Языческие образы в музыке Римского-Корсакова

Вступление

Римский-Корсаков — великий русский композитор, а также педагог, дирижёр, общественный деятель; участник «Могучей кучки». Он обращался в своём творчестве к русской истории, картинам народной жизни, образам Востока, он также затронул область бытовой драмы и лирико-психологическую сферу. Но с наибольшей полнотой дарование Римского-Корсакова выявилось в произведениях, связанных с миром фантастики и разнообразными формами славянского народного язычества. Сказка, легенда, былина, миф, обряд определяют не только тематику, но и идейный смысл большинства его сочинений. Композитора увлекает отстоявшийся в обычаях и ритуальных формах быт людей, тесно слитый с жизнью природы, окрашенный народными поверьями и мифологическими представлениями. В центре внимания не столько само действие, сколько поэтическая атмосфера, в которой оно разворачивается. Выявляя философский подтекст фольклорных жанров, Римский-Корсаков раскрывает мировоззрение народа: его извечную мечту о лучшей жизни, о счастье, воплощённую в образах светлых сказочных стран и городов (Берендеево царство в «Снегурочке», город Леденец в «Сказке о царе Салтане»); его нравственные и эстетические идеалы, олицетворением которых служат, с одной стороны, пленительно-чистые и нежные героини опер (Царевна в «Кащее бессмертном», Феврония), с другой — легендарные певцы (Лель, Садко), эти символы неувядаемого народного искусства; его преклонение перед животворной мощью и вечной красотой природы; наконец, неистребимую веру народа в торжество светлых сил, справедливости и добра — источник оптимизма, присущего творчеству Римского-Корсакова.

2

В творчестве Римского-Корсакова органично соединяется опора на русский музыкальный фольклор (главным образом древнейшие его пласты) и на традиции национальной классики (Глинка) с широким развитием живописно-колористических тенденций романтического искусства, упорядоченностью и уравновешенностью всех элементов музыкального языка. Композитор вводит в свои произведения подлинные народные песни и создаёт собственные мелодии в духе народных. Особенно типичны для него архаизированные диатонические темы в сложных нечётных размерах, как, например, заключительный хор из «Снегурочки» на 11/4. Песенные интонации окрашивают и лирическую (преимущественно, оперную) мелодику Римского-Корсакова. Но ей, в отличие от народных тем, более свойственны структурная законченность, внутренняя расчленённость и периодическая повторность мотивных звеньев. Типичны для Римского-Корсакова подвижные, богато орнаментированные мелодии инструментального характера, нередко вводимые и в вокальные партии фантастических оперных персонажей (Волхова, Царевна-Лебедь).

Гармоническое мышление Римского-Корсакова отличается строгой логичностью, ясностью, в нём ощущается рациональное организующее начало. Так, применение натуральных диатонических ладов, идущее от стилистики русской крестьянской песни и балакиревских принципов её обработки, обычно сочетается у Римского-Корсакова с простой трезвучной гармонизацией, использованием аккордов побочных ступеней. Существен вклад композитора в развитие колористических возможностей гармонии. Опираясь на традиции «Руслана и Людмилы», он создал к середине 1890-х гг. свою систему ладогармонических средств (связана, прежде всего, со сферой фантастических образов), в основе которой —  сложные  лады:  увеличенный,

3

цепной и особенно уменьшенный, с характерным звукорядом тон — полутон,

т. н. «гамма Римского-Корсакова».

Основная часть

В течение двух лет Римский-Корсаков составлял «Сборник русских народных песен». Композитора особенно интересовали обрядовые и игровые песни. Они манили его поэтически-одухотворённым восприятием природы; они точно раскрывали перед композитором картины древней языческой Руси, с её обрядами и верованиями. Ведь сам он с детства проникся любовью к русским песням, этим драгоценным жемчужинам устного народного творчества. «Прочитав кое-что по части описаний и исследований этой стороны народной жизни, например, Сахарова, Терещенко, Шейна, Афанасьева, я увлекся поэтической стороной культа поклонения солнцу и искал его остатки и отзвуки в мелодиях и текстах песен», — вспоминал позднее Римский-Корсаков. Николай Андреевич справедливо считал, что изучение народного творчества оказало впоследствии огромное влияние на направление всей его творческой деятельности, на выбор тем и сюжетов оперных произведений, на характер его собственного музыкального языка.

С появлением «Майской ночи» увлечение русским фольклором положило начало ряду фантастических опер, в которых «…поклонение солнцу и солнечным богам проведено или непосредственно благодаря содержанию, почерпнутому из древнего русского языческого мира, как в «Снегурочке», «Младе», или косвенно и отражённо в операх, содержание которых взято из более нового христианского времени, как в «Майской ночи»  или  «Ночи  перед  Рождеством».  <…>  Народ  поёт  свои   обрядовые

4

песни по привычке и обычаю, не понимая их и не подозревая, что собственно лежит в основе его обрядов и игр. Впрочем, в настоящую минуту, по-видимому, исчезают последние остатки песен, а с ними и все признаки древнего пантеизма».

Оперы Римского-Корсакова с языческими мотивами — «Майская ночь» (1877 г., по повести Н. В. Гоголя «Майская ночь, или Утопленница»), «Снегурочка» (1881 г., по одноимённой драматической сказке А. Н. Островского), «Ночь перед Рождеством» (1895 г., по одноимённой повести Н. В. Гоголя), «Садко» (1895 г., по русским былинам о Садко), «Сказка о царе Салтане» (1900 г., по одноимённой сказке А. С. Пушкина), «Кащей Бессмертный» (1902 г., по русским народным сказкам), «Золотой петушок» (1907 г., по «Сказке о золотом петушке» А. С. Пушкина). Языческие мотивы присутствуют также и в симфонических произведениях — «Сказке» и «Воскресной увертюре» («Светлом празднике»). В христианских праздниках композитор усматривал языческие элементы: «Разве русский православный трезвон не есть плясовая церковная инструментальная музыка? Разве трясущиеся бороды попов и дьячков в белых ризах и стихарях, поющих в темпе allegro vivo «Пасха красная» и т. д., не переносят воображение в языческие времена? А все эти пасхи и куличи, зажжённые свечи… Как всё это далеко от философского и социалистического учения Христа! Вот эту-то легендарную и языческую сторону праздника, этот переход от мрачного и таинственного вечера Страстной Субботы к какому-то необузданному языческо-религиозному веселью утра Светлого Воскресения мне хотелось воспроизвести в моей увертюре».

Несмотря на простоту сюжета и скромные размеры, «Майская ночь» привлекает разнообразием музыкального содержания. Наряду с лирическими

5

и комедийно-бытовыми сценами в ней представлены фантастические эпизоды и картины народных обрядов. Все хоровые песни оперы «Майская ночь» имеют обрядовый или хоровой оттенок: весенняя игра «Просо», троицкая песня «Завью венки», русальные песни — протяжная и быстрая в последнем действии. Обратившись к повести Гоголя, композитор широко использовал украинскую народную песню для передачи национального колорита. В опере сопоставлен мир людей и русалок, но и сказочные образы отмечены реальными чертами. Русалки, как и сельские девушки, водят хороводы, игры, тоскуют по земной, недоступной им жизни. Хорам и хороводам девушек соответствуют ночные хороводы утопленниц. Музыка проникновенно раскрывает красоту украинской природы (симфоническое вступление к последнему действию — картина украинской ночи), рисует жизнь села, её обрядовую и бытовую сторону.

«Снегурочка» — самая поэтичная опера Римского-Корсакова. Композитор считал её своим лучшим творением. Музыка оперы, проникнутая неувядаемой свежестью и мудрой простотой народных песен, поражает удивительно чутким воспроизведением обрядов древнего язычества, чудесных образов народных сказок. В «Летописи» композитор отметил: «Проявлявшееся понемногу во мне тяготение к древнему русскому обычаю и языческому пантеизму вспыхнуло теперь ярким пламенем. Не было для меня на свете лучшего сюжета, не было для меня лучших поэтических образов, чем Снегурочка, Лель или Весна, не было лучшего царства берендеев с их чудным царём, не было лучше миросозерцания и религии, чем поклонение Яриле-Солнцу». Музыка рисует образы русской природы, с первых тактов передавая пробуждение земли от зимней спячки. Духом сказки овеяны не только фантастические  образы  (Снегурочка,  Весна,

6

Мороз, Леший), но и реальные люди: порывистая, простодушно-доверчивая, бесхитростная Купава, мудрый царь Берендей — поэт и художник, пастух Лель — олицетворение животворящей силы любви и песни, развеселый пропойца и лентяй бобыль Бакула и бобылиха. Вместе с тем «Снегурочка» отнюдь не стилизация, в её музыке нет эстетского любования архаикой. Это сказочный эпос, утверждающий неразрывность жизни человека и природы. Оркестровое вступление к прологу — красочный музыкальный пейзаж, живописующий пробуждение природы от зимней спячки. Суровая, угрюмая мелодия Мороза сменяется нежными, обаятельными напевами Весны. Некоторые темы этой оперы заимствованы из народных песен: «Орёл воевода, перепел подьячий» в пляске птиц, «Весёленько тебя встречать, привечать» в проводах масленицы, начальная мелодия и следующая за ней тема гобоя в свадебном обряде, песни «Ай, во поле липенька», «Купался бобёр», хор «А мы просо сеяли». Некоторые народные мелодии не вошли целиком в оперу (мотивы проводов масленицы, некоторые фразы Бобыля и Бобылихи и т. п.). Некоторые номера написаны в древних ладах (дорийском, фригийском и миксолидийском) или с древними каденциями. Неторопливая, величаво-спокойная песня гусляров «Вещие звонкие струны рокочут» (из второго акта) напоминают старинные эпические напевы. Каватина царя Берендея «Полна, полна чудес» — прославление могущества природы. Заканчивается опера лучезарным звучанием хорового гимна «Свет и сила, бог Ярило».

Оперу «Ночь перед Рождеством» Римский-Корсаков назвал «былью-колядкой», снабдив её эпиграфом «Сказка-складка, песня-быль». Этим он подчеркнул, что его произведение носит сказочно-фантастический характер, а музыка проникнута песенностью, связанной со старинными украинскими  и

7

русскими обрядами («Уцепляясь за отрывочные мотивы, имеющиеся у Гоголя, как колядование, игра звёзд в жмурки, полёт ухватов и помела, встреча с ведьмой и т. п., начитавшись у Афанасьева о связи христианского празднования Рождества с нарождением солнца после зимнего солнцестояния, с неясными мифами об Овсене и Коляде и проч., я задумал ввести эти вымершие поверья в малорусский быт, описанный Гоголем в его повести»). Композитор тщательно изучил подлинные напевы колядок (песен, исполняемых под Рождество), которые послужили основой для мелодики оперы.

«Садко» — яркий образец эпической оперы, для которой характерно замедленное, плавное течение действия, воскрешающее дух старинных былинных сказов. Музыка насыщена яркими, выпуклыми контрастами. Человек и природа в понимании композитора составляют нерасторжимое единство. Образ Садко ощутимо меняется в пределах 2-й картины (у Ильмень-озера). В музыке гениально выражено «лирическое волнение» героя; душа Садко раскрывается в общении с природой и выливается в песне, прославляющей её красоту. Исключительно своеобразен вокальный язык оперы. Композитор писал: «...что выделяет моего «Садко» из ряда всех моих опер, а может быть, и не только моих, но и опер вообще, — это былинный речитатив. <...> Речитатив этот — не разговорный язык, а как бы условно-уставный былинный сказ или распев, первообраз которого можно найти в декламации рябининских былин. Проходя красной нитью через всю оперу, речитатив этот сообщает всему произведению тот национальный, былевой характер, который может быть оценён вполне только русским человеком».

«Сказка о царе Салтане» — одно из наиболее солнечных произведений оперной   литературы.   Музыка   насыщена   мелодическими    оборотами    и

8

затейливыми ритмами народных песен и плясок. Последней картине оперы предшествует большое симфоническое вступление «Три чуда». В нём сменяют друг друга, разделяемые праздничными фанфарами, колокольная тема города Леденца, изящно оркестрованная мелодия народной песни «Во саду ли, в огороде», мужественный марш, характеризующий морских витязей, и обаятельные напевы царевны Лебеди. Все они сплетаются в феерически сверкающий звуковой узор. Спектакль стилизован в духе народно-театральных представлений, красочного лубка, узорчатого орнамента. Опора на формы народного искусства предстаёт здесь не как средство, а как своего рода цель, художественная модель, определяющая и стиль произведения, и самый метод творчества (Римский-Корсаков сравнивал его с созданием «рисунка по клеточкам»). Театрально-живописная природа сочинения сказывается также в драматургически значительной роли изобразительных, блестяще инструментованных симфонических антрактов, каждому из которых предпослан программный поэтический эпиграф из сказки.

«Кащей Бессмертный» занимает особое место в ряду других опер Римского-Корсакова. Светлое начало жизни, которое он утверждал своим творчеством, здесь уступает место изображению мрачных, теневых сторон. Музыка с огромной силой передаёт атмосферу мёртвого, бездушного царства. Для обрисовки Кащеева царства и жестоких чар Кащеевны композитор применяет то резкие, то изысканные и пряные гармонии, поражающие своей новизной и необычностью. Однако они полностью соответствуют выражению поэтического замысла Римского-Корсакова, который свету берендеева царства в своей «весенней сказке» — «Снегурочке» противопоставил мрак Кащеева царства в «осенней сказочке».

«Золотой петушок» — последняя опера Римского-Корсакова и  одно  из

9

высших его достижений. В цикле сказок, начатом «Снегурочкой», это произведение ближе всего к «Сказке о царе Салтане» и «Кащею бессмертному». Но сатирические мотивы получают здесь ещё более яркое воплощение, «небылица в лицах» становится обличением деспотизма.  Для характеристики Додонова царства Римский-Корсаков не жалеет красок. Но сатира не исчерпывает содержания оперы. Образам Додона, мамки Амелфы, воеводы Полкана, царевичей Афрона и Гвидона противостоят фигуры Звездочёта и Шемаханской царицы. Действенная функция их довольно сложна. Царицу чаще всего считают олицетворением красоты, поэзии, искусства, для чего её партия, насыщенная ориентальными оборотами, дает основания. И всё же такая трактовка не раскрывает этот образ полностью. Опера Римского-Корсакова, как и все предыдущие сочинения композитора, примечательна глубинной связью с русским фольклором, в первую очередь с такими его разновидностями, как «скоморошины», «старины», песни, сказки, побасенки шуточного содержания, рассказывающие о невероятных, намеренно нелогичных событиях, переворачивающих привычные представления о жизни с ног на голову.

Заключение

Римский-Корсаков — гениальный национальный художник. В песне, сказке, былине — во всём, что создано художественным гением русского народа, познал он самую душу его и воспел её в своём творчестве. Разнообразны по содержанию многочисленные оперные, симфонические, вокальные произведения Римского-Корсакова. Но всех их, за небольшим исключением, характеризует крепкая, органическая связь с жизнью родной

10

страны. По особенности своего дарования и мироощущения Римский-Корсаков принадлежит к числу художников-оптимистов. Произведения его как бы излучают солнечный свет и тепло, подчёркивают гармоническое начало в жизни. Музыка, полная воздуха и красок живой природы, богата свежим и здоровым чувством, она передаёт многообразную картину мира. Принципы жанрово-эпического, сказочного симфонизма отразились в творчестве Глазунова, Лядова, Ипполитова-Иванова.

11

Список литературы

1. Римский-Корсаков Н. Летопись моей музыкальной жизни. — Восьмое издание. — М.: Музыка, 1980. 454 с. с нот., портрет.

2. 100 опер. Друскин Михаил Семёнович (составитель). Редактор Л. В. Соллертинская. Техн. Редактор Г. С. Мичурина. Корректор С. Н. Мурашева. 4-е издание. — Л.: Музыка, 1970. 624 с.

3. Русская музыкальная литература: Учеб. Пособие. Вып. 3. — Издание 7-е. — Л.: Музыка, 1983. — 344 с., ил. 2 с., ил.

4. 100 великих композиторов/ Автор-составитель Д. К. Самин — М.: Вече, 2002. — 624 с. (100 великих)

12

Содержание

Вступление…………………………………………………………………2

Основная часть……………………………………………………………..4

Заключение………………………………………………………………..10

Список литературы……………………………………………………….12