Анализ стихотворения А.С. Пушкина "Пророк"

основоположником современного русского литературного языка. Его литературное наследие богато, а  произведения объединяют людей всех возрастов, вероисповеданий, национальностей, переводятся на  десятки языков мира.  Великий русский поэт Александр Сергеевич Пушкин считается  АНАЛИЗ СТИХОТВОРЕНИЯ «ПРОРОК»  «Пророк» — стихотворение о поэте и поэзии, о назначении поэзии.  Тема стихотворения — поэт и поэзия — подразумевает проблему: в чем  заключается предназначение поэта и поэзии? Расшифровав поэтическую  аллегорию, можно прийти к выводу, что истинный поэт — это человек,  наделенный возможностью проникать в загадочные глубины окружающего  мира. Глазам его открыта тайна бытия, слух его необычайно чуток, язык его  лишен лжи, а цель его определена самим Богом: ...Глаголом жги сердца людей. Поэт призван своим вещим, пророческим словом будить сердца людей к  добру и благородным порывам. Таково высокое гуманистическое призвание  поэта и такова главная идея стихотворения «Пророк». А. С. Пушкин  мастерски воплощает свою идею в лаконичных и выразительных строках. Стихотворение написано ямбом, что придает ему чеканное и мужественное  звучание.  Большую роль здесь играет употребление старославянизмов (перстами,  зеницы, уста, виждь, внемли). Архаичная лексика придает стихотворению  особую торжественность и силу. Не случайны и частые повторы (половина строк стихотворения начинается с  союза «и»). Повторение нагнетает напряжение, связанное с муками  перерождения человека и пророка. И наконец, особую яркость происходящему придают неповторимые эпитеты:  (перстами) легкими, вещие (зеницы), (язык) празднословный и лукавый, (жало) мудрыя, (уста) замерзшие, (сердце) трепетное. Каждый из этих эпитетов несет определенную эмоциональную нагрузку: легкими — легкое прикосновение,  мягкое, осторожное; вещий — предвидящий будущее, пророческий;  празднословный и лукавый — коварный, хитрый; мудрыя (мудрый) —  обладающий большим умом, основанный на знании, опыте; трепетное —  взволнованное. Единство своеобразной идеи с оригинальным языковым  средством, выражающим эту идею, и создает то потрясающее впечатление,  которое производит на читателя стихотворение «Пророк». Нужно упомянуть, что стихотворение было написано в 1826 году, когда  уже свершилась казнь над друзьями поэта — декабристами и когда передовые люди России оказались в пустыне отчаяния, на перепутье веры в возможность  демократических перемен.   В этом стихотворении Пушкин обращается к библейской мифологии: вместо  поэта — пророк, вместо Аполлона — еврейский бог, вместо Музы —  серафим. Будущий поэт томится «духовной жаждою» «в пустыне  мрачной» — в косном, бездуховном человеческом обществе. Посланник  Бога — серафим преобразует всю природу человека, чтобы сделать из него  поэта­пророка. У человека открываются глаза: Отверзлись вещие зеницы, Как у испуганной орлицы. Теперь он видит то, что не может видеть обыкновенный человек, слышит  полет ангелов и рост травы. Серафим дает человеку вместо языка «жало  мудрыя змеи», вместо трепетного сердца «угль, пылающий огнем, во грудь  отверстую водвинул». Но этого преобразования недостаточно, чтобы стать  настоящим поэтом («Как труп в пустыне я лежал»), нужна еще высокая цель,  высокая идея, во имя которой творит поэт и которая оживляет, дает смысл,  содержание всему тому, что он так чутко видит и слышит. Эта цель образно  обозначена как «Бога глас, взывающий к пророку, как воля Бога,  наполняющая его душу и повелевающая ему жечь сердца людей своим  поэтическим словом — глаголом, показывая подлинную правду жизни: Восстань, пророк, и виждь, и внемли...» Все слова стихотворения в «Пророке» имеют существенный момент: это библейская символика и славянизмы. Почему? Да потому, что слишком  высоко было представление А. С. Пушкина о творческом даре и миссии поэта. И эта высота требовала сравнений с образами самыми возвышенными: Бог,  пророк, серафим. Эти слова торжественны и величавы. Прочитывая их,  человек настраивается на определенный лад, на определенную атмосферу.  И атмосфера эта «самого высокого напряжения». Тяжелую безысходность положения ощущает лирический герой стихотворения. С появлением  шестикрылого серафима начинается духовное перерождение человека: ...Моих зениц коснулся он. Отверзлись вещие зеницы, Как у испуганной орлицы. Моих ушей коснулся он, — И их наполнил шум и звон... Люди отвергают сверхзоркость и суперслух. Им открывается весь мир во всем его многообразии форм и звуков. Человек получает качества древнего и  величественного мира природы:                    ...Зоркость орлицы и мудрость  змеи. Более того, серафим избавляет заблудившегося в пустыне неверия человека  от его греховной сути:                   ...И вырвал грешный мой язык,                                                И празднословный и лукавый...  Очень важно, что очищение, освобождение от греха сопряжено с адскими  муками, со страданиями. Ибо только страдание может привести человека к  духовному воскрешению: И он мне грудь рассек мечом, И сердце трепетное вынул, И угль, пылающий огнем, Во грудь отверстую водвинул. Как труп в пустыне я лежал... Чтобы стать пророком, чтобы познать истину, нужно отрешиться, отстраниться от мук сердечного трепета, от страха, от всего того, что так присуще слабому духом человеку.  Наконец, лирический герой получает все необходимые качества пророка, но остается в бездействии, «как труп». В чем же причина? Разгадка проста. Ему не хватает главного — цели, которую знает только Всевышний.  «Глаголом жги сердца людей» — это как завет, исполненный поэтом.  Наверное, поэтому поэзия А. С. Пушкина точно озарена светом вечности и  мотивом жертвенности. Но принесенная жертва не напрасна. Энергия находит выход в повелительном «жги» последней строки. И пушкинские стихи жгут. Поэт выделяется из общей массы. Он выше ее. Поэт — избранник, но это  избранничество покупается муками творчества, благодаря которым поэт  становится пророком. Эта мысль развивается в стихотворении «Пророк», посвященном теме поэта и поэзии. Особенно сильно звучит мотив  избранничества. В стихотворении говорится о свойствах, которыми должен обладать поэт в  отличие от обыкновенного человека, чтобы достойно выполнить свою миссию.