Презентация по ОБЖ на тему: "Патриотизм и верность воинскому долгу-качества защитника Отечества"

БЛОКАДНЫЙ ЛЕНИНГРАД
ГЛАЗАМИ МОИХ СВЕРСТНИКОВ

Опять война,
Опять блокада…
А может, нам о них забыть?
Я слышу иногда: «Не надо,
Не надо раны бередить.
Ведь это правда, что устали
Мы от рассказов о войне
И о блокаде прочитали
Стихов достаточно вполне».
И может показаться; правы
И убедительны слова…
Но даже если это правда,
Такая правда – не права!
 

Таня, Таня- тьме преграда,Как набат на всех наречьях…

Татьяна Николаевна Савичева (25 января 1930 — 1 июля 1944) — ленинградская школьница, которая с начала блокады Ленинграда начала вести дневник в записной книжке, оставшейся от её старшей сестры Нины. В этом дневнике всего 9 страниц и на шести из них даты смерти близких людей.
Сама Таня Савичева была эвакуирована из Ленинграда летом 1942 года в Шатковский район Горьковской области (ныне Нижегородской). Скончалась 1 июля 1944 в Шатковской районной больнице от неизлечимой болезни — прогрессирующей дистрофии.
Дневник Тани Савичевой фигурировал на Нюрнбергском процессе как один из обвинительных документов против нацистских преступников.

Сам дневник сегодня выставлен в музее истории Ленинграда, а его копия — в витрине одного из павильонов Пискарёвского мемориального кладбища.

ДНЕВНИК ТАНИ

28 декабря 1941 года. Женя умерла в 12 часов утра.

Бабушка умерла 25 января 1942-го, в 3 часа дня.

Лёка умер 17 марта в 5 часов утра.

Дядя Вася умер 13 апреля в 2 часа ночи.

Дядя Лёша 10 мая в 4 часа дня.

Мама — 13 мая в 7.30 утра.

Савичевы умерли.

Умерли все.

Осталась одна Таня.

В блокадных днях
Мы так и не узнали,
Меж юностью и детством
Где черта?
Нам в 43-ем выдали медали,
И только в 45-м –
Паспорта.

В заводском цехе

Цех дрожал от близкой канонады... Привела блокада паренька Прямо из тимуровской команды К суппорту токарного станка.
У станка на ящике стоит он, Похудевший, В ватнике большом, Режет сталь резец из победита, Закипает стружка под резцом.
И флажок пылает над станиной, Кумачовый, В точности такой, Как над взятой на пути к Берлину Энскою высоткой подо Мгой.

«За оборону Ленинграда»

...Осада длится, тяжкая осада, невиданная ни в одной войне.Медаль за оборону Ленинградасегодня Родина вручает мне.Не ради славы, почестей, наградыя здесь жила и всё могла снести:медаль "За оборону Ленинграда"со мной, как память моего пути.Ревнивая, безжалостная память!И если вдруг согнёт меня печаль,-я до тебя тогда коснусь руками,медаль моя, солдатская медаль.Я вспомню всё и выпрямлюсь, как надо,чтоб стать ещё упрямей и сильней...Взывай же чаще к памяти моей, медаль "За оборону Ленинграда"....Война ещё идёт, ещё - осада.И, как оружье новое в войне,сегодня Родина вручила мнемедаль "За оборону Ленинграда"  3 июня 1943 г.Берггольц О.Ф. Стихи о Ленинграде

На лицевой стороне медали изображены очертания Адмиралтейства и группа солдат с винтовками наперевес. По периметру надпись «ЗА ОБОРОНУ ЛЕНИНГРАДА».
На оборотной стороне медали изображён Серп и молот. Под ним текст заглавным шрифтом: «ЗА НАШУ СОВЕТСКУЮ РОДИНУ».
На 1985 год медалью «За оборону Ленинграда» награждено около 1 470 000 человек. Среди награждённых ею − 15 тысяч 249 юных ленинградцев.

Александр Фадеев в путевых заметках «В дни блокады» писал:
«Дети школьного возраста могут гордиться тем, что они отстояли Ленинград вместе со своими отцами, матерями, старшими братьями и сестрами.
Великий труд охраны и спасения города, обслуживания и спасения семьи выпал на долю ленинградских мальчиков и девочек. Они потушили десятки тысяч зажигалок, сброшенных с самолетов, они потушили не один пожар в городе, они дежурили морозными ночами на вышках, они носили воду из проруби на Неве, стояли в очередях за хлебом... И они были равными в том поединке благородства, когда старшие старались незаметно отдать свою долю младшим, а младшие делали то же самое по отношению к старшим. И трудно понять, кого погибло больше в этом поединке».

Хлеб — имя существительное...

Нет цены обыкновенному его куску для тех, кто пережил блокаду. Он был на протяжении многих дней единственным источником жизни человека. Существовали тогда нормы на мясо, крупу, сахар. Но карточки зачастую не могли отовариваться, ибо город не имел запасов этих продуктов. Оставался только хлеб...
Все меньше и меньше становился кусочек хлеба, отмеренный ленинградцу. Начиная со 2 сентября 1941 года в течение первой военной осени паек сокращался 5 раз! С 20 ноября 1941 года норма выдачи хлеба населению была снижена в очередной раз. Население стало получать самую низкую норму за всё время блокады - 250 граммов на рабочую карточку и 125 граммов - на все остальные. В Ленинграде начался голод…

На берегу Невы, В музейном зданье,Хранится очень скромный дневничок. Его писала Савичева Таня. Он каждого пришедшего влечет.Пред ним стоят сельчане, горожане,От старца -До наивного мальца.И письменная сущность содержаньяОшеломляет Души и сердца.Это - всем живущим в назиданье,Чтобы каждый в суть явлений вник, -ВремяВозвышаетОбраз Тани и ее доподлинный дневник.Над любыми в мире дневникамиОн восходит, как звезда, с руки.И гласят о жизненном накалеСорок две святых его строки.В каждом слове - емкость телеграммы,Глубь подтекста,Ключ к людской судьбе,Свет души, простой и многогранной,И почти молчанье о себе...Это смертный приговор убийцамВ тишине Нюрнбергского суда.Это - боль, которая клубится.Это - сердце, что летит сюда...

Сто двадцать пять блокадных граммС огнем и кровью пополам…

Суп из жмыха, представляющий собой похожую на клейстер похлебку.
Котлеты из папье-маше, перёплетов книг и жмыха.
Красивое янтарного цвета желе. Его делали из продававшихся на рынке плиток столярного клея и приправляли оставшимися от прежней, мирной, жизни специями.
«Кофе из сладкой земли». Летом 1941 года немцы разбомбили склады с сахаром. Так вот этот расплавившийся в огне пожара сахар вперемежку с землёй заливали кипятком – получался напиток, цветом похожий на кофе.
Супы из галок, ворон, голубей, кошек и собак.
Обойный клей.
Содержимое аптечек:
касторка.
вазелин.
глицерин.

В годы Великой Отечественной войны и ленинградской блокады Пискарёвское кладбище стало одним из основных мест захоронения умерших жителей города.
Перед входом на Пискарёвское мемориальное кладбище установлена памятная мраморная доска с надписью:

А Пискарёвку кто забыл?Там персональных нет могил...Там вечный молчаливый стонТерзает память тех времен.

«С 4 сентября 1941 года
по 22 января 1944 года на город было
сброшено 107158 авиабомб,
выпущено 148478 снарядов,
убито 16744 человек,
ранено 33782,
умерло от голода 641803».

На салазках кокон пряменький
            Спеленав, везет
            Мать заплаканная , в валенках,
            А метель метет.
Старушонка лезет в очередь,
Охает, крестясь:
«У моей, вот тоже, дочери
Схоронен вчерась.
Бог прибрал, и слава господу,
Легче им и нам.
Я сама-то скоро с ног спаду
С этих со ста грамм».
            Труден  путь, далек до кладбища,
            Как с могилкой быть?
            Довезти сама смогла б еще,
            Сможет ли захоронить?
А не сможет – сложат в братскую,
Сложат, как дрова,
В трудовую, Ленинградскую,
Закопав едва.
И спешат по снегу валенки, -
Стало уж темнеть.
Схоронить трудней, мой маленький,
Легче умереть.  

Здесь лежат ленинградцы.   Здесь горожане - мужчины, женщины, дети.   Рядом с ними солдаты-красноармейцы.    Всею жизнью своею   Они защищали тебя, Ленинград,   Колыбель Революции.   Их имен благородных мы здесь перечислить не сможем,   Так их много под вечной охраной гранита.   Но знай, внимающий этим камням,   Никто не забыт и ничто не забыто.   В город ломились враги, в броню и железо одеты,   Но с армией вместе встали -    Рабочие, школьники, учителя, ополченцы,   И все, как один, сказали они:   Скорее смерть испугается нас, чем мы смерти.   Не забыта голодная, лютая, темная   Зима сорок первого - сорок второго,   Ни свирепость обстрелов,   Ни ужас бомбежек в сорок третьем.   Вся земля городская пробита.   Ни одной вашей жизни, товарищи, не позабыто.   Под непрерывным огнем с неба, с земли и с воды.   Подвиг свой ежедневный   Вы свершили достойно и просто,   И вместе с отчизной своей   Вы все одержали победу,   Так пусть же пред жизнью бессмертною вашей   На этом печально-торжественном поле   Вечно склоняет знамена народ благодарный,   Родина-Мать и город-герой Ленинград.

9 мая 2003 года на Пискарёвском кладбище торжественно открыли Аллею славы. Здесь все регионы России установили мемориальные доски своим землякам, погибшим в осаждённом городе или на подступах к нему. На Аллее славы также установлены плиты в память о погибших защитниках Ленинграда из бывших союзных республик.

В Санкт-Петербурге на Пискаревском мемориальном кладбище в 2001 году накануне Дня военной славы России – полного снятия блокады Ленинграда была установлена мемориальная плита от Астраханской области в память астраханцев, ценой собственной жизни защищавших Ленинград в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 годов. На плите высечены слова:
"Благодарные астраханцы землякам – защитникам Ленинграда. Мы будем помнить вас вечно ".
Гостем города-героя в эти дни был и наш земляк, защитник Ленинграда, ветеран Великой Отечественной войны А.В.Пантелеев.

18 января 2004 года на Пискаревском кладбище открыта мемориальная плита «Блокадная парта». Участвуя в акции «Памяти павших будьте достойны!», ребята 144-й гимназии Санкт-Петербурга совместно с общественной организацией «Жители блокадного Ленинграда» предложили увековечить память учителей и школьников, погибших в годы блокады. Причем ученики 144-й гимназии решили заработать на памятник сами. Идея оказалась достойной городского проекта «300 дел в подарок Великому городу». В акцию включились ученики 22 школ. Ее также поддержали школьники из девяти регионов страны. Так «Блокадная парта» стала Всероссийской акцией.

День над городом шпиль натянул, как струну,
Облака - как гитарная дека.
Ленинградские дети рисуют войну
На исходе Двадцатого века.
Им не надо бояться бомбежки ночной,
Сухари экономить не надо.
Их в эпохе иной обойдёт стороной
Позабытое слово "Блокада".

Рисуют школьники войну

Коган Екатерина, 8г класс
Блокада Ленинграда
На заснеженной улице стояла длинная очередь людей.До открытия магазина еще около часа. Где-то неподалеку обвальным громом взорвался снаряд. С деревьев осыпался иней, взвякнули оконные стекла. Но никто не покинул очередь.Улицы длинные, дома, в большинстве впритык, никто не знает где ударило. Отсюда не видно, а бегать выяснять - очереди лишиться.

Блокада Ленинграда.

Я расскажу вам, как когда-тоУж шесть десятков лет назадБыла и кончилась, блокада,Что сковывала Ленинград.

Всё начиналось в 41-м:Три месяца, как шла война,Страна жила единым нервом,Беда была на всех одна.

Шло ополчение на запад,Навстречу беженцы текли…Москву-то, всё же, отстояли,Смоленск и Киев — не смогли.

Тогда кольцом германской сталиИ был закован Ленинград…Почти два года продержалисьТе, кто не отступил назад…

Лишь часть заводов разобрали,Чтобы к Уралу отойти-От взрывов продыху не зналиТе, кто уехать не смогли.

И днем, и ночью шла бомбёжка,И днём, и ночью шёл обстрел.На клумбах не цветы, картошка росла:Защитник есть хотел.
120 грамм простого хлеба -Вот весь был детский рацион.Никто два года сытым не был,Но много кто был погребён.
Я не поэт, и не писатель,И слов таких не знаем мы,Чтоб описать, как в ЛенинградеБлокадных жили две зимы.
Я не Ахматова, не Бродский,Чтоб рассказать словами,Как насмерть мерзли по дороге.И ели кошек и собак.

И только Ладога спасала,Когда стояли холода.Тогда «Дорогой жизни» звалаЕё народная молва.

По льду машин шли караваны,Чтоб иногда уйти под лёд.Ее бомбили беспрестанно,Но день за днём, из года в год

везли туда — еду, снаряды,Обратно — раненых, детей.Прощальные кипели взглядыУ не умерших матерей…

Как у станков они стояли,Как умирали у станка,Как трупы мерзлые стучалиПо санкам детским, по доскам.
Трамваем — на передовую-И в госпиталь — с передовой…Про ту Вторую мировуюМы знаем только по кино. 

И всё же — не ломались люди,И всё же — побеждали смерть.Им памятью навечно будетТот удивительный концерт,
что Шостаковичем написан,Что под обстрелом прозвучал,И меж осколочного свистаРукоплескал артистам зал.

900 тяжёлыхдней и безжалостных ночейВ домах пустых, в заводах мёрзлыхВ больницах, у станков, печей
Они надеялись и ждали.И день свободы их пришёл,Они свой город не отдали,И маршал Жуков не подвёл. Берсенева Оля, 7 класс.

Люди Ленинграда

Люди Ленинграда, Жертвы злой войны.Хваткою блокады На смерть обречены! Хлеба не хватало Так же, как тепла. Сколько бомб упало, Разрушило дома. Люди не сдавались! Из последних сил С бедами сражались, Враг их не сломил!
Авчинников Александр, 6 кл., 2003

Дети блокады

В те дни мы в войну не играли -Мы просто дышали войной.

Мы – маленькие очевидцы,
Последние из могикан,
Нам до сих пор тревога снится,
И до сих пор отбой не дан.
Из теплой, полной снов постели,
Из комнат, где цвели цветы,
В бомбоубежища и щели
Мы ночью с бабушками шли.
Мы слез тогда уже не лили,
Мы знали вкус полынь-травы.
И с вами всю беду делили,
Как с нами хлеб делили вы.
Но что же, мы зато узнали,
Что значит выжить в трудный год,
Что значит – Родина за нами
И что такое наш народ.

Маленький ленинградец Женя Терентьев писал 8 августа 1942 года в газете «Смена»:
«До войны мы жили хорошо и счастливо.
Фашисты помешали нам. Во время артиллерийского обстрела вражеские снаряды разрушили наш дом. Я слышал раздававшиеся из-под его обломков стоны моих товарищей и друзей. Когда их раскопали в груде камней и досок, они уже были мертвы. Я ненавижу фашистских гадов! Я хочу мстить за своих погибших товарищей...»

Письмо Тани Богдановой отцу

"Дорогой папочка! Пишу я вам это письмо во время моей болезни когда думала, что я умру и пишу из-за того что я жду смерть, а потому что она приходит сама неожиданно и очень тихо. В моей смерти прошу никого нивинить. (В тексте ничего не правим.) Сознаться по совести виновата я сома, так-как нивсегда слушалась маму. Дорогой папочка я знаю, что вам тяжело будет слышать о моей смерти да и мне-то помирать больно нехотелось но ничего не поделаешь раз судьба такая. Я знаю, что трудно вам будет понять мою болезнь так я о ней пишу вам ниже. Сильно старалась поддержать меня мамочка и поддерживала всем чем могла и что было. Она даже для меня отрывала и от себя и ото всех понемногу но так-как было очень трудно поддержать пришлось поэтому мне помереть. Папочка болела я в апреле, когда на улице было так хорошо и я плакала, что мне хотелось гулять, а я немогла встать с кровати так спасибо дорогой мамочки она меня одела и вынесла на руках во двор на солнышко погулять. Дорогой папочка вы сильно не расстраивайтесь ведь и мне то умирать больно нехотелось потомучто скоро лето да и жизнь цветет впереди. Пишу я вам это письмо и сома плачу, но сильно боюсь расстраиваться так-как руки и ноги начинает сводить судорога, а ведь как не заплакать, жить больно хочется... Я сильно старалась, что-нибудь поделать что б не приходить в забытье но нет на это никакого желания лежу и каждый день жду вас, а когда забудусь то вы мне начинаете казаться. Я уже стараюсь ничего не думать, но мысли не выходят из головы. Ну дорогой папочка очень не расстраивайтесь и к словам моей смерти прошу отнестись похладнокровнее. Очень я благодарна одной только мамочке да сестренкам с братишкой за всю их заботу и уход за мной, а особенно мамочки, которой я не могла высказать словами свою благодарность, спасибо большое ей, ведь она меня поддерживала всем чем могла".
Солдат Богданов вернулся с войны. Но дома у него погибло пятеро детей. И в их числе - Таня.

Отрывки из дневника 16-тилетнего ленинградца Володи Волкова с 21.11.41 по 12.01.42г.

Из воспоминаний Быстровой Лидии Петровны 

Из воспоминаний Галины Александровны Марченко

«Помню, как стояла за хлебом… Я помню, мы стояли в очереди с вечера, стояли сутками, напяливали на себя абсолютно все. А мама не могла двигаться . Она все время грела мне кирпичи, у нас на "буржуечке" всегда лежали кирпичики, два или три. Я устраивала себе на грудь теплый кирпич, чтобы согреваться. Помню - замерзну, приползу домой, мне дадут другой кирпич, и я опять, у меня сил было больше, уползаю вместе с кирпичом. Помню, что мама меня просто обогревала этими кирпичами. Ну, в конце концов я получала своим по сто двадцать пять граммов хлеба и возвращалась домой.

Из воспоминаний Жанны Эмильевны Уманской

А восьмилетней Жанне блокада вспоминается как страшный холод. Все время холод, под одеялом, в шубе - и все равно холод. Еще огромная корзина, обшитая кусками ватного одеяла, в которой мать носила обед. Хлеб, кусочками в двести граммов, прятали в чемодан, а чемодан клали в диван, чтобы не съедать этот хлеб сразу.
"Как-то не существовало ни утра, ни вечера. Ничего. Казалось, что темень сплошная все время. Я научилась различать циферблат часов. И до сих пор, к стыду своему, вспоминаю, что помню только час, когда мама должна была покормить меня. Иногда я знала, что утро, иногда не знала, потому что практически мы не спали, в какой-то дреме ночью были. Говорят - хлеб спит в человеке. А поскольку хлеба не было, нам не спалось".

Из воспоминаний Александра Ивановича Любимова.

«Продукты с базы возила одна женщина экспедитор. Она всегда брала с собою двух мальчиков лет по четырнадцать. Вот наступила моя очередь. База находилась за Нарвскими воротами. Туда и обратно мы шли пешком. Туда налегке, обратно схватившись за веревку санок. Один из нас всегда шел сзади наблюдающим. На одном из ухабов сани накренились, и соевые конфеты рассыпались из коробки на снег. Вокруг нас моментально образовалось тесное кольцо из проходивших мимо пешеходов. Экспедитор замахала руками, заохала, из ее крика поняли, что конфеты везут в детский дом, да и мы, два заморыша, были хорошей иллюстрацией. Народ толпился вокруг нас, растопырив в стороны руки, глаза горели, но никто не наклонился. Мы собрали все конфеты в коробку, подобрали кульки, поправили сани и двинулись дальше. Люди еще долго провожали нас глазами».

Из воспоминаний Ольги Алексеевны Сафаровой

Из воспоминаний Веры Николаевны Лисовской

В память о трагических днях Блокады Ленинграда, о жителях блокадного города и его защитниках было принято решение построить в Петербурге Храм Скорби и Славы и посвятить его Успению Пресвятой Богородицы. Место строительства выбрано в парке на Малой Охте, где некогда стояла церковь равноапостольной Марии Магдалины и было кладбище, ставшее в Блокаду местом массовых захоронений. Строительство церкви велось на добровольные пожертвования горожан. Закладка нового храма была совершена 28 августа 1996 года. Для сбора средств на строительство храма и для молитв на время строительства рядом со строящимся храмом была возведена временная небольшая часовня из дерева и стекла, освященная 3 января 1997 года. 28 августа 1999 года был освящен и установлен на куполе 8 сентября 2001 года, в день 60-летия начала блокады Ленинграда, Успенский храм был торжественно освящен . Этот вновь построенный храм - еще один в Петербурге храм-памятник, становящийся местом поминовения тех погибших в дни блокады Ленинграда, чьи могилы неизвестны, над прахом которых негде помолиться.

На 3-м километре бывшей Дороги жизни, у посёлка Ковалево, стоит памятник «Цветок жизни». В центре композиции — наклонная плита с надписью:
«Во имя жизни и против войны; детям — юным героям Ленинграда 1941—1944 гг.». Белый каменный цветок на десятиметровом стебле возвышается над гранитными валунами. В лепестках цветка вырезаны слова из песни «Солнечный круг» на слова Льва Ошанина:
«Пусть всегда будет солнце».
Сорокаметровая лестница и березовая аллея Дружбы связывают «Цветок жизни» с насыпным холмом, где установлены каменные листки дневника Тани Савичевой.

ДЕТЯМ, ПОГИБШИМ В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ

4 мая в поселке Лычково Демянского района открыли памятник детям, погибшим от фашистской бомбежки.
Детей вывозили из Ленинграда, чтобы спасти, подальше от смерти и страданий. Оказалось, их везли прямо навстречу войне. На станции Лычково самолеты фашистов разбомбили эшелон из 12 вагонов. Летом 41-го погибли сотни невинных малышей.
Сколько тогда погибло маленьких ленинградцев, не известно до сих пор. Живыми остались только 18 детей. Памятник в Лычково возводился, главным образом, на добровольные пожертвования от организаций и частных лиц. В сборе средств приняли участие жители большинства регионов страны — от Петропавловска-Камчатского на востоке до Калининграда на западе России. В числе благотворителей были маленькие дети, которые тоже прислали в Лычково денежные переводы.