К урокам по изучению своего родословия

Что досталось Вике в наследство «Рученьки, ніженьки, лагідні очі, спокійної ночі! Спати пора…» ­ эта колыбельная из телепередачи «На добраніч, діти!» до сих пор сопровождает Вику, напоминая о самой счастливой   поре   –   ее   добром   детстве,   которое,   как   и   у   большинства   детей   периода «застойного   социализма»,   прошло   беззаботно   под   музыку   Аллы   Пугачевой,   группы «Земляне»  и   скучные   выступления  по  телевизору  «генсека»   Коммунистической   партии Советского Союза Леонида Брежнева. Родилась она в маленьком украинском поселке.  За три года до ее появления на свет родители познакомились в воинской части Тамбовской области. А спустя пару лет своей службы в армии отец предложил маме выйти за него замуж и увез ее за тридевять земель на Донбасс. Так слились воедино две социальные прослойки общества – крестьяне и потомственная интеллигенция, две национальности – украинская и русская. Об отцовых предках маленькой Вике почти ничего не рассказывали. Только сохранился в ее памяти  образ родственников, почему­то не находивших себе ни в чем покоя, кроме тяжелого физического труда и получаемой за него зарплаты. «Птица счастья завтрашнего дня», ­ как пелось в эстрадных песнях, – «прилетала к отцу и деду, крыльями звеня», и усаживалась на их плечи, тогда, как они в хмеле под хриплое стенание популярного Владимира Высоцкого на магнитофоне «Весна» сполна оттягивались после рабочей смены в домино с такими же «трудягами», как и они сами. Обманутые светлым призраком коммунизма, они продолжали   искать свое счастье там, где оно никогда не обитало. Материнская линия заинтересовала Вику сильнее, поскольку и сведений о ней нашлось больше. Часть ее рода составляли потомственные помещики, часть – зажиточные крестьяне,   содержавшие   мельницу   и   торговую   лавку.     Всех   их   во   времена   нэпа «раскулачили», отобрав заработанное честным трудом имущество. Несмотря на варварское отношение   со   стороны   советской   власти,   их   дети   решили   не   эмигрировать   за  пределы Родины,   а  перестроиться   и  преуспевать  на  ее   территории   независимо   от  политических событий и сменившегося экономического строя. Одна из дочерей удачно защитила ученую степень   и   получила   доктора   медицинских   наук.   Первый   из   сыновей   всерьез   увлекся военным искусством. Впоследствии его хобби переросло в карьеру генерала. Второй сын чувствовал себя комфортно в белом халате хирурга. Родная бабушка Надя стремилась выучиться на переводчика немецкого языка. До начала Великой отечественной войны она успела поступить в Ленинградский университет и окончить два курса. После возвращения с фронта  Надежде  Михайловне  пришлось  работать  в деревенской  школе  учительницей  и неизменно слышать к себе обращение учеников и их родителей по имени и отчеству до последних дней жизни. Корни семьи Иволгиных, очевидно, следует искать в многодетной православной семье, где муж и жена жили долго и счастливо, а совет да любовь навечно воцарились в ней, поскольку шестеро детей еще долго вспоминали о доброй атмосфере в родительской избе, где ни скандалам, ни разводу не уступали на йоту места. Дед (их отец), похоронив свою «любушку», на месте ее смерти под размашистою грушею тосковал все дни напролет,   делясь   горем   с   внучкою.   Внучкою   была   ее   мать.   Она   росла   спокойным   и болезненным ребенком, с развитым воображением. Сама не понимая, по какой причине, с пяти лет от роду, она носила невидимое платье с длинным шлейфом и представляла себя барыней,   а   когда   в   чем­то   клялась   перед   доверенными   соседскими   мальчишками   и девчонками, то обязательно давала им «честное божинское» слово. О благородной крови намекали ей также и крестьяне из деревни, где она выросла. «Эта девочка не из простой семьи» ­ говорили они, глядя ей вслед, а также внимательно изучая ее жесты и походку. Ведь  маленькая  барыня  владела  в   совершенстве  хорошими   манерами,   хотя  ее  тому  не учили даже няньки. Собирая эти скудные сведения о прародителях, подробно анализируя все мелочи, со временем Вике стало понятным, почему в ней одновременно переплелись и тяга к наукам, и поиск «возвышенного», и жгучая страсть к изучению иностранных языков, и   желание   открыть   собственное   дело.   Ведь   по   крови   ей   передалось   самое   дорогое   ­ духовное наследие, накопленное мудрыми предками,  без которого ее жизнь  оказалась бы совершенно пустой и бессмысленной.