История костюма 1920 – 1929
Золотые двадцатые - это чарльстон и джаз, стрижка под мальчика и красные губы, свободная любовь и сигареты, контроль над рождаемостью и короткие юбки, и, наконец, великая депрессия. Такими сохранились двадцатые в коллективной памяти. В действительности «сумасшедшие годы» продолжались только пять лет, с 1924 по 1929-й. Но в то время каждый год проживали как два.
После ужасов войны хотелось развлечений, и для удовлетворения потребности наверстать упущенное открывались невиданные возможности.
Технические достижения, такие как автомобили, бытовые приборы, телефон, радио и граммофон, делали жизнь легче и приятнее и вселяли веру в лучшее будущее. Для женщин открывалось множество новых дверей. После того как в войну многие из них занимали посты своих мужей, никто уже не ожидал, что они вновь удовольствуются выполнением незначительной работы. Женщины стремились овладеть более престижными профессиями, которые оплачивались лучше, чем работа по дому. А деньги расходовали по своему усмотрению. Прежде всего они тратили их на свой внешний вид. Иначе для чего же стоило зарабатывать?
Культ молодости - это изобретение 20-х годов, позднее 60-е переживали лишь обновленное возрождение. Тот, кто хотел идти в ногу со временем, должен был быть мобильным и беззаботным. Жили на пределе, обгоняли на автомобиле старые экипажи, заправлялись алкоголем как топливом, заглушали гложущие чувства голода или вины никотином и опиумом и танцевали до упада. Лучшего средства поддержания стройности не существовало. Ведь она должна была непременно быть худенькой, эта garfonne («женщина-мальчик») 20-х годов.
Мужчин катастрофически не хватало, женщины находились с ними в соотношении три к одному, в некоторых городах даже четыре к одному. Кто же в такой ситуации станет мечтать об идеале обеспеченной и потому беззаветно преданной жены и матери? Ведь лучше было изображать роковую женщину-вамп, в духе тех, что производили фурор в кино. И потому они пользовались косметикой, брились и опрыскивали себя духами так, будто все они были звездами экрана.
В остальном мальчишеский облик не предусматривал наличия признаков пола. Волосы можно коротко постричь, но куда делись грудь, живот и бедра? Конечно, спорт и всевозможные диеты входили в обязательную программу современной женщины, и новые эластичные корсеты делали плоским все, что прежний корсет когда-то подчеркивал.
Вскоре в моду вновь вошли мешковатые платья до икр, которые на бедрах подвязывались поясом или шарфом. Верхняя часть платья ниспадала на заниженную талию в виде блузона или джемпера.
Это было удобно, но не очень красиво. В 1925 году край платья еще прикрывал колени, а два года спустя он поднялся выше колен. Таким образом, сформировался силуэт, который мы связываем с 20-ми годами: простая рубашечка на тонких бретельках, а в ней - славная девушка.
Впервые в истории моды вечернее платье было столь же коротким, как и повседневное. А чтобы сделать привлекательным такое маленькое платье, нужно было пофантазировать. Выход был прост - создать иллюзию наготы. Использовались главным образом прозрачные ткани, на стратегически важных местах украшенные стеклярусом или шелковой бахромой, которые во время танца скрывали все то, что должны были скрывать.
На ногах светлые чулки, как вторая кожа, только красивее. Они были из натурального или искусственного шелка, как называли незадолго до этого изобретенную вискозу. Женское тело было представлено на всеобщее обозрение. Декольте как сзади, так и спереди доходило почти до талии.
Естественно возникал вопрос: а какое белье носить под таким платьем? Это мог быть «кремовый хлопчатобумажный комплект из лифа, делающего грудь плоской, корсета с переставляемыми бретельками, с отстроченным плоским передом, эластичными боковыми и задней частями, по бокам с застежками на крючки и четырьмя широкими резинками для чулок, кроме того, украшенная кружевами нижняя юбка из крепдешина».
Если платье превратилось в нечто эфемерное, то пальто должно было стать роскошным панцирем, который защитит от холода. Подобно тяжелому кимоно, оно драпировалось вокруг тела, и стильные женщины удерживали его запахнутым одной рукой. Иногда эту задачу выполняла лишь одна-единственная большая пуговица. Как минимум пышный шалевый воротник и широкие манжеты должны были быть из длинноворсового меха, а лучше, когда таким было все пальто.
Маленькие, тесно охватывающие голову шляпки все больше входили в моду, после того как из нее вышли не только настоящие, но и искусственные длинные волосы.
Обувь «сумасшедших лет» была рассчитана на танцы: она не должна была иметь глубоких вырезов, чтобы не слететь с ноги во время чарльстона и шимми, а на подъеме застегивалась на пуговицу. Каблук был средней высоты, очень устойчивый. Верхом экстравагантности была танцевальная обувь из той же ткани, что и выходное платье.
Те, кто не хотел или не мог быть «девочкой-подростком» или «джаз-беби», и в эти сумасшедшие годы предпочитали длинные платья. Это была в первую очередь Жанна Ланвен, которая пошла навстречу своим клиенткам и добилась стойкого успеха необыкновенно стильными платьями с облегающим верхом, заниженной талией и юбкой в форме колокола до икр. Они были богато украшены, поначалу цветами и лентами, позднее, под влиянием кубизма, геометрическими орнаментами.
В то время как мода вечерних нарядов определялась страстной любовью к танцам, в повседневной моде чувствовалось влияние спорта. Юбки едва достигали колен, слегка расклешенные или в складку.
В конце десятилетия линия талии в общем вернулась на свое естественное место, а юбки стали длиннее. Наступало более серьезное время, и это, конечно же, отразилось на моде.
В «черную пятницу», крах на бирже 25 октября 1929 года, закончилась короткая эра золотых двадцатых: деньги мгновенно обесценились, отчего бедные стали еще беднее, а многие богачи за одну ночь потеряли все свое состояние.
Мадемуазель Шанель
Коко Шанель понимала, что, если хочешь выиграть войну, нужна первоклассная униформа. А победить она хотела больше всего в жизни. Это видно уже по ее лицу, ставшему символом века, в котором французская писательница Колетт увидела маленького черного быка. Оружием в войне, которую она вела за освобождение женщины от мужской зависимости, были шик и ее стратегия чистого очарования.
Шанель любила мужчин, об этом свидетельствуют как коллекции ее моделей, так и многочисленные романы. Она никогда не забывала, что благодаря финансовой поддержке мужчин, точнее, ее первых любовников она смогла открыть свое дело; что именно из гардероба мужчин она позаимствовала идеи для своего сенсационного и живущего по сей день стереотипа - джерси и твид, пуговицы и кайма, как на униформе, кардиган без воротника и граненые прямоугольные флаконы для духов.
Шанель не была величайшим кутюрье своей эпохи (эту честь, вероятно, должны разделить между собой Мадлен Вионне и Кристобаль Валенсиага), но она стала величайшим творцом моды всех времен - маленький сильный генерал, который показал батальону модельеров, какого триумфа можно добиться благодаря стилю.
Стиль модельера - это всегда отклик на впечатления детства, своеобразная творческая месть. За творениями Диора или Сен-Лорана стоит фигура матери, преображенной в нечто сказочное в вечернем туалете, у Шанель роль этой архетипической музы играли кавалерийские офицеры и школьные подруги из состоятельных семей. То, что отличает Шанель от великих гомосексуальных модельеров и придает ее стилю современную остроту, это ее первостепенная задача: не стремление к женственности, а устойчивый социальный рост.
Среди множества ее остроумных высказываний о любви, жизни и моде есть и следующая аксиома: «Если ты рожден без крыльев, то не мешай им вырасти».
Летом 1913 года Шанель открыла бутик в Дёвиле, в 1915 году - в Биаррице. Ее туники из джерси, фланелевые блейзеры и прямые юбки стали «последним криком» на пляжных аллеях. Ее летние- платья из льна и первые костюмы: юбка до щиколоток, жакет Зд с матерчатым поясом, блуза, сочетающаяся с материалом подкладки, - позволили светским дамам испытать новое чувство, которое ударило им в головы, подобно шампанскому: ощущение молодости.
В 1918 году она расширила свое парижское предприятие. Она завоевала город ансамблем платье-пальто из бежевого джерси и вечерним платьем из черного кружева и тюля, расшитого бисером. Эти платья казались простыми, но были настоящим чудом портновского искусства. Работать и добиваться успеха Шанель научилась от монахинь.
В 1926 году Шанель создала вечернюю одежду для обновленной женщины: стройной и спортивной, с короткой прической, в юбке, в которой можно запрыгнуть на подножку трамвая и танцевать чарльстон.
Платье-футляр из черного крепдешина, которое американский «Vogue» за его демократичную функциональность назвал «фордом» моды. Этот «форд» существует и сегодня, всегда новый, на коктейлях и званых обедах по всему миру.
Во второй половине 30-х годов она устала. В результате мирового экономического кризиса доходы сократились, политический барометр в Европе предсказывал бурю, приближалась Вторая мировая война.
Шанель чувствовала, что мир вот-вот рухнет, и это был ее мир. В 1936 году бастующие работницы отстранили ее от работы в собственном ателье - оскорбление, которого королева-крестьянка, какой была она, перенести не могла. Предыдущим летом у нее на глазах на теннисном корте в «Ла Позе» ее возлюбленный, иллюстратор и художественный директор Поль Иррибе перенес инфаркт и вскоре после этого умер. Она чувствовала себя одинокой и преданной прессой, которая теперь предпочитала эксцентричный облик Скиапарелли. Когда Англия и Франция в ответ на вторжение Гитлера в Польшу в 1939 году объявили войну, она закрыла Дом Шанель и уволила всех своих служащих.
Из Лозанны она наблюдала триумф Кристиана Диора, который представил свою коллекцию в Нью-Йорке в 1947 году. Осиные талии, жесткие юбки и жакеты, женщина, похожая на семенящую конфету, - призраки, изгнанные ею в 20-х, возвращались. Модой опять управляли мужчины, именно их желание определяло силуэты, авторами которых были такие модельеры, как Диор, Баленсиага и Фат.
Французские и английские журналисты назвали коллекцию, которую она представила 5 февраля 1954 года в своем старом доме моделей на Рю-Камбон, «меланхолической ретроспективой» и «фиаско». 60-е годы во многом будут повторять 20-е, но только Шанель знала это в 1954 году. Однако американская пресса была на ее стороне, и два сезона спустя она выиграла эту битву. Ее новый костюм с золотыми пуговицами, украшенными львиными головами, хотела бы иметь каждая женщина, будь это оригинал или копия. Зрительно удлинявшие ноги туфли-лодочки с контрастными пяткой и носком, броши из разноцветного стекла и сумочки с цепочкой через плечо воспроизводили различные модные фирмы по всему свету, и даже в конце века они определяли понятие «аксессуары».
Консервативная революционерка, кокетливая моралистка, живущая инстинктом, она чувствовала как женщина и жила как мужчина: Коко Шанель олицетворяла собой парадокс самой сути «положения женщины» в XX веке, вплоть до такой мелкой детали, как сигарета, ее постоянный спутник - зависимость как символ независимости.
Облик десятилетия
Образ эпохи определяла прическа под мальчика. Тот, кто не был готов расстаться с косой, не мог соответствовать современному образу. Так как большинство мужчин были против короткой стрижки, многие женщины лгали им, что опалили свои волосы над керосиновой лампой, свечой или печкой.
В 20-е годы короткая стрижка приобрела всеобщую популярность, с челкой и без нее, гладкая или волнистая. Дополняли ее подведенные темным карандашом глаза и ярко-красный рот с четко очерченным изгибом. Подкрашивать губы или подправлять цвет лица с помощью компактной пудры на виду у широкой публики считалось совершенно неприличным - и именно поэтому необыкновенно шикарным. Грим любили накладывать потолще. «Мальчики» противопоставляли обнаженному телу «одетое» лицо.
Внешний вид задумывался как провокация. Румяна наносили как круглое пятно, вошедший в 1925 году в моду цветной лак окончательно лишил ногти их естественного вида, брови беспощадно выщипывались и подрисовывались и представляли собой черную линию с опущенным концом. Блондинки предпочитали вызывающе зеленые или голубые тени для век, брюнетки выбирали коричневые или черные. Все пытались подрисовать себе миндалевидные глаза загадочной глубины. Русские эмигрантки привезли с собой в Париж тайну «отделки бисером»: на кончиках ресниц из воскообразного вещества насаживалась маленькая «бисерина». В сравнении с этим наклеивание искусственных ресниц, которое также имело место, было просто детской игрой. Но самым крупным достижением стала водостойкая тушь для ресниц, которую создала Элизабет Арден, открыв в 1921 году косметический салон в Париже. Осененные черным глаза красоток в парижских джаз-клубах настолько понравились американке, которая до этого пропагандировала естественные розовые тона, что она экспериментировала со своей горничной до тех пор, пока не скопировала этот греховный взгляд, отчего девушка разразилась слезами и произведение искусства размазалось.
После Всемирной выставки декоративного искусства в Париже в 1925 году американский журнал мод «Vogue» писал: «Французы овладели секретом привлекательности, и парижские сестры должны стать для нас образцом шарма».
И неудивительно, что загорелый цвет лица Коко Шанель быстро снискал подражателей. В своей нетрадиционной манере она быстро покончила с представлением о том, что «изящные дамы» должны быть белее снега. По ее мнению, только бедняки, которые день и ночь работали в закрытых помещениях, оставались бледными; те, кому это было доступно, ездили на светские морские курорты и возвращались оттуда загоревшими. Жан Пату учел это и выпустил в 1924 году первое масло для загара; Шанель последовала за ним с аналогичной продукцией в 1928 году.
© ООО «Знанио»
С вами с 2009 года.