"Советско-югославские отношения"

МУНИЦИПАЛЬНОЕ БЮДЖЕТНОЕ ОБЩЕОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ «ЛИДИНСКАЯ ОБЩЕОБРАЗОВАТЕЛЬНАЯ ШКОЛА» Научно­исследовательская работа на тему: «Советско­югославские отношения в середине 1940­х – 50­годах» Выполнила:                                              Чебунина Екатерина Андреевна                                                                    Учитель истории и обществознания 2014 г. Содержание Введение...................................................................................................................3 Глава 1. Советско­югославские отношения во время и после второй мировой  войны........................................................................................................................7 1.1.  Договор о дружбе и ненападении между СССР Югославией...........7 1.2. Советско­югославские отношения после войны...............................21 Глава 2. Советско­югославский  конфликт...........................................................30           2.1. Предпосылки и причины конфликта..................................................30           2.2.  Взаимоотношения СССР и Югославии в период конфликта..........32 Глава 3. Урегулирование советско­югославского  конфликта............................44           3.1. Нормализацию отношений..................................................................44           3.2. Дальнейшее развитие советско­югославских отношений................49 Заключение.............................................................................................................60 Список источников и литературы........................................................................63 Введение В   последние   дни   июня   1948г.   мир   с   быстротой   молнии   облетела ошеломившая   всех   новость:   Югославия   отлучена   от   социализма,   а   ее прославившийся   в   борьбе   с   фашизмом   лидер   –   маршал   Иосип   Броз   Тито предан анафеме как ренегат, как отступник от марксизма­ленинизма.  На Западе эта сенсационная весть произвела впечатление разорвавшейся бомбы. В Советском Союзе это известие тоже было воспринято как гром среди ясного неба. 29 июня 1948 года советские люди с удивлением обнаружили на второй   полосе   «Правды»   пространный   текст   «Резолюции   Информбюро   о положении в Коммунистической партии Югославии»1. На международной арене СССР и ФНРЮ выступали единым фронтом, в частности  по   вопросам   послевоенного  мирного  урегулирования  с Италией, Австрией и Болгарией. И СССР и Югославия осудили «доктрину Трумэна», отказались от участия в «плане Маршала», общей была линия обеих стран в германском вопросе.     Складывавшиеся   тесные   политические,   экономические,   военные, культурные связи Югославии и СССР были скреплены советско­югославским 1 Гиренко Ю. С. Сталин ­ Тито. ­ М.: Политиздат, 1991.С.3 Договором   о   дружбе,   взаимной   помощи   и   послевоенном   сотрудничестве, который   подписали   11   апреля   1945   года   в   Москве   И.Тито   и   Молотов   в присутствии   Сталина.   Одним   словом,   внешне   советско­югославское сотрудничество   выглядело   во   всех   отношениях   безоблачным.   Но   вскоре между   советским   и   югославским   партийно­политическим   руководством отношения резко ухудшились, вплоть до полного разрыва2                         Тема «Советско­югославские отношения в середине 1940­х ­   1950­х гг.» изучается на стыке сразу нескольких взаимосвязанных дисциплин. Для современного   состояния   науки   характерен   переход   к   глобальному рассмотрению проблем этой тематики.                                                              Вопросам   исследования   посвящено   множество   работ.   В   основном материал,   изложенный   в   учебной   литературе,   носит   общий   характер,   а   в многочисленных монографиях по данной тематике рассмотрены более узкие вопросы проблемы советско­югославских отношений. Однако требуется учет современных   условий   при   исследовании   проблематики   обозначенной   темы.  Проблема данного исследования носит актуальный характер в современных условиях. Об этом свидетельствует частое изучение поднятых вопросов. В   российской   историографии   проблема   советско­югославских отношений  послевоенного  периода  стала  предметом  научных  исследований лишь в начале 1990­х гг. По идеологическим причинам изучение данной темы в советское время первоначально было ограничено, а впоследствии негласно запрещено.       Возникновение новых условий для научно­исследовательской работы   привело   к   выходу   в   свет   нескольких   публикаций,   посвященных Югославии и советско­югославским отношениям. Весьма   активно   в   постсоветское   время   разрабатывалась   проблема углубления советско­югославского конфликта в 1948–1949 гг., в частности, она была освещена в исследованиях историков Л. Я. Гибианского и А. С. 2 Там же.С.5 Аникеева. Процесс нормализации двусторонних отношений в 1953–1956 гг. стал   основной   темой   работы   А.   Б.   Едемского   «От   конфликта   к нормализации».   Высокая   значимость   и   недостаточная   практическая   разработанность   проблемы «Советско­югославские отношения в середине 1940­х ­ 50­х гг.» определяют несомненную новизну данного исследования.     Дальнейшее   внимание   к   вопросу   о   проблеме   советско­югославский отношений необходимо в целях более глубокого и обоснованного разрешения частных   актуальных   проблем   тематики   данного   исследования.         Актуальность  настоящей   работы   обусловлена,   с   одной   стороны, большим   интересом   к   теме   «Советско­югославские   отношения   в   середине 1940­х ­  50­х гг.» в современной науке, с другой стороны, ее недостаточной разработанностью.   Рассмотрение   вопросов,   связанных   с   данной   тематикой носит как теоретическую, так и практическую значимость.                       Результаты могут быть использованы для разработки методики анализа "Советско­югославских отношений в середине 1940­х ­ 50­х гг.".   Теоретическое значение изучения проблемы заключается в том, что избранная для   рассмотрения   проблематика   находится   на   стыке   сразу   нескольких научных дисциплин. Объектом  данного   исследования   является   анализ   условий   советско­ югославских отношений в середине 1940­х ­50­х гг.        При этом  предметом  исследования является рассмотрение отдельных вопросов, сформулированных в качестве задач данного исследования.              Целью  исследования является изучение темы «Советско­югославские отношения   в   середине   1940­х   ­   50­х   гг.»   с   точки   зрения   новейших отечественных исследований по сходной проблематике.                  В рамках достижения и решения поставленной цели были поставлены следующие задачи:   ­ изучить советско­югославские отношения во время и после второй мировой войны; ­ выявить причины конфликта; ­ подробно рассмотреть период советско­югославского конфликта; ­ проследить за развитием отношений СССР с Югославией после 1953г.  Работа   имеет   традиционную   структуру   и   включает   в  себя   введение, основную   часть,   состоящую   из   3   глав,   заключение   и   библиографический список.  По   результатам   исследования   был   вскрыт   ряд   проблем,   имеющих отношение   к   рассматриваемой   теме,   и   сделаны   выводы   о   необходимости дальнейшего изучения вопроса.                                                              Таким образом, актуальность данной проблемы определила выбор темы работы, круг вопросов и логическую схему ее построения.                                    Теоретической и методологической основой проведения исследования явились   законодательные   акты,   нормативные   документы   по   теме   работы.   Источниками информации для написания работы по теме «Советско­ югославские отношения   в середине   1940­х ­ 50­х гг.» послужили базовая учебная   литература,   фундаментальные   теоретические   труды   крупнейших мыслителей   в   рассматриваемой   области,   результаты   практических исследований   видных   отечественных   авторов,   статьи   и   обзоры   в специализированных   и   периодических   изданиях,   посвященных   тематике, справочная литература, прочие актуальные источники информации. Глава 1. Советско­югославские отношения во время и после второй мировой войны. 1.1. Договор о дружбе и ненападении между СССР и Югославией Заключение   в   1941   г.   советско­югославского   Договора   о   дружбе   и ненападении   и   связанные   с   этим   события   конца   марта   ­   начала   апреля   в Югославии   долгое   время   являлись   одним   из   тех   эпизодов   отечественной истории,  над  которыми  висел  туман  неясности  и  недосказанности. В  годы перестройки в связи с обнаружением в советских архивах и опубликованием новых   документов   по   этому   вопросу   завеса   тайны   была   снята.   Данный исторический   эпизод   представляет   большой   интерес   благодаря   своей типичности   для   общего   развития   российско­югославских   отношений   и одновременной неординарности в их сложном развитии в период между двумя мировыми войнами. Обстоятельства,   были обстоятельно   проанализированы   в   работах   известных   специалистов   по   сопутствовавшие   заключению   договора, Балканам В. К. Волкова, Л. Я. Гибианского и академика А. Л. Нарочницкого, а также О. Н. Решетниковой, довольно часто затрагивалась данная проблема и в   более   общих   трудах.   Однако   вышеупомянутые   авторы   не   обращались   к такому   источнику   (на   первый   взгляд,   лежащему   на   поверхности),   как советская пресса, видимо, не считая нужным очертить границы информации о советско­югославских   отношениях   марта­апреля   1941   г.,   которая   стала доступна   общественности   СССР   в   то   самое   время.   Поскольку   указанные события развивались в настолько закрытой атмосфере, что обстоятельства их стали   в   полной   мере   известны   лишь   спустя   десятилетия,   необходимо приоткрыть завесу тайны над данным вопросом.3     В   связи   с   этим   представляется   интересным   сравнить   картину переговоров, реконструируемую в научных работах, с материалами советской массовой печати, публиковавшимися в марте­апреле 1941 г. Поскольку до 1989 г. необходимая информация была закрытой, более ранние исторические труды не берутся в расчёт. В данном исследовании были проанализированы публикации   двух   центральных   изданий,   наиболее   значимых   в   системе государственной   пропаганды,   «Правды»   и   «Известий   Советов   депутатов трудящихся   СССР»,   освещавшими   ход   апрельского   кризиса   1941   г.   на Балканах   с   крайне   незначительными   вариациями.   Остальные   советские печатные   издания   лишь   повторяли   позицию   этих   газет,   в   основном перепечатывая информацию ТАСС. Изучение советской прессы позволит, как представляется, выяснить, каким образом выглядела Югославия и ее народ в связи   с   данными   событиями   в   глазах   советского   общества.   В   качестве вспомогательных   материалов   в   статье   были   использованы   опубликованные 3 Волков В. К. Советский Союз и страны «социалистического лагеря»: десталинизация «международных отношений нового типа» //  Узловые проблемы новейшей истории стран Центральной и Юго­Восточной Европы. С. 154 документы   российских   и   югославских   архивов,   а   также   газет   «Труд»   и «Комсомольская правда».4 Прежде чем приступать к рассмотрению материалов прессы, следует в общих   чертах   изложить   предысторию   заключения   советско­югославского договора   о   дружбе   и   ненападении.   В   1930­х   гг.   Королевство   Югославия находилось   в   сложном   положении.   Внутренняя   нестабильность,   вызванная нерешённостью   этнических   и   социальных   проблем,   дополнилась   после прихода   национал­социалистов   к   власти   в   Германии   шаткостью внешнеполитического положения. Попытки балканских стран упрочить свои позиции   путём   региональной   интеграции   не   сулили   весомых   перспектив. Поэтому югославское правительство было вынуждено вести более активный диалог с внешними силами, в особенности с Германией и Советским Союзом, который,   продолжая   традиции   Российской   империи   и   постепенно восстанавливая   после   гражданской   войны   прежний   вес   на   международной арене,  стал претендовать  на  ведущие  роли  в  данном  регионе,  вступая   тем самым   в   столкновение   с   традиционным   германо­австрийским   влиянием   на Балканах.   Под   давлением   объективных   обстоятельств   и   благодаря прогерманской ориентации министра иностранных дел А. Цинцар­Марковича правительство   Югославии   присоединило   свою   страну   25   марта   1941   г.   к Тройственному   пакту.   Однако   реакция   югославского   населения,   особенно сербов,   на   это   решение   была   резко   негативной.   По   стране   прокатились демонстрации   с   протестами   против   внешнеполитического   курса правительства   премьер­министра   Д.   Цветковича.   Через   два   дня   группа высших   офицеров   совершила   государственный   переворот.   Принц­регент Павел ушёл в отставку, на престол был возведён несовершеннолетний король Пётр II, а правительство возглавил генерал Д. Симович. Новое правительство 4 Волков В. К. Советский Союз и страны «социалистического лагеря»: десталинизация «международных отношений нового типа» .С . 156 обратилось   к   СССР   с   предложением   немедленно   заключить   военно­ политический  союз «на  любых условиях, вплоть до некоторых социальных изменений, осуществлённых в СССР».5 Переворот   в   Белграде,  равно   как   и   предшествовавшие   ему   события, освещался советской прессой довольно скупо. Отсчёт в этом вопросе следует, видимо,   начинать   с   21­го   марта,   когда   советские   газеты   опубликовали сообщение   агентства   «Юнайтед   пресс»   о   предварительном   согласии Югославии присоединиться к Тройственному пакту и об условиях участия в этом союзе, которые оговорила югославская сторона. Приводимые условия давали понять внимательному читателю, «что правительство Цветковича не чуждается   экспансионистских   планов   и   готово   достаточно   широко содействовать  державам  оси в их борьбе с Великобританией»6. Однако 26 марта,   наряду   с  сообщением   о   состоявшемся   присоединении   Югославии   к Тройственному   пакту,   советская   пресса   упомянула   и   о   том,   что   два югославских министра, несогласных с этим шагом правительства, подали в отставку. На следующий день сообщалось уже о целой волне «митингов и собраний   протеста   против   внешнеполитической   ориентации   правительства Цветковича»,   прокатившейся   по   Югославии,   отставке   принца­регента   и образовании в Белграде нового правительства, а также приводился манифест короля Петра II, призывавшего своих подданных объединиться вокруг трона. Рассказ о событиях в Югославии под рубрикой «В последний час» занял в тот день   примерно   1/15   часть   газетной   страницы.   В   дальнейшем   объём информации о положении в Югославии неуклонно нарастал.7 Не получило никакого освещения, как это можно было бы предполагать, участие Коммунистической партии Югославии в мартовских событиях, хотя 5 Аникеев А. С. Югославия в европейской политике великих держав в годы холодной войны (конец 40­х — начало 50­х годов) //  6 7 Славяноведение. 1992. №5.С.61 «Известия советов депутатов трудящихся СССР», № 75 (7451) от 21.03.1941 http://www.redocs.ru  Волков В. К., Гибианский Л. Я. Отношения между Советским Союзом и социалистической Югославией: опыт истории и  современность // Вопросы истории. 1988. № 7.С.33 КПЮ   неоднократно   выступала,   разумеется,   не   без   ведома   Коминтерна, против политики соглашательства с Гитлером и требовала от югославского правительства   заключения   прочного   союза   с   Москвой.   В   советской историографии была широко распространена точка зрения о связи участников переворота с английскими спецслужбами, в 1990­е годы указывалось на роль советской разведки в смене верховной власти Югославии, но 27 марта 1941 г. советская   пресса   охарактеризовала   события   в   Белграде   чрезвычайно деликатно: «Король Пётр II объявил о переходе королевской власти в его руки...»8 сторона откликнулась   на   предложение   югославов,   начались   активные   и   довольно Советская   напряжённые   переговоры   в   Москве.   Сразу   следует   сказать,   что   советская печать даже не упомянула о начале советско­югославских консультаций, хотя, например, последовавший вскоре визит министра иностранных дел Японии Мацуока в связи с перспективой заключения пакта о нейтралитете с Японией освещался достаточно подробно. Это кардинальным образом противоречило интересам нового югославского правительства. 2 апреля в личной беседе с зам.   наркома   иностранных   дел   СССР   А.   Я.   Вышинским   югославский посланник   М.  Гаврилович   заметил,  что   хорошо   бы   опубликовать   в  печати известие о переговорах: «Это было бы ударом грома. Немцы сразу же поняли бы, как им следует вести себя по отношению к Югославии». Однако советская сторона остудила пыл югославов, заявив, что «говорить об этом сейчас не стоит, преждевременно».9 Таким   образом,   публикации   «Правды»   и «Известий», посвящённые заключению договора с Югославией, появляются в этих   газетах   как   бы   на   пустом   месте.   Остальные   советские   газеты   также публикуют   на   первой   странице   текст   договора,   но,   как   правило,   без комментариев. Договор получает самую положительную оценку, выглядящую 8    «Известия советов депутатов трудящихся СССР», № 77 (7454) от 27.03.1941 http://www.redocs.ru  9 Волков В. К., Гибианский Л. Я. Отношения между Советским Союзом и социалистической Югославией:С 35­36 особенно позитивно на фоне того сдержанного и осторожного тона, в котором советская   печать   рассказывала   о   перевороте   в   Белграде   и   первых   шагах правительства Д. Симовича. Более того, в передовице «Известий» «Документ, укрепляющий мир» в первый и последний раз употребляется эпитет «братская Югославия»,   столь   часто   фигурирующий   на   страницах   современных российских изданий. В дальнейшем положительных эпитетов подобной силы по отношению к Югославии мы на страницах советской прессы не находим. Тем более отсутствуют напоминания о традиционной исторической дружбе народов   России   и   Югославии,   хотя   в   ходе   переговоров   апелляция   к историческим   традициям   русско­сербской   дружбы   проводилась.   Так   же осталась без освещения открыто антигерманская и во многом просоветская направленность   демонстраций,   прокатившихся   по   Югославии   25­27   марта после присоединения государства к Тройственному пакту, которая, видимо, не могла не быть лестной для советского руководства. Аналогичным образом и   югославская   печать   замалчивала   информацию   о   бурном   проявлении просоветских, проанглийских и антигерманских настроений среди населения Белграда,   отражая   «тактику   нового   правительства,   нуждающегося   в   укре­ плении своих позиций за счёт нейтралитета и мира с соседями».10 Передовицы   «Правды»   и   «Известий»   от   6   апреля   описывали деятельность   правительства   Д.   Симовича,   направленную   на   стабилизацию обстановки на Балканах в целом и на границах Югославии в частности, весьма позитивно, однако же в самых обтекаемых фразах, старательно сглаживались какие­либо   углы   в   советско­германских   отношениях,   о   которых   могли догадываться   внимательные   читатели.   «Правда»   посчитала   подписание договора   «убедительным   доказательством   стремлений   югославского правительства   к   укреплению   мира   и   предотвращению   распространения 10   Волков В. К., Гибианский Л. Я. Отношения между Советским Союзом и социалистической Югославией: опыт истории и  современность. С. 41 войны»,   что   соответствовало   официально   провозглашавшемуся   ­   и, разумеется,   отнюдь   не   всегда   соблюдавшемуся   советской   стороной   ­ принципу «последовательной политики мира», заявленному лично Сталиным на XVIII съезде партии: «Мы стоим за мир и укрепление деловых связей со всеми   странами...».   «Известия»   предположили,   что   «советско­югославский договор   о   дружбе   и  ненападении   даже   и   в  ряду   такого   рода   документов, несомненно, займёт особое и почетное место»11. Мнение автора передовицы совпадает   с   мнением   историков,   хотя   они   придают   этому   событию противоположное значение: не как стабилизирующему моменту, а как пику советско­германской конфронтации в предвоенные годы12. Между   тем,   даже из предыдущих кратких заметок советской прессы было совершенно понятно, что государство, с которым СССР заключает договор о дружбе, находится в угрожаемом положении. Это явствовало хотя бы из опубликованного уже 29 марта   заявления   Д.   Симовича   для   прессы,   в   котором   важнейшей   задачей текущего   момента   он   назвал   поддержание   порядка   в  стране   и   мира   на   её границах:   «Я   призываю   к   патриотизму   югославских   граждан   и   прошу   их отказаться от манифестаций, могущих создать трудности в наших отношениях с соседями...». 2 апреля было напечатано обращение Д. Симовича к народу Югославии: «Интересы государства и народа обязывают каждого оберегать свой  очаг  и, если  это   потребуется, на  пороге  своего  жилища  отдать  свою жизнь   на   благо   родины,   короля   и   народа».   От   кого   югославы   могли   бы оберегать свой очаг, также не выглядело секретом: от держав Тройственного пакта. В течение недели перед заключением советско­югославского договора «Правда» и «Известия» информировали своих читателей, что итальянские и германские   подданные   спешно   покидают   пределы   страны,   а   немецкие   и итальянские   журналисты   высылаются   принудительно,   что   Югославия 11 «Известия советов депутатов трудящихся СССР», № 81 (7457) от 06.04.1941 http://www.redocs.ru 12 Волков В. К., Гибианский Л. Я. Отношения между Советским Союзом и социалистической Югославией: опыт истории и  современность С 44 закрывает свою границу с Румынией, что в Белграде проводятся затемнения на случай бомбёжки и т.п. 5 апреля было опубликовано сообщение о том, что Белград,   Загреб   и   Любляна   будут   объявлены   открытыми,   незащищёнными городами   «в   случае,   если   мирные   усилия,   проводимые   королевским правительством, не приведут к желаемым результатам и возникнет война...». В том же номере «Известий», в котором сообщалось о подписании договора с Югославией,   был   напечатан   указ   короля   Петра   II   о   приведении   всех вооружённых сил Югославии в состояние полной боевой готовности.13    что   Югославия находится   на   грани   войны,   свидетельствовала   и   пространная   политико­ О   том, географическая   справка   о   стране,   размещённая   в   «Правде»   в   день обнародования договора. В ней содержались сведения об истории, географии, административном устройстве, состоянии армии, экономике и политическом положении   Королевства,   и   практически   все   они   рассматривались   сквозь призму возможного участия Югославии в вооружённом конфликте. Вопросы обороны страны напрямую затронуты примерно в одной трети приводимых сведений.   Примерно   та   же   информация   приводилась   в   похожей   справке, опубликованной 8 апреля в газете «Труд». Но, несмотря на то, что шаткое положение Югославии не выглядело секретом для советского читателя, из публикаций «Правды» и «Известий» было совершенно невозможно догадаться о том, какую на самом деле помощь югославы желали получить от Советского Союза.   В   действительности   югославская   сторона   просила   СССР   оказать содействие   как   поставками   вооружений   для   своей   армии,   так   и непосредственным   направлением   на   Балканы   советских   воинских контингентов,   особенно   авиации,   а   также   политическую   помощь   в   виде поддержки Югославии перед Берлином. Новому югославскому правительству 13 Волков В. К., Гибианский Л. Я. Отношения между Советским Союзом и социалистической Югославией: опыт истории и  современность С.46­47 на банкете по поводу заключения Договора, состоявшемся в ночь на 6 апреля, военно­материальная помощь была обещана, а на следующий день даже были согласованы   списки   вооружения,   которое   СССР   должен   был   немедленно Представляется,   однако,   сомнительным,   что поставить Югославии. подобное   обещание   было   серьёзным.   Сталин   всё   ещё   предполагал необходимым и возможным и далее уклоняться от прямого столкновения с Германией.   Подтверждая   эти   настроения,   советская   пресса   пыталась освещать ситуацию на Балканах с позиции некоей отстранённости Москвы от грызни   западных   держав.   Например,   краткие   публикации   в   «Известиях»   и «Правде»  от   9  апреля,  т.е.  уже   после   начала   германской   агрессии   против Югославии,   говорили   о   решении   США   организовать   югославам   поставки вооружений. О советских обещаниях никогда ни до, ни после этих сообщений не   упоминалось   ни   слова.   10   апреля   было   опубликовано   обращение американского   президента   Ф.   Рузвельта   к   королю   Петру   II,   в   котором   он обещал оказать югославам всю возможную материальную помощь. 11 апреля было   сообщено   о   том,   что   американское   посольство   в   Риме   будет представлять интересы Югославии в Италии, к тому же на греческом фронте активно действовали в сотрудничестве с югославами и греками вооружённые силы Великобритании и её доминионов. Таким образом, советский читатель видел,   что   Югославия,   ведя   войну,   опирается   прежде   всего   на   помощь государств, олицетворяющих в его глазах мировой капитализм, отчего и сама война на Балканах приобретала некоторый империалистический оттенок. При этом борьба югославского народа вовсе не заслужила из уст советской прессы эпитетов   вроде   «освободительная»   или   «справедливая».   В.   К.   Волков отмечает   данную   особенность   развернувшейся   весной   1941  г.   на   Балканах борьбы: «Она велась не между двумя противоборствующими сторонами, а в треугольнике СССР ­ англо­американский блок ­ Германия с Италией...».14 14 Волков В. К. Советский Союз и страны «социалистического лагеря»: десталинизация «международных отношений нового типа» // С 8 апреля в советской печати фигурируют сообщения о начале Германией и Италией боевых действий против Югославии. Действия Германии и Италии не получили ровным счётом никаких критических оценок, приводились лишь бесстрастные сводки командования противоборствующих сторон и сообщения иностранной прессы. Лишь две фразы за все две недели «апрельской войны», да и то процитированные, а не написанные советскими   можно   посчитать   сочувственным журналистами   самостоятельно, эмоционально­оценочным   суждением,   могущим   оказать   соответствующее воздействие на читателя: «югославы сражаются стойко и храбро» и «Симович   последовать   примеру   героического   поведения призвал   население... белградских граждан». Для сравнения, агрессия Германии против собственной страны   была   немедленно   охарактеризована   советскими   газетами   как «вероломное   нападение   фашистских   разбойников».   Следует,   безусловно, заметить, что державы Тройственного пакта позитивных замечаний в апреле не   удостоились   вообще.   Интересным   кажется   и   ещё   одно   наблюдение. «Комсомольская   правда»   снабжала   сводки   с   балканского   театра   военных действий   фотоиллюстрациями   ТАСС   и   «Радио­Загреб».   Всего   за   время «апрельской войны» было напечатано 9 фотографий: три из них представляли ландшафты   Югославии,   четыре   ­   югославские   вооружённые   силы   и   две   ­ действия югославских союзников на балканском фронте, англичан и греков. Фотографий, имеющих какое­либо отношение к германским или итальянским войскам, в указанный период не было напечатано ни одной.15 Несмотря  на  сдержанную реакцию  прессы, война на  Балканах  нашла заметный отклик в советском обществе, особенно среди интеллигенции. В. А. Невежин   в   своей   работе   анализирует   информацию   из   дневника   В.   В. Вишневского,   главы   Оборонной   комиссии   Союза   советских   писателей, Узловые проблемы новейшей истории стран Центральной и Юго­Восточной Европы. М., 2000. С. 167­168 15 Волков В. К. Советский Союз и страны «социалистического лагеря»: десталинизация «международных отношений нового типа» .    С.171­172 отмечавшего «подъем, нервное возбуждение окружающих» и сетовавшего на недостаток информации в прессе: «Люди задавались вопросами: как понимать договор СССР с Югославией, как расценивать взаимоотношения с Германией в   сложившихся   условиях?   Представители   художественной   интеллигенции Москвы   не   отходили   от   радиоприёмников,   ловя   передачи   из   Белграда, Лондона,   Берлина   и   даже   из   Бейрута».   Позиция   прессы   вызывала недовольство населения. В письме на имя А. А. Жданова некий «Гражданин» интересовался,   что   делало   советское   руководство   для   предотвращения разгрома Югославии и выражался ли хотя бы словесный протест, когда сразу после   заключения   договора   с   СССР   страна   «подверглась   нападению   со стороны нашего «друга» Гитлера?».16 Самым   «проюгославским»   изданием   среди   исследуемых   выглядит «Труд», печатный орган ВЦСПС, для которого зарубежные проблемы вроде бы   не   должны   были   быть   столь   важны.   На   странице   международной информации,   кроме   сводок   с   балканского   фронта,   11   и   13   апреля   газета опубликовала   отрывки   из   книги   американского   писателя   Л.   Адамика «Возвращение   на   родину»,   описывавшие   природу   и   быт   Югославии.   Эти отрывки   изобиловали   упоминаниями   о   свободолюбии,   гостеприимности, строгости   нравов   народов   Югославии,   т.   е.   представляли   их   читателям   в самом   позитивном   свете.   Кроме   того,   «Труд»   и   «Комсомольская   правда» публиковали   собственные   аналитические   материалы   о   ситуации   в   регионе. Обстановку   на   фронте   с   военно­тактической   точки   зрения   несколько   раз анализировали полковник В. Васильев и майор К. Васильев, а в свете проблем мировой политики ­ некий «Обозреватель». Относя войну на Балканах к числу важнейших   текущих   событий   в   мире,   последний   отмечал   консолидацию внутренних   сил   Югославии   перед   лицом   внешней   агрессии   и   готовность югославов   решительно   оборонять   свою   страну.   От   внимания   журналистов 16 Волков В. К. Советский Союз и страны «социалистического лагеря»: десталинизация «международных отношений нового типа».   С. «Труда» не укрылся, однако, тот факт, что югославская армия была очень плохо   подготовлена   к   войне,   несмотря   на   предшествовавшие   заверения югославов в обратном.17 8   и   9 апреля   по   соседству   с   разделом   «Война   на   Балканах»   была   также опубликована сводка откликов иностранной печати на заключение советско­ югославского   договора   о   дружбе   и   ненападении.   Сообщалось   о   том,   что зарубежная пресса отнеслась к заключению договора с большим вниманием, подчёркивалось, что и за рубежом многие рассматривают данный документ как   способствующий   укреплению   миру   и   считают   его   имеющим   большое историческое   значение.   В   сводке   были   приведены   сообщения   из   прессы Швеции,   Германии,   Италии,   Англии,   Японии,   вишистской   Франции,   США, Мексики, Турции, Венгрии, Словакии, Китая и Дании. Однако, если сравнить тот   объём   внимания,   который   советская   пресса   уделила   договору   с Югославией, с её реакцией на заключение пакта о нейтралитете с Японией, становится   понятным,   что   второму   событию   в   СССР   придавалось   гораздо большее значение. По объёму заметки об откликах иностранной печати на заключение   пакта   с   Японией   превышают   примерно   в   два   раза   отзывы   на советско­югославский договор, публиковались они три дня, а, кроме того, 19 апреля «Правда» опубликовала обширную аналитическую статью «Советско­ японский пакт в освещении иностранной печати».18 Советское   руководство   вообще   очень   сдержанно   относилось   к югославским инициативам сближения с Советским Союзом, рассматривая их прежде   всего   как   английские   происки   с   целью   столкнуть   лбами   СССР   и Германию.   По   направленному   в   Москву   сообщению   первого   секретаря советского   представительства   в   Югославии   Патрикеева   югославское правительство, вынужденное учитывать настроения населения своей страны, 174 17 Волков В. К. Советский Союз и страны «социалистического лагеря»: десталинизация «международных отношений нового  типа».С176 18 Там же. С. 180 иногда делало «кивки в сторону СССР, облекая это в форму национального братства»   между   советскими   и   югославскими   народами,   но   вряд   ли   это происходило без ведома Англии. Эта сдержанная позиция нашла отражение и в   печати:   возможно,   не   видя   искреннего   проявления   «национального братства»   в   действиях   прежнего   руководства   Югославии,   советская идеологическая   машина   не   стала   даже   минимально   эксплуатировать   этот момент,   как   можно   было   бы   ожидать   в   условиях   подъёма   интереса   к отечественной истории в предвоенные годы (впрочем, славянская идея была быстро реанимирована в СССР после 22 июня 1941 г.) и как это происходит в нашей стране сейчас.  Статья   о   соблюдении   дружественных   отношений   в   случае   нападения третьей   стороны,   казалось   бы,   должна   была   повысить   уровень   советско­ югославских   отношений.   В.   К.   Волков   акцентирует   внимание   на   то,   что «дифференцированное отношение к воюющим сторонам в случае германского нападения   на   Югославию»   было   всё­таки   открыто   проявлено,   а   именно   в советском   осуждении   ввода   венгерских   войск   на   территорию   Югославии: «Советское   Правительство   не   может   одобрить   подобный   шаг   Венгрии.   На Советское   Правительство   производит   особенно   плохое   впечатление   то обстоятельство, что Венгрия начала войну против Югославии всего через 4 месяца  после  того, как   заключила   с  ней  пакт   о  вечной  дружбе. Нетрудно понять, в каком положении оказалась бы Венгрия, если бы она сама попала в беду и её стали бы рвать на части...». Правда, он не говорит о том, что этот шаг   Москвы   оказался   и   единственным   в   данном   направлении.   Однако заявление   О.   Н.   Решетниковой   о   том,   что   вскоре   после   6   апреля   усилия советской   прессы   «были   направлены   на   разъяснение   того,   что   в   тексте советско­югославского   пакта   не   следует   читать   больше   того,   что   там написано»,   не   совсем   соответствует   действительности:   по   крайней   мере   в исследованных   четырёх   изданиях   с   крупнейшими   тиражами   подобных преднамеренных «усилий» замечено не было. 19 Номера   «Правды»   и   «Известий»   за   13   апреля,   в   которых   было опубликовано сообщение о беседе по данному вопросу посланника Венгрии в СССР и А. Я. Вышинского, вообще оказались самыми дружественными по отношению   к   боровшейся   за   свою   свободу   Югославии.   Дополнительный акцент на небезразличное отношение СССР к судьбе Югославии был сделан в разделе «Последние известия», в котором пересказывалось радиообращение Д. Симовича. Премьер­министр заявлял о том, что югославские войска готовы   призывал   население   «сохранять остановить   продвижение   немцев, хладнокровие и бодрость». В конец заметки была особо вынесена следующая фраза:   «Симович   подчеркнул   дружбу   Югославии   с  СССР».   Кроме   того,  в анализе   обстановки   на   балканском   фронте   говорилось   о   том,   что   общая военная   ситуация   Югославии   улучшается,   что   не   совсем   соответствовало реальному положению дел. Нападение   держав   оси   на   Югославию   привлекло   большое   внимание советской прессы. В первую неделю после начала конфликта сообщения в разделе «Война на Балканах» занимали приблизительно от одной половины до двух   третей   международной   страницы   исследуемых   газет.  На   второй   план были оттеснены сообщения об англо­германском противоборстве в Западной Европе, на Атлантике и в Африке. Однако, начиная с 15 апреля, в связи с заключением   советско­японского   пакта   о   нейтралитете,   а   также   после падения   столицы   Югославии   Белграда,   означавшего   решительный   сдвиг   в ситуации на балканском фронте в пользу держав  оси, это внимание стало значительно   ослабевать.   19   апреля   лишь   очень   краткая   заметка   поведала советским  читателям,  что  югославская   армия  прекратила   сопротивление  и капитулировала.   С   этого   момента   сообщения   из   Югославии   на   страницах 19 Волков В. К., Гибианский Л. Я. Отношения между Советским Союзом и социалистической Югославией: опыт истории и  современность.С. 68 советской печати становятся и вовсе эпизодическими.20  Некоторое   время   продолжал   сопротивляться   союзник   Югославии   на балканском фронте, Греция. С прекращением сопротивления греков Балканы в   целом   стали   редким   гостем   в   публикациях   «Правды»   и   «Известий».   И только   в   радиообращении   В.   М.   Молотова   к   советским   гражданам   после нападения   Германии   на   СССР   было   сочувственно   сказано   о   положении сербов,   порабощённых,   среди   других   народов,   «кликой   кровожадных фашистских   правителей   Германии».   Однако   было   бы   наивным,   наблюдая реакцию советской прессы на «апрельскую войну», полагать, что Сталин в те дни не делал для себя никаких выводов из истории с Югославией. Изучая дальнейшие   события,   В.   А.   Невежин   заключает,   что   советский   лидер, несмотря на свои «дружественные излияния» в адрес Тройственного пакта во время проводов Мацуока 13 апреля на Белорусском вокзале, на деле изменил прежние,   относительно   миролюбивые,   настроения   и   незамедлительно приступил по крайней мере к пропагандистской подготовке грядущей войны с Германией.21 Рассматривая изложенный выше материал, мы приходим к выводу, что договор о дружбе и ненападении между СССР и Югославией был представлен советской прессой как инструмент политики, направленной на поддержание мира в Центрально­Восточной Европе. Многое из того, что происходило в действительности   вокруг   подписания   этого   документа,   было   утаено   от внимания   общественности,   однако   наиболее   важный   для   нас   момент, нарастание   конфронтации   между   Советским   Союзом   и   Германией, просматривается по газетным публикациям достаточно отчётливо, несмотря на стремление Москвы сгладить существовавшие противоречия. Отношение Кремля к Югославии хотя и выглядело в целом доброжелательным в глазах 20 Волков В. К., Гибианский Л. Я. Отношения между Советским Союзом и социалистической Югославией: опыт истории и  современность С 69 21 Гаврилов В. А., Миркискин В. А. Балканский узел, или Россия и "югославский фактор" в контексте политики великих держав на  Балканах в ХХ веке. – М.: , 2005. ,С.  287 советской общественности, но в жертву связям с Германией и её союзниками пока   принесено   быть   не   могло,   и   то   внимание,   которое   советские   газеты уделили   событиям   марта   ­   апреля   1941   г.,   происходившим   в   Югославии, свидетельствует хотя и о важном, но не первостепенном значении этой страны в   системе   интересов   СССР.   В   картине   событий,   нарисованной   советской печатью, Югославия выглядела в первую очередь не как братская славянская   наследующая   исторические   традиции   российско­балканских страна, дружественных   связей,   но   как   субъект   капиталистического   мира,   по отношению   к   которому   Советский   Союз   не   может   принять   особых обязательств, а лишь оказать моральную поддержку. Если же делать более широкий   вывод,   можно   сказать,   что,   при   тщательном   осмыслении международной информации, публиковавшейся советской печатной прессой, её читатели вполне могли догадываться о росте напряжённости на западных границах   СССР,   могущей   вовлечь   страну   в   разгоравшуюся   европейскую войну.22 1.2. Советско­югославские отношения после войны. После   окончания   Второй   мировой   войны   мир   ожидала   новая геополитическая   и   военно­стратегическая   реальность   –   эпоха   «холодной войны».   Противостояние   двух   ведущих   мировых   группировок   явилось главной   составной,   своеобразным   двигателем   развития   для   многих государств.   Само   возникновение   термина   «холодной   войны»   означало определившуюся направленность главного соперничества послевоенных лет, которое оформилось в основной вектор противостояния по линии Восток – Запад.     22 Волков В. К. Советский Союз и страны «социалистического лагеря»: десталинизация «международных отношений нового типа»          С. 191­192 Существует мнение ряда современных исследователей, что сведение основных разногласий противоборствующих сторон к борьбе коммунизма и западной демократии как идеологий носит демагогический характер и служит своеобразной ширмой для прикрытия истинных целей противоборствующих лагерей. Необходимо отметить, что победа в мировой войне превратила СССР в   национально­державную   геополитическую   силу   с   традиционными историческими интересами. Таким образом, и в основе конфронтации США и западноевропейских   стран   по   отношению   к   Советскому   Союзу   лежало   не отрицание   коммунистического   режима   и   соответствующей   идеологии,   а сдерживание   Москвы   как   правопреемницы   русской   истории   и   Великой России23. Также   определённые   тенденции   во   взаимоотношении   двух враждебных   блоков   коснулись   и   стран   Балканского   региона,   в   частности Югославию.   Вообще,   Балканы   играли   далеко   не   последнюю   роль   в послевоенных   планах   как   СССР,   так   и   западных   партнёров   по антигитлеровской   коалиции,   и   именно   здесь   возникли   первые   очаги напряжённости, переросшие в кризисные ситуации. Хотя и ошибочно было бы утверждать,   что   советские   руководители   являлись   геополитиками   в классическом понимании этого слова, но также нельзя отвергать того, что хозяева Кремля хорошо разбирались в геостратегических преимуществах и слабостях   Советского   Союза.   Вместе   с   этим,   Восточная   Европа   как   своеобразный   «буфер», рассматривалась   ими   не   что   иное, оборонительный рубеж от возможных проявлений агрессии в будущем. В.М. Молотов вспоминал: «В последние годы Сталин немножко стал зазнаваться, и мне во внешней политике приходилось требовать то, что Милюков требовал – Дарданеллы! Сталин: «Давай, нажимай! В порядке совместного владения.» Я ему: « Не дадут». – «А ты потребуй». В 1944­1945 годах одними из основных 23 Аникеев А. С. Противостояние СССР ­ США в Юго­Восточной Европе и советско­югославский конфликт 1948 года // Советская  внешняя политика в годы «холодной войны» (1945­1985). Новое прочтение. М., 1995. С116­117 вопросов   внешней   политики   как   СССР,   так   и   США   стали   проблемы   Причём   термин Черноморских   проливов   и   Средиземноморья. «Средиземноморский район» в понимании советского руководства выходил за рамки собственно Средиземного моря и включал в себя как в единое целое все моря, омывающие берега Северной Африки, Южной и Юго­Восточной Европы и   Западной   Азии   (Ближнего   Востока).   Исходя   из   этого,   коренными средиземноморскими   районами   являлись   Советский   Союз,   Югославия, Албания,   Болгария   и   Румыния.   Если   подходить   к   проблеме   с   позиций концепции   раздела   сфер   влияния   в   Европе   непосредственно   между европейскими странами, то можно сделать разграничение «зон воздействия». В   частности,   Великобритании   и   СССР,   включающими   в   себя   регионы   с определённым количеством стран, правительства которых должны были бы   отвечающую   требованиям   главных   держав­ проводить   политику, победительниц   гитлеровской   Германии.   Своей   максимальной   сферой интересов   Советский   Союз   мог   бы   считать   Финляндию,   Швецию,   Польшу, Венгрию,   Чехословакию,   Румынию,   славянские   страны   Балканского полуострова,   а   также   Турцию.   В   английскую   (главный   союзник   США   в Европе)   сферу   безопасности   могли   быть   включены   Голландия,   Бельгия, Франция, Испания, Португалия и Греция. Эти попытки раздела зон влияния начали оформляться ещё на заключительном этапе второй мировой войны. На первых   этапах   же   начавшейся   войны   «холодной»   основная   часть   этих государств   действительно   оказалась   под   прессом   давления   политических режимов   бывших   стран­союзниц   по   антигитлеровской   коалиции.   Стоит отметить, что советское руководство стремилось использовать благоприятные условия в связи с победоносным наступлением Красной Армии в Европе для обеспечения   национальных   интересов   СССР,   как   они   тогда   понимались советскими лидерами, в районах Черноморских проливов. 24 24 Аникеев А. С. Противостояние СССР ­ США в Юго­Восточной Европе и советско­югославский конфликт 1948 года. С119­120 Югославия же, стоит отметить, стояла в этих условиях особняком. Это многонациональное   образование,   возникшее   в   результате   первой   мировой войны   путём   объединения   королевств   Сербии   и   Черногории   с   бывшими балканскими владениями Австро­Венгрии (Босния и Герцеговина, Словения и Хорватия)   являлось,   пожалуй,   единственным   европейским   государством, наряду с СССР, которое оказывало действительно настоящее сопротивление немецким и итальянским оккупантам. Также, необходимо подчеркнуть, что в захваченной нацистами Югославии в 1941­1945 годах шла гражданская война «всех  против  всех». В частности, сербские  монархисты­четники (лидеры – М.Недич,   Д.   Лётич,   Д.   Михайлович,   М.   Джуич)   воевали   с   хорватскими фашистами­усташами   А.   Павелича   из   марионеточного   государства   НГХ. Против   и   тех,   и   других   сражались   партизаны­коммунисты   из   Народной Освободительной Армии Югославии, под командованием председателя КПЮ Иосипа   Броз­Тито.   Как   четники   (имевшие   несколько   военных   союзов, которые   действовали,   в   основном,   автономно   друг   от   друга),   так   и коммунисты периодически заключали перемирие с немецким оккупационным командованием, чтобы сосредоточить силы в борьбе с внутренним врагом. До недавнего   времени   в   отечественной   исторической   науке   принято   было считать,   что   основную   тяжесть   борьбы   с   германским   оккупационным режимом,   выпала   на   долю   НОАЮ   И.   Броз­Тито.   Так,   под   воздействием титовской   пропаганды,   отмечалось,   что,   например,   сербские   четники сосредоточили   всё   своё   внимание   на   борьбу   с   партизанской   армией, объединяясь   с   этой   целью,   как   с   немцами,   так   и   с   усташами.   И   подход Красной Армии к югославским рубежам обеспечил коммунистов, в первую очередь,  недостающими   материально­техническими   средствами  для  победы над внутренними и внешними врагами, которые сражались с противником уже три   года.  Однако,  в  последнее   время,  существует   и  иная  точка   зрения   на события   в   Югославии   в   1941­1945   годах.   Согласно   мнению   некоторых исследователей,   НОАЮ   активизировала   боевые   действия   с   немецкими войсками   только   в   1944   году,   при   приближении   советских   войсковых соединений.  До   этого   же   наиболее   масштабное   сопротивление   оккупантам оказала   непосредственно   четническая   армия   Драголюба   «Дражи» Михайловича,   бывшего   полковника   королевской   армии   Югославии,   на которого делало ставку югославское правительство в изгнании, находившееся в Лондоне.  Как бы то ни было, с помощью советского оружия и советских войск   НОАЮ   освободила   часть   территории   Югославии,   а   затем,   уже самостоятельно, разгромила остатки как внутреннего, так и внешнего врага к весне 1945 года. Таким образом, югославские коммунисты смогли прийти к власти   в   стране   и   утверждать,   что   фактически   самостоятельно   разбили противника на своей территории. 25   Первые   разногласия   между   Сталиным   и   Тито   начались   ещё   до окончания   второй   мировой   войны.   Дело   в   том,   что   1­2   мая   1945   года югославская   армия   в   ходе   успешных   боёв   на   Адриатическом   побережье сумела   овладеть   городом   Триест,   буквально   на   несколько   часов   опередив спешившие   туда   войска   западных   союзников.   Возникшая   ситуация   вполне могла привести к военному столкновению югославов с англо­американскими войсками. Положение осложнялось ещё и тем, что СССР и Югославия к тому времени   были   связаны   договором   о   дружбе,   сотрудничестве   и   взаимной помощи, подписанным в Москве 11 апреля 1945 года. Западная дипломатия пыталась договориться с югославами о выводе их войск с захваченной зоны, включая Триест. Последние же готовы были предоставить союзникам только триестский порт и ряд коммуникаций, упорно не желая выводить из района свою армию и администрацию. Не добившись результата, западные дипломаты перешли   к   действиям   на   правительственном   уровне.   Югославскому 25 Гибианский Л. Я. От первого ко второму совещанию Коминформа // Совещания Коминформа. 1947, 1948, 1949: Документы и  материалы. М., 1998.С.337 правительству была отправлена нота, в которой говорилось даже не о выводе войск   из   Триеста,   а   о   сотрудничестве   войск   Югославии   с   союзным командованием   в   организации   управления   под   руководством   англо­ американцев. Одновременно США и Англия известили о своих нотах Кремль, давая понять, что рассматривают СССР как «патрона» югославских лидеров. Тито ответил на ноту союзников отрицательно, заявив, в частности, секретарю советского  посольства  в Белграде, что Триест он не отдаст ни при каких обстоятельствах. В ответ на это, из Москвы пришла директива о нацеливании югославского   руководства   на   компромисс   с   западными   союзниками.   В частности, Сталин довёл до сведения Тито, что югославам необходимо идти на уступки: дать согласие на установление контроля союзниками в Триесте и на   территории,   прилегающей   к   городу,   но   при   условии   сохранения югославского военного присутствия в спорной зоне. Под давлением Москвы Тито вынужден был пойти на компромисс. Однако в то время Сталин ещё давал   понять   правительствам   США   и   Англии,   что   оказывает   поддержку югославам. В письме к Трумэну он отметил, что последние имеют законное право   на   территориальные   претензии,   учитывая   тот   вклад,   который   они внесли в дело разгрома гитлеровской Германии. В итоге, 9 июня 1945 года в Белграде   послами   США   и  Великобритании   и  министром   иностранных   дел Югославии был подписан договор. Этот договор подразумевал под собой ещё более   жёсткие   условия   по   разделению   на   оккупационные   зоны   Триеста. Западная часть данной территории переходила под полный контроль военной администрации союзников, югославы же оставались только в восточной зоне. Таким   образом,   СССР,   идя   на   конфликт   с   Западом   и   поддерживая территориальные   претензии   Белграда   к   Италии,   всё   же   избегал   крайнего обострения   ситуации   и   не   имел   намерения   втягиваться   в   вооружённый     Отрицательную реакцию в Москве конфликт из­за Югославии.  вызвал   отказ   югославского   руководства   подписать   мирный   договор   с Италией, по которому ФНРЮ должна была получить территорию Юлийской краины,   что   не   удовлетворяло   требованиям   югославов   по   разделению оккупированной   области   Триеста.   Москва,   в   начале   февраля   1947   года информировала Тито, что если югославские лидеры откажутся подписывать мирный   договор,   то   это   может   быть   использовано   США   и   Англией   для пролонгирования присутствия своих войск в Италии, и что будет происходить разграбление   территорий,   принадлежащих   СФРЮ.   В   итоге   югославы,   под давлением   Москвы,   10   февраля   1947   года   вместе   со   всеми   союзными державами договор подписали.26  Аналогичным образом, в соответствии с собственными интересами и договорённостями с западными державами,   СССР   вёл   себя   и   в   отношении   других   территориальных требований Югославии к соседним странам. Дело в том, что югославы также претендовали   на   присоединение   к   ней   Корушской   области.   Эта   область находилась   в   принадлежавшей   Австрии   провинции   Каринтия,   население которой   было   преимущественно   словенским.   Корушская   область   после первой мировой войны принадлежала Югославии, но после проведённого там плебисцита   перешла   к   Австрии.   В   принципе,   СССР   был   заинтересован   в сохранении   своего   влияния   в   южной   Австрии,   т.к.   Москве   было   выгодно находиться   ближе   к   Югославии,   чем   англичане   и   американцы.   Однако   в планах   Лондона   по   оккупации   Австрии   как   раз   значились   Штирия   и Каринтия,   являвшиеся   самыми   развитыми   в   экономическом   смысле территориями Австрии. Таким образом, как и в случае с Триестом, западные союзники   высказались   категорически   против   какого­либо   югославского присутствия на австрийской территории и предполагали самые крайние меры в случае, если югославские войска войдут на территорию Каринтии. СССР, в свою очередь, признавал претензии ФНРЮ на территорию южной Австрии, однако предполагал присоединение последней к Югославии явочным путём, 26Аникеев А. С. Противостояние СССР ­ США в Юго­Восточной Европе и советско­югославский конфликт 1948 года . С134­135 исключая   военный   метод   решения   проблемы.   Летом   1947   года   югославы начали самостоятельные переговоры с англичанами по вопросу Каринтии. Об этом   стало   известно   в   Москве,   что   очень   не   понравилось   Сталину. Воспользовавшись как поводом самостоятельностью Югославии по решению проблемы   присоединения   Корушской   области,   Москва   заявила,   что   не собирается в дальнейшем поддерживать югославские требования в Каринтии.    Попытки Белграда проводить самостоятельную политику в вопросах удовлетворения   своих   территориальных   претензий   имели   для   СССР подчинённое значение, и его позиция зависела от конкретных прагматических интересов   в   отношениях   с   западными   державами.   Советское   руководство, ощущавшее себя победителем в великой войне, в то же время не могло не учитывать тех гигантских людских и материальных потерь, которые понёс Советский   Союз.   Исходя   из   этого,   оно   взяло   прагматический   курс   на сохранение   и   защиту   «первого   в   мире   социалистического   государства», рассчитывая на понимание этих реалий со стороны своих союзников.27  Есть вероятность утверждать, что Вашингтон в первые   послевоенные   годы   склонен   был   расценивать   Югославию   как проводника   советской   внешней   политики   в   Балканском   регионе,   и, соответственно, воспринимал определённые шаги югославского руководства как непосредственную угрозу уже своим устремлениям и целям на Балканах. Особую   озабоченность   американцев   вызвала   ситуация   после   начала гражданской   войны   в   Греции   в   1946   году.   К   тому   же,   как   отмечали американские   политики,   одновременно   СССР   усилил   нажим   на   Турцию   в вопросе о пересмотре режима Проливов. Опасаясь усилившегося влияния на обстановку в Греции (помощь партизанам­коммунистам из Демократической армии Греции) со стороны Албании, Болгарии и Югославии, а также нажима 27 Гибианский Л. Я. От первого ко второму совещанию Коминформа // Совещания Коминформа. 1947, 1948, 1949: Документы и  материалы. М., 1998.С. 342 советской дипломатии на правящий режим в Турции, Г.Трумэн обратился к конгрессу   США   с   программой   по   выделению   средств   на   поддержание греческого и турецкого правящих режимов. Основные тезисы этой программы получили   название   «доктрины   Трумэна»,   по   которой   США   могли вмешиваться во внутренние дела любых стран, с целью «помощи свободным странам избавиться от влияния тоталитарных режимов на их политику»28.  17   марта   1947   года   в   Брюсселе   Англией, Францией,   Бельгией,   Голландией,   Люксембургом   был   подписан   договор   о Западном   союзе,   ставшим   вехой   в   становлении   западного   военно­ политического блока. Вполне логичным, поэтому, выглядело бы стремление Советского Союза двигаться по пути укрепления своих позиций на Балканах, где   главной   опорой   могла   стать   Югославия.   Также,   есть   основания утверждать,   что   развитие   ситуации   в   условиях   дальнейшего   углубления сотрудничества   между   Москвой   и   Белградом   могло   бы   пойти   по   пути установления советско­югославской гегемонии, как в данном регионе, так и в Восточном Средиземноморье. И последовавший в скором времени советско­ югославский разрыв явился не только позорной, но и трагической вехой в истории   взаимоотношения   двух   исторически   близких   друг   другу   стран,   в В то время, когда отношения СССР частности, и по этой причине.  с   западными   странами   обострились   до   предела,   между   Сталиным   и   Тито произошёл   конфликт,   Югославия   была   отлучена   от   «Социалистического лагеря»,   а   между   Москвой   и   Белградом   наступил   период   отчуждения   и взаимных обвинений. Данный конфликт продолжался до 1953 года, и после смерти советского лидера пошёл на спад.29 28 «Доктрина Трумэна» http://www.e­reading.mobi/chapter.php/1013341/58/Utkin_­_SSSR_v_osade.html 29  Гибианский Л. Я. От первого ко второму совещанию Коминформа. С 344 Глава 2. Советско­югославский конфликт 2.1 Предпосылки и причины конфликта Возникновения   Советско­югославского   конфликта   в   1948г. предшествовали события, которые относились к середине 1947 г. Как отмечал Хрущев Н.С. в своем докладе «О культе личности и его последствиях» 25 февраля   1956г.   на   закрытом   заседании   XX  съезда   КПСС,   Сталин   стал   «в последний   период   более   капризным,   раздражительным,   грубым,   особенно развилась его подозрительность… ». Сталина раздражала независимость Тито, чья сильная индивидуальность контрастировала с серой безликостью других коммунистических лидеров Восточной Европы. И. Тито пользовался большим авторитетом   и   сильным   влиянием,   за   счет   успешного   партизанского руководства в период второй мировой войны. После окончания война И. Тито посетил   многие   страны   Восточной   Европы.   По   мнению   Ф.   Маклина,   Тито использовал эти поездки для обсуждений проблем, представлявший взаимный интерес, и подписывал соглашения, часто не согласовывая с Москвой. Одной из   проблем   обсуждения   являлось   создания   Балканской   федерации.   Такое поведение югославского лидера вызывало негативное отношение у Сталина.30 сложившейся международной   обстановки   Сталин   считал,   что   необходимо   сохранять В   должную   осторожность   и   осмотрительность.   Он   не   скрывал   недовольства, когда Советское государство ставили перед свершившимся фактом.  Во   время   беседы   19   ноября 1947 г. Сталина с Э. Карделем, Сталин одобрительно отнесся к югославскому намерению после ратификации мирного договора с Болгарией. Подписать с ней   договор,   подобный   тому,   который   имеется   с   Албанией.   Советское руководство   в   официально   форме   известило   югославское   и   болгарское правительство   в   том,   чтобы   они   не   заключали   югослава   ­   болгарского договора. Пока не перестанут действовать ограничения, связанные с мирным договором. Руководитель болгарского правительства Г. Димитров и И.Тито учитывая это пожелания, и не желая дать повода западным странном сорвать ратификацию этого договора, предпочли не оглашать текс Договора о дружбе, сотрудничестве…   Однако   в   официальном   протоколе   об   переговорах проходившие с 30 июля по 1 августа 1947г., опубликованном 2 августа, факт выработки Договора о дружбе, сотрудничестве и взаимопомощи между двумя странами был обнародован. Так же было заявлено о том, что договор является Узнав   об   этом,   Сталин   отправил   Тито бессрочным. телеграмму, в которой назвал заключение Договора о дружбе, сотрудничестве и взаимопомощи ошибкой, так как в силу еще не вступил мирный договор. 30 Гибианский Л. Я. Коминформ в зените активности: создание организационной структуры и третье совещание. С.509 Как   утверждало,   советское   руководство   подобный   шаг,   способствовал усилению   военной   интервенции   в   греческих   и   турецких   делах   против Югославии и Болгарии.31 Подписанный договор в западных странах был   воспринят   как   прямая   угроза   Греции.   Так   же   негативно   ими   было воспринято интенсивное сотрудничество Югославии и Албании. В   действительности   югославско­албанские отношения   были   не   совершенны.   Существовало   много   противоречий связанные с торгово­экономическими отношениями двух стран. В рамках этих противоречий   югославское   правительство   обвинило   председателя Государственной   плановой   комиссии   Албании   Нако   Спиру   «агентом В   албанском   руководстве   наметился   раскол империализма». связанный с экономическим вопросом, и против Нако Спиру было выдвинуто еще одно обвинение «в шовинистической  антиюгославской  деятельности, в стремлении   насадить   хозяйственную   автаркию,   в   установлении   связей   с классовыми   врагами   и   даже   в   шпионской   деятельности».   Предъявленные обвинения   привели   к   самоубийству   Нако   Спиру.   В   беседе   Сталина   и   М. Джилоса состоявшейся в январе 1948г., Сталин произнес: «Значит члены ЦК в Албании убивают себя из­за вас! Это очень нехорошо, очень нехорошо»32. М Джилось попытался, объяснить ситуацию, делая упор на то, что Нако Спиру был против объединения Албании с Югославией. В ответ Сталин заявил, что советское правительство согласно на объединение Югославии с Албанией. 21   января   1948г.   в   Москву   пришло   сообщение   от   посла СССР   в   Югославии   А.И.   Лаврентива,   в   котором   говорилось   о   том,   что «югославами   решен   вопрос   о   передислокации   2­й   стрелковой   дивизии   в Албанию   в   район   города   Корча».   Данный   вопрос   решался   без   участия советских   военных   советников   при   югославской   армии.   Э.   Ходжи 31 Гибианский Л. Я. Коминформ в зените активности: создание организационной структуры и третье совещание. С. 511 32 Секретная советско­югославская переписка 1948года/Сост Л.Я Гибианский//Вопросы истории. 1992. №4­5. С 119 аргументировал   данное   поведение   необходимостью   защиты   Албании   от нападения   со   стороны   Греции.   Сталина   подобное   поведение   Югославии   и Албании не устраивало, кроме того он считал, что такой шаг на западе будет   что расценен как оккупационный.Таким   образом,   было   установлено, возникновению   советско­югославского   конфликта   предшествовало   ряд событий  связанных  с  взаимоотношение  двух  стран.  Причинами  конфликта, послужил   ряд   расхождений   между   СССР   и   Югославии   связанные   с проведением   общей   политики   коммунистической   партии,   контактов Югославии, со странами и партиями Восточной Европы минуя согласования с советским руководством.33   2.2. Взаимоотношения СССР и Югославии в период конфликта По   мнению   отечественных   исследователей,   коренной   поворот   к политике конфронтации с Югославией произошёл у руководства СССР после того, как стало известно о решениях заседания Политбюро ЦК КПЮ от 19 февраля 1948 года, где югославская делегация отчитывалась о своей поездке в Москву. Тогда было решено не соглашаться на навязываемую уже Кремлём федерацию с Болгарией. Как итог расширенного заседания Политбюро ЦК КПЮ 1 марта того же года явилось высказывание большинства югославских руководителей об отстаивании независимой позиции в делах экономического развития Югославии и строительства вооружённых сил страны. Идея создания федерации с Болгарией была названа преждевременной, так как советское влияние   в   Софии   было   велико,   и   союз   с   ней   мог   стать   средством нежелательного   влияния   Москвы   на   югославскую   политику.   Был   также подтверждён курс на дальнейшее отстаивание интересов Белграда в Албании. 33 Гибианский Л. Я. Коминформ в зените активности: создание организационной структуры и третье совещание.С.517­518 О характере заседания в Москву сообщил в негативных тонах Лаврентьев, что вызвало окончательно неприязненное отношение Сталина к Югославии. Судя по всему, тогда и было принято решение в Кремле о жёстком курсе в сторону Белграда.34  Москва   отозвала   всех своих   военных   представителей   из   Югославии,   объясняя   это   «негативным отношением»   в   обстановке   «недружелюбного»   окружения   со   стороны югославских   властей.  Также   19  марта   Тито   был   извещён   о   постановлении Правительства   СССР   об   отзыве   всех   гражданских   специалистов   из Югославии, мотивировавшееся отказом югославской стороной предоставить советским   представителям   информации   об   экономике   страны.   Также   19 марта 1948 года в отделе внешней политики ЦК ВКП(б) была подготовлена справка   «Об   антимарксистских   установках   руководителей   компартии Югославии   в   вопросах   внутренней   и   внешней   политики».   В   справке подводилась   идеологическая   основа   к   радикальной   политике   кремля   в отношении   ФНРЮ.   Югославское   руководство   обвинялось   в   следующих негативных тенденциях:   1) Игнорирование марксистско­ленинской теории   2) Проявление неправильного, недружелюбного отношения к СССР и ВКП(б)    3)   Недооценка   трудностей   строительства   социализма   в   Югославии, оппортунизм по отношению к кулачеству   4) Переоценка своих сил в строительстве социализма    5) Допущение элементов авантюризма в оценке дальнейших перспектив и в проведении внешней политики. Претензии на руководящую роль на Балканах и в придунайских странах.   Основным обвинением же было в этом письме игнорирование СССР как 34 Аникеев А. С. Югославия в европейской политике великих держав в годы холодной войны (конец 40­х — начало 50­х годов) //  Славяноведение. 1992. №5. С.63 решающей силы лагеря социализма и народной демократии в период наиболее острой   проблемы   противоречий   с   западными   странами.   Это   справка   была использована для ответа на послание Тито от 20­го марта, где тот не проявил покаяния, а наоборот – в исключительно вежливом тоне отвергал обвинения в недружелюбии к СССР, и просил предоставить более веские причины отзыва советских специалистов из ФНРЮ. Результатом стало ответное письмо от 27 марта 1948 года, направленное в адрес Тито и ЦК КПЮ от имени ЦК ВКП(б) и   подписанное   Сталиным   и   Молотовым.   В   нём   приводились   некоторые действия   югославской   власти,   в   частности,   сокращение   советских представителей на 60 процентов, а также мнимые обвинения в адрес СССР со стороны   югославов   в   советском   великодержавном   шовинизме   и   попытках экономического закабаления Югославии. 35   12­13 апреля на секретном пленуме ЦК КПЮ практически все выступавшие признали ошибки и слабости югославской компартии, но категорически отвергли обвинения, что Югославия действует вразрез с внешнеполитической линией СССР. Подготовленный Тито ответ ЦК КПЮ   на   письмо   ЦК   ВКП(б)   был   передан   советскому   послу   в   ФНРЮ   19 апреля   1948   года.   В   письме   югославов   отвергались   обвинения   в недружественном   отношении   к   СССР,   и   утверждалось,   что   советское послание   является   не   дружеской   критикой,   а   осуждением   КПЮ   и   её руководителей, и коммунисты Югославии такую критику принять не могут. В свою очередь, Стали не был склонен к взвешенному и спокойному анализу возникших   разногласий   и   не   захотел   терпеть   в   своих   рядах   хоть   какое­то   Слишком   непогрешимым   являлся   образ   советского инакомыслие. руководителя   в  глазах   коммунистов   всего   мира   как   основного   борца  всех   В   процессе   нового   обмена антиимпериалистических сил.  35 Гибианский Л. Я. Коминформ в зените активности: создание организационной структуры и третье совещание // Совещания  Коминформа. 1947, 1948, 1949: Документы и материалы. М., 1998.С 531 посланиями   между   советской   и   югославской   сторонами   в   мае   1948   года выразилось   чёткое   выдвижение   против   Югославии   обвинений   в отступничестве от марксизма­ленинизма и антисоветизме, что ориентировало Москву   на   антититовскую   кампанию   внутри   самой   КПЮ   и   в   рамках Коминтерна.   Сквозь   призму   разразившегося   конфликта,   и   основываясь   на ныне   известных   архивных   документах,   можно   предполагать,   что   начиная антиюгославскую   кампанию,   советские   руководители   были   серьёзно озабочены   положением   дел   в   ряде   восточноевропейских   компартий, входивших в Коминформ.36  Маховик конфликта был пущен на полную мощь после состоявшегося с 19 по 23 июня 1948 года вблизи Бухареста совещания Информбюро. Сталин ожидал публичного покаяния со стороны югославских коммунистов, и Тито в частности.   Отказ   от   признания   своих   ошибок   и   неучастие   югославов   в совещании был воспринят как несогласие с общей линией, что повлекло за собой отлучение КПЮ и Югославии от социалистического лагеря. Итогом же самого совещания стала известная резолюция Информбюро «О положении в коммунистической партии Югославии», которая была опубликована 29 июня 1948  года  газетами  восьми   коммунистических   партий,  и  весь   мир   узнал  о конфликте с Югославией. В указанном документе югославские руководители обвинялись в отходе от марксистско­ленинских идей, переходе на позиции национализма,   а   существующий   югославский   режим   и   КПЮ   объявлялся стоящим вне Коминформа. Выступая на V съезде КПЮ 25 июня с докладом, Тито   заявил,   что   стремится,   несмотря   ни   на   что   восстановить   добрые отношения с ВКП(б) и закончил речь здравицей Сталину. В резолюции съезда указывалось,   что   Югославия   осталась   верна   основным   коммунистическим принципам,   что   ощущает   себя   частью   «социалистического   лагеря»,   и   что разногласия   не   повлияют   на  взаимоотношения   стран   народной   демократии 36 Гибианский Л. Я. От первого ко второму совещанию Коминформа. С.351 под руководством СССР. Расчет Сталина на раскол в КПЮ и отстранение Тито от руководства страной не удался.37  Сигналом   для   дальнейшей   эскалации   анти­югославской пропаганды   послужила   опубликованная   8   сентября   1948   года   в   «Правде» статья   «Куда   ведёт   национализм   группы   Тито   в   Югославии».   В   ней утверждалось,   что   «фракция   Тито»,   являющаяся   меньшинством   в   КПЮ, встала   на   путь   пособничества   империализму   и   превратилась   в «вырождающуюся   клику   политических   убийц».   В   таком   духе,   под   требующими   разоблачения   «диктатуры чудовищными   лозунгами, фашистского типа», борьбы против клики Тито – «шпионов и убийц» и других наборов лжи и инсинуаций проходила в СССР и других странах народной демократии идеологическая кампания против КПЮ и всей ФНРЮ.  Однако не все в Югославии высказались в поддержку политики Тито. По югославским данным, из 468 175 членов и 51 612 кандидатов в члены КПЮ за резолюцию Информбюро высказались 55 тыс. коммунистов. Из них 2 616 человек являлись представителями руководящих органов страны, 4 183 – военнослужащими ЮНА. Все они были исключены из партии, а 16 312 человек были репрессированы и заключены в специальные концентрационные лагеря на островах Адриатического моря – Голый Оток и Гргур. Около 5 тыс. человек стали политическими эмигрантами в СССР и друних странах. 38   Давление   на   Югославию   приняло   самые   разнообразные   формы: экономической   блокады,   постоянной   угрозы   военной   силы,   включая   такие элементы, как создание специальных диверсионных отрядов с целью заброски их на территорию ФНРЮ в виде террористических групп. Всё это входило в арсенал   «психологической   войны»,   имевшей   целью   дестабилизировать 37 Гибианский Л. Я. От первого ко второму совещанию Коминформа..  С.  532 38 Гибианский Л. Я. От первого ко второму совещанию Коминформа. С. 534 обстановку   в   Югославии,   посеять   страх   и   угрозу   вторжения.   Со   стороны СССР прекратились  военные и экономические  поставки в Югославию, что нанесло тяжелейший удар по югославской экономике. Югославия также не была   допущена   к   участию   в   созданном   в   январе   Совете   Экономической Взаимопомощи,   вопреки   договорам   о   дружбе   и   сотрудничестве   ФНРЮ   со всеми странами социалистического лагеря. В ответ на ноту протеста по этому поводу югославского правительства, Советский союз предложил в обмен на участие   в   СЭВ   отказ   руководства   КПЮ   от   антисоветской   политики. Вследствие   экономической   блокады   торговый   дефицит   Югославии увеличился на 49 процентов от югославского экспорта. Торговым вакуумом в создавшихся   условиях   немедленно   воспользовались   западные   страны. Интернационализация   конфликта   вылилась   в   появлении   своеобразного треугольника   из   главных   заинтересованных   сторон:   СССР   –   Югославия   – США, где последние также имели собственные взгляды на развитие ситуации в Балканском регионе.39  смысл утверждать, что советско­югославский конфликт был выгоден Москве. Дело в Имеет     том, что прекращалась помощь греческим партизанам из­за замораживания им помощи Югославии. Это облегчало задачу СССР свернуть коммунистическое сопротивление   в   Греции   с   целью   проведения   политики   компромиссов   с западными странами в этом регионе. На встрече в Нью­Йорке 4 мая 1949 года, в   которой   принимали   участие   А.Громыко   и   помощник   госсекретаря   США Д.Раск,   было   решено   принять   предложение   ЦК   КПГ   прекратить   огонь   и провести   в   Греции   парламентские   выборы   с   участием   всех   политических партий,   включая   коммунистов.   Также   Москва   стремилась   наравне   с западными   державами   участвовать   в   разработке   планов   по   стабилизации внутриполитической обстановки в Греции. В то же самое время, 10 июля 1949 года Югославия закрыла границу с Грецией, что явилось одной из основных 39 Попов И., Лавренов С., Советский Союз в локальных войнах и конфликтах. – Москва, 2007. С146 причин   поражения   греческих   партизан   в   августе   того   же   года.   Этим немедленно   воспользовались   в   Кремле,   возложив   всю   ответственность   за поражение греческих повстанцев на Югославию, хотя сам Советский Союз ещё с 1947 года стоял на позициях желательного сворачивания гражданской войны   в   Греции.  Также,  идя   на   сознательный   конфликт   с  ФНРЮ,   Москва старалась всесторонне укрепить своё влияние в странах Восточной Европы используя   эти   страны,   в   частности,   и   для   провокаций   в   сторону   ФНРЮ. Поощрялось   разжигание   между   Югославией   и   соседними   странами   этно­   особенно   сильно   использовалась территориальных   противоречий, македонская проблема, рассчитанная на усиление конфронтации Югославии с Болгарией и Грецией. В частности, в Албании на пограничных участках были созданы особые разведывательные центры, которые должны были заниматься отправлением на югославскую территорию вооружённых групп. Они должны были проводить антиюгославскую пропаганду, агитировать местное население к   бегству   в   Албанию,   провоцировать   акции   саботажа   на   линиях коммуникаций,   осуществлять   теракты   против   представителей   югославской власти.   Стоит   отметить   также,   что   Правительство   ФНРЮ   в   период   с   25 сентября   1948   года   по   31   августа   1950   года   направило   правительствам Албании,   Болгарии,   Румынии   и   Венгрии   95   нот   по   поводу   вооружённых инцидентов, вызванных действиями пограничных служб этих стран. Выступая на   IV   сессии   генеральной   ассамблеи   ООН,   Э.Кардель   заявил   о   219 вооружённых инцидентах на различных участках границы ФНРЮ с 1 июля 1948   года   по   1   сентября   1949   года.   По   данным   югославских   источников, которые приводят Н.Васильева и В.Гаврилов, в дальнейшем число инцидентов возрастало и составило:   1) В 1950 году – 937;   2) В 1951 году – 1517; 3) В 1952 году – 2390.    Согласно   западным   источникам,   число   вооружённых   конфликтов локального   характера   на   границах   ФНРЮ   с   её   восточноевропейскими соседями составило в период с 1949 по 1952 годы более 5 тысяч.40  Для   доказательства   своей   правоты   в   деле   отчуждения   Иосипа   Броз Тито,   КПЮ   и   ФНРЮ   из   рядов   Информбюро   и   социалистического   лагеря вообще,   советское   руководство   занялось   излюбленным   делом   –   поиском внутренних врагов, отступников от ортодоксального марксизма и предателей. По странам Восточной Европы с 1949­го по 1952­й годы прокатилась серия инспирированных Кремлём разоблачительных судебных процессов над рядом видных партийных и государственных деятелей стран народной демократии. В сфабрикованных   делах   они   обвинялись   в   связях   с   империалистическими властями и поддержке «националистско­фашистского» режима Тито, а так же в   подрывной   деятельности   против   СССР   и   других   соцстран.   Необходимо отметить,   что   конфликт   с   Югославией   был   использован   в   политических верхушках восточноевропейских стран для доносительства с целью сведения личных счётов и борьбой за власть. В Албании в мае 1949 года был осуждён и расстрелян Кочи Дзодзе, заместитель председателя правительства и министр внутренних дел Албании. В Болгарии в обстановке, связанной с болезнью и смертью Г.Димитрова, развернулась борьба с оппортунизмом в БКП, жертвой которой   стал   заместитель   председателя   правительства   Трайчо   Костов. Особого   размаха   антиюгославская   кампания   достигла   во   время   судебного процесса в Венгрии в сентябре 1949 года над министром иностранных дел Ласло   Райком.   Он   обвинялся   в   шпионаже   в   пользу   ФНРЮ,   подготовке государственного  переворота  в Венгрии и  заговоре  против  СССР,  а также сотрудничестве со спецслужбами стран Западной Европы.  25 октября   1949   года   советское   правительство   объявило   о   невозможности 40 Гибианский Л. Я. От первого ко второму совещанию Коминформа. С.537 дальнейшего   пребывания   в   Москве   югославского   посла   К.Мразовича,   а   в январе того же года потребовало выезда поверенного в делах. С конца 1949 года   при   формальном   сохранении   дипломатических   отношений   все   связи между СССР и Югославией были прерваны. Примеру СССР последовали и другие   страны   народной   демократии,   разорвавшие   с   ФНРЮ   договоры   о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи.41  Со  стороны Югославии, в свою очередь, последовала ответная реакция в адрес Москвы, выразившаяся в   широком   пропагандистском   контрнаступлении   на   СССР.   Советское руководство   и   ВКП(б)   обвинялись   в   попытке   перерождения   социализма   в СССР,   великодержавной,   гегемонистской   внешней   политике,   агрессивном давлении на Югославию. Белград стал рассматривать как вполне реальную возможность вооружённого нападения на Югославию. В стране были введены некоторые   меры   по   укреплению   боеспособности   ЮНА.   В   частности,  были увеличены расходы на военные цели на 23 процента, также разрабатывалась специальная стратегия, учитывавшая опыт партизанской войны. Югославская армия,   в   случае   вторжения   врага,   должна   была   отходить   в   горы,   если потребуется,  то вплоть до моря, с  целью затягивания   войск  противника  в изнурительные   сражения.   Из   пограничных   районов   важные   промышленные объекты стали перебрасываться вглубь страны.    Однако   современные   учёные,   в   руках   которых   находятся секретные документы, склонны утверждать, что вооружённое нападение стран соцлагеря на Югославию не планировалось, хотя, в частности, на Западе были уверены   в   обратном.   Пограничные   же   инциденты   имели   двусторонний характер и выражались в незаконном переходе через границу с той и другой стороны. Более того, соседние с ФНРЮ страны были не в силах не только производить какие­либо боевые действия в отношении Югославии, но и вряд ли   могли   сопротивляться   достаточно   сильной   ЮНА.   Как   отмечалось   в 41 Гибианский Л. Я. Советский Союз и новая Югославия. 1941­1947 гг. М., 1987.С. 117 донесениях советских военных советников, например, состояние дел в армиях Болгарии и Румынии находилось в плачевном состоянии.42  На Западе к конфликту Сталина и Тито отнеслись поначалу с недоверием, так как   считали   разрыв   хитроумным   ходом   советского   лидера   в   своих внешнеполитических   целях.   Однако   вскоре   этот   конфликт   стали рассматривать   в   США   с   позиций   глобального   американо­советского противостояния и его использования для укрепления североатлантического блока. Даже при сохранении режима Тито заинтересованность Запада в отходе Югославии  от  СССР   и социалистических  стран  была   очевидна.  С  военной точки   зрения,   ФНРЮ,   не   стоящая   на   враждебных   позициях,   больше   не оказывала   бы   давления   на   границе   с   Италией,   и   армия   Тито   могла   быть исключена   из   общего   баланса   сил   Восточного   блока.   Руководящие   круги западных   держав   пришли   к   выводу,   что   социалистический   путь   развития Югославии не может быть прерван насильственно, и единственно возможной линией проведения политики Запада в отношении Югославии должно быть использование ситуации в своих интересах, оказывание ФНРЮ экономической помощи   с   расчётом   получить   уступки   во   внешнеполитической   сфере.   С началом   войны   в   Корее,   ситуация   в   Балканском   регионе   стала рассматриваться   США   и   их   союзниками   с   позиции   возможного   развития событий   здесь   по   Дальневосточному   сценарию,   а   также   с   точки   зрения укрепления   НАТО   на   Балканах   и   в   Средиземноморье.   Есть   вероятность утверждать,   что   уже   тогда   существовали   расчеты   американского правительства в перспективе на включение Югославии в военный союз, наряду с Турцией, Грецией, Италией.43  В 1950 году в связи с постигшей Югославию засухой и необходимостью снабжения населения   продовольствием,   югославское   правительство   было   вынуждено 42 Гибианский Л. Я. От первого ко второму совещанию Коминформа.С.357 43 Гибианский Л. Я. Советский Союз и новая Югославия. 1941­1947 гг. М., 1987.С.121 обратиться   к   американской   администрации   с   просьбой   о   предоставлении экономической помощи. В середине декабря конгресс США одобрил «Закон о чрезвычайной   помощи   Югославии»,   и   о   выделении   50   млн.   долларов   для ФНРЮ   из   фондов   плана   Маршалла.   Англия   предоставила   помощь   на кредитной   основе   на   сумму   3   млн.   фунтов   стерлингов.   Весной   1951   года США,   Великобритания   и   Франция   разработали   тройственную   программу безвозмездной помощи Югославии для покрытия дефицита в её платёжном балансе в текущем году, а также договорились о координации своих деловых отношений с этой страной посредством экономических миссий в Белграде. Были проведены переговоры с другими кредиторами, в частности, с Западной Германией. Всемирный банк в октябре 1951 года предоставил Югославии заём В   соответствии   с   соглашением в 28 млн. долларов.  между США и Югославией от 14 ноября 1951 года, американцы обязывались поставлять   ФНРЮ   военное   снаряжение   и   материалы.   Со   своей   стороны югославы   должны   были   использовать   американскую   военную   помощь   для увеличения своего военного потенциала, а также экспортировать в США на льготных   условиях   стратегическое   сырьё   и   полуфабрикаты.   Цена   за американскую помощь была очень высокой, так как фактически Югославия должна   была   выразить   готовность   выполнять   оборонительные   функции   на Балканах   в   интересах   Запада.   Однако   Югославия   продолжала   избегать прямого   военно­политического   сотрудничества   с   западными   странами   и включения в систему НАТО по политическим мотивам.44    По   сведениям,   поступившим   в   ЦК   ВКП(б),   в 1951­1952   годах   с   Югославией   были   заключены   новые   или   возобновлены старые   торговые   договоры   и   финансовые   соглашения   США,   Англией, Францией,   Западной   Германией,   Италией,   Австрией,   Бельгией,   Швецией, Грецией. До середины 1955 года общая сумма экономической помощи этой 44 Гибианский Л. Я. От первого ко второму совещанию Коминформа.С.363 стране по всем линиям составила 598,5 млн. долларов. Кроме того, за счёт американской помощи было построено 37 новых военных заводов, также, по данным отечественных исследователей, всего Югославия к 1 января 1955 года получила от США следующее количество вооружения:  реактивных   самолётов   Ф­84   Тандерджет   –   40   ед.; бомбардировщиков   Дехавиленд,   Москито   МК­38   –   150   ед.;   учебно­ тренировочных   самолётов   Локхид   Т­33   –   4   ед.;   транспортных   самолётов Конвер­340 – 3  ед.;  вертолётов   Сикорский  С­51 – 10  ед.;  средних  танков Шерман М­4 – 500 ед.; средних танков Патон М­47 – 100 ед.; лёгких танков Чаффи М­42 – 84 ед.; артиллерийских орудий калибра выше 75 мм – 600 ед. Основную часть артиллерии составляли зенитные пушки средних калибров, противотанковые ружья и незначительное количество 155­мм пушек и 203­мм гаубиц устаревших образцов.    Есть   вероятность   утверждать,   что   Запад   последовательно   проводил курс   на   включение   Югославии,   хоть   и   косвенно,   к   своему   военно­ политическому   блоку,   и   этому   должна   была   служить   реализация   идеи создания регионального союза трёх стран – Греции, Турции, Югославии. Тем не   менее,   предложения   западных   дипломатов   о   совместном   военном планировании   этих   стран   получили   негативную   оценку   на   заседании политбюро ЦК КПЮ в конце 1952 года. Политика Запада по отношению к ФНРЮ   была   оценена   как   направленная   на   получение   от   югославов максимальной   отдачи   и   оперативной   военной   информации   без   адекватной компенсации   и   превращение   Югославии   в   зависимое   государство.   Тем   не менее, был подписан тройственный договор о дружбе и сотрудничестве между ФНРЮ, Грецией и Турцией в Анкаре 28 февраля 1953 года. Это соглашение рассматривалось   на   Западе   как   промежуточное   на   пути   объединения государств,   подписавших   его   в   военный   прозападный   блок,   ставший   бы серьёзной силой противостояния интересам СССР в Средиземноморье.45 3. Урегулирование советско­югославского конфликта 3.1. Нормализацию отношений   Когда в Белграде стало известно о смерти Сталина, И.Тито готовился к своему первому зарубежному официальному визиту. Он собирался посетить Великобританию.  В   тот   же   день   по   его   поручению   советское   посольство   посетил заместитель министра иностранных дел ФНРЮ В.Мичунович, выразивший от имени   югославского   правительства   соболезнования   по   случаю   смерти Сталина. По свидетельству очевидцев И. Тито был за то, чтобы «подождать и убедиться,   как   пойдет   дальше   развитие   событий   в   Советском   Союзе   в обстановке после прихода нового руководства».46 После   смерти   Сталина   ЦК   КПСС,   исходя   из   того,  что   фактический разрыв отношений между Советским Союзом и Югославией в 1948­1953гг. причинял ущерб как интересам Югославии, СССР, других социалистических стран, так и всему мировому коммунистическому движению, самокритично проанализировал   все   обстоятельства,   все   события   приведшие   к   разрыву отношений,   и   принял   решение   о   ликвидации   ненормального   положения   в отношениях с Югославией. ЦК КПСС и Советское правительство проявили инициативу, направленную на то, чтобы очистить со своей стороны советско­ югославские   отношения   от   всего   субъективного,   наносного,   связанного   в частности, с проявлениями культа личности Сталина, что причиняло им вред, в результате чего тенденция к улучшению отношений Югославии с СССР и другими   социалистическими   странами   наметилась   уже   летом   1953  года.  6 45 Аникеев А. С. Югославия в европейской политике великих держав в годы холодной войны (конец 40­х — начало 50­х годов) //  Славяноведение. 1992. №5.С. 72­73 46 Гиренко Ю. С. Советско­югославские отношения. Страницы истории. М., 1983. С.153 июня   1953   года   Советское   правительство   выступило   с   предложением обменяться   послами.   Так   же   была   достигнута   договоренность   на   снятие ограничений   передвижение   дипломатического   персонала   посольств.   С советской   стороны   была   выражена   готовность   возобновить   экономические связи, установить контакты в области науки и культуры. В июне 1954 года ЦК КПСС   направил   ЦК   СКЮ   письмо   с   предложением   провести   полную нормализацию отношений, для чего провести советско­югославскую встречу на высшем уровне. Состоявшийся   26   ноября   1954   года   пленум   ЦК   СКЮ,   поддержал соображения ЦК КПСС о встрече на высшем уровне. Но в то же время И.   что   Югославия   не   собирается   возвращаться   в Тито   уточнил, социалистический   лагерь,   равно   как   не   идет   речь   о   ее   отречении   от социализма, о переходе в капиталистический лагерь.47 В   результате   контактов   по   дипломатической   линии   была   достигнута договоренность   о   проведении   в   Белграде   в   конце   мая   1955   года   встреча руководителей двух стран на высшем уровне.   То, что добиться принятия решения о такой встрече со стороны президиума ЦК КПСС, обремененного сталинской группировкой во главе с Молотовым, лично причастным к разрыву с Югославией, было чрезвычайно трудным делом, подтверждает следующая оценка, данная А.И. Микояном: «Мы, президиум ЦК, изучили все имеющиеся   Молотов   руководствуется   только   старыми   своими материалы,   а   высказываниями, цитатами из старых документов… Молотов живет прошлым и вдохновляется злобой, которая накопилась у него за время этой советско­ югославской драки».48 Накануне   приезда   советской   правительственной   делегации   в   Белград И.Тито   в   очередной   раз   подтвердил   неизменность   внешнеполитической 47 Гиренко Ю. С. Советско­югославские отношения. Страницы истории. М., 1983.С.156 48 Гиренко Ю. С. Сталин ­ Тито. ­ М.: Политиздат, 1991.С.403 ориентации Югославии, указав на беспочвенность предположений о возврате в восточный блок. «Югославия никуда не пойдет, ­ заявил он,­она останется такой, какой и была…» Советский самолет с правительственной делегацией во главе с Первым секретарем ЦК КПСС Н.С. Хрущевым на борту приземлился в Белграде 26 мая   1955   года   в   17.00.   И.   Тито   прибыл   на   аэродром   для   встречи   Н.   С. Хрущева и его сопровождающих. На аэродроме собралась невиданная армия иностранных  журналистов, специально  приехавших  в Белград,  чтобы  стать свидетелями   исторического  события – нормализации  советско­югославских отношений. Первая встреча Н.С.Хрущева и И. Тито была довольно холодной, но «лед» быстро растаял, после нескольких бесед они нашли общий язык.49 Официально   переговоры   начались   утром  27  мая.  Н.С.   Хрущев  начал беседу с изложения причин советско­югославского конфликта, подчеркнув, что   он   возник   случайно,  из­за   разногласий   по   мелким   вопросам,   а  так   же ошибочной   информации.   Признав,   что   СССР   первым   начал   его   и   первым должен   положить   ему   конец.   Н.С.   Хрущев   выразил   уверенность,   что переговоры закончатся успешно. В   заключении   своего   выступления,   в   котором   он   широко   коснулся актуальных   международных   проблем,   Н.С.   Хрущев   назвал   нормализацию отношений «великим делом», которое будет иметь большое международное значение.50 28   мая   первым   выступил   И.   Тито.   Он   с   самого   начала   высказал несогласие   с   Н,С.   Хрущевым   в   том,   что   советско­югославские   отношения ухудшились   из­за   плохой   информированности   правительства   СССР.     Это произошло, отметил он, из­за ряда других проблем, некоторые из которых 49 Гиренко Ю. С. Сталин ­ Тито. ­ М.: Политиздат, 1991.С. 405 50 Там же.С.406 уходят корнями в военный период.   В   итоге   обстоятельного   обмена   мнениями   обеими   сторонами   было констатировано,   что   период   конфликта   ушел   в   прошлое.   Была   выражена обоюдная   готовность   устранить   все   препятствия,   мешавшие   полной нормализации отношений. Достигнутая договоренность о том, чтобы подвести черту над прошлым и не ворошить его, создавала условия для постепенного сближения   двух   стран   во   всех   областях.   Правда,   тогда   в   Белграде югославские руководители воздержались от восстановления межпартийного сотрудничества,   считая,   что   решение   этого   вопроса,   ввиду   наличия идеологических   расхождений   между   КПСС     и   СКЮ,   надо   предоставить времени. В принятой по итогам переговоров декларации правительств СССР и ФНРЮ,   получившей   название   Белградской,   было   определено,   что   впредь советско­югославские   отношения   должны   строиться   на   принципах   полного равноправия,   невмешательства   во   внутренние   дела,   взаимного   уважения, независимости   и   суверенитета,   территориальной   неприкосновенности   и прекращения пропаганды и дезинформации, сеющих недоверие и мешающих международному сотрудничеству.51   Итоги этих переговоров были обсуждены в июле 1955г. На пленуме ЦК КПСС,   на   котором   была   подчеркнута   необходимость   соблюдения   в отношениях с социалистическими странами и братскими партиями ленинских принципов   социалистического   интернационализма,   полного   равноправия, уважение суверенитета и учета национальных особенностей каждой из них Смелые шаги по восстановлению дружеских отношений с Югославией одобрил  XX  съезд   КПСС,   поручивший   ЦК   КПСС   «укреплять   дружбу   и сотрудничество с братскими народами ФНРЮ». Решения этого съезда были 51 Гиренко Ю. С. Сталин ­ Тито. С409 восприняты в Югославии с глубоким одобрением.52 В   середине   1950­х   гг.   внешнеполитический   курс   советского руководства   на   нормализацию   отношений   с   Югославией   привел   к восстановлению политического и экономического сотрудничества двух стран. Задачу   урегулирования   государственных   и   партийных   отношений   с Югославией   советские   лидеры   мотивировали   необходимостью   ослабить влияние   капиталистического   Запада   на   нее   и   усилить   позиции   Советского Союза.   При   этом   советские   власти   имели   целью   сближение   Югославии   с социалистическими   странами   и   включение   ее   в   социалистический   лагерь. Руководство   СССР,   возглавляемое   Н.   С.   Хрущевым,   уделяло   большое внимание югославскому вопросу и для достижения поставленной цели было готово пойти на некоторые уступки югославским коммунистам, в частности, в области   экономики.   Решением   ЦК   КПСС   был   списан   долг   Югославии Советскому Союзу, возникший в послевоенный период и составивший более 500 млн. рублей, и были предоставлены кредиты на льготных условиях. С другой стороны, советские руководители были намерены проявлять упорство в сближении  двух  стран  по  партийной  линии  и  направили  свои  усилия  на преодоление различий во взглядах на идеологические вопросы КПСС и Союза коммунистов   Югославии   (СКЮ).   В   годы   прерванных   отношений   с   СССР югославское руководство во главе с И. Б. Тито и Э. Карделем разработало и применяло   на   практике   собственную   концепцию   развития   социализма, предусматривающую рабочее самоуправление во внутреннем развитии страны и   неприсоединение   Югославии   к   противостоящим   блокам   во   внешней политике.   Взгляды   югославских   коммунистов   вызывали   озабоченность   у советских властей. Руководство СССР рассматривало позицию Югославии, во многом   отличавшуюся   от   советской,   как   отступление   от   марксизма­ ленинизма. По мнению советских лидеров, югославская политика сохранения 52 Едемский А. Б. От конфликта к нормализации. Советско­югославские отношения в 1953­1956 гг. М., 2008.С.395 политико­экономических   связей   с   капиталистическим   странами   и неприсоединения   к   социалистическому   блоку   противоречила   классовому подходу.   Более   того,   внеблоковая   позиция   Югославии   являлась   главным препятствием к привлечению Югославии в социалистический лагерь. По этой причине   руководители   СССР   воздерживались   от   полного   признания югославской   системы,   отметив   лишь   существующие   в   Югославии предпосылки   развития   по   пути   социалистического   строительства.   Главным условием   такого   развития   являлось   проведение   югославскими   властями «правильной,   социалистической   внешней   и   внутренней   политики»   и,   более того,   «расширение   и   укрепление   политических   и   экономических   связей   и сотрудничества со странами социалистического лагеря».53 Таким   образом,   в   начале   1956   г.   главная   задача   стран социалистического   блока   в   отношении   Югославии   формулировалась советским руководством следующим образом: «Мы полагаем, что всем нашим партиям следует и впредь добиваться того, чтобы Югославия все активнее становилась   на   позиции   социалистического   лагеря,   чтобы   в   деятельности СКЮ быстрее  изживались   ошибки и  отступления  от марксизма­ленинизма, чтобы   расширялось   наше   влияние   на   югославский   народ.   Необходимо   и впредь прилагать все усилия к тому, чтобы успешно решить поставленную нашими   партиями   задачу   –   обеспечить   приближение   Югославии   к социалистическому лагерю, а при благоприятных условиях и возвращение ее в наш лагерь».54 3.2. Дальнейшее развитие советско­югославских отношений 53 Едемский А. Б. От конфликта к нормализации. Советско­югославские отношения в 1953­1956 гг. М., 2008.С. 398 54 Едемский А. Б. От конфликта к нормализации. Советско­югославские отношения в 1953­1956 гг. М., 2008.С406 Восстановив   государственные   отношения   и   партийные   контакты   с Советским Союзом, югославское руководство сделало значительные шаги в сторону   сближения   со   странами   Восточного   блока.   Так,   была   признана Германская   Демократическая   Республика,   после   чего   Федеративная Республика Германия, важный экономический партнер Югославии, расторгла дипломатические отношения с ней. Югославия также потребовала от США прекращения военной помощи и ограничила деятельность, направленную на поддержание Балканского союза, включавшего Турцию и Грецию. Вместе   с   тем   власти   в   Белграде   отклонили   возможность институционального   сближения   Югославии   с   социалистическими   странами Восточной   Европы   посредством   вхождения   ее   в   Совет   Экономической Взаимопомощи   и   Варшавский   Договор,   а   также   отказались   от   подписания нового, или возобновления старого, Договора  о дружбе, взаимной помощи и сотрудничестве   с   Советским   Союзом.   Одновременно   югославские   лидеры были   заинтересованы   в   развитии   сотрудничества   с   социалистическими странами,   в   частности   с   СССР.   Однако   они   настаивали   на   построении отношений на основе равноправия и уважения права каждой страны выбрать собственный   путь   развития   в   рамках   социалистической   системы.   Эти требования   были   приняты   советскими   руководителями   и   зафиксированы   в советско­югославских декларациях, подписанных в Белграде в 1955 г. и в Москве   год   спустя.   Именно   принципы   равноправия   и   взаимопонимания государств,   учета   интересов   других   государств,   невмешательства   во внутренние дела, признания права каждого народа самостоятельно решать все вопросы своей страны были отражены в программе, принятой в 1956 г. На ХХ съезде   КПСС.   Тем   не   менее   важной   составляющей   внешнеполитической концепции СССР оставалась необходимость укрепления «лагеря социализма» и   «мировой   социалистической   системы».   Подтверждением   того,   что советское   руководство   готово   любыми   способами   отстаивать   данную концепцию, стало вмешательство в реформаторский процесс в Венгрии. Ввод советских войск в Венгрию также показал, что отступления от общей линии внутреннего   развития   и   внешней   политики,   признанные   Москвой   и Югославией,   не   поддержи­вались   другими   странами   социалистического блока.   Недовольство   Москвы   вызывала   активная   деятельность   Югославии, направленная   на   поддержку   венгерского   правительства   И.   Надя   и   его либерального курса. И, хотя И. Б. Тито расценивал советскую интервенцию в Венгрию   как   «меньшее   зло»,   позже   он   продолжил   публичную   критику советской внешней и внутренней  Неудачные   попытки   Н. политики55.   С.   Хрущева   склонить   югославских руководителей к более тесному сотрудничеству с социалистическим блоком и усиление  влияния «югославского  примера»  привели  к тому, что  советское руководство изменило свое отношение к Югославии. В первой половине 1957 г.  между   советской   и  югославской   сторонами   велась   острая   дискуссия   на публичном   уровне   и   по   дипломатическим   каналам.   В   переписке руководителей   двух   стран   югославские   власти   обвинялись   в   том,   что   они вмешиваются   во   внутренние   дела   других   государств.   Это   расценивалось советским   руководством   как   «попытка   внести   разброд   в   международное коммунистическое   движение   и   раскол   в   содружество   социалистических стран». Как   явствует   из   отчета   посольства   Советского   Союза   в   Югославии, руководимого   Н.   П.   Фирюбиным,   главную   заботу   советских   властей составляли   продолжающееся   сотрудничество   Югославии   с   западными странами,   ее   внеблоковая   позиция   и   расширение   югославского   влияния   в восточноевропейских странах. Так, в отчете, подготовленном в марте 1957 г., указывалось,   что   Югославия   продолжает   занимать   особое   место   на 55 Едемский А. Б. Эволюция антисоветских оценок руководства Югославии: От критики «сталинской бюрократической деспотии» к  «секретному докладу» Н. Хрущева (1950­1956 гг.) // Славяноведение. 2005. №3.С.91 международной   арене. оппортунистических,   Эта   позиция   «логически   вытекает   из   ревизионистических   концепций   югославских руководителей по основным вопросам марксизма­ленинизма, в частности, из отрицания   ими   деления   мира   на   империалистическую   и   социалистическую мировые   системы».   «…Исходя   из   этих   концепций,   –   констатировалось   в документе,   –   югославское   правительство   при   проведении   политики «активного   мирного   сосуществования»   ставит   на   одну   доску   страны   как социалистического,   так   и   империалистического   лагеря.   На   самом   же   деле осуществление   такой   политики   приводит  к   тому,  что  Югославия  не   ведет какой­либо борьбы против империализма  и в то же время в угрозу своим связям с Западом прибегает к скрытым и открытым нападкам на отдельные социалистические   страны   и   на   весь   социалистический   лагерь   в   целом».56              В отчете советского посольства выражались сомнения в искренности югославских   намерений   в   отношении   Советского   Союза.   Из   документа следует,   что   главной   целью   югославов   было   разрушение   единства социалистического лагеря, что, по словам авторов текста, окончательно стало ясно в связи с польскими и венгерскими событиями. «Несмотря на то, что в результате   ясной   и   решительной   политики   ЦК   КПСС   и   советского правительства югославскому руководству был в значительной мере облегчен переход в ряды социалистического лагеря, – говорилось в документе,– оно продолжает придерживаться своих старых позиций. Это все более отчетливо стало   выявляться   после   переговоров   с   Тито   в   Москве.   Становилось очевидным,   что   заявление   югославского   руководства   о   том,   что   оно приветствует и готово сделать все для укрепления дружбы и сотрудничества с Советским   Союзом   и   странами   народной   демократии,   не   соответствует 56 Едемский А. Б. Эволюция антисоветских оценок руководства Югославии: От критики «сталинской бюрократической деспотии» к  «секретному докладу» Н. Хрущева (1950­1956 гг.) // Славяноведение. 2005. №3.С.93 действительности,   что   югославское   руководство   ищет   в   шагах   Советского правительства и КПСС, направленных на всестороннее укрепление дружбы и сотрудничества   с   Югославией,   прежде   всего   возможность   для   проведения своей политики на отрыв стран народной демократии от Советского Союза, навязывания   им   югославского   пути   социалистического   строительства, распространения своей идеологии».57                                                          Исходя из анализа югославской концепции, в документе выделялись два возможных   направления   югославской   политики   в   будущем.   Высказывались опасения,   что   югославское   руководство   может   «прежде   всего   попытаться отколоть   страны   народной   демократии   от   Советского   Союза,   образовать особый лагерь, в котором ведущая роль принадлежала бы Югославии». Кроме того,   предполагалось,   что   Югославия   может   продолжать   политическое лавирование   между   империалистическим   и   социалистическим   лагерем, используя   в   этих   целях   попытки   США   «противопоставит»   Югославию социалистическому лагерю и стремление социалистических стран привлечь ее на свою сторону.    В первой половине 1957 г. отношения КПСС и СКЮ были заморожены, а взаимодействия по государственной линии оказались сведены до минимума. Полемика в печати и дипломатические усилия представителя Югославии в Москве В. Мичуновича и советского в Белграде Н. П. Фирюбина не   приносили   решения   проблем.   Не   давала   результата   и   переписка   Н.   С. Хрущева   и   И.   Б.   Тито,   которая   свелась   к   упорному   отстаиванию   своих позиций   и   обвинениям   другой   стороны   в   проведении   «неправильной политики».   Временное   улучшение   советско­югославских   отношений   и восстановление контактов произошло летом 1957 г., когда был осуществлен обмен военными делегациями двух стран. В связи с готовившимся созывом 57 Едемский А. Б. Эволюция антисоветских оценок руководства Югославии: От критики «сталинской бюрократической деспотии» к  «секретному докладу» Н. Хрущева (1950­1956 гг.) . С.95 Совещания   коммунистических   и   рабочих   партий   в   Москве   советское руководство организовало совместную встречу на территории Румынии, где было достигнуто соглашение о необходимости развивать взаимные отношения и   была   подтверждена   актуальность   принципов   Белградской   и   Московской деклараций.   Результатом   встречи   стало   совместное   заявление,   в   котором подчеркивалось значение «укрепления единства и братского сотрудничества коммунистических и рабочих партий и народов всех социалистических стран, миролюбивых и прогрессивных сил в целом мире».58      Совещание   коммунистических   и рабочих   партий,   состоявшееся   в   ноябре   1957   г.   в   Москве,   должно   было продемонстрировать   единство   лагеря   и   сплоченность   коммунистического движения, но не достигло этой цели. Югославская партийная делегация во главе   с   заместителями   председателя   правительства   Э.   Карделем   и   А. Ранковичем, хотя и участвовала в работе совещания 64 коммунистических и рабочих партий и подписала Манифест мира, в подготовке Декларации 12 коммунистических   и   рабочих   партий   участвовать   отказалась.   Югославское руководство, ознакомленное с текстом декларации еще до начала совещания, расценило его как противоречащее своим взглядам. Для югославской стороны неприемлемым являлось установление единства социалистических стран во главе с Советским Союзом. Спорным моментом в документе признавалось также   утверждение,   согласно   которому   «сплоченность   и   тесное   единство социалистических   стран   являются   верной   гарантией   национальной независимости и суверенитета каждой социалистической    страны». 59            В документе подчеркивалось, что ревизионизм составляет   главную   опасность   в   международном   рабочем   движении.   В определении   ревизионизма   угадывалась   критика   советским   руководством 58 Едемский А. Б. Эволюция антисоветских оценок руководства Югославии: От критики «сталинской бюрократической деспотии» к  «секретному докладу» Н. Хрущева (1950­1956 гг.).С.96 59 Едемский А. Б. Эволюция антисоветских оценок руководства Югославии: От критики «сталинской бюрократической деспотии» к  «секретному докладу» Н. Хрущева (1950­1956 гг.).С.97 позиции югославских коммунистов. В тексте говорилось, что «ревизионисты выступают против исторической необходимости пролетарской революции и диктатуры   пролетариата   при   переходе   от   капитализма   к   социализму, отрицают   руководящую   роль   марксистский­ленинской   партии,   отрицают принципы   пролетарского   интернационализма,   требуют   отказа   от   основных ленинских   принципов   партийного   строительства   и   прежде   всего   от демократического   централизма,   требуют   превращения   коммунистической партии   из   боевой   революционной   организации   в   некое   подобие дискуссионного клуба».60 югославской   делегации   от   подписания   Декларации   12   коммунистических Отказ партий похоронил надежду на возвращение Югославии в социалистический лагерь.   Усилия   советских   руководителей,   направленные   на   сближение взглядов с позицией югославских коммунистов по вопросам отношений между социалистическими   странами   и   направления   их   внутреннего   развития, оказались   тщетными.   Данные   обстоятельства   способствовали   снижению уровня   активности   государственных   и   партийных   отношений   Советского Союза и Югославии в последующие годы. В   первые   месяцы   после   московского   совещания,   в   то   время   как   в советском   партийно­государственном   аппарате   происходило   окончательное утверждение   позиций   Н.   С.   Хрущева,   лидеры   СССР   воздерживались   от публичных заявлений в адрес Югославии, которые свидетельствовали бы об изменении   отношений   двух   государств.   Однако   принятие   и   публикация проекта   программы   Союза   коммунистов   Югославии   на   VII   съезде   СКЮ, состоявшемся   22–26   апреля   1958   г.   в   Любляне,   стали   поводом   для возникновения нового конфликта между Советским Союзом и Югославией, который сохранялся до начала 60­х гг. Программа югославской компартии 60 Стыкалин А. С. СССР и Югославия: Зигзаги двусторонних отношений (вторая половина 1950­х начало 1960­х годов) //  Славяноведение. 2006. № 3.С.95 отражала   идеологическо­политическое   понимание   внутреннего   развития Югославии,   которое   во   многом   противоречило   советской   модели строительства социалистической системы. В документе воплотились и многие взгляды югославского руководства на внешнеполитические вопросы, которые противоречили   установкам   советских   лидеров.   Несмотря   на   данное   ранее согласие   участвовать   в   апрельском   съезде   СКЮ,   советское   руководство сообщило об отказе от участия, что повлекло за собой отсутствие и делегаций ряда  других социалистических стран.  В  письме  ЦК КПСС ЦК СКЮ  от 5 апреля   1958   г.   проект   программы   был   оценен   как   антисоветский, противоречащий   принципам   марксизма­ленинизма.   Положения,   которые вызвали   критику   Кремля,   касались   прежде   всего   внутреннего   развития Советского   Союза   и   его   внешней   политики,   а   также   развития коммунистического   движения   и   отношений   между   социалистическими странами   и   партиями.   В   письме   обращалось   внимание   на   неправильное толкование югославскими коммунистами вопроса об «основном противоречии современного   общественного   развития»   –   о   противоречии   между   «Вместо   этого капиталистической   и   социалистической   системами. общепризнанного всеми марксистскими партиями положения, – отмечено в письме, – в проекте программы СКЮ выдвигается тезис о разделении мира на два   антагонистических   военно­политических   блока…   Умалчивая   об агрессивном характере политики империалистических держав, и прежде всего американского   империализма,   являющегося   основным   источником   военной опасности   и   главным   врагом   мира   и   социализма,   проект   программы усматривает главную причину международной напряженности в борьбе между двумя   блоками   за   сферы   влияния».   В   вину   югославскому   руководству ставилось   «отождествление   миролюбивой   внешней   политики   стран социалистического   лагеря   с   агрессивной   политикой   империалистических держав».61 В   письме   далее констатировалось:   «…в   проекте   программы   проводится   мысль,   что стремление к гегемонизму и эксплуатации малых стран, присущее великим державам в эпоху капитализма, продолжает будто бы существовать и внутри социалистической   системы.   При   этом   замалчивается   принципиальное различие   между   характером   отношений   социалистических   стран   друг   с другом,   основанных   на   принципах   пролетарского   интернационализма   и братской взаимопомощи,  и характером  отношений  этих  стран со  странами капитала»62. Возражения советского руководства вызвала также критика деятельности   братских   коммунистических   партий,   в   то   время   как   «почти ничего не говорится о росте международного коммунистического движения на современном этапе, сплочении его сил и укреплении единства». В этом письме   отмечалось,   что   СКЮ   противопоставила   себя   всем   остальным компартиям: «Нельзя не видеть, что изложенные выше и некоторые другие подобные   им   положения   проекта   программы   не   отражают   действительной картины   современного   общественного   развития   и   отнюдь   не   способствуют сплочению   социалистических   стран   и   рядов   международного коммунистического   движения.   Всякий,   кто   внимательно   ознакомится   с проектом программы, не может не прийти к выводу, что, опубликовав такой документ, СКЮ открыто выступил против идейных позиций международного коммунистического движения, сформулированных в Декларации Совещания представителей братских партий социалистических стран, одобренных всеми коммунистическими партиями». 63                                   Новая   программа СКЮ, принятая на съезде в Любляне, была подвергнута острой критике и в средствах   массовой   информации   социалистических   стран,   содержавших 61 Стыкалин А. С. СССР и Югославия: Зигзаги двусторонних отношений (вторая половина 1950­х начало 1960­х годов) //  Славяноведение. 2006. № 3.С.97 62 Стыкалин А. С. СССР и Югославия: Зигзаги двусторонних отношений (вторая половина 1950­х начало 1960­х годов) //  Славяноведение. 2006. № 3С.98 63 Стыкалин А. С. СССР и Югославия: Зигзаги двусторонних отношений (вторая половина 1950­х начало 1960­х годов) //  Славяноведение. 2006. № 3.С.98 обвинения   югославских   коммунистов   в   ревизионизме.   Вслед   за   этим продолжилось обострение отношений. Президиум ЦК КПСС 4 мая 1958 г. принял решение об отмене поездки К. Е. Ворошилова в Югославию, которая должна   была   состояться   в   мае.   Кроме   того,   советское   руководство предложило   Комиссии   ЦК   КПСС   по   вопросам   идеологии,   культуры   и международных партийных связей подготовить проект письма от ЦК КПСС ЦК СКЮ «в связи с отходом югославских руководителей на VII съезде СКЮ от основных принципов марксизма­ленинизма и занятой ими на этом съезде недружественной позицией в отношении КПСС и Советского Союза». Однако самой значительной мерой, принятой советским руководством по отношению к   Югославии,   являлся   пересмотр   заключенных   ранее   двусторонних экономических   договоров.   По   предложению   А.   И.   Микояна,   23   мая Президиум ЦК КПСС принял постановление, согласно которому следовало изменить условия экономических соглашений, в которых предусматривалось оказание экономической и технической помощи Югославии на льготных для нее условиях. В дальнейшем экономические отношения с Югославией должны были строиться строго на взаимовыгодной основе. Советским руководством было решено еще  раз отсрочить предоставление  Югославии кредитов. Что касается   сферы   торговли,   то   предполагалось   закупать   только   те   товары, которые наиболее нужны народному хозяйству СССР и отказаться от закупки ряда товаров, предусмотренных подписанным протоколом о товарообороте на 1958 г.      После VII съезда СКЮ советским руководителям стало ясно, что попытки вовлечь Югославию в круг восточноевропейских социалистических стран оказались тщетными. Тактика советских лидеров, предусматривающая восстановление политических и партийных контактов с Югославией наряду с большими   экономическими   выгодами,   все­таки   не   принудила   югославов отречься   от   «нейтральной»   политики.   Более   того,   активное   проведение Югославией   политики   на   международной   арене,   в   частности,   среди   стран народной демократии, вызывало в Кремле тревогу, связанную с возможным распространением   «югославского   пути»   в   кругу   социалистических   стран. Особенно явственно это проявилось во время событий в Польше и Венгрии. Поэтому   советское   руководство   стремилось   нейтрализовать   влияние Югославии на остальные компартии. Планировалось наказать ее за нарушение «единства   социалистического   лагеря»   и   «антисоветскую»   политику свертыванием   сотрудничества   по   партийной   и   частично   государственной линии. Этот курс сопровождался острой публичной  критикой югославской политики.64 Тем   не   менее,   несмотря   на   обострение   взаимоотношений, руководство   СССР   не   шло   дальше   того,   чтобы   задержать   Югославию   на внеблоковых позициях, с тем чтобы она полностью не повернулась в сторону капиталистических   стран.  Не   желая   повторять   события  1948  г.,  советские лидеры не пытались прекратить все государственные контакты с Югославией. Критика югославского «ревизионизма» не должна была «впадать в крайности 1949–1953   гг.».   Однако   в   начале   июня   1958   г.   на   VII   съезде   Болгарской коммунистической  партии первый секретарь ЦК КПСС посвятил  большую часть   своего   выступления   отношениям   с   Югославией.   Н.   С.   Хрущев обрушился   с   жесткой   критикой   на   «порочную   позицию»   югославских руководителей.   Лейтмотивом   выступления   советского   лидера   стала   идея единства и сплоченности социалистических стран как основного условия для развития   социализма.   Именно   в   этом   направлении   действуют   буржуазные силы, пытающиеся, по словам Хрущева, ослабить социалистический  лагерь через   своих   «союзников».   Критикуя   Югославию,   Хрущев   задал   вопрос: почему «империалистические заправилы, стремящиеся стереть с лица земли социалистические государства и подавить коммунистическое движение, в то же время финансируют одну из социалистических стран, дают ей льготные 64 Стыкалин А. С. СССР и Югославия: Зигзаги двусторонних отношений (вторая половина 1950­х начало 1960­х годов) //  Славяноведение. 2006. № 3.С.100 кредиты  и   бесплатные   подарки?»  Главной   опасностью   для   единства   рядов компартий становились ревизионисты, как «лазутчики империалистического лагеря»:   «Современный   ревизионизм   –   это   своего   рода   троянский   конь… ревизионисты пытаются изнутри разлагать революционные партии, подрывать единство, вносить разброд и путаницу в марксистко­ленинскую идеологию».65  В   последующие   годы   отношения Советского   Союза   и   Югославии   свелись   к   периодическим   контактам дипломатических   представителей   с   руководителями   двух   стран.   Связи общественных и культурных организаций, которые интенсивно развивались в середине   1950­х   гг.,   так   же,   как   экономическое   и   научно­техническое сотрудничество   двух   стран,   оказались   ограниченны.   В   Советском   Союзе развернулась   кампания   критики   югославского   пути   развития.   Временное смягчение   критики   произошло   во   второй   половине   1958   г.,   когда возобновилось   взаимодействие   двух   стран   по   случаю   ближневосточного кризиса. Новая волна критики «югославского ревизионизма» началась в 1959 г. и продолжалась в последующие три года. Тон ей был задан на ХХI съезде КПСС.   Восстановление   сотрудничества   Советского   Союза   и   Югославии произошло лишь в начале 1960­х гг. на фоне изменившейся международной обстановки.66 65 Стыкалин А. С. СССР и Югославия: Зигзаги двусторонних отношений (вторая половина 1950­х начало 1960­х годов) //  Славяноведение. 2006. № 3.С.101 66 Стыкалин А. С. СССР и Югославия: Зигзаги двусторонних отношений (вторая половина 1950­х начало 1960­х годов) С.102 Заключение Что же явилось причиной конфликта? Каким образом Советский Союз и Югославия оказались в 1948 – 1953 годах в противоестественном состоянии конфронтации, были в течение ряда лет отчуждены друг от друга? Не   вызывает   сомнения,   что   роковую   роль   в   этом   сыграли великодержавный образ мыслей и действий Сталина, стремившегося взять под контроль   восточноевропейские   страны,   нетерпимость   к   инакомыслию, присущие его характеру грубость и жестокость. Сталин, опасавшийся того, что Югославия хочет занять ведущие позиции в коммунистическом движении, лично выдвинул против КПЮ и ее лидеров необоснованные обвинения. Возникший идеологический и политический конфликт между СССР и Югославией, который никак не отражал волю советского народа и не был созвучен его настроениям, нанес огромный ущерб данным странам, серьезно повредил делу социализма. После смерти Сталина ЦК КПСС и Советское правительство, критически проанализировав все обстоятельства, приведшие к разрыву с Югославией, осудили грубый произвол, проявленный в отношении этой страны. Большую роль в восстановлении и развитии отношений СССР с Югославией сыграли решения XX съезда КПСС. Необходимо   воздать   должное   Н.С.   Хрущеву   и   И.   Тито,   стоящим   у истоков возобновления отношений. Принятые в 1955­1956 годах документы до   сих   пор   служат   надежной   платформой   развития   сотрудничества   двух государств   на   основе   равноправия,   независимости,   самостоятельности, невмешательства во внутренние дела друг друга. Вопросы, связанные с конфликтом 1948 – 1953 гг., были исчерпаны всем ходом   дальнейшего   поступательного   развития   советско­югославских отношений.   Однако   то,   что   в   этих   отношениях   и   в   последующие   годы отмечались   всплески   порой   довольно   жестокой   полемики   в   формах, приводивших   к   временной   натянутости   в   двустороннем   сотрудничестве, свидетельствовало о том, что освобождение от стереотипов прошлого. При всей   важности   декларации   правительства   СССР   от   30   октября   1956   г., явившейся значительным шагом по пути десталинизации советской внешней политики и возврата к ленинским принципам равноправия, перекосы и ошибки в отношениях между социалистическими странами изживались медленно, так как изменения происходили скорее на словах, чем на деле. Подтверждение тому и сбои в дружественном сотрудничестве СССР с Югославией в 1956 ­ 1959 гг. Эти спады свидетельствовали о нелегком освоении опыта развития отношений   на   основе   равноправия   и   самостоятельности,   умении   находить взаимоприемлемые решения даже самых сложных проблем. Трудный процесс возврата к ленинским принципам межгосударственных взаимоотношений был обусловлен рядом как объективных, так и субъективных причин, но главная из   них   –   упрощенные   представления   о   путях   строительства   социализма, игнорирование   его   национального   и   социального   многообразия,   слепое копирование   советской,   то   есть   сталинской,   модели   социализма   как единственно правильной, господствующая в то время концепция руководящей роли КПСС в международном рабочем и коммунистическом движении. Сегодня   кажется   очевидным,   что   многих   просчетов   и   ошибок,   за которые   пришлось   платить   дорогую   политическую   цену,   можно   было избежать, если бы соблюдался универсальный принцип свободы выбора, если бы не было бесцеремонного вмешательства Сталина во внутренние дела стран Центральной и Юго­Восточной Европы, а выявлявшиеся различия в подходах к конкретным вопросам решались бы в обстановке корректного, терпеливого товарищеского   обсуждения,   на   абсолютно   равноправной   основе.   Однако тогдашние представления о мировом социализме как лагере, противостоящем единому   фронту   капиталистических   государств,   не   позволили   выйти   на единственно верный путь органичного сочетания самостоятельности каждой партии  и  государства   с  взаимным   уважением  интересов,  взглядов  и   опыта друг друга.  Было   установлено,   что   возникновению   советско­югославского конфликта предшествовало ряд событий связанных с взаимоотношение двух стран.   Причинами   конфликта,   послужил   ряд   расхождений   между   СССР   и Югославии   связанные   с   проведением   общей   политики   коммунистической партии, контактов Югославии, со странами и партиями Восточной Европы минуя согласования с советским руководством. Не   смотря   на   все   усилия,   СССР   не   удалось   осуществить   военную интервенцию   в   Югославию.   Первая   причина   неудач   является   неверно сделанная ставка советского руководства на внутренние силы партии КПЮ, которые якобы могли выступить мощной силой против Тито. Вторая причина заключается в активном сотрудничестве Югославии со странами запада. Таким образом, было установлено, что СССР и Югославия пришла к выводу,   что   разрыв   отношений   был   ошибочным   шагом.   Процесс восстановления отношений проходил достаточно длительное время, причины этому были разнообразные. Советско­югославский   конфликт   имел   свою   политическую   и экономическую   основу.   Разрешение   конфликта   было   важным   шагом   для обоих   государств,   так   как   его   не   разрешение   грозило   серьезными последствиями, как для СССР, так и для Югославии.   Список источников и литературы I. Источники 1.   Документы   совещаний   представителей   коммунистических   и   рабочих партий. М., 1957.­29 с.  2. Советско­югославские отношения. Из документов июльского пленума ЦК КПСС 1955 г. / Подг. Афиани В. Ю., Едемский А. Б., Панина А. JL, Кишкина­ Иваненко М. Ф. // http:// spbarchives.ru/cgia 3.   Секретная   советско­югославская   переписка   1948   года   /   Сост.   JI.Я. Гибианский // Вопросы истории. 1992. № 4/5. С. 119­136. № 6/7. С. 158­172. № 8. С. 141­160. 4. Политический отчет посольства СССР в Югославии за 1956 г. 12.3.1957 // http:// spbarchives.ru/cgia 5.  Запись беседы генералиссимуса И. В. Сталина с маршалом Тито от 27 мая 1946 г. // http:// spbarchives.ru/cgia 5.   Молотов,   Маленков,   Каганович.   1957.   Стенограмма   июньского   пленума 1957 г. / Под ред. акад. А. Н. Яковлева. М., 1998. ­ 845 с.  6.   На   пороге   первого   раскола   в   «социалистическом   лагере».   Переговоры руководящих деятелей СССР, Болгарии и Югославии. 1948 г. / Сост. Л. Я. Гибианский // http:// spbarchives.ru/cgia 7.   Начало   советско­югославского   конфликта.   Протоколы   заседаний Политбюро ЦК КПЮ 19 февраля ­ 7 июля 1948 г. / Сост. Шахин Ю. В. // Вопросы истории. 2008. № 8. С. 3­23. 8. Совещания Коминформа. 1947, 1948, 1949: Документы и материалы / Отв. ред. А. Чубарьян. М., 1998. ­ 753 с. 9. Реабилитация: как это было. Документы Президиума ЦК КПСС и другие материалы / Сост. А. Артизов, Ю. Сигачев, И. Шевчук, В. Хлопов. М., Т. 1. 2003. ­ 598 е., Т. 2. 2003. т 958 е., Т. 3. 2004. ­ 717 с. 10.     «Известия   советов   депутатов   трудящихся   СССР»,   №   75   (7451)   от 21.03.1941 http://www.redocs.ru 11.    «Известия   советов   депутатов   трудящихся   СССР»,   №   77   (7454)   от 27.03.1941 http://www.redocs.ru 12.  «Известия   советов   депутатов   трудящихся   СССР»,   №   81   (7457)   от 06.04.1941 http://www.redocs.ru 13.«ДоктринаТрумэна»http://www.ereading.mobi/chapter.php/1013341/58/Utkin _­_SSSR_v_osade.html II Литература 1.  Аникеев А. С. Как Тито от Сталина ушел­ Югославия, СССР и США в начальный период холодной войны (1945­1957) М., 2002. 267 с. 2. Аникеев А. С. Противостояние СССР ­ США в Юго­Восточной Европе и советско­югославский конфликт 1948 года // Советская внешняя политика в годы «холодной войны» (1945­1985). Новое прочтение. М., 1995. 298с.  3. Аникеев А. С. Югославия в европейской политике великих держав в годы холодной войны (конец 40­х — начало 50­х годов) // Славяноведение. 1992. №5. 179с.  4. Брежнев JI. И. Избранные произведения. Т. 1. М., 1981. ­ 544 с. 5. Брежнев Л. И. Ленинским курсом. Речи и статьи. Т.З.М., 1972. 168 с. 6.   Волков   В.   К.   Советский   Союз   и   страны   «социалистического   лагеря»: десталинизация   «международных   отношений   нового   типа»   //   Узловые проблемы новейшей истории стран Центральной и Юго­Восточной Европы. М., 2000. 356с.  7. Волков В. К., Гибианский Л. Я. Отношения между Советским Союзом и социалистической   Югославией:   опыт   истории   и   современность   //   Вопросы истории. 1988. № 7. 8. Волокитина Т. В., Мурашко Г. П., Носкова А. Ф. Покивайлова Т. А. Москва и   Восточная   Европа.   Становление   политических   режимов   советского   типа (1949­1953): Очерки истории. М., 2008. 686 с.  9.   Гаврилов   В.   А.,   Миркискин   В.   А. Балканский   узел,   или   Россия   и "югославский фактор" в контексте политики великих держав на Балканах в ХХ веке. – М.: , 2005. – 432 с  10.   Гибианский   Л.   Я.   Коминформ   в   зените   активности:   создание организационной структуры и третье совещание // Совещания Коминформа. 1947, 1948, 1949: Документы и материалы. М., 1998. 642 с.  11.   Гибианский   Л.   Я.   От   первого   ко   второму   совещанию   Коминформа   // Совещания Коминформа. 1947, 1948, 1949: Документы и материалы. М., 1998. 473с.  12. Гибианский Л. Я. Советский Союз и новая Югославия. 1941­1947 гг. М., 1987.­201 с. 13. Гиренко Ю. С. Советско­югославские отношения. Страницы истории. М., 1983.­192 с.  14. Гиренко Ю. С. Сталин ­ Тито. ­ М.: Политиздат, 1991. ­ 432 с.  15. Громыко А. А. Памятное. M., 1988. Т. 1. ­ 748 с. 16.  Едемский   А.   Б.   От   конфликта   к   нормализации.  Советско­югославские отношения в 1953­1956 гг. М., 2008. — 610 с.  17. Едемский А. Б. Эволюция антисоветских оценок руководства Югославии: От   критики   «сталинской   бюрократической   деспотии»   к   «секретному докладу» Н. Хрущева (1950­1956 гг.) // Славяноведение. 2005. №3. 18.  Ермишииа  Н. Д. Формирование и  развитие  общественно­политического диалога СССР и Югославии 1945 конец 50­х гг. // Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. М., 1994. — 28 с.  19.  Попов   И.,   Лавренов   С.,   Советский   Союз   в   локальных   войнах   и конфликтах. – Москва, 2007. ­ 214 с. 20.  Стыкалин   А.  С. СССР   и Югославия:  Зигзаги  двусторонних  отношений (вторая половина 1950­х начало 1960­х годов) // Славяноведение. 2006. № 3. 21.  Статья « Советско­Югославский конфликт» ­ http://www.coldwar.ru   22. Ходжа Э. Хрущев убил Сталина дважды. М., 2010. ­ 223 с.