Реферат на тему: Политическое учение А.М. Курбского

Реферат на тему: Политическое учение А.М. Курбского Введение Андрей Курбский(1528­1583) принадлежал к знатному княжескому роду Рюриковичей.   По   отцовской   линии   он   происходил   от   князя   Смоленского   и Ярославского Федора Ростиславича (около 1240­ 1299), который в свою очередь являлся   потомком   в   десятом   колене   великого   князя   Киевского   Владимира Святого. По материнской же линии князь Курбский был в родстве с супругой Ивана Грозного Анастасией Романовной. Его прадед Василий Борисович Тучков­ Морозов и прадед Анастасии Иван Борисович были родными братьями. "А тая твоя царица мн , убогому, ближняя сродница", ­ отмечал: князь Курбский в одном из своих посланий Ивану Грозному. ѣ Вплоть   до1564 г. Андрей  Курбский  являлся  ближайшим   сподвижником русского царя, влиятельным царским воеводой. Более того, он был одним из любимцев   Ивана   IV.   По   свидетельству   самого   князя,   в   конце1559   г.   царь, посылая его на войну в Ливонию, сказал ему: "Я принужден или сам идти против ливонцев, или тебя, любимого моего, послать: иди и послужи мне верно". Однако к концу1563 г.  отношение  Ивана  Грозного  к Андрею  Курбскому изменилось. Князь пребывал в это время в Дерпте, но верные ему люди, находившиеся при царском дворе, сообщили, что царь бранит его "гневными словами". Опасаясь, что за этой бранью последует нечто более страшное для него, Курбский бежал весной1564 г. в Литву и поступил на службу к королю Польскому и великому князю   Литовскому   Сигизмунду   II   Августу.   Уже   осенью   указанного   года   он принимает участие в войне против России. Желая оправдать свою измену, Курбский пишет послание Ивану Грозному, в котором обвиняет царя в несправедливых гонениях на себя и других русских воевод, покоривших "прегордые царства", в заточении и истреблении без вины целых боярских семей. "Но вкупе вся реку конешне: всего лишен бых и от земли божия тобою туне отогнан бых", ­ заявляет царю боярин­изменник, представляя свое   бегство   из   России   как   изгнание.   Иван   IV   отвечает   на   это   послание Курбского. Так завязалась переписка, в которой и царь, и его бывший воевода, самозабвенно   бичуя   друг   друга   разного   рода   оскорблениями,   со   страстью обвиняя один другого в тяжких преступлениях и тем самым оправдывая себя друг   перед   другом,   в   общественном   мнении   и   в...   собственных   глазах, высказывались   о   сущности   царской   власти,   о   способах   и   пределах   ее осуществления, о взаимоотношениях царя со своими подданными и т.д. Эта   переписка,   состоящая   из   двух   посланий   русского   царя   боярину­ изменнику и трех посланий последнего бывшему своему государю, является для нас   главным   источником   сведений   о   политических   и   правовых   взглядах   как Ивана Грозного, так и Андрея Курбского. Не только мировоззрение, но и стиль мышления,   и   уровень   образованности   (весьма   высокий   для   того   времени),   и степень литературного таланта каждого из них выразились в этой переписке так отчетливо,   как   ни   в   каком   другом   произведении.   Однако   подлинная   оценка политических и правовых взглядов Ивана Грозного и Андрея Курбского может быть дана лишь на основе анализа всего их литературного наследия. И царь, и боярин­изменник   были   чрезвычайно   пристрастны   в   переписке   друг   с   другом: каждый старался как можно сильней оскорбить своего оппонента. Поэтому все их высказывания в переписке необходимо соотносить с реальными фактами их жизни и деятельности, а также с тем, что писали они в посланиях другим людям. По   уровню   своей   образованности   Андрей   Курбский   не   уступал   Ивану Грозному, и остается загадкой, когда успел прочитать столько книг воевода, почти все свое время проводивший в военных походах, причем с самых юных лет. Будучи   в  эмиграции,  Курбский   писал   о   России,  как   о   чужой   для   себя стране, однако и Литва не стала для него страной родной. "Изъгнанъну ми бывшу без   правды   от   земли   Божий   и   в   странъстве   пребывающу   между   человеки тяжкими и зело негостелюбными", ­ сетовал боярин­изменник на нелегкую свою судьбу на чужбине. Король Сигизмунд II пожаловал Курбскому в награду за его предательство России в качестве лена богатый и многолюдный город Ковель с местечками и селами на Волыни, а также поместья в Литве. Эта королевская щедрость к русскому боярину вызвала зависть у его соседей ­ польских панов. Между ними и Курбским разгорелись раздоры и тяжбы. Посол Ивана Грозного при королевском дворе доносил царю в1571 г.: "А ныне Курбской завалчился с ляхи в межах, и ляхи его все не любят, а зовут его все израдцою и лотром (т.е. предателем и вором) и чают на него от короля опалы не вдолге, что полская рада вся его не любят". В   этих   условиях   единственной   отрадой   несчастного   Курбского   стали книги. "И   утешающи   ми   ся   в   книжных   делех   и  разумы   высочайших   древних мужей прохождах", ­ признавался Курбский в одном из своих посланий. Чтобы читать в подлинниках древнеримских писателей, он за короткое время выучил латынь.   Отправляя   около1579   г.   Ивану   Грозному   третье   свое   послание, Курбский приложил к нему текст второго послания, который не смог отправить ранее, а также сделанный им перевод двух глав из сочинения Марка Туллия Цицерона   "ParadoxaadM.Brutum"*.   В   этих   главах,   указывает   Курбский   царю, премудрый Цицерон дал ответ "к недругом своим, яже укаряще его изогнанцом и изменником,   тому   подобно,   яко   твое   величество   нас,   убогихъ,   не   могуще воздержати   лютости   твоего   гонения,   стреляюще   нас   издал ча   стрелами ѣ огненными сикованции (т.е. угроз) твоея туне и всуе". Политическое учение А.М. Курбского 1. А.М. Курбский и Иван Грозный Уже   в   первом   своем   послании   Андрею   Курбскому   Иван   Грозный обращается к нему как к "крестопреступнику честнаго и животворящаго креста господня, и губителю хрестиянскому, и ко вра­гомъ християнскимъ слагателю (т.е.   к   христианским   врагам   примкнувшему),   отступшему   божественнаго иконнаго поклонения и поправшесу вся священная повел ния, и святые храмы разорившему, осквернившему и поправшему священныя сосуды и образы, яко ѣ Исавръ,   Гноетезный,   Арменинъ,   и   симъ   всимъ   соединителю...".   "Но   ради привременныя славы, и самолюбия, и сладости мира сего, ­ укоряет далее царь боярина­изменника, ­ свое благочестие душевное со крестиянскою в рою и з закономъ попралъ еси...". Таким образом, Иван Грозный стремился представить ѣ измену Курбского как отступничество от христианской веры и попрание канонов Священного писания. Царь уподобляет бывшего своего воеводу византийскому императору­иконоборцу Льву Исавру и другим еретикам, замечая при этом, что Курбский их всех в себе соединил. Данная оценка Курбского не может быть признана соответствующей реалиям. Конкретные факты жизнедеятельности Андрея Курбского в Литве, а также содержание его сочинений свидетельствуют о том, что он не только никогда не предавал христианской православной веры, но и был ее активным защитником. По   мнению   Курбского,   всякая   ересь   губительна   для   государства.   Эту мысль   он  высказывал   в  послании  старцу  Вассиану   Муромцеву,  написанном   в начале 60­х гг. XVI в., т.е. до его бегства в Литву. "Возведем мысленное око на восток и посмотрим разумным видением: где Индея и Ефиопия? ­ вопрошал Курбский. ­ Где Египет и Ливия и Александрия, страны великия и преславныя, многою верою ко Христу древле усвоенныя? Где Сирия, древле боголюбивая? Где Палестина, земля священная, от нея же Христос по плоти и вси пророцы, апостали?... Где Констянтин град преславныи, он же бысть яко око вселеннеи благочестием? Где новопроси явшия по благоверии Серби и Болгары и их власти высокия и грады преизобильныя? Не вси сия преславныя и преименитыя царства в прежних летах единодушно правую веру держаще, и ныне грех деля многих безбожными   властели   обладаны,   от   нихъ   же   верныя   люди   беспрестани прелыцаеми, и томими, и на различныя прелести от правоверия отводими... И паки обратим зрительное души к западным странам и посмотрим опасне мыслию: где Рим державный, в немже Петра апостола наместники, древний папа пожиша? Где Италия, от самых апостол благоверием украшена?... Возрим днесь мысленно: где сия вся? Не вси ли в различныя ереси разлияшася?" Мысль о губительности ереси для государств была распространенной в русском общественном сознании со времен падения Византии. Андрей Курбский в   приведенном   отрывке   воспроизводил   своими   словами   сказанное   Максимом Греком   в   его   сочинении   "Второе   слово   на   богоборца   пса   Моамефа".   В литературных трудах, написанных уже в Литве, Курбский продолжал развивать данную   мысль.   Он   писал   здесь   уже   о   том,   что   могущество   и   благополучие государств   прямо   зависят   от   распространенности   в   них   знания   Священного писания и от процветания философских наук. Имение Андрея Курбского в Миляновичах (близ Ковеля) превратилось в настоящий центр православной духовной культуры в Литве. Курбский перевез сюда значительную часть своей довольно большой по тем временам библиотеки. Он собрал вокруг себя своих единомышленников, знатоков древних языков и организовал   с   ними   перевод   на   церковно­славянский   язык   важнейших богословских   произведений.   Одновременно   через   свои   послания   Курбский развернул критику католицизма и протестанства. Он выступил и против унии католической и православной церквей. Критике этой унии и был посвящен его компилятивный труд "История Флорентийского собора". Одно из его посланий, сохранившееся   под   названием   "Цедула   князя   Андрея   Курбского   до   князя воеводы   Киевского",   показывает,   что   он   резко   критиковал   и   такую   форму отступничества от истинного христианства, как арианство. По мнению Курбского, ослабление христианской веры и распространение ереси   опасно   прежде   всего   тем,   что   порождает   у   людей   безжалостность   и равнодушие к своему народу и отечеству. Эти странные свойства он в избытке замечал   у   польских   и   литовских   аристократов,   с   которыми   довелось   ему общаться после бегства из России. В "Истории о великом князе Московском" беглый русский боярин делает следующий вывод из своего знакомства с польско­ литовской аристократической средой: "А издавна ли тые народы и тые люди нерадивии   и   немилосердыи   такъ   з ло   о   ихъ   языц и   о   своих   сродных?   Но воистинну не издавна, но новой: первие в них обретахусь мужие храбры и чюйны ѣ ѣ ѣ (т.е. радящие) о своем отечеств . Но что нынъ таково есть и чего ради имъ таковая приключишася? Заисте, того ради:егда б ша о в р христианской и въ ѣ церковныхъ   догм техъ   утверженны   и   в   д лехъ   житейскихъ   мерн и ѣ воздержн хранящеся,   тогда   яко   едины   челов цы   наилепшие   во   вс хъ ѣ ѣ ѣ ѣ ѣ ѣ ѣ пребывающе, себя и отечество броняще. Внегда же путь Господень оставили и ѣ в ру церковную отринули, многаго ради преизлишняго покоя, и возлюбивша же и   ринушася   во   пространный   и   широкий   путь,   сир чь   въ   пропасть   ереси люторские и других различных сектъ, паче же пребогат йшие ихъ властели на ѣ ѣ сие непреподобие дерзнуша, ­ тогда от того имъ приключишася". Именно как отступление от православия, попрание Христовых заповедей трактовал Андрей Курбский злодеяния Ивана Грозного. "Християнский, речешь, царь?   ­   гневно   обращается   он   в   адрес   своего   бывшего   царя   в   произведении "Сказание о великом князе Московском". ­ И еще православный, ­ отвещаю ти: християновъ губилъ и от православныхъ челов ков рожденыхъ и сосущихъ мла­ ѣ денцовъ   не   пощадилъ!...   Реку   ти   паки:   поправши   заповеди   Христа   своего   и отвергшися законоположения евангелского, егда не явствено об щался диаволу и   ангеломъ   его,   собравши   воинъство   полковъ   дияволскихъ   и   учинивший   над ѣ ними стратилаты окояных своихъ лоскател й, и ведый волю царя небесного, произвел   д ломъ   всю   волю   сатанинскую,   показующе   лютость   неслыханную, ѣ ѣ никогда же бывшую в Русии, над церковью живаго Бога?". Обвиняя   друг   друга   в   предательстве   православной   христианской   веры, Иван   Грозный   и   Андрей   Курбский   демонстрировали   тем   самым,   как   это   ни странно,   одинаковый   стиль   политического   мышления:   оба   видели   в государственной деятельности прежде всего соблюдение Христовых заповедей. Подобно   Ивану   Грозному,   Андрей   Курбский   трактовал   верховную государственную власть как дар Бога. Россия для него не простое государство, но  ­"Святорусская   империя"."...Вся   земля  наша  Руская   от  края  до  края, яко пшеница   чиста,   верою   Божию   обретается",   ­   писал   он   в   послании   Вассиану Муромцеву. Русский царь, в понимании Курбского, это прежде всего праведный судия. По его словам, цари и князья на Руси "во православной вере от древних родов и поднесь от Превышняго помазуются на правление суда". Представляя государственную власть как дар божий, Курбский вместе с тем   отмечал,   что   носители   ее   не   исполняют   в   действительности предназначенного им Богом. Вместо того, чтобы вершить праведный суд, они творят   произвол,   "неслыханные   смерти   и   муки   на   доброхотных   своих умыслиша". Эти слова Андрея Курбского о носителях государственной власти вообще, без указания их конкретных имен, содержатся в его послании старцу Вассиану Муромцеву, написанном в начале 60­х гг. XVI в. Князь повторит их позднее, в первом своем послании Ивану IV, датируемом1564 г. "Почто, царю, ­ обратится   беглый   князь   к   его   величеству,­   силных   во   Израили   побил   еси,   и воевод, от Бога данных ти на враги твоя, различными смертьми расторглъ еси, и поб доносную   святую   кровь   ихъ   во   церквах   Божиих   пролиялъ   еси,   и ѣ мученическими кровьми праги церковные обагрил еси, ина доброхотных твоихи   и   смерти,и душу   за   тя   полагающихнеслыханныеот   векамуки, гоненьяумыслилеси...". Таким   образом,   выступление   Андрея   Курбского   против   царского произвола не было только ответной реакцией князя на ставшие ему известными конкретные   угрозы   царя   Ивана   Грозного   в   отношении   лично   его.   Это   была устойчивая   мировоззренческая   позиция,   которую   Курбский   выражал   еще   до своего бегства в Литву. В  посланиях   бывшему  своему   царю,  написанных  на   чужбине,  Курбский развивает тему царского произвола. Пребывая на безопасном для себя удалении от мстительного царя, он может выражаться предельно резко и определенно. Его послания   обличают   теперь   беззаконие   не   властителя   вообще,   а   конкретного носителя   верховной   государственной   власти   ­   русского   царя   Ивана   IV.   Но выводы,   которые   делает   князь­обличитель,   относятся   ко   всем   вообще властителям. В третьем послании Ивану Грозному Андрей Курбский проводит мысль о том, что беззаконие, творимое властителем, губительно не только для его подвластных, но и для самого властителя и его семьи. Ссылаясь на высказывание Давида из Ветхого завета о том, что не долго пребудут перед Богом те, кто созидает престол беззакония, Курбский заявляет: "И   аще   погибают   царие   или   властели,   яже   созидают   трудные   декреты   (т.е. жестокие   постановления)   и   неудобь   подъемлемые   (т.е.   неисполнимые) номоканоны,   а   кольми   паче   не   токмо   созидающе   неудобь   подъемлемые ѣ пов ления или уставы з домы погибнути должны, но во яковых сии обрящутся, яже пустошат землю свою и губят подручных всеродне, ни сосущих младенцев не щадяще...". В этом же послании Ивану Грозному беглый князь прямо заявляет, что царь утратил то, что ему подобает по царскому сану, а именно: праведный суд и защиту   подданных.   Причем   Курбский   называет   причину   этой   утраты.   Тебе, обращается он к царю, только и остается, что браниться, как пьяной рабыне, "а что воистинну сану царскому належит или достоит, сир чь суд праведный и оборона,   се   уже   подобно   изчезла   за   молитвою   и   сов том   прелукавые   четы ѣ ѣ осифлянския Васьяна Топоркова, яже ти сов товал и шептал во ухо не держати мудр йшие   рады   при   соб ,   и   других   таковых   советников   твоих   вселукавых ѣ ѣ ѣ мнихов и мирских". В   представлении   Андрея   Курбского   царская   власть   должна осуществляться при содействии советников. Причем он понимал под ними не отдельных   людей,   время   от   времени   дающих   царю   советы,   но   постоянно действующий совещательный орган при царе. Образец такого органа князь видел в Избранной раде ­ коллегии советников, действовавшей при Иване IV в 50­х гг. XVI в. Создание ее Курбский считал одним из самых полезных дел тогдашних соратников   молодого   царя   Алексея   Адашева   и   попа   Сильвестра.   По   словам Курбского, они собрали к царю "сов тников, мужей разумныхъ и совершенныхъ, во   старости   мастите   сущих,   благочестием   и   страхом   божиимъ   украшенныхъ, ѣ других же, аще и во среднемъ в ку, тако же предобрыхъ и храбрых, и т х он хъ в военныхъ и в земских вещах по всему искусных". И внушили его величеству ѣ ѣ ѣ приязнь и дружбу по отношению к ним, дабы без их совета "ничесоже устроити или мыслити". "И нарицалися тогда оные сов тницы у него избранная рада, ­ ѣ продолжает   Курбский.   ­   Воистинну,   по   д ломъ   и   наречение   им ли,   понеже вс избранное и нарочитое сов ты своими производили, сиир чь суд праведный, ѣ ѣ ѣ ѣ ѣ нелицеприятен   яко   богатому   такъ   и   убогому,   еже   бываетъ   во   царствий наил пш е...". ѣ ѣ Царь   же,   удостоенный   царства,   но   обделенный   Богом   дарованиями, "должен, ­ отмечает Курбский, ­ искати добраго и полезнаго сов та не токмо у ѣ ѣ сов тниковъ,   но   и   у   всеродныхъ   челов къ,   понеже   дар   духа   даетца   не   по ѣ ѣ ѣ богатеству вн шнему и по сил царства, но по правости душевной, ибо не зрит Богъ на могутство и гордость, но на правость сердечную и даетъ дары, сир чьѣ елико хто вместит добрымъ произволениемъ". Мысль о необходимости для царя иметь при себе советников Курбский обосновывал   в   первую   очередь   ссылками   на   Священное   писание,   приводя,   в частности, такие изречения царя Соломона, как: "царь хорошими советниками крепок, как город крепкими башнями" и "любящий совет хранит свою душу, а не любящий   его   совсем   исчезнет".   Вместе   с   тем   князь   прибегает   и   к заимствованному у Дионисия Ареопагита логическому доказательству данного своего   утверждения.   Все   бессловесные   одушевленные   существа,   повторял Курбский мысль этого авторитетного христианского писателя, направляются и принуждаются своим естеством, а словесные ­ не только плотские люди, но и бестелесные силы, т.е. святые ангелы, ­ управляются советом и разумом. В своих мысляхосоотношении светской власти и церквиАндрей Курбский был   близок   к   идеологии   нестяжателей.   Реальное   состояние   русской православной церкви, которое он наблюдал, будучи в России, вызывало у него вполне   обоснованную   тревогу.   Описывая   его   в   своем   послании   Вассиану Муромцеву, Курбский отмечал, что он не осуждает в данном случае, а "беду свою"   оплакивает.   По   его   словам,   современные   ему   церковные   деятели   "не вдовиц и сирот заступают, ни напаствованных и бедных избавляют, ни пленников от пленения искупают, но села себе устряют, и великие храмины поставляют, и богатьствы многими кипят, и корыстми, яко благочестием, ся украшают". Андрей   Курбский   считал,   что   церковь   должна   являться   препятствием разгулу   беззакония   и   кровавого   произвола   властителей.   К   этому   высокому предназначению   поднимает   церковь   дух   христианских   мучеников,   принявших смерть в борьбе против преступных и неправедных властителей. "Где убо кто возпрети царю или властелем о законопреступных и запрети благовременно и безвременно? ­ восклицал Курбский за несколько лет до начала опричнины. ­ Где Илия, о Науфеове крови возревновавыи, и ста царю в лице со обличением? Где ли лики пророк, обличающи неправедных царей? Где Амбросии Медиаламскии, смиривыи   великаго   царя   Феодосия?   Где   златословесныи   Иоанн,   со   зелным запрещением   обличив   царицу   златолюбивую?   Где   ныне   патриархов   лики   и боговидных святителей и множество преподобных ревнующе по Бозе а нестыдно обличающих неправедных царей и властителей в различных их законопреступных делех, исполняюще и блюдуще слово Спасителя?". В этих вопросах Курбского уже слышался и ответ: никто на этой грешной земле не заступится за униженных и оскорбленных, кроме самого Господа Бога. И только "Страшный суд" принесет им избавленье от преступных властителей. "А писанейце сие, слезами измоченное, во гроб с собою повелю вложити, грядущи с тобою на суд Бога моего Исуса. Аминь". Так написал пустившийся от отчаяния в бегствоизРоссии иотРоссии князь в послании своему бывшему царю. А царь ответил: "А еже свое писание хощеши с собою во гробъ положити, се   убо   посл днее   християнство   свое   отложилъ   еси.   И   еже   убо   Господу ѣ ѣ повел вшу еже не противитися злу, ты же убо и обычное, еже и нев жда имуть, конечное прощение отверглъ еси; и по сему же н сть подобно и п нию над ѣ ѣ ѣ тобою быти". 2.   Политическая   (государственная)   и   военная   деятельность   А.М. Курбского  Период   политической   деятельности   и   воинской   службы   князя   Андрея   совпал   с   интенсификацией Михайловича   Курбского   государственного строительства в России. Сословнопредставительная монархия, (1528­1583) сформировавшаяся   в   основных   чертах   в   середине   XVI   в,   предусматривала необходимость соборного решения всех общегосударственных дел. В этой исторической ситуации сформировались две тенденции в развитии русской   государственности   и   сопровождавшей   его   политической   теории, которые   отвечали   идеалам   различных   социальных   групп   господствующего класса. Одна из них, опиравшаяся на реформы 1550­х гг., предполагала развитие органов сословного представительства в центре и на местах. Другая, проводимая непосредственно   самим   Иваном   IV,   заключалась   в   обосновании   права неограниченной власти в руках царя посредством установления деспотического политического режима системой опричных нововведений. Князь Андрей Михайлович Курбский, принимавший  активное участие в деятельности   правительства   (Избранной   Рады),   был   сторонником   сословного представительства в центральных и местных органах власти. В   исторической   литературе   утвердилась   традиция,   в   силу   которой основные   политические   фигуры,   принимавшие   активное   участие   в   жизни русского общества середины XVI в., противопоставлялись следующим образом: Иван IV именовался защитником единодержавия, проводником прогрессивной политической   идеологии,   а   Курбский,   в   свою   очередь,   представлялся «защитником   старобоярских   порядков»,   «феодального   права   отъезда»   и «раздробления на ряд независимых вотчин» централизованного государства. Эта точка   зрения,   введенная   в   научный   оборот   еще   русским   дореволюционным историком С.Ф. Платоновым, сохраняется и в ряде современных работ. В   настоящее   время   данная   схема   оценок   стала   вызывать   серьезные возражения. Князь Андрей Михайлович Курбский был выходцем из старинного рода, своего положения при царском дворе («боярин, советник и воевода») он добился исключительно   благодаря   личным   заслугам,   оказанным   царю   воеводской службой   и   правительственной   деятельностью,   за   которые   и   был   пожалован землей в окрестностях Москвы, а впоследствии (1556г.) и боярским чином. С падением правительства (Избранной Рады) он подвергся опале как ее активный деятель. Объективно оценив значение царской немилости, он решил бежать. В послании к старцу Псково­Печерского монастыря Васьяну боярин прямо пишет, что до него дошел слух «об умышлениях» великого князя, собиравшегося его убить, и поэтому «сего ради сице и помыслив, како бы избегнута неправедного убиения», он оставил отечество. Иван IV не оспаривает этих обстоятельств, а в ответных посланиях князю и заявлении польскому королю он прямо вменяет в вину Курбскому именно «умышление над государем... над его царицей и над детьми... всякое лихо дело». Курбский   пожелал   избегнуть   позорной   и   незаслуженной   казни, совершавшейся к тому же без процедуры судопроизводства. Рассматривая свою прежнюю службу на родине, князь писал, что он всегда доблестно сражался во славу   отечества,   «полки   водил   преславно...   и   никогда   бегуном   не   был», доверенное ему войско не обращал спиной к врагу. Курбский   традиционно   считал   источником   власти   в   государстве божественную волю ­ «цари и князи от Всевышнего помазуются на правление...», а цель верховной власти усматривал в справедливом и милостивом управлении державой ко благу всех ее подданных и в праведном (правосудном) разрешении всех   дел.   Нынешняя   власть,   по   мнению   боярина,   уклонилась   от   выполнения задач,   возложенных   на   нее   высшей   волей,   поэтому   он   считает   ее   лишенной божественного покровительства, называя безбожной и беззаконной. На царском престоле оказался человек, не подготовленный к управлению государством ни образованием, ни воспитанием. Он груб, неучен и воспитан «во злострастиях и самодовольстве»,   такому   человеку   «неудобно   бывает   императором   быти».   В первую половину царствования, когда власть была ограничена мудрым Советом, управление государством осуществлялось успешно как во внешней сфере, так и во внутренних делах. При участии правительства (Избранной Рады) совместно с царем в делах государства во всем чувствовалось мудрое управление, воеводами назначались искусные и храбрые люди, в войсках учреждался порядок, верное служение  отечеству  щедро вознаграждалось. Напротив, нерадевшие отечеству «паразиты   и   тунеядцы»   не   только   не   жаловались,   но   и   прогонялись.   Такая политика подвигала «человеков на мужество... и на храбрость». «Се таков был наш царь, поки любил около себя добрых и правдусоветующих». Упадок   в   делах   государства   и   сопутствующие   ему   военные   неудачи Курбский связывает с падением правительства и введением опричнины. Роспуск Рады знаменовал полное и безусловное сосредоточение ничем не ограниченной власти в руках Ивана IV. «Скоро по Алексееве смерти и Сильвестрову изгнанию воскурилось   гонение   великое   и   пожар   лютости   по   всей   земле   Русской возгорелся». Создав для поддержания своего тиранического режима «великий полк   сатанинский»   (опричников),   царь   произвел   «опустошение   земли   своея», которого   «никогда   не   бывало   ни   у   древних   поганских   царей,   ни   бо   при нечестивых   мучителях   христианских».  Обобщив   свои   критические   замечания, Курбский   сделал   вывод   о   законопреступности   такой   власти.   Царь   не   только погубитель высшего духовного наставника ­ прямого выразителя божественной воли (митрополита Филиппа), но и нарушитель всего государственного порядка: «чин   скверно   соделал,   царство   сокрушил:   что   было   благочестия,   что   правил жития,   что   веры,   что   наказания   ­   погубил   и   исказил...»   Основной характеристикой  такого политического  режима Курбский считает беззаконие. Он   развернул   основательную   критику   суда   и   судопроизводства,   широко поставленную   его   современниками,   добавив   к   ней   еще   и   критику законодательства. В   правопонимании   Курбского   ясно   прослеживается   представление   о тождестве права и справедливости. Только справедливое может быть названо правовым, так как насилие ­ источник беззакония, а не права. Здесь рассуждения Курбского во многом восходят к основным постулатам политической теории Аристотеля и особенно Цицерона. Излагая свои требования к правотворчеству, Курбский   подчеркивает,   что   закон   должен   содержать   реально   выполнимые требования,   ибо   беззаконие   ­   это   не   только   не   соблюдение,   но   и   создание жестоких   и   неисполнимых   законов.   Такое   законотворчество,   по   мнению Курбского,   преступно.   В   его   политико­правовых   воззрениях   намечаются элементы   естественно­правовой   концепции,   с   которой   связаны   учения   о государстве и праве уже в Новое время. Представления о праве и правде, добре и   справедливости   воспринимаются   как   составные   компоненты   естественных законов,   посредством   которых   божественная   воля   сохраняет   на   земле   свое высшее творение ­ человека. Правоприменительная   практика   рассмотрена   Курбским,   как   и Пересветовым, как в судебном, так и во внесудебном ее варианте. Современное состояние суда вызывает глубокое неодобрение у Курбского. Суд совершается в государстве   неправосудно   и   немилостиво.   «А   что   по   истине   подобает   и   что достойно царского сана, а именно справедливый  суд и защита, то давно уже исчезло» в государстве, где давно «опровергохом законы и уставы святые». Особое недовольство вызывает у Курбского практика заочного осуждения, когда виновный, а в большинстве случаев ­ просто несправедливо оклеветанный человек   лишен   возможности   лично   предстать   перед   судом.   Принцип коллективной   ответственности,   так   широко   использовавшийся   в   карательной практике   опричного   террора,   характеризовался   Курбским   как   проявление беззакония.   «Закон   Божий   да   глаголет:   да   не   несет   сын   грехов   отца   своего, каждый во своем грехе умрет и по своей вине понесет казнь». Курбский считает проявлением прямого беззакония, когда человека «не токмо без суда осуждают и казни предают, но и до трех поколений от отца и от матери влекомых осуждают и казнят и всенародно погубляют... не только единоколенных, но аще знаем был сосед и мало к дружбе причастен» ­ подобную политику он характеризовал как «кровопролитие неповинных». Возражает князь Андрей и против участившегося применения жестоких наказаний,   особо   выделяя   среди   них   смертную   казнь,   которая,   по   его представлениям,   должна   назначаться   в   исключительных   случаях   и   только   по отношению к нераскаявшимся преступникам. Характеризуя   произвол   и   беззаконие,   Курбский   критически   отмечает распространение   жестоких   и   позорящих   наказаний,   а   также   практику   их исполнения не государственными чиновниками (палачами), а обычными людьми, не имеющими никакого отношения к судебным ведомствам. Заставляют людей обычных, свидетельствует он, «самим руки кровавить и резать человеков». Другой   отмечаемой   бояриным   формой   внесудебного   произвола   стало незаконное воздействие на людей, с помощью недобровольной присяги и клятвы принуждаемых   к   определенному   поведению,   часто   безнравственному.   Так, заставляют под присягой и крестоцелованием «не знатися не токмо со други, и ближними, но и самих родителей и братьев и сестер отрицатися... против совести и Бога...». В государстве не стало свободы и безопасности для подданных, не говоря уже о том, что царь ввел «постыдный обычай», затворив все «царство русское словно в адовой твердыне», и если кто «из земли твоей поехал... в другие земли... ты   такого   называешь   изменником».   Результатом   такого   правления   Курбский считает   оскудение   царства   («опустошение   земли   своея»),   падение   его международного престижа («злая слава от окрестных суседов») и внутреннее недовольство   и   смуту   («нарекание   слезное   ото   всего   народа»).   Причину «искривления»   некогда   правильного   управления   царством   Курбский усматривает   в   приближении   к   царю   «злых   советников».   «Злому»   совету придается почти гротескное символическое значение. «Сатанинский силлогизм» настоятеля Песношского монастыря (что у Яхромы) Вассиана Топоркова сыграл, по мнению Курбского, трагическую роль, обеспечив перемену в личности царя и образе его действий. «Лукавейший иосифлянин» дал царю совет: «не держать себе советников умнее себя». Установившийся тиранический режим привел к потере значения Земского собора,   который   стал   всего   лишь   безгласным   проводником   воли   деспота   и окружающих его злодеев. Князь Андрей понял всеобъемлющий характер террора и страха перед ним, но наивно предполагал, что замена одних советников ­ «злых и лукавых» на других­мудрых, добрых и сведущих может изменить порядки в государстве.   Он   видел,   что   губительный   деспотический   режим   не   может продолжаться долго, и высказал предположение о необходимости приближения его   конца   насильственным   образом.   История,   утверждал   он,   знала   немало примеров   деспотических   правлений   и   дала   хорошие   уроки   подобным правителям. Гибель такого царства может наступить как по воле провидения, так и в результате открытого сопротивления, оказанного подданными правителю, «творящему беззаконие» и не радеющему о пользе своего отечества. Теоретическое   положение,   выдвинутое   Иосифом   Волоцким,   о   праве народа   на   оказание   сопротивления   злонамеренной   власти   получило последовательное развитие в государственно­правовой концепции Курбского. Наилучшим   вариантом   организации   формы   государственной   власти   ему представляется   монархия   с   выборным   сословнопредставительным   органом, участвующим в разрешении всех наиважнейших дел в государстве. «Царь аще почтен   царством.должен   искать   доброго   и   полезного   совета   не   токмо   у советников, но и всенародных человек», при этом «самому царю достоит яко главе   были   и   любити   мудрых   советников   своих».   Ивану   III   сопутствовали большие воинские и политические удачи именно потому, что он часто и помногу советовался с «мудрыми и мужественными сигклиты его» и ничто же начинати без   глубочайшего   и   многого   совета».   Курбский   был   не   только   за   создание представительного   органа   (Совет   всенародных   человек),   но   и   различных «сигклитов», состоящих из советников «разумных и совершенных во старости мастите­ во среднем веку, тако же предобрых и храбрых и тех и онех в военных и   земских   вещах   по   всему   искушенных»,   т.е.   специалистов   самых   различных профилей, без совета которых «ничесоже устроити или мыслити» в государстве не следует. Форма   государственного   устройства   в   виде   единой   централизованной государственной системы не вызывала у него никаких нареканий и вполне им одобрялась. Таким   образом,   князь   Андрей   Курбский   отстаивал   форму   власти, организованную   в   виде   сословно­представительной   монархии,   в   которой   все властные и управленческие полномочия могли бы быть реализованы только на основании надлежащим образом принятых законов. Заключение Курбский   был   первым   из   древнерусских   книжников,   обладавшим   столь обширными   философскими   знаниями,   и   выработавшим   собственную   систему воззрений на общество, государство, человека.  В ее основе  лежала  идея, что человеческий разум и Бог подобны друг другу, в чем можно усмотреть элементы рационализма,   как,   например,   в   цитируемом   в   «Истории   о   великом   князе Московском»   совете   Ивану   Грозному   Максима   Грека:   «Не   выполняй богомольный   обет,   если   он   неразумен»   (sic!).   Мудрый   совет   князь   считал проявлением разума, а стало быть, и божества. Эти взгляды и обусловили особенности политических воззрений Курбского и   его   оценки   правления   Ивана   IV.   Он   отстаивал   необходимость   участия   в управлении   страной   советников­   праведников,   носителей   «дара   духа»   и «правости   душевной».   Его   позицию   нельзя   свести   только   к   защите   права боярства   вмешиваться   в   управление   страной   и   дела   царя,   как   это   иной   раз делается   в   исследовательской   литературе.   Соотношение   «советники   ­   царь   ­ Бог» у Курбского тоньше. У него есть советники святые, приводящие жизнь морально   неустойчивого   царя   в   соответствие   с   божьими   заповедями.   Их антиподом выступают «злые ласкатели», сбивающие государя с пути истинного: «Бесосогласным твоим бояром, губителем души твоей и телу, иже тя подвижут на Афродитские дела и детми своими паче Кроновых жерцов действуют». Отсюда и вытекала главная идея князя, иллюстрируемая им концепцией «Избранной   Рады»:   Иван   Грозный,   не   наделенный   добрыми   человеческими качествами,   должен   был   окружить   себя   советниками­праведниками   для придания   своей   власти   божественной   легитимности.   В   противном   случае упивающийся самовластьем царь, по Курбскому, тешится мыслью встать вровень с   Богом   («Аще   бессмертным   мнишь   собе?»).   За   это   неизбежно   последует возмездие, падение и превращение в Сатану (в «Истории» ее автор приводит в подтверждение данной мысли легенду о царе Фосфоре). По общей мысли Д. С. Лихачева и А. Н. Гробовского, князь описывает правление Ивана в своеобразном жанре   «антижития».Это   история   одного   человека,   одного   царствования, созданная   по   всем   законам   житийной   литературы,   но   с   противоположной расстановкой акцентов, раскрывающей грехопадение «некогда праведного царя». Очевидно   отличие   взглядов   Курбского   от   позиции   Грозного   и   официальной политической идеологии Московской Руси, трактовавших монарха как носителя Божьей   воли.   Князь   вносил   в   политическую   теорию   нравственно   этические принципы,   основанные   на   православном   учении   и   европейской   философской мысли. Таким образом, Андрей Михайлович Курбский по своим взглядам, уровню культуры   и   образованности   действительно   опередил   свое   время.  Чего   нельзя сказать о его деятельности на ниве государственной службы, где он был лишь одним из многих бояр и воевод, а затем стал изменником. курбский царь политический Список литературы  1. Филюшкин А. Андрей Курбский. ­ М.: Молодая гвардия, 2008.­ 308с.­ (Жизнь  замечательных людей; Вып. 1337 (1137)).­ISBN 978­5­235­03138­8. . Солодкин Я.Г. Первое послание Ивана Грозного А.М. Курбскому в русской  книжности и дипломатическом обиходе конца XVI­ начала XVIIв // Древняя  Русь. Вопросы медиевистики.­ 2003.­№ 2 (12).­С. 81­82. . Широкорад А.Б. «Украина ­ противостояние регионов», «АСТ», Москва,  2010г.ISBN 978­5­17­060253­7 . Венцелова Т. Тщетные усилия. История князя Андрея Курбского. ­ Вильнюс,  1993, N 3, . Зильберман И.Б. Политические взгляды Ивана IV Грозного. Дис. на соиск. уч.  ст. канд. юрид. наук. ЛГУ. 1953. ­ 191 с. . Томсинов В.А. История русской политической и правовой мысли. М.: Зерцало,  2003, ­ 255 с. . Робинсон А.Н. Борьба идей в русской литературе XVII в. М., Наука, 1974. ­ 404 с. . Покровский B.C. История русской политической мысли. М., Юр­ издат. 1951.  Вып. 1.­ 128 с. . Омельченко О.А. История политических и правовых учений. М., Эксмо, 2006. ­  575 с. . Мамут Л.С. Политические и правовые учения эпохи Возрождения и  Реформации. // История политических и правовых учений. М., Норма, 2003.  ­С.167­209 . Козлихин И.Ю., Поляков А.В., Тимошина Е.В. История политических и  правовых учений. СПб. Ун­т, 2007. ­ 852 . Замалеев А.Ф. Философская мысль в средневековой Руси. Л., 1987. ­247 с. . Кобрин В.Б. «История о великом князе Московском» Курбского в двух  зарубелшых изданиях// ВИ. 1965.№10. ­ 174­177. . Федоров Б. Князь Андрей Курбский и первый царь Московский Иоанн IV  Васильевич. М., «Новая книга». 1995. ­ 589 с.