Становление деревянного церковного зодчества на Дону.

Становление деревянного церковного зодчества на Дону. История   донского   казачества   привлекала   и   до   сих   пор   привлекает внимание многих исследователей, и интерес к этой проблеме все возрастает. Но,   к   сожалению,   не   многие   авторы   рассматривали   именно   историю архитектуры Донского края, в том числе и культового зодчества, эволюция которого теснейшим образом связана не только с церковной историей, но и с другими важнейшими процессами, происходившими на Дону. Истории донской храмовой архитектуры в XIX веке касались историки И. Сулин, К. Суслов, М. Красовский, В. Кириллов, которые собрали и изучили сведения   о   датах   постройки   и   истории   многих   храмов   Донской   епархии. Долгие   годы   в   советский   период   описанием   храмов   занимался   донской краевед   А.П.   Зимин.   На   современном   этапе   этого   вопроса   касались   Е.В. Пьявченко, Л.Ф. Волошинова, А. Шадрина и некоторые другие исследователи. Известно, что первые каменные храмы появились на Дону в начале XVIII века.   А   под   1720   годом   в   документах   указывается   на   существовавшие   и строившиеся   деревянные   храмы   в   станицах   Кочетовской,   Черновской, Ведерниковской.   Потом   были   построены   церкви   в   Старо­Григорьевской, Малодельской,   Бурацкой,   Усть­Хоперской,   Тишанской,   Алексеевской   и Терновской   станицах.   К   концу   царствования   Петра  I  на   Дону,   кроме каменного храма в Черкасске, существовало  две монастырских церкви, 11 храмов и 3 часовни в станицах. Но уже к 1743 г. на 127 станиц на донской земле   приходилось   105   деревянных   церквей   и   только   один   каменный соборный храм в Черкасске.1 Были ли на Дону храмы до XVIII века? Культовых построек XVII века, а тем еще более раннего времени не сохранилось. Будучи деревянными, они либо   сгорели,   либо   перестроены,   либо   вместо   них   позже   были   возведены каменные   церкви   с   теми   же   названиями.   Поэтому   долгое   время   бытовало 1Попов Х. И. Краткий очерк прошлого донского казачества // СОВДСК. Вып.6. Новочеркасск, 1906. С.16. 1 мнение об отсутствии на Дону устойчивых традиций храмостроения. Между тем сохранившиеся источники, среди которых материалы Государственного архива   Ростовской   области;   утвержденные   к   строительству   проекты деревянных и каменных храмов XVIII­начала XIX века, хранящиеся в Музее истории донского казачества в Новочеркасске; альбом рисунков инспектора донских народных училищ академика Г.А. Ознобишина конца  XIX  века из музея­заповедника   Старочеркасска   и   другие,   имеющиеся   в   нашем распоряжении   источники,   а   также   исследовательские   материалы   наших предшественников  позволяют   выявить   не   только   наличие   устойчивой традиции   храмостроительства,   но   и   весьма   самобытное   развитие архитектуры донского станичного храма, выраженное в появлении в XVII веке его объемно­пространственной композиции, не имеющей аналогов ни в русском, ни даже в мировом храмовом зодчестве. Это ­ ярусная композиция из трех и более восьмигранников, с расположением алтаря, «мужичника» и «бабника» по одной прямой линии. Впервые аналитическим разбором особенностей архитектуры донского деревянного храма занялся в середине  XIX  века академик Е. Ознобишин. В черновых материалах статистического комитета за 1867 г. содержится его записка о результатах поездки по территории Земли войска Донского, где наряду с описанием донских станиц, он обращает «особое внимание комитета на необыкновенно интересные постройки древних войсковых церквей». При этом   Ознобишин   установил   некоторое   тождество   деревянных   донских церквей с новгородскими (северорусскими) деревянными храмами. Основным тождественным   признаком   он   считал   ярусность.   Однако   последующие исследования показали, что новгородские и донские храмы имеют различную пространственную   структуру.   Известная   донская   трехчастность   с   четким делением   на   бабник,   мужичник   и   алтарь   совершенно   не   характерна   для новгородских   храмов,   в   композиции   которых   основополагающей   является 2 центричная композиция, так называемая "византийская" схема. В   связи   с   этим   концепция   о   чисто   новгородском   происхождении донского   храмостроения,   изложенная   Е.   Ознобишиным,   представляется спорной.   Скорее   всего,   на   Дону   ко   времени   появления   там   выходцев   из северорусских   земель   (по   Ознобишину   –   это  XIV­XV  вв.)   уже   имелась устойчивая традиция храмостроения. И новгородцы могли привнести в нее только некоторые черты. Следует   отметить,  что   храмы   Верхнего   и   Нижнего   Дона  XVII­XVIII отличаются   друг   от   друга   некоторыми   деталями.   Несмотря   на   то,   что   в последствии все эти различия сошли на нет, как и различия в образе жизни казаков   и   в   их   мировоззрении,   но   в   указанный   период   они   были   весьма существенны. Это было связанно с целым рядом причин. Это и этнический состав   верхнего   и   нижнего   Дона,   который   существенно   различался. Определенной школы мастеров на тот момент не существовало, и каждый из строителей пытался привнести свое при сооружении храма, поэтому на Дону в тот момент прослеживается большое количество, как украинского, так и чисто русского зодчества. В этой связи обнаруживаются различия: в размерах, форме плана и общем образном решении. Кроме того образ жизни и природные условия не могли способствовать тому,   чтобы   казачьи   поселения,   так   называемые   «городки»,   были постоянными. Казакам приходилось быть мобильными, они часто переезжали с места на место, и это не могло не отразиться на их храмах. Верховые храмы являются более массивными, им присущ вертикализм в несколько ярусов, и по своим размерам верховые храмы больше низовых. Одним из самых распространённых типов храмов на Верхнем Дону была композиция из трех восьмигранников, поставленных по одной прямой линии с запада на восток. Впоследствии присоединяется еще один восьмигранник ­ колокольня.  3 Обязательным элементом являлись маленькие прирубы восьмигранной формы с северной и южной стороны основного объема ­ входы в мужичник. Вначале   колокольня   чаще   всего   не   выделяется   в   плане,   а   смотрится   как четырехгранный   притвор,   на   котором   размещается   восьмигранный   объем. Интересный   прием,   встречающийся   только   в   верхнедонских   храмах   –   это отделение   колокольни   с   небольшой   открытой   галерейкой,   как   в   церквях станицы Малодельской, Березовской. Анализ наиболее ранних церквей XVII века   по   рисункам   Е.   Ознобишина   показывает,   что   в   то   время   еще существовала   тенденция   ставить   колокольню   отдельно   от   храма.   Храм   же представлял   собой   трех   частную   композицию   из   многоярусных   башен   с небольшим выделением центральной по высоте. Характерна тесовая обшивка церквей ­ она выполнена либо из коротких вертикальных досок, с выделением границ   ряда   дополнительных   горизонтальных   поясков   (станица   Клецкая, Петровская), либо выглядит сотообразно.  В   более   поздних   храмах   конца   XVII   века   колокольня   уже   входит   в состав общей композиции храма. Колокольня верхнедонского храма всегда шатровая ­ восьмерик на четверике, пропорции шатра 1:0.6 (ширина к высоте). Ярким примером для этой группы является храм, существовавший в ст. Усть­Быстрянской. Он имел характерный для верхнедонских храмов план ­ три   восьмигранника   поставлены   по   одной   линии   с   запада   на   восток. Колокольня типа "восьмерик на четверике", крыта шатром, расположена над западным притвором и состоит из трех ярусов. Над бабником уже не устроена ярусная башенка, но над алтарем она еще сохраняется. Центральный объем храма пятиярусный, составлен из постепенно сужающихся восьмериков. Над прирубами­входами   в   мужичник   также   устроены   маленькие   двухъярусные башенки. Все маковки увенчаны остроконечными главками на тонкой шейке. Верховые   и   низовые   храмы   различаются   в   геометрических   формах планов.   Если   в   верховых   храмах   применялась   только   композиция   из 4 восьмериков   или   многогранников,   то   в   большинстве   низовых   храмов преобладает   композиция   из   четырехгранников   со   скошенными   углами, придающая плану некоторое сходство с украинскими, как считал В.В Суслов. Из­за   этого   меняется   и   план   храма   и   обретается   характерное   отличие низового храма, его более малые размеры. В верховых храмах преобладает композиция «восьмерик от земли», а в низовых наряду с этой применяется и другая ­ «восьмерик на четверике». Однако   при   этом   в   низовых   храмах   не   применяется   восточно­ украинский принцип расположения главок по сторонам света ­ композиция храма   остается   трех   частной.   Более   поздний   элемент   ­   колокольня   ­   в украинских храмах вырастает над бабником, в донских же храмах колокольня пристраивается четвертым объемом композиции. Описанное выше применение композиции   из   четырехгранников   может   быть   отнесено   к   влиянию украинского   зодчества   и   это   подтверждается   проведенным   на   основе статистических   данных   анализом   наиболее   старых   фамилий  верховых   и низовых   станиц.   В   верховых   станицах   украинские   фамилии   вообще отсутствуют,   есть   они   только   в   поселениях   на   Нижнем   Дону   ­   там   и встречаются «украинизмы». Характерно, что это явление встречается только в тех станицах, где проживали украинцы. Для   всех   донских   деревянных   храмов   как   Нижнего,   так   и   Верхнего Дона, характерны небольшие окошки и вместе с тем малое их количество. По каким­то   нам   неведомым   причинам   довольно   высокий,   шестнадцать   ­ восемнадцать   метров,   храм,   был   очень   слабо   освещен,   хотя   мы   знаем   из наблюдений Суслова, что в донских храмах, в отличие от русских северных, использовалась вся высота башни. По внешнему виду эти церкви разделяются на:  одноглавые, трехглавые, и  многоглавые. На  некоторых  церквах  купола составлены   из   ряда   уменьшающихся   к   верху   многогранников.   Московский церковный собор в XVII  веке запретил строить трехглавые церкви, а между 5 тем   на   Украине   и   на   Дону   эта   форма   церквей   продолжала   быть преобладающей.  Таким   образом,   особенности   донских   церквей   имеют   корни   в деревянном храмостроении. Вопрос о первичности каменных или деревянных форм храмостроения на Дону однозначно решается в пользу дерева, так как связан  с  особенностями  менталитета  донского  казачества.  До  конца  XVIII века ведущее полуоседлый образ жизни казачье население в силу ряда причин культурно­исторического характера не могло иметь каменных храмов. Только после   перехода   на   оседлый   образ   жизни   в   станицах   появились   каменные храмы. Анализ,   сохранившихся   источников   позволяет   сделать   вывод   о самобытности   форм   донских   деревянных   храмов.   Восточно­украинские архитектурные мотивы в донских храмах проявляются лишь фрагментарно и наблюдаются только на Нижнем Дону, в тех поселениях, где жили украинцы. Формы   храмов   Верхнего   Дона   имеют   некоторое   сходство   с   западно­ украинскими храмами, но и здесь есть принципиальные отличия, касающиеся формы плана и местоположения колокольни. Донское деревянное зодчество имеет   славянские   корни,   чем   и   объясняется   некоторое   его   сходство   с украинской архитектурой. Донское деревянное церковное зодчество до конца XVIII века являлось независимой от основной линии русского деревянного храмового зодчества ветвью   строительства.   Об   этом   свидетельствует,  прежде   всего,   различие   в композиционных схемах планов. В донском храмостроении – это трехчастная схема   с  размещением  «бабника»,  «мужичника»  и   алтаря   по   одной   прямой линии, а в русском зодчестве с  X  века большое распространение получает византийская центричная схема. При   переходе   к   каменному   храмостроению   традиции   донского деревянного   храмостроения   нашли   отражение   в   новом   строительном 6 материале. В 7