Стратегия и тактика государственного деятеля Александра Невского.

Стратегия и тактика государственного деятеля Александра Невского.

Бóльшая часть известий об Александре Невском и его времени содержится в летописях. Между тем, в разных традициях летописных сводов эти сведения существенно различаются по содержанию. Особое значение Александра Невского в тяжелейший период отечественной истории конца 1230 - первой половины 1260-х гг. способствовало тому, что при изучении его деятельности особое внимание уделялось воинским победам. В то же время системный подход к анализу основного содержания жизненного пути Александра Невского позволяет раскрыть его сущность гениального стратега и тактика также и в политике.

Особенностью жизни и деятельности Александра Невского является то,
что годы его молодости в значительной мере прошли на северо-западе русских земель, где во второй трети XII - XIII в. сформировалась общественно-политическая система Новгородской республики, аналогичная строю северогерманских городов. Этой системе было свойственно не только городское самоуправление, но и договорные отношения с княжеской, королевской или императорской властью. Без ее военной и политической поддержки такие города существовать не могли.

При изучении жизни и деятельности Александра Невского исследователи явно недостаточно учли опыт его отца - переяславского князя, с 1238 г. великого князя Владимирского Ярослава Всеволодовича (1190-1246). Он осуществлял активную деятельность до 1212 г. в южнорусских землях, с 1212 г. - в северо-восточных и северо-западных русских землях. С перерывами, вызванными политическими конфликтами, Ярослав Всеволодович являлся князем в Новгороде с 1223 до 1236 г. За это время он совершил поход на Колывань (1223 г.), отражал нападения литовцев, в 1234 г. совершил успешный поход на владения Тевтонского ордена в землях восточных эстов. В 1236-1238 гг. Ярослав Всеволодович - князь Киевский. После гибели старшего брата великого князя Владимирского Юрия в сражении на р. Сити (4 марта 1238 г.) с ордынским войском Батыя он стал великим князем Владимирским. В 1243 г. Ярослав Всеволодович отправился в ставку Батыя, который признал его старшим среди русских князей, а в 1245 г. - в Каракорум, где в 1246 г. был отравлен. Действия Ярослава Всеволодовича свидетельствуют о нем как об активном и талантливом политике и полководце.

События середины - второй половины 1230-х гг. способствовали быстрому становлению Александра как политика и воина. Ситуация на северо-западных и западных рубежах русских земель в первой половине XIII в. становилась всё более напряженной. Швеция, подчинив финское юго-западное племя суоми (др.-рус. сумь), стремилась распространить свое господство на прибалтийско-финское племя ямь (др.-рус. емь), которое со времени Ярослава Мудрого платило дань киевским князьям, а в XII-XIII вв. - Новгороду. В Прибалтике с начала XIII в. активную политику завоевания местных народов и их насильственной христианизации осуществляли Орден меченосцев и Тевтонский орден. Вследствие активного сопротивления прибалтийских народов эти два ордена в 1237 г. объединились в Ливонский орден, который сохранил автономное существование относительно Тевтонского ордена. В таких сложных военных и политических обстоятельствах на северо-западе и западе русских земель особое значение приобретала деятельность Александра Ярославича, оставленного отцом в Новгороде.

Испытания для молодого князя начались уже в 1240 г. Тогда Шведское королевство предприняло поход на новгородские владения. Критический анализ исторических источников позволил установить, что шведское войско представляло собой морское ополчение - ледунг во главе с ярлом Ульвом Фаси. Вероятно, в нем участвовал вспомогательный отряд племени сумь. Шведы высадились при впадении р. Ижоры в Неву.

В научной литературе изложены самые разные гипотезы относительно целей этого похода, от контроля над устьем Невы и строительства там шведского замка до подчинения Новгородской земли посредством организации крестового похода. Новгородский летописец изложил шведские намерения конкретно: «<…> хотяче всприяти Ладогу, просто же реку и Новъгород и всю область Новгородьскую». «Старейшина» ижорской земли Пелгусий сообщил в Новгород о появлении шведского войска на Неве, и, как написал новгородский летописец, Александр, «не умедли ни мало, с новгородци и с ладожаны приде на ня и победи я <…>». В отличие от многих гипотез, предполагавших движение войска Александра по Волхову, Ладожскому озеру и Неве, представляется более обоснованным предположение А. Н. Кирпичникова, по мнению которого войско Александра проследовало форсированным маршем значительно более коротким сухопутным путем в 150 км. В научной литературе изложено много гипотез относительно хода сражения на Неве 15 июля 1240 г. Из повествования новгородского летописца следует, что шведы понесли значительные потери и уплыли, тогда как в войске Александра было убито «всех 20 мужь с ладожаны». Возможно, в указании такого соотношения потерь выразилась характеристика сражения победителей, склонных преувеличивать потери противника и преуменьшать собственные, но в нем явно отразилось неравное соотношение потерь противника и русского войска. Такое соотношение свидетельствует о внезапности нападения на противника войска Александра. Победа в Невской битве свидетельствовала о выдающемся таланте Александра как тактика.

В том же 1240 г. Ливонский орден активизировал военные действия против Пскова, являвшегося «пригородом» Новгорода, т.е. городом, подчиненным новгородскому административно-политическому управлению. Согласно Новгородской первой летописи старшего извода, «взяша немци Изборск», а когда псковское войско отправилось отбить это нападение, оно было наголову разбито. Псковский посадник Твердило Иванкович вступил в сговор с Орденом и стал управлять Псковом совместно с немцами, разоряя новгородские села. Орден, укрепляя свое положение на Псковской земле, построил крепость Копорье, что свидетельствовало о его стремлении закрепиться на захваченных землях, а также о намерении развить успех по отношению к Новгороду. Между
тем, зимой 1240/1241 гг. Александр рассорился с новгородцами и отправился
к отцу в Переяславль с матерью, женой и «со всемь двором своимь», как написал новгородский летописец. Орден напал на новгородскую Водскую пятину. В этих обстоятельствах новгородцы обратились к Ярославу Всеволодовичу, прося у него князя. Тот им «дал» сына Андрея. Однако новгородцы вновь отправили посольство, архиепископа и «мужей», чтобы Ярослав «дал» им Александра. Это было признанием новгородцами его полководческого гения. Ситуация была критическая. По словам летописца, «<…> а на волость новгородьскую наидоша литва, немци, чюдь, и поимаще по Луге вси кони и скот, и нелзе бяше орати (пахать) по селом и нечим».
Для Александра благо русских земель было выше распри с новгородцами.
Он вернулся в Новгород и начал военные действия против Ордена.

Уже в 1241 г. Александр напал на Копорье и взял его, что имело большое стратегическое значение, поскольку, учитывая предстоящие военные действия, нельзя было оставить у себя в тылу крепость с немецким гарнизоном. Суровая действительность стала определять действия Александра как полководца и политика. Как написал летописец, он привел пленных немцев в Новгород, других пленных отпустил, а изменников вожан и чудь (здесь, вероятно, имеются в виду восточные эсты, которые поддерживали военные действия Ордена) приказал повесить.

Когда пришло войско во главе с Андреем Ярославичем, Александр продолжил войну с Орденом в зиму 1241-1242 гг. В отличие от кампании 1240 г., его
военные действия против Ордена заключались в стратегическом маневрировании. Он не пошел сразу на занятый немцами Псков, а направился с объединенным войском на земли восточных эстов, завоеванных Орденом, «на Чудьскую землю на немци». Цель этого похода заключалась в том, чтобы предотвратить военную помощь Ордена псковскому гарнизону. Как написал летописец о смысле этого маневра Александра, «и заявси пути и до Пскова». После этого освобождение Пскова было предопределено: «…и изгони князь Пльсков», т.е. он взял город изгоном - быстрым нападением.

Захваченных в Пскове немцев и чудь Александр отправил в оковах в новгородское заключение. Его последующие действия свидетельствуют о продолжении стратегического маневрирования. Александр не отправился после победы в Новгород, а, напротив, «сам поиде на чюдь». Там он распустил войско
на покорм, а отряд во главе с Домашем Твердиславичем и Кербетом отправил
в разведку (они «быша в розгоне»). Вероятно, определяющей задачей этих действий стало выманивание на себя орденского войска. Как написал летописец, отряд Домаша и Кербета был разбит, оставшиеся воины прибежали в войско, «князь же въспятися на озеро (Чудское), немци же и чюдь поидоша
по них». То есть задача сложного маневрирования была выполнена. В результате ледового побоища 5 апреля 1242 г. орденское войско было наголову разбито. Орден был вынужден отказаться от притязаний на новгородские земли. Гениальное стратегическое маневрирование Александра обеспечило безопасность русских земель от нападений с запада. Победы Александра над шведами и ливонскими рыцарями имели как региональное, так и общерусское значение.

В 1246 г., после смерти Ярослава Всеволодовича, у него появилась возможность в качестве великого князя распространить свою деятельность на все русские земли. Но к тому же стремился его младший брат Андрей, который в 1247 г. (по хронологии Лаврентьевской летописи) отправился к Батыю за ярлыком на великое княжение. Осознавая всю значимость этого поступка Андрея, Александр тогда же отправился к Батыю. Видимо, определяющим в этой мере являлось не отстаивание права на великое княжение старшего из братьев, а осознание того, что он лучше справится со сложнейшими задачами, стоящими перед русскими землями. Батый не решился тогда самостоятельно принять столь ответственное решение в споре братьев за первенство и отправил их в Каракорум. Там вынесли вердикт, ограничивавший возможности обоих Ярославичей. Как следует из северо-восточных летописных сводов в составе Лаврентьевской летописи, в 1249 г. в Каракоруме Александру «приказаша» Киев и «всю Русьскую землю», то есть ему был дан ярлык на великое княжение. По традиции в качестве стольного города ему был указан Киев. Андрею был назначен княжеский стол во Владимире.

Когда Александр прибыл в сожженный ордынским войском в 1240 г. Киев, в разоренные южнорусские земли, он понял, что они, некогда цветущие, утратили свое прежнее значение и стали окраиной русских земель. Плано Карпини (Джованни дель Пьяно-Карпине), отправленный в 1246 г. папой Иннокентием IV в качестве миссионера к монголам, подробно описал состояние южнорусских земель, по которым он проезжал по пути в Каракорум. Его сведения крайне важны для понимания политики Александра во второй половине 40 - начале 50-х гг. Карпини писал об ордынском нашествии, излагая собранные сведения: «<…> они пошли против Руссии и произвели великое избиение в земле Руссии, разрушили города и крепости и убили людей, осадили Киев, который был столицей Руссии, и после долгой осады они взяли его и убили жителей города; отсюда, когда мы ехали через их землю, мы находили бесчисленные головы и кости мертвых людей, лежавшие на поле; ибо этот город был весьма большой и очень многолюдный, а теперь он сведен почти ни на что: едва существует там двести домов, а людей тех держат они в самом тяжелом рабстве».

Александр понял, что политическую и военную активность в русских землях он может осуществлять только на северо-западе, в Новгороде, и на северо-востоке, во Владимире. Вероятно, тогда же ему стало очевидно, что для противостояния Орде необходима концентрация власти великого князя Владимирского. Для этого необходимо было сместить с владимирского стола малоталантливого, но амбициозного младшего брата Андрея. Александр вернулся в Новгород. О его влиянии и активной позиции свидетельствует эпизод с поставлением в Новгороде архиепископа Далмата, который приехал туда в 1251 г. в сопровождении митрополита Кирилла. Как сообщает северо-восточное летописание, когда Александр «умолен быв», новгородцы «поставили» Далмата епископом (в новгородском летописании правильно - архиепископом). Поддерживая митрополита «Киевского и всея России», он приобретал его помощь в будущих своих действиях. Разумеется, не могло быть речи о принятии Александром католической веры и о его повиновении папе, на что надеялся Иннокентий IV в письме к Александру от 23 января 1248 г. Явно провокационной была просьба папы к Александру предупреждать Тевтонский орден в Ливонии о предстоящем нападении на него ордынского войска. Такое предупреждение угрожало русским землям ордынской кровавой расправой, которой они еще не могли противостоять. Провокацией папы являлось также утверждение в том же письме, что Александр не пожелал подставить свою шею «под ярмо татарских дикарей».

Александр явно понимал коварство Иннокентия IV. Нельзя было забыть о недавней войне с Ливонским орденом. Но широта его стратегического мышления была столь значительна, что Александр не переносил эти негативные чувства на отношения с западными странами, столь необходимыми для торговли с ними. В своем послании от 15 сентября 1248 г. Иннокентий IV писал Александру: «…ты предложил воздвигнуть в граде своем Плескове соборный храм (cathedralem) для латинян». В Новгороде уже в XII в., до агрессии Ордена, существовали две католических церкви - св. Олава на Готском дворе и св. Петра на Немецком. Была построена католическая церковь и на Немецком дворе в Смоленске. Их строительство стало следствием активных торговых и политических связей Новгорода со скандинавскими странами (с X в.) и с северогерманскими городами (с XII в.). Обещание Александра построить соборную церковь в Пскове, западном форпосте против Ливонского ордена, могло означать его дипломатическую попытку сдержать крестоносную агрессию не только военными средствами, но также используя авторитет папы римского. Мирные методы ее сдерживания были столь же важны, как и военные. В данной связи уже в наше время митрополит Владимир отметил, что, защищая Русскую землю и православную веру, Александр был далек от национальной и религиозной ненависти.

Когда Александр стал великим князем Владимирским, он продолжил свою деятельность полководца и дипломата, совмещая защиту общерусских и региональных интересов. В Новгороде он посадил князем-наместником своего старшего сына Василия. Александр и его сын продолжали защищать, насколько было возможно в условиях политической раздробленности Русского государства, русские земли от нападений западных соседних государств - Литвы (1253, 1258), Ливонского ордена (1253), Швеции (1256). Военные и политические возможности Александра были ограничены постоянной ордынской угрозой, внутренними усобицами князей, включая братьев Александра, а также политической волей Новгородской республики. Для решения этих задач достаточно было тактических мер.

В таких условиях Александр решил на западном направлении и стратегическую задачу разграничения территориальных владений с Норвегией. Одновременно велись переговоры относительно династического союза русского княжича Василия Александровича и норвежской принцессы Кристин, дочери конунга Хакона. Если ранее в научной литературе эти события относились к 1251 или 1252 г.,  ято в соответствии с последними исследованиями это значительное по последствиям решение территориальных проблем отнесено к 1257 г. Впрочем, заключение династического союза не состоялось.

Одновременно Александр в качестве великого князя Владимирского и фактического князя Новгородского при маленьком князе-наместнике Дмитрии поддержал заключение договора с «Готским берегом». В. Л. Янин датирует этот договор 1259-1263 гг., Е. А. Рыбина - 1259-1260 гг. Его нормы исполнены мирного содержания, утверждения максимально благоприятных условий для торговли: «Что ся учинило тяже (тяжбы) межи новгороци и межю немци, и гты (готландцы) и со всем латиньскым языкъм, то все отложихом, а мир докончахъм на сеи правде. Новгороцм гостити (торговать, приезжать) на Гоцкыи берег бес пакости, а немцьм и гтъм гостити в Новъгород бес пакости и всему латиньскому языку, на старыи мир».

Гениальность Александра как политика и полководца заключалась в многообразии методов отстаивания интересов русских земель в отношениях с соседними государствами и народами. Они были мирными при активизации торговых отношений с прибалтийскими странами и народами, при решении пограничных конфликтов и попытке установления династического союза в отношениях с Норвегией, но заключались в сочетании дипломатического маневрирования и военного противостояния в отношениях со Швецией, Ливонским орденом и народами Прибалтики. Столь же значительным для русских земель в 1240-1250-х гг. являлось воздействие с запада литовского фактора. Его значение сразу стало очевидно итальянцу Плано Карпини, который со спутниками ехал из Галицко-Волынского княжества в Киев. Он написал: «<…> всё же мы ехали постоянно в смертельной опасности из-за литовцев, которые часто и тайно, насколько могли, делали набеги на землю Руссии и особенно в тех местах, через которые мы должны были проезжать; и так как бóльшая часть людей Руссии была перебита татарами (так обобщенно стали называть ордынцев в русских и западноевропейских землях) или отведена в плен, то они поэтому отнюдь не могли оказать им сильное сопротивление <…>».

Сложные отношения с Золотой Ордой Батыя и с чингизидами в Каракоруме, их стремление интегрировать подчиненные русские земли в состав Орды
посредством формирующейся системы ярлыков на великое княжение Владимирское, институтов баскачества и «числа», «ордынского выхода», многочисленных даней и повинностей, ханских указов русским князьям сопровождались процедурами прохождения между очистительными кострами, коленопреклонений, обыска, поднесения дорогих даров и так далее в случае приема у хана. Они были унизительны для православных князей, которые сами привыкли повелевать. Некоторые из них, такие как черниговский князь Михаил Всеволодович, отказывались им следовать, за что их казнили. Других ордынские правители уничтожали, опасаясь их возрастающего политического и военного могущества. Так поступили с отцом Александра Ярославом Всеволодовичем. Его вызвали в 1246 г. в императорскую ставку для участия в церемонии возведения на престол Гуюка. Тогда там же оказался Плано Карпини. Его повествование об отравлении русского князя содержит существенные подробности. О причине этого отравления он писал как о широко распространенном среди монголов наблюдении (тело князя «удивительным образом посинело») и о соответствующем выводе: «Поэтому все поверили, что его там опоили, чтобы свободнее и окончательнее завладеть его землею». Когда же мать нового императора отправила гонца «в Руссию», чтобы Александр явился к ней для пожалования ему владений отца, тот отказался ехать. Папский посланник пришел к выводу: «Однако все верили, что, если он явится, она умертвит его или даже подвергнет вечному плену».
В таких обстоятельствах содержание отношений с Ордой подчиненного ей русского князя, тем более великого князя Владимирского, должно было
оставаться прежним - полная зависимость от решений ее ханов во избежание гибели или нашествия, подобного Неврюевой рати. К тому же великому князю приходилось подавлять внутренние распри князей, а также Новгородской республики, раздираемой социальными и политическими противоречиями. Вследствие этих распрей и противоречий в 1255 г. новгородцы «выгнаша вон» Василия Александровича, а на новгородский княжеский стол «посадиша» Ярослава Ярославича, который в 1253 г. бежал из своего Тверского княжества. Таким образом, новгородцы противопоставили Александру его младшего брата. Но и у самих новгородцев существовали противоречия между «меншими», «черными людьми» и «вятшими», т.е. знатными и богатыми. Вследствие этих событий сторонник Александра посадник Михалко Степанович должен был бежать, а управлять Новгородом стал посадник Анания (Онанья). Но другая новгородская группировка призвала Александра, Ананию посадничества лишили, а Михалку Степановичу посадничество «даша». В следующем году Александр должен был отправиться в северо-восточные земли, а «сына своего Василья посади на столе». Но ситуация в Новгороде всё более обострялась. Когда, по хронологии Новгородской первой летописи старшего извода, в 6765/1257 г. новгородцам стало известно, что ордынцы хотят взимать с них подати и пошлины («тамгы и десятины»), всё лето они бунтовали. К «Госпожину дню», т.е. к Успенью Пресвятой Богородицы, посадник Анания умер. Посадник Михалко Степанович был убит новгородцами, что свидетельствовало об их выступлении и против Александра. В зиму 1257/1258 гг. в Новгород приехали ордынские послы и Александр, тогда как Василий, который присоединился к восставшим, бежал во Псков. Новгородцы отказались платить ордынским послам подати и пошлины. Они дали ордынскому хану только традиционные «дары царевы». Так что ордынские послы уехали, оставив Александра подавлять мятеж. Последствия могли быть непредсказуемы, так что великий князь принял решительные меры.

Александр заставил сына приехать из Пскова и отправил его в свои северо-восточные владения, «в Низ». Некоего Александра, вероятно, воеводу княжеской дружины Василия, как считал А. Н. Насонов, и саму эту дружину он жестоко покарал. Как написал новгородский летописец, «овому носа урезаша, а иному очи выимаша, кто Василья на зло повел». Но проблема переписи новгородцев и выплаты Орде податей и пошлин не была решена, тогда как в Орде решили не отправлять на Новгород карательное войско. Возможно, эту меру предотвратил Александр Невский, пообещав поддержку ордынским численникам.

Когда в 6767/1259 г. численники Беркай и Касачик с женами и «многими другими», как написано в Новгородской первой летописи, появились в Новгороде для переписи населения, взимая также натуральный и денежный корм, произошел «мятеж велик». Он осложнялся социальным конфликтом, поскольку, по словам летописца, «творяху бо бояре собе легко, а меншим зло». Александр должен был обеспечить охрану ордынцам по ночам. Но перепись была осуществлена, а Александр, уезжая из Новгорода, «посадил» своего сына Дмитрия «на столе». Великому князю важно было предотвратить карательный поход ордынцев. Такая политика имела стратегическое содержание: по отношению к Золотой Орде и к потомкам Чингисхана в Каракоруме пока возможна была только политика умиротворения и просьб. В частности, в 1262 г. Александр должен был поехать в столицу Золотой орды Сарай, чтобы отговорить хана Берке от мысли набирать русских воинов для войны с Ираном. В следующем году он снова туда поехал, чтобы согласовать с Берке назначение преемника после своей смерти. Вероятно, результатом этой поездки стало то, что уже в начале 1264 г. новым великим князем стал его брат Ярослав Ярославич Тверской. Как отметил Р. Ю. Почекаев, так же позднее поступали его преемники - Василий Ярославич и Дмитрий Александрович, сын Александра Невского. Почекаев обоснованно предположил, что в условиях острого соперничества северо-восточных князей после смерти Ярослава Всеволодовича обсуждение преемника Александром и Берке стало началом такой традиции. Она позволила избежать конфликтов при передаче великокняжеской власти в это время потрясений и смут.

В пределах русских земель Александр Невский в качестве великого князя Владимирского стремился собрать их и защитить. Он активно участвовал в управлении Новгородской республикой, не являясь там князем номинально. Такой статус Александра объясняет, почему в договорной грамоте Новгорода с тверским князем Ярославом Ярославичем 1266 г., вскоре после смерти Александра, особо оговаривалось, что тех волостей, которые раздал его брат Александр и его сын Дмитрий при участии новгородских властей, без вины лишать нельзя. Но те пожни, которые Александр отнял, не должны отходить его брату Ярославу. Ярослав должен был «отступиться» в Новгороде и от тех деяний Александра, которые тот совершил «насилием».

Эти условия были повторены в договорной грамоте Новгорода с тверским князем Ярославом Ярославичем 1270 г., но с добавлением статьи об отмене старых грамот отца и брата князя, т.е. Ярослава Всеволодовича и Александра. Так Новгород восстанавливал свои суверенные республиканские права, нарушенные Александром, считавшим Новгородскую республику только одной из русских земель, защищая ее от врагов как составную часть великого княжения Владимирского.

Новгородский летописец понял общерусское свойство деятельности Александра и в связи с его кончиной написал: «Даи, Господи милостивыи, видети ему лице твое в будущии век, иже потрудися за Новъгород и за всю Русьскую землю».

В контексте развития отношений русских земель и Золотой Орды становится ясно, что Александр Невский не только сформировал и осуществил военно-политическую концепцию последовательного активного противодействия военными и мирными средствами агрессивной политике западных соседей с одновременным подчинением ордынским ханам, что неоднократно было отмечено в научной литературе. Он осуществил эти действия гениально, в высшей степени проявления таланта, регулируя русско-ордынские отношения в формирующейся системе великого княжения Владимирского. Во внутренней и внешней политике он использовал все методы, необходимые для достижения высшей цели русских земель - их спасения в тяжелейших обстоятельствах конца 1230 - середины 1260-х гг. Система великого княжения Владимирского создала для великих князей Владимирских возможность стать во главе объединенных русских земель и по мере накопления их экономической и военной мощи, процесса их интеграции освободиться от ордынской зависимости, создать через двести лет политически единое Русское государство при Иване III (1462-1505).

Проблема заключалась в том, что поначалу было неясно, какая из княжеских ветвей Рюриковичей станет во главе этих процессов. Историческая действительность показала, что определяющее значение приобрела династия московских князей, родоначальником которой стал младший сын Александра Невского Даниил. Основными ее средствами стали последовательное присоединение русских земель к княжеству Московскому и концентрация власти ее князей. Такие тенденции были намечены Александром Ярославичем, который для достижения общерусских и государственных целей использовал не только мягкие, мирные, но также жестокие методы.

Можно предположить, что гены этой династии более других потомков Александра Невского продолжили его талант гениального стратега и тактика в тяжелейших внутренних обстоятельствах русских земель и формирования единого Русского государства последней четверти XIII - второй половины XV в. среди враждебного окружения Швеции, Ливонского ордена, великого княжества Литовского, королевства Польского с запада и севера, Золотой орды и ее преемников с востока и юга.

Источник:

Петербургский исторический журнал. №3 (2017 г). М.Б. Свердлов. Александр Невский - гений стратегии и тактики.