"Мой подход к работе с детьми"

                                 Мой подход к работе с детьми.

Суть моего подхода к работе с детьми я могу кратко выразить так: «Старайся увидеть в душе ребенка то зернышко, ухаживая за которым можно вырастить замечательный цветок». Мои ребятишки, как незрелые бутоны цветов, и мне нужно сделать все, чтобы отогреть, раскрыть их своим теплом. Я с радостью  наблюдаю, как мои цветочки начинают расти, раскрываться один за другим. И каждый цветок не похож на другой , каждый светится своим неповторимым светом.  Я стараюсь всегда быть на работе с настроением оптимиста. Мой оптимизм – это тот инструмент, который создает в группе то неуловимое и трепетное настроение, которое помогает установить с детьми невидимые нити общения. Ведь к воспитателю, который жизнерадостен , изобретателен, всегда устремлены взоры ребятишек.  Они всегда ждут, что я им расскажу. Что придумаю интересного, что посоветую, чем порадую.  Жизнь ребенка в детском саду нельзя считать полноценной, если ей не сопутствует радость. Именно она создает здоровый душевный настрой.  В нашей работе каждому ребенку необходима любовь, понимание его индивидуальности. Ведь только в любви открывается неповторимость каждого ребенка, раскрывается его образ.

В детском саду, именно здесь, задолго до прихода в школу, ребенка можно избавить от ошибок, допущенных в семье, помочь ему обрести  черты, из которых формируется характер. Вдумаемся, чего больше всего не любят дети? Крика. Криком мы запугиваем, но не учим. Упрямство , например, сломишь только спокойным тоном, сердечностью. Честность воспитаешь честностью.

 Однажды я провожу занятия в живом  уголке, и один мальчик спрашивает:   « Какой это цветок ? » А я не знаю. Можно было бы произнести любое название – авторитет мой пока непогрешим. Но вырастет мальчик, узнает настоящее название цветка, усмехнется. И нет авторитета. Нет доброй памяти о первой воспитательнице. Я сказала мальчику правду: « Не знаю, Илюша! Завтра тебе скажу». Я уяснила главное: маленький человек должен доверчиво смотреть в глаза взрослого. И мы не вправе подрывать это доверие.

Один из моих воспитанников, маленький Денис, уходя из детского сада, спрятал в карман мяч, я видела, но не остановила мальчика, не поспешила опозорить перед другими. Назавтра я спросила: « Дети! Кто взял белый целлулоидный мяч?» Молчание. « Я понимаю, - продолжала я, - тот, кто унес мяч, не хотел взять чужое, а лишь решил показать его дома, чтобы ему купили такой, да? » Тогда вихрастый Кирилл, с большими, чуть испуганными глазами, обрадованно сказал: «Да. Я его показал папе» . «Вот и хорошо, - кивнула я. Завтра ты его принесешь?» Кирилл , опустив голову , ответил « Я его уже принес». Значит, пятилетний человек сам понял, что сделал плохо, понял  и поспешил исправить совершенное, и не нужны были нотации, не нужны были ( в данном конкретном случае) высокие слова о честности  или нечестности.  Мы почему-то начисто отвергаем наличие у маленьких детей угрызений совести, гордости, уязвленного самолюбия.  И, нанося удар по ним, совершаем огромную, подчас непоправимую ошибку.