Сценарий спектакля "За двумя зайцами"

Михаил Петрович Старицкий

За двумя зайцами

                                   Комедия из мещанского быта в четырех действиях

                                                             Действующие лица:

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч  С е р к о,  мещанин, владелец лавки.

     Сапунов

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а,  его жена. – Ботнарь 

     П р о н я,  их дочь. - Бодрова

     С е к л и т а  П и л и п о в н а  Л ы м а р и х а,  сестра жены  Серко, 

        торговка яблоками. - Артемова

     Г а л я,  ее дочь. - Субботина

     С в и р и д   П е т р о в и ч   Г о л о х в о с т ы й,    промотавшийся 

        цирюльник. - Малютин

     X и м к а,  прислуга у Серко. – Мехтиева, Агафонова

     С т е п а н  Г л е й т ю к,   служил  в  наймах  у  Лымарихи,  теперь - 

        слесарь. -  Перов

     М а р т а,  бубличница.         гости у Лымарихи. – Денисова, Кусина

     У с т я,  башмачница                   

     И о с ь к а,  ростовщик. – Арсенов

Действие первое

Глубокий яр. Слева под горой хорошенький домик Серко с  садиком,  ним  забор 

и еще чей-то сад и домик, справа гора, забор, а дальше овраг. Вдали на горах 

                          виден Киев. Вечер.

Явление первое

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч.   Хорошо!  Есть на старости и кусок хлеба, и угол -  нам  не на что жаловаться. 

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  Да  ведь  и   поработали,   рук   не  покладаючи.

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч.  Так что ж! Кто радеет, тот и  имеет! Лишь бы чужого  хлеба  не отнимать, да на чужом труде не наживаться!

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  Уж на нас, голубок,  кажется,  никто не может пожаловаться!

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч.  А  кто  знает?  Может,  и  нам  зря перепала чужая копейка.

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  Как же без этого торговлю вести? Это уж  пусть  бог  простит!  Нам  ведь  надо  было   стараться:   дочка   росла единственная; на приданое-то нужно копить.

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч.  Так-то оно  так...  И  наградил  нас господь дочкой разумницей.

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  И-и! Уж умны - прямо на весь  Подол! Ну, да ведь и денег на нее не жалели: во что нам эта наука  стала  -  страх! Сколько одной мадаме в пенцион переплачено!

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч.  А  за  какой  срок?  Долго  ли   там пробыли?

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  Мало, что ль? Целых три месяца! Ты б уже хотел свое  родное  дите  запереть  в  науку,  чтоб  мучилось  до  самой погибели.

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч.  Я не о том; мне эти пенционы и не по душе вовсе, да коли деньги за год плочены, надо было за них хоть отсидеть.

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  Денег жалко, а дите так нет, что оно за три месяца исхудало да измаялось, хоть живым в гроб клади! Там мало того, что науками замучили, извели, так еще  голодом  морили!  Дите  не  выдержало и домой подалось.

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч.  Это ничего: дома  откормились;  одно только неладно...

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  Что   еще?   Уже    снова    блажить принимаешься?

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч.  Да я молчу, а только этот пенцион...

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  Что пенцион?

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч.  Вот он где у меня сидит! (Показывает на затылок.)

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  Опять?

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч  (вздохнув). Да молчу! 

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  Иди уж себе спать.

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч.  По мне, уж и пора бы лечь,  да  ведь Проню дожидаемся.(Зевает во весь рот). Чего это я так зеваю ?

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а  (тоже зевает). Ну  вот,  ты  зеваешь, а я за тобой.

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч  (снова зевает). Тьфу на тебя, сатана! Так зевнул, что чуть рот не разорвал.

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  Прикрывал бы ты рот, а то и  глядеть нехорошо.

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч.  А ты думаешь,  мне  хорошо  глядеть, когда ты свою вершу разинешь?

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  Это с каких же пор у меня вместо рта верша?

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч.  А разве не пришла еще пора?

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  Тьфу! Тьфу! (Рассердившись уходит).

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч  (почесав затылок).  Рассердилась  моя старушка, разгневалась,  надо  идти  мириться.  (Тоже  уходит  через  ворота в дом).

Явление второе

Через сцену проходят Галя и Степан, их догоняет  Г о л о х в о с т ы й,   в  цилиндре,  пиджаке, перчатках. 

     Степан (ехидно) Здравствуйте,  Свирид  Петрович,  а  мы   вас   как   раз вспоминали...

     Г о л о х в о с т ы й.  А, добре-хорошо...

     С т е п а н  (в сторону). Жаль, что не слышал!

     Г о л о х в о с т ы й  (кланяется свысока). Меня таки везде вспоминают: значит, моя персона в шике!

     С т е п а н  (в сторону). Как свинья в луже!

     Г о л о х в о с т ы й  (вынимает портсигар). Нет  ли  у   кого   иногда спички? Это шик - не папиросы! Каждая стоить пять копеек; значит, примером: затянулся ты,  а  уже пяти копеек и нет.

     С т е п а н  (в сторону). Брешет гладко!

     Г о л о х в о с т ы й.  Чего мне денег  жалеть?  Главное  дело  -  себе удовольствие! Может, у меня их перегорело иногда сколько тысячов, так зато ж вышел образованный, как первый дворянин!

     С т е п а н  (тихо). Такой дворянин, что только под тын! Надел жупан, так уж думает, что пан.

     Г о л о х в о с т ы й.  Теперь, следственно, меня везде и всюду  первым хвасоном принимают, а почему? Потому, что я умею,  как  соблюсти  свой  тип, по-благороднему говорить понимаю!

     С т е п а н  (громко). А по-собачьи, господин, случаем не умеете?

Галя смеется.

     Г о л о х в о с т ы й. Еще нет! Придется разве, что ли,  от  вас  науку получить!

     С т е п а н.  Вы таки моей науки дождетесь!

     Г о л о х в о с т ы й  (свысока). Наведите себя сначала политурою!

     С т е п а н.  Что с дурака взять!

     Г о л о х в о с т ы й.  Невежество   неумытое!   Что   тут    с    вами фиксатурничать? Еще увозишься в мужичестве!  Вот  вы думаете, что платье - лишь бы что, а платье - первое  дело,  потому  что  по платью всякого встречают.

     С т е п а н  А по уму провожают!

     Г о л о х в о с т ы й  (не обращая  внимания).  От  возьмем,  примером, бруки: трубою стоят как вылиты, чисто аглицький  хвасон!  А  чего-нибудь  не додай, и уже хвизиномии  не  имеют!  Или  вот  жилетка,  -  сдается-кажется, пустяк, а хитрая штука: только чуть не угадай, и мода не та, уже и  симпатии нету. Я уж не говорю про пиньжак, потому что  пиньжак - это  первая  хворма: как только хвормы нету, так и никоторого шику! А от даже шляпа, на  что  уже шляпа, а как она, значит, при голове, так на тебе и парад!

     Галя.  Да брось его, идем!

     Степан.   И в самом деле! Чего с ним вожжаться? Ну его  к  дьяволу! Пошли!

Уходят.  Г о л о х в о с т ы й,  один.

     Г о л о х в о с т ы й.  Вот у меня в голове завсегда такой  водеволь,  что  только  мерси, 

потому  -  образованный человек.  Как бы вот Прони не пропустить! Высматриваю;  нигде  нету:  уж  не прошла ли разве? Надо  сегодня  на  нее  решительно  налягти. Сдается, я ей пондравился... Ну, да кому ж я не  пондравлюсь?  А  вот  чтобы Проню не выпустить из рук, так  то  необходимо.  Богатая:  какой  дом,  сад! А лавка, а денег по сундукам! Старого Серко как  тряхну,  так  и  посыплются червонцы! Одна надежда на ее приданое, потому иначе не могу поправить  своих делов: такои зажим, хоть вешайся. Долгов  столько - как  блох  в  курятнике. В цирюльне уже заместо себя посадил гарсона, да что  с  того?  Цирюльня  все одно лопнет. От как  на  Проне  женюсь,  то  есть  на  ее  добре  да  на  ее деньжонках, я тогда бритвы через голову в Днепр позабрасываю и заживу купцом первой гильдии! Только ж  Проня  и  дурна,  как жаба... Да если запустить руку в ее сундук, так мы на стороне заведем  такое монпасье, что только пальчики оближешь! От бы,  примером,  ту  дивчину,  что я со Степаном видел! А-ах! 

Явление третье

Г о л о х в о с т ы й,  П р о н я

     Г о л о х в о с т ы й  А вот и она. Ну, Голохвостый, держись!

П р о н я идет  с  томным  видом.

Как бы это подойти похвасонистей, чтоб так сразу шиком и  пронять?  (Пробует поклониться.) Нет, не так... (Одергивает на себе платье.)

     П р о н я  (приближается). Голохвастов, кажется?

     Г о л о х в о с т ы й  (подлетает). Бонджур!  Мое  сердце  распалилося, как щипцы, пока я дожидал мамзелю!

     П р о н я  (манерно).  Мерси,  мусью!  Мне кажется, мы где-то встречались.

     Г о л о х в о с т ы й.  Ничего нету удивительного  -  меня  знает  весь Киев чисто.

     П р о н я.  Там, верно, красавиц нашли порядочно?

     Г о л о х в о с т ы й.  Что  мне  краса?  Натирально,  первое  дело  ум и обхождение: деликатные хранцюзкие манеры, чтоб вышел шик!

     П р о н я.  Разумеется, не мужицкие: фи! Мове жар!

     Г о л о х в о с т ы й.  Чем  же  мне   барышню  прекрасную  угощать? Позвольте канахветок! (Вынимает из кармана пиджака.)

     П р о н я  (манерно берет  одну  конфету).  Мне  так  сладкое  надоело! Кажинный день у нас дома лакомств этих разных, хоть свиней корми!  Я  больше люблю пальцины, нанасы...

     Г о л о х в о с т ы й.  Сю минуту видно - у вас, Проня  Прокоповна,  не простой, а образованный скус. Только дозвольте, Проня Прокоповна, я вам  этой всякой всячины целый воз притарабаню! Меня, знаете, на Крещатику так эти все купцы деликатными материями - прямо на руках носят. Потому я им  всем  денег заимствую, и там перед начальством звестно что, через это  у  меня  будочник в струне!  Так я вам целый воз...

     П р о н я.  Мерси. 

     Г о л о х в о с т ы й.  А вы тиятры любите?

     П р о н я.  Знаете, акробаты антиреснее мне: такие красивые мужчины. Я, бывало, как пойду, то так стревожусь за них, что полную ночь не сплю!

     Г о л о х в о с т ы й.  Так вы бы в таком разе гулять выходили, а я  бы мог хоч целую ночь трудиться проходкою!

     П р о н я.  Ночью? Что вы? Страшно. Вот днем так я люблю гулять в царском саду с книжкою беспременно, потому так приятно роман почитать.

     Г о л о х в о с т ы й.  А вы какие читали?

     П р о н я.  "Кровавую звезду", "Черный гроб"...

     Г о л о х в о с т ы й.  Да, это занятные,  но  я  вам  рикамендую  один роман... вот роман, так роман... "Безневинная  девица, или Любовь исхитрится". Антиресный, доложу вам! Не выдержишь, как дочитать!

     П р о н я.  Ах, я такие люблю ужасти как: чтоб про такую любовь писали, как смола чтоб кипела!

     Г о л о х в о с т ы й.  Да, чтоб аж волос палила!

     П р о н я.  Ах, это ужасно прежестоко...

     Г о л о х в о с т ы й.  Так  только  сдается-кажется,  а  потом   очень прекрасно. Вот только, Проня Прокоповна, про любовь  бы  лучше  самим  роман завить.

     П р о н я.  Известно, занятнее, ежели особливо кавалер душка.

     Г о л о х в о с т ы й  (кашлянул).    Проня    Прокоповна,    дозвольте спросить, какое такое вы обо мне понятие держите?

     П р о н я  (манерно).  Что  ж  это  вы   допытуетесь?   Мне   конфузно. (В сторону.) Ага, дождалась-таки! (Голохвастому) Будьте добреньки, не говорите, пожалуйста, про  любовь,  потому  это шкандаль...

     Г о л о х в о с т ы й.  Что вы? Я, значит, прошу вашу руку-сердце.

     П р о н я.  Мерси! Только тут ночью... при луне... так мне  ужасно  это слушать, аж сердце тепается...  Вы  завтра  приходите  до  нас  предложение делать...

     Г о л о х в о с т ы й  (целует руку). Я только боюсь родителев ваших, а то б давно зашел...

     П р о н я.  Ежели что я согласна, так уже небеспременно... 

     Г о л о х в о с т ы й.  Вы мне как воды целющей  на  раны  полили,  моя зозулечка. (Целует.)

     П р о н я.  Ах, не могу! Бежать надо! Приходите же завтра  беспременно; я вас атрикамендую, а вы и предложение сделаете...

     Г о л о х в о с т ы й.  Приду, приду, моя канахветочка!

     П р о н я.  Душка! (Быстро целует  Голохвостого  и  бежит  к  калитке.) Ламур! (Убегает.)

Г о л о х в о с т ы й,  один.

     Г о л о х в о с т ы й.  Бон-бон!  (Приплясывает.)  Трам-тара-ра,   ура! Наша взяла! Поздравляем вас, Свирид Петрович! Выиграли дело! Проня,  значит, тут. (Показывает  кулак.)  Старики,  верно,  не  будут  противиться,  потому потакают дочке во всем.  Только  ж  и  погана!  Ой,  погана!  Да  еще  лезет целоваться! Надо будет купить дорогого мыла, чтоб замывать после нее губы... Но зато ж все мое! От дерну! Хватит вам,  Свирид  Петрович,  зайцем  быть, - шабаш,  довольно!  Можно  будет  и  самому   зайцев   ловить,   а   особливо куропаточек... фррр... Хап - есть! Хап - и есть!

Явление четвертое

Г о л о х в о с т ы й  и  Г а л я.

     Г а л я  (идет с кошелкой, вглядывается). Вот мы как с мамой  запоздали на старом огороде, уже все и разошлись в  нашем  конце...  Нет,  вон  кто-то стоит, уж не Степан ли? (Приближается, чтоб получше рассмотреть.)

     Г о л о х в о с т ы й  (увидев  ее).  А,  на  ловца  и  зверь  бежит... (Подлетает.) Цып-цып, курочка!

     Г а л я.  Ой,  это  чужой  кто-то!  (Хочет   бежать,   но   Голохвостый загораживает путь.)

     Г о л о х в о с т ы й  (присмотревшись).  Да  не дрожите, чего бояться, моя зозулечка, - что я, съем?

     Г а л я.  Вот, ей-богу, коли не пустите,  караул  закричу  и  будочника покличу.

     Г о л о х в о с т ы й. Только крикните, я такого  наговорю, что вас сразу в часть посадят.

     Г а л я.  За что? 

     Г о л о х в о с т ы й.  Как  повидел  я  вас, так  и  пропадаю,  -  прямо  схватило  мое сердце горячими щипцами!

     Г а л я.  Стыда на вас нет, а еще панич!

     Г о л о х в о с т ы й.  Так когда ж влюблен, да так  влюблен,  что  хоч возьмите в руки пистолета и прострелите тут грудь мою!

     Г а л я.  Так я и поверила! Хороша Маша, да не ваша!

     Г о л о х в о с т ы й  (разгорячись). Чего ж так - не  наша?  Какая  ты строгая, нелюбезная! Да у меня, голубочка моя, всякого добра столько  и  еще столько, да я озолочу тебя, брильянтами обсыплю - на весь Киев.

     Г а л я.  Обсыпайте кого другого, а мне вашего золота не надо.

     Г о л о х в о с т ы й.  Да разве ж я нехорош? Присмотрись,  пожалуйста, первый хвасон...  (берет ее за  руки).  Влюбись в меня, потому, ей-богу, застрелюсь вот тут перед тобою,  чтоб  тебе напасть устроить!

     Г а л я.  Ой, что это вы говорите?

     Г о л о х в о с т ы й.  Потому, хоч ножницами перережь мое сердце,  так там только одна любовь торчит...

     Г а л я.  Пустите же, коли любите, а то упаси боже, кто увидит, так беда будет...

     Г о л о х в о с т ы й.  Никто не увидит! Курочка моя! (Обнимает.) 

     Г а л я.  Пустите же! Ишь какой! Пустите, не то кричать буду!

     Г о л о х в о с т ы й  (прижимает сильнее). У-ух! Пропал я! Пожар!

Т е  ж е  и  С е к л и т а.

     С е к л и т а  (увидав Галю в объятиях Голохвостого).  Это что, Галька? С  паничем!  Ой,  несчастье  мое!  Добегалась,  каторжная!   Вот и устерегла! (Подскакивает к Гале.)

Голохвостый  оторопел.

     Г а л я  (плача).  Мама!  Прицепился,  неизвестно  кто  и  откуда.

     С е к л и т а.  Ах обманщица чертова, матери хочешь глаза отвести? Так и поверила!

Тем временем Голохвостый, оправившись, хочет  удрать.  Секлита  хватает  его за полу.

     Г о л о х в о с т ы й  (в замешательстве). Разве ж это ваша дочка?

     С е к л и т а.  А то чья?

     Г а л я.  Мама, голубочка, бросьте его! Только меня ославите!  Ей-богу, в первый раз прицепился!

     С е к л и т а.  Заступаешься! Домой мне сейчас же! Еще молоко на  губах не обсохло, а она уже с хлопцем обнимается!

     Г а л я  (плачет). За что вы, мама? Разве ж я виновата?

     Г о л о х в о с т ы й  (в сторону). Как бы вырваться  от  этой  ведьмы? От влопался!

     С е к л и т а  (Гале).  Иди отсюда! Распустила нюни! Дома поговорим.

             Г а л я  плача уходит. Голохвостый бросился было бежать, но Секлита так  вцепилась  в  пиджак,  что стащила его. Тогда Секлита ухватилась обеими руками за жилетку.

     С е к л и т а.  Ку-да, каторжный? Чтоб такого шелапута не удержать,  да не была бы я Секлита Лымариха!

     Г о л о х в о с т ы й.  Вы что? При своем уме? Не делайте,  пожалуйста, шкандалю! (Все время поглядывает на дом Серко.) Я вам заплачу, я богатый.

     С е к л и т а  (еще громче). А чтоб ты  не  дождал!  Буду  я  за  дочку деньги брать! Чтоб я родное дите продавала? Не выйдет! Не удерешь! Не  пушу! У меня дите одно, как солнце одно в небе! Ты на что ее с пути сводишь?!

     Г о л о х в о с т ы й  (в сторону). От орет чертова баба, разбудит  всю улицу. (К ней.) Да я, ей-богу, не трогал вашей дочки, только поговорили.

     С е к л и т а.  Врешь, иродово племя! Сама видела, как обнимались! Знаю я вас, паничей! Знаю, как вы опутываете да с ума сводите девчат!

     Г о л о х в о с т ы й.  Да чтоб мне лопнуть, когда сводил!

     С е к л и т а.  Докажи, докажи! Я твоему слову не поверю:  слова  твои, что гнилые яблоки! Ты бродяга, разбойник! Коли берешь, так бери честно, не бесчесть меня и  моей  дочки,  мы тебе не игрушки!

     Г о л о х в о с т ы й  (в сторону). От не вырвусь! (Снова пытается вырваться.)

     С е к л и т а.  Не  пущу!  Караул!   

     Г о л о х в о с т ы й.  Шкандаль!  (Секлите.)  Послушайте, вы, не кричите, я всю правду скажу: мы любимся с вашею дочкою, только у меня честное на уме, я ее хочу сватать...

     С е к л и т а.  Поклянись мне, идем к церкви!

     Г о л о х в о с т ы й.  Чтоб  мне  завтрашнего  дня  не  дождать,  чтоб я завтра на своем ремне повесился, чтоб мне зарезаться в  своем  доме  своею бритвою, когда не верите!

     С е к л и т а  (берет горсть земли). Ешь святую  землю,  тогда  поверю! На, ешь!

     Г о л о х в о с т ы й.  Да здеся, может, собачки, так зачем же…

     С е к л и т а.  Нет, таки присягните на коленях перед Братской!

     Г о л о х в о с т ы й  (в сторону).  От  не  отвяжусь!  (Становится  на колени.) Ну, пусть меня побьет Братская божья матерь, когда брешу!

     С е к л и т а.  Ну, теперь верю, теперь верю!

     Г о л о х в о с т ы й  (отряхивая  брюки,  тихо).  От  еще  через   эту каторжную бабу бруки запачкал. 

     С е к л и т а.  Только  за  моей  Галей  нет ничего, так и знайте!

     Г о л о х в о с т ы й.  На что мне? И своего хватает. Была бы Галя! 

     Секлита. Смотрите же, не обманите, а не то, побей меня сила божья,  попадетесь вы мне в руки - живым не выпущу! От Лымарихи не укроетесь!

                           С е к л и т а уходит. Г о л о х в о с т ы й,  один.

     Г о л о х в о с т ы й  (озирается). Ух! Фу! (Утирается.) От это влип, так влип - по маковку!

Действие второе

Большая комната у Серко, по-мещански, но с претензией убранная. Одна дверь в другую комнату, вторая, налево, на кухню, прямо - входная.

                                                             Явление первое

Я в д о к и я  П и л и и о в н а  и  П р о к о п  С в и р и д о в и ч.

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч  (входит потягиваясь). Чего-то мне  не по себе... не то недоспал, не то переспал...  Словно бы хочется чего-то - не то фиг, не то соленых огурцов? (Садится возле  Явдокии  Пилиповны.)  Как  ты думаешь?

    Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  Дочку-то замуж выдавать пора. Но Проне первый попавшийся не годится: они на барышню повернуты и всяким деликатностям обучены. Ей нужно дворянина либо хоть купца.

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч.  Какой дворянин ее возьмет? Дворянин или офицер ищет жену  красивую,  а  наша Проня, не сглазить бы, в тебя пошла. (Машет рукой.)

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  Что  ж  это  такое,  опять  ты  меня колоть? Вот напасть! Заслужила!

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч.  Да  будет,  не   сердись.

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  Дочка-то  одна ведь только!

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч.  То-то  что  одна,  да   и   та   нас чурается; все сердится, что мы просты,  по-мужичьи  разговариваем;  стыдится отца с матерью... Ох-ох-ох!

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  Правда, да что ж поделаешь, когда мы для них уже не подходим? Они уже под панскую стать вышли...

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч.  Вот и барыня теперь, а не дочка!

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  Зато умны!

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч.  Э! Пенцион  этот  у  меня  вот  где! (Показывает на затылок.)

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  Ты опять?

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч.  Да молчу... Так  давайте  хоть  чаю, что ли.

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  Химка, Химка!

                                              Т е  ж е  и  Х и м к а.

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  Самовар готов?

     Х и м к а.  Нет, еще и не ставила.

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  Так поставь сейчас же.

     Х и м к а  (закрывая дверь). Своим духом не нагрею,  как  закипит,  так и подам.

Явление второе

   Т е  ж е  и  П р о н я.

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  Куда это вы, доченька, ходили?

     П р о н я.  На Крещатике была; вот для вас покупку принесла.

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч.  Что ж там такое? 

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  Уж не башмаки ли купила?

     П р о н я  (разрывает бумагу и вынимает чепец с красными лентами).  Вот что я вам, мама, купила. (Хочет надеть матери на голову, мать уклоняется.)

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  Что  вы  это,   дочка?   Опомнитесь! Пристало ли мне к старости наряжаться в чепчик, да еще с красными лентами?

     П р о н я.  Так это самая мода.

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  Поздно уж мне, дочка, к  этим  модам привыкать!

     П р о н я.  Ну уж  как  хотите,  а  этот  мещанский  платок  с  рожками скиньте!

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  И мать, и бабка моя так ходили,  так и меня в гроб положите...

     П р о н я.  Да что ж вы со мною делаете! Говорить  не  умеете,  ходить, как люди, не умеете, в доме кругом  простота, - так  кто  ж  из  благородных к нам зайдет?

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч.  Простота, Проня, не грех. 

     П р о н я.  Так на что ж было меня по-благородному учить?

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч.  И  то   правда  -  пенцион!   (Чешет затылок.)

     П р о н я.  Да и вы, папа, не ходите расстегнутым!

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч.  Так жара ведь.

     П р о н я.  Ну что ж, а все равно нельзя.  Вот  сегодня  будет  у  меня благородный кавалер, сватает меня и придет просить руки.

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч  и   Я в д о к и я  П и л и п о в н а. О! Кто? Кто?

     П р о н я.  Голохвастов.

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч.  Не цирюльник ли из-за канавы?

     П р о н я.  Не  цирюльник,  а  паликмахтер:  образованный,   красавчик, богатый.

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  Да    богатый    ли?     Расспросите хорошенько!

     П р о н я.  Что вы знаете!

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч.  А правда, дочка лучше знают.

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  Да по мне...

     П р о н я.  Глядите же, чтоб все было прилично.... да смотрите, когда будет  у  нас гость, чтоб тетка не приперлась!

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  А что ж с ней сделаешь? Не  выгонять же сестру? 

     Проня. Да и сами вы, папа и мама, больше бы в кухне сидели, а  то  и  вы,  часом,  такое  ляпнете мужицкое, простое... А он придет сейчас такой образованный, ученый...

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч.  Вот бы мне и послушать  умные  речи, страх как люблю умных людей!

     П р о н я.  Так из кухни слушайте, а то еще помешаете объявлению. Я вас позову, когда надо будет. (Уходит в другую комнату.)

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч.   Химка! Химка!

     Г о л о с  Х и м к и  (из-за дверей). Да погодите, еще не кипит!

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч.  Иди-ка сюда, нужно.

                               П р о к о п  С в и р и д о в и ч  и  Х и м к а.

     Х и м к а  (в дверях). Некогда! Дую, дую в этот каторжный самовар, а он не кипит...

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч.  Да  тут  вот  надо   к   Кундеревичу сбегать, на деньги!

     Х и м к а.  Как же я самовар-то брошу? Ведь он погаснет!

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч.  Да ты раздуй его пошибче!

     Х и м к а.  Я  вам  не  ветряк  -  раздувать!  Уж  я  фартуком  махала, махала... махала... так все только тлеет.

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч.  А ты подолом еще помахай! Так раздуй же скоренько и сбегай!

     Х и м к а.  У меня не десять ног, а две!

     Г о л о с  П р о н и.  Ты что там гавкаешь? Иди, говорю!

     Х и м к а.  Вот наказание! (Идет в комнату.)

Явление третье

               П р о к о п  С в и р и д о в и ч  и  Я в д о к и я  П и л и п о в н а.

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а  (взволнованно).  Сестра Секлита идет! Ну что тут делать?

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч.  Да неужто? Вот беда-то. Скажем,  что собираемся к вечерне или еще что.

            X и м к а пробегает через комнату к входным дверям.

Т е  ж е  и  С е к л и т а.

     С е к л и т а  (вваливается с корзинкой). Добрый вечер вашему дому!

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  Здравствуй, сестра!

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч.  Здравствуйте!

     С е к л и т а  (бросает к порогу корзинку и разваливается на стуле). Ну и устала! Бегала, бегала, что борзая за зайцем, пока все яблоки продала, вот и думаю, дай заскочу к Серку да попью чайку.

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч.  К какому  это  Серку?  Была  у  меня собака Серко, да я ее давно прогнал со двора за то, что гадко дразнили.

     С е к л и т а.  Разве ж вас не Серком прозывали, да и теперь  прозывают все на Подоле?

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч.  Не Серко, а Серков.

     С е к л и т а.  Ишь ты! Панами стали наши! 

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а  А хоть бы и панами, так дочка ж у нас какая!

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч.  Надо  вам  как-нибудь  получше   нас величать!

     С е к л и т а.  Да  по  мне  хоть  Серков,  хоть  и  Рябков!   

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  Мы  со стариком к вечерне как раз собираемся...

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч.  И дом оставить не  на  кого,  потому как и Химку услали, так надо запереть. 

     С е к л и т а.  Не беспокойтесь, идите себе: я сама  тут  похозяйничаю.

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч  (Явдокии   Пилиповне).   Ну   что   ж теперь...

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а  (тихо). Душа не  на  месте,  что  как Проня войдут? Такое будет!

     С е к л и т а.  Да  ну  же,  Явдоха,  чего  это  ты надулась, что индюк перед смертью!

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч.  Да хоть не кричите вы так громко!

     С е к л и т а.  А чего мне? Покупное у меня горло, что ли?

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  Да ведь и уши у нас не заемные.

     С е к л и т а.  Загордилась!  

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  У нас такая дочка!

     С е к л и т а  Великая цаца! Носитесь вы с нею, как с бандурою!

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  Потому   есть   с    чем:    училась в пенционе аж три месяца!

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч.  Не абы где, а в пенционе!

     С е к л и т а.  Слышали мы уже, слышали! Очертело!

Т е  ж е  и  П р о н я.

     П р о н я  (даже руками всплеснула). Так и знала! Вы  что  это,  к  нам в гости?

     С е к л и т а  Как видишь, племянница!

     П р о н я.  У нас сегодня неприемный день.

     С е к л и т а.  А у меня так очень  приемный, все яблоки мои приняли-разобрали!

     П р о н я.  Необразованность! Не понимаете: у нас сегодня нет приему.

     С е к л и т а.  Какого приему? Разве нам в рекруты кого сдавать?

     П р о н я.  С вами говорить, гороху наесться надо!

     С е к л и т а.  Ешь, сердце, да гляди, чтоб не лопнуть.

     П р о н я.  Что ж это такое? Пришла  ни  с  того  ни  с  сего,  здорово живешь, и еще тыкает?

     С е к л и т а.  Лучше  пойди-ка,  Пронька,  на кухню, вздуй для тетки самовар, да и принеси!

     П р о н я.  Не дождетесь!

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  Что  это  вы,  сестра,  выдумываете? Чтоб моя дочка после пенциона да за самоваром ходили?

     С е к л и т а.  Руки не отсохли бы! 

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  После пенциона?!

Проня вся дрожит от злости.

     С е к л и т а.  Пенциона, пенциона! Три дня была  где-то  в  подпевалах и уже важничает! Потакайте больше вашей Проньке. Она от великого ума и вас с ума сведет!

     П р о н я.  Не смейте  меня  Пронькой  называть!  Не  вам  меня  учить! Муштруйте свою Галю!

     С е к л и т а.  Ишь ты! Да кабы моя дочка так кочевряжилась, так  я  бы ей, чертовке, таких подзатыльников вот этой самой корзиной надавала, что она б до новых веников помнила!

     П р о н я.  Вот ее и учите, а я уже ученая!

     С е к л и т а.  Учили вас, да мало, придется еще доучивать!

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  Не вашего ума, сестра, дело!

     П р о н я  (матери). Да попросите ее об выходе!

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч  Вы, Секлита Пилиповна, особь статья, а мы - особь статья!

     С е к л и т а.  А какая такая особь статья? А я что такое? А? Не  знаем мы, что ли, какие большие паны были Серки? Ведь старый  Серко,  ваш  батько, кожи мял и с того на хлеб имел! Я торгую яблоками и с  того  на  хлеб  имею, и никого не боюсь, даже  вашей больно разумной Проньки! (Бьет кулаком о кулак.)

     П р о н я.  Не испугались и мы вас, руки коротки!

     С е к л и т а.  До такого носа, как у тебя, и короткими достану!

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  Ты чего это вздумала  попрекать  мою дочку носом! Какой же у нее нос? Какой? Договаривай!

     С е к л и т а.  Как у цапли!

     П р о н я.  Выгоните ее, мама! 

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  Это у твоей дочки нос, как картошка, как гриб! И у мужа твоего был нос, что копна развороченная!

     С е к л и т а.  Ты моего мужа не тронь! На моем муже  никто  верхом  не ездил, он не был таким недотепой, как твой!

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч.  Это я недотепа?! 

     П р о н я.  Она всех ругает, эта торговка! Гоните ее отсюда!

     С е к л и т а  (вскакивает). Меня гнать? Секлиту Лымариху гнать? Ах  вы чертовы недопанки, панское отребье! Выродки  дурноголовые!  Дочка  полоумная водит их за нос, а они и губы распустили! 

     П р о н я.  Вон сейчас же отсюда! 

     С е к л и т а.  Ты так,  шелихвостка,  на  тетку  смеешь  кричать?!  Да я тебя как смажу этой вот корзиной!

     П р о н я  (отступая). Химка, Химка! Гони ее!

     С е к л и т а.  Что? Секлиту Лымариху?! Да  я  тут  всем  распишу  ваши панские морды! (Упирает руки в бока.) 

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч.  Ой, беда, с нее станется! 

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  Да ты в уме ли?!

     П р о н я.  Вон! Вон! Мужичье немытое! 

     С е к л и т а  (сует Проне кукиш). На, съешь, черногуз!  (Величественно выходит с корзинкой.) Тьфу на вас всех!

Т е  ж е,  без  С е к л и т ы.

     П р о н я. Вот она, ваша родня!

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  Да и вам бы не годилось так, все  же тетка.

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч.  Сестра матери...

     П р о н я.  Ну и целуйтесь с нею!

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  Стыдно, доченька!

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч.  Да и грех таки!

     П р о н я  (бегая по комнате). Ой, не  досаждайте  мне!  Оставьте  меня в покое! Идите в комнату!

                   Старики повернулись, чтобы уйти. Т е  ж е  и  Х и м к а.

     Х и м к а.  Там тетка Секлита идет по улице  да  кричит,  да  ругается. Меня вот встретила - из лавки шла, - и велела, чтоб я вам (Проне)  передала, что вы, мол, подлюга!

                 Старики Серко, вернувшись,  машут на Химку руками,  чтоб молчала.

     П р о н я. Ах она каторжная!

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а  (Химке). А тебе, дурья  голова,  надо пересказывать?!

     Х и м к а.  Что, я виновата?

     П р о н я.  И прислуг глупых держите!

     Х и м к а  (смеется). Да, тут под воротами еще  панич  какой-то  стоит, я и забыла... Пускать, что ли?

     П р о н я.  Ой, несчастье! Он слышал?

     Х и м к а.  Кто его знает! Тетка Секлита кричала на всю улицу!

     П р о н я.  Зарезала! Ну, что же делать?

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  Да кто это там?

     П р о н я.  Он это, жених мой, Голохвастов!

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  Ой, матонька! Проси же его в дом!

     П р о н я.  Постой,   постой!   Куда   его   вести?   Такой    кавардак в комнате... Вот шкандаль! Прибирайте, мама!

Все бросаются  прибирать, а Проня - к  зеркалу,  поправляет  волосы,  щиплет щеки.

     П р о н я.  Не знаю, что и надеть? Мантилю  или  шалю? (Взглянув  на  отца  и  мать.)  Мама, наденьте, христа ради, чепчик! 

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  Да уж надену, что с тобой поделаешь? (Уходит.)

     П р о н я ( к отцу) Скиньте сейчас же этот драный халат! 

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч.  Что ж,  халат  как  халат,  он  свою службу сослужил!

     П р о н я.  И такой малости не хотите для дочки сделать? 

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч.  Да иду уже, иду... 

     П р о н я  (Химке). А ты чего стоишь? Неси шкуру

     Химка. Чью?

     Проня. Батину.

     Химка. А!

                                               Химка приносит. 

Выворачивй, делай медведя. Клади на канапу. А книжки и нету! Когда надо, так  как назло! Вот, слава богу,  нашла  какой-то  кусок...  Все  одно!  Ух, господи,  как  у  меня  сердце  колотится. (Задумывается, глядя в зеркало.) Как бы его принять: прохаживаясь или  стоя, или сидя? Нет, лучше лежа, как  наша  мадама  в  пенционе  принимала  своего любезного. (Берет книжку и ложится на диван.) Эй, Химка, проси.

     Х и м к а.  Чего просить?

     П р о н я.  Зови панича!

     Х и м к а.  Так бы и говорили! (Уходит.)

Явление четвертое

Г о л о х в о с т ы й (входит тонно; в шляпе, перчатках  и  с  тростью; часто потирает руки). Честь  имею,  за  великое  счастье,  отрикамендоваться в собственном вашем дому!

Проня молчит.

Никого нету! Нет, Проня Прокоповна тут! (Откашливается.) Мой нижайший поклон тому, кто в сем дому, а вперед всего вам, Проня Прокоповна! (Про себя.)  Что она, не спит ли часом?  (Откашливается,  громче.)  Горю,  пылаю  от  счастья и такого всякого, милая мамзеля, что вижу вас на собственной канапе...

     П р о н я  (подняв глаза). Ах, это вы? Бонджур! А я зачиталась.  Мерси, что пришли... Мамонька, папонька, господин Голохвастов пришел, пожалуйте!

     Г о л о х в о с т ы й.  Вы ж меня отрикамендуйте, пожалуйста!

     П р о н я.  Как же.

           Т е  ж е,  с т а р и к и  С е р к о  и  Х и м к а. Старуха в нелепом чепчике и платке, Серко в  длинном  сюртуке  и  с  большим платком на шее, выходят и низко кланяются.

     П р о н я.  Рикамендую вам моего хорошего знакомого. 

     Г о л о х в о с т ы й  (кланяется   с   пристуком).   Свирид   Петрович Голохвастов с собственною персоной. Позвольте к ручке? (Целует.)

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  Очень  рады!  

     Г о л о х в о с т ы й.  Честь  имею  рикамендовать  себя: Свирид Петрович Голохвастов!

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч.  Очень рады! (Трижды  целует.) Просим, садитесь.

     П р о н я  (тонно). Вот кресло, прошу, мусью.

Все  садятся:  Голохвостый  в  кресло  рядом  с  Проней  справа;  налево  на табуретках старики  Серко.  Химка  выглядывает  из  кухни;  некоторое  время молчание.

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч.  Позвольте   спросить:    вы    сынок покойного Петра Голохвостого, что цирюльню держал за канавой?

     П р о н я.  Вы,  папонька,  неизвестно  что  говорите:  ихняя  хвамилия Голохвастов, а вы какой-то хвост приплели!

     Г о л о х в о с т ы й.  Да, моя хвамилия натирально - Голохвастов, а то мужичье необразованное коверкает.

     П р о н я.  Разумеется.

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч.  Так вы, значит, не его, не цирюльника сынок?

     Г о л о х в о с т ы й. То  есть  по  натуре,  значит,  по телу, как водится, но по душе, по образованности так мы уже не та хворма...

     П р о н я.  А как же ж, образованный человек,  разве  будто  можно  его равнять до простоты?

                         Минуту длится молчание.

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч.  Гм-гм,  так  вы  уже   цирюльни   не держите?

     П р о н я.  Я  уже  вам  раз  говорила:  паликмахтерская,  а  вы  все - цирюльня, цирюльня!

     Г о л о х в о с т ы й.  Ничего, это  случается,  по  простоте,  значит. Я, видите ли, занимаюсь коммерцией разною. У меня этого дорогого деликатного товару - горы: пудра, лямбра, дикалоны, брильянтины!

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  И бриллианты?! Господи!

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч.  Я  думаю,  такой  товар   и   деньги берет - страх!

     Г о л о х в о с т ы й.  Ну,  так,  слава богу, у меня этой деньги не переводится: целый Крещатик мне должен. Мне  уже не раз говорили мои приятели: охвицера, митрополичьи  басы,  маркелы...  что чего, мол, не закупишь ты магазинов по Крещатику? Так я им: на черта мне  та забота? У меня есть благородный матерьял, так пущай и другие торгуют!

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а  (Прокопу Свиридовичу) Ишь, богатый!

     П р о к о п  Свиридович  (ей в ответ). Правда.

     Г о л о х в о с т ы й.  Мерси. Натирально, в каждом обхождении  главная хворма  -  ученость.  Потому  ежели  человек  ученый,  так  ему   уже   свет переменяется. Вы меня, Проня Прокоповна, понимаете?

     П р о н я.  Разумеется, умный человек совсем что особенное! Вот  и  мне теперь все особенное кажется, потому я недаром в пенционе училась!

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  О, правда, что  училась:  не  жалели средств, всяких мод знают! Какие у них платья, шали,  юбки...  Цветов  каких позаводили. 

     П р о н я.  Мамонька!

     Г о л о х в о с т ы й.  О, Проня Прокоповна  имеет  скус!  

     П р о н я. Мерси! ( к родителям)  Идите, прошу вас, отсюда обое,  потому  помешаете  еще  мне предложение делать. (Подхватывает их под руки, старается вывести. Они оглядываются).

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч.  Любопытно  бы  послушать,  как   это ученые...

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  Может, хоть дверь отворить?

     П р о н я.  Да идите, идите, говорю... вот наказание!

Уходят в другую комнату; но в продолжение всей последующей сцены выглядывают 

          из дверей, подслушивая, а Химка подслушивает из кухни.

     П р о н я.  Ой, что-то шкварчит. 

     Г о л о х в о с т ы й.  Это в груди моей-с! 

     П р о н я.  Чего? 

     Г о л о х в о с т ы й.  От любви! 

     П р о н я.  Ах, что вы!

     Г о л о х в о с т ы й.  То   есть   тут   в   нутре   у   меня    такая стремительность до вас, Проня Прокоповна, что хоч крозь огонь готов пройти!

     П р о н я  (в сторону). Начинается, начинается! (Голохвостому.) Ах, это вы  кавалерские  надсмешки...    у   вас   столько барышень... 

     Г о л о х в о с т ы й.  Это вы пущаете критику;  я  своей  души,  Проня Прокоповна, не кину лишь бы где. Разве если там, где ваша душа, - и больше в никотором месте. Здесь  у  меня  (показывает  на  сердце) такое смертельное воспаление завелось, что аж шипит.

     П р о н я.  Когда б заглянуть было можно к вам в сердце.

     Г о л о х в о с т ы й.  То вы б увидели там, что  золотыми  славянскими буквами написано: Проня Прокоповна Серкова. Ах, но ежели б золотой  ключ  от вашего сердца да лежал у моей души в  кармане,  вот  бы  я  был  счастливый! Я б кажную минуту отмыкал  ваше  сердце  и  смотрел  бы.

     П р о н я.  Ах, когда бы то была правда? (В  сторону.)  Чего  ж  он  на коленки не встает?

     Г о л о х в о с т ы й (встает на колени) В груди моей - Везувий так и клокотит! Решайте судьбу мою несчастную: прошу у вас руку и сердце. 

     П р о н я.  Ой! Мама моя! Я так стревожена... так  вышло  неожидаемо... я... я вас, вы знаете... да  вы  меня  не  обманываете,  любите  ли?  

     Г о л о х в о с т ы й.  Вы не верите? Так знайте же, что  я  решительно никого не любил, не люблю и не полюблю, окромя вас! Без вас мне не  жить  на свете. 

     П р о н я.  Так оченно любите? (Склоняется к нему.)

     Г о л о х в о с т ы й.  То есть, говорю вам, - кипяток!

     П р о н я.  Ой, страшно!

     Г о л о х в о с т ы й.  Не беспокойтесь - обхождение понимаю.

     П р о н я.  И я вас оченно люблю! Душка мой!  (Дает ему руку и целует.) Я согласна... быть вашею половиною.  Вот  только  спросить  благословения... Папонька, мамонька!

Голохвостый хочет встать, но Проня удерживает его.

Нет, стойте!

               П р о н я,  Г о л о х в о с т ы й,  с т а р и к и  С е р к о  и  Х и м к а. Старые  Серко, обрадованные  и  удивленные,  важно   входят.   Химка   тоже выглядывает из кухни.

     П р о н я.  Свирид Петрович Голохвастов делает мне предложение.

     Г о л о х в о с т ы й.  Прокоп  Свиридович  и  вы,  Явдокия  Пилиповна! Я переговорил с вашей великоразумною  дочкой Проней  Прокоповной  про  одну  секретную вещь. Я скоропостижно желаю жениться на них, и они согласные. Теперь я прошу у родителей, может, сделают  они  честь  поблагословить,  значит,  это  самое предприятие.

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч.  Когда моя дочка,  Проня  Прокоповна, так хотят, то нам, старикам, нечего перечить. Только, только... 

     Г о л о х в о с т ы й.  Что? Может, я не ндравлюсь?

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч  и   Я в д о к и я  П и л и п о в н а. Упаси бог! Разве можно? Разве можно? Мы  лучшего  жениха  и  не  желаем  для Прони, как вы, Свирид Петрович.

     Г о л о х в о с т ы й.  Ежели что так, то кланяюсь вам  низко  за  ваше слово. Мерси! (Целуется троекратно со стариком и со  старухой.)  Про  другие вещи позвольте мне сватов прислать переговорить.

Химка пытается войти, но ее не пускают.

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч.  Хоть сегодня! Я своей дочке не враг: что у меня в сундуке, то все Пронино.

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  Все, все: аж четыре шелковых платья, да еще дорогих - по три рубля за аршин сама платила, пять  пар  башмаков  на вот таких каблуках!

     П р о н я.  Будет вам, мама!

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  Что правда, то не грех. 

     Г о л о х в о с т ы й  (тихо).  Однако  пока  только  одни   каблуки... (Вслух.) Припасли вы для своей дочки, верно, и получше что, чем  каблуки  от башмаков.

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  Чего у моей дочки только нет! Одного золота накуплено... 

     Г о л о х в о с т ы й.  А-а!

     П р о н я.  Да будет вам, мамонька, охота рассказывать.

     Г о л о х в о с т ы й.  А нельзя если, чтоб поскорее свадьба?

     П р о н я.  И я б хотела, чтоб поскорее.

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч.  Молодость! Ну что ж, можно хоть и на этой неделе, как думаешь, старуха?

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  Как хочешь. У  меня все готово.

Действие третье

Комната Лымарихи, очень простая обстановка.  Прямо  входная  дверь,  направо на кухню.

Явление первое

Г о л о х в о с т ы й,  один.

     Г о л о х в о с т ы й  (входит несколько смущенный). Так его и есть дом Секлиты? Просто, оченно просто. И кто б додумал, что в этакой навозной  куче лежит бриллиант? (Оглядывает комнату.) Однако нет никого...  Не повернуть ли мне оглобли? Ей-богу, страшно, как бы мне от большого ума не  устроить  себе какой штуки? Нет, во всяком разе лучше хоть  на  минутку  побывать,  отвести глаза; ежели она что слышала, так можно отбрехаться, а ежели  не  слышала, - успокоить хоч на два дня, чтоб не  допытывалась. Да и на Галю  хоч  разок  гляну...  Однако могу сказать, что мне фортунит: заказал  храчную  пару,  цепочку купил, завтра и венчание. От только  Секлиту  обвести  курячим  зубом,  чтоб успокоилась, да и кути! (Ходит по  комнате,  потирает  руки,  пританцовывает и насвистывает.)

                                Г о л о х в о с т ы й  и  С е к л и т а.

     С е к л и т а  (входит с корзинкой). Кто тут залез в хату? А,  это  вы. Как вас величать? 

     Г о л о х в о с т ы й.  Я  -  Свирид  Петрович!  Доброго  вам  здоровья в вашем доме.                С е к л и т а.  А я это уже хотела вас разыскивать по  Подолу,  думала, что выпустила из рук, так и удрали!

     Г о л о х в о с т ы й.  Худо делали, что так думали. Я вам сказал,  что я свой брат, простой, а свой не соврет.

     С е к л и т а.  Садитесь же, пожалуйста,  да  побеседуем,  когда  зашли с доброй думкою.

Садятся.

     Г о л о х в о с т ы й.  С доброю, с доброю.

     С е к л и т а.  Только  я  вас  еще  путем и не знаю; говорите... родич Свинаренков... не сын ли  покойного  цирюльника Голохвостого?

     Г о л о х в о с т ы й.  Да, сын... только, конечно, образованный,  умом на весь Подол вышел.

     С е к л и т а.  Скажите! Я знала покойника. О, у него копейка водилась, коли не растранжирили.

     Г о л о х в о с т ы й.  Я не из тех, Секлита Пилиповна, кто  транжирит. А где ваша Галя?

     С е к л и т а.  На базаре еще, скоро будет.

     Г о л о х в о с т ы й (натягивая перчатку). Жалко, что не увижу. 

     С е к л и т а.  Куда ж это вы? Ветром в хате прохватило?

     Г о л о х в о с т ы й.  Извиняйте, Секлита Пилиповна, на сей раз.  Я на минуточку только заскочил, а то у меня дела, аж пищит: цирюльню на Крещатике строю... рабочие ждут!

     С е к л и т а.  Я вас от своих именин не отпущу... Чтоб это  я  вас  отпустила,  не  попотчевав запеканкой, пирогами?

     Г о л о х в о с т ы й.  Некогда...  (Про  себя.)   Впрочем,   запеканка и пироги... 

     С е к л и т а.  Как же, как же! Да и запеканка!  

Входит Галя.

     С е к л и т а.  А, вот и ты. Где ты там прохлаждалася?

     Г а л я.  Забежала к соседке Лукерье: посуда нужна...

     Г о л о х в о с т ы й.  Ганна Ивановна, я с честным намерением пришел.

     Г а л я.  Я не знаю, о чем это вы.

     С е к л и т а. Ишь, будто и не знает, будто и не  рада!  А  сама  и  не опомнится.

     Г а л я.  Мама, да разве ж я в чем виновата?

     С е к л и т а.  Ну, будет, будет! Нечего мне туман напускать,  отводить глаза. Поговорите по-хорошему, а я сама за посудой сбегаю! (Выходит.)

Г а л я  и  Г о л о х в о с т ы й.

     Г о л о х в о с т ы й  Чего  ты  меня чураешься, моя рыбонька, разве будто я тебе не люб?

     Г а л я  (подает чарку). Я вас боюсь... Что это вы задумали?

     Г о л о х в о с т ы й.  Задумал, моя курочка, хоч кишки себе  вымотать, а тебя заполучить, потому влюблен, кипяток кипит.

     Г а л я.  Я вам не  пара...  С  вами  только  беды  наживешь...  

     Г о л о х в о с т ы й.  (Обнимает.)

     Г а л я  (вырывается). Ой, что вы?

                     Т е  ж е  и  С е к л и т а.

     С е к л и т а.  А! Договорились, значит... Ну и помогай вам бог!

     Г о л о х в о с т ы й.  (В сторону.) Попал жучок на крючок.

                                              Явление второе

                  Т е  ж е,  к у м ы.  В комнату входят Марта и Устя, одетые  по-праздничному.

     М а р т а.  Здравствуйте,  Секлита  Пилиповна!  С  днем  вашего  ангела поздравляем вас. Дай вам боже чего только ваша  душенька  захочет,  а  вашей дочке пошли бог хорошего жениха!

Целуются.

     С е к л и т а.  Садитесь же, чтоб сваты у меня  сидели;  может,  вашими молитвами...

     Г о л о х в о с т ы й  (тихо Гале). Кисточка манюсенькая!

Галя отходит.

     С е к л и т а  (Гале). Что это ты,  Галя,  как  неприкаянная?  Застилай столы да подавай напитки, а то мои кумочки заскучают.

     Г о л о х в о с т ы й.  Ой-ой! (Вздыхает.)  Как  же  не  заскучать?

     М а р т а.  С вами заскучаешь!

     Г о л о х в о с т ы й.  Значит, могу найти развлечение? (пристает к Марте)

     М а р т а.  Да отвяжитесь! (Толкает его локтем.)

     Устя.   Ха-ха-ха! Ну и панич!

Галя расставляет на столах разную еду, бутылки и рюмки. Все рассаживаются. Секлита ходит вокруг стола.  Потчует. Все едят.

     М а р т а.  Э, где уж там сидеть! Мне аж плясать хочется, так весело!

     Устя.  Вот и пляши!

     Г о л о х в о с т ы й.  Валяйте, без хвасону! 

     М а р т а  (начинает пританцовывать).

     Г о л о х в о с т ы й.  Славно! Э-эх! (Притопывает.) 

     С е к л и т а.  Вот  люблю  за  нрав  веселый,  вот  люблю!  Садитесь же.

     М а р т а.  Пожалуй, сяду.

     У с т я  (вскакивает с места с корзиной и  прямо в пляс).

     Г о л о х в о с т ы й  (входя в раж). Ух!  Валяй  без  титула!  Стриги! (Сбрасывает пиджак и пускается  в  пляс.)

                               Танцуют.

     Марта.  Панич, что бесенок! Славно!

     У с т я.  Фу! Ну его, устала! 

     М а р т а.  Ну и прыткий же хлопец! 

     У с т я  (Секлите). Где вы такого нашли? 

     С е к л и т а.  Гм-гм! Не скажу! Пускай вас разбирает.

            Голохвостый угощается и пересмеивается с мещанками.  Т е  ж е  и  С т е п а н.

     С т е п а н  (обращаясь к Секлите). Поздравляю вас  со  святыми  вашими именинами! Дай боже всякого счастья и благополучия на многие  лета!  (Целует руку.)

     С е к л и т а.  Спасибо, что не забыл!

     С т е п а н.  Да как же нам забыть!

     С е к л и т а.  И-и, теперь такой свет настал. (Отходит.)

     С т е п а н  (кланяется  всем  и  тихо   Гале).   Здравствуйте,   Ганна Ивановна!

     Г а л я.  Здравствуйте! (Подает руку.) 

     С т е п а н  (взглянув на Голохвостого).  А  этот  вертихвост  что  тут делает? 

     Г а л я.  Это, Степан, горе мое! 

     С т е п а н.  Как? Что такое?

     Г а л я.  Да, видно, сватает меня, а мне - краше в воду. 

     С т е п а н.  А мать что? 

     Г а л я.  В том-то и несчастье мое, что мать за него: богатый.

     С т е п а н.  Какой он богатый? Шарлатан. Его тут Иоська чуть в  тюрьму не засадил. 

     Г а л я  (обрадованно). О, неужто? А он здесь туману напускает.

     С т е п а н.  Да я сейчас так его огрею, что себя не помня выскочит!

     Г а л я. Бога ради, не трогайте здесь! Не знаете вы матери? Она ведь не поверит, еще вас из дому выгонит!

     С т е п а н  Больше выдержать невмоготу... Того и гляди, что  с  кулаками  кинусь,  лучше  уйти! (Вслух, обращаясь к Секлите.) Прощайте, Секлита Пилиповна!

     С е к л и т а.  Чего это ты? Куда?

     С т е п а н.  Да там работа есть...

     С е к л и т а.  Посиди еще.

     С т е п а н.  Спасибо, у вас и без меня довольно, мы уже лишние будем!

     С е к л и т а.  Как знаешь... (Отходит.)

     С т е п а н  (про себя). Ну, либо выведу  тебя  на  чистую  воду,  либо голову проломлю! (Быстро уходит.)

     Г о л о х в о с т ы й.  Да садитесь же хоч вы коло меня, Галя!

     С е к л и т а.  Садись,  садись.  Теперь  уже  можно.  Глядите,   какая парочка! Поздравляйте: это жених и невеста; Голохвостый посватался.

     Г а л я.  Мама, не делайте этого... послушайте, что я вам скажу...

     С е к л и т а.  После! Сиди теперь и молчи.

     Г о л о х в о с т ы й  (в сторону). Что это они,  спятили?  Привселюдно меня объявлять женихом! От  тебе  и  раз,  досиделся!  Теперь  пойдут  языки чесать!

     Марта.  (Голохвостому). Вот видите, а вы молчите...

     Г о л о х в о с т ы й  (в замешательстве), Так то ж еще только так, меж нами... разговор был... Когда еще судит бог сватов прислать.

     С е к л и т а.  Что там сватов! Правда, хороша парочка?

     Г о л о х в о с т ы й  (в сторону). Ну и зажала в клещи!

     Устя.  Хороша, хороша, что огурчики! Дай боже здоровья!

     С е к л и т а.  (Вытирает глаза.) Ох,  бедная я сирота; чурается меня моя родня: никто из Серков и в хату не плюнул  через ту цаплю Проню!

     Г о л о х в о с т ы й  (вскакивает, как ошпаренный). А вам  что,  Серки родня?

     С е к л и т а.  А как же, сестра родная... А та носатая - племянница!

     Г о л о х в о с т ы й  (в сторону). От влопался! 

     М а р т а.  Да я б этой вашей Проне! 

     С е к л и т а.  А ты думаешь как? Секлита Лымариха ей спустила? Ого! Не на такую  напала!  Плюнула в глаза, да и отчуралась: ни моей, ни Галиной ноги до смерти там не будет!

     Г о л о х в о с т ы й  (в сторону). Славу богу, они, значит,  в  ссоре! Точно заново на свет родился, аж от сердца отлегло!

     М а р т а.  И то - чисто сова. 

     У с т я.  Цапля. 

     Г о л о х в о с т ы й  (подходя). Жаба кислоокая!

     С е к л и т а.  А ты ее знаешь?

     Г о л о х в о с т ы й.  Да видел раз эту колоду!

     С е к л и т а.  Вот именно! Чтоб ее курка забрыкала!

     У с т я.  Чтоб лунь ее ухватил!

     М а р т а.  Пусть ее святая пятница покарает!

     Г о л о х в о с т ы й.  Холера на ее голову!

     С е к л и т а.  Тьфу на нее и все!

     М а р т а. Все, сгинь и пропади!

     У с т я.  Давайте опять веселиться!

     С е к л и т а.  Ну, плюнули и растерли! Гуляем всю ночь! (все пускаются в пляс)

Действие четвертое

            Комната у Серко, та же, что и во втором действии.

Явление первое

X и м к а,  одна.

     Х и м к а  (прибирает комнату). У других - воскресенье,  а  у  тебя  ни воскресенья, ни праздника с этими хозяевами! Свадьбу, вишь,  справляют!  Где это видано, где это  слыхано,  чтоб  так  вдруг  -  и  свадьба? Чуднó что-то... А тут через них и ног под собой  не чуешь: весь двор подмела, так еще песком посыпь да  травой  сверху,  потому, вишь, важная пани поедет венчаться! Много таких панов, хоть пруд пруди!  Вот еще полы выдумала олифой мазать, а потом кадить заставит... И осточертела же она мне, хоть бы уже скорее проваливала к лешему в болото!

                      Х и м к а  и  С е р к о.

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч.  Поймай, Химка, собаку да  посади  на цепь, чтоб часом не кинулась на кого да не порвала.

     Х и м к а.  Что я - пес? Что у меня - собачьи ноги, чтоб я еще  вам  за собаками гоняла?

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч.  Ну, идем, и я помогу, не бранись, да пооткрывай ты окна и ворота, пусть люди смотрят!

     Х и м к а.  Чтоб набилось их и во двор, и в дом, да чтоб еще обокрали! 

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч.  Ну что ж поделаешь! Не  каждый  день дочку замуж выдаешь! 

     Х и м к а.  Э!

                             Выходят.

     П р о н я  (входит в белом подвенечном платье, в белых цветах,  увешана побрякушками). Не опомнюся  от  радости,  что  дождалась-таки,  славу  богу, своего дня! А какой же красавчик жених! Сидела, сидела, так зато ж высидела! Образованный, модный, душка, чисто огурчик! Как я влюблена, аж горит у  меня все в середке, а сердце только  -  тех,  тех!  (Закрывает глаза рукой.) То-то все будут завидовать! А так под руку с ним да на них только: фе-фе-фе! А  шлейфом  -  шелесь-шелесь-шелесь!  На  Крещатике барыней заживу, да все по-модному, по-хранцюзскому... (Прошлась по комнате и остановилась перед  зеркалом.)  Химка! Окна открой! Химка, Химка!

     Г о л о с  Х и м к и.  Слышу, не заложило... 

     П р о н я.  Так поворачивайся живее... Пойти  еще  по  двору  пройтись, пускай смотрят да губы кусают! (Выходит.)

Явление второе

                        Х и м к а  и  У с т я.

     X и м к а.   Уже   потащилась   дурында!   Вот привязалась!

     У с т я  (вбегает с корзиной). Добрый день вам, с  воскресеньем  будьте здоровы! А где старый Серко?

     Х и м к а.  Да там где-то шатается...

     У с т я.  Чего ж это? А Проня где?

     Х и м к а.  А, и не спрашивайте!

     У с т я.  Что ж это  ваши  на  именины  к  Секлите  не  пришли?  А  там обручение было: просватали Галю за Голохвостого.

     Х и м к а.  Тю на вас!

     У с т я.  Ты, девка, не тюкай,  а  слушай!  Пропили  мы  Галю  навеки, а Голохвостый аж сюртук скинул, так отбивал трепака.

     Х и м к а.  Брехня.

     У с т я.  Ты что это меня брехней колешь?  Стара  уже  я,  девка,  чтоб врать.                      

     М а р т а  (запыхавшись). Добрый день вам! А  где  ваши?  (Взглянув  на Устю.) Уже вперед выскочила: вот журавль долгоногий! (Химке.) А  вы  знаете, что Секлита Лымариха просватала Галю за Голохвостого!

     У с т я.  А что, не говорила? Брехня?

     Х и м к а.  Да что это вы мелете? За какого Голохвостого?

     У с т я.  За Голохвостого - цирюльника, сына того, что за канавой был!

     М а р т а.  Да он ведь один на весь Подол; другого Голохвостого нету!

     Х и м к а.  Так этот самый Голохвостый венчается же сегодня с Проней!

     У с т я  и  М а р т а  (всплеснув руками). Что ты? Неужто?

     Х и м к а.  Да не видите разве, какая тут приборка  идет  к  свадьбе... Через нее у меня уже и руки, и ноги - хоть брось!

     У с т я.  Матенька моя, вот это штука!

     М а р т а.  Ну и срам!

     У с т я.  Да ты, случаем, не дурачишь нас? 

     Х и м к а  (показывает в окно). Вон гляньте, как  наша  пава  по  двору прохаживается, пыжится, что лягушка. 

     У с т я  (взглянув). Ой, мамочки!  Ей-богу,  в  белом  платье,  да  еще в цветах!

     М а р т а  (тут же). Правда, правда! И фату нацепила!

     У с т я.  Так бежим сейчас к тетке Секлите сказать!

     М а р т а.  Побежим! Вот будет буча.

     У с т я.  А будет! 

     Х и м к а  (смеясь). Ну, сейчас пойдет баталия!

Явление третье

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а  (тащит ворох платьев)

     П р о н я.  Мама, что это вы делаете? Поглядите на окна!

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  Ничего,   пускай   смотрят,    какое приданое даем за дочкой, пускай  знают  все,  что  не  поскупились!  А  вот, гляньте, зеленое адамашковое! Шелковое, на два шестьдесят, да и то потому уступил, что сильно залежалая материя.

     П р о н я.  Вы уже невесть что, мама!

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  Чего? Ей-богу, правда! (Смех)

     П р о н я.  Закройте окна!

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  Пускай смотрят: один день такой!

     П р о н я.  Тут скоро жених прибудет, а они расположились. 

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а  (не слушая). А вот одеяло,  шелковое, розовое, во Фроловском выстегали.

     П р о н я.  Этого я не могу  уже  выдержать!  Уходите,  мама,  с  вашим приданым! Химка, закрой окна да вынеси эти  тряпки!  (уходит)

Химка вбегает, но Явдокия  Пилиповна  машет  на  нее  рукой,  и  они  вдвоем раскладывают на стульях все вещи.

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  Я  пойду  встречать  гостей,  а   ты кликни старика!

     Х и м к а.  Ладно. (Идет к окну.)  Да  не  лезьте  всей  кучей  в  дом, отойдите от окон! (Выходит.)

     Г о л о х в о с т ы й  (входит  во  фраке,  цилиндре. Один). От это все беру: двор  большущий,  садик, дом и то, что в дому. Через неделю времени никто и не узнаете этого двора. От тут  на  улицу ахну каменный  дом  первого  хвасону  на  два  этажа  под  железною  крышей, а в старый дом буду свиней загонять.

           Т е  ж е,  П р о н я. Проня входит манерничая.

     Г о л о х в о с т ы й  (подлетает  с   цветами).   Дозвольте,   дорогая невеста, ради,  значит,  счастливейшего  для  меня  дня,  подать  вам  букет и поцеловать ручку!

     П р о н я  (стыдливо берет). Ах, мерси! Бонджур!

     Г о л о х в о с т ы й.  Прекрасные цветы  прекрасному  цветку.  (Целует руку.)

     П р о н я.  Мерси! (В сторону.) Какой душка!

     Г о л о х в о с т ы й.  Когда б поскорее уже эти церемонии. 

     П р о н я.  Да, ужасть, как долго. Я  позову  родителев  сейчас.  (Идет в кухню.)

 Т е  ж е  и  с т а р и к и  С е р к о,  за ними  П р о н я  и  Х и м к а.  Проня с потупленным взором, за нею в дверях останавливается Химка.

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч  (берет Проню за руку). Передаю вам их с рук на руки, любите и жалуйте! Живите долго и счастливо, как мы со старухой, и умрем, дай бог,  вместе, только она раньше, а я позже.

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а  (целует Проню  и  плачет).  Никто  не знает, одна мать знает, как тяжело выдавать замуж единственную  дочку.  

     П р о н я.  Мама! Перестаньте! Скорее бы уже!

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч.  Не плачь,  старуха,  надо  ж  когда-нибудь выдать.

     Г о л о х в о с т ы й.  Не тяните дела, папонька и мамонька,  в  церкви поп дожидает!

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч.  Пора, пора, старуха!

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  Благословим сейчас, да и в церковь! 

     Г о л о х в о с т ы й  (Про себя.) Пронеси, господи!

Расстилают  ковер.  Старики  садятся  на  стулья,  с  хлебом-солью.  Молодые становятся на ковер.

Явление четвертое.

Т е   ж е   и    С е к л и т а    Л ы м а р и х а,    У с т я,    М а р т а, а затем и  Г а л я. 

     С е к л и т а  (за окном). Пустите, пустите! Пропустите Лымариху!

Все оторопели.

     Г о л о х в о с т ы й  (в сторону). Я пропал!   

     П р о н я.  Тетка?                               

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  Сестра?      

     С т е п а н  (за окном). Э-э! Тетка Секлита еще помешает свадьбе,  надо Иоську оповестить.

     С е к л и т а  (влетает  вне  себя).  Стойте,  не  благословляйте!   Не благословляйте, говорю! 

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  Бог с тобой, сестра!                                                     

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч.  Господь с вами!   

     С е к л и т а.  А  -  воровская свадьба?  Хотели  украсть  моего  зятя, жениха моей Гали, да не выйдет! Я вам покажу, что не выйдет!

    Я в д о к и я  П и л и п о в н а. Сестра, опомнись, да ты в себе ли?

     П р о н я.  Что это за шкандаль? Какого жениха? 

     С е к л и т а.  Я при полном уме; Секлиту  Лымариху  вокруг  пальца  не обведешь! Я за свое дите  постою,  постою!  Не  пущу  к  венцу!  Стойте,  не пойдете! Хоть лопну, не пущу!

     М а р т а.  Не пускайте, кума, не пускайте. 

     П р о н я.  Ой, шкандаль! Шкандаль!

     Г о л о х в о с т ы й.  Что же это, впустили какую-то сумасшедшую!

     С е к л и т а.  Я сумасшедшая?  Ты меня сумасшедшей сделал! Ты зачем морочил голову моему дитю, зачем обхаживал? 

     П р о н я.  Свирид Петрович, что она говорит?

     Г о л о х в о с т ы й.  Брехня,  брехня!  Я   вам   не   позволю   меня публиковать! Я вам!.. Я... я… Я такого шкандалю не допущу! Я вам не кто-нибудь, а кто-нибудь как!  Мне  говорить такое черт те что? Да у меня все будочники во где! (Показывает кулак.)  Да я вас в часть! 

     С е к л и т а.  Ой, люди добрые, что  же  это?  Меня  в часть  за правду? За то, что ты вчера обручился с моей дочкой?

     П р о н я.  Что же это?..

     Г о л о х в о с т ы й.  Врешь, старуха! Я ее знать не знаю,  ведать  не ведаю! С какой-то ее дочкой! Она рехнулась! А  мы,  Проня,  идем  венчаться. Прокоп Свиридович, когда начали дело, так надо его кактось кончать.  Неужели нас будеть держать одна брехливая баба?

     С е к л и т а.  Я брешу!  Я  рехнулась?  Ой,  кумки-голубки,  скажите  хоть  вы,  пусть  люди слышат; заступитесь хоть вы за Лымариху.

     П р о н я  (кричит). Докажите, докажите! 

     М а р т а.  Как же, вчера обручился, сама своими  глазами  видела,  вот этими ушами слышала! 

     У с т я.  И обручальные песни  пели.

     П р о н я.  Ой! Под сердце подступило! Спасите! (Проходит через сцену и припадает к матери.) 

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  Господи, боже мой!  Что ж это с нею? Хоть пожалейте!

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч.  Что вы  сделали  с  нашим  ребенком? (Кидается к Проне.) 

      Г о л о х в о с т ы й  (в отчаянии Проне). Не верьте ей,  -  то  козни! Она подкупила свидетелей. Я их всех  на  суд!  

      С е к л и т а (к Проне) Дурная   ты,   безголовая!  Думаешь, любит тебя? Из-за денег только берет, из-за денег! Да он тебя при всем народе лаял, ругал, бесславил.

     Г о л о х в о с т ы й  (кричит). Не верьте ей, брешет! 

     С е к л и т а.  Ой, кумки мои, заступницы мои! Скажите уж вы, потому вы там были! Скажите по правде!

     М а р т а.  Величал  ее и совой, и цаплей, и жабой кислоокой.

     П р о н я.  Ой-ой! Зарезал!.. Под сердце! Воды! 

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  Боже мой! Убили дите мое!  (Хлопочет вокруг дочки.)

     У с т я.  А проклинал как: чтоб и холера, и чума  на  их  голову,  чтоб посдыхало все их племя!

     Г о л о х в о с т ы й  (вне себя). Это поклеп! Я в суд подам!

     П р о н я.  Ай, воды, воды! (Якобы в обмороке.) 

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч.  Химка, воды скорее! 

Химка приносит воды. Вдвоем брызгают на Проню. Степан протискивается в дверь и что-то шепчет Гале. Проня  судорожно  вскидывается.  Вокруг  нее  суетятся родители.

     Г о л о х в о с т ы й  (отступая). Да что вы им верите! 

     П р о н я.  Зачем вы ходили ко мне?  Зачем  божились,  клялись,  падали передо мною на колени?  Не  за  ваши  магазины  шла...  я...  вас  любила...  а  вы надсмеялись, осрамили на весь Подол... на весь Киев! Вон!  (Падает в обморок.)

     П р о к о п  С в и р и д о в и ч.  Вон, вон с нашего двора,  чтоб  вами тут и не пахло! 

     Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  Вон, вон! Не надо нам такого зятя.

     Г о л о х в о с т ы й.  Что ж, до свидания!

     С е к л и т а  (хватает его за полы). Ну, теперь уж я не пущу!

     Г о л о х в о с т ы й  (вырываясь). Отвяжитесь! 

     С е к л и т а.  Не пущу, не пущу! Думаешь, что богатый, так  бесчестить меня можно? Женим!

     С т е п а н.  Да какой он богатый! Он банкрот! 

     С е к л и т а  и  о б а  С е р к о.  Банкрот... банкрот? 

     Г о л о х в о с т ы й  (выступает     вперед,     запальчиво).     Чего вытаращились? Ну, банкрот, и банкрот! А вы думаете, был бы  я  богатый,  так пошел бы на ваш свинарник?! Ха-ха-ха! Свинство необразованное!  А  мне  только денег ваших и надо было! Стал бы я иначе свататься к  вашему  страхолюду, уродке Проне. 

     П р о н я.  Ай! (В обмороке.)

Т е  ж е,  И о с ь к а

     И о с ь к а.  Ай, караул! Пропал я!  Берите  его  -  он  тут  шарлатан, мошенник! В часть его!

       Все остолбенели, Голохвостый опустил цилиндр. Живая картина.              

Скачано с www.znanio.ru