Сборник "Народные песни и традиции родного края"

Народные песни и традиции родного края. Фольклорный материал взят из комплексно­краеведческого музея МКОУ Чамзинская СШ имени И.А. Хуртина, рук. Федянина В.Н.(ЗДВР, учитель музыки) и музея Боевой Славы МКОУ Коржевская СШ, рук. Морозова З.И. (учитель русского языка и литературы). 2016 г. 1 Содержание. Введение 1. Историческая справка о селе Чамзинка и песни, записанные в этом селе ­Песни, записанные у Макаровой Валентины Александровны ­Песни, записанные у Гурьяновой Пелагеи Матвеевны ­Плетение лаптей Панфёровым Николаем Васильевичем и о пастушестве ­Плачь Козловой Елизаветы Михайловны 6 2. Историческая справка о селе Коноплянка и песни,  записанные в этом селе ­Песни, записанные у Нефёдова Николая Петровича и о проводах рекрута ­ Свадебный обряд от Сидоровой Антонины Петровны 3. Историческая справка о селе Проломиха и песни,  записанные в этом селе ­ Песни от Валентины Михайловны и Тимофея  Васильевича Андреяновых 4. Историческая справка о селе Валгуссы  и песни,  записанные в этом селе ­народные праздники от Цыпиной Анны Павловны 5. Историческая справка о селе Новосурск  и песни,  записанные в этом селе 6. Историческая справка о посёлке городского типа Глотовка и песни,  записанные в этом селе 7. Историческая справка о селе Коржевка и песни,  записанные в этом селе      ­ Дуэт Волыновой Марии Сергеевны и Гурьяновой Нины Николаевны       3 4 5 5 6 7 8 9 12 12 13 14 22 28 29 2 Введение. Очень часто за событиями и за сутолокою дней Старины своей не помним, забываем мы о ней. Стали более привычны нам полёты на Луну. Вспомним старые обычаи! Вспомним нашу старину!          Россия – поистине уникальная страна, которая наряду с высокоразвитой современной культурой бережно хранит обычаи и традиции своего народа. Другими словами, обычаи и традиции ­ это те ценные жемчужины в океане жизни   народа,   которые   он   собрал   на   протяжении   веков   как   результат практического и духовного постижения реальности. Обычаи и традиции любого народа ­ это его “приданое” при вступлении в огромную семью человечества, живущего на планете Земля. Фольклор русского народа ­ богатейшая область духовной культуры, к нашему времени достаточно хорошо изученная. В 40­е годы люди среднего и старшего поколения еще хорошо знали старинные лирические песни, свадебные, хороводные,   календарно­обрядовые,   плясовые;   однако   в   повседневной   жизни преобладали частушки. Хочется, чтобы и современное поколение не потеряло то, что годами передавалось из уст в уста.   Чумакино,   Чамзинка, В этом сборнике собраны песни, записанные в сёлах Инзенского района   Коноплянка, Ульяновской   области:   Коржевка, Проломиха, Новосурск, Дракино, Валгуссы, Глотовка.   Под   руководством   учителя   русского   языка   и   литературы   Коржевской средней школы Зинаиды Ивановны Морозовой и учителя музыки Чамзинской средней   школы   Валентины   Николаевны   Федяниной   учащимися   и   студентами были записаны редкие старинные песни, народные песни, дошедшие до наших дней, частушки разных лет (военные, современные…), пословицы и поговорки, обряды и праздники. Есть здесь и татарские песни, потому что русские и татары всегда у  нас жили  дружно и почитали  традиции  друг  друга.  В  сборнике  Вы можете узнать о наших земляках, которые любили петь. В некоторых песнях нет рифмы, и мы точно не знаем, как нужно их исполнять, возможно, это ошибки наших   певуний,   которые   с   почтенным   возрастом   их   немного   подзабыли.   К сборнику   прилагается   диск   с   аудио   и   видеозаписью   некоторых   песен, исполненных нашими земляками.         Слава нашей стороне!    Слава нашей старине!    И про эту старину    Я рассказывать начну,    Чтобы дети знать могли    О делах родной земли.    Времена теперь другие,     Как и мысли и дела –    Далеко ушла Россия    От страны, какой была.     Умный, сильный наш    народ    Далеко глядит вперёд,     А преданья старины 3 Забывать мы не должны.                      (Н. Кончаловская)  Историческая справка о селе Чамзинка Во   второй   половине   XVII   века   под   прикрытием   Карсунской   засечной черты возникали русские поселения. Сюда для освоения и закрепления новых земель из разных районов страны переселялись крепостные и беглые крестьяне. Одним из таких поселений было село Чамзинка. В конце XVII­XVIII веков экономической основой края было земледелие и хлебная торговля. Хлеб из Чамзинки, как и из других сёл Карсунского уезда, отвозился   «на   заводы   винокуренные   частных   людей   в   с.Сосновку,   Сюксюм, Пятино и Труслейку» В   20­х   годах   XVIII   века   близ   соседнего   села   Проломихи   возникла Тальская   писчебумажная   фабрика,   одно   из   самых   ранних   купеческих предприятий   Симбирского   края.   В   год   основания   фабрики   были   куплены крепостные крестьяне в окрестных сёлах в т.ч. и в Чамзинке.  В   селе   Чамзинке   жители   занимались,   как   и   во   всех   окрестных   сёлах хлебопашеством.  В   свободное   от   хлебопашества   время   крестьяне   делали   сани,   телеги, колёса,   бочки,   кадки.   Основным   же   промыслом   в   зимнее   время   являлось рогожное производство. Крестьяне заготавливали  в окрестных лесах  липовое лыко и длинными зимними вечерами ткали рогожки, привлекая к непосильному труду детей и подростков. Как свидетельствуют архивные документы ГАУО, крестьяне «Чамзинки по паспортам выходят в работы ежегодно в города Уральск, Оренбург, Уфу, и по Волге на судах вниз до Астрахани, а вверх до Рыбнослободска». /См. Т.Г. Масленицкий. Топографическое описание Симбирского наместничества вообще и порознь городов и уездов и обитающих в нём инородцев. Рукопись/  Песни, записанные в с. Чамзинка: 4 В   Чамзинке   мы   посетили  Макарову  Валентину  Александровну,   1932 г.р.,   уроженка   п.г.т.   Базарный   Сызган   Барышского   района,   переехавшая   в Чамзинку в 1985 году. Валентина Александровна поделилась драгоценным знанием «старинных» песен.   Когда   она   начала   петь,   слёзы   так   и   наворачивались   на   её   глаза. Периодически,   вытирая   лицо,   она   говорила:   «Ни   магу!   Ну,   вас»,   а   потом, немного смущаясь, продолжала петь. В   целом   от   неё   было   зафиксировано   около   десяти   песен:   весенняя календарная закличка «Жаворонки, прилетайте», три девичьи любовные песни среди которых особого внимания заслуживает «Ни садись­ка, гуль, на ’кно», одна   плясовая   песня   «Молодка»,   частушки   и   две   фольклоризированные молитвы,   ориентированные   на   канонический   напев   «Присвятая   Троица»   и «Богородица». Валентина   Александровна   пела   в   типичной   манере,   характерной   для Верхнего и Среднего Поволжья. Выражено это не только в диалекте: акающий говор, твёрдое произношение фонемы «ч» и смягчение согласного «ш», но и в звуке: тёплом, близком и очень выразительном. Индивидуальной особенностью певицы   можно   считать   эпизодически   используемый   лёгкий   носовой   призвук, придающий звуку своеобразную окраску.  (С   физиологической   точки   зрения   звук,   следуя   от   гортани   по   области глотки,   делится   таким   образом,   что   часть   потока   проходит   в   полость носоглотки, а часть распространяется по ротовой полости и выходит наружу).  В результате благодаря комбинации различных способов звукоизвлечения, акустические возможности тембра значительно расширяются. Гурьянова   Пелагея   Матвеевна,   1923   года   рождения,   коренная жительница села Чамзинка, которая в своё время слыла лучшей балалаечницей в округе. В ходе общения Пелагея Матвеевна поведала о своей не простой жизни: о том, как ей с малых лет приходилось работать наравне с взрослыми людьми, но при   всём   этом   сохранить   жизнерадостный   характер   и   любовь   к   песням.   В тяжёлые   годы   голода,   бедствования   и   лишений   Пелагея   Матвеевна   на   свою первую зарплату купила балалайку, которая стала самой лучшей её подругой. У неё были записаны наигрыш на балалайке и частушки «Семёновна», а так же романс «В одном прекрасном месте». Пелагея Матвеевна сначала не пела, так как сама себя позиционировала как балалаечница, а не песенница. Но, она владела необычайно выразительной речью и очень эмоционально декламировала тексты песен, то и дело, переходя на   личные   комментарии,   поясняя   смысл   той   или   иной   строфы,   высказывая отношение к тому, или иному повороту сюжета. За грибами в лес девчонки. 1. За грибами в лес девчонки гурьбой собрались, Как дошли они до края леса и все разбрелись. 5 Ходят, ищут, собирают, топчут там траву­ А по лесу раздаётся громкое ау­у­у. 2. Как из них одна девчонка и цветов не рвёт, Об одном она мечтает, всё кого­то ждёт. Вдруг кусты зашевелились, бедная дрожит, Перед ней красивый парень молодой стоит. 3. Ждёшь, ты, ждёшь моя милая, ласково сказал. И привлёк её в объятья, крепко целовал. 4. Не целуй, ты, меня парень, душу не губи. А другою, городскую, лучше полюби. Городская, развитая, лучше будет с ней А меня бедную крестьянку позабудь скорей. 5. Пояс шёлковый и перстень, всё он ей отдал Ты не плачь, моя родная ласково сказал. Ты не плачь, не плачь, девица, не плачь, девица моя, Буду осенью жениться, возьму замуж за себя 6. Вот уж осень наступает, грусть её берёт Под её больным сердечком горюшко растёт На пригорке, в чаще леса берёза стоит, А на той­то на берёзе труп её висит. 7. Пояс шёлковый ей шею туго перетянул. Перстень, милым подарённый, на руке блеснул. Вот вам, девочки, наука, как в лесу ходить, А ещё одна наука, как ребят любить. (записано у Яшиной Марии Ивановны, с. Чамзинка.) В селе Чамзинка мы познакомилась с Панфёновым Николаем Васильевичем, 1939   года   рождения   коренным   жителем   села.   Он   оказался   мастером   по плетению лаптей и любезно согласился показать свою работу, таким образом, мне удалось сделать видеозапись всего процесса плетения.          /материал записан со слов Парфёнова Николая Васильевича, 1939 г.р./ О пастушестве 6 Пастух заиграет ва ражок?... Эта вот я ни знаю! Но пастух – эта вот уж он сроду пас. Вот кнутом хлопать… Вот он есьли, дапусьтим, каровы где та ушли в лесу, хлопает кнутом. А ане уж привыкли, идут на звук. Я пас. Мне с саседам приходилась. Мы пасьли он – как аснавной адин был, а патом мы вот па очереди сь ним – сёдни я, завтра сасед. Вот так вот сь ним пасьли. Харашо была сь ним пасьти.   Уж   он   паватки   знал   харашо   канешна.   Скажит:   «Иди   туда!   Ани   там выйдут. Я сзади пайду». Ну, идёшь. Нету ни адной каровы. Смотришь – адна, втарая,   третья   выварачивают.   Там   павирнёшь   йих…   выходит,   панюхал’, панюхал’ развирнулась и туда пашла. Астальные фсе па этаму следу нюхают и уходют. А в лесу­та вить эта море. Чё там… Папробуй найди её! Ну, ана сама придёт. На звук голаса тоже. Вот он кнутом хлопает и кричит: «Тёла!» В лесу далёка там слышна и ани вылазиют п’тихоньку. А вот то что в ражок… Ни помню. Ни бывало. В Чамзинке  случилось несчастье – Козлова Елизавета Михайловна 1928 года рождения коренная жительница села Чамзинка потеряла последнего сына. Узнав,   об   этом   не   раздумывая,   отправились   в   Чамзинку   в   надежде   застать уникальную возможность записи плачевой традиции в естественных условиях его бытования (№ 10). Эта работа оказалась очень тяжёлым испытанием, так как пришлось не только присутствовать при всём процессе проводов усопшего, но и эмоционально   погрузится   в   состояние   скорби   и   переживания   происшедшего горя. О похоронном обряде /материал записан во время похоронного обряда/ В избе было достаточно много народу в основном женщины, мужчины же  находились во дворе дома. Все стояли или сидели вокруг гроба, и только мать  покойного находилась непосредственно у самого гроба. Гроб стоял на трёх табуретах напротив распахнутого настежь окна. Мать покойного сына, сидела у гроба и беспрестанно причитала по нему, рядом на столе   стояли   горящие   свечи   и   когда   свечи   прогорали   или   по   каким­либо причинам   начинали   затухать   она   поддерживала   огонь   свечей,  либо,  устраняя помеху горения свечи, либо меняла свечи на новые. Выносили   гроб   через   окно.   Мужчины   несли   гроб   по   улице   до   церкви рушниками.   В   первоначальном   варианте   гроб   должны   были   обносить   вокруг церкви три раза, но ссылаясь на то что «церькви, та уже нет!» осталось только заброшенное здание. Мужчины, просто освободив гроб от рушников, поставили его на машину и поехали на кладбище. В   процессе   шествия   от   церкви   до   машины   пелось   трисвятое   «Святый Боже»,   а   Елизавета   Михайловна   ещё   с   большей   скорбью   причитала   над покойным сыном. 7 Историческая справка о селе Коноплянка Коноплянка,   село   Чамзинской   сельской   администрации   Инзенского района (бывшего Карсунского уезда Симбирской губернии). Расположено в 26 километрах к северу от районного центра. В 1913 году в Коноплянке было 262 двора,   1565   жителей,   земская   школа   (с   1860   года   –   начальное   училище), ежегодная   ярмарка   в   9­ю   пятницу   после   Пасхи,   еженедельные   базары   по четвергам; из промыслов – изготовление циновок и рогож из лыка и мочала.  В 1996 году население 68 человек, В 2015 году ­ 36 человек, преимущественно русские. Каменная   Михайло­Архангельская   церковь,   построенная   в   1825   году (сохранилась, представляет исторический и литературный интерес). В   списках   выявленных   объектов   культурного   наследия   на   территории Инзенского   района   Ульяновской   области   значится   памятник   архитектуры «Церковь во имя Архангела Михаила (православный приходской храм)» 1825г., поставленный на государственную охрану Распоряжением Главы администрации Ульяновской области от 29.07.1999 № 959­р. (2)     Фото Аникина А.И. /1974 г. / Комитета Ульяновской области по культурному  наследию2013 г./ Легенда о местной церкви /изложена на основе рассказа Сидоровой Антонины Петровны/ Нам   стала   интересна   судьба   этого   красивейшего   здания.   Жители   близ лежащих   сёл   нам   поведали,   что   когда­то   под   этой   церковью,   похоронили священнослужителя   с   большим   золотым   крестом   на   груди   и   несколько   лет спустя   три   молодых   человека,   три   друга   решили   раскопать   могилу   под церковью. В процессе, что­то там разрушили, но им было всё не важно. Важен для них был лишь крест, из­за которого вся затея была осуществлена. Перерыли почти   всю   церковь,   посягнувши   на   святыню,   но   так   ничего   и   не   нашли.   Не довольные,   злые,   уставшие   поругались   на   церковь   и   разошлись   по   домам,   а впоследствии с разницей в несколько лет они умерли один за другим. Затем руководством решено было снести церковь, практически разрушили кирпичное построение, составлявшее основу церкви, а когда цепями и трактором стали снимать крест с церкви, он не поддавался, тогда подключили второй трактор, крест стоял. В итоге тянули три трактора, рвались цепи, а крест удалось лишь наклонить   с   верхушки   церкви.   В   данный   момент   здание   когда­то 8 функционирующей   церкви,   стоит   в   страшном,   разбитом   и   заброшенном состоянии. В Коноплянке мы познакомились с Нефёдовым Николаем Петровичем, 1946 года рождения, коренным жителем села. В своё время Николай Петрович работал в колхозе трактористом и шофёром, а в свободное время занимался изготовлением валеных сапог. На вопрос помнит ли он какие­либо песни, которые пели его родители, смутился, сказал, что ничего не помнит, да и голос уже не тот, но под напором наших   просьб   Николай   Петрович   «сдался»   и   спел   один   романс   «Красно солнышко взошло». Оказалось, что он обладает сочным баритоном. Голос его звучал спокойно и свободно, но при этом тембрально насыщенно. В этот день он спел только одну рекрутскую песню «Ой ты, сад ты мой, сад» (№ 15). В целом от   него   было   записано   около   семи   песен   различных   жанров:   рекрутская, разбойничья   «Луна,   красавица   невеста»,   баллады   «Из   под   бережка,   из   под камушка»,   «Там   в   саду   при   долине»,   романс   «Красно   солнышко   взошло»   и «Проходные» частушки «Подхожу я близко к дому». Петь частушки Николаю Петровичу (на фото справа) помогала его жена Нефёдова Нина Степановна (см. фото слева)   1950 года рождения, уроженка села Аргаш Инзенского района. Она сольно спела рекрутские частушки «Утка сера в воду села» и в дуэте со своей дочерью Валентиной шуточную песню – «Пошли девки на работу». /материал записан со слов Нефёдова Николая Петровича, 1946 г./р./ Проводы рекрута 9 Сабирались   сначала   сваи   все.   Родня   собирались.   Ну,   там   па   рюмачки канешна   саабражали,   патом   эта,   выхадили   перед   атправкай   их.   А   в   Инзу   т’ пишком у нас хадили ещё тридцать километрав. Ну, вот идёт па диревни он, са всеми пращалси. С каждым домам прохадил. Рекрут пращался са всеми кто подхадил, выхадил. И сам он заходил в дама, вроде как пращения прасил, вроде если каво абидел, то прастите. Такое вот дело. Вот идут песни пают, такие дапустим: Рекрутов проважали Как нивесту из варот, Сперва мать с атцом заплачет, А патом и весь народ. Такие вот песенки, припевки. Ну, кароче всем селом и проважали. Вот хадили туда в Чамзинку, эт’ уж маладёжь, вот его равесники, кто памаложе. Некаторые да Инзы хадили праважали, а там уж ваенкомат отправлял и всё. Обувь П’стаянна в лаптях и зимой и летам хадили. Партяначки наматывашь, к  ним аборачки завязывашь и айда, пашёл. Сам Николай Петрович в своё время занимался изготовлением валенных сапог.   Но   он   валял   их   исключительно   для   своей   семьи,   для   своих   четырёх дочерей. К сожалению, процесс валяния зафиксировать не удалось, но мастер любезно предоставил нам колодки сапог для фотосъёмки. Так же в селе Коноплянка  мы познакомились  с коренной жительницей Сидоровой   Антониной   Петровной,   1936   года   рождения.   Она   рассказала фрагмент свадебного обряда, и легенду о местной ныне не действующей церкви. Песенного  материала  она,  к  сожалению, не  помнила,  но  мне  всё же  удалось записать несколько строф свадебной песни «Заболела Машина головка». Свадебный обряд /материал записан со слов Сидоровой Антонины Петровны, 1936 г.р/ Н.Ш. – Скажите, пожалуйста, как складывались пары? – Ну как, вот, приехали к маей прабаушки: «Ну,   мол,   вот   у   тибя   дочка   есть,   мы   засватам!   Зимой   –   г’варит,   –   пиред Ражеством,   сразу   как   разришаца».   Пост   кончилси,   ну   и   вот,   запой   сделали. Г’варит: «Ой, я – г’варит, –  стаю в чулани и думаю, какой ни 'най жиних зайдёт? Зашёл г’варит высокай в тулупи   (зимой   х’ладно?,   на   лошади   приехали).  Глижу   –  г’варит,  –   маненька рибават, ну, глижу – г’варит, – глаза умнаи, харошаи. И вот ана за ниво замуж вышла. Вот мамина мать, маей мами мать. Мала ана жила. Читырнацать лет он толька жил, умер. Нишасный случай был. Мая мама была старше. Н.Ш. – Вы помните, как проходила свадьба? – С чаво начиналась? Чай, ну эта, даговаривались в какой день свадьба, ста?ры­ те люди­ти. Чай прихадили эти, сватья?. Прихадили к нивесьти дагава?риваца, кака? свадьба, сколько народу, ка?к чово?. 10 А   патом   прихадили,   на   какой   день   назначали   свадьбу.   Присылали   ’щи   эта, узнавать, гатова ли всё. Щас я ни знаю. С паве?сткай всё г’варили: «Ну, с паве? сткай паехали узнавать гатова ли невеста! Гатова ли всё? Чё ли изьминилась, нет?» Гатова, значит иду?т. Придано­то, эт’ вот сийчас придают, а тагда… Ну, эт’ вот два утира??льника вышила. Хатя чаво тагда давали: кто кусок мыла, кто чулки, если кто на кофту, дадут два метра материи. Эт’ х’рашо. И сро?дники бальшия…. Патом приезжали за жениха­то: «Гатова ли всё у вас? Ни сьминилась ли чего?» «Гатово, всё гатова! Ну, приезжайти». Приходят дружка, чай жених, там хрёсна, хрёснай. И эти приходят уж. А патом, ну это уж, фьсё свадьба, идут госьти, идёт жиних. Идут фьсе. Благославляли их ’бяза?тельна. Сначала одну нивесту благославляли дома, а  патом уже с женихом. Госьти угощаюца, забирают нивесту. Забирают нивесту и идут к жениху. Вот там вот, к жениху­т’ када уйдут, клали поклоны. Нивеста даёт отцу там, матири. Атцу плошку или платок, матири, можно кофту, можно платье. Всем давали – хрёснаму, хрёснай. В обшем всю радню катора у жениха, нивеста всем дарила. У  жениха  погуляют  (щас  видь  вот   адин  день  там  гуляют, другой  день зьдесь гуляют, а тада вить эдак­та ни гуляли), невесту забрали к жениху, ушли. Там по?были, а на сьледущий день идут сюда, к нивестину. И в этот же день идут абратно, к жениху. Наря?жены­ти хадили, хадили и зашли в правления. Зашли в правления­та, эта Маша гаварит: «Щас будим делать, эту – пира?цию». И вот э?тава са?маво мужика Валькинава, шубня?к с няво сняли, разложи?ли яво, по этому... Шум! А у них там чё­то в кабинети была, чё у них была, ни знаю. И вот он выбега’т! «Ой, вы чево тута? Скорей, скорей, скорей расходитесь!» Они та яво схватили, кто за руки, кто за ноги. Вот так растянули яво, рубашку падняли: «Чаво тебе делать? – Маша говорит, – Щас мы праверим. Где он? Давайти!» Разложи?ли яво на углу! Вынула эту, ватку, давай яму мазать. Вот сидим. Он как начал ’ра?ть­та, как начал ’ра?ть­та. Ани г’варят: «Ни зявай, ни зявай!» Ну, он тут успакоилси, успакоилси. «Иди! – в другой кабинет яво отправили, – иди и оттуда не выхади!» Маша гаварит: «Айда­ти там паглядим. Чаво, наведём там парядок!» А у неё была дьве бутылки. Адна была кра?сна, а адна была бе?ла. Мы заходим все, вваливамся все в кабинет к придсидателю. Вваливамси, а ани, правда, ничево нам ни говарят. Ана гаварит: «Щас, этим начальникам будим давать крепкай, а панижи – паслабее!» Караул! Вот умарились! Всем па рюмки наливали. Всем па рюмки, всем. Ой! Толик едит, Димидов, на машине. «Толик, чаво ты?» «Чаво! Дайти рюм’чку!». Ана налива'т яму вады. Он хря?пнул – вада. Он вы?плютил. «Мне вина на?ды!» «За рулём вина ни паложенна!» Ой… И эту курицу тагда так мы её и удуши?ли. Ти?скали, ти?скали и удуши?ли. И?х тада было висяло?, а щас…. Зайдут в адин дом и сидя?т там, пьют толька, да и всё. Эх, и веселье была. 11 А коле нада, то маманьки, до придсидателя дело доходила. Раньши нас с работы на час. А так­то отпускали, атпускали на час с работы раньши. /материал записан со слов Сидоровой Антонины Петровны, 1936 г./р./ Кельи (вечорки) В кельях­ти я ещё тада ни сидела, мы ещё таки' сапливы были. Ну, мы те. Вот старше­ти нас та ани хадили в кельи. А мы толька па акошкам бегали. Ти вить нас ни пускали. У какой­нибудь старухи сабираются дефьки. Ане ей пло? тют. Деник тада ни давали. Дравами, или чё ей дают… чем ани вселя?юца. Ана их пускаит, ане и шумят весь вечир, д’ ищ’ не адне шумят из других с канцов приедут сюда, все к ней, фьсе тута, фьсе. Н.Ш. ­ Только девушки? Нет и ребята фьсе, фьсе, фьсе, фьсе, тада ’ить и ребята, и дефьки были скромные,   ни   как   сейчас.   И   в   игры   играли…   Када   прихадили,   большинство толька плясали. Ани вить приду?т эти рабята­ти, то с гармошкай. Ани прост’ так вить ни хадили. Щас вить и ни найдешь, кто бы играл, а тада почти каждый играл. Кто на гармошки, кто на балалайки, кто на мандалини – фьсе!  Н.Ш. ­ Она постоянно там находилась? Всю зиму, всю зиму. Да, и ани из других кельев прихадили. В каждом конце была своя келья, на каждой улицы. Историческая справка о селе Проломиха. По   легендам,   передававшимся   из   поколения   в   поколение,   во   времена Ивана Грозного или ещё раньше, русские, проломив укрепление татар, отвоевали территорию,   на   которой   позже   и   возникло   поселение   Проломиха,   а   татары закрепились по оврагу Яновка – в поселении Шлемасс. Село   на   северо­востоке   Инзенского   района,   центр   сельсовета,   в   33 километрах   от   райцентра.   Расположено   в   живописной   местности   на   левом берегу   реки   Талы.   Основано   в   середине   XVII   века   в   связи   с   постройкой Симбирской засечной черты. В основе названия слово «пролом» которое в XVII веке использовалось в значении «проём, пробитое, проломанное место в стенах, в валу крепости». Деревня Проломиха упоминается в архивном документе начала XIX века «экономические примечания к планам генерального межевания по Симбирской губернии»:   «Сельцо   Архангельское,   Белый   Ключ,   Проломиха   тож,   общего владения   подпоручика   Якова   Гаврилова   сына   Шильникова   и   казённого ведомства   пехотных   солдат,  47  дворов,   по  5­и  ревизии   душ   мужеска  –  175, женска   –   205.   Селение   лежит   по   течению   реки   Талы   […].   В   одном   селе   [в Коржевке] церковь деревянная во имя архистратига божия Михаила, простой архитектуры, построена в 1794 году иждивением того села приходских людей. Около оной ограда деревянная и кладбище отведено особенное поблизости села при наличном месте. А дачею простирается по течению реки Талы и Топки на левой, а Янавки на правой сторонах и по обе стороны оврагов двух каменных, одного ключа, девяти оврагов безымянных… 12 В селе Проломиха мы познакомились с семьёй Андреяновых – Тимофеем Васильевичем,   1928   года   рождения   и   Валентиной   Михайловной,   1930   года рождения, коренными жителями села Проломиха. Они когда­то были лучшими гармонистом и песенницей на селе, а теперь: «уж, память не та…». Нам удалось записать от них немного: наигрыш на гармони «Подгорная» , частушки времён Великой   Отечественной   войны   «Семёновна»   в   исполнении   Валентины Михайловны   и   фрагмент   героической   песни   Великой   Отечественной   войны «Маленький город на юге». Тембр у неё матовый не звонкий, но, голос звучал довольно свободно и легко. Они   просто   покорили   своим   жизнерадостным   настроением   и доброжелательным отношением друг к другу. Они шутили над собой, смеялись над   нашим   неожиданным   появлением   и   даже   в   шутку   покрикивали   друг   на друга, сопровождая всё это смехом, создавая такой позитивный настрой, что совсем   не   хотелось   с   ними   расставаться.   С   Андрияновой   Валентиной Михайловной. Вместе с ней мы пошли к её подруге Гусевой Анне Фёдоровне, 1929 года рождения, коренной жительнице села. Сначала они пели дуэтом, затем Валентина Михайловна исполнила несколько песен сольно. В результате от них было записано: пять романсов, две баллады, и частушки «Семёновна». Пели они спокойно, ровно, используя микстовое звучание в высокой  тесситуре, что в принципе характерно для нашего района.      Историческая справка о селе Валгуссы       Валгуссы – село в Инзенском района, центр сельсовета, в 35 километрах к северу   от   райцентра.   Основано   в   середине   XVII   века   (1660   год)   при строительстве Симбирской сторожевой черты переселенцами из г. Атемара (под Саранском) и носило вначале название Атемарской слободы. Один из ручьёв в селе до сих пор называется Темаркой. Современное название от мордовского «валгома, валга» – спуск, склон.      Село раскинулось у подножия холма Караульный. Под горой протекает река Сухой Аргаш.          684 человека преимущественно русские. Заняты в сельскохозяйственном предприятии «Победа», в мастерских предприятия «Менхер­госервис». В селе дом культуры, библиотека, участковая больница, аптека, лесничество, магазин, православная церковь (1998 год). Школа была открыта в 1864 году, но в скорее закрывалась и в 1874 году по инициативе И. Н. Ульянова была открыта «вольная школа»   на   средства   крестьян,   с   1954   года   –   средняя   общеобразовательная школа. В центре села установлен памятник землякам, погибшим в годы Великой Отечественной войны [21, 300].           Пономарёва   Валентина   Николаевна,   1962   года   рождения,   пригласила послушать  старинные   песни  её  родного   села  Валгуссы.  Так   состоялось  наше знакомство   с   замечательным   валгусским   женским   ансамблем:  Ребакиной Евдокией   Дмитриевной,   1931   год   рождения,   коренной   жительницей   села; 13 Ганькиной Зинаидой Фёдоровной, 1935 год рождения, коренной жительницей села и Пономарёвой Анной Григорьевной, 1929 год рождения, уроженкой села Малиновка Старомайнского района, проживающей в Валгуссах с 1949 года.          Несмотря на то, что женщины знали о нашем визите, собрались не сразу. Когда мы приехали, нас ждали Ганькина З.Ф. и Пономарёва А.Г., а Ребакина Е.Д. подошла чуть позже и стала говорить что «ни каму эт’ ни нужно, ток время терять…». Глядя на нее, я поначалу даже расстроилась – если в коллективе есть негативно настроенный человек, он обязательно будет вносить «смуту» и в итоге результат окажется неудовлетворительным. Когда они начали петь, я заметила, что Евдокия Дмитриевна приглядывается ко мне. Но мало по малу напряжение начало спадать и она, как истинный лидер коллектива, взяла инициативу в свои руки и стала запевать песни одну за другой без перерыва. И даже когда женщины устали и сообщили ей об этом, Евдокия Дмитриевна с ещё большим азартом включилась в процесс, уговаривая исполнительниц продолжить.      В целом от ансамбля было записано около десяти песен различных жанров: историческая   «Кукушка»,   тюремная   «Не   слышно   шуму   городского»,   два романса,     «Кругом,   кругом   я   осиротела»,   четыре   баллады   и   одну   девичью­ любовную песню.          Женщины пели достаточно активным, грудным звуком, активно используя глиссандо,   звяканья,   скольжения.   Основу   составляло   крепкое   тембристое звучание   нижних   альтовых   голосов,   на   фоне   которых   «парил»   верхний подголосок.          Когда запись была окончена, Ребакина Евдокия Дмитриевна подошла и сказала, что видит нас насквозь и что нам это действительно нужно и, лишь поэтому, она согласилась что­либо исполнять.      В Валгуссах мы познакомились с замечательной женщиной Цыпиной Анной Павловной,   1925   года   рождения,   уроженкой   села   Валгуссы.   Анна   Павловна рассказала   мне   о   календарных   и   семейно­обрядовых   праздниках,   о   детском фольклоре,   а   так   же   некоторые   зарисовки   быта,   уклада   и   нравов   до­   и послевоенной деревни.      /материал записан со словЦыпиной Анны Павловны, 1925 г./р./      Новый Год           С   тринадцатава   на   чатырнацатае   енваря   хадили   варажили   на   фьсё.   На блюдичка как т’ вот вадили, сьвечки зажигали. Чало вот печка… в чало вот сунимси все, там сьвечку зажгём. «А! Мы видали!» А каво видали? Никаво ни видали! А патом завяжим глаза (авец ти была пално) и вот павидём адну, другу, нас много ж была дивчёнак. Ну, и раньши так делали, и матиря наши так делали. И вот там, ’деовцы, вот иди и лави овцу. Пабигёт ана с завяз’ными глазами ’де авчарник, овцы бягом бягут все. Ана вот там зацепица за каку овцу… есьли за чёрну, так за чёрного замуж выйдит, есьли белу овцу – за белава замуж выйдит. А тут чириз варота с’паги кидали, валенки. Ну, кидали… вот выйдем на двор – дефьки, рабяты, выйдим на двор, варота у всех и, вот стаишь задам, и вот так 14 сапок кидаш, через голову. Кинишь сапог и вот куда он эта, и вот куда он носам пакажит, тут и замуж выйдишь. Если в эту сторану – то в эту сторану выйдишь. Если в эту – то уж в эту. На Новый Год бегали па дварам и кричали: «Де мая сужена ряжена?!» Вот там скажут, вот, вот где! Там на низу, иль где там, иль на верьху. Вот так вот бегали, а кто ишшо матам скаж’т.       Н.Ш. Вы знаете, какие нибудь заклички?            Сеньки­Усеньки!      Кишки, да липёшки,      Парасячийи ножки      В пиче сидят,      На нас глидят.      А коляда, к’ляда,      Пасконная барада      Ты ’де была?      ­ Сьвиней пасла!      ­ Где, где сьвиньи?      ­ За горы ушли!      ­ Где, где горы?      ­ Гуси выклевали!      ­ Где, где гуси?      ­ В трасник ушли!      ­ Где, где трасник?      ­ Дефки выламали!      ­ Где, где дефьки?      ­ На пече у папа!      ­ Где, где у папа?      ­ Ани лапти плятут,      П'ткавыривают,      Пастукывают!      Крещение      Бывала на хришшенья к Ярдани хадили. В проруби ж купались. Вот у клуба­ та   мужики­та   в   кальсонах   бывала,   а   каторы   биз   кальсон   пряма.   Пайдут   в прорубь, рядам баня. Нырнут! Зачем та из ружья стреляли, я вот, помню, меня тятя насил. Он миня уж больно любил, я адна дочка была у няво. Он миня, бывала, вазьмёт и вот вверху на плече доржит. А мне уж гадов пять была, шесть. И   вот,   бывала,   как   эта   в   прорубь   кидаюца   и   начнут   стрылять,   стрылять.   А народу, мамынька!      Масленица           Маслиницу   катались   на   л’шадях.   Вот   масленицу,   бывал’,   есьли   замуж выйдишь, на маслинцу за м’ладыми на кануни ишш приедут гулять. Запригут л’шадей, за м’ладыми сьезьдиют. Например, вот выи’ит ана замуж, нивесьтины радитили паедут, йих маладых вазьмут на начь дамой к сибе гулять. И вот там 15 сьперва атгуляют и те и другие, сайдуца радитили­ти на масленицу, скаж’: «С м’ладыми гуляли». А патом, знач'т, кто гулят там – кумавья, хрёсны, тётки, ана бярут эту кампанию всю к сибе. Скаж’: «С м’ладыми гуляли. Смагонки ско’ка нада? Брагу хлебну варили».      Сороки (Сорок мучеников)      Жаваронки пекли эта вясной, када жаваронки прилетят.      Н.Ш. – Кричали что­нибудь жаваронкам?      – Да, кричали. Выхадили, бывала, кричали:      Жаваронки, жаваронки,      Прилетити к нам,      Тёпла лета принесити нам.      Нам зима­та надаела,      Весь хлебушек паела,      Всю куделю пирипряла,      Виритёна пир’ламала.      Вот так вот, эт’ манили этих, с ж’варонками. Н’пякут, бывал’, ж’варонки, как птичкаф   сьделают.   Гласки   –   семя.   Вот   была   семя   такоя.   А   шшас   яво   эть’, к’напли­ти, наркотики. А тада ’ить яво сеяли, эти к’напли­ти. Пряли, ткали из этих канапель. Я ить вот сама вышла на семью пряла, ткала, и кальсоны шили. И фьсё шили саматканна, вот сами ткали.      Средокрестная неделя           Перед   Паскай­ти   пирихрестия.   Палавина   паста   прайдёт   –   перехрестия называца. Палавина Великава паста, ана как абычна прихо’ит в среду. И вот хрясты, бывал’, напякут. Эх, как фсё делали, мамынька! Напякут бывала хрясты и весь день едят хрясты. Вот прям из теста с кислава, наделают, вот такие вот большиной (Н.Ш. – показывает 15­20 см.) и хресть пирихресть. И на етих, на листах, и в русских печках пякут и едят.еделя      Н.Ш. – А зачем некоторые хозяйки запекали копеечку по центру «креста»?      – А, да. Бывал’, капеечку паложут п’тайком и исьпикют. Ну, вот када сядут есть, каторый мужик разломит – есьли капеечка, он баг’атый будит жить. Вот так вота. Или перьвый выйдит на поля вясной пахать.      Великий пост          Бывалачи Великай пост, никаму малинькаму ни давали. Ну, малиньких­ти дитей кармили. Мать, бывал', кормит… Вить как кармили, Госпади! Жовками нажуют да кормют рабёнк’­та. Каш’­ту и то шшо в рату пайдёт, выпалашшит, штобы скаромина ни папала. Ну, как называца скаромина – эт’ па стариннаму. Ну, как вот, н’пример, малошная или мясное, вот. Ну, и вот так вота жили. Весь пост никаму, никаму ничаво нидадут, ни м’лачка ни мысца.      Пасха      Паску х’рашо празнавали. А разгав/ы/ляюца на Паску, как из­за абедни. Рана ить абедня атхо’ит. И сичас вить эта тоже так стала. Шас фьсё на старинный лад пириходит. Вот эта придут, бывала, с церкави рана, христос’ваюца. Сразу, пасле 16 как абедня атайдёт, идут фсе христос’ваюца. Фьсе друг дружки фсё прасчают. Кто с кем был сирдитый, фьсе христос’выюца, абедыют. Ой, а тут уж м’ладёж сайдуца. В «яйцы» ’грали. Вот што­та ни ’грают типерь.      Вот как­та катали яйцы. Вот я помню шши даже ф’такарт’чка. Там старинны ф’такарт’чки есь. Я вот така манинька стаю, народу многа и мужуки в яйц’ катают. Накрас’т яйц’ фсяки. Вот как­т’ вот ряд яиц накладут и йийцом, йийцом котит. Вот я помню. Котит яйцом. Есьли вот он папал ейцо, то ейцо вышибит. Он яво сибе бирёт. Вот, ну, я жи помню!       Троица      Троицу хадили на кануни в лес. И щас так ходют, вянки завивают дефьки. На бярёзавы   вянки   завивали.   Если   берёзавый   вянок   павянит,   то   ишш   нисчастье будит, а ес’и вянок ни павянит – значит замуж выйдит. А патом в речку брасали. Хадили вот там, где, например, вот как шшас у клуба. Помню миня тятьк’ на руках насил. Вот там вянки брасали.          А бывалача дама, эта иши сийчас­та присадники, а раньши та небыла ни ’днаво  присадничка. Прям' аткро'ш акно и уль’ца. Ни р’зришали! П’чаму ни р’зришали? Не была пирисадникаф бывала. Вот и кустов ни каких не была в силе. Ни бывала. Вот зна’ти, а шшас н’ 'най клён та эт’т ни растёт в лясу та? Ну, г’варят, он вот прападат, клён широк’­та, клён зилёный, клён кудрявый… А яво пално ва лясу та была. Бывала пайдут мужики вечерам пасли работы н’ кануни Троицы, шш в бани ни моюца, пайдут за клёнам. Нясут вязанкими. Гвоздями к дому прибявают эти ветки­ти. Украшали с наружи и в избу н’нясут. Вот больна уж х’рашо была клёнам. И на варота визде набьют, тут. Весь дом. Вить Троица.          А уж как гуляли. Аш, скока народу­та была в каждам доми, мамыньки! Пятнацать да двянацать чилавек семьи ти были.      Дефьки ани вота вянки те завивали, а на Троицу­ту, ани хадили, на Троицу­ту в лес. Вот  рабята,  бывал’, пайдут…  Ой,  мы ’щё  маниньки были…  Глядишь, пар’чками, кто сь кем дружит. Глядишь, ани фсе пайдут по лесу гулять, цвяты рвут. Эх, цвятов­та сколь была! А ляса­те каки были! А щас ничаво! Бурьян адин, маманька! Как была харашо­та.      Свадебный обряд      Приду?т. Нивеста ни зна’т что сватаца приду?т. Эт’ вот на самам деле так Ни сколька ни прибавля?ю. Я помню, у миня и тётка вот мамина так выхадила и мама мая так. Вот анна, знач’т, и ни знат. Приду?т сватья?, усва?тают. Вот и делают свадьбу.       Запой сьделают. Вот, а патом запью?т, жиниха привядут. Первый раз шшо уви’ит яво – што за жених. Ну, дагаваряца, а патом кагда сядут уже за стол, завут невесту: «Вот тибе и жиних и выхади за ниво за?муж».      А посьли запоя начинают там сабирать диви?шник. Сабираюца адны? девьки. Ну,   Боже   упаси?   што?бы   како’   спиртно?’   пили.   С’мавары   вот,   настря?пают пирагов,   там   фся?ки   вот.   Ну,   там   чаво   есь   фьсё   на   стол  наставят.  Дефьки, рабята   –   эта   вот,   эт’   вот   да   вайны   ишш   фсё   была.   У   нас   вот   в   Валгуссах 17 дивишники­ти   были.  И   вот   так  вот   дел’ли.  Спиртнова   ни   рабята,  ни  дефки. Пляски, висиля?ца. Самавар’ стаят. Вот такие вот высокие на сталах и чай пьют. Фсё и угашшенья. А рабят пално. Ну как, фся радня и сь ево стараны, с жениха. Фсю радню с’бярут, и сь нивесьтинай с’бярут, и вот так вот эта гуляли.      По?сьли дивишника, назначут в какой день свадьбу.      На кануни свадьбы… и шшас ходют…, например, вота у нивести сёстры или залофьки   –   братины   жёны,   да,   шши   вот   када   придут   вечирам­ти,   за   мылам пайдут. В субботу свадьба, в пятницу вечерам, да на кануни свадьбы пайдут за мылам, жениху павязут рубашку. И щас так делают. Вота када мыла вазьмут, накануни свадьби ти, все моюца в бани, мол завтра свадьба. Моюца. В баню всем нада, фьсе работали, ни как сичас. Мылись фсе. Вымаюца в бани, значита, ат жениха придут дефьки к нивести. А от нивести панисут рубашку жениху, за мыла принясут. Их там чем­нибудь угастят. А жениху сначала рубашку каку’­ нибудь сашьют из бумаги из журналав. С мачала п’ясок сплятут. Интиресна! Рубашку   тут  (Н.Ш.  –  указвает   на   ворот)   како’­   нибудь,   лыка   како’­   нибудь пришьют, ну, на газету. Сначала эту вот рубашку яму п’дарят, ну, а там уж харошу. Ну, каку харошу, ищ мож’ п’купали н’ базари. Ну, уж када жиниху­ту рубашку   ту   п’купали,  пасьледню,   как   фсё  г’варили:  «жерибёнк’   продадут,  а рубашку фьсё равно купют».       Вапили, плакали, косу заплятали, када на свадьбу т’ сабирали. Вот када к винцу висти нивесту заплятали косу. Сроду ни забуду… у нас мама пришла, наплаканы   глаза,   а   тятька   сьмиёца:   «Что   г’варит?»   «А   больн’   уж   вапили х’рашо». Вопили, причитали, вот мол:      Кака ты была хароша, и вот      Такой табе типерь и путь, д’ вот      Ты там будь умницай, да      Слушайся свякрови, да свёкару…      Ну, вот таки слава, я помню. Када плачут, ну, вот так же, тольк’ други таки слава, на путь истинный наставляют. Вот таки дяла.      Ну, вот шшас х’рашо стали винчаца. И тада стали винчаца. Ну, там и с’бяру?т фьсю радню. Эт’ радитили нивесты сваю радню, жениховы тож’ с’бярут. Как и с’час.   Ну,   на   л’шадях.   Скок   лошадей,   з’прягут   самых   хароших   жерибцов.   В каждом силе была церькавь. Забирают нивесту и паедут к винцу. Абвиньчают и жиних   визёт   дамой   с   винца   нивесту.   Эт’   называл’сь   «по?ист».   Е?’ит   вот, н’пример,   л’шадей   двина’цть   ­   фся   радня.   Лашадей   дуги   раскрасют,   с к’лакалами. Вот фсё помню.           Молодых   благаславляли,   а   как   же.   Как   из   церкви   вядут,   как   и   щичас благославляют   с   иконами.   Вот   так,   впирёд   сажают,   икону   ставят   за   ’дну поличку, которую невесту блогословили. Невесту благославили и те радители и другие. У каждава, нивесты там, например, Николай Угодник, а если девушка – Божья Матирь и там другие какие. 18