Мохандас Карамчанд Ганди

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Реферат по истории на тему:

Мохандас Карамчанд Ганди

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Содержание

1.     Введение……………………………………………………………..2 с.

2.     Социально-экономическое и политическое положение Индии…3 с.

3.     Общеиндийские кампании гражданского неповиновения……...16 с.

4.     Заключение…………………………………………………………20 с.

5.     Список литературы………………………………………………..22 с.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Введение.

          Южная Азия в настоящее время представляет собой политико-географический регион, включающий в себя Индию, Пакистан, Бангладеш, Шри–Ланку, Бутан и Мальдивские острова. Единая культурно-цивилизованная основа и общая история являются мощным цементирующим началом в развитии взаимоотношений стран региона.

          В прошлом государства Южной Азии были колониями или полуколониями Великобритании и, связываемые узами национально-освободительного движения, совместными усилиями продвигались к независимости, которая была достигнута основными странами региона к 1947 г. Индия, Пакистан и Бангладеш представляли собой территорию единой Британской Индии.

          Шри-Ланка (до 1972 г. Цейлон) являлась самостоятельной британской королевской колонией, Непал представлял контролируемую англичанами территорию, Бутан и Мальдивы также находились в разной степени зависимости от метрополии.

          Эпицентром общественно-политической жизни Индостана в конце ХIХ – первой половине ХХ в. была Британская Индия, занимавшая большую часть территории южно-азиатского региона.

          Цель: показать процесс становления М. Ганди как политического лидера и руководителя  национально-освободительного движения Индии.

          Задачи: - рассмотреть социально-экономическое и политическое положение Индии к началу новейшего времени.

- показать деятельность М. Ганди как идеолога освободительного движения.

- освятить историческое значение его деятельности.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Социально-экономическое и политическое положение Индии.

 

          К началу ХХ столетия Британская Индия представляла собой страну с достаточно развитыми государственно-политическим механизмом и партийно-политической системой. Здесь сложились основы централизованного колониально-буржуазного аппарата управления, включая государственную бюрократию.

          Экономическое развитие Британской Индии было подчинено интересам метрополии, превратившей страну, в источник сырья и рынок сбыта британских товаров.

          Основными объектами английских капиталовложений были железные дороги, ирригационное строительство, плантационное хозяйство, строительство предприятий фабрично-заводской и горнодобывающей промышленности.

          Развитие капиталистического уклада в рамках многоукладной индийской экономики происходило неравномерно: в эпицентрах преобразовательной деятельности англичан, ограниченных преимущественно районами Калькутты, Бомбея и Мадраса, позднее Дели, шло складывание промышленных и сельскохозяйственных зон, основанных на буржуазно-капиталистических формах хозяйствования и эксплуатации; в центральных районах Декана, в северных и северо-восточных областях господствовали традиционные докапиталистические формы производственных отношений и организации ремесла и сельского хозяйства. Финансовые поступления в казну колониально-административного аппарата осуществлялись на этих территориях не за счет интенсификации производства, а на основе усиления эксплуатации непосредственных производителей с помощью внеэкономических методов принуждения.

          В начале ХХ в. Британская Индия представляла собой аграрно-сырьевой придаток метрополии с многоукладной и диспропорциональной экономикой, в рамках которой сосуществовали и переплетались между собой традиционные архаичные социально-экономические институты и современные типы организации производства, связанные с разными этапами становления капитализма.

          Процесс формирования партийной системы, отразившей рост национального индийского капитала, происходил в условиях колониально-автократической государственности. Первые общественно-политические организации, отражавшие интересы местных капитализирующих слоев, стали возникать в наиболее развитых районах еще в ХIХ веке.

          Важнейшим событием политической истории Индии колониального периода стало создание в 1885 г. первой общеиндийской буржуазно-националистической организации – Индийского Национального Конгресса (ИНК), объединившего существовавшие в различных районах Индии общественно-политические ассоциации, представлявшие интересы национального предпринимательства и интеллектуальной элиты индийского колониального общества. Социальная база Конгресса постепенно расширялась как за счет подключения новых слоев индийского общества к его поддержке, так и в результате распространения его активности на отдаленные периферийные районы.

          Открытость Конгресса по отношению ко всем социальным, кастовым и этноконфессиональным слоям превращала его из организации, обратившей интересы узкой прослойки формирующейся национальной буржуазии, в широкое объединение, представлявшее собой своеобразный социальный конгломерат. Это создавало предпосылки для соединения в рамках единого национально-освободительного движения деятельности буржуазных националистов и местных антиколониальных выступлений, отражавших как современные, так и традиционные формы социально-политического протеста. Деятельность Конгресса как партии буржуазно-националистического типа со временем стала перерастать в деятельность его как движения, призванного сплотить вокруг себя общеиндийские национальные силы вне зависимости от социально-кастовой и этноконфессиональной принадлежности. Фактором, сблизившим различные социальные группы в рамках поддержки ИНК, стала оппозиция колониальному режиму, что позволяла Конгрессу по мере абсорбировать или объединять вокруг себя создаваемые в стране организации любого типа – этнического, профессионального, кастового, просветительского и т.д.

          Созданный как оппозиционная организация колониальному режиму, ИНК в своей организационной структуре и практической деятельности имитировал партии в метрополии и способствовал привитию на индийскую почву британских институтов и норм политической жизни.

          Ориентация на политическую культуру метрополии предопределила в Конгрессе лидеров умеренного толка, выдвигавших на передний план его деятельности принципы национального и социального согласия, компромисс в отношениях с властями, конституционность и поэтапность реформ, либерализацию общественно-политической жизни.

          К началу ХХ в. в деятельности ИНК отчетливо обозначились два направления – либеральное и радикальное. Различия между так называемыми «умеренными» и «крайними» вытекали из неодинаковой трактовки задач национально-освободительного движения. В 1908 г. на съезде в Сурате произошел раскол. Руководство Конгрессом осталось в руках «умеренных». В 1912 г. был принят устав Конгресса, который провозглашался в качестве официальной цели национального движения достижения Индией самоуправления в рамках Британской империи конституционными средствами. ИНК возник как общеиндийская организация, отражавшая интересы не только различных социальных, но и этноконфиссиональных и кастовых групп. Однако процесс кристаллизации общенациональных политических интересов столкнулся с целым рядом объективно существовавших сдерживающих факторов.

          Вовлечение Индии вслед за метрополией в Первую мировую войну обозначило новый этап в политической жизни Индостана. Обогащение индийских предпринимательских слоев в результате размещения английских военных заказов на местных предприятиях, усиление роли Индии в рамках Британской империи в связи с участием в войне, как непосредственным, так и косвенным, укрепила уверенность политической элиты колониального общества добиться самоуправления конституционными методами[1].

           В 1919 г. английским парламентом был принят Закон об управлении Индии, известный под названием реформы Монтегю – Челмсфорда. Законом предусматривалось расширение состава избирателей в центральное (2% взрослого населения) и провинциальные (3% взрослого населения) законодательные собрания.

          В нижней и верхней (Государственный Совет) палатах центрального и провинциальных Законодательных собраний создавалось прочное выборное большинство. Индийцам предоставлялись места в исполнительных советах при вице-короле и губернаторах провинций. Положение реформы о порядке выборов в Законодательное собрание предусматривало раздельное голосование индусов и мусульман и предоставляло последним определенные привилегии: им гарантировалось 30% мест в Законодательном собрании в провинциях, где мусульмане составляли меньшинство среди избирателей и более половины мест там, где они составляли большинство. Традиционная для англичан политика противопоставления индусов и мусульман получила свое законодательное закрепление.

          При всей своей ограниченности реформа была шагом вперед в процессе становления основ конституционной государственности. Реформа привела к ослаблению контроля колониального государства над политической жизнью в провинциях в результате разграничения сфер деятельности центральной власти и ее региональных подразделений. Провинции получили возможность осуществлять управление и проводить социально-экономические мероприятия в рамках своей юрисдикции.

          Введение системы государственного управления в провинциях изменяло характер государственной власти в Индии. На смену полной автократии пришла такая структура власти, в которой ранее неограниченная власть вице-короля и губернаторов провинций стала сочетаться с выборным началом и ограниченной ответственностью министров-индийцев перед Законодательными собраниями. Реформа ускорила становление политического сознания той части индийского общества, которая участвовала в общественной деятельности и подготовила более широкие конституционные мероприятия для создания политико-правовых основ передачи в дальнейшем власти индийской стороне.

           Вместе с тем наряду с политическим маневрированием и рядом важных уступок британская сторона приняла и ряд открыто репрессивных акций против участников национально-освободительного движения. В 1919 г. был издан Закон Роулетта об антиправительственной деятельности в Индии, предусматривавший, в частности, право вице-короля и губернаторов арестовывать и ссылать без суда активистов антибританских манифестаций.

          Политические силы Индии по-разному реагировали на Закон об управлении Индией. Федерация либералов и Мусульманская Лига в целом одобрили реформу. ИНК же выразил неудовлетворение ее половинчатостью и потребовал создания ответственного правительства в Индии в соответствии с принципами самоуправления. Для руководства Конгресса все яснее становилась необходимость подключения к его деятельности самых широких слоев населения.  

          К началу 20-х гг. произошло расширение спектра политической активности индийского общества за счет усиления деятельности мелкобуржуазных экстремистских групп и появления организаций коммунистического типа первые революционные полулегальные организации и тайные общества, ставшие на позиции политического террора, начали появляться в Индии еще в начале ХХ в. Эпицентрами террористической деятельности стали Бенгалия, Махараштра и Пенджаб.

          Радикальное мелкобуржуазное направление в индийском национально-освободительном движении формировалось тоже в начале ХХ века. Оно развивалось не только в самой Индии, но и за ее пределами. В Европе, а затем и в США возникли революционные эмигрантские организации. В 1914-1916 гг. значительная часть индийских революционных эмигрантов возвратилась на родину для налаживания контактов с местными подпольными организациями и подготовки восстания.

          Лидером, сумевшим превратить ИНК в массовую партию, стал Мохандас Карамчанд Ганди (1869-1948). В 1915 г. Ганди возвратился в Индию из Южной Африки, где он, занимаясь адвокатской практикой, возглавил движение против дискриминации индийцев методами ненасильственного сопротивления. К моменту возвращения у Ганди был накоплен большой опыт практической деятельности и разработаны формы и методы антиколониальной борьбы.

          Послевоенное национально-освободительное и политическое движение в Индии проходило под определяющим влиянием Ганди и гандизма, который стал с 1928 г. официальной идеологией Индийского национального конгресса. В сентябре 1920 г. на чрезвычайном съезде ИНК в Калькутте была принята предложенная Ганди программа несотрудничества, а проходивший в декабре того же года очередной съезд в Нагпуре закрепил победу Ганди.

          Гандизм – совокупность политических, морально-этических и философских концепций, выдвинутых М.К. Ганди в ходе национально-освободительной борьбы индийского народа, - не только явление, неразрывно связанное в национальном сознании индийцев с многолетней борьбой за независимость против британского империалистического господства. Гандизм – фактор, присутствующий в сегодняшней идейно-политической и классовой борьбе. Он используется как средство влияния на массы, к которому прибегают почти все политические партии современной Индии[2].

          Гандизм корнями своими уходит в глубокие народные традиции Индии, а социальные идеалы гандизма носят во многом крестьянский, мелкобуржуазный характер. Важнейшими чертами гандизма, вытекающими из его тесной связи с главным образом крестьянскими традициями индийского общества, являются его социальный идеал – сарводайя, т.е. общество всеобщего благоденствия, и метод его достижения – сатьяграха, т.е. ненасильственная борьба.

          Социальный идеал Ганди – мелкобуржуазная, крестьянская утопия, утверждение царства божия на земле. Установление социальной справедливости рисуется Ганди как возврат к «золотому веку» замкнутых самодовлеющих крестьянских общин, как неприятие ненавистной ему «европейской», машинной цивилизации, враждебных патриархальной деревне рыночных экономических связей, обрекающих крестьянско-ремесленную общину на разложение и гибель.

          Гандистская доктрина «общества всеобщего благоденствия» - сарводайя, это прежде всего неизбывная тоска задавленных чужеземным властителем и собственными феодалами, торговцами и ростовщиками крестьянина и деревенского ремесленника, городского бедняка и простого служилого человека по тому обществу, полному якобы справедливых человеческих отношений, которое столь красочно, заманчиво, глубоко и проникновенно описывается в священных книгах индуизма.

          Но вместе с тем сарводайя – это вполне закономерный, честный протест против капиталистического уклада, протест с позиций социальных слоев, еще не видящих подлинных, научно обоснованных путей справедливого преобразования общества, ищущих, но не находящих выхода из невыносимых социальных и материальных условий, в которых они живут. Этот протест отражает боль десятков миллионов людей, придавленных гнетом кастового строя, тяжелой помещичьей и ростовщической кабалой, людей, которые не осознали своего положения и потому еще не понимают, что выход из него лежит на пути установления прочного союза с революционным рабочим классом, порожденным ненавистной «европейской», капиталистической цивилизацией. Неизбежность и прогрессивность этой цивилизации в сравнении со всеми предшествующими ей обществами гандизм отрицает. Он обрекает индийских крестьян и ремесленников на горестные воспоминания о безвозвратно ушедших и заведомо идеализированных примитивных формах общественной жизни.

          Однако при всей утопичности и архаичности гандистский идеал сарводайи объективно играл положительную роль в индийском национально-освободительном движении. Он воодушевлял широкие слои крестьянского и городского населения верой в то, что борьба за независимость против чужеземного британского господства – их кровное дело, потому что это одновременно и борьба за утверждение социальной справедливости, за новое общество, основанное на принципах, осуществления которых они жаждали. Конечно, Ганди не для обмана, не для приманки народных масс, а честно и искренне связывал воедино борьбу против колонизаторов с достижением сарводайи.

          Достижение Индией независимости и устранение империалистического господства над ней – громадное завоевание индийского народа, оно связано с именем Ганди, справедливо пользующимся величайшим уважением. Но независимость, завоеванная индийским народом в 1947 г., не привела к сарводайе, не дала трудовому люду Индии возможности установить общество социальной справедливости.

          Метод ненасильственного сопротивления колониальному угнетению, основан на глубочайшей традиции Индии, на психологии индийского крестьянства. Тактический метод борьбы, так же как и социальный идеал Ганди, отличаются сочетанием величайшего терпения и протеста, консерватизма и стихийной революционности – чертами, характерными для веками воспитанного в фанатическом, религиозном мировоззрении индийского крестьянства.

          Эти черты гандизма нашли выражение в доктрине свадеши. Три аспекта свадеши – религиозный, политический и экономический – проникнуты идеями сохранения унаследованных от истории институтов и обычаев при постоянном ненасильственном преобразовании их путем наполнения новым содержанием. Здесь глубокая неудовлетворенность настоящим и вера в незыблемость прошлого, неприятие иных перспектив, кроме возврата к прошлому и одновременно боязнь радикальных изменений. Все это представляет собой классические черты массовой психологии крестьянства в условиях все еще большой силы пережитков традиционного общества, не столько, правда, в реальной экономической жизни, сколько в сознании рядового индийца.

          Верность национальным, культурно-историческим и религиозным традициям, умение черпать в них призывы, лозунги, воспоминания и образы, близкие крестьянину и ремесленнику, способность поставить их духовную жизнь в прямую и убедительную связь с потребностями независимого развития страны и преобразования общества так, как это понимают десятки миллионов простых людей, составляют отличительную и сильную сторону гандизма как идеологии и политической практики. В этой верности народным традициям и представлениям о справедливой жизни секрет огромного влияния идей и самой личности Ганди на индийский народ.

          Отмеченные обстоятельства дают основание для того, чтобы характеризовать гандизм как глубоко национальную и по своей природе преимущественно мелкобуржуазную идеологию. Такое понимание гандизма отнюдь не умаляет достижений марксистских исследователей этой проблемы, которые показывают теснейшую связь гандизма с интересами индийской национальной буржуазии и эффективное использование последней для своих классовых целей этой идеологии. Речь идет о том, что связь между национальной буржуазией и гандизмом была более сложной, чем это обычно утверждалось.

           Индийская национальная буржуазия не взяла бы на свое вооружение идеологию гандизма, не использовала бы ее до конца, если бы она не отвечала ее коренным классовым, политическим интересам, заключавшимся в устранении британского политического господства и установлении собственной власти мирным путем, при опоре на массовое движение, руководимое Ганди, при использовании этого движения как в общенациональных, так прежде всего в своих классовых целях. Гандизм и национальную буржуазию сближало многое, - не только общенациональные антиколониальные задачи борьбы за государственную независимость Индии, но и та классовая общность, которая, естественно, существует между буржуазной и мелкобуржуазной идеологией и которая в конечном счете определяет объективно буржуазный характер утопического «крестьянского социализма» в стране, идущей по капиталистическому пути развития.

          Конечно, гандистский идеал ненасилия, прочно связанный с религиозными воззрениями крестьянства, способствовал развертыванию массовой освободительной борьбы, привлечению крестьянства и мелкой городской буржуазии на сторону национальной буржуазии. Она нашла в принципе ненасилия средство, позволяющее использовать народные массы против колонизаторов, заставив их покинуть Индию, и в тоже время сохранить свой классовый контроль над народом. Нельзя забывать и о том, что мелкобуржуазные черты в идеологии и деятельности Ганди – мыслителя и политика – оказались в значительной мере затушеванными его политическим единством с буржуазным Индийским национальным конгрессом и длительным пребыванием в нем в качестве общепризнанного лидера.

          Сочетание мыслителя-утописта, корнями уходящего в индийскую деревню, и трезвого дальновидного политика, объективно действовавшего в интересах национальной буржуазии, которая закономерно выступала носительницей общенациональных устремлений, не способствовало полному и последовательному выявлению крестьянских черт в идеологии Ганди. Это сочетание нередко приводило Ганди к компромиссам, за которыми отчетливо просматриваются противоречия, свойственные различным классам и социальным группам, участвовавшим в общенациональной, антиимпериалистической борьбе. Вот почему не следует сводить гандизм лишь к объективному выражению интересов национальной буржуазии в индийском освободительном движении. Он шире этого в нем много моментов, противоречащих такой оценке. Гандизм порожден сложной совокупностью явлений и социальных сил индийского национально-освободительного движения. В нем воплотились не только общие интересы, но и их различия и противоречия. Гандизм был явлением национальной жизни крестьянской страны и потому он не мог не отразить в своеобразной форме стихийных стремлений индийского труженика к социальной справедливости, выходящей за рамки классовых интересов буржуазии.

          Не учитывая этой черты гандизма, нельзя понять во всей полноте исторической роли Ганди, обусловленной его необычайной близостью к индийскому народу. В этой близости – секрет его влияния. Даже будучи в тесном идейно-политическом союзе с буржуазными деятелями, Ганди всегда искренне стремился поддерживать близость с народными массами. Более того, его ведущее положение и его особая роль в Индийском национальном конгрессе определялась именно этой близостью с народом.

          Ганди и гандизм были крепким связующим звеном между национальной буржуазией и широкими крестьянскими массами. Ганди так же был свойствен односторонний подход к формам массовой борьбы: единственной, универсальной формой ее он провозглашал ненасильственное сопротивление колонизаторам и расистам. Многие из его оппонентов еа отдельных этапах освободительного движения Индии склонны были столь же решительно и односторонне отрицать положительное значение этих ненасильственных форм борьбы. Ненасилие нередко рассматривалось ими как пассивность, граничащая с примирением с реакцией и колониализмом. Критика оппонентов строилась на принципиальном отрицании массового ненасильственного сопротивления, как философского кредо Ганди, что вполне понятно и правильно, но такое огульное отрицание они распространяли и на метод политической борьбы против империализма, что явно неправильно.

          Нельзя не видеть, что гандистское ненасилие в отношении колонизаторов и расистов весьма противоречиво. Активный протест в нем сочетался с терпимостью к противнику. Именно в таком сочетании ненасилия для Ганди – единственно приемлемая и возможная форма сопротивления колониально-расистскому гнету. В гандистском ненасилии есть чисто метафизическая сторона, связанная с религиозным догматизмом, с аскетическим подходом к жизни. Но в ненасилии Ганди, несомненно, имеется и вполне реалистическая идея тактического использования мирных форм массовой и индивидуальной антиимпериалистической, антирасистской и, что реже, антифеодальной борьбы.

          Заслуги Ганди в разработке и практическом претворении в жизнь своеобразных форм и методов борьбы мирными средствами против колонизаторов неоспоримы.  Ганди вывел ахимсу (ненасилие) из сферы лишь индивидуальных действий, сделал ее средством длительной и целенаправленной массовой борьбы и связал с антиимпериалистическими и социальными требованиями народных масс. Он разработал методику массовых ненасильственных действий, носящих характер наступательной всенародной акции против установленных колонизаторами порядков и законности, против конституции, навязанной ими покоренной стране и угнетенному народу, против тиранической деспотии чужеземных властителей. Массовые ненасильственные кампании, проводившиеся в 20-40-е года под руководством Ганди против британского империализма, требовали от их участников большого мужества и ставили колонизаторов в крайне затруднительное положение. Эти кампании быстро революционизировали обстановку во всей Индии.

          Нельзя не признать, что Ганди был блестящим мастером массового ненасильственного движения, в совершенстве знавшим, когда его следует начинать, когда призывы о ненасильственном движении будут действительно поддержаны всей страной, а участники его будут исчисляться десятками миллионов простых людей. Отмечая качества Ганди как вождя и организатора освободительного движения в специфически индийских формах, нужно указать и на то, что никто в Индии лучше Ганди не понимал так же, когда массовое ненасильственное движение нужно кончать, чтобы оно не превратилось в свою противоположность, а в конечном счете в социальную революцию против господствующих классов и иностранных поработителей. Отсюда следует, что Ганди никогда не использовал, да и не мог использовать, до конца всех революционных возможностей массового ненасильственного сопротивления. По вполне понятным причинам эти возможности замалчивались Ганди и тогдашним руководством Национального конгресса. Ведь они представляли собой первую ступень массовой национально-освободительной борьбы, где вызревают элементы революционного кризиса, который перерастает постепенно в непосредственную революционную ситуацию, делающую возможным массовое и победоносное народное восстание против колонизаторов.

          Говоря об отношении Ганди к национальной буржуазии, следует помнить и об особенностях того исторического периода, в течении которого они тесно сотрудничали. Ганди стал идейным вождем Индийского национального конгресса, а Конгресс был организатором и исполнителем замыслов Ганди, прежде всего массовых ненасильственных кампаний под его руководством. Это было время, когда существовала объективная необходимость блока всех антиимпериалистических сил, включая и национальную буржуазию. Характерная черта этого периода – наличие общенационального антиимпериалистического фронта, который влиял не только на отношения между различными, в том числе и противоположными классами, сближая их на почве общих задач борьбы против колониального господства, но и в какой то мере на довольно длительный период определял политическую линию борьбы этих классов.

          Ганди был тесно связан с национальной буржуазией, которая стояла во главе национально-освободительного движения. Идея достижения полной политической независимости, выдвинутая Национальным конгрессом, и на этой основе его призыв к непримиримой борьбе с колонизаторами сближали буржуазию со всей нацией. Именно эта общность интересов привела к тридцатилетнему политическому союзу между, по существу мелкобуржуазным демократом и утопистом Ганди и буржуазными руководителями Национального конгресса, стремившимися устранить иностранных властителей, чтобы овладеть всей полнотой государственной власти.

          Обе стороны – Ганди и Национальный конгресс – сознавали временный, хотя и длительный характер совпадения их интересов и обе стороны, конечно нуждались друг в друге. Конгресс получил в лице Ганди популярного национального вождя, блестящего тактика, в высшей степени волевого деятеля, способного сплотить вокруг себя активное, энергичное, молодое поколение борцов и опираясь на них всколыхнуть и повести за собой десятки миллионов обездоленных людей. Ганди получил в лице Конгресса сильную и опытную политическую организацию, равной которой не было в Индии. Не будем касаться истории взаимоотношений Ганди и Национального конгресса. Отметим лишь, что уже в последний период борьбы с английским империализмом, когда цель, ради которой шла борьба, - политическая независимость – стала осязаемой, началось серьезное, драматическое обострение противоречий, которые в скрытой форме, конечно, существовали всегда.

          Достигнув власти, многие конгрессисты забыли демократические, гуманистические идеалы Ганди. Он выполнил свою миссию, успешно завершив многолетнюю борьбу за политическую независимость, во главе которой стоял.

          Ганди видел в перспективе новую фазу борьбы. Он помышлял о кампаниях ненасильственного действия за осуществление более широких социальных идеалов. Он был глубоко разочарован результатами многолетних усилий – разделом Индии и взрывом индусско-мусульманской розни, сопровождавшимся массовым кровопролитием. Вслед за завоеванием политической независимости Ганди правомерно выдвигал задачу борьбы за независимость «экономическую, социальную и моральную», т.е. за осуществление принципов социальной справедливости, за торжество сарводайи.

          Заслуживает внимания отношение Ганди к кастовому строю, влияние которого и по сей день весьма значительно. Взгляды Ганди на кастовый строй и проблему неприкасаемых складывались, с одной стороны, под влиянием стихийного крестьянского догматизма, симпатий Ганди к простым людям и глубоко осознанной необходимости вовлечь возможно более широкие слои населения в антиимпериалистическую борьбу. С другой стороны, на эти взгляды оказывал давление известный консерватизм мышления Ганди, его связанность религиозными традициями, его реформистская теория общественной эволюции.

          Ганди отвергает дух неравенства и превосходства, которым проникнуты кастовые обычаи, он не приемлет множественности каст, с характерными для них замкнутостью, запретом межкастового общения. Эти обычаи Ганди критикует, считая идеальной формой организации общества древнюю систему четырех варн. Он убежден, что место человека в обществе в значительной мере предопределено его наследственными способностями. И на основных социологических взглядах Ганди отражается эта внеисторическая ненаучная концепция варн. Она подменяет анализ общественных рассуждений о наследственности, которая также становится основой гандистской теории опеки и патернализма, согласно которой помещики существуют для того, чтобы быть отцами крестьян, а капиталисты обладают незаменимыми дарования хозяйственного управления, так что рабочие, самой природой предназначенные для физического труда, разумеется, не могут претендовать на то, чтобы управлять хозяйством.

          По вопросу о неприкасаемых Ганди более последователен. Он справедливо считал институт неприкасаемости позором Индии. Отдал много сил для борьбы за юридическое равноправие почти трети населения страны. Благородная демократическая позиция Ганди в этом вопросе заметно повлияла на общественное мнение Индии, способствовала законодательное провозглашению гражданских прав неприкасаемых и активизации усилий, направленных на улучшение невыносимых условий их жизни.

          Какой бы мелкобуржуазной, крестьянской и потому непоследовательной не представлялась идея общества «социальной справедливости», открытая и развернутая борьба за него даже специфически гандистскими методами после достижения страной политической независимости явилась бы крупным шагом вперед. Но на ее пути стала буржуазно-капиталистическая элита, против которой Ганди нередко ополчался со всей силой своей воли и выдающегося интеллекта, но против которой он не поднял, да и вряд ли смог бы поднять массовое движение.

          Ганди продолжал традиции тех первых утопистов, которым торжество абстрактных идеалов справедливости представляется в виде возврата к «золотому» веку. Сарводайя, или общество благоденствия всех, как рисует Ганди, - идеализированное изображение индийской крестьянской общины с ее замкнутой, самодовлеющей  экономикой, соединением ремесла и земледелия, крайне примитивными орудиями труда. Это община, которая никогда не избавляла общинника от угнетения со стороны азиатского деспота, завоевателя или феодализирующейся родоплеменной верхушки, которая всегда была основана на жестоких законах кастового строя и которая веками изолировала страну и ее народ от внешнего мира.

          Гандистская сарводайя – это результат не столько отражения индийской действительности, в котором, разумеется, нет никаких элементов сарводайи, сколько результат тоски по прошлому. Только при свойственном Ганди недостаточно четком представлении о поступательном историческом процессе, о неотвратимой эволюции человеческого общества от низшего к высшему можно было представить архаическую картину сарводайи в качестве идеала на будущее. По Ганди, коль скоро движение вперед, современная машинная цивилизация несут с собой социальные бедствия, со всеми нравственными мучениями и страданиями народа, нет иного выхода кроме возврата усилием воли к патриархальной простоте нравов. Ганди зовет не к будущему, а к прошлому, он предлагает искать опору нового общества не в крепнущих элементах социального прогресса, которым помимо своей воли дает жизнь современный капитализм, а в сохранившихся еще пережитках обреченных форм производства и общественной жизни.

          Гандизм сделал своим знаменем непротивление злу и насилию, т.е. метод ненасилия. Ганди приписывают заслугу открытия и осуществления этого метода. И все же говоря о деятельности Ганди, надо отметить какой массовый характер приобрела его политическая деятельность и тесное сотрудничество с ИНК.

 

Общеиндийские кампании гражданского неповиновения.

          1 августа 1920 г. была начата первая в истории страны общеиндийская кампания гражданского неповиновения (проводимые Ганди в период с 1915 по 1919 гг. сатьяграхи носили локальный характер).  Она проходила в форме митингов, демонстраций на фоне разворачивания крестьянского движения и стачечной борьбы, перерастая временами рамки ненасилия. Кровавые события февраля 1922 г. послужили для Ганди предлогом прекращения сатьяграхи. Это знаменовало сворачивание национально-освободительного движения и поворот к осуществлению «конструктивной программы», призванной подготовить почву для следующего этапа крупномасштабных действий и послужить своеобразной мирной передышкой для участников сатьяграхи.

          Вместе с тем Ганди считал возможным осуществление несотрудничества в «ограниченных» масштабах: либо в форме локальной кампании неповиновения, либо в виде «индивидуальной» сатьяграхи конгрессистов, одной из наиболее распространенных форм которой стало добровольное тюремное заключение в результате публичного совершения антибританской акции и последующая за ним голодовка.

          В ИНК середины 20-х гг. выделяются две основные группы, получившие название «противники перемен» и «сторонники перемен». Первые (Ганди, Прасад и др.) выступили за проведение политики, основанной на несотрудничестве с колониальными властями во всех сферах общественно-политической жизни, включая бойкот законодательных органов. Стратегию национально-освободительного движения они видели в последовательном чередовании периодов массовых сатьяграх с периодами чередования «конструктивной программы». Вторые (Неру, Дас) не отрицая значимости методов ненасильственного несотрудничества, были против бойкота законодательных органов и продолжали считать конституционную борьбу за увеличение в них индийского представительства наиболее значимой формой национально-освободительного движения[3].

          В 1923 г. «сторонники перемен» провозгласили создание Свараджистской партии, разработав программу и линии поведения. Свараджисты решили не покидать Конгресс, а вести борьбу внутри него за принятие своей программы. В 1924 г. был заключен «Пакт Ганди – Дас», согласно которому Свараджистская партия уполномочивалась осуществлять свою деятельность в законодательных органах от имени Конгресса в качестве его составной части. В 1924-1928 гг. Ганди уходит от непосредственной политической деятельности и сосредотачивается на осуществлении «конструктивной программы» через посредство созданной им Всеиндийской ассоциации ручных ткачей.

          Со второй половины 20-х гг. изменяется также концепция колониальной политики Великобритании в Индии в связи с приходом к власти в метрополии лейбористов. Концепция лейбористов в колониальном вопросе заключалась в идее постепенной трансформации империи в Британское содружество наций, представляющее собой объединение суверенных народов на правах равного экономического и политического партнерства при общности буржуазно-демократического государственного устройства.

          Налаживание контактов с различными силами внутри национального движения становится главным методом колониальной политики лейбористских правительств с конца 20-х – начала 30-х гг., а концепция содружества наций реализуется в серии конституционных реформ. В 1928 г. была создана Комиссия Саймона для выработки рекомендаций относительно будущего конституционного устройства Индии. Предложения Комиссии содержали уступки, касающиеся расширения состава избирателей, а также обязательств британского правительства в плане предоставления Индии статуса доминиона. Однако они были весьма незначительны и не могли удовлетворить национальные силы Индии.

          В ноябре 1928 г. радикально настроенные конгрессисты провели съезд общеиндийской Лиги независимости, где было принято решение о проведении новой общеиндийской кампании гражданского несотрудничества. Руководителем ее, как и в 1921-1922 гг., стал М.К. Ганди. Съезд подтвердил решимость ИНК добиться конечной цели национальной борьбы – полной независимости. 26 января 1930 г. был отмечен по всей стране как День независимости.

          В основу кампании гражданского неповиновения 1930 г. были положены «11 пунктов» Ганди, содержавшие требования к английским властям. Кампания была начата в апреле 1930 г. и проходила по той же программе, что и в начале 20-х гг., предполагавшей бойкот английских товаров, отказ от занимаемых постов, от участия в Законодательном собрании и т.п. Она приобрела огромных размах и объединила представителей самых разных слоев индийского общества. Сатьяграха была обличена в форму борьбы с законом о соляной монополии. В марте 1930 г. Ганди, в сопровождаемый сторонниками и последователями, отправился в двухнедельный пропагандистский поход из Сатьяграхаашрама к местечку Данди на берегу Аравийского моря, где демонстративно нарушил государственную соляную монополию в знак протеста против британского колониального господства, выпаривая соль из морской воды. Сатьяграха Ганди широко освящалась индийской прессой, а движение несотрудничества охватило территорию всей страны. Повсеместно проводились демонстрации, митинги, перераставшие в ряже районов в вооруженные восстания.

          Английские власти, запретив проведение кампании несотрудничества, объявили Конгресс и другие политические организации, вне закона. В мае 1930 г. был арестован Ганди, а к концу 1930 г. тюремному заключению подверглось около 60 тыс. человек.

          В июне 1930 г. был опубликован доклад Комиссии Саймона с рекомендациями относительно будущего конституционного устройства Индии. В нем сохранялась вся полнота власти вице-короля, расширялось деление выборщиков по общинным куриям, усиливались позиции представителей княжеств в центральных органах. Таким образом, игнорировались основные требования индийского национального движения.

          Английское правительство наметило проведение серии переговоров с ведущими политическими силами Индии для обсуждения доклада Комиссии Саймона. 12 ноября 1930 г. открылась I конференция «круглого стола» в Лондоне. ИНК бойкотировал конференцию, отклонив предложение участвовать в ней. Англичане предприняли попытку возобновления диалога с Конгрессом. В марте 1931 г. было достигнуто временное перемирие между национальным движением и колониальными властями (Пакт Ганди – Ирвин), по которому английская сторона обязывалась прекратить репрессии и освободить арестованных, не обвиняемых в насильственных действиях. Ганди объявил о прекращении кампании гражданского несотрудничества и согласии Конгресса на участие во II конференции «круглого стола», мотивируя свои действия тем, что подписание пакта британское правительство признает национальное движение и законность его целей.

          II конференция “круглого стола» состоялась в сентябре 1931 г. Для проведения было создано три подкомитета: по вопросам федеративной структуры Индии, по делам меньшинств и по реформам в Северо-Западной пограничной провинции. На конференции, в центре внимания которой оказалась проблема гарантии прав малых народностей, религиозных каст и общин, наметилось два кардинально различных подхода к общинному вопросу. Конгресс рассматривал разрешение общинной проблемы в качестве венца конституции, предусматривающей самоуправление.

          Отсутствие единства и взаимопонимания между политическими силами Индии позволило англичанам взять разработку нового закона об управлении Индией в свои руки. На конец 1932 – начало 1933 г. была назначена III конференция «круглого стола». Ганди от имени Конгресса отказался принять участие в ней. В январе он объявил о начале новой кампании гражданского неповиновения в форме индивидуальной сатьяграхи, что привело к аресту всех делегатов Делийской сессии ИНК. Кампания несотрудничества продолжалась до мая 1933 г. Основное внимание участников сатьяграхи было сосредоточено на урегулировании общинной проблемы и на борьбе с «неприкасаемостью», что должно было, по мысли Ганди, привести к единству сил в национально-освободительном движении. III конференция “круглого стола» прошла в конце 1932 г. без участия ИНК.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение

          Движение за политическую независимость в своем развитии прошло несколько этапов. Первый этап охватывает период до начала 20-х гг. XX столетия, когда социальная база национального движения была ограничена средними слоями городского населения крупных промышленных центров и последовательно подключавшейся к нему торгово-промышленной буржуазии, а основной формой движения была умеренно-конституционная деятельность.

          С начала 20-х гг., ознаменовавшихся приходом в Конгресс Ганди, который внес в деятельность этой организации принципиально иные подходы в организации форм и методов антиколониального движения, основанные на гражданском несотрудничестве, происходит процесс демократизации национально-освободительной борьбы и подключения к ней слоев, ранее не участвовавших в политике: ремесленников, кустарей, крестьян, фабрично-заводских рабочих, мелких торговцев и т.д.

          К середине 30-х гг. ИНК, абсорбировав все возможные формы антиколониальной борьбы, впитав в себя настроения самых разных слоев индийского общества, институализируется как политическая партия, являвшаяся выразителем общенациональных интересов и выходящая за рамки буржуазно-националистической организации. ИНК получает частичный доступ к политической власти, узаконенной конституцией 1935 г., и вступает в последнюю фазу борьбы, завершившуюся в 1947 г. предоставлением стране статуса доминиона в рамках Британского содружества наций.

           Во всем этом немалая заслуга Ганди. Ганди всегда выступал за вовлечение масс в общественное движение. Без преувеличения можно сказать, что с именем Ганди, с его антиимпериалистической линией и тактикой, с его смелой апелляцией к народу связан переход освободительного движения Индии с рельс буржуазной лояльности к колонизаторам, почтительного отношения к британской цивилизации – чем так отличался Национальный конгресс до Ганди, - с рельс мелкобуржуазного терроризма национал-экстремистов на рельсы подлинно массового, народного движения за независимость.

          Ганди, как никто другой, умел поднимать массы индийского народа против колонизаторов, но в то же время именно Ганди, как никто другой, умел удерживать массы от открытой революции, от революционных действий, обеспечивая себе возможность ведения переговоров с колониальными властями. Нельзя не видеть, что эта тактика Ганди сделала его самым выдающимся лидером освободительного движения, проходившего под руководством буржуазии.

          Ненасильственные методы Ганди оказались достаточно эффективными в борьбе с колонизаторами за национальную независимость и в сочетании с негандистскими, порой с самыми крайними, насильственными методами борьбы, применявшимися массами вопреки Ганди, привели к созданию самостоятельного индийского государства.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Список литературы

1.     Антонова К.А., Бонгард-Левин Г.М., Котовский Г.Г. История Индии. М., 1979 – 557 с.

2.     Ганди М.К. Моя жизнь. М., 1969 – 611 с.

3.     Новейшая история стран Азии и Африки: ХХ век: Учеб. для студ. высш. учеб. заведений: В 3 ч./ Под ред. А.М. Родригеса. – М.: Гуманит. изд. центр ВЛАДОС, 2003. – Ч. 1: 1900-1945. – 255 с.

 

 

         

          

              

 

 

         

 

 

 

Скачано с www.znanio.ru

---