Презентация на тему :"Народы Сибири:Эскимосы"

Эскимосы —  народ палеоазиатской группы на Северо­востоке Российской Федерации, проживающий  на Чукотке. Живут также В США (35 тыс. чел.), в Канаде (26 тыс.) и Гренландии (45 тыс.). Всего  насчитывается 15 этнокультурных групп эскимосов. Эскимосов, проживающих в России, называют сибирскими или азиатскими. Самоназвание юпигыт, югыт (настоящие люди).  Население эскимосов в России. 2000 1800 1600 1400 1200 1000 800 600 400 200 0 Ряд 1 1926 1959 1970 1979 1989 2002 2010 1926­1912, 1959­1111, 1970­1460, 1989­1704, 2002­1750, 2010­1738 Происхождение эскимосов спорно. Не подлежит, однако, сомнению, что они являются древнейшим  населением Берингово региона. Прародиной эскимосов была, скорее всего, крайняя северо­восточная  Азия, откуда и началось их продвижение через Берингов пролив на северо­запад Америки Территория расселения и численность   Численность азиатских эскимосов составляет 1738 человека (2010 г.). Они живут совместно с чукчами  на восточном побережье Чукотского автономного округа. Основная масса эскимосского населения  (почти 80 %) сосредоточена в Провиденском и Чукотском районах.  Численность сибирских эскимосов  в XX веке стабильно возрастала. В 1926­1989 гг. прирост составил почти 32 %. Произошли некоторые  изменения в расселении основных групп. К началу XX века науканские эскимосы жили на острове  Ратманова и в поселке Наукан на мысе Пээк. Затем, после закрытия поселка науканские эскимосы  вначале были переселены в чукотский поселок Нунямо, но вскоре переехали в Уэлен, Лаврентия,  некоторые другие села. В результате науканская группа эскимосов рассредоточилась по всему  восточному побережью. Чаплинские эскимосы (поселки Чаплино, Урелики, Пловер, Уэлькаль и др.)  сохранили свое единство, хотя их местожительство также изменилось. Жители Чаплино переселились в бухту Ткачен, где для них был выстроен новый поселок (Новое Чаплино). Эскимосы из Урелик и Пловера стали жителями рабочего поселка Провидения, который в процессе своего развития поглотил  два этих села. Небольшая часть чаплинских эскимосов переселилась на остров Врангеля, где возник  новый поселок Ушаковское. Не изменилось место жительство сирениковских и уэлькальских  эскимосов. В настоящее время на Чукотке не осталось чисто эскимосских поселений. Повсеместно они живут с  русскими, чукчами и другими народами. Преобладающей частью населения они являются лишь в 2­х  селах — Новое Чаплино и Сиреники. Достаточно крупные эскимосские общины имеются также в пос.  Провидения, в селах Лаврентия, Лорино, Уэлькаль и Уэлен.  Язык Эскимосский язык входит в эскимосско­алеутскую языковую семью. Его современное состояние  определяются  длительностью контактов азиатских эскимосов с их соседями чукчами и коряками, что привело к  проникновению в эскимосский язык значительного объема их лексики, элементов морфологии и  синтаксиса.  Писменность.  В 1848 году русским миссионером Н.Тыжновым был издан букварь эскимосского языка. Современная  письменность на основе латинской графики была создана в 1932 г., когда вышел первый эскимосский  (юитский) букварь. В 1937 г. переведена на русскую графическую основу. Существует современная  эскимосская проза и поэзия (Айвангу и др.)  Хозяйство.  Основное традиционное занятие ­ охота на морского зверя, в основном, моржа и тюленя. Развитая до  сер. XIX в. добыча кита затем сократилась из­за истребления его промысл, китобоями. Зверя били на  лежбищах, льду, в воде с лодок ­ дротиками, копьями и гарпунами с отделяющимся костяным  наконечником. Охотились также на сев. оленя и горного барана с луками и стрелами. С сер. XIX в.  распространяется огнестрельное оружие, возросло товарное значение сухопутной охоты на лисицу и  песца. Приёмы охоты на птиц были близки к чукотским (дротики, птичьи бола и др.). В июне на скалах  собирались яйца крупных птиц. Занимались также рыболовством и собирательством. Разводили  ездовых собак. Был развит натуральный обмен с оленными чукчами и американскими эскимосами,  регулярно совершались торговые поездки на Аляску и о. Св. Лаврентия. После 1930­х гг. у эскимосов  были организованы промысловые хозяйства.  Пища.  Основная пища ­ моржовое, тюленье и китовое мясо. Виды употребления мяса ­ мороженое, квашеное,  вяленое, варёное. Высоко ценилась оленина. Приправой служили растит. пища, морская капуста,  моллюски. Первоначально жили крупными поселениями в полуземлянках, бытовавших до сер. XIX в. Традиционная одежда. Эскимосы носили одежды глухого покроя. Вся одежда делалась двойной, нижняя ­ мехом к телу и  верхняя ­ мехом наружу. Покрой верхней и нижней одежды был одинаков. Мужчины носили меховые штаны длиной до щиколоток, внизу штаны стягивались и завязывались при  помощи ровдужных ремешков поверх голенищ сапог таким образом, чтобы снег не проникал в сапоги.  Нижняя одежда из оленьего меха шерстью внутрь имела мездру, окрашенную настоем ольхи в  оранжевый цвет. Рукава, ворот и низ оторачивали собачьим, волчьим или же росомашьим мехом.  Нижнюю одежду носили также в качестве домашней и летней. В зимнее время поверх нижней надевали  верхнюю одежду шерстью наружу, которая была немного короче нижней, поэтому опушка нижней  выступала из­под верхней. Одежду подпоясывали поясом. Украшалась верхняя одежда кисточками из  меха нерпы, окрашенного в красный или оранжевый цвет. Верхняя рубаха, которая называется кухлянкою, делается и другого покроя за счет вшитых клиньев и  полое. Женщины носили меховой комбинезон длиной до колен. Комбинезон имел глубокий вырез,  поэтому его удобно было надевать через ворот. Вырез ворота украшали меховой опушкой из собачьего  или росомашьего меха и завязывали кожаными ремешками. Внизу комбинезон стягивался поверх обуви  также при помощи ремешков (рис.43). Комбинезонов было два ­ нижний и верхний. Зимой, во время  перекочевок или на праздники, женщины надевали верхнюю одежду из тонкошерстных шкур шерстью  внутрь, наружная сторона окрашивалась в коричнево­оранжевый цвет ольховым настоем. Покрой женской верхней одежды был двух типов. Первый приближался к мужской рубахе, но был шире в подоле и длинней, второй состоял из мелких деталей стана и имел капюшон, скроенный вместе с  рукавами. По подолу пускали широкую полосу, отороченную собачьим мехом. К вороту пришивали  нагрудник из оленьих камусов с мозаикой из белого и темного меха (рис. 44). Спинку и перед верхней  женской одежды украшали кисточками из ровдуги, кусочками меха, окрашенного в красный цвет, а  также полосками кожи с прорезами и продержкой в них узких ремешков из белой замши или мандарки.  Украшением также являлись накладные кусочки кожи круглой формы, но существу заплатки, которые  закрывали дефекты оленьей кожи. К таким заплаткам иногда прикрепляли кусочки ровдуги с  нарезанной бахромой. Поверх меховой одежды как мужчины, так и женщины надевали камлейки, сшитые из ровдуги или  привозных хлопчатобумажных тканей. Камлейки использовались чукчами в качестве чехлов на  меховую одежду, а в летнее время служили самостоятельной одеждой. Береговые жители шили  камлейки также из высушенных нерпичьих кишок и надевали их в ненастные дни, это были своего рода  непромокаемые плащи для охотников, выходящих в море. Обувь, как мужская, так и женская, была  сезонной. Зимой носили обувь из оленьих камусов, с подошвой из оленьих щеток или моржовых или лахтачьих  шкур мехом внутрь. По обеим сторонам пришивались ремешки из белой ровдуги, которые,  перекрещиваясь сзади, завязывались спереди. Летнюю обувь шили из продымленных или из  прожиренных нерпичьих шкур. Прожиренная нерпичья кожа становилась эластичной,  водонепроницаемой, приобретала темный, почти черный цвет Мужская обувь, как правило, была короткой, женщины носили более высокую обувь, которая доходила  почти до колен (рис. 45). Женская обувь орнаментировалась обильней, чем мужская. Камусная обувь  украшалась мозаикой из белого и темного камуса, а темная обувь из нерпичьей прожиренной кожи  орнаментировалась аппликацией из белой мандарки в виде полосок или сложного ажура в сочетании с вышивкой подшейным волосом оленя.  Прежде чем надевать обувь, на ноги надевали легкие теплые  меховые чулки, сшитые мехом внутрь. Головной убор чукчи и эскимосы, как и всю одежду, делали двойным, мехом внутрь и мехом наружу.  Наиболее характерным для них был капор, скроенный из трех частей: продольной полосы, закрывающей темя и затылок, и двух боковых деталей (рис. 47). Мех для верха капора особенно тщательно  подбирался из короткошерстных шкур оленя­пыжика. На опушку шел бобровый мех, мех собаки или  росомахи. Украшали капор меховой мозаикой, а также полосками белой мандарки с геометрическим  или растительным орнаментом (рис. 48). Рукавицы в отличие от остальной одежды были одинарными. Зимние рукавицы шились из оленьих  камусов мехом наружу; летние ­ из тюленьей кожи или ровдуги; весенние ­ из камуса и ровдуги. Часто  кожу для рукавиц окрашивали в черный цвет или продымливали над костром. По верхнему краю  рукавиц нашивали белую полоску кожи или окрашенную в ольховом настое. К полоске пришивали  ровдужные ремешки, при помощи которых рукавицы крепились к поясу. В швы, подчеркивая крой  рукавиц, вшивали кантики из белой кожи, что делало их более декоративными Традиционные поселения и жилища. До нач. XIX в. сохранялись общинные дома ­ большие полуземлянки, в которых жили несколько семей,  а также проходили собрания и праздники. Так же живут в иглу. В XVII ­ XVIII вв. под влиянием чукчей основным зимним жилищем стали каркасные яранги из оленьих  шкур . Стены яранг часто обкладывали дёрном, делали из камней или досок. Летнее жилище ­  четырёхугольное, из моржовых шкур на деревянном каркасе, с покатой крышей. Транспорт.  Основными средствами передвижения служили зимой собачьи нарты и ступательные лыжи , при  открытой воде ­ кожаные лодки­каяки. Нарты, подобно чукотским, были до сер. XIX в.  дугокопыльными и запрягались веером, затем распространилась восточно­сибирская нарта с упряжкой  цугом. Каяк представлял собой решётчатый остов, обтянутый кожей за исключением небольшого  круглого отверстия сверху, которое стягивалось вокруг пояса гребца. Гребли одним двухлопастным  или двумя однолопастными вёслами. Бытовали и многовёсельные байдары чукотского типа на 20­30  гребцов. По суше передвигались на дугокопыльных нартах. Собак запрягали «веером». С сер. XIX в.  нарты тянули собаки, запряженные цугом (упряжка вост.­сиб. типа). Использовались также короткие  бескопыльные сани с полозьями из моржовых клыков (канрак). По снегу ходили на лыжах – «ракетках»  (в виде рамы из 2 планок со скрепленными концами и поперечными распорками, переплетенными  ремнями из нерпичьей кожи и подбитой снизу кост. пластинами), по льду – с помощью спец. шипов из  кости, укрепленных на обуви. Способ охоты на мор. животных зависел от их сезон. миграций. 2 сезона  охоты на китов соответствовали времени прохождения их через Берингов прол.: весной на север,  осенью на юг. Китов отстреливали гарпунами с неск. байдар, а позднее – гарпун. пушками. Важнейшим  объектом промысла был морж. С кон. XIX в. появилось новое промысл. оружие и снаряжение.  Распространилась охота на пушных зверьков. Добыча моржей и тюленей сменила пришедший в упадок  китобойный промысел. Когда не хватало мяса мор. животных, отстреливали из лука диких оленей и  горн. баранов, птиц, ловили рыбу, собирали яйца мор. птиц и дикоросы. Быт эскимосов Поселения располагались так, чтобы было удобно наблюдать за передвижением мор. зверя – в  основании выдающихся в море галечных кос, на возвышенных местах.  В каждом селении жил шаман (обычно это был мужчина, но известны и шаманки­женщины), который  являлся посредником между злыми духами и людьми. Шаманом мог стать только тот, кто услышал  голос духа­помощника. После этого будущий шаман должен был наедине встретиться с духами и  заключить с ними союз о посредничестве. Из животных особенно почиталась касатка, считавшаяся покровителем мор. охоты; она изображалась  на байдарах, ее деревян. изображение охотники носили на поясе. Добыче круп. зверя посвящали  промысл. праздники. Особенно известны праздники по случаю добычи кита ,которые проводили либо  осенью, по окончании сезона охоты – «проводы кита», либо весной – «встреча кита». Существовали  также праздники начала морской охоты, или «спуск байдары на воду» и праздник «моржовых голов»,  посвященный итогам весенне­летнего промысла. В традиционном обществе эскимосов коллективных форм обучения не существовало ­ все заботы о  воспитании детей принимала на себя семья. Причем, дети всегда были окружены любовью и вниманием, а рождение ребенка являлось важным событием. Имя новорожденному выбирали, гадая по подвешенному камню или другому предмету. Причем, в  случае тяжелого недуга имя ребенка и даже взрослого человека могло быть изменено ­ считалось, что  так можно обмануть "духа" болезни. Иногда человек получал новое имя благодаря своим  отличительным качествам или особенностям характера. Наряду с именами бытовали и прозвища. Так как возраст людей в единицах времени не играл какой­либо роли в определении социального  статуса человека, то и возраст детей определялся тем, что они умеют: "ребенок уже ходить начал",  "уже из игрушечного лука птиц стрелять начал" (5­6 лет), "уже охотиться начал" (11­13 лет).  Нормы поведения и морали были едиными для всего общества ­ дети были вправе делать все то же  самое, что позволялось взрослым (конечно, если это было им по силам). Единство норм для детей и  взрослых исключало дурные примеры и немотивированные запреты для ребят, обеспечивая высокую  эффективность их воспитания и обучения жизненно важным навыкам. Оборотная сторона такого  равноправия ­ раннее приобщение детей к курению и употреблению алкоголя ­ проявилась с приходом  цивилизации.  По сути, традиционное воспитание и обучение детей у народов Чукотки основывалось на  удовлетворении их психологической потребности в стремлении подражать взрослым. Уже с 4­5 лет  малышей начинали знакомить с традиционными занятиями: мальчиков ­ с охотой и выпасом оленей,  девочек ­ с ведением домашнего хозяйства, шитьем, приготовлением пищи и т.д. Детские игрушки  часто воспроизводили хозяйственные предметы (лук, аркан). Достаточно рано дети получали и  настоящие орудия охоты. Приобщение к духовной жизни общества начиналось с раннего детства и представляло собой  непрерывный процесс. Дети слушали сказки, предания, знакомились с загадками и скороговорками,  вместе со взрослыми принимали участие в праздниках и обрядах. У эскимосов с давних времен существовала система физического воспитания детей и молодежи,  включающая разнообразные тренировочные упражнения (поднятие тяжестей, бег с тяжестями на ногах)  и подвижные игры. Во всевозможных спортивных состязаниях ­ гонках на оленьих упряжках, стрельбе,  борьбе ­ принимали участие и мужчины, и женщины, и дети. Народная педагогика коренного населения Чукотки обеспечивала максимальную степень гармонии  традиционного общества, не знавшего специфических "молодежных проблем". Физическая зрелость означала и социальную зрелость. Ранние браки встречались, но были редкостью.  Чаще молодые вступали в брак в возрасте от 16 до 20 лет. В 50­е годы вышло ставшее роковым для многих поколений постановление чукотского окружкома  партии: за три месяца до родов вывозить беременных женщин из тундры. Детей отбирали и отдавали в  интернаты, где учили на оленеводов и "чумработниц" ­ домашних хозяек. Получив образование в  городе, к занятиям предков возвращались единицы. Сегодня старики сетуют на детей и внуков, что их  одних в тундре и оставить­то нельзя: "Ничего не умеют. Свечей не завезли, так даже жирника сделать  не смогли. Ярангу, и ту не поставят". Традиционное воспитание основывалось на удовлетворении их психологической потребности в  общении со взрослыми и стремлении подражать деятельности взрослых.     Традиционные праздники Суровые условия существования оставляли немного времени для отдыха и веселья, и все же праздники  и развлечения, которые эскимосы устраивали внутри жилища, играли в их жизни большую роль. В  свободное время развлекались, слушая сказки, рассказы и песни, сопровождаемые звуками бубна. У  чукчей, как и у эскимосов, бубен и сейчас не только обрядово­ритуальная принадлежность, но и просто музыкальный инструмент. В каждой семье были свои напевы и танцы, передававшиеся из поколения в  поколение. Обрядовые танцы эскимосов составляли неотъемлемую часть традиционных праздников, уходящих в  глубокую древность и связанных с культом промысловых животных. Особо почитаемыми животными  были кит, медведь и ворон.  Добыча зверя не считалась его убийством. По представлениям эскимосов, зверь сам жаловал в гости к  людям. О промысле зверя говорили "оморожился", "онерпился" и т.д. "Гостя" старались всячески  ублажить, чтобы он остался доволен приемом и снова пришел к охотникам. Смысл обрядовых  праздников эскимосы видели с одной стороны в благодарении за удачную охоту, с другой ­ в  испрашивании богатой добычи в будущем.  Самым большим у эскимосов был праздник кита. Важным считался и праздник моржовых голов.  Особенно отмечали спуск первой байдары на воду, добычу первой нерпы, лахтака и медведя, а также  окончание сезона охоты и проводы душ убитых морских зверей. Многие ритуальные действия на  праздниках сопровождались танцами, в которых проявлялось стремление задобрить, развеселить духов  тех или иных животных. Праздники проходили обычно в меховом пологе (агра) яранги. Здесь было тепло, и люди обычно  снимали с себя меховую одежду: мужчины ­ кухлянки (аткук), женщины ­ меховой комбинезон  (альпвачык).  Особо торжественно отмечали праздник кита. Участие в нем принимали все жители селения, так как  охота на кита проводилась коллективно. Только усилиями всех байдарных артелей удавалось  загарпнуть и подвести к берегу огромную тушу морского исполина. Охота на кита была сопряжена с  риском для жизни охотников, и от них требовалось большое мужество. Успех зависел, прежде всего, от  умения правильно направить байдару к месту появления животного и метко бросить гарпун. Гарпунщик должен был обладать сильным ударом и точным броском.  Маневрирование возле раненого кита, подтягивание туши к берегу, разделка ее требовали особых  навыков и сноровки. В разделке добытого кита, которая проводилась в ледяной воде, принимало  участие все население ­ и стар и млад. На берегу охотников встречали жители поселка, и мужчины  танцами приветствовали кита. Танцоры прыгали с места на место, поворачивали при этом голову  направо и налево, выражая радость по случаю удачной охоты и благополучного возвращения охотников. Женщины преподносили участникам охоты традиционное кушанье наюхтак ут (вареное оленье мясо с  кореньями).  Охотники в свою очередь одаривали женщин китовым мясом и жиром. Таким образом, праздник кита  был праздником всего селения. К нему тщательно готовились, специально создавали и разучивали  танцы. Праздник длился около месяца и заканчивался торжественной церемонией проводов кита.  Готовясь к танцу, женщины и мужчины раскрашивали лицо черным камнем (графитом). В танцах могли  принять участие все желающие. Женщины всегда танцевали сидя. Обычно танцоров было так много, что вдоль трех сторон полога устраивали специальные сидения из досок и бревен, покрытых оленьими  шкурами (кулинак). На них в определенном порядке усаживались женщины, и даже девочки. На полу у  входа в полог размещались певцы и играющие на бубнах.  Народный фольклор Согласно эскимосской мифологии природа населена духами. Наиболее распространенная  разновидность духов ­ инуа ­ хозяева или хранители предметов, животных, явлений природы. Инуа есть  у скал, озер, мысов и т. п. особенностей рельефа, направлений ветра, у сна и других состояний человека и животных. Инуа может принимать вид маленького человечка с деформированными чертами лица или  маленькой копии того предмета или животного, духом которого он выступает. От инуа отличают  тарнек ­ души людей и животных. Одним из наиболее характерных и значительных персонажей  эскимосской мифологии является хозяйка тюленей и других морских животных Седна. Это божество  известно в разных частях эскимосского мира под разными именами. В западной Гренландии ее называют Арнаркуагссак ("старая женщина"), в восточной Гренландии ­ Имап­инуа ("мать моря"), у канадских  эскимосов нетсилик ­ Нулиаюк. Седна обитает на дне моря и повелевает всеми животными, которых  она время от времени дает людям. Если люди грешат, их грехи, как грязь, запутываются в волосах  Седны, тогда она гневается, держит моржей и тюленей далеко от берега, и в эскимосских селениях  наступает голод. По мифам некоторых эскимосских групп, например нетсиликов, Седна ­ хозяйка не  только морских, но и сухопутных животных, в частности оленей карибу, а также речных рыб и птиц. У  обитателей Арктического побережья Канады ­ медных эскимосов и эскимосов нетсилик Седна считается самым могущественным из духов. Она управляет погодой, загробным миром и др. Седна  враждебна мужчинам. Характерным персонажем эскимосов Лабрадора является Торнгарсоак, дух ­ хозяин морских  животных, которого представляют в образе белого медведя, живущего в пещере в горах на северной  оконечности Лабрадора. Согласно некоторым мифам, Торнгарсоак является хозяином не только  морских животных, но и оленей карибу, созданных его женой Супергаксоак. В большинстве мифов  Супергаксоак выступает не только создательницей, но и хозяйкой оленей карибу. Большое место в  эскимосской мифологии занимают рассказы о многочисленных злых духах, которых азиатские  эскимосы называют тугныгат, лабрадорские ­ торнайт, медные ­ торнрайт, эскимосы Аляски ­ тунерак.  Торнайт представляют в виде антропоморфных гигантов или карликов, или людей с одной рукой и  ногой, или в виде существ самых различных фантастических форм. Заметную, хотя и меньшую, чем у индейцев, роль в эскимосской мифологии играет Ворон,  выступающий как культурный герой. У эскимосов Аляски Ворон создал мужчину из бобового стручка,  а из глины вылепил различных животных и вдохнул в них жизнь. Первыми он создал горных козлов,  потом оленей, а уже затем женщину, ставшую женой первого мужчины. Ворон научил эскимосов, как  жить на земле, как добывать пищу. Согласно мифу эскимосов острова Кадьяк, Ворон принес в мир свет, и в тот же момент с неба упал пузырь с мужчиной и женщиной, которые создали горы, леса, море и  населяющих их животных. Интересные материалы по эскимосским этнокультурным аналогиям содержит сюжетный репертуар  сказочного фольклора. Фольклор азиатских эскимосов благодаря собирательской работе и  публикациям Г. А. Меновщикова изучан лучше, чем устное народное творчество любого другого народа Северо­Востока Азии. Фолькор эвенов Охотского побережья не менее богат и хорошо сохранился в  бытовании до наших дней, однако серьезное собирание и изучение его началось лишь в 80­е годы. В  ходе этой работы выяснилось, что некоторые сказочные сюжеты и мотивы оказываются общими для  эвенов и эскимосов, но отсутствуют у чукчей и коряков.  Правда, при подобном сравнении надо иметь в виду, что некоторые тексты и сюжеты имеют очень  широкое распространение и являются едве ли не общевосточносибирскими (например, сказка­диалог о  птичке и девушке), а некоторые тексты привнесены в современный фольклорный репертуар эвенов из  опубликованных в 50­е­80­е годы сборников эскимосских сказок, имеющих значительную популярность в регионе. Например, сказка, записанная на русском языке от мальчика­школьника в 1982 году и  обнаруживающая значительное сходство с эскимосской сказкой "Пять девушек и Майирахпак",  наверняка почерпнута из этого же сборника. Но эвенская сказка о волшебном помощнике, собранном из посуды, имеющая большое сходство с эскимосской сказкой "Камыснап", записана от нашего  информатора В. Е. Кундырь на эвенском языке в 1980 году, при этом известно, что исполнительница  по­русски сказок не читает, и едва ли она могла почерпнуть этот сюжет из изданной литературы (хотя  нельзя полностью исключить такую возможность).  Художественное ремесло. Художественная обработка кости на Чукотском побережье имеет древнюю историю. Клык моржа ­  основной твердый материал, из которого жители побережья, охотники на морского зверя,  изготавливали предметы, необходимые в быту. Наконечники гарпунов, дрели, сверла, крюки для  транспортировки убитой добычи, снеговые очки делались из моржового клыка. Иногда вещь представляла собой как бы замаскированное изображение зверя или завершалась скульптурой моржа,  медведя. В некоторых изделиях скульптуры животных соединялись со скульптурными или рельефными изображениями человека. Так утверждалось родство между человеком и зверем, зависимость человека  от зверя­кормильца, от результатов охоты. Предметы, связанные с охотой, украшались особенно  тщательно. Наиболее распространенный рисунок орнамента ­ кружок с точкой в центре, ­ по мнению  ученых, символизировал зоркий глаз охотника, без промаха поражающего добычу. Резьба по клыку  моржа становится оригинальным изобразительным искусством, в котором ярко проявляются  эстетические устремления народа. Клык моржа ­ прекрасный материал для скульптуры. Он достаточно  тверд, долговечен, пластичен. Красивый, слегка желтоватый тон, хорошо поддающаяся полировке  поверхность усиливают декоративный эффект скульптуры. Наличие внутреннего слоя в клыке моржа,  так называемой пульпы, или шадры, иногда несколько снижает качество скульптуры. Однако мастера  стремятся так строить скульптурный блок, чтобы пульпа как можно меньше выходила на поверхность.  В других случаях резчики находят приемы своеобразного обыгрывания разницы между фактурами  моржового клыка, строя соответственно скульптурную форму. Чукотские резчики используют также для создания художественных изделий и зуб моржа. Естественно, что его небольшие размеры обусловливают малые размеры вещей. Зуб моржа часто имеет красивый  цвет (серо­синий, серо­коричневый), который приобретается от длительного пребывания в сырой почве. В центре зуб моржа белого, желтоватого цвета. Пластинки поперечного среза зуба имеют изысканный  узор в виде цветных колец с белым центром. Эту особенность используют мастера при изготовлении  украшений, декоративный эффект которых основан на природной красоте материала. Рельефная резьба в целом нетипична для чукотско­эскимосской пластики, но тем не менее этот вид  художественной обработки кости также составляет одно из направлений в искусстве чукчей и  эскимосов. В технике рельефа выполняются многофигурные сюжетные композиции, располагаемые на  горизонтальной поверхности моржового клыка. Сюжетные мотивы аналогичны тем, что встречаются в  гравировке: это схватка медведей и моржей среди льдов; оленье стадо, преследуемое волками, и т. п.  Перспективы сохранения эскимосов как этноса   Многовековая история эскимосов свидетельствует об их большой жизнестойкости. В экстремальных  условиях арктического региона они сумели не только освоить безжизненные пространства, но и создать  яркую самобытную культуру. Несмотря на все сложности, выпавшие на их долю в XX веке, и их  малочисленность, история эскимосов еще далеко не завершена. Скептики не раз предрекали им скорое  исчезновение и в XIX  и вXX веке и всякий раз ошибались. Однако нынешнее социально­экономическое состояние Чукотского округа не позволяет народу  полностью раскрыть свой потенциал, а, наоборот, ставит его порой на грань физического выживания. В  этой ситуации государство обязано предпринять срочные меры, направленные на поддержку коренного  населения. Важным фактором выступает единение самого народа, его организаций и лидеров. Перед эскимосами  Чукотки стоят прекрасные примеры их соплеменников из Гренландии (Дания) и Нунавута (Канады),  которые сумели не только выжить в суровых условиях Арктики, но и добиться огромных политических  прав и заслужить авторитет в аборигенном мировом движении. Можно предположить, что они окажут  посильную помощь своим братьям и сестрам на Чукотке в их борьбе за свои права.