Статья: Музыканту: части группы

Музыканту: части группы

Статьи о музыке » Музыкальная критика

 

Вокалисты 

Честно говоря, хорошего вокалиста найти очень трудно. Быстрее сам петь научишься, чем найдешь вокалиста, который достойно исполнит твои песни. Но если подходящий вокалист все же найден, будьте внимательны! Вокалист - это тот человек, кому в первую очередь достается или любовь аудитории или ее равнодушие. Поэтому в случае провала его нужно утешить, а в случае триумфа заставить спуститься с небес на землю. Вокалисты - люди эмоционального склада и нуждаются в определенном руководстве, так как больше всех остальных рискуют подхватить звездную болезнь. При первых симптомах этого заболевания (отказывается петь на бис, не является на репетицию по причине плохого настроения, заметно прибавляет в весе) нужно принимать срочные меры (знать бы какие). Потому что если случай тяжелый, то в награду вы получаете избалованного и капризного ребенка, с которым придется нянчиться всей группе. Вокалистам многое сходит с рук, так как на сцене именно они - визитная карточка команды. У вокалиста, как правило, больше всего поклонниц, но лишь немногие способны ежедневно выносить его крутой нрав. 

Гитаристы 

Найти гитариста легче всего. Гитаристов у нас тьма, в каждом подъезде по Би-Би-Кингу микрорайонного масштаба. Проблема в том, чтобы найти хорошего гитариста, способного играть твою музыку. Чувство меры к большинству из гитаристов приходит с годами, а посему в начале своей карьеры они обожают играть соло с несметным количеством нот. Обуздать этих виртуозов очень сложно. Гитаристы обидчивы, не любят, когда кто-то ограничивает им свободу творчества. Большинство из них - люди амбициозные. Больше всего сочинителей песен - именно среди гитаристов. В личном плане у гитаристов часто возникают сложности. Окрутить гитариста - задача не из легких. Главная женщина в его жизни - гитара, поэтому времени на девушек у гитаристов остается крайне мало. 

Барабанщики 

Народ спокойный, на первый взгляд даже покладистый. Но это обманчивое впечатление. Уж кто-кто, а барабанщики себе цену знают. Их мало, и они нарасхват. Особенно те, которые играют хорошо. Классные барабанщики, как правило, профессионалы. Согласны играть что угодно, лишь бы деньги платили. Но, если поискать, встречаются и энтузиасты-любители, неплохо играющие любимую музыку практически забесплатно. На эгоцентричных вокалистов или гитаристов, претендующих на первенство в группе, барабанщик взирает с некоторым снисхождением. Неужели им неясно, что самый главный человек на сцене - это он, барабанщик. Поклонниц у драммеров меньше, чем у вокалистов, но это, как правило, красивые девушки с длинными стройными ногами и хорошим чувством ритма. 

Басисты 

Как и барабанщик, басист - незаменимый человек в группе: без него нет драйва и движения. Помимо наличия инструмента, у хорошего басиста должны присутствовать музыкальный слух, чувство ритма и, что немаловажно, чувство меры. Выбирая кандидата в бас-гитаристы, нужно помнить, что хороший басист - это не вечно солирующий виртуоз. Бас-гитарист должен играть только самые нужные ноты. Тогда он подарок для любой группы. По характеру басисты, как правило, люди спокойные, трудолюбивые. В личном плане отличаются завидным постоянством. 

Клавишники 

Оглянись! Сколько вокруг тебя потенциальных клавишников? Обязательно найдется знакомый или знакомая, которые в детстве учились в музыкальной школе по классу фортепьяно. И что же? Парень с тех пор музыку не любит вовсе, а девушка мечтала лишь о том дне, когда она сможет отрастить длинные ногти и никогда больше не касаться холодных черно-белых клавиш. Отсюда вывод: клавишники - это избранные люди, не растерявшие любовь к музыке за годы учебы в музыкальной школе, или самостоятельно освоившие фортепьяно. Народ способный, упорный и в большинстве случаев знающий ноты. В группе клавишник может конкурировать с гитаристом в плане исполнения сольных партий и сочинительства. К тому же из клавишников получаются неплохие аранжировщики. 

Почему же все-таки шумовая музыка?

Статьи о музыке » Музыкальная критика

В этой статье речь пойдет не сколько о нойзе, как вы бы могли подумать, прочитав заголовок, а о музыке исполняемой музыкантами и о сами музыкантах. Автор набросал своеобразную классификацию людей, пишущих электронную музыку. Очевидно, что данную статью можно было бы дополнить, и вспомнить еще несколько типов. Так же очевидным является то, что мнение автора субъективно, и брать данную классификацию за справочное пособие не нужно, но кое-что почерпнуть можно. 

Воодушевление, разбросанные повсюду кольца из магнитной ленты, бесконечные сомнения, что лучше - то или это, что-то среднее или нечто совсем иное, так или эдак — стимулирующие механизмы создателей шумовой музыки столь же расплывчаты и многозначны, как и она сама. Мотивы, в которые трудно поверить, рождают произведения, которые трудно понять. С другой стороны, простейшие приемы дают убедительные и сразу ощутимые результаты. В этой статье я попытался составить типологию шумовых музыкантов без указания конкретных примеров — надеюсь, читатель сам проследит их.

Конечно, любителям и знатокам эта попытка покажется чересчур смелой, ведь шумовая музыка прошла достаточно длительную эволюцию, измеряемую несколькими поколениями последователей, и насчитывает огромное количество артистов, энтузиастов, движений и школ. Согласен, тема щекотливая и затрагивает интересы многих людей, поэтому опасность грубого приближения неизбежна, и никаких категорий не будет достаточно для того, чтобы учесть хотя бы их большую часть. Но все же... 

Материя в жертву идее (идеалисты) 
Когда люди, состоящие из плоти и крови, попадают в мета-реальность, они зачастую растворяются в ней, теряют свои индивидуальные черты, отдаваясь во власть главной мысли, которая ими движет. В конце концов, может оказаться так, что музыкант превращается в схематическое изображение этой идеи. Манифесты, звучащие из мета-реальности, не находят соответствующего материального воплощения (в силу своей беспочвенности). Бестелесные, они все больше взывают к философским, чем к музыкальным корням, и без того лишенным смысла. С точки зрения всеобщего хаоса, наступающего по мере приближения конца света, их стремление к чистоте идеи кажется трогательным, но на самом деле утешение только одно — в том, что зверь еще не одержал безоговорочную победу над духом, и что последний способен искупить вину первого, защищая своего владельца. 

Слабоволие и бездарность (слабовольные бездари) 
Для них самым болезненным моментом является само желание быть музыкантами, хотя они сами того не замечают. Действительно, столько музыкантов вокруг, и все что-то сочиняют, записывают... Единственная проблема — отсутствие умения играть на музыкальных инструментах. Но это не беда — можно отказаться от них вообще или играть, как бог на душу положит, в конце концов, и это может оказаться оригинальным (взять, к примеру, Паскаля Комелада). Это убеждение крепнет всякий раз, когда они слышат чью-то очередную пластинку: по их собственной оценке, никаких особенных усилий для ее записи не потребовалось. К тому же им кажется эксцентричным заниматься подобной музыкой, которую они любят называть "звуковыми извращениями". Все, к чему они в лучшем случае приходят — вялое выражение своей точки зрения, которому недостает изобретательности и организованности, чтобы быть доведенным до конца. Бессильные нажимают на клавиши, крутят ручки пульта, забивают память компьютера и очень обижаются, когда через полчаса масса оборудования под управлением их неумелых рук так и не сотворила гениального произведения. Поражает их вера в фантастические возможности техники на фоне их наивного обращения с ней. Чтобы хотя бы что-то предъявить в качестве результата, они довольствуются полуготовыми банальностями, на что в ответ даже самый снисходительный слушатель может лишь пожать плечами. Принцип "все преходяще", будучи примененным к шумовой музыке, находит в таких примерах свое живейшее подтверждение. 

Странные существа 
Они тоже бездарны, но слабовольными их никак не назовешь — наоборот, они всегда находят силы для поддержки своего трагического имиджа, который чаще всего базируется на завышенной самооценке. Свое узкое мировоззрение они расширяют до огромных размеров сценического пространства, населенного шумовыми конструкциями, словно неуслышанными мыслями. Они чувствуют себя исследователями в собственной лаборатории, но со стороны выглядят пустозвонами, выдавливающими из себя одни и те же звуки, не задумываясь о странном противоречии между бесспорным усердием и убогостью результата. Однако им необходимо время от времени поощрять свои труды, например, покупать суперсовременную аппаратуру, иначе их мысли о самоубийстве и прочие деструктивные комплексы могут перерасти в беспросветное безумие. Справедливости ради следует заметить, что среди странных существ встречаются редкие исключения, сияющие словно бриллианты в золе. 

Свастиконосцы и клизмофилы 
Неужели действительно так приятно заниматься сексом с разваливающимся трупом или с набитым соломой чучелом? А играть с наполненной водой клизмой? Что ж, это часть нашего чувственного мира, и никто не вправе клеймить позором подобные развлечения. Но совсем другое дело, когда их пытаются перенести в музыкальную область. Народная мудрость гласит: всяк сверчок знай свой шесток! Когда на концерте вместо привычного противогаза надеваешь на голову свиной мочевой пузырь с вытатуированной свастикой и драматизируешь свой нечеловеческий рев со сцены мощной шумовой атакой, возгласы типа "Открой рот пошире — будешь моим туалетом!" или "Очистить рейх!" покажутся детским лепетом... Сила и могущество музыки снова используются не по назначению, причем чаще всего безрезультатно: опыт показывает, что девять из десяти музицирующих некрофилов очень быстро разочаровываются в своих эстетических идеалах. Но, несмотря на это, сегодня чаще чем когда бы то ни было, доносятся голоса из урогенитальной области, Что ими движет? Музыкальное вдохновение? Вряд ли. Тогда может быть, пробудившееся призвание? Или жажда общения? Ответ остается тайной. 

Криптоманы 
Криптоманы — это не просто люди, любящие из всего делать тайну. В детстве их любимой игрой были прятки, и они продолжают играть в нее всю жизнь, считая притом, что только за это их уже можно полюбить. Их жизненная стратегия располагает огромным числом уловок ("иллюзорных механизмов" в терминологии доктора Курта Эйлера), которые позволяют им переселить себя и свое окружение в мифический мир. Романтическая склонность криптоманов к камуфляжу рождает большое количество слухов и интриг. Повышенное значение придается таинственным псевдонимам, которыми они подписывают мрачные тексты, шепчущие о смерти, виртуальности, цифровых технологиях, прошлом и будущем. Все эти фантасмагории и утопические сценарии становятся непременными атрибутами их альбомов, а сами альбомы появляются словно из обители чародея или из сплетения электрических сетей — музыка темная, с ритуальным оттенком, наводящая смертную тоску или погружающая в мистический экстаз. Но такой результат можно считать удачей, достающейся немногим. И к тому же вся эта фонограмма для кукольного спектакля не годится даже для терапии душевнобольного подростка: весь грандиозный замысел рушится, стоит только приподнять завесу над тайной. К сведению интересующихся: "Резидентов" зовут Джек Фуллер, Джонатан Патчен и Кристофер Минтон. Да, их всего трое. Немецкая группа Werkbund состоит из четырех музыкантов: Клауса Райхерта, Ханса-Юргена Савицки, Барбары Вульфес (она же Мехтильд фон Лейш) и Кая Меллера. 

Серьезные молодые люди 
Когда они берутся за дело, всех прошибает пот. Из самых лучших побуждений, с глазами, светящимися радостью первооткрывателя, и с серьезностью добросовестного бухгалтера они готовы в сотый раз изобрести велосипед. Напрочь устаревшая техника вырезок и склеек способна заворожить их с такой силой, что и не снилась математикам, безуспешно пытающихся доказать теорему Ферма. Вооруженные наследием Пьера Шеффера — миниатюрной книжицей, торчащей из заднего кармана брюк, они готовы неустанно экспериментировать. Как сияют их розовые щечки! Их действия всегда сосредоточенны, порой даже напряжены, но в их собственном отношении к музыке заложен аристократизм, к которому примешиваются заносчивость и тщеславие. Продолжая обременять себя и слушателей, они, в конце концов, понимают, что нельзя дважды изобрести велосипед, и, счастливые, принимаются за другие, не менее работоспособные изделия. Им нужно спешить, иначе к тридцати годам они станут похожими на стариков. 

Идиллики 
Целиком поглощенные своей моделью действительности, любители безмятежного существования сидят в герметически запертых студиях, задушенные блаженной добродетелью и не ожидающие помощи ни от бога, ни от сотрудников из отдела социального обеспечения. Словно дети богатых родителей или избалованные милостью меценатов, они самозабвенно проводят время в поиске наивысшей гармонии. Они производят впечатление чувствующих, рассудительных людей, избегающих резких звуков и движений. Их любимый музыкальный прием — глубокий низкочастотный гул, который они называют "drone" или мистическим ландшафтом. На самом деле их пример показывает, что даже на таком сомнительном поприще можно прекрасно устроиться, да еще и положить себе в карман немного денег, заработанных на собственном лицемерии и продажности. Закрепившись в образе отшельников, они создают свои "звуковые миры" и "шумовые вселенные", больше, правда, похожие на навязчивые сновидения. Вся эта электроакустическая дрянь вытекает из их студий наружу, освобождая их от необходимости самим слушать ее, и все становится как прежде: уровень помех — ноль, динамика движений гериатрически уравновешена, никаких болевых порогов на горизонте. Единственное место, где всегда рады идилликам — это фестиваль "Новая музыка", недавно проведенный в Восточном Вандсбеке в рамках благотворительной деятельности местной христианской общины. Но для тех, кто не страдает от старческого слабоумия и от наивного инфантилизма, должно быть ясно: идиллия с ее бессмысленным отрицанием реального мира — прибежище дряхлых и обреченных людей. 

Друзья техники 
Два принципа, служащих категорическим императивом друзей техники: "техника подчиняется нам". И: "делать все, что только можно уже только потому, что это можно сделать". Это настоящие ходячие энциклопедии по информатике, электронике, психоакустике. Им ничего не стоит модифицировать или самостоятельно изготовить соответствующее их музыкальным притязаниям аппаратное или программное обеспечение. При помощи своих причудливых экспериментальных установок, которым трудно даже подобрать название, они создают бесконечно похожие на музыку структуры, главным образом шумовые. Впечатляет теоретическая основа этих упражнений — от нелинейных модуляций белого шума в многоформантных импульсных цепях до гармонического анализа Фурье — одно только перечисление методов генерации шумов звучит как манифест. Но излишняя страсть к конструированию иногда приводит к таким несуразицам, придти к которым трудно, даже задавшись такой целью. Плачевные результаты еще больше удивляют слушателя, восхищенного технической подготовкой музыкантов. Почему их инновационный потенциал распространяется только на компьютерную базу и ни на что более? А если друзьям техники и удается сделать что-то достойное, то их произведения приобретают ярко-выраженное академическое звучание и комплексность, из-за которой путаются в собственной структуре. Пусть это прозвучит не слишком уместно, но я бы посоветовал им посетить бордель — это им поможет. 

Кризис звукоиндустрии

Статьи о музыке » Музыкальная критика

Нынешний кризис звукоиндустрии - самый глубокий за всю историю её существования. 
Очень долго дела у звукоиндустрии шли лучше некуда. В начале 80-х, когда начал намечаться спад в конце золотой эпохи, внедрение CD привело к небывалому подъёму. Удалось продать слушателям ту же самую музыку, которую они уже имели в виде виниловых грампластинок, но уже в виде компакт-дисков – якобы в более высоком качестве. При переиздании старых альбомов новые контракты с музыкантами не заключались, иными словами, весь доход пошёл в карманы звукоиндустрии, никакого неудобства она при этом не испытала. 

В 90-х звукоиндустрия перешла на новую тактику быстрой раскрутки звёзд. Синглы и альбомы получали необычайно высокий бюджет для маркетинга, из никому не известных исполнителей делали звёзд, которые затем так же быстро исчезали. 
Договор заключается на три альбома. В первый альбом вкладываются безумные деньги – от сотен тысяч до нескольких миллионов. Если первый альбом дохода не приносит, то музыканта, как говорят, «замораживают». Он остаётся вечным должником концерна. 
Есть любопытнейшая цифра, которая говорит о политике концернов и об их способности к предпринимательству очень многое. В 2001 году в США из стартованных фирмами-мейджорами 6455 новых коллективов, то есть из 6 с половиной тысяч новых CD, лишь 112 смогли достичь планки Break-even, то есть хотя бы вернуть вложенные в них средства. Лишь 100 из более чем 6 тысяч, это меньше чем 2 процента! Мэйджоры явно ведут нерентабельное производство. Очевидно, что бесконечно это продолжаться не может. 

Целевой группой стратегии «повышенных оборотов» (по-немецки Schnelldreher) – то есть активного навязывания потребителю суперзвёзд, возникших как бы ниоткуда - были не люди, которые музыкой интенсивно интересуются (а таковыми считаются те, кто покупает больше 9 CD в год, их всего пять процентов от общего народонаселения, в среднем в Германии потребитель покупает 2 CD в год), а те, кто вообще музыку никогда не приобретает – их называют «спящими», «Sleepers». Расчёт был на то, что если на «спящих» сильно надавить, то они музыку купят. 
Навязывались бой- и гёрл-группы, выведенные в пробирке, евродэнс, R’n’B, нью метал... то, что по-русски называется «попсой». 
Есть любопытный вопрос: а почему именно эту музыку? Есть такое мнение (Хартвиг Мазух, концерн BMG): «Концерны любят эту музыку: музыканты счастливы, что им разрешают выступать, они делают всё, что от них хотят. Ведь в структуре концерна существует так много помешанных на жёстком контроле людей, убеждённых, что они единственные знают, что такое хорошо и что такое плохо». 
Это объясняет, почему бой-группы поют в стиле сегодня никому не известных певцов 70-х – Барри Манилоу, Э.Хампердинка и т.п. Менеджеры концернов 30 лет назад полюбили эту музыку, кроме того, в 70-х она имела шумный успех. Для них это «настоящая музыка», настоящий сладкий сахар, первая любовь. 
Очень похоже, что концерны звукоиндустрии пали жертвой собственной пропаганды: они сами насоздавали фиктивных звёзд для одурачивания некомпетентного народонаселения, и сами же поверили, что это настоящие звёзды, великие таланты, гениальные музыканты, харизматические личности. 
Менеджеры концернов действуют по непонятному всем прочим наитию: они решают, что вот некоторый альбом, музыкант или тенденция будет сверхуспешным, и вкладывают в него деньги, то есть выбрасывают на ветер миллионы. 
Речь при этом идёт не о качестве и новизне музыке, но исключительно о создании и эксплуатации громких имён, фактически – торговых марок. 

С годами музыки становится всё больше и больше. Это типичная проблема именно звукоиндустрии: в других отраслях промышленности старые модели исчезают с рынка, рубахи и ботинки истираются, автомобили ржавеют, а песни остаются – не только в памяти, но и в домашних коллекциях. Очень мало кто постоянно пополняет свой запас любимых песен. Даже у маниакального меломана когда-то наступает переполнение. А концерны настроены на постоянное производство в крупных масштабах, концерн действует, исходя из представления, что потребители забыли всё, что было продано и сказано вчера, год назад, пять лет назад. Каждый раз концерн имеет дело с новорожденным потребителем, шкаф которого только предстоит набить музыкой. Понятно, что огромное количество производимой музыки наталкивается на невостребованность. Но концерн не может снизить объём производства. 
Оттого в 90-х прокатилась волна укрупнения бизнеса. Иными словами, концерны съели все независимые фирмы грамзаписи средних размеров. Остались только пять концернов, которые контролируют 70 процентов рынка, всё остальное - необозримая масса мелких фирм. 
В результате, концерны превратились в раздутые бюрократические организации, в которых никто ни за что не несёт ответственность, личный вкус не демонстрирует и уж тем более не имеет личного интереса в том или ином музыканте, том или ином альбоме. Концерны больше не в состоянии медленно выращивать музыканта, заботится о нём, расширять круг его поклонников. 
Иными словами, серьёзным и ответственным музыкантам в концерне плохо. Концерны утратили связь с теми, кто делает музыку из внутренней страсти, кто лично заинтересован в музыке, в поисках нового, в самовыражении. В концернах нет людей, которые с такими музыкантами способны поддерживать контакт. Концерны для этого слишком крупны и неповоротливы. 
Кризис звукоиндустрии есть в первую очередь кризис гигантов звукоиндустрии. 



Система, ориентированная исключительно на сверхзвёзд – от Rolling Stones, Бьёрк, Мерилина Мэнсона и Prodigy до смехотворных бой-групп - отлично функционировала до конца 90-х годов. 1999-ый – был годом максимального расширения музыкального рынка. И это несмотря на то, что на трип-хопе, техно, драм-н-бэйссе концерны заработать не смогли. 
Потом начался спад. За последние 2000-2003 годы объём рынка звуконосителей уменьшился на 6 миллиардов долларов, и составляет в настоящее время (конец 2003) 31 миллиард. Тем самым достигнуто состояние 1990 года. Что такое 6 миллиардов долларов? Это оборот концерна звукозаписи. Иными словами, можно условно считать, что за прошедшие три года одним концерном стало меньше. Конечно, на самом деле, похудели все одновременно, то есть количество концернов не уменьшилось, но оно, скорее всего, уменьшится, уже много лет идут переговоры о слиянии музыкальных отделов разных концернов друг с другом. 

Сначала концерны жаловались, что не осталось настоящих звёзд, которые сами собой остаются звёздами долгие годы, то есть лили крокодиловы слёзы. 
Через некоторое время концернам стало ясно, что виновато копирование компакт-дисков. Количество продаваемых пустых CDR, болванок для копирования, стремительно росло. 
Через некоторое время концернам стало ясно, что подавляющая часть народонаселения бесстыжа и преступна, а во всём виноват интернетовский файлообмен Napster, и пришедшие ему на смену файлообмены. 70% объёма данных, перекачиваемых в настоящее время в интернете, - это именно файлообмен. 

С первой проблемой – копированием CD - решили бороться так: защитить CD от копирования на компьютере. От этого многие компакт-диски перестали вообще воспроизводиться на домашней стереосистеме или в автомобиле. Принято и законодательство, объявляющее преступлением обход системы защиты от копирования. При этом технически копирование по-прежнему никаких трудностей не представляет. 
Со второй проблемой – mp3-бум в сети - борются так: если файлообмены нельзя закрыть, то можно отловить файлообменщиков и отдать их под суд. Эта история ещё не закончена, но никто не верит, что удастся засудить или застращать десятки миллионов человек во всём мире. 
При этом звукоиндустрия уже много лет сама не способна наладить функционирующий бизнес в интернете, то есть продавать музыку в популярнейшем формате. В некотором смысле, активность файлообменщиков – это реакция на политику звукоиндустрии, которая в 90-х в центр угла поставила маркетинг, манипулирование рыночными механизмами. В результате, файлообменщики дорвались до музыки в обход маркетинга и рыночных стратегий. 

С отсутствующей у выжигателей компакт-дисков и файлообменщиков сознательностью борются так: утверждается, что выжигатели и файлообменщики грабят музыкантов, и тем самым способствуют исчезновению музыки. 
На это файлообменщики и выжигальщики – то есть практически все любители музыки, имеющие компьютер, подключённый к интернету - утверждают, что компакт-диски стоят слишком дорого. 

Что скрывается за этими тезисами? 
Прекрасно известно, что звукоиндустрия - как крупная, так и независимая – всегда обирала музыканта. На эту тему есть анекдот: Кейт Ричардс – гитарист Rolling Stones – пришёл в знаменитую студию фирмы Chess, в которой записывались все легенды блюза, и задумчиво спросил рабочего, красящего стену: «Где сегодня все эти легенды? Где, скажем, Мадди Уотерс?» 
И ответил ему маляр: «Я – Мадди Уотерс». 
Кстати, сколько получает музыкант? 
В среднем - от одного до двух евро с каждого CD. К тому же, фирма грамзаписи склонна делать многочисленные вычеты из гонорара музыкантов. 
На эту тему – то есть на тему закабаления музыкантов - существует шокирующая статья, написанная знаменитым рок-продюсером Стивом Альбини ещё в 1993 году. Она на реальных цифрах показывает, как фирмы-мэйджоры делают деньги на новых рок-группах, поддерживая эти группы, даже если их CD прекрасно продаются, в состоянии перманентных должников. 
http://www.negativland.com/albini.htm 
русский перевод: 
http://soup.aha.ru/bands/albini/albini.htm 
Это то, что полезно знать. 
В целом, можно сказать, что если кто и грабит музыканта, то никак не файлообменщики и выжигальщики. 

А, кстати, почему компакт-диски такие дорогие? 
В Германии сегодня сплошь и рядом компакт-диски стоят 18 евро, пару лет назад, ещё в эпоху немецких марок компакт-диски стоили 24 марки, то есть 12 евро. Концерны, однако, твердят, что компакт-диски вовсе не подорожали. 

Узнать, из чего складывается цена компакт-диска, несложно. 
Округляя, можно считать, что независимый лейбл продаёт тираж оптовику-распространителю (то есть фирме-дистрибьютору) по 7 евро за CD, дешевле чем за семь евро производить компакт-диски невозможно. В этих семи евро заключена стоимость графического дизайна, мастеринг и миксдаун, печатание тиража, рассылка промо-экземпляров на рецензирование в журналы, на радиостанции и интернетовские сайты, а также доход музыканта и хозяина лейбла. В лучшем случае, каждый из них имеет по 2 евро. 
Оптовик-распространитель распределяет компакт-диски по магазинам, требуя примерно по 10 евро за штуку, то есть его доход – три евро. Окончательную цену – между 15 и 18 евро определяет магазин. В эту цену входит и налог на добавочную стоимость, 2 евро, так что чистый доход магазина колеблется от 3 до 5 евро. Понятно, что магазину надо платить за съёмку помещения, надо платить зарплату продавцам и товароведам... и примерно понятно, что виноваты в высоких ценах оптовики и магазины, а не независимые фирмы грамзаписи. 
Впрочем, и тут не всё так ясно. Дело в том, что инди-лейбл уровень цен вовсе не определяет - его вес на рынке исчезающе мал. И тут дело в концернах. 
Все концерны являются одновременно и оптовиками – то есть для них этап перепродажи выпадает. Кроме того, концерну многие этапы производства и раскрутки музыки обходятся дешевле – из-за более крупных тиражей. Проблема в том, что концерн не хочет производить свой продукт экономнее, наоборот, концерн хочет вложить больше денег в производство и в маркетинг, чтобы большим был и доход. 
Не секрет, что концерны и тесно связанные с ними торговые сети проводят согласованную политику цен. 
И по поводу этой политики возникает много вопросов. 
Почему, скажем, книги бывают более дешёвыми и более дорогими, а все компакт-диски стоят примерно одинаково? Нет ответа. Почему компакт-диск с 40 минутами музыки стоит столько же, сколько и компакт-диск, на котором 80 минут музыки? Не понятно. А вот если эти 80 минут разбросаны на два компакт-диска, то цена такого альбома – в два раза выше? Тоже нет ответа. А почему виниловые грампластинки стоят столько же, сколько компакт-диски, хотя их изготовление, транспортировка и хранение обходятся куда дороже? Нет ответа. 
Точнее, есть ответ: «так принято». 
Есть подозрение, что не какие-то реалистические расчёты, а именно фактор «так принято» на самом-то деле и определяет цену CD, которую диктуют концерны. Почему это подозрение обосновано? 
Маленькое наблюдение. Концерны постоянно переиздают старую музыку, скажем, классику, вышедшую в 70-х и 80-х. Она себя многократно окупила. Переиздание не предусматривает никаких гонораров исполнителям и композиторам, никаких усилий звукотехников, никакой раскрутки, рекламы и рассылки промокопий. Себестоимость звуконосителя - меньше одного евро за штуку. Казалось бы, ну, позволь себе сверхприбыль в 100%, пусть магазин увеличит цену ещё вдвое, то есть тоже заработает 100%, но и тогда CD должен стоить 4 евро. А он стоит 18. И это касается далеко не только пятой симфонии Бетховена или "Времён года" Вивальди или старого регги с Ямайки или арабской ретро-эстрады. Переиздания выходивших в 70-х-80-х альбомов с шумом дождя в тропическом лесу или шумом прибоя - тоже стоят 18 евро. А ведь переиздание The Beatles ничем не отличается от переиздания записей шума дождя. 
Это в чистом виде выкачивание денег, никакими экономичскими причинами не объяснимое. 
Впрочем, рациональное объяснение этому скандальному обстоятельству придумать можно - если на магазинной полке появятся CD, стоящие в 4 раза меньше всех прочих - примерно с той же самой музыкой, а то и гораздо более интересной, то кто будет покупать дорогие и новые? Кроме того, если в 4 раза снизить цены на переиздания, то публика как Ниагарский водопад сметёт всю музыку из магазинов и... насытится. И рынку конец. Потому концерны поддерживают цену на все CD на грани терпимости, музыка должна быть достаточно дорогой, чтобы потребитель не имел возможности купить всё, что ему интересно. 
И то, что сейчас происходит, интерпретируется как незначительное смещение этой "грани терпимости". В силу тех или иных причин, многим вдруг стало казаться, что "цены зашкаливают", но это всего лишь эффект восприятия. Эта самая "грань терпимости" многократно обсуждалась в прошедшие годы. Итог обсуждения: нет такого закона природы, что час музыки стоит 10 евро или 20. Что значит "много"? Эти цены - условность, стихийно сложившаяся в ходе развития культуры и экономики. Час музыки мог бы вполне стоить и 50 евро и больше. 
Иными словами - расчёты тут вообще не причём, будьте рады, что цены на CD не в три раза выше нынешних. 

В 90-х концерны, поставив на систему звёзд, провели укрупнение и упрощение бизнеса. Для крупных торговых сетей этот подход означал резкое сокращение ассортимента, в котором остались лишь звёзды. Мелкие производители были отрезаны от крупных магазинов. 
И потому сейчас концерны, если им хочется разнообразить палитру в магазинах за счёт новых имён, уже не могут этого сделать: торговая сеть хочет торговать несколькими раскрученными и актуальными сегодня именами. И, разумеется, дорогими CD. 
Это ещё одно прямое следствие политики концернов в 90-х. 



Ещё одно очевидное следствие политики концернов звукозаписи в 80-х и 90-х – это вырождение FM-радио. Сегодня именно радио должно было бы выполнять ту функцию, которую выполняют аудиофайлы, загружаемые из интернета, - то есть знакомить любителей музыки с новыми альбомами и новыми именами. Минута звучания на радио приносит лейблу полтора евро дохода, это совсем немного, смысл радио в другом: оно играет очень важную роль в раскрутке новой музыки. Концерны ещё в 80-х решили, что этой музыкой должен быть хит-парад, находящий отклик как у можно большего количества незаинтересованных в музыке масс. Музыка из радиоприёмника превратилась в средство рекламы новых синглов, то есть в бубнилку, которую слушают левым задним ухом. 
Всё сколь нибудь интересное ушло в немногочисленные специальные передачи, эта музыка стала музыкой для специалистов, фриков, аутсайдеров, людей со странными вкусами... что совершенно не соответствует действительности. И самой идее поп-музыки это не соответствует. Поп-музыка должна казаться странной, волнующей и новой. Она должна провоцировать, кого-то - восхищать, а кого-то пугать. 
Лишь когда музыкальный рынок стал стремительно усыхать, концерны заметили, до какого состояния дошёл радиоландшафт, но ничего поделать они сейчас не могут. Вообще же, на радио попадает всего десять процентов выпускаемой музыки. Сегодня ни концерны, ни маленькие независимые лейблы не в состоянии уговорить радио-бубнилку передавать какую-то другую музыку. А подавляющее большинство слушателей просто не подозревает, что в природе существует ещё какая-то музыка кроме попсы. 

Современная звукоиндустрия тесно связана с молодёжной культурой. Это положение дел возникло в 60-х. В 90-х звукоиндустрия питала повышенный интерес к подросткам, к несовершеннолетним, к кошелькам их родителей. Именно в сфере музыки для несовершеннолетних разгорались страсти, появлялись новые имена, именно эта музыка наводнила собой радио, телевидение и музыкальные журналы. Система фиктивных звёзд функционировала именно для незрелой молодёжи, но обходилась он концернам очень недёшево: практически не приносит дохода немецкая очень популярная гёрл-группа No Angels, не вылезающая из хит-парада, концерн EMI заплатил сверхзвезде Мэрайе Керри 32 миллиона долларов, чтобы она не пела, очевидно, боясь ещё больших потерь. 
А во время кризиса обнаружились странная вещь: тинейджеры не отвечают звукоиндустрии взаимной любовью, они вкладывают свои деньги в видеоигры, в комиксы, в кроссовки, в DVD-фильмы – и в болванки для выжигания компакт-дисков. 
Концерн Universal зарабатывает на музыке для тинейджеров всего 14 процентов своего дохода, и 53 процента – на музыке для тех, кому от 25 до 39, то есть на поп-музыке для взрослых. При этом такой категории, как «поп-музыка для взрослых» или «серьёзная поп-музыка» просто не существует. 
И, по-прежнему, более 50 процентов всех компакт-дисков в Германии покупает менее пяти процентов потребителей. 
Не секрет, что концерны звукоиндустрии, руководствуясь рыночными соображениями – по-видимому, ошибочными - производят горы хлама и халтуры. Потому можно согласиться с мнением, что у руля в большой звукоиндустрии находятся неудачники и неумехи. При такой интенсивной потребности народа в музыке не суметь организовать её продажу – на это способны лишь узколобые бюрократы и трусливые пораженцы. 



Как выглядят представления звукоиндустрии и её лоббистов о должном устройстве будущей жизни? 
План выхода из кризиса существует, его представил председатель немецкого отделения союза фоноиндустрии Герд Гебхард в сентябре 2003. Этот план подразумевает изменение законодательства и внедрение новых технологий. Общий смысл: понятие «точной (дигитальной) копии» просто исчезает. 

1. Копировать музыку для личных нужд можно только на аналоговый носитель, то есть на магнитофонную кассету. Цифровые копии будут разрешены только за оплату. 
2. Должны быть радикально сокращено количество исключительных случаев, разрешающих дигитальное копирование – скажем, для инвалидов или в научных целях. 
3. Защита от копирования должна быть поддержана изготовителями бытовой техники. Новая техника будет отказываться воспроизводить незащищённые компакт-диски, очень возможен отказ от формата CDAudio. Изготовители приборов, которые будут всё-таки допускать копирование, должны платить огромные отчисления – это приведёт к тому, что эти приборы станут очень дорогими и тем самым недоступными простым смертным. В результате этой меры, копирование звуконосителей просто отомрёт. 
4. Должно быть ликвидировано привилегированное положение радиостанций. В будущем радиостанции должны передавать песню, лишь предварительно согласовав это обстоятельство с фирмой грамзаписи. Тем самым будут задушены станции и программы, проводящие самостоятельную политику. Но прежде всего, эта мера позволит регулировать, какие песни будут исполняться и когда. Ведь фирме грамзаписи часто бывает выгодно запретить передачу некоторых старых песен – скажем, когда выходит новый альбом со схожим материалом. 
5. Те, кто предоставляет музыку для «общественного прослушивания», должны сами платить деньги – даже если автор музыки не возражает против публикации. Эта мера ликвидирует бесплатную музыку в интернете. Бесплатной музыки просто не останется. 
6. Все музыканты и авторы песен должны отказаться в пользу звукоиндустрии от всех своих прав, связанных с применением новых технологий. Сегодня многие музыканты используют изъяны своих договоров, чтобы вывешивать музыку в сети в обход своих фирм грамзаписи. И при этом полагают, что они в будущем смогут контактировать с потребителем вовсе без фирм грамзаписи. Эта иллюзия должна быть ликвидирована: все уже существующие договоры должны быть расширены, чтобы автоматически включать в себя все возможные в настоящем и будущем технические способы распространения музыки. 

У меня нет сил обсуждать этот план тотального контроля над функционированием музмэйнстрима в современном обществе (на то, что при этом может быть ликвидировано малотиражное музпроизводство, концернам, естественно, наплевать). Его некоторые пункты – скажем, тот, что касается радио - просто скандальны. Ясно видно и желание компенсировать потери последних лет введением нового типа некопируемого звуконосителя (который, естественно, будет звучать «куда лучше, чем CD»), то есть повторить трюк с компакт-диском, отменившим виниловую грампластинку. 
Многие комментаторы разделяют надежду, что для полной реализации этого плана – если она вообще возможна - потребуются многие-многие годы, которых у звукоиндустрии просто нет. Неполная же его реализация ничего не даст. Новая ситуация складывается постепенно сама собой, на неё влияют много факторов, пересекаются много интересов, и будущее, скорее всего, будет выглядеть по-другому, чем того хочется звукоиндустрии. 



На обратной стороне обложки последнего альбома канадского коллектива Godspeed You Black Emperor! приведена любопытная схема – как пять концернов звукозаписи связаны с американской военной машиной, скажем, через совместные предприятия – все связи либо прямые, либо в два-три шага. Музыканты имели в виду, очевидно, что если ты покупаешь музыку у концернов звукозаписи, ты поддерживаешь американский милитаризм. Однако, можно истолковать эту схему гораздо банальнее: все концерны входят в систему глобального капитализма, все они – сообщающиеся сосуды, головы одной гидры. И если одна из этих голов несколько усохнет, это не значит, что вся неуёмная животина в опасности. 
Вот пример: немцы покупают всё меньше минеральной воды в стеклянных бутылках, и всё больше – в пластиковых. Покупая пластиковую бутылку, ты разоряешь стеклодувную промышленность! Слушая мп3 или копируя CD, ты разоряешь звукоиндустрию! В ходе истории какие-то отрасли производства исчезали, сменялись новыми. Есть масса примеров такого сорта. 
Почему вообще какой-то отрасли экономики должно постоянно везти и её доходы должны постоянно расти? 
Звукоиндустрия уже много лет является частью индустрии развлечений, которая объединяет в себе и кино, и фантастические романы, телевидение, радио, газеты и журналы, модные шмотки, прохладительные напитки, туризм... всё это друг с другом тесно увязано и неотрывно приклеено к потребителю. Может быть, звукоиндустрия устарела в виде, неизменном с 60-х – 70-х годов? Обеспечивать досуг народонаселению и выкачивать из него деньги, вполне возможно и без продажи музыкальных консервов. 

34 способа работы с исполнителем

Статьи о музыке » Музыкальная критика

Общение звукорежиссера с исполнителем во время записи сильно отличается от обычного общения собеседников и таит в себе немало разных неожиданных трудностей. Ведь перед ними стоят совсем разные задачи. Один из них хочет запечатлеть свое исполнение, причем обязательно на уровне мировых шедевров. Другой призван ему в этом помочь и пытается из музыканта выжать все, на что тот способен (сейчас мы говорим о работе, с которой сталкиваемся ежедневно, – о записи “негениев”). А выжать-то оказывается непросто, исполнитель часто не готов взлететь над собой. А как быть при этом нашему брату звукорежиссеру? От нас исполнитель все равно ждет шедевра – готов он к его созданию или нет. А случаи явной халтуры, которую приносят для увековечивания артисты? Недоученный репертуар солистов, собранные наспех ансамбли, фальшиво поющий хор – какие только "шедевры" нам ни приходится запечатлевать! А как создать имидж студии, чтобы музыканты приходили только сюда, не считаясь с затратами? 

За десятилетия работы у меня накопилось довольно много приемов, которые я применяю в самых разных ситуациях, иногда успешно, иногда нет. И я хочу поделиться с читателями некоторыми, совсем не связанными между собой домашними заготовками в надежде, что они окажутся кому-то полезными. 

Процесс в тупике 

Есть много вариантов заставить дирижера или хормейcтера психологически преодолеть трудности работы с ансамблем, когда уже готовы опуститься руки. Это может быть уничижительная встряска: “Мы собрались не для того, чтобы слушать, как ваши музыканты плохо читают ноты с листа!!!” или: “Ваш спонсор вряд ли платит деньги за то, чтобы мы…” (далее по тексту). Произносится это тет-а-тет и хорошо мобилизует в безнадежных ситуациях, когда дирижер теряет контроль над ситуацией. Это может быть и безудержное захваливание: “Вы знаете, я ничего лучше в этом жанре не слышал!” или: “Я слышал ваш оркестр год назад и постеснялся комментировать вашу игру. Но сейчас могу сказать, что вы создали замечательный коллектив!” Изумительно действует на слабых руководителей с большим самомнением. 

Лучшее – враг хорошего 

Детский хор не может помногу раз петь одно и тоже. Уж как поют... Один звукорежиссер все добивался идеального дубля, много раз останавливая пение и повторяя: "Стоп, вы можете лучше!” Запись получилась вымученная и скучная, а значит, не получилась вовсе. Ведь дети поют истово и “взаправду”, не лицедействуют, как взрослые артисты. А искренне пережить что-нибудь дважды или трижды подряд – все равно, что попытаться войти “в одну и ту же реку”. 

Те же рекомендации при работе с фольклорными коллективами. 

Ложный микрофон 

Присутствие микрофона вблизи рта или своего инструмента иногда психологически успокаивает музыканта. В этом случае иногда есть смысл поставить ему неподключенный микрофон для спокойствия. Правда, можно оказаться в тупике, когда он заиграет слишком громко, а вы его попросите сбавить нюанс. Артист справедливо скажет: "А Вы мой микрофон уберите!" 

Другой вариант тоже встречается: "Нет, нет, не ставьте так близко микрофон, я не могу играть!" Если, близкий микрофон вам все-таки нужен, скажите, что вы его выключили, но убрать его некому, инженер ушел на обед... 

Как бороться с "продвинутым" исполнителем 

Если исполнитель просит исправить то, что исправлять, на ваш взгляд не нужно, покрутите какую-нибудь ручку и чуть прибавьте громкость прослушивания. Вполне предсказуемая реакция при этом: "Вот теперь другое дело". Но при каждом замечании попытайтесь найти повод звучание поправить – ведь и Вы не самый объективный контроль! Но иногда в высказываниях встречаются перлы. Вот подлинные случаи: “Я хочу услышать частоты от двухсот герц до пяти тысяч!”, “Добавьте мне реверберации, чтобы стало поближе!”. 

Выразительнее всего оценивают записанный дубль оркестранты больших оркестров. Заходит скрипач: “Маловато первых скрипок!” Заходит виолончелист : “Совсем не слышно виолончелей!” Во время зазвучавшего соло появляется гобоист: “Мало гобоя! И как-то далеко!”. Соло заканчивается, гобоист удаляется из аппаратной в курилку. Дальнейшее не интересно. 

Щадим музыкантов 

Бывают музыканты настолько зажатые, что им нельзя прямо указывать на недостатки. Артист будет играть только хуже. Если надо сделать еще дубль, лучше объяснить это посторонними причинами: прошел щелчок, стукнула дверь, скрипнул паркет и т п. 

А вот подлинная байка. У старенького пианиста, аккомпанировавшего скрипачу, не получался пассаж. Звукорежиссер, чтобы не травмировать старика, несколько раз заставлял повторять эпизод, все время делая замечания партнеру. Наконец пианист не выдержал: “Ну, Семен, что там у тебя, в конце концов!!!” 

Старайтесь “не подставлять” дирижера замечаниями типа: “Маэстро, тромбон играет “си” вместо “ля” Это его дело – слышать, кто что играет, но если не слышит – не увеличивайте ему его проблемы,. Мягкий вариант: “Маэстро, мне кажется, валторыны высят, возможно я не прав!” 

Музыкант перед микрофоном 

Редкий музыкант, записываясь, получает удовольствие. В основном артисты воспринимают запись как неизбежное зло. Ваша же задача сделать так, чтобы они бежали на нее со всех ног! Для этого есть несколько способов. 

Первый. Раз и навсегда подавите в себе превосходство над мучающимся за своим инструментом музыкантом! Помните гениальный афоризм Карела Чапека: "Критик – это человек, который говорит, как бы он не делал, если бы умел!" 

Второй. Музыканты обычно плохо реагируют на пустой зал, микрофоны, голос звукорежиссера из переговорника (кстати, его громкость надо регулировать так, чтобы только-только было слышно). Надо создать такую атмосферу во время работы, чтобы музыкант чувствовал, что вы в него верите, его цените, его игру записываете с удовольствием, но халтуры не пропустите ни за что вы готовы потребовать всегда больше того, что он “выдает” сейчас. Тогда артист раскрепощается, начинает творить, но не позволяет себе расслабиться, чувствуя ваше “недремлющее ухо". И если он вдруг начинает играть лучше, чем играет обычно, вы – классный звукорежиссер! 

Третий. Попробуйте найти музыканту, одиноко сидящему в студии, какой-нибудь адрес для музицирования. Скажите ему, например: "Представьте, что вы играете для своих друзей, да так, чтобы перед ними не было стыдно." 

Четвертый. Пусть музыкант приглашает на запись кого угодно: жену, мужа, друзей. Только не педагога!!! При педагоге он становится студентом, боящимся сделать ошибку, а должен быть артистом, играющим по вдохновению. 

Пятый. Всемерно старайтесь поддерживать рабочее, но веселое настроение исполнителей. Самые изнуряющие – "кровавые" записи когда приходится удерживать излишне ершистых исполнителей от пикировки между собой. У меня был случай, когда продюсер еще на стадии переговоров сказал: "Вряд ли удастся их записать, наверняка переругаются!" Действительно, пришлось потрудиться... Играли, однако, хорошо! 

Прекрасному предела нет! 

Никогда нельзя отказывать, если исполнитель хочет сыграть еще раз, а вы уже собрались домой. Потом он вам припомнит: “Вот, не дали мне сыграть лишний дубль. Я бы сделал лучше!” (не факт, но уже не докажешь). Но самому исполнителю все-таки гораздо лучше, чем Вам ясно: что у него получилось, а что – нет (особенно в отношении формы). Другое дело, звукорежиссер должен быть очень осторожен, стирая дубли (это касается, конечно, записи на многоканалку). Сколько я за свою жизнь постирал замечательно исполненных фраз, куплетов, “верхних нот”, идя на поводу у артиста, попросившего перепеть или переиграть сделанное, но так и не повторившего свое достижение! 

На страже высокого искусства 

Какой бы халтурщик к вам ни пришел, никогда не идите у него на поводу. Песня, записанная “всего лишь” для съемок на телевидении или пения под "фанеру" на концерте, через год оказывается признанным хитом и попадает на компакт-диск. Если особенно повезет, то с вашей фамилией. Наиболее деликатный вариант, чтобы заставить сыграть и спеть в полную силу, звучит так: "Нас с вами уже не будет, а запись останется!" 

Вы должны приложить все силы, чтобы артист не был записан убого с вашей помощью. Вы же виноваты и окажетесь, когда его обложат в прессе за нечистые ноты, неразборчивый текст или плохой баланс. 

Сколько получать за работу? 

Ваша работа стоит ровно столько, сколько вы за нее просите. Велика цена – не будет и работы. Если ваш рейтинг высок, не стесняйтесь заломить цену. Если сейчас заказчик не при деньгах, он будет ждать. А можете подождать и Вы. Ведь до сдачи ему "мастера" еще далеко, пусть копит. С другой стороны, просить слишком много – терять клиентов. Поинтересуйтесь у коллег, сколько стоит аналогичная работа у них, и… прибавьте процентов пять J. 

Но если работа впоследствии окажется слишком трудоемкой, никогда не поднимайте назначенную цену. В ней заложена стоимость вашего престижа! Если продешевили, так продешевили L. 

Чем "купить" исполнителя (маленький прикол) 

После работы, снимая ламповый микрофон, дайте потрогать его исполнителю. Он обязательно среагирует: “Ой, какой теплый!” А вы ему – домашнюю заготовку: “Вот и звук такой же получается на нашей студии!” Исполнитель – ваш!!! (К сожалению, фокус не удается ДО записи, т. к. микрофон нагревается очень медленно.) 

Субординация нужна! 

Никогда не делайте замечания через голову дирижера. Конечно, речь не идет об армейском: “Товарищ дирижер, разрешить обратиться к ударнику”, а примерно так: "Маэстро, попросите, пожалуйста, ударника, сделать ярче акцент!" Но при этом, чтобы не сказать какую-нибудь глупость, вы должны знать все приемы игры на всех инструментах. Как-то у виолончелиста не получалась нота из-за “волчка”. “Сожмите инструмент ногами,” – сказал звукорежиссер. Видели бы вы глаза музыканта, когда нота получилась! (Такой способ знают даже не все виолончелисты). Тут я толкую о необходимости высшего профессионального образования… Узнаете много интересного! 

Как улучшить состав хора (оркестра) 

Есть простой способ улучшить качество игры или пения любого большого коллектива. Нужно только сказать руководителю: “Может быть, уменьшить количество исполнителей? Нет ли у вас впечатления, что не все поют (играют) чисто?”. Не надо бояться, что это кого-то сильно заденет. Никогда не слышал обиженных голосов: “Ну, вот, нас отстранили…” Дело в том, что про себя все музыканты до смерти боятся, что заметят их нечистое или не вовремя пение, и испытывают чувство облегчения, когда их освобождают от этой “повинности”. 

Мы – врачи (ну, санитары) 

Никогда не совершайте непорядочных поступков! Я бы ввел для звукорежиссеров что-то наподобие медицинской клятвы Гиппократа. Ведь сеанс записи чем-то схож с посещением доктора. Больной уходит поздоровевший, а тайну его болячек хранит врач. Студентам, приглашенным на запись, я всегда говорил: “То, что вы увидите и услышите, должно остаться между нами! А то пойдете рассказывать, как скрипач такой-то не мог взять октавы, а певец такой-то забывал слова…” Гуляющая по Интернету запись известного певца, снятая с канала его бутафорского микрофона во время концерта под фонограмму – пример крайней непорядочности звукорежиссера, позволившего себе такую выходку. Ну хорошо, а если завтра этот "звуковик" пойдет к врачу и тот "кинет" в Интернет картинку рентгеновского снимка какой-нибудь его интимной части, сочтя ее интересной для широкой общественности? 

Музыканту: части группы

Статьи о музыке » Музыкальная критика

 

Не мог пройти мимо этой забавной статьи... Читаем, высказываем свои мнения ;-) 

Вокалисты 

Честно говоря, хорошего вокалиста найти очень трудно. Быстрее сам петь научишься, чем найдешь вокалиста, который достойно исполнит твои песни. Но если подходящий вокалист все же найден, будьте внимательны! Вокалист - это тот человек, кому в первую очередь достается или любовь аудитории или ее равнодушие. Поэтому в случае провала его нужно утешить, а в случае триумфа заставить спуститься с небес на землю. Вокалисты - люди эмоционального склада и нуждаются в определенном руководстве, так как больше всех остальных рискуют подхватить звездную болезнь. При первых симптомах этого заболевания (отказывается петь на бис, не является на репетицию по причине плохого настроения, заметно прибавляет в весе) нужно принимать срочные меры (знать бы какие). Потому что если случай тяжелый, то в награду вы получаете избалованного и капризного ребенка, с которым придется нянчиться всей группе. Вокалистам многое сходит с рук, так как на сцене именно они - визитная карточка команды. У вокалиста, как правило, больше всего поклонниц, но лишь немногие способны ежедневно выносить его крутой нрав. 

Гитаристы 

Найти гитариста легче всего. Гитаристов у нас тьма, в каждом подъезде по Би-Би-Кингу микрорайонного масштаба. Проблема в том, чтобы найти хорошего гитариста, способного играть твою музыку. Чувство меры к большинству из гитаристов приходит с годами, а посему в начале своей карьеры они обожают играть соло с несметным количеством нот. Обуздать этих виртуозов очень сложно. Гитаристы обидчивы, не любят, когда кто-то ограничивает им свободу творчества. Большинство из них - люди амбициозные. Больше всего сочинителей песен - именно среди гитаристов. В личном плане у гитаристов часто возникают сложности. Окрутить гитариста - задача не из легких. Главная женщина в его жизни - гитара, поэтому времени на девушек у гитаристов остается крайне мало. 

Барабанщики 

Народ спокойный, на первый взгляд даже покладистый. Но это обманчивое впечатление. Уж кто-кто, а барабанщики себе цену знают. Их мало, и они нарасхват. Особенно те, которые играют хорошо. Классные барабанщики, как правило, профессионалы. Согласны играть что угодно, лишь бы деньги платили. Но, если поискать, встречаются и энтузиасты-любители, неплохо играющие любимую музыку практически забесплатно. На эгоцентричных вокалистов или гитаристов, претендующих на первенство в группе, барабанщик взирает с некоторым снисхождением. Неужели им неясно, что самый главный человек на сцене - это он, барабанщик. Поклонниц у драммеров меньше, чем у вокалистов, но это, как правило, красивые девушки с длинными стройными ногами и хорошим чувством ритма. 

Басисты 

Как и барабанщик, басист - незаменимый человек в группе: без него нет драйва и движения. Помимо наличия инструмента, у хорошего басиста должны присутствовать музыкальный слух, чувство ритма и, что немаловажно, чувство меры. Выбирая кандидата в бас-гитаристы, нужно помнить, что хороший басист - это не вечно солирующий виртуоз. Бас-гитарист должен играть только самые нужные ноты. Тогда он подарок для любой группы. По характеру басисты, как правило, люди спокойные, трудолюбивые. В личном плане отличаются завидным постоянством. 

Клавишники 

Оглянись! Сколько вокруг тебя потенциальных клавишников? Обязательно найдется знакомый или знакомая, которые в детстве учились в музыкальной школе по классу фортепьяно. И что же? Парень с тех пор музыку не любит вовсе, а девушка мечтала лишь о том дне, когда она сможет отрастить длинные ногти и никогда больше не касаться холодных черно-белых клавиш. Отсюда вывод: клавишники - это избранные люди, не растерявшие любовь к музыке за годы учебы в музыкальной школе, или самостоятельно освоившие фортепьяно. Народ способный, упорный и в большинстве случаев знающий ноты. В группе клавишник может конкурировать с гитаристом в плане исполнения сольных партий и сочинительства. К тому же из клавишников получаются неплохие аранжировщики. 

Почему же все-таки шумовая музыка?

Статьи о музыке » Музыкальная критика

В этой статье речь пойдет не сколько о нойзе, как вы бы могли подумать, прочитав заголовок, а о музыке исполняемой музыкантами и о сами музыкантах. Автор набросал своеобразную классификацию людей, пишущих электронную музыку. Очевидно, что данную статью можно было бы дополнить, и вспомнить еще несколько типов. Так же очевидным является то, что мнение автора субъективно, и брать данную классификацию за справочное пособие не нужно, но кое-что почерпнуть можно. 

Воодушевление, разбросанные повсюду кольца из магнитной ленты, бесконечные сомнения, что лучше - то или это, что-то среднее или нечто совсем иное, так или эдак — стимулирующие механизмы создателей шумовой музыки столь же расплывчаты и многозначны, как и она сама. Мотивы, в которые трудно поверить, рождают произведения, которые трудно понять. С другой стороны, простейшие приемы дают убедительные и сразу ощутимые результаты. В этой статье я попытался составить типологию шумовых музыкантов без указания конкретных примеров — надеюсь, читатель сам проследит их.

Конечно, любителям и знатокам эта попытка покажется чересчур смелой, ведь шумовая музыка прошла достаточно длительную эволюцию, измеряемую несколькими поколениями последователей, и насчитывает огромное количество артистов, энтузиастов, движений и школ. Согласен, тема щекотливая и затрагивает интересы многих людей, поэтому опасность грубого приближения неизбежна, и никаких категорий не будет достаточно для того, чтобы учесть хотя бы их большую часть. Но все же... 

Материя в жертву идее (идеалисты) 
Когда люди, состоящие из плоти и крови, попадают в мета-реальность, они зачастую растворяются в ней, теряют свои индивидуальные черты, отдаваясь во власть главной мысли, которая ими движет. В конце концов, может оказаться так, что музыкант превращается в схематическое изображение этой идеи. Манифесты, звучащие из мета-реальности, не находят соответствующего материального воплощения (в силу своей беспочвенности). Бестелесные, они все больше взывают к философским, чем к музыкальным корням, и без того лишенным смысла. С точки зрения всеобщего хаоса, наступающего по мере приближения конца света, их стремление к чистоте идеи кажется трогательным, но на самом деле утешение только одно — в том, что зверь еще не одержал безоговорочную победу над духом, и что последний способен искупить вину первого, защищая своего владельца. 

Слабоволие и бездарность (слабовольные бездари) 
Для них самым болезненным моментом является само желание быть музыкантами, хотя они сами того не замечают. Действительно, столько музыкантов вокруг, и все что-то сочиняют, записывают... Единственная проблема — отсутствие умения играть на музыкальных инструментах. Но это не беда — можно отказаться от них вообще или играть, как бог на душу положит, в конце концов, и это может оказаться оригинальным (взять, к примеру, Паскаля Комелада). Это убеждение крепнет всякий раз, когда они слышат чью-то очередную пластинку: по их собственной оценке, никаких особенных усилий для ее записи не потребовалось. К тому же им кажется эксцентричным заниматься подобной музыкой, которую они любят называть "звуковыми извращениями". Все, к чему они в лучшем случае приходят — вялое выражение своей точки зрения, которому недостает изобретательности и организованности, чтобы быть доведенным до конца. Бессильные нажимают на клавиши, крутят ручки пульта, забивают память компьютера и очень обижаются, когда через полчаса масса оборудования под управлением их неумелых рук так и не сотворила гениального произведения. Поражает их вера в фантастические возможности техники на фоне их наивного обращения с ней. Чтобы хотя бы что-то предъявить в качестве результата, они довольствуются полуготовыми банальностями, на что в ответ даже самый снисходительный слушатель может лишь пожать плечами. Принцип "все преходяще", будучи примененным к шумовой музыке, находит в таких примерах свое живейшее подтверждение. 

Странные существа 
Они тоже бездарны, но слабовольными их никак не назовешь — наоборот, они всегда находят силы для поддержки своего трагического имиджа, который чаще всего базируется на завышенной самооценке. Свое узкое мировоззрение они расширяют до огромных размеров сценического пространства, населенного шумовыми конструкциями, словно неуслышанными мыслями. Они чувствуют себя исследователями в собственной лаборатории, но со стороны выглядят пустозвонами, выдавливающими из себя одни и те же звуки, не задумываясь о странном противоречии между бесспорным усердием и убогостью результата. Однако им необходимо время от времени поощрять свои труды, например, покупать суперсовременную аппаратуру, иначе их мысли о самоубийстве и прочие деструктивные комплексы могут перерасти в беспросветное безумие. Справедливости ради следует заметить, что среди странных существ встречаются редкие исключения, сияющие словно бриллианты в золе. 

Свастиконосцы и клизмофилы 
Неужели действительно так приятно заниматься сексом с разваливающимся трупом или с набитым соломой чучелом? А играть с наполненной водой клизмой? Что ж, это часть нашего чувственного мира, и никто не вправе клеймить позором подобные развлечения. Но совсем другое дело, когда их пытаются перенести в музыкальную область. Народная мудрость гласит: всяк сверчок знай свой шесток! Когда на концерте вместо привычного противогаза надеваешь на голову свиной мочевой пузырь с вытатуированной свастикой и драматизируешь свой нечеловеческий рев со сцены мощной шумовой атакой, возгласы типа "Открой рот пошире — будешь моим туалетом!" или "Очистить рейх!" покажутся детским лепетом... Сила и могущество музыки снова используются не по назначению, причем чаще всего безрезультатно: опыт показывает, что девять из десяти музицирующих некрофилов очень быстро разочаровываются в своих эстетических идеалах. Но, несмотря на это, сегодня чаще чем когда бы то ни было, доносятся голоса из урогенитальной области, Что ими движет? Музыкальное вдохновение? Вряд ли. Тогда может быть, пробудившееся призвание? Или жажда общения? Ответ остается тайной. 

Криптоманы 
Криптоманы — это не просто люди, любящие из всего делать тайну. В детстве их любимой игрой были прятки, и они продолжают играть в нее всю жизнь, считая притом, что только за это их уже можно полюбить. Их жизненная стратегия располагает огромным числом уловок ("иллюзорных механизмов" в терминологии доктора Курта Эйлера), которые позволяют им переселить себя и свое окружение в мифический мир. Романтическая склонность криптоманов к камуфляжу рождает большое количество слухов и интриг. Повышенное значение придается таинственным псевдонимам, которыми они подписывают мрачные тексты, шепчущие о смерти, виртуальности, цифровых технологиях, прошлом и будущем. Все эти фантасмагории и утопические сценарии становятся непременными атрибутами их альбомов, а сами альбомы появляются словно из обители чародея или из сплетения электрических сетей — музыка темная, с ритуальным оттенком, наводящая смертную тоску или погружающая в мистический экстаз. Но такой результат можно считать удачей, достающейся немногим. И к тому же вся эта фонограмма для кукольного спектакля не годится даже для терапии душевнобольного подростка: весь грандиозный замысел рушится, стоит только приподнять завесу над тайной. К сведению интересующихся: "Резидентов" зовут Джек Фуллер, Джонатан Патчен и Кристофер Минтон. Да, их всего трое. Немецкая группа Werkbund состоит из четырех музыкантов: Клауса Райхерта, Ханса-Юргена Савицки, Барбары Вульфес (она же Мехтильд фон Лейш) и Кая Меллера. 

Серьезные молодые люди 
Когда они берутся за дело, всех прошибает пот. Из самых лучших побуждений, с глазами, светящимися радостью первооткрывателя, и с серьезностью добросовестного бухгалтера они готовы в сотый раз изобрести велосипед. Напрочь устаревшая техника вырезок и склеек способна заворожить их с такой силой, что и не снилась математикам, безуспешно пытающихся доказать теорему Ферма. Вооруженные наследием Пьера Шеффера — миниатюрной книжицей, торчащей из заднего кармана брюк, они готовы неустанно экспериментировать. Как сияют их розовые щечки! Их действия всегда сосредоточенны, порой даже напряжены, но в их собственном отношении к музыке заложен аристократизм, к которому примешиваются заносчивость и тщеславие. Продолжая обременять себя и слушателей, они, в конце концов, понимают, что нельзя дважды изобрести велосипед, и, счастливые, принимаются за другие, не менее работоспособные изделия. Им нужно спешить, иначе к тридцати годам они станут похожими на стариков. 

Идиллики 
Целиком поглощенные своей моделью действительности, любители безмятежного существования сидят в герметически запертых студиях, задушенные блаженной добродетелью и не ожидающие помощи ни от бога, ни от сотрудников из отдела социального обеспечения. Словно дети богатых родителей или избалованные милостью меценатов, они самозабвенно проводят время в поиске наивысшей гармонии. Они производят впечатление чувствующих, рассудительных людей, избегающих резких звуков и движений. Их любимый музыкальный прием — глубокий низкочастотный гул, который они называют "drone" или мистическим ландшафтом. На самом деле их пример показывает, что даже на таком сомнительном поприще можно прекрасно устроиться, да еще и положить себе в карман немного денег, заработанных на собственном лицемерии и продажности. Закрепившись в образе отшельников, они создают свои "звуковые миры" и "шумовые вселенные", больше, правда, похожие на навязчивые сновидения. Вся эта электроакустическая дрянь вытекает из их студий наружу, освобождая их от необходимости самим слушать ее, и все становится как прежде: уровень помех — ноль, динамика движений гериатрически уравновешена, никаких болевых порогов на горизонте. Единственное место, где всегда рады идилликам — это фестиваль "Новая музыка", недавно проведенный в Восточном Вандсбеке в рамках благотворительной деятельности местной христианской общины. Но для тех, кто не страдает от старческого слабоумия и от наивного инфантилизма, должно быть ясно: идиллия с ее бессмысленным отрицанием реального мира — прибежище дряхлых и обреченных людей. 

Друзья техники 
Два принципа, служащих категорическим императивом друзей техники: "техника подчиняется нам". И: "делать все, что только можно уже только потому, что это можно сделать". Это настоящие ходячие энциклопедии по информатике, электронике, психоакустике. Им ничего не стоит модифицировать или самостоятельно изготовить соответствующее их музыкальным притязаниям аппаратное или программное обеспечение. При помощи своих причудливых экспериментальных установок, которым трудно даже подобрать название, они создают бесконечно похожие на музыку структуры, главным образом шумовые. Впечатляет теоретическая основа этих упражнений — от нелинейных модуляций белого шума в многоформантных импульсных цепях до гармонического анализа Фурье — одно только перечисление методов генерации шумов звучит как манифест. Но излишняя страсть к конструированию иногда приводит к таким несуразицам, придти к которым трудно, даже задавшись такой целью. Плачевные результаты еще больше удивляют слушателя, восхищенного технической подготовкой музыкантов. Почему их инновационный потенциал распространяется только на компьютерную базу и ни на что более? А если друзьям техники и удается сделать что-то достойное, то их произведения приобретают ярко-выраженное академическое звучание и комплексность, из-за которой путаются в собственной структуре. Пусть это прозвучит не слишком уместно, но я бы посоветовал им посетить бордель — это им поможет. 

Кризис звукоиндустрии

Статьи о музыке » Музыкальная критика

Нынешний кризис звукоиндустрии - самый глубокий за всю историю её существования. 
Очень долго дела у звукоиндустрии шли лучше некуда. В начале 80-х, когда начал намечаться спад в конце золотой эпохи, внедрение CD привело к небывалому подъёму. Удалось продать слушателям ту же самую музыку, которую они уже имели в виде виниловых грампластинок, но уже в виде компакт-дисков – якобы в более высоком качестве. При переиздании старых альбомов новые контракты с музыкантами не заключались, иными словами, весь доход пошёл в карманы звукоиндустрии, никакого неудобства она при этом не испытала. 

В 90-х звукоиндустрия перешла на новую тактику быстрой раскрутки звёзд. Синглы и альбомы получали необычайно высокий бюджет для маркетинга, из никому не известных исполнителей делали звёзд, которые затем так же быстро исчезали. 
Договор заключается на три альбома. В первый альбом вкладываются безумные деньги – от сотен тысяч до нескольких миллионов. Если первый альбом дохода не приносит, то музыканта, как говорят, «замораживают». Он остаётся вечным должником концерна. 
Есть любопытнейшая цифра, которая говорит о политике концернов и об их способности к предпринимательству очень многое. В 2001 году в США из стартованных фирмами-мейджорами 6455 новых коллективов, то есть из 6 с половиной тысяч новых CD, лишь 112 смогли достичь планки Break-even, то есть хотя бы вернуть вложенные в них средства. Лишь 100 из более чем 6 тысяч, это меньше чем 2 процента! Мэйджоры явно ведут нерентабельное производство. Очевидно, что бесконечно это продолжаться не может. 

Целевой группой стратегии «повышенных оборотов» (по-немецки Schnelldreher) – то есть активного навязывания потребителю суперзвёзд, возникших как бы ниоткуда - были не люди, которые музыкой интенсивно интересуются (а таковыми считаются те, кто покупает больше 9 CD в год, их всего пять процентов от общего народонаселения, в среднем в Германии потребитель покупает 2 CD в год), а те, кто вообще музыку никогда не приобретает – их называют «спящими», «Sleepers». Расчёт был на то, что если на «спящих» сильно надавить, то они музыку купят. 
Навязывались бой- и гёрл-группы, выведенные в пробирке, евродэнс, R’n’B, нью метал... то, что по-русски называется «попсой». 
Есть любопытный вопрос: а почему именно эту музыку? Есть такое мнение (Хартвиг Мазух, концерн BMG): «Концерны любят эту музыку: музыканты счастливы, что им разрешают выступать, они делают всё, что от них хотят. Ведь в структуре концерна существует так много помешанных на жёстком контроле людей, убеждённых, что они единственные знают, что такое хорошо и что такое плохо». 
Это объясняет, почему бой-группы поют в стиле сегодня никому не известных певцов 70-х – Барри Манилоу, Э.Хампердинка и т.п. Менеджеры концернов 30 лет назад полюбили эту музыку, кроме того, в 70-х она имела шумный успех. Для них это «настоящая музыка», настоящий сладкий сахар, первая любовь. 
Очень похоже, что концерны звукоиндустрии пали жертвой собственной пропаганды: они сами насоздавали фиктивных звёзд для одурачивания некомпетентного народонаселения, и сами же поверили, что это настоящие звёзды, великие таланты, гениальные музыканты, харизматические личности. 
Менеджеры концернов действуют по непонятному всем прочим наитию: они решают, что вот некоторый альбом, музыкант или тенденция будет сверхуспешным, и вкладывают в него деньги, то есть выбрасывают на ветер миллионы. 
Речь при этом идёт не о качестве и новизне музыке, но исключительно о создании и эксплуатации громких имён, фактически – торговых марок. 

С годами музыки становится всё больше и больше. Это типичная проблема именно звукоиндустрии: в других отраслях промышленности старые модели исчезают с рынка, рубахи и ботинки истираются, автомобили ржавеют, а песни остаются – не только в памяти, но и в домашних коллекциях. Очень мало кто постоянно пополняет свой запас любимых песен. Даже у маниакального меломана когда-то наступает переполнение. А концерны настроены на постоянное производство в крупных масштабах, концерн действует, исходя из представления, что потребители забыли всё, что было продано и сказано вчера, год назад, пять лет назад. Каждый раз концерн имеет дело с новорожденным потребителем, шкаф которого только предстоит набить музыкой. Понятно, что огромное количество производимой музыки наталкивается на невостребованность. Но концерн не может снизить объём производства. 
Оттого в 90-х прокатилась волна укрупнения бизнеса. Иными словами, концерны съели все независимые фирмы грамзаписи средних размеров. Остались только пять концернов, которые контролируют 70 процентов рынка, всё остальное - необозримая масса мелких фирм. 
В результате, концерны превратились в раздутые бюрократические организации, в которых никто ни за что не несёт ответственность, личный вкус не демонстрирует и уж тем более не имеет личного интереса в том или ином музыканте, том или ином альбоме. Концерны больше не в состоянии медленно выращивать музыканта, заботится о нём, расширять круг его поклонников. 
Иными словами, серьёзным и ответственным музыкантам в концерне плохо. Концерны утратили связь с теми, кто делает музыку из внутренней страсти, кто лично заинтересован в музыке, в поисках нового, в самовыражении. В концернах нет людей, которые с такими музыкантами способны поддерживать контакт. Концерны для этого слишком крупны и неповоротливы. 
Кризис звукоиндустрии есть в первую очередь кризис гигантов звукоиндустрии. 



Система, ориентированная исключительно на сверхзвёзд – от Rolling Stones, Бьёрк, Мерилина Мэнсона и Prodigy до смехотворных бой-групп - отлично функционировала до конца 90-х годов. 1999-ый – был годом максимального расширения музыкального рынка. И это несмотря на то, что на трип-хопе, техно, драм-н-бэйссе концерны заработать не смогли. 
Потом начался спад. За последние 2000-2003 годы объём рынка звуконосителей уменьшился на 6 миллиардов долларов, и составляет в настоящее время (конец 2003) 31 миллиард. Тем самым достигнуто состояние 1990 года. Что такое 6 миллиардов долларов? Это оборот концерна звукозаписи. Иными словами, можно условно считать, что за прошедшие три года одним концерном стало меньше. Конечно, на самом деле, похудели все одновременно, то есть количество концернов не уменьшилось, но оно, скорее всего, уменьшится, уже много лет идут переговоры о слиянии музыкальных отделов разных концернов друг с другом. 

Сначала концерны жаловались, что не осталось настоящих звёзд, которые сами собой остаются звёздами долгие годы, то есть лили крокодиловы слёзы. 
Через некоторое время концернам стало ясно, что виновато копирование компакт-дисков. Количество продаваемых пустых CDR, болванок для копирования, стремительно росло. 
Через некоторое время концернам стало ясно, что подавляющая часть народонаселения бесстыжа и преступна, а во всём виноват интернетовский файлообмен Napster, и пришедшие ему на смену файлообмены. 70% объёма данных, перекачиваемых в настоящее время в интернете, - это именно файлообмен. 

С первой проблемой – копированием CD - решили бороться так: защитить CD от копирования на компьютере. От этого многие компакт-диски перестали вообще воспроизводиться на домашней стереосистеме или в автомобиле. Принято и законодательство, объявляющее преступлением обход системы защиты от копирования. При этом технически копирование по-прежнему никаких трудностей не представляет. 
Со второй проблемой – mp3-бум в сети - борются так: если файлообмены нельзя закрыть, то можно отловить файлообменщиков и отдать их под суд. Эта история ещё не закончена, но никто не верит, что удастся засудить или застращать десятки миллионов человек во всём мире. 
При этом звукоиндустрия уже много лет сама не способна наладить функционирующий бизнес в интернете, то есть продавать музыку в популярнейшем формате. В некотором смысле, активность файлообменщиков – это реакция на политику звукоиндустрии, которая в 90-х в центр угла поставила маркетинг, манипулирование рыночными механизмами. В результате, файлообменщики дорвались до музыки в обход маркетинга и рыночных стратегий. 

С отсутствующей у выжигателей компакт-дисков и файлообменщиков сознательностью борются так: утверждается, что выжигатели и файлообменщики грабят музыкантов, и тем самым способствуют исчезновению музыки. 
На это файлообменщики и выжигальщики – то есть практически все любители музыки, имеющие компьютер, подключённый к интернету - утверждают, что компакт-диски стоят слишком дорого. 

Что скрывается за этими тезисами? 
Прекрасно известно, что звукоиндустрия - как крупная, так и независимая – всегда обирала музыканта. На эту тему есть анекдот: Кейт Ричардс – гитарист Rolling Stones – пришёл в знаменитую студию фирмы Chess, в которой записывались все легенды блюза, и задумчиво спросил рабочего, красящего стену: «Где сегодня все эти легенды? Где, скажем, Мадди Уотерс?» 
И ответил ему маляр: «Я – Мадди Уотерс». 
Кстати, сколько получает музыкант? 
В среднем - от одного до двух евро с каждого CD. К тому же, фирма грамзаписи склонна делать многочисленные вычеты из гонорара музыкантов. 
На эту тему – то есть на тему закабаления музыкантов - существует шокирующая статья, написанная знаменитым рок-продюсером Стивом Альбини ещё в 1993 году. Она на реальных цифрах показывает, как фирмы-мэйджоры делают деньги на новых рок-группах, поддерживая эти группы, даже если их CD прекрасно продаются, в состоянии перманентных должников. 
http://www.negativland.com/albini.htm 
русский перевод: 
http://soup.aha.ru/bands/albini/albini.htm 
Это то, что полезно знать. 
В целом, можно сказать, что если кто и грабит музыканта, то никак не файлообменщики и выжигальщики. 

А, кстати, почему компакт-диски такие дорогие? 
В Германии сегодня сплошь и рядом компакт-диски стоят 18 евро, пару лет назад, ещё в эпоху немецких марок компакт-диски стоили 24 марки, то есть 12 евро. Концерны, однако, твердят, что компакт-диски вовсе не подорожали. 

Узнать, из чего складывается цена компакт-диска, несложно. 
Округляя, можно считать, что независимый лейбл продаёт тираж оптовику-распространителю (то есть фирме-дистрибьютору) по 7 евро за CD, дешевле чем за семь евро производить компакт-диски невозможно. В этих семи евро заключена стоимость графического дизайна, мастеринг и миксдаун, печатание тиража, рассылка промо-экземпляров на рецензирование в журналы, на радиостанции и интернетовские сайты, а также доход музыканта и хозяина лейбла. В лучшем случае, каждый из них имеет по 2 евро. 
Оптовик-распространитель распределяет компакт-диски по магазинам, требуя примерно по 10 евро за штуку, то есть его доход – три евро. Окончательную цену – между 15 и 18 евро определяет магазин. В эту цену входит и налог на добавочную стоимость, 2 евро, так что чистый доход магазина колеблется от 3 до 5 евро. Понятно, что магазину надо платить за съёмку помещения, надо платить зарплату продавцам и товароведам... и примерно понятно, что виноваты в высоких ценах оптовики и магазины, а не независимые фирмы грамзаписи. 
Впрочем, и тут не всё так ясно. Дело в том, что инди-лейбл уровень цен вовсе не определяет - его вес на рынке исчезающе мал. И тут дело в концернах. 
Все концерны являются одновременно и оптовиками – то есть для них этап перепродажи выпадает. Кроме того, концерну многие этапы производства и раскрутки музыки обходятся дешевле – из-за более крупных тиражей. Проблема в том, что концерн не хочет производить свой продукт экономнее, наоборот, концерн хочет вложить больше денег в производство и в маркетинг, чтобы большим был и доход. 
Не секрет, что концерны и тесно связанные с ними торговые сети проводят согласованную политику цен. 
И по поводу этой политики возникает много вопросов. 
Почему, скажем, книги бывают более дешёвыми и более дорогими, а все компакт-диски стоят примерно одинаково? Нет ответа. Почему компакт-диск с 40 минутами музыки стоит столько же, сколько и компакт-диск, на котором 80 минут музыки? Не понятно. А вот если эти 80 минут разбросаны на два компакт-диска, то цена такого альбома – в два раза выше? Тоже нет ответа. А почему виниловые грампластинки стоят столько же, сколько компакт-диски, хотя их изготовление, транспортировка и хранение обходятся куда дороже? Нет ответа. 
Точнее, есть ответ: «так принято». 
Есть подозрение, что не какие-то реалистические расчёты, а именно фактор «так принято» на самом-то деле и определяет цену CD, которую диктуют концерны. Почему это подозрение обосновано? 
Маленькое наблюдение. Концерны постоянно переиздают старую музыку, скажем, классику, вышедшую в 70-х и 80-х. Она себя многократно окупила. Переиздание не предусматривает никаких гонораров исполнителям и композиторам, никаких усилий звукотехников, никакой раскрутки, рекламы и рассылки промокопий. Себестоимость звуконосителя - меньше одного евро за штуку. Казалось бы, ну, позволь себе сверхприбыль в 100%, пусть магазин увеличит цену ещё вдвое, то есть тоже заработает 100%, но и тогда CD должен стоить 4 евро. А он стоит 18. И это касается далеко не только пятой симфонии Бетховена или "Времён года" Вивальди или старого регги с Ямайки или арабской ретро-эстрады. Переиздания выходивших в 70-х-80-х альбомов с шумом дождя в тропическом лесу или шумом прибоя - тоже стоят 18 евро. А ведь переиздание The Beatles ничем не отличается от переиздания записей шума дождя. 
Это в чистом виде выкачивание денег, никакими экономичскими причинами не объяснимое. 
Впрочем, рациональное объяснение этому скандальному обстоятельству придумать можно - если на магазинной полке появятся CD, стоящие в 4 раза меньше всех прочих - примерно с той же самой музыкой, а то и гораздо более интересной, то кто будет покупать дорогие и новые? Кроме того, если в 4 раза снизить цены на переиздания, то публика как Ниагарский водопад сметёт всю музыку из магазинов и... насытится. И рынку конец. Потому концерны поддерживают цену на все CD на грани терпимости, музыка должна быть достаточно дорогой, чтобы потребитель не имел возможности купить всё, что ему интересно. 
И то, что сейчас происходит, интерпретируется как незначительное смещение этой "грани терпимости". В силу тех или иных причин, многим вдруг стало казаться, что "цены зашкаливают", но это всего лишь эффект восприятия. Эта самая "грань терпимости" многократно обсуждалась в прошедшие годы. Итог обсуждения: нет такого закона природы, что час музыки стоит 10 евро или 20. Что значит "много"? Эти цены - условность, стихийно сложившаяся в ходе развития культуры и экономики. Час музыки мог бы вполне стоить и 50 евро и больше. 
Иными словами - расчёты тут вообще не причём, будьте рады, что цены на CD не в три раза выше нынешних. 

В 90-х концерны, поставив на систему звёзд, провели укрупнение и упрощение бизнеса. Для крупных торговых сетей этот подход означал резкое сокращение ассортимента, в котором остались лишь звёзды. Мелкие производители были отрезаны от крупных магазинов. 
И потому сейчас концерны, если им хочется разнообразить палитру в магазинах за счёт новых имён, уже не могут этого сделать: торговая сеть хочет торговать несколькими раскрученными и актуальными сегодня именами. И, разумеется, дорогими CD. 
Это ещё одно прямое следствие политики концернов в 90-х. 



Ещё одно очевидное следствие политики концернов звукозаписи в 80-х и 90-х – это вырождение FM-радио. Сегодня именно радио должно было бы выполнять ту функцию, которую выполняют аудиофайлы, загружаемые из интернета, - то есть знакомить любителей музыки с новыми альбомами и новыми именами. Минута звучания на радио приносит лейблу полтора евро дохода, это совсем немного, смысл радио в другом: оно играет очень важную роль в раскрутке новой музыки. Концерны ещё в 80-х решили, что этой музыкой должен быть хит-парад, находящий отклик как у можно большего количества незаинтересованных в музыке масс. Музыка из радиоприёмника превратилась в средство рекламы новых синглов, то есть в бубнилку, которую слушают левым задним ухом. 
Всё сколь нибудь интересное ушло в немногочисленные специальные передачи, эта музыка стала музыкой для специалистов, фриков, аутсайдеров, людей со странными вкусами... что совершенно не соответствует действительности. И самой идее поп-музыки это не соответствует. Поп-музыка должна казаться странной, волнующей и новой. Она должна провоцировать, кого-то - восхищать, а кого-то пугать. 
Лишь когда музыкальный рынок стал стремительно усыхать, концерны заметили, до какого состояния дошёл радиоландшафт, но ничего поделать они сейчас не могут. Вообще же, на радио попадает всего десять процентов выпускаемой музыки. Сегодня ни концерны, ни маленькие независимые лейблы не в состоянии уговорить радио-бубнилку передавать какую-то другую музыку. А подавляющее большинство слушателей просто не подозревает, что в природе существует ещё какая-то музыка кроме попсы. 

Современная звукоиндустрия тесно связана с молодёжной культурой. Это положение дел возникло в 60-х. В 90-х звукоиндустрия питала повышенный интерес к подросткам, к несовершеннолетним, к кошелькам их родителей. Именно в сфере музыки для несовершеннолетних разгорались страсти, появлялись новые имена, именно эта музыка наводнила собой радио, телевидение и музыкальные журналы. Система фиктивных звёзд функционировала именно для незрелой молодёжи, но обходилась он концернам очень недёшево: практически не приносит дохода немецкая очень популярная гёрл-группа No Angels, не вылезающая из хит-парада, концерн EMI заплатил сверхзвезде Мэрайе Керри 32 миллиона долларов, чтобы она не пела, очевидно, боясь ещё больших потерь. 
А во время кризиса обнаружились странная вещь: тинейджеры не отвечают звукоиндустрии взаимной любовью, они вкладывают свои деньги в видеоигры, в комиксы, в кроссовки, в DVD-фильмы – и в болванки для выжигания компакт-дисков. 
Концерн Universal зарабатывает на музыке для тинейджеров всего 14 процентов своего дохода, и 53 процента – на музыке для тех, кому от 25 до 39, то есть на поп-музыке для взрослых. При этом такой категории, как «поп-музыка для взрослых» или «серьёзная поп-музыка» просто не существует. 
И, по-прежнему, более 50 процентов всех компакт-дисков в Германии покупает менее пяти процентов потребителей. 
Не секрет, что концерны звукоиндустрии, руководствуясь рыночными соображениями – по-видимому, ошибочными - производят горы хлама и халтуры. Потому можно согласиться с мнением, что у руля в большой звукоиндустрии находятся неудачники и неумехи. При такой интенсивной потребности народа в музыке не суметь организовать её продажу – на это способны лишь узколобые бюрократы и трусливые пораженцы. 



Как выглядят представления звукоиндустрии и её лоббистов о должном устройстве будущей жизни? 
План выхода из кризиса существует, его представил председатель немецкого отделения союза фоноиндустрии Герд Гебхард в сентябре 2003. Этот план подразумевает изменение законодательства и внедрение новых технологий. Общий смысл: понятие «точной (дигитальной) копии» просто исчезает. 

1. Копировать музыку для личных нужд можно только на аналоговый носитель, то есть на магнитофонную кассету. Цифровые копии будут разрешены только за оплату. 
2. Должны быть радикально сокращено количество исключительных случаев, разрешающих дигитальное копирование – скажем, для инвалидов или в научных целях. 
3. Защита от копирования должна быть поддержана изготовителями бытовой техники. Новая техника будет отказываться воспроизводить незащищённые компакт-диски, очень возможен отказ от формата CDAudio. Изготовители приборов, которые будут всё-таки допускать копирование, должны платить огромные отчисления – это приведёт к тому, что эти приборы станут очень дорогими и тем самым недоступными простым смертным. В результате этой меры, копирование звуконосителей просто отомрёт. 
4. Должно быть ликвидировано привилегированное положение радиостанций. В будущем радиостанции должны передавать песню, лишь предварительно согласовав это обстоятельство с фирмой грамзаписи. Тем самым будут задушены станции и программы, проводящие самостоятельную политику. Но прежде всего, эта мера позволит регулировать, какие песни будут исполняться и когда. Ведь фирме грамзаписи часто бывает выгодно запретить передачу некоторых старых песен – скажем, когда выходит новый альбом со схожим материалом. 
5. Те, кто предоставляет музыку для «общественного прослушивания», должны сами платить деньги – даже если автор музыки не возражает против публикации. Эта мера ликвидирует бесплатную музыку в интернете. Бесплатной музыки просто не останется. 
6. Все музыканты и авторы песен должны отказаться в пользу звукоиндустрии от всех своих прав, связанных с применением новых технологий. Сегодня многие музыканты используют изъяны своих договоров, чтобы вывешивать музыку в сети в обход своих фирм грамзаписи. И при этом полагают, что они в будущем смогут контактировать с потребителем вовсе без фирм грамзаписи. Эта иллюзия должна быть ликвидирована: все уже существующие договоры должны быть расширены, чтобы автоматически включать в себя все возможные в настоящем и будущем технические способы распространения музыки. 

У меня нет сил обсуждать этот план тотального контроля над функционированием музмэйнстрима в современном обществе (на то, что при этом может быть ликвидировано малотиражное музпроизводство, концернам, естественно, наплевать). Его некоторые пункты – скажем, тот, что касается радио - просто скандальны. Ясно видно и желание компенсировать потери последних лет введением нового типа некопируемого звуконосителя (который, естественно, будет звучать «куда лучше, чем CD»), то есть повторить трюк с компакт-диском, отменившим виниловую грампластинку. 
Многие комментаторы разделяют надежду, что для полной реализации этого плана – если она вообще возможна - потребуются многие-многие годы, которых у звукоиндустрии просто нет. Неполная же его реализация ничего не даст. Новая ситуация складывается постепенно сама собой, на неё влияют много факторов, пересекаются много интересов, и будущее, скорее всего, будет выглядеть по-другому, чем того хочется звукоиндустрии. 



На обратной стороне обложки последнего альбома канадского коллектива Godspeed You Black Emperor! приведена любопытная схема – как пять концернов звукозаписи связаны с американской военной машиной, скажем, через совместные предприятия – все связи либо прямые, либо в два-три шага. Музыканты имели в виду, очевидно, что если ты покупаешь музыку у концернов звукозаписи, ты поддерживаешь американский милитаризм. Однако, можно истолковать эту схему гораздо банальнее: все концерны входят в систему глобального капитализма, все они – сообщающиеся сосуды, головы одной гидры. И если одна из этих голов несколько усохнет, это не значит, что вся неуёмная животина в опасности. 
Вот пример: немцы покупают всё меньше минеральной воды в стеклянных бутылках, и всё больше – в пластиковых. Покупая пластиковую бутылку, ты разоряешь стеклодувную промышленность! Слушая мп3 или копируя CD, ты разоряешь звукоиндустрию! В ходе истории какие-то отрасли производства исчезали, сменялись новыми. Есть масса примеров такого сорта. 
Почему вообще какой-то отрасли экономики должно постоянно везти и её доходы должны постоянно расти? 
Звукоиндустрия уже много лет является частью индустрии развлечений, которая объединяет в себе и кино, и фантастические романы, телевидение, радио, газеты и журналы, модные шмотки, прохладительные напитки, туризм... всё это друг с другом тесно увязано и неотрывно приклеено к потребителю. Может быть, звукоиндустрия устарела в виде, неизменном с 60-х – 70-х годов? Обеспечивать досуг народонаселению и выкачивать из него деньги, вполне возможно и без продажи музыкальных консервов. 

34 способа работы с исполнителем

Статьи о музыке » Музыкальная критика

Общение звукорежиссера с исполнителем во время записи сильно отличается от обычного общения собеседников и таит в себе немало разных неожиданных трудностей. Ведь перед ними стоят совсем разные задачи. Один из них хочет запечатлеть свое исполнение, причем обязательно на уровне мировых шедевров. Другой призван ему в этом помочь и пытается из музыканта выжать все, на что тот способен (сейчас мы говорим о работе, с которой сталкиваемся ежедневно, – о записи “негениев”). А выжать-то оказывается непросто, исполнитель часто не готов взлететь над собой. А как быть при этом нашему брату звукорежиссеру? От нас исполнитель все равно ждет шедевра – готов он к его созданию или нет. А случаи явной халтуры, которую приносят для увековечивания артисты? Недоученный репертуар солистов, собранные наспех ансамбли, фальшиво поющий хор – какие только "шедевры" нам ни приходится запечатлевать! А как создать имидж студии, чтобы музыканты приходили только сюда, не считаясь с затратами? 

За десятилетия работы у меня накопилось довольно много приемов, которые я применяю в самых разных ситуациях, иногда успешно, иногда нет. И я хочу поделиться с читателями некоторыми, совсем не связанными между собой домашними заготовками в надежде, что они окажутся кому-то полезными. 

Процесс в тупике 

Есть много вариантов заставить дирижера или хормейcтера психологически преодолеть трудности работы с ансамблем, когда уже готовы опуститься руки. Это может быть уничижительная встряска: “Мы собрались не для того, чтобы слушать, как ваши музыканты плохо читают ноты с листа!!!” или: “Ваш спонсор вряд ли платит деньги за то, чтобы мы…” (далее по тексту). Произносится это тет-а-тет и хорошо мобилизует в безнадежных ситуациях, когда дирижер теряет контроль над ситуацией. Это может быть и безудержное захваливание: “Вы знаете, я ничего лучше в этом жанре не слышал!” или: “Я слышал ваш оркестр год назад и постеснялся комментировать вашу игру. Но сейчас могу сказать, что вы создали замечательный коллектив!” Изумительно действует на слабых руководителей с большим самомнением. 

Лучшее – враг хорошего 

Детский хор не может помногу раз петь одно и тоже. Уж как поют... Один звукорежиссер все добивался идеального дубля, много раз останавливая пение и повторяя: "Стоп, вы можете лучше!” Запись получилась вымученная и скучная, а значит, не получилась вовсе. Ведь дети поют истово и “взаправду”, не лицедействуют, как взрослые артисты. А искренне пережить что-нибудь дважды или трижды подряд – все равно, что попытаться войти “в одну и ту же реку”. 

Те же рекомендации при работе с фольклорными коллективами. 

Ложный микрофон 

Присутствие микрофона вблизи рта или своего инструмента иногда психологически успокаивает музыканта. В этом случае иногда есть смысл поставить ему неподключенный микрофон для спокойствия. Правда, можно оказаться в тупике, когда он заиграет слишком громко, а вы его попросите сбавить нюанс. Артист справедливо скажет: "А Вы мой микрофон уберите!" 

Другой вариант тоже встречается: "Нет, нет, не ставьте так близко микрофон, я не могу играть!" Если, близкий микрофон вам все-таки нужен, скажите, что вы его выключили, но убрать его некому, инженер ушел на обед... 

Как бороться с "продвинутым" исполнителем 

Если исполнитель просит исправить то, что исправлять, на ваш взгляд не нужно, покрутите какую-нибудь ручку и чуть прибавьте громкость прослушивания. Вполне предсказуемая реакция при этом: "Вот теперь другое дело". Но при каждом замечании попытайтесь найти повод звучание поправить – ведь и Вы не самый объективный контроль! Но иногда в высказываниях встречаются перлы. Вот подлинные случаи: “Я хочу услышать частоты от двухсот герц до пяти тысяч!”, “Добавьте мне реверберации, чтобы стало поближе!”. 

Выразительнее всего оценивают записанный дубль оркестранты больших оркестров. Заходит скрипач: “Маловато первых скрипок!” Заходит виолончелист : “Совсем не слышно виолончелей!” Во время зазвучавшего соло появляется гобоист: “Мало гобоя! И как-то далеко!”. Соло заканчивается, гобоист удаляется из аппаратной в курилку. Дальнейшее не интересно. 

Щадим музыкантов 

Бывают музыканты настолько зажатые, что им нельзя прямо указывать на недостатки. Артист будет играть только хуже. Если надо сделать еще дубль, лучше объяснить это посторонними причинами: прошел щелчок, стукнула дверь, скрипнул паркет и т п. 

А вот подлинная байка. У старенького пианиста, аккомпанировавшего скрипачу, не получался пассаж. Звукорежиссер, чтобы не травмировать старика, несколько раз заставлял повторять эпизод, все время делая замечания партнеру. Наконец пианист не выдержал: “Ну, Семен, что там у тебя, в конце концов!!!” 

Старайтесь “не подставлять” дирижера замечаниями типа: “Маэстро, тромбон играет “си” вместо “ля” Это его дело – слышать, кто что играет, но если не слышит – не увеличивайте ему его проблемы,. Мягкий вариант: “Маэстро, мне кажется, валторыны высят, возможно я не прав!” 

Музыкант перед микрофоном 

Редкий музыкант, записываясь, получает удовольствие. В основном артисты воспринимают запись как неизбежное зло. Ваша же задача сделать так, чтобы они бежали на нее со всех ног! Для этого есть несколько способов. 

Первый. Раз и навсегда подавите в себе превосходство над мучающимся за своим инструментом музыкантом! Помните гениальный афоризм Карела Чапека: "Критик – это человек, который говорит, как бы он не делал, если бы умел!" 

Второй. Музыканты обычно плохо реагируют на пустой зал, микрофоны, голос звукорежиссера из переговорника (кстати, его громкость надо регулировать так, чтобы только-только было слышно). Надо создать такую атмосферу во время работы, чтобы музыкант чувствовал, что вы в него верите, его цените, его игру записываете с удовольствием, но халтуры не пропустите ни за что вы готовы потребовать всегда больше того, что он “выдает” сейчас. Тогда артист раскрепощается, начинает творить, но не позволяет себе расслабиться, чувствуя ваше “недремлющее ухо". И если он вдруг начинает играть лучше, чем играет обычно, вы – классный звукорежиссер! 

Третий. Попробуйте найти музыканту, одиноко сидящему в студии, какой-нибудь адрес для музицирования. Скажите ему, например: "Представьте, что вы играете для своих друзей, да так, чтобы перед ними не было стыдно." 

Четвертый. Пусть музыкант приглашает на запись кого угодно: жену, мужа, друзей. Только не педагога!!! При педагоге он становится студентом, боящимся сделать ошибку, а должен быть артистом, играющим по вдохновению. 

Пятый. Всемерно старайтесь поддерживать рабочее, но веселое настроение исполнителей. Самые изнуряющие – "кровавые" записи когда приходится удерживать излишне ершистых исполнителей от пикировки между собой. У меня был случай, когда продюсер еще на стадии переговоров сказал: "Вряд ли удастся их записать, наверняка переругаются!" Действительно, пришлось потрудиться... Играли, однако, хорошо! 

Прекрасному предела нет! 

Никогда нельзя отказывать, если исполнитель хочет сыграть еще раз, а вы уже собрались домой. Потом он вам припомнит: “Вот, не дали мне сыграть лишний дубль. Я бы сделал лучше!” (не факт, но уже не докажешь). Но самому исполнителю все-таки гораздо лучше, чем Вам ясно: что у него получилось, а что – нет (особенно в отношении формы). Другое дело, звукорежиссер должен быть очень осторожен, стирая дубли (это касается, конечно, записи на многоканалку). Сколько я за свою жизнь постирал замечательно исполненных фраз, куплетов, “верхних нот”, идя на поводу у артиста, попросившего перепеть или переиграть сделанное, но так и не повторившего свое достижение! 

На страже высокого искусства 

Какой бы халтурщик к вам ни пришел, никогда не идите у него на поводу. Песня, записанная “всего лишь” для съемок на телевидении или пения под "фанеру" на концерте, через год оказывается признанным хитом и попадает на компакт-диск. Если особенно повезет, то с вашей фамилией. Наиболее деликатный вариант, чтобы заставить сыграть и спеть в полную силу, звучит так: "Нас с вами уже не будет, а запись останется!" 

Вы должны приложить все силы, чтобы артист не был записан убого с вашей помощью. Вы же виноваты и окажетесь, когда его обложат в прессе за нечистые ноты, неразборчивый текст или плохой баланс. 

Сколько получать за работу? 

Ваша работа стоит ровно столько, сколько вы за нее просите. Велика цена – не будет и работы. Если ваш рейтинг высок, не стесняйтесь заломить цену. Если сейчас заказчик не при деньгах, он будет ждать. А можете подождать и Вы. Ведь до сдачи ему "мастера" еще далеко, пусть копит. С другой стороны, просить слишком много – терять клиентов. Поинтересуйтесь у коллег, сколько стоит аналогичная работа у них, и… прибавьте процентов пять J. 

Но если работа впоследствии окажется слишком трудоемкой, никогда не поднимайте назначенную цену. В ней заложена стоимость вашего престижа! Если продешевили, так продешевили L. 

Чем "купить" исполнителя (маленький прикол) 

После работы, снимая ламповый микрофон, дайте потрогать его исполнителю. Он обязательно среагирует: “Ой, какой теплый!” А вы ему – домашнюю заготовку: “Вот и звук такой же получается на нашей студии!” Исполнитель – ваш!!! (К сожалению, фокус не удается ДО записи, т. к. микрофон нагревается очень медленно.) 

Субординация нужна! 

Никогда не делайте замечания через голову дирижера. Конечно, речь не идет об армейском: “Товарищ дирижер, разрешить обратиться к ударнику”, а примерно так: "Маэстро, попросите, пожалуйста, ударника, сделать ярче акцент!" Но при этом, чтобы не сказать какую-нибудь глупость, вы должны знать все приемы игры на всех инструментах. Как-то у виолончелиста не получалась нота из-за “волчка”. “Сожмите инструмент ногами,” – сказал звукорежиссер. Видели бы вы глаза музыканта, когда нота получилась! (Такой способ знают даже не все виолончелисты). Тут я толкую о необходимости высшего профессионального образования… Узнаете много интересного! 

Как улучшить состав хора (оркестра) 

Есть простой способ улучшить качество игры или пения любого большого коллектива. Нужно только сказать руководителю: “Может быть, уменьшить количество исполнителей? Нет ли у вас впечатления, что не все поют (играют) чисто?”. Не надо бояться, что это кого-то сильно заденет. Никогда не слышал обиженных голосов: “Ну, вот, нас отстранили…” Дело в том, что про себя все музыканты до смерти боятся, что заметят их нечистое или не вовремя пение, и испытывают чувство облегчения, когда их освобождают от этой “повинности”. 

Мы – врачи (ну, санитары) 

Никогда не совершайте непорядочных поступков! Я бы ввел для звукорежиссеров что-то наподобие медицинской клятвы Гиппократа. Ведь сеанс записи чем-то схож с посещением доктора. Больной уходит поздоровевший, а тайну его болячек хранит врач. Студентам, приглашенным на запись, я всегда говорил: “То, что вы увидите и услышите, должно остаться между нами! А то пойдете рассказывать, как скрипач такой-то не мог взять октавы, а певец такой-то забывал слова…” Гуляющая по Интернету запись известного певца, снятая с канала его бутафорского микрофона во время концерта под фонограмму – пример крайней непорядочности звукорежиссера, позволившего себе такую выходку. Ну хорошо, а если завтра этот "звуковик" пойдет к врачу и тот "кинет" в Интернет картинку рентгеновского снимка какой-нибудь его интимной части, сочтя ее интересной для широкой общественности?