Поделиться
За двумя зайцами.doc
Комедия из мещанского быта в четырех действиях Действующие лица: П р о к о п С в и р и д о в и ч С е р к о, мещанин, владелец лавки. Сапунов Я в д о к и я П и л и п о в н а, его жена. – Ботнарь П р о н я, их дочь. - Бодрова С е к л и т а П и л и п о в н а Л ы м а р и х а, сестра жены Серко, торговка яблоками. - Артемова Г а л я, ее дочь. - Субботина С в и р и д П е т р о в и ч Г о л о х в о с т ы й, промотавшийся цирюльник. - Малютин X и м к а, прислуга у Серко. – Мехтиева, Агафонова С т е п а н Г л е й т ю к, служил в наймах у Лымарихи, теперь - слесарь. - Перов М а р т а, бубличница. гости у Лымарихи. – Денисова, Кусина У с т я, башмачница И о с ь к а, ростовщик. – Арсенов Действие первое Глубокий яр. Слева под горой хорошенький домик Серко с садиком, ним забор и еще чей-то сад и домик, справа гора, забор, а дальше овраг. Вдали на горах виден Киев. Вечер.
П р о к о п С в и р и д о в и ч. Хорошо! Есть на старости и кусок хлеба, и угол - нам не на что жаловаться. Я в д о к и я П и л и п о в н а. Да ведь и поработали, рук не покладаючи. П р о к о п С в и р и д о в и ч. Так что ж! Кто радеет, тот и имеет! Лишь бы чужого хлеба не отнимать, да на чужом труде не наживаться! Я в д о к и я П и л и п о в н а. Уж на нас, голубок, кажется, никто не может пожаловаться! П р о к о п С в и р и д о в и ч. А кто знает? Может, и нам зря перепала чужая копейка. Я в д о к и я П и л и п о в н а. Как же без этого торговлю вести? Это уж пусть бог простит! Нам ведь надо было стараться: дочка росла единственная; на приданое-то нужно копить. П р о к о п С в и р и д о в и ч. Так-то оно так... И наградил нас господь дочкой разумницей. Я в д о к и я П и л и п о в н а. И-и! Уж умны - прямо на весь Подол! Ну, да ведь и денег на нее не жалели: во что нам эта наука стала - страх! Сколько одной мадаме в пенцион переплачено! П р о к о п С в и р и д о в и ч. А за какой срок? Долго ли там пробыли? Я в д о к и я П и л и п о в н а. Мало, что ль? Целых три месяца! Ты б уже хотел свое родное дите запереть в науку, чтоб мучилось до самой погибели. П р о к о п С в и р и д о в и ч. Я не о том; мне эти пенционы и не по душе вовсе, да коли деньги за год плочены, надо было за них хоть отсидеть. Я в д о к и я П и л и п о в н а. Денег жалко, а дите так нет, что оно за три месяца исхудало да измаялось, хоть живым в гроб клади! Там мало того, что науками замучили, извели, так еще голодом морили! Дите не выдержало и домой подалось. П р о к о п С в и р и д о в и ч. Это ничего: дома откормились; одно только неладно... Я в д о к и я П и л и п о в н а. Что еще? Уже снова блажить принимаешься? П р о к о п С в и р и д о в и ч. Да я молчу, а только этот пенцион... Я в д о к и я П и л и п о в н а. Что пенцион? П р о к о п С в и р и д о в и ч. Вот он где у меня сидит! (Показывает на затылок.) Я в д о к и я П и л и п о в н а. Опять? П р о к о п С в и р и д о в и ч (вздохнув). Да молчу! Я в д о к и я П и л и п о в н а. Иди уж себе спать. П р о к о п С в и р и д о в и ч. По мне, уж и пора бы лечь, да ведь Проню дожидаемся.(Зевает во весь рот). Чего это я так зеваю ? Я в д о к и я П и л и п о в н а (тоже зевает). Ну вот, ты зеваешь, а я за тобой. П р о к о п С в и р и д о в и ч (снова зевает). Тьфу на тебя, сатана! Так зевнул, что чуть рот не разорвал. Я в д о к и я П и л и п о в н а. Прикрывал бы ты рот, а то и глядеть нехорошо. П р о к о п С в и р и д о в и ч. А ты думаешь, мне хорошо глядеть, когда ты свою вершу разинешь? Я в д о к и я П и л и п о в н а. Это с каких же пор у меня вместо рта верша? П р о к о п С в и р и д о в и ч. А разве не пришла еще пора? Я в д о к и я П и л и п о в н а. Тьфу! Тьфу! (Рассердившись уходит). П р о к о п С в и р и д о в и ч (почесав затылок). Рассердилась моя старушка, разгневалась, надо идти мириться. (Тоже уходит через ворота в дом).
Через сцену проходят Галя и Степан, их догоняет Г о л о х в о с т ы й, в цилиндре, пиджаке, перчатках. Степан (ехидно) Здравствуйте, Свирид Петрович, а мы вас как раз вспоминали... Г о л о х в о с т ы й. А, добре-хорошо... С т е п а н (в сторону). Жаль, что не слышал! Г о л о х в о с т ы й (кланяется свысока). Меня таки везде вспоминают: значит, моя персона в шике! С т е п а н (в сторону). Как свинья в луже! Г о л о х в о с т ы й (вынимает портсигар). Нет ли у кого иногда спички? Это шик - не папиросы! Каждая стоить пять копеек; значит, примером: затянулся ты, а уже пяти копеек и нет. С т е п а н (в сторону). Брешет гладко! Г о л о х в о с т ы й. Чего мне денег жалеть? Главное дело - себе удовольствие! Может, у меня их перегорело иногда сколько тысячов, так зато ж вышел образованный, как первый дворянин! С т е п а н (тихо). Такой дворянин, что только под тын! Надел жупан, так уж думает, что пан. Г о л о х в о с т ы й. Теперь, следственно, меня везде и всюду первым хвасоном принимают, а почему? Потому, что я умею, как соблюсти свой тип, по-благороднему говорить понимаю! С т е п а н (громко). А по-собачьи, господин, случаем не умеете? Галя смеется. Г о л о х в о с т ы й. Еще нет! Придется разве, что ли, от вас науку получить! С т е п а н. Вы таки моей науки дождетесь! Г о л о х в о с т ы й (свысока). Наведите себя сначала политурою! С т е п а н. Что с дурака взять! Г о л о х в о с т ы й. Невежество неумытое! Что тут с вами фиксатурничать? Еще увозишься в мужичестве! Вот вы думаете, что платье - лишь бы что, а платье - первое дело, потому что по платью всякого встречают. С т е п а н А по уму провожают! Г о л о х в о с т ы й (не обращая внимания). От возьмем, примером, бруки: трубою стоят как вылиты, чисто аглицький хвасон! А чего-нибудь не додай, и уже хвизиномии не имеют! Или вот жилетка, - сдается-кажется, пустяк, а хитрая штука: только чуть не угадай, и мода не та, уже и симпатии нету. Я уж не говорю про пиньжак, потому что пиньжак - это первая хворма: как только хвормы нету, так и никоторого шику! А от даже шляпа, на что уже шляпа, а как она, значит, при голове, так на тебе и парад! Галя. Да брось его, идем! Степан. И в самом деле! Чего с ним вожжаться? Ну его к дьяволу! Пошли! Уходят. Г о л о х в о с т ы й, один. Г о л о х в о с т ы й. Вот у меня в голове завсегда такой водеволь, что только мерси, потому - образованный человек. Как бы вот Прони не пропустить! Высматриваю; нигде нету: уж не прошла ли разве? Надо сегодня на нее решительно налягти. Сдается, я ей пондравился... Ну, да кому ж я не пондравлюсь? А вот чтобы Проню не выпустить из рук, так то необходимо. Богатая: какой дом, сад! А лавка, а денег по сундукам! Старого Серко как тряхну, так и посыплются червонцы! Одна надежда на ее приданое, потому иначе не могу поправить своих делов: такои зажим, хоть вешайся. Долгов столько - как блох в курятнике. В цирюльне уже заместо себя посадил гарсона, да что с того? Цирюльня все одно лопнет. От как на Проне женюсь, то есть на ее добре да на ее деньжонках, я тогда бритвы через голову в Днепр позабрасываю и заживу купцом первой гильдии! Только ж Проня и дурна, как жаба... Да если запустить руку в ее сундук, так мы на стороне заведем такое монпасье, что только пальчики оближешь! От бы, примером, ту дивчину, что я со Степаном видел! А-ах!
Г о л о х в о с т ы й, П р о н я Г о л о х в о с т ы й А вот и она. Ну, Голохвостый, держись! П р о н я идет с томным видом. Как бы это подойти похвасонистей, чтоб так сразу шиком и пронять? (Пробует поклониться.) Нет, не так... (Одергивает на себе платье.) П р о н я (приближается). Голохвастов, кажется? Г о л о х в о с т ы й (подлетает). Бонджур! Мое сердце распалилося, как щипцы, пока я дожидал мамзелю! П р о н я (манерно). Мерси, мусью! Мне кажется, мы где-то встречались. Г о л о х в о с т ы й. Ничего нету удивительного - меня знает весь Киев чисто. П р о н я. Там, верно, красавиц нашли порядочно? Г о л о х в о с т ы й. Что мне краса? Натирально, первое дело ум и обхождение: деликатные хранцюзкие манеры, чтоб вышел шик! П р о н я. Разумеется, не мужицкие: фи! Мове жар! Г о л о х в о с т ы й. Чем же мне барышню прекрасную угощать? Позвольте канахветок! (Вынимает из кармана пиджака.) П р о н я (манерно берет одну конфету). Мне так сладкое надоело! Кажинный день у нас дома лакомств этих разных, хоть свиней корми! Я больше люблю пальцины, нанасы... Г о л о х в о с т ы й. Сю минуту видно - у вас, Проня Прокоповна, не простой, а образованный скус. Только дозвольте, Проня Прокоповна, я вам этой всякой всячины целый воз притарабаню! Меня, знаете, на Крещатику так эти все купцы деликатными материями - прямо на руках носят. Потому я им всем денег заимствую, и там перед начальством звестно что, через это у меня будочник в струне! Так я вам целый воз... П р о н я. Мерси. Г о л о х в о с т ы й. А вы тиятры любите? П р о н я. Знаете, акробаты антиреснее мне: такие красивые мужчины. Я, бывало, как пойду, то так стревожусь за них, что полную ночь не сплю! Г о л о х в о с т ы й. Так вы бы в таком разе гулять выходили, а я бы мог хоч целую ночь трудиться проходкою! П р о н я. Ночью? Что вы? Страшно. Вот днем так я люблю гулять в царском саду с книжкою беспременно, потому так приятно роман почитать. Г о л о х в о с т ы й. А вы какие читали? П р о н я. "Кровавую звезду", "Черный гроб"... Г о л о х в о с т ы й. Да, это занятные, но я вам рикамендую один роман... вот роман, так роман... "Безневинная девица, или Любовь исхитрится". Антиресный, доложу вам! Не выдержишь, как дочитать! П р о н я. Ах, я такие люблю ужасти как: чтоб про такую любовь писали, как смола чтоб кипела! Г о л о х в о с т ы й. Да, чтоб аж волос палила! П р о н я. Ах, это ужасно прежестоко... Г о л о х в о с т ы й. Так только сдается-кажется, а потом очень прекрасно. Вот только, Проня Прокоповна, про любовь бы лучше самим роман завить. П р о н я. Известно, занятнее, ежели особливо кавалер душка. Г о л о х в о с т ы й (кашлянул). Проня Прокоповна, дозвольте спросить, какое такое вы обо мне понятие держите? П р о н я (манерно). Что ж это вы допытуетесь? Мне конфузно. (В сторону.) Ага, дождалась-таки! (Голохвастому) Будьте добреньки, не говорите, пожалуйста, про любовь, потому это шкандаль... Г о л о х в о с т ы й. Что вы? Я, значит, прошу вашу руку-сердце. П р о н я. Мерси! Только тут ночью... при луне... так мне ужасно это слушать, аж сердце тепается... Вы завтра приходите до нас предложение делать... Г о л о х в о с т ы й (целует руку). Я только боюсь родителев ваших, а то б давно зашел... П р о н я. Ежели что я согласна, так уже небеспременно... Г о л о х в о с т ы й. Вы мне как воды целющей на раны полили, моя зозулечка. (Целует.) П р о н я. Ах, не могу! Бежать надо! Приходите же завтра беспременно; я вас атрикамендую, а вы и предложение сделаете... Г о л о х в о с т ы й. Приду, приду, моя канахветочка! П р о н я. Душка! (Быстро целует Голохвостого и бежит к калитке.) Ламур! (Убегает.) Г о л о х в о с т ы й, один. Г о л о х в о с т ы й. Бон-бон! (Приплясывает.) Трам-тара-ра, ура! Наша взяла! Поздравляем вас, Свирид Петрович! Выиграли дело! Проня, значит, тут. (Показывает кулак.) Старики, верно, не будут противиться, потому потакают дочке во всем. Только ж и погана! Ой, погана! Да еще лезет целоваться! Надо будет купить дорогого мыла, чтоб замывать после нее губы... Но зато ж все мое! От дерну! Хватит вам, Свирид Петрович, зайцем быть, - шабаш, довольно! Можно будет и самому зайцев ловить, а особливо куропаточек... фррр... Хап - есть! Хап - и есть!
Г о л о х в о с т ы й и Г а л я. Г а л я (идет с кошелкой, вглядывается). Вот мы как с мамой запоздали на старом огороде, уже все и разошлись в нашем конце... Нет, вон кто-то стоит, уж не Степан ли? (Приближается, чтоб получше рассмотреть.) Г о л о х в о с т ы й (увидев ее). А, на ловца и зверь бежит... (Подлетает.) Цып-цып, курочка! Г а л я. Ой, это чужой кто-то! (Хочет бежать, но Голохвостый загораживает путь.) Г о л о х в о с т ы й (присмотревшись). Да не дрожите, чего бояться, моя зозулечка, - что я, съем? Г а л я. Вот, ей-богу, коли не пустите, караул закричу и будочника покличу. Г о л о х в о с т ы й. Только крикните, я такого наговорю, что вас сразу в часть посадят. Г а л я. За что? Г о л о х в о с т ы й. Как повидел я вас, так и пропадаю, - прямо схватило мое сердце горячими щипцами! Г а л я. Стыда на вас нет, а еще панич! Г о л о х в о с т ы й. Так когда ж влюблен, да так влюблен, что хоч возьмите в руки пистолета и прострелите тут грудь мою! Г а л я. Так я и поверила! Хороша Маша, да не ваша! Г о л о х в о с т ы й (разгорячись). Чего ж так - не наша? Какая ты строгая, нелюбезная! Да у меня, голубочка моя, всякого добра столько и еще столько, да я озолочу тебя, брильянтами обсыплю - на весь Киев. Г а л я. Обсыпайте кого другого, а мне вашего золота не надо. Г о л о х в о с т ы й. Да разве ж я нехорош? Присмотрись, пожалуйста, первый хвасон... (берет ее за руки). Влюбись в меня, потому, ей-богу, застрелюсь вот тут перед тобою, чтоб тебе напасть устроить! Г а л я. Ой, что это вы говорите? Г о л о х в о с т ы й. Потому, хоч ножницами перережь мое сердце, так там только одна любовь торчит... Г а л я. Пустите же, коли любите, а то упаси боже, кто увидит, так беда будет... Г о л о х в о с т ы й. Никто не увидит! Курочка моя! (Обнимает.) Г а л я. Пустите же! Ишь какой! Пустите, не то кричать буду! Г о л о х в о с т ы й (прижимает сильнее). У-ух! Пропал я! Пожар! Т е ж е и С е к л и т а. С е к л и т а (увидав Галю в объятиях Голохвостого). Это что, Галька? С паничем! Ой, несчастье мое! Добегалась, каторжная! Вот и устерегла! (Подскакивает к Гале.) Голохвостый оторопел. Г а л я (плача). Мама! Прицепился, неизвестно кто и откуда. С е к л и т а. Ах обманщица чертова, матери хочешь глаза отвести? Так и поверила! Тем временем Голохвостый, оправившись, хочет удрать. Секлита хватает его за полу. Г о л о х в о с т ы й (в замешательстве). Разве ж это ваша дочка? С е к л и т а. А то чья? Г а л я. Мама, голубочка, бросьте его! Только меня ославите! Ей-богу, в первый раз прицепился! С е к л и т а. Заступаешься! Домой мне сейчас же! Еще молоко на губах не обсохло, а она уже с хлопцем обнимается! Г а л я (плачет). За что вы, мама? Разве ж я виновата? Г о л о х в о с т ы й (в сторону). Как бы вырваться от этой ведьмы? От влопался! С е к л и т а (Гале). Иди отсюда! Распустила нюни! Дома поговорим. Г а л я плача уходит. Голохвостый бросился было бежать, но Секлита так вцепилась в пиджак, что стащила его. Тогда Секлита ухватилась обеими руками за жилетку. С е к л и т а. Ку-да, каторжный? Чтоб такого шелапута не удержать, да не была бы я Секлита Лымариха! Г о л о х в о с т ы й. Вы что? При своем уме? Не делайте, пожалуйста, шкандалю! (Все время поглядывает на дом Серко.) Я вам заплачу, я богатый. С е к л и т а (еще громче). А чтоб ты не дождал! Буду я за дочку деньги брать! Чтоб я родное дите продавала? Не выйдет! Не удерешь! Не пушу! У меня дите одно, как солнце одно в небе! Ты на что ее с пути сводишь?! Г о л о х в о с т ы й (в сторону). От орет чертова баба, разбудит всю улицу. (К ней.) Да я, ей-богу, не трогал вашей дочки, только поговорили. С е к л и т а. Врешь, иродово племя! Сама видела, как обнимались! Знаю я вас, паничей! Знаю, как вы опутываете да с ума сводите девчат! Г о л о х в о с т ы й. Да чтоб мне лопнуть, когда сводил! С е к л и т а. Докажи, докажи! Я твоему слову не поверю: слова твои, что гнилые яблоки! Ты бродяга, разбойник! Коли берешь, так бери честно, не бесчесть меня и моей дочки, мы тебе не игрушки! Г о л о х в о с т ы й (в сторону). От не вырвусь! (Снова пытается вырваться.) С е к л и т а. Не пущу! Караул! Г о л о х в о с т ы й. Шкандаль! (Секлите.) Послушайте, вы, не кричите, я всю правду скажу: мы любимся с вашею дочкою, только у меня честное на уме, я ее хочу сватать... С е к л и т а. Поклянись мне, идем к церкви! Г о л о х в о с т ы й. Чтоб мне завтрашнего дня не дождать, чтоб я завтра на своем ремне повесился, чтоб мне зарезаться в своем доме своею бритвою, когда не верите! С е к л и т а (берет горсть земли). Ешь святую землю, тогда поверю! На, ешь! Г о л о х в о с т ы й. Да здеся, может, собачки, так зачем же… С е к л и т а. Нет, таки присягните на коленях перед Братской! Г о л о х в о с т ы й (в сторону). От не отвяжусь! (Становится на колени.) Ну, пусть меня побьет Братская божья матерь, когда брешу! С е к л и т а. Ну, теперь верю, теперь верю! Г о л о х в о с т ы й (отряхивая брюки, тихо). От еще через эту каторжную бабу бруки запачкал. С е к л и т а. Только за моей Галей нет ничего, так и знайте! Г о л о х в о с т ы й. На что мне? И своего хватает. Была бы Галя! Секлита. Смотрите же, не обманите, а не то, побей меня сила божья, попадетесь вы мне в руки - живым не выпущу! От Лымарихи не укроетесь! С е к л и т а уходит. Г о л о х в о с т ы й, один. Г о л о х в о с т ы й (озирается). Ух! Фу! (Утирается.) От это влип, так влип - по маковку!
Большая комната у Серко, по-мещански, но с претензией убранная. Одна дверь в другую комнату, вторая, налево, на кухню, прямо - входная.
Я в д о к и я П и л и и о в н а и П р о к о п С в и р и д о в и ч. П р о к о п С в и р и д о в и ч (входит потягиваясь). Чего-то мне не по себе... не то недоспал, не то переспал... Словно бы хочется чего-то - не то фиг, не то соленых огурцов? (Садится возле Явдокии Пилиповны.) Как ты думаешь? Я в д о к и я П и л и п о в н а. Дочку-то замуж выдавать пора. Но Проне первый попавшийся не годится: они на барышню повернуты и всяким деликатностям обучены. Ей нужно дворянина либо хоть купца. П р о к о п С в и р и д о в и ч. Какой дворянин ее возьмет? Дворянин или офицер ищет жену красивую, а наша Проня, не сглазить бы, в тебя пошла. (Машет рукой.) Я в д о к и я П и л и п о в н а. Что ж это такое, опять ты меня колоть? Вот напасть! Заслужила! П р о к о п С в и р и д о в и ч. Да будет, не сердись. Я в д о к и я П и л и п о в н а. Дочка-то одна ведь только! П р о к о п С в и р и д о в и ч. То-то что одна, да и та нас чурается; все сердится, что мы просты, по-мужичьи разговариваем; стыдится отца с матерью... Ох-ох-ох! Я в д о к и я П и л и п о в н а. Правда, да что ж поделаешь, когда мы для них уже не подходим? Они уже под панскую стать вышли... П р о к о п С в и р и д о в и ч. Вот и барыня теперь, а не дочка! Я в д о к и я П и л и п о в н а. Зато умны! П р о к о п С в и р и д о в и ч. Э! Пенцион этот у меня вот где! (Показывает на затылок.) Я в д о к и я П и л и п о в н а. Ты опять? П р о к о п С в и р и д о в и ч. Да молчу... Так давайте хоть чаю, что ли. Я в д о к и я П и л и п о в н а. Химка, Химка! Т е ж е и Х и м к а. Я в д о к и я П и л и п о в н а. Самовар готов? Х и м к а. Нет, еще и не ставила. Я в д о к и я П и л и п о в н а. Так поставь сейчас же. Х и м к а (закрывая дверь). Своим духом не нагрею, как закипит, так и подам.
Я в д о к и я П и л и п о в н а. Куда это вы, доченька, ходили? П р о н я. На Крещатике была; вот для вас покупку принесла. П р о к о п С в и р и д о в и ч. Что ж там такое? Я в д о к и я П и л и п о в н а. Уж не башмаки ли купила? П р о н я (разрывает бумагу и вынимает чепец с красными лентами). Вот что я вам, мама, купила. (Хочет надеть матери на голову, мать уклоняется.) Я в д о к и я П и л и п о в н а. Что вы это, дочка? Опомнитесь! Пристало ли мне к старости наряжаться в чепчик, да еще с красными лентами? П р о н я. Так это самая мода. Я в д о к и я П и л и п о в н а. Поздно уж мне, дочка, к этим модам привыкать! П р о н я. Ну уж как хотите, а этот мещанский платок с рожками скиньте! Я в д о к и я П и л и п о в н а. И мать, и бабка моя так ходили, так и меня в гроб положите... П р о н я. Да что ж вы со мною делаете! Говорить не умеете, ходить, как люди, не умеете, в доме кругом простота, - так кто ж из благородных к нам зайдет? П р о к о п С в и р и д о в и ч. Простота, Проня, не грех. П р о н я. Так на что ж было меня по-благородному учить? П р о к о п С в и р и д о в и ч. И то правда - пенцион! (Чешет затылок.) П р о н я. Да и вы, папа, не ходите расстегнутым! П р о к о п С в и р и д о в и ч. Так жара ведь. П р о н я. Ну что ж, а все равно нельзя. Вот сегодня будет у меня благородный кавалер, сватает меня и придет просить руки. П р о к о п С в и р и д о в и ч и Я в д о к и я П и л и п о в н а. О! Кто? Кто? П р о н я. Голохвастов. П р о к о п С в и р и д о в и ч. Не цирюльник ли из-за канавы? П р о н я. Не цирюльник, а паликмахтер: образованный, красавчик, богатый. Я в д о к и я П и л и п о в н а. Да богатый ли? Расспросите хорошенько! П р о н я. Что вы знаете! П р о к о п С в и р и д о в и ч. А правда, дочка лучше знают. Я в д о к и я П и л и п о в н а. Да по мне... П р о н я. Глядите же, чтоб все было прилично.... да смотрите, когда будет у нас гость, чтоб тетка не приперлась! Я в д о к и я П и л и п о в н а. А что ж с ней сделаешь? Не выгонять же сестру? Проня. Да и сами вы, папа и мама, больше бы в кухне сидели, а то и вы, часом, такое ляпнете мужицкое, простое... А он придет сейчас такой образованный, ученый... П р о к о п С в и р и д о в и ч. Вот бы мне и послушать умные речи, страх как люблю умных людей! П р о н я. Так из кухни слушайте, а то еще помешаете объявлению. Я вас позову, когда надо будет. (Уходит в другую комнату.) П р о к о п С в и р и д о в и ч. Химка! Химка! Г о л о с Х и м к и (из-за дверей). Да погодите, еще не кипит! П р о к о п С в и р и д о в и ч. Иди-ка сюда, нужно. П р о к о п С в и р и д о в и ч и Х и м к а. Х и м к а (в дверях). Некогда! Дую, дую в этот каторжный самовар, а он не кипит... П р о к о п С в и р и д о в и ч. Да тут вот надо к Кундеревичу сбегать, на деньги! Х и м к а. Как же я самовар-то брошу? Ведь он погаснет! П р о к о п С в и р и д о в и ч. Да ты раздуй его пошибче! Х и м к а. Я вам не ветряк - раздувать! Уж я фартуком махала, махала... махала... так все только тлеет. П р о к о п С в и р и д о в и ч. А ты подолом еще помахай! Так раздуй же скоренько и сбегай! Х и м к а. У меня не десять ног, а две! Г о л о с П р о н и. Ты что там гавкаешь? Иди, говорю! Х и м к а. Вот наказание! (Идет в комнату.)
П р о к о п С в и р и д о в и ч и Я в д о к и я П и л и п о в н а. Я в д о к и я П и л и п о в н а (взволнованно). Сестра Секлита идет! Ну что тут делать? П р о к о п С в и р и д о в и ч. Да неужто? Вот беда-то. Скажем, что собираемся к вечерне или еще что. X и м к а пробегает через комнату к входным дверям. Т е ж е и С е к л и т а. С е к л и т а (вваливается с корзинкой). Добрый вечер вашему дому! Я в д о к и я П и л и п о в н а. Здравствуй, сестра! П р о к о п С в и р и д о в и ч. Здравствуйте! С е к л и т а (бросает к порогу корзинку и разваливается на стуле). Ну и устала! Бегала, бегала, что борзая за зайцем, пока все яблоки продала, вот и думаю, дай заскочу к Серку да попью чайку. П р о к о п С в и р и д о в и ч. К какому это Серку? Была у меня собака Серко, да я ее давно прогнал со двора за то, что гадко дразнили. С е к л и т а. Разве ж вас не Серком прозывали, да и теперь прозывают все на Подоле? П р о к о п С в и р и д о в и ч. Не Серко, а Серков. С е к л и т а. Ишь ты! Панами стали наши! Я в д о к и я П и л и п о в н а А хоть бы и панами, так дочка ж у нас какая! П р о к о п С в и р и д о в и ч. Надо вам как-нибудь получше нас величать! С е к л и т а. Да по мне хоть Серков, хоть и Рябков! Я в д о к и я П и л и п о в н а. Мы со стариком к вечерне как раз собираемся... П р о к о п С в и р и д о в и ч. И дом оставить не на кого, потому как и Химку услали, так надо запереть. С е к л и т а. Не беспокойтесь, идите себе: я сама тут похозяйничаю. П р о к о п С в и р и д о в и ч (Явдокии Пилиповне). Ну что ж теперь... Я в д о к и я П и л и п о в н а (тихо). Душа не на месте, что как Проня войдут? Такое будет! С е к л и т а. Да ну же, Явдоха, чего это ты надулась, что индюк перед смертью! П р о к о п С в и р и д о в и ч. Да хоть не кричите вы так громко! С е к л и т а. А чего мне? Покупное у меня горло, что ли? Я в д о к и я П и л и п о в н а. Да ведь и уши у нас не заемные. С е к л и т а. Загордилась! Я в д о к и я П и л и п о в н а. У нас такая дочка! С е к л и т а Великая цаца! Носитесь вы с нею, как с бандурою! Я в д о к и я П и л и п о в н а. Потому есть с чем: училась в пенционе аж три месяца! П р о к о п С в и р и д о в и ч. Не абы где, а в пенционе! С е к л и т а. Слышали мы уже, слышали! Очертело! Т е ж е и П р о н я. П р о н я (даже руками всплеснула). Так и знала! Вы что это, к нам в гости? С е к л и т а Как видишь, племянница! П р о н я. У нас сегодня неприемный день. С е к л и т а. А у меня так очень приемный, все яблоки мои приняли-разобрали! П р о н я. Необразованность! Не понимаете: у нас сегодня нет приему. С е к л и т а. Какого приему? Разве нам в рекруты кого сдавать? П р о н я. С вами говорить, гороху наесться надо! С е к л и т а. Ешь, сердце, да гляди, чтоб не лопнуть. П р о н я. Что ж это такое? Пришла ни с того ни с сего, здорово живешь, и еще тыкает? С е к л и т а. Лучше пойди-ка, Пронька, на кухню, вздуй для тетки самовар, да и принеси! П р о н я. Не дождетесь! Я в д о к и я П и л и п о в н а. Что это вы, сестра, выдумываете? Чтоб моя дочка после пенциона да за самоваром ходили? С е к л и т а. Руки не отсохли бы! Я в д о к и я П и л и п о в н а. После пенциона?! Проня вся дрожит от злости. С е к л и т а. Пенциона, пенциона! Три дня была где-то в подпевалах и уже важничает! Потакайте больше вашей Проньке. Она от великого ума и вас с ума сведет! П р о н я. Не смейте меня Пронькой называть! Не вам меня учить! Муштруйте свою Галю! С е к л и т а. Ишь ты! Да кабы моя дочка так кочевряжилась, так я бы ей, чертовке, таких подзатыльников вот этой самой корзиной надавала, что она б до новых веников помнила! П р о н я. Вот ее и учите, а я уже ученая! С е к л и т а. Учили вас, да мало, придется еще доучивать! Я в д о к и я П и л и п о в н а. Не вашего ума, сестра, дело! П р о н я (матери). Да попросите ее об выходе! П р о к о п С в и р и д о в и ч Вы, Секлита Пилиповна, особь статья, а мы - особь статья! С е к л и т а. А какая такая особь статья? А я что такое? А? Не знаем мы, что ли, какие большие паны были Серки? Ведь старый Серко, ваш батько, кожи мял и с того на хлеб имел! Я торгую яблоками и с того на хлеб имею, и никого не боюсь, даже вашей больно разумной Проньки! (Бьет кулаком о кулак.) П р о н я. Не испугались и мы вас, руки коротки! С е к л и т а. До такого носа, как у тебя, и короткими достану! Я в д о к и я П и л и п о в н а. Ты чего это вздумала попрекать мою дочку носом! Какой же у нее нос? Какой? Договаривай! С е к л и т а. Как у цапли! П р о н я. Выгоните ее, мама! Я в д о к и я П и л и п о в н а. Это у твоей дочки нос, как картошка, как гриб! И у мужа твоего был нос, что копна развороченная! С е к л и т а. Ты моего мужа не тронь! На моем муже никто верхом не ездил, он не был таким недотепой, как твой! П р о к о п С в и р и д о в и ч. Это я недотепа?! П р о н я. Она всех ругает, эта торговка! Гоните ее отсюда! С е к л и т а (вскакивает). Меня гнать? Секлиту Лымариху гнать? Ах вы чертовы недопанки, панское отребье! Выродки дурноголовые! Дочка полоумная водит их за нос, а они и губы распустили! П р о н я. Вон сейчас же отсюда! С е к л и т а. Ты так, шелихвостка, на тетку смеешь кричать?! Да я тебя как смажу этой вот корзиной! П р о н я (отступая). Химка, Химка! Гони ее! С е к л и т а. Что? Секлиту Лымариху?! Да я тут всем распишу ваши панские морды! (Упирает руки в бока.) П р о к о п С в и р и д о в и ч. Ой, беда, с нее станется! Я в д о к и я П и л и п о в н а. Да ты в уме ли?! П р о н я. Вон! Вон! Мужичье немытое! С е к л и т а (сует Проне кукиш). На, съешь, черногуз! (Величественно выходит с корзинкой.) Тьфу на вас всех! Т е ж е, без С е к л и т ы. П р о н я. Вот она, ваша родня! Я в д о к и я П и л и п о в н а. Да и вам бы не годилось так, все же тетка. П р о к о п С в и р и д о в и ч. Сестра матери... П р о н я. Ну и целуйтесь с нею! Я в д о к и я П и л и п о в н а. Стыдно, доченька! П р о к о п С в и р и д о в и ч. Да и грех таки! П р о н я (бегая по комнате). Ой, не досаждайте мне! Оставьте меня в покое! Идите в комнату! Старики повернулись, чтобы уйти. Т е ж е и Х и м к а. Х и м к а. Там тетка Секлита идет по улице да кричит, да ругается. Меня вот встретила - из лавки шла, - и велела, чтоб я вам (Проне) передала, что вы, мол, подлюга! Старики Серко, вернувшись, машут на Химку руками, чтоб молчала. П р о н я. Ах она каторжная! Я в д о к и я П и л и п о в н а (Химке). А тебе, дурья голова, надо пересказывать?! Х и м к а. Что, я виновата? П р о н я. И прислуг глупых держите! Х и м к а (смеется). Да, тут под воротами еще панич какой-то стоит, я и забыла... Пускать, что ли? П р о н я. Ой, несчастье! Он слышал? Х и м к а. Кто его знает! Тетка Секлита кричала на всю улицу! П р о н я. Зарезала! Ну, что же делать? Я в д о к и я П и л и п о в н а. Да кто это там? П р о н я. Он это, жених мой, Голохвастов! Я в д о к и я П и л и п о в н а. Ой, матонька! Проси же его в дом! П р о н я. Постой, постой! Куда его вести? Такой кавардак в комнате... Вот шкандаль! Прибирайте, мама! Все бросаются прибирать, а Проня - к зеркалу, поправляет волосы, щиплет щеки. П р о н я. Не знаю, что и надеть? Мантилю или шалю? (Взглянув на отца и мать.) Мама, наденьте, христа ради, чепчик! Я в д о к и я П и л и п о в н а. Да уж надену, что с тобой поделаешь? (Уходит.) П р о н я ( к отцу) Скиньте сейчас же этот драный халат! П р о к о п С в и р и д о в и ч. Что ж, халат как халат, он свою службу сослужил! П р о н я. И такой малости не хотите для дочки сделать? П р о к о п С в и р и д о в и ч. Да иду уже, иду... П р о н я (Химке). А ты чего стоишь? Неси шкуру Химка. Чью? Проня. Батину. Химка. А! Химка приносит. Выворачивй, делай медведя. Клади на канапу. А книжки и нету! Когда надо, так как назло! Вот, слава богу, нашла какой-то кусок... Все одно! Ух, господи, как у меня сердце колотится. (Задумывается, глядя в зеркало.) Как бы его принять: прохаживаясь или стоя, или сидя? Нет, лучше лежа, как наша мадама в пенционе принимала своего любезного. (Берет книжку и ложится на диван.) Эй, Химка, проси. Х и м к а. Чего просить? П р о н я. Зови панича! Х и м к а. Так бы и говорили! (Уходит.) Явление четвертое
Проня молчит. Никого нету! Нет, Проня Прокоповна тут! (Откашливается.) Мой нижайший поклон тому, кто в сем дому, а вперед всего вам, Проня Прокоповна! (Про себя.) Что она, не спит ли часом? (Откашливается, громче.) Горю, пылаю от счастья и такого всякого, милая мамзеля, что вижу вас на собственной канапе... П р о н я (подняв глаза). Ах, это вы? Бонджур! А я зачиталась. Мерси, что пришли... Мамонька, папонька, господин Голохвастов пришел, пожалуйте! Г о л о х в о с т ы й. Вы ж меня отрикамендуйте, пожалуйста! П р о н я. Как же. Т е ж е, с т а р и к и С е р к о и Х и м к а. Старуха в нелепом чепчике и платке, Серко в длинном сюртуке и с большим платком на шее, выходят и низко кланяются. П р о н я. Рикамендую вам моего хорошего знакомого. Г о л о х в о с т ы й (кланяется с пристуком). Свирид Петрович Голохвастов с собственною персоной. Позвольте к ручке? (Целует.) Я в д о к и я П и л и п о в н а. Очень рады! Г о л о х в о с т ы й. Честь имею рикамендовать себя: Свирид Петрович Голохвастов! П р о к о п С в и р и д о в и ч. Очень рады! (Трижды целует.) Просим, садитесь. П р о н я (тонно). Вот кресло, прошу, мусью. Все садятся: Голохвостый в кресло рядом с Проней справа; налево на табуретках старики Серко. Химка выглядывает из кухни; некоторое время молчание. П р о к о п С в и р и д о в и ч. Позвольте спросить: вы сынок покойного Петра Голохвостого, что цирюльню держал за канавой? П р о н я. Вы, папонька, неизвестно что говорите: ихняя хвамилия Голохвастов, а вы какой-то хвост приплели! Г о л о х в о с т ы й. Да, моя хвамилия натирально - Голохвастов, а то мужичье необразованное коверкает. П р о н я. Разумеется. П р о к о п С в и р и д о в и ч. Так вы, значит, не его, не цирюльника сынок? Г о л о х в о с т ы й. То есть по натуре, значит, по телу, как водится, но по душе, по образованности так мы уже не та хворма... П р о н я. А как же ж, образованный человек, разве будто можно его равнять до простоты? Минуту длится молчание. П р о к о п С в и р и д о в и ч. Гм-гм, так вы уже цирюльни не держите? П р о н я. Я уже вам раз говорила: паликмахтерская, а вы все - цирюльня, цирюльня! Г о л о х в о с т ы й. Ничего, это случается, по простоте, значит. Я, видите ли, занимаюсь коммерцией разною. У меня этого дорогого деликатного товару - горы: пудра, лямбра, дикалоны, брильянтины! Я в д о к и я П и л и п о в н а. И бриллианты?! Господи! П р о к о п С в и р и д о в и ч. Я думаю, такой товар и деньги берет - страх! Г о л о х в о с т ы й. Ну, так, слава богу, у меня этой деньги не переводится: целый Крещатик мне должен. Мне уже не раз говорили мои приятели: охвицера, митрополичьи басы, маркелы... что чего, мол, не закупишь ты магазинов по Крещатику? Так я им: на черта мне та забота? У меня есть благородный матерьял, так пущай и другие торгуют! Я в д о к и я П и л и п о в н а (Прокопу Свиридовичу) Ишь, богатый! П р о к о п Свиридович (ей в ответ). Правда. Г о л о х в о с т ы й. Мерси. Натирально, в каждом обхождении главная хворма - ученость. Потому ежели человек ученый, так ему уже свет переменяется. Вы меня, Проня Прокоповна, понимаете? П р о н я. Разумеется, умный человек совсем что особенное! Вот и мне теперь все особенное кажется, потому я недаром в пенционе училась! Я в д о к и я П и л и п о в н а. О, правда, что училась: не жалели средств, всяких мод знают! Какие у них платья, шали, юбки... Цветов каких позаводили. П р о н я. Мамонька! Г о л о х в о с т ы й. О, Проня Прокоповна имеет скус! П р о н я. Мерси! ( к родителям) Идите, прошу вас, отсюда обое, потому помешаете еще мне предложение делать. (Подхватывает их под руки, старается вывести. Они оглядываются). П р о к о п С в и р и д о в и ч. Любопытно бы послушать, как это ученые... Я в д о к и я П и л и п о в н а. Может, хоть дверь отворить? П р о н я. Да идите, идите, говорю... вот наказание! Уходят в другую комнату; но в продолжение всей последующей сцены выглядывают из дверей, подслушивая, а Химка подслушивает из кухни. П р о н я. Ой, что-то шкварчит. Г о л о х в о с т ы й. Это в груди моей-с! П р о н я. Чего? Г о л о х в о с т ы й. От любви! П р о н я. Ах, что вы! Г о л о х в о с т ы й. То есть тут в нутре у меня такая стремительность до вас, Проня Прокоповна, что хоч крозь огонь готов пройти! П р о н я (в сторону). Начинается, начинается! (Голохвостому.) Ах, это вы кавалерские надсмешки... у вас столько барышень... Г о л о х в о с т ы й. Это вы пущаете критику; я своей души, Проня Прокоповна, не кину лишь бы где. Разве если там, где ваша душа, - и больше в никотором месте. Здесь у меня (показывает на сердце) такое смертельное воспаление завелось, что аж шипит. П р о н я. Когда б заглянуть было можно к вам в сердце. Г о л о х в о с т ы й. То вы б увидели там, что золотыми славянскими буквами написано: Проня Прокоповна Серкова. Ах, но ежели б золотой ключ от вашего сердца да лежал у моей души в кармане, вот бы я был счастливый! Я б кажную минуту отмыкал ваше сердце и смотрел бы. П р о н я. Ах, когда бы то была правда? (В сторону.) Чего ж он на коленки не встает? Г о л о х в о с т ы й (встает на колени) В груди моей - Везувий так и клокотит! Решайте судьбу мою несчастную: прошу у вас руку и сердце. П р о н я. Ой! Мама моя! Я так стревожена... так вышло неожидаемо... я... я вас, вы знаете... да вы меня не обманываете, любите ли? Г о л о х в о с т ы й. Вы не верите? Так знайте же, что я решительно никого не любил, не люблю и не полюблю, окромя вас! Без вас мне не жить на свете. П р о н я. Так оченно любите? (Склоняется к нему.) Г о л о х в о с т ы й. То есть, говорю вам, - кипяток! П р о н я. Ой, страшно! Г о л о х в о с т ы й. Не беспокойтесь - обхождение понимаю. П р о н я. И я вас оченно люблю! Душка мой! (Дает ему руку и целует.) Я согласна... быть вашею половиною. Вот только спросить благословения... Папонька, мамонька! Голохвостый хочет встать, но Проня удерживает его. Нет, стойте! П р о н я, Г о л о х в о с т ы й, с т а р и к и С е р к о и Х и м к а. Старые Серко, обрадованные и удивленные, важно входят. Химка тоже выглядывает из кухни. П р о н я. Свирид Петрович Голохвастов делает мне предложение. Г о л о х в о с т ы й. Прокоп Свиридович и вы, Явдокия Пилиповна! Я переговорил с вашей великоразумною дочкой Проней Прокоповной про одну секретную вещь. Я скоропостижно желаю жениться на них, и они согласные. Теперь я прошу у родителей, может, сделают они честь поблагословить, значит, это самое предприятие. П р о к о п С в и р и д о в и ч. Когда моя дочка, Проня Прокоповна, так хотят, то нам, старикам, нечего перечить. Только, только... Г о л о х в о с т ы й. Что? Может, я не ндравлюсь? П р о к о п С в и р и д о в и ч и Я в д о к и я П и л и п о в н а. Упаси бог! Разве можно? Разве можно? Мы лучшего жениха и не желаем для Прони, как вы, Свирид Петрович. Г о л о х в о с т ы й. Ежели что так, то кланяюсь вам низко за ваше слово. Мерси! (Целуется троекратно со стариком и со старухой.) Про другие вещи позвольте мне сватов прислать переговорить. Химка пытается войти, но ее не пускают. П р о к о п С в и р и д о в и ч. Хоть сегодня! Я своей дочке не враг: что у меня в сундуке, то все Пронино. Я в д о к и я П и л и п о в н а. Все, все: аж четыре шелковых платья, да еще дорогих - по три рубля за аршин сама платила, пять пар башмаков на вот таких каблуках! П р о н я. Будет вам, мама! Я в д о к и я П и л и п о в н а. Что правда, то не грех. Г о л о х в о с т ы й (тихо). Однако пока только одни каблуки... (Вслух.) Припасли вы для своей дочки, верно, и получше что, чем каблуки от башмаков. Я в д о к и я П и л и п о в н а. Чего у моей дочки только нет! Одного золота накуплено... Г о л о х в о с т ы й. А-а! П р о н я. Да будет вам, мамонька, охота рассказывать. Г о л о х в о с т ы й. А нельзя если, чтоб поскорее свадьба? П р о н я. И я б хотела, чтоб поскорее. П р о к о п С в и р и д о в и ч. Молодость! Ну что ж, можно хоть и на этой неделе, как думаешь, старуха? Я в д о к и я П и л и п о в н а. Как хочешь. У меня все готово.
Комната Лымарихи, очень простая обстановка. Прямо входная дверь, направо на кухню. Явление первое Г о л о х в о с т ы й, один. Г о л о х в о с т ы й (входит несколько смущенный). Так его и есть дом Секлиты? Просто, оченно просто. И кто б додумал, что в этакой навозной куче лежит бриллиант? (Оглядывает комнату.) Однако нет никого... Не повернуть ли мне оглобли? Ей-богу, страшно, как бы мне от большого ума не устроить себе какой штуки? Нет, во всяком разе лучше хоть на минутку побывать, отвести глаза; ежели она что слышала, так можно отбрехаться, а ежели не слышала, - успокоить хоч на два дня, чтоб не допытывалась. Да и на Галю хоч разок гляну... Однако могу сказать, что мне фортунит: заказал храчную пару, цепочку купил, завтра и венчание. От только Секлиту обвести курячим зубом, чтоб успокоилась, да и кути! (Ходит по комнате, потирает руки, пританцовывает и насвистывает.) Г о л о х в о с т ы й и С е к л и т а. С е к л и т а (входит с корзинкой). Кто тут залез в хату? А, это вы. Как вас величать? Г о л о х в о с т ы й. Я - Свирид Петрович! Доброго вам здоровья в вашем доме. С е к л и т а. А я это уже хотела вас разыскивать по Подолу, думала, что выпустила из рук, так и удрали! Г о л о х в о с т ы й. Худо делали, что так думали. Я вам сказал, что я свой брат, простой, а свой не соврет. С е к л и т а. Садитесь же, пожалуйста, да побеседуем, когда зашли с доброй думкою.Садятся. Г о л о х в о с т ы й. С доброю, с доброю. С е к л и т а. Только я вас еще путем и не знаю; говорите... родич Свинаренков... не сын ли покойного цирюльника Голохвостого? Г о л о х в о с т ы й. Да, сын... только, конечно, образованный, умом на весь Подол вышел. С е к л и т а. Скажите! Я знала покойника. О, у него копейка водилась, коли не растранжирили. Г о л о х в о с т ы й. Я не из тех, Секлита Пилиповна, кто транжирит. А где ваша Галя? С е к л и т а. На базаре еще, скоро будет. Г о л о х в о с т ы й (натягивая перчатку). Жалко, что не увижу. С е к л и т а. Куда ж это вы? Ветром в хате прохватило? Г о л о х в о с т ы й. Извиняйте, Секлита Пилиповна, на сей раз. Я на минуточку только заскочил, а то у меня дела, аж пищит: цирюльню на Крещатике строю... рабочие ждут! С е к л и т а. Я вас от своих именин не отпущу... Чтоб это я вас отпустила, не попотчевав запеканкой, пирогами? Г о л о х в о с т ы й. Некогда... (Про себя.) Впрочем, запеканка и пироги... С е к л и т а. Как же, как же! Да и запеканка! Входит Галя. С е к л и т а. А, вот и ты. Где ты там прохлаждалася? Г а л я. Забежала к соседке Лукерье: посуда нужна... Г о л о х в о с т ы й. Ганна Ивановна, я с честным намерением пришел. Г а л я. Я не знаю, о чем это вы. С е к л и т а. Ишь, будто и не знает, будто и не рада! А сама и не опомнится. Г а л я. Мама, да разве ж я в чем виновата? С е к л и т а. Ну, будет, будет! Нечего мне туман напускать, отводить глаза. Поговорите по-хорошему, а я сама за посудой сбегаю! (Выходит.) Г а л я и Г о л о х в о с т ы й. Г о л о х в о с т ы й Чего ты меня чураешься, моя рыбонька, разве будто я тебе не люб? Г а л я (подает чарку). Я вас боюсь... Что это вы задумали? Г о л о х в о с т ы й. Задумал, моя курочка, хоч кишки себе вымотать, а тебя заполучить, потому влюблен, кипяток кипит. Г а л я. Я вам не пара... С вами только беды наживешь... Г о л о х в о с т ы й. (Обнимает.) Г а л я (вырывается). Ой, что вы? Т е ж е и С е к л и т а. С е к л и т а. А! Договорились, значит... Ну и помогай вам бог! Г о л о х в о с т ы й. (В сторону.) Попал жучок на крючок.
Т е ж е, к у м ы. В комнату входят Марта и Устя, одетые по-праздничному. М а р т а. Здравствуйте, Секлита Пилиповна! С днем вашего ангела поздравляем вас. Дай вам боже чего только ваша душенька захочет, а вашей дочке пошли бог хорошего жениха! Целуются. С е к л и т а. Садитесь же, чтоб сваты у меня сидели; может, вашими молитвами... Г о л о х в о с т ы й (тихо Гале). Кисточка манюсенькая! Галя отходит. С е к л и т а (Гале). Что это ты, Галя, как неприкаянная? Застилай столы да подавай напитки, а то мои кумочки заскучают. Г о л о х в о с т ы й. Ой-ой! (Вздыхает.) Как же не заскучать? М а р т а. С вами заскучаешь! Г о л о х в о с т ы й. Значит, могу найти развлечение? (пристает к Марте) М а р т а. Да отвяжитесь! (Толкает его локтем.) Устя. Ха-ха-ха! Ну и панич! Галя расставляет на столах разную еду, бутылки и рюмки. Все рассаживаются. Секлита ходит вокруг стола. Потчует. Все едят. М а р т а. Э, где уж там сидеть! Мне аж плясать хочется, так весело! Устя. Вот и пляши! Г о л о х в о с т ы й. Валяйте, без хвасону! М а р т а (начинает пританцовывать). Г о л о х в о с т ы й. Славно! Э-эх! (Притопывает.) С е к л и т а. Вот люблю за нрав веселый, вот люблю! Садитесь же. М а р т а. Пожалуй, сяду. У с т я (вскакивает с места с корзиной и прямо в пляс). Г о л о х в о с т ы й (входя в раж). Ух! Валяй без титула! Стриги! (Сбрасывает пиджак и пускается в пляс.) Танцуют. Марта. Панич, что бесенок! Славно! У с т я. Фу! Ну его, устала! М а р т а. Ну и прыткий же хлопец! У с т я (Секлите). Где вы такого нашли? С е к л и т а. Гм-гм! Не скажу! Пускай вас разбирает. Голохвостый угощается и пересмеивается с мещанками. Т е ж е и С т е п а н. С т е п а н (обращаясь к Секлите). Поздравляю вас со святыми вашими именинами! Дай боже всякого счастья и благополучия на многие лета! (Целует руку.) С е к л и т а. Спасибо, что не забыл! С т е п а н. Да как же нам забыть! С е к л и т а. И-и, теперь такой свет настал. (Отходит.) С т е п а н (кланяется всем и тихо Гале). Здравствуйте, Ганна Ивановна! Г а л я. Здравствуйте! (Подает руку.) С т е п а н (взглянув на Голохвостого). А этот вертихвост что тут делает? Г а л я. Это, Степан, горе мое! С т е п а н. Как? Что такое? Г а л я. Да, видно, сватает меня, а мне - краше в воду. С т е п а н. А мать что? Г а л я. В том-то и несчастье мое, что мать за него: богатый. С т е п а н. Какой он богатый? Шарлатан. Его тут Иоська чуть в тюрьму не засадил. Г а л я (обрадованно). О, неужто? А он здесь туману напускает. С т е п а н. Да я сейчас так его огрею, что себя не помня выскочит! Г а л я. Бога ради, не трогайте здесь! Не знаете вы матери? Она ведь не поверит, еще вас из дому выгонит! С т е п а н Больше выдержать невмоготу... Того и гляди, что с кулаками кинусь, лучше уйти! (Вслух, обращаясь к Секлите.) Прощайте, Секлита Пилиповна! С е к л и т а. Чего это ты? Куда? С т е п а н. Да там работа есть... С е к л и т а. Посиди еще. С т е п а н. Спасибо, у вас и без меня довольно, мы уже лишние будем! С е к л и т а. Как знаешь... (Отходит.) С т е п а н (про себя). Ну, либо выведу тебя на чистую воду, либо голову проломлю! (Быстро уходит.) Г о л о х в о с т ы й. Да садитесь же хоч вы коло меня, Галя! С е к л и т а. Садись, садись. Теперь уже можно. Глядите, какая парочка! Поздравляйте: это жених и невеста; Голохвостый посватался. Г а л я. Мама, не делайте этого... послушайте, что я вам скажу... С е к л и т а. После! Сиди теперь и молчи. Г о л о х в о с т ы й (в сторону). Что это они, спятили? Привселюдно меня объявлять женихом! От тебе и раз, досиделся! Теперь пойдут языки чесать! Марта. (Голохвостому). Вот видите, а вы молчите... Г о л о х в о с т ы й (в замешательстве), Так то ж еще только так, меж нами... разговор был... Когда еще судит бог сватов прислать. С е к л и т а. Что там сватов! Правда, хороша парочка? Г о л о х в о с т ы й (в сторону). Ну и зажала в клещи! Устя. Хороша, хороша, что огурчики! Дай боже здоровья! С е к л и т а. (Вытирает глаза.) Ох, бедная я сирота; чурается меня моя родня: никто из Серков и в хату не плюнул через ту цаплю Проню! Г о л о х в о с т ы й (вскакивает, как ошпаренный). А вам что, Серки родня? С е к л и т а. А как же, сестра родная... А та носатая - племянница! Г о л о х в о с т ы й (в сторону). От влопался! М а р т а. Да я б этой вашей Проне! С е к л и т а. А ты думаешь как? Секлита Лымариха ей спустила? Ого! Не на такую напала! Плюнула в глаза, да и отчуралась: ни моей, ни Галиной ноги до смерти там не будет! Г о л о х в о с т ы й (в сторону). Славу богу, они, значит, в ссоре! Точно заново на свет родился, аж от сердца отлегло! М а р т а. И то - чисто сова. У с т я. Цапля. Г о л о х в о с т ы й (подходя). Жаба кислоокая! С е к л и т а. А ты ее знаешь? Г о л о х в о с т ы й. Да видел раз эту колоду! С е к л и т а. Вот именно! Чтоб ее курка забрыкала! У с т я. Чтоб лунь ее ухватил! М а р т а. Пусть ее святая пятница покарает! Г о л о х в о с т ы й. Холера на ее голову! С е к л и т а. Тьфу на нее и все! М а р т а. Все, сгинь и пропади! У с т я. Давайте опять веселиться! С е к л и т а. Ну, плюнули и растерли! Гуляем всю ночь! (все пускаются в пляс)
Комната у Серко, та же, что и во втором действии.
X и м к а, одна. Х и м к а (прибирает комнату). У других - воскресенье, а у тебя ни воскресенья, ни праздника с этими хозяевами! Свадьбу, вишь, справляют! Где это видано, где это слыхано, чтоб так вдруг - и свадьба? Чуднó что-то... А тут через них и ног под собой не чуешь: весь двор подмела, так еще песком посыпь да травой сверху, потому, вишь, важная пани поедет венчаться! Много таких панов, хоть пруд пруди! Вот еще полы выдумала олифой мазать, а потом кадить заставит... И осточертела же она мне, хоть бы уже скорее проваливала к лешему в болото! Х и м к а и С е р к о. П р о к о п С в и р и д о в и ч. Поймай, Химка, собаку да посади на цепь, чтоб часом не кинулась на кого да не порвала. Х и м к а. Что я - пес? Что у меня - собачьи ноги, чтоб я еще вам за собаками гоняла? П р о к о п С в и р и д о в и ч. Ну, идем, и я помогу, не бранись, да пооткрывай ты окна и ворота, пусть люди смотрят! Х и м к а. Чтоб набилось их и во двор, и в дом, да чтоб еще обокрали! П р о к о п С в и р и д о в и ч. Ну что ж поделаешь! Не каждый день дочку замуж выдаешь! Х и м к а. Э! Выходят. П р о н я (входит в белом подвенечном платье, в белых цветах, увешана побрякушками). Не опомнюся от радости, что дождалась-таки, славу богу, своего дня! А какой же красавчик жених! Сидела, сидела, так зато ж высидела! Образованный, модный, душка, чисто огурчик! Как я влюблена, аж горит у меня все в середке, а сердце только - тех, тех! (Закрывает глаза рукой.) То-то все будут завидовать! А так под руку с ним да на них только: фе-фе-фе! А шлейфом - шелесь-шелесь-шелесь! На Крещатике барыней заживу, да все по-модному, по-хранцюзскому... (Прошлась по комнате и остановилась перед зеркалом.) Химка! Окна открой! Химка, Химка! Г о л о с Х и м к и. Слышу, не заложило... П р о н я. Так поворачивайся живее... Пойти еще по двору пройтись, пускай смотрят да губы кусают! (Выходит.) Явление второе Х и м к а и У с т я. X и м к а. Уже потащилась дурында! Вот привязалась! У с т я (вбегает с корзиной). Добрый день вам, с воскресеньем будьте здоровы! А где старый Серко? Х и м к а. Да там где-то шатается... У с т я. Чего ж это? А Проня где? Х и м к а. А, и не спрашивайте! У с т я. Что ж это ваши на именины к Секлите не пришли? А там обручение было: просватали Галю за Голохвостого. Х и м к а. Тю на вас! У с т я. Ты, девка, не тюкай, а слушай! Пропили мы Галю навеки, а Голохвостый аж сюртук скинул, так отбивал трепака. Х и м к а. Брехня. У с т я. Ты что это меня брехней колешь? Стара уже я, девка, чтоб врать. М а р т а (запыхавшись). Добрый день вам! А где ваши? (Взглянув на Устю.) Уже вперед выскочила: вот журавль долгоногий! (Химке.) А вы знаете, что Секлита Лымариха просватала Галю за Голохвостого! У с т я. А что, не говорила? Брехня? Х и м к а. Да что это вы мелете? За какого Голохвостого? У с т я. За Голохвостого - цирюльника, сына того, что за канавой был! М а р т а. Да он ведь один на весь Подол; другого Голохвостого нету! Х и м к а. Так этот самый Голохвостый венчается же сегодня с Проней! У с т я и М а р т а (всплеснув руками). Что ты? Неужто? Х и м к а. Да не видите разве, какая тут приборка идет к свадьбе... Через нее у меня уже и руки, и ноги - хоть брось! У с т я. Матенька моя, вот это штука! М а р т а. Ну и срам! У с т я. Да ты, случаем, не дурачишь нас? Х и м к а (показывает в окно). Вон гляньте, как наша пава по двору прохаживается, пыжится, что лягушка. У с т я (взглянув). Ой, мамочки! Ей-богу, в белом платье, да еще в цветах! М а р т а (тут же). Правда, правда! И фату нацепила! У с т я. Так бежим сейчас к тетке Секлите сказать! М а р т а. Побежим! Вот будет буча. У с т я. А будет! Х и м к а (смеясь). Ну, сейчас пойдет баталия!
Я в д о к и я П и л и п о в н а (тащит ворох платьев)
П р о н я. Мама, что это вы делаете? Поглядите на окна! Я в д о к и я П и л и п о в н а. Ничего, пускай смотрят, какое приданое даем за дочкой, пускай знают все, что не поскупились! А вот, гляньте, зеленое адамашковое! Шелковое, на два шестьдесят, да и то потому уступил, что сильно залежалая материя. П р о н я. Вы уже невесть что, мама! Я в д о к и я П и л и п о в н а. Чего? Ей-богу, правда! (Смех) П р о н я. Закройте окна! Я в д о к и я П и л и п о в н а. Пускай смотрят: один день такой! П р о н я. Тут скоро жених прибудет, а они расположились. Я в д о к и я П и л и п о в н а (не слушая). А вот одеяло, шелковое, розовое, во Фроловском выстегали. П р о н я. Этого я не могу уже выдержать! Уходите, мама, с вашим приданым! Химка, закрой окна да вынеси эти тряпки! (уходит) Химка вбегает, но Явдокия Пилиповна машет на нее рукой, и они вдвоем раскладывают на стульях все вещи. Я в д о к и я П и л и п о в н а. Я пойду встречать гостей, а ты кликни старика! Х и м к а. Ладно. (Идет к окну.) Да не лезьте всей кучей в дом, отойдите от окон! (Выходит.) Г о л о х в о с т ы й (входит во фраке, цилиндре. Один). От это все беру: двор большущий, садик, дом и то, что в дому. Через неделю времени никто и не узнаете этого двора. От тут на улицу ахну каменный дом первого хвасону на два этажа под железною крышей, а в старый дом буду свиней загонять. Т е ж е, П р о н я. Проня входит манерничая. Г о л о х в о с т ы й (подлетает с цветами). Дозвольте, дорогая невеста, ради, значит, счастливейшего для меня дня, подать вам букет и поцеловать ручку! П р о н я (стыдливо берет). Ах, мерси! Бонджур! Г о л о х в о с т ы й. Прекрасные цветы прекрасному цветку. (Целует руку.) П р о н я. Мерси! (В сторону.) Какой душка! Г о л о х в о с т ы й. Когда б поскорее уже эти церемонии. П р о н я. Да, ужасть, как долго. Я позову родителев сейчас. (Идет в кухню.) Т е ж е и с т а р и к и С е р к о, за ними П р о н я и Х и м к а. Проня с потупленным взором, за нею в дверях останавливается Химка. П р о к о п С в и р и д о в и ч (берет Проню за руку). Передаю вам их с рук на руки, любите и жалуйте! Живите долго и счастливо, как мы со старухой, и умрем, дай бог, вместе, только она раньше, а я позже. Я в д о к и я П и л и п о в н а (целует Проню и плачет). Никто не знает, одна мать знает, как тяжело выдавать замуж единственную дочку. П р о н я. Мама! Перестаньте! Скорее бы уже! П р о к о п С в и р и д о в и ч. Не плачь, старуха, надо ж когда-нибудь выдать. Г о л о х в о с т ы й. Не тяните дела, папонька и мамонька, в церкви поп дожидает! П р о к о п С в и р и д о в и ч. Пора, пора, старуха! Я в д о к и я П и л и п о в н а. Благословим сейчас, да и в церковь! Г о л о х в о с т ы й (Про себя.) Пронеси, господи! Расстилают ковер. Старики садятся на стулья, с хлебом-солью. Молодые становятся на ковер. Явление четвертое. Т е ж е и С е к л и т а Л ы м а р и х а, У с т я, М а р т а, а затем и Г а л я. С е к л и т а (за окном). Пустите, пустите! Пропустите Лымариху! Все оторопели. Г о л о х в о с т ы й (в сторону). Я пропал! П р о н я. Тетка? Я в д о к и я П и л и п о в н а. Сестра? С т е п а н (за окном). Э-э! Тетка Секлита еще помешает свадьбе, надо Иоську оповестить. С е к л и т а (влетает вне себя). Стойте, не благословляйте! Не благословляйте, говорю! Я в д о к и я П и л и п о в н а. Бог с тобой, сестра! П р о к о п С в и р и д о в и ч. Господь с вами! С е к л и т а. А - воровская свадьба? Хотели украсть моего зятя, жениха моей Гали, да не выйдет! Я вам покажу, что не выйдет! Я в д о к и я П и л и п о в н а. Сестра, опомнись, да ты в себе ли? П р о н я. Что это за шкандаль? Какого жениха? С е к л и т а. Я при полном уме; Секлиту Лымариху вокруг пальца не обведешь! Я за свое дите постою, постою! Не пущу к венцу! Стойте, не пойдете! Хоть лопну, не пущу! М а р т а. Не пускайте, кума, не пускайте. П р о н я. Ой, шкандаль! Шкандаль! Г о л о х в о с т ы й. Что же это, впустили какую-то сумасшедшую! С е к л и т а. Я сумасшедшая? Ты меня сумасшедшей сделал! Ты зачем морочил голову моему дитю, зачем обхаживал? П р о н я. Свирид Петрович, что она говорит? Г о л о х в о с т ы й. Брехня, брехня! Я вам не позволю меня публиковать! Я вам!.. Я... я… Я такого шкандалю не допущу! Я вам не кто-нибудь, а кто-нибудь как! Мне говорить такое черт те что? Да у меня все будочники во где! (Показывает кулак.) Да я вас в часть! С е к л и т а. Ой, люди добрые, что же это? Меня в часть за правду? За то, что ты вчера обручился с моей дочкой? П р о н я. Что же это?.. Г о л о х в о с т ы й. Врешь, старуха! Я ее знать не знаю, ведать не ведаю! С какой-то ее дочкой! Она рехнулась! А мы, Проня, идем венчаться. Прокоп Свиридович, когда начали дело, так надо его кактось кончать. Неужели нас будеть держать одна брехливая баба? С е к л и т а. Я брешу! Я рехнулась? Ой, кумки-голубки, скажите хоть вы, пусть люди слышат; заступитесь хоть вы за Лымариху. П р о н я (кричит). Докажите, докажите! М а р т а. Как же, вчера обручился, сама своими глазами видела, вот этими ушами слышала! У с т я. И обручальные песни пели. П р о н я. Ой! Под сердце подступило! Спасите! (Проходит через сцену и припадает к матери.) Я в д о к и я П и л и п о в н а. Господи, боже мой! Что ж это с нею? Хоть пожалейте! П р о к о п С в и р и д о в и ч. Что вы сделали с нашим ребенком? (Кидается к Проне.) Г о л о х в о с т ы й (в отчаянии Проне). Не верьте ей, - то козни! Она подкупила свидетелей. Я их всех на суд! С е к л и т а (к Проне) Дурная ты, безголовая! Думаешь, любит тебя? Из-за денег только берет, из-за денег! Да он тебя при всем народе лаял, ругал, бесславил. Г о л о х в о с т ы й (кричит). Не верьте ей, брешет! С е к л и т а. Ой, кумки мои, заступницы мои! Скажите уж вы, потому вы там были! Скажите по правде! М а р т а. Величал ее и совой, и цаплей, и жабой кислоокой. П р о н я. Ой-ой! Зарезал!.. Под сердце! Воды! Я в д о к и я П и л и п о в н а. Боже мой! Убили дите мое! (Хлопочет вокруг дочки.) У с т я. А проклинал как: чтоб и холера, и чума на их голову, чтоб посдыхало все их племя! Г о л о х в о с т ы й (вне себя). Это поклеп! Я в суд подам! П р о н я. Ай, воды, воды! (Якобы в обмороке.) П р о к о п С в и р и д о в и ч. Химка, воды скорее! Химка приносит воды. Вдвоем брызгают на Проню. Степан протискивается в дверь и что-то шепчет Гале. Проня судорожно вскидывается. Вокруг нее суетятся родители. Г о л о х в о с т ы й (отступая). Да что вы им верите! П р о н я. Зачем вы ходили ко мне? Зачем божились, клялись, падали передо мною на колени? Не за ваши магазины шла... я... вас любила... а вы надсмеялись, осрамили на весь Подол... на весь Киев! Вон! (Падает в обморок.) П р о к о п С в и р и д о в и ч. Вон, вон с нашего двора, чтоб вами тут и не пахло! Я в д о к и я П и л и п о в н а. Вон, вон! Не надо нам такого зятя. Г о л о х в о с т ы й. Что ж, до свидания! С е к л и т а (хватает его за полы). Ну, теперь уж я не пущу! Г о л о х в о с т ы й (вырываясь). Отвяжитесь! С е к л и т а. Не пущу, не пущу! Думаешь, что богатый, так бесчестить меня можно? Женим! С т е п а н. Да какой он богатый! Он банкрот! С е к л и т а и о б а С е р к о. Банкрот... банкрот? Г о л о х в о с т ы й (выступает вперед, запальчиво). Чего вытаращились? Ну, банкрот, и банкрот! А вы думаете, был бы я богатый, так пошел бы на ваш свинарник?! Ха-ха-ха! Свинство необразованное! А мне только денег ваших и надо было! Стал бы я иначе свататься к вашему страхолюду, уродке Проне. П р о н я. Ай! (В обмороке.) Т е ж е, И о с ь к а И о с ь к а. Ай, караул! Пропал я! Берите его - он тут шарлатан, мошенник! В часть его! Все остолбенели, Голохвостый опустил цилиндр. Живая картина. Скачано с www.znanio.ru
Материалы на данной страницы взяты из открытых источников либо размещены пользователем в соответствии с договором-офертой сайта. Вы можете сообщить о нарушении.