риббентропа, общеевропейским днем памяти жертв нацизма и сталинизма.

В документе осуждаются не государства прошлого, а идеологии. Причем на одну доску с нацизмом поставлен не коммунизм, а его краткая (с исторической точки зрения) разновидность – «сталинизм». Нацизм и сталинизм поставили рядом, потому что это два колосса, которые привели к страшным последствиям в мировой истории[1]. В этих условиях очевидна необходимость некоторой систематизации как претензий к этому непростому периоду нашей истории, так и доводов за или против.

Научная актуальность обращения к данной проблеме заключается в необходимости объективного (не политически-конъюнктурного и не эмоционально-патриотического) осмысления возможности такого сравнения.

Историография. Российский историк В.П.Булдаков[2] пишет, что не случайно пытающиеся решить проблему тоталитаризма исследователи на основе его внешних данных разрываются между фактом, теорией и текущими политическими пристрастиями. Сталинизм с их легкой руки стал «тоталитаризмом», хотя считать его таковым значит сделать ему комплимент. Связь гитлеризма и сталинизма несомненна: то и другое - причудливо преломившиеся через этнонациональную психологию последствия Первой мировой войны. Можно допустить, что в основе нацизма лежала социально-параноидальная форма обычного типа нации-государства из некогда неоправданно разрозненных германских земель и затем несостоявшейся колониальной империи.

Сталинизм, напротив, имел куда более глубокие и архаичные имперско-патерналистсиские, а не этно-государственные корни. При всей неприглядности общего умопомрачения своего времени, он был воплощением знакомого по истории кризисного российского культурогенеза[3]. Тем не менее, как отмечает французский историк, автор одной из лучших обобщающих книг по советской истории, Н.Верт[4], сравнение нацизма и сталинизма занимает центральное место в концепции тоталитаризма. Необходимое теоретическое обоснование этому дала еще Х.Арендт[5]. В ее труде, ставшем классическим, содержатся и острые наблюдения, предваряющие некоторые важные моменты нынешних дискуссий. История создания книги о тоталитаризме Ханны Арендт, детали ее биографии, особенности ее личности, равно как и научного стиля, весьма образно представлены на страницах книги Франсуа Фюре «Прошлое одной иллюзии»[6] (одна из ее глав посвящена прямому сопоставлению двух режимов и так и называется «Коммунизм и фашизм». Книга Арендт, пишет французский историк, очень важная, хотя и небрежно написана. Задуманная как анализ нацизма, она закончена как политическая теория, применимая скорее к коммунизму. Арендт утверждает принципиальную новизну феномена тоталитаризма и посвящает почти половину пространства книги поискам его корней. Эта книга – скорбная песнь послевоенных лет, повествующая о немецких преступлениях, об истреблении евреев, о катастрофах, постигших свободу, о советских концлагерях, более долговечных, чем нацистские, песнь, провозглашающая войну войне, замечает Фюре. Время концлагерей не закончилось: такова главная интуитивная догадка, служащая основой для сравнения двух тоталитарных систем. По мнению Арендт, наличие широких масс населения, лишенного корней и прав, отданного на полный произвол властей в качестве материала социального эксперимента, составляет отличительную черту тоталитарных обществ, делает их феноменом, небывалым в истории. Тоталитаризм является небывалым кошмаром, созданный человеком, он отрицает человечность, выходит за пределы человеческого. Он не имел названия в философской или политической традиции.

Его колыбелью была демократия. Точнее, ее деградировавшая форма, когда общество превращается в скопление изолированных индивидов, ничем не объединенных и отданных во власть демагогу. Это патологическое завершение буржуазного индивидуализма, превращающегося в антибуржуазное насилие. Установившаяся благодаря массам тоталитарная диктатура делает все, чтобы укрепить свою базу, устраняя из общества все остатки и средства автономии. Оба режима до самого конца пользовались поддержкой этого зачарованного и одновременно запуганного плебса. Человек в демократии масс отрекается от своей судьбы, передавая ее в руки вождя, и делает это благодаря идеологии. Этот термин обозначает у Арендт не совокупность идей, разделяемых тем или иным обществом, той или иной эпохой, но замкнутую систему истолкования истории. Закон тоталитарного общества заключается только в том, чтобы следовать за ходом истории, смысл которого выражает партия, а внутри партии – ее вождь. Поэтому террор – это его естественное орудие. Он тотален и покрывает все пространство политических и гражданских законов, которых история даже не замечает в своем движении к новому человеку. Назначение террора не столько в том, чтобы сокрушать различные оппозиции, быстро прекращающие свое существование, сколько в том, чтобы такие оппозиции изобретать, дабы подтверждать неумолимость избранного курса. Пресекающий всякую попытку расчленения социального целого, устраняющий малейший зазор частной жизни между индивидами, террор осуществляется во имя всех, всеми и надо всем, он является единственным законом в этом беззаконном мире. Концентрационные лагеря обнажают сущность тоталитаризма[7].

В ХХ  в. Германия и Советский Союз стали ареной самой бесчеловечной жестокости, считает вслед за Арендт американский ученый Уолтер Лакёр[8]. Судьбы этих стран во многом определяли два человека – Гитлер и Сталин, отмечал он. Ясно, что данный период истории будет еще долго занимать и немцев, и русских. Приход диктаторов к власти стал возможным благодаря историческим традициям этих стран. Но если Сталин в противоположность Гитлеру не разрушил собственной страны и даже сделал ее сильнее, хотя «падение общества до варварского состояния нанесло глубокий ущерб Советскому Союзу», то нацизм привел к закату один из культурных центров мира, размещавшихся в Германии и Центральной Европе. Теперь в России и Германии многим ясно, что лучшее будущее невозможно без полного осознания и признания случившегося в прошлом, писал Лакёр. Отдельные люди могут уйти от правосудия, но народы не могут избежать ответственности. Политически эта проблема в России труднее, чем в Германии, потому что в России не произошло решительного разрыва с мрачным периодом советской истории[9].

В целом историография проблемы довольно противоречива. В западной еще слишком сильна тенденция объявлять СССР «империей зла» и в соответствии с этим оценивать сталинизм как политическую систему.

Современная российская историография проблемы представлена больше работами публицистов. Так, С.Г. Кара-Мурза склонен видеть в сталинизме особый тип политического устройства, возможный только в социокультурном и социо-экономическом пространстве России[10]. Напротив, исследование А.В. Бакунина содержит откровенно негативную характеристику периода[11]. Историки подходят к проблеме сравнительного анализа двух систем осторожно, что можно проследить по работе Л. Мерцаловой[12]. В целом историография проблемы обширна, но противоречива. 

Объект исследования: тоталитаризм как политический режим, предмет – модели тоталитаризма в Германии и СССР.

Цель: сформулировать сравнительные характеристики двух режимов.

Задачи:

- выделить условия и факторы формирования режимов;

- определить характерные политические черты каждой системы;

- выявить идеологическую основу существования режимов;

- выявить критерии сравнительной характеристики.

Хронологические рамки исследования определяются 1920-ми – 1950-ми годами, т.е. временем становления и существования нацизма и сталинизма. Территориальными рамками исследования являются государственные границы СССР и Германии в указанный период.

Источниковую базу исследования  составляют государственные акты, определявшие принципы функционирования политической системы. К ним относится «Закон о ликвидации бедственного положения народа и государства»[13] от 23 марта 1933 г. и принятая «Программа 25 пунктов»[14], ставшая идеологической платформой нацизма. Другую группу источников составляет делопроизводство партий, к которому мы относим публицистические сочинения В.И. Ленина[15], Н.И. Бухарина[16], И.В. Сталина[17]. Особый вид источника – мемуары А. Гитлера[18], своего рода программный документ немецкого тоталитаризма.

Методологической основой исследования является концепция тоталитаризма, которая предполагает существование и функционирование особой политической системы – тоталитарной. По мнению А.П. Цыганкова «тоталитаризм отличается от других форм политического устройства масштабом централизации, унификации и односторонней регламентации. Другим ключом к пониманию его природы может служить изучение происхождения тоталитаризма. В отличие от авторитаризма и демократии, тоталитаризм появляется на свет не в результате выборов (демократия) или политического кризиса и следующего за ним переворота (авторитаризм), а в результате всеохватывающего социального, экономического и политического кризиса. Важнейшее измерение этого кризиса – международное»[19]. Для тоталитарных режимов характерны следующие черты:

1. Наличие развернутой идеологической доктрины, которая охватывает все жизненно важные стороны человеческого бытия, которая стремится ответить на все потенциально возникающие у членов общества вопросы и которой предположительно придерживаются все, живущие л данном обществе.

2. Единственная массовая партия, как правило, возглавляемая одним человеком, лидером харизматического склада и вбирающая в себя относительно небольшую часть населения (до 10 %); партия, чье ядро страстно и непоколебимо предано идеологии и готово всемерно способствовать ее широкому распространению; партия, которая организована по иерархическому, олигархическому принципу и, как правило, либо стоит над бюрократической государственной организацией, либо полностью слита с нею.

3. Система террористического полицейского контроля, поддерживающего партию, и одновременно осуществляющего надзор над ней самой в интересах ее вождей. Такая система может быть направлена не только против «врагов» режима, но и против произвольно выбираемых классов населения, причем террор тайной полиции систематически использует современную науку, в особенности, психологию.

4. Технологически обусловленный и почти всеобъемлющий контроль партии и се преданных кадров над всеми средствами массовой коммуникации и информации - прессой, радио, кино.

5. Аналогичный, технологически обусловленный и почти полный контроль над всеми вооруженными силами.

6. Централизованный контроль над всей экономикой и руководство ею посредством бюрократической координации се ранее независимых составных частей; этот контроль, как правило, распространяется также на большинство других общественных организаций и групп[20].

В контексте этой концепции в работе рассмотрены сталинизм и нацизм как специфические политические системы, выделены параметры возможного сравнения двух режимов.

Методы исследования можно разделить на несколько групп. К первой относятся общенаучные – анализ и синтез информации. Ко второй – специально-исторические: генетический, идеографический, сравнительный.

Теоретическая значимость работы определяется ее содержанием: попытка систематизировать информацию о двух режимах в сравнительном контексте. Практическая значимость заключается в возможности использовать информацию на уроках обществознания в школе при изучении соответствующих тем.

Выводы:

Две тоталитарных системы – немецкий национал-социализм и советский режим сыграли без преувеличения решающую роль в мировой истории ХХ века. Вполне закономерно обращение к истории и характеристикам этих политических систем в сравнительном контексте. Мы считаем возможным выделить несколько параметров сравнения:

- условия, обстоятельства, факторы складывания политической системы;

- идеологическая основа политического режима;

- способ прихода к власти;

- деятельность харизматичного лидера;

- задачи репрессивного аппарата в государстве;

- цели существования государства с данной политической системой.

Основываясь на этих параметрах, мы можем выделить следующие черты схожести и различия двух режимов. Они оба стали следствием глубокого политического, экономического и духовного кризиса в обеих странах. Причиной этого кризиса стало одно и то же явление глобального масштаба – Первая мировая война. Именно преодоление ее последствий привело к появлению  диктатуры одной партии, а затем и одного лидера. Россия и Германия, столкнувшись с проявлениями всеобъемлющего кризиса, избрали путь диктатуры.

Выбор этого пути был обусловлен также достаточно привлекательной идеологической платформой пришедших к власти партий. Идея социальной справедливости, выраженная в положениях социалистической доктрины, обеспечила партиям поддержку масс. Здесь особую роль сыграл фактор психологической готовности к переменам в пользу «угнетенных». Но кардинальное различие идеологической платформы коммунизма и национал-социализма состояло в самой идее социальной справедливости. Для национал-социалистов равенство возможно по расовому признаку, «праву крови». Для коммунистов общество социальной справедливости основано на преодолении классовой ненависти путем ликвидации самого эксплуататорского класса.

Способы реализации легальности и легитимности власти также различны в обеих политических системах. НСДАП пришла к власти законным путем, путем выборов и в результате принятия разнообразных законов она стала господствующей партией, лидеру которой были предоставлены чрезвычайные полномочия.  ВКП(б) пришла к власти в результате революции, захватив власть, объявив все остальные государственные институты лишенными прав и полномочий. Политическая система советского государства была установлена в ходе длительной и кровопролитной Гражданской войны.

Некоторым сходством в обеих системах можно считать деятельность лидера партии, использующего разные средства для достижения поставленной цели. Обладая харизматичностью, наряду с параноидальной подозрительностью, неразборчивостью в средствах и политических технологиях, оба лидера создали сначала авторитарный, затем тоталитарный режимы, основанные во многом на режиме личной власти.

В связи с этим закономерно появление репрессивного аппарата, создающего в обществе ситуацию тотального психологического подавления. Репрессии в советском государстве осуществлялись по классовому признаку, в Германии – по национальному. Масштабы репрессий в обоих государствах были значительными.

 Как бы парадоксально ни было, но оба режима достигли поставленной цели – преодоление кризиса. Однако в дальнейшем их цели расходились. Отказавшись от идеи «экспорта мировой революции», сталинизм был сосредоточен на построении общества социальной справедливости в одной отдельно взятой стране. Свою задачу лидер страны видел в создании «образца для подражания». Напротив, национал-социалисты были агрессивно настроены против всех других народов, ставя целью их физическое уничтожение или превращение в «рабов на службе представителей арийской расы». Эта агрессия была частично основана на реваншистских настроениях, частично на смутном ощущении некоей угнетенности и подавленности, но в основном на псевдонаучной теории расового превосходства.

Изложенные выше выводы крайне схематичны и носят обобщенный характер. Историческая действительность многообразна и многопланова, разноречива и противоречива. Сравнение двух режимов даже по таким очевидным параметрам довольно сложно. Хотя бы потому, что «нацизм является официально осужденной идеологией расовой ненависти и человеконенавистнической практикой массового уничтожения народов и наций»[21] на Нюрнбергском процессе мирового сообщества. Сталинизм подобным образом осужден не был. Исследователи отмечают также, что сходство систем носит поверхностный характер, говорить о совпадении характерных черт неправомерно.

Л.Мерцалова полагает, что два режима имеют больше различий, чем кажется на первый взгляд. Это различия в социально-экономических основах государства, роли лидера партии в создании тоталитарного строя, задачах внешней политики[22]. Противопоставление выражается в этом случае антитезами:

- капитализм, частная собственность, предпринимательство (крупное, среднее, мелкое) VS социалистические, государственные формы собственности,

- фигура Сталина над государственно-партийной иерархией VS Гитлер и его влиятельное окружение;

- самоизоляция СССР VS стремление к мировому господству избранной германской расы;

- национальный нигилизм наряду с идеологической пропагандой дружбы и равноправия народов VS расизм, антисемитизм как основа политики.

Сходства Л. Мерцалова видит в аморальности режимов, их противоправности, наличии массового террора, политических убийств, концентрационных лагерей, лживой и популистской идеологии[23].

Таким образом, вопрос о сходстве и различии сталинизма и нацизма является дискуссионным в исторической науке. Достижение единства мнений на данном этапе изучения вряд ли возможно.

Скачано с www.znanio.ru