РЕФЕРАТ

На тему: «Традиционные религиозные представления и их влияние на формирование концепции верховной власти во Вьетнаме»

Содержание

Введение.......................................................................................................... 3

Раздел 1. Вера в покровительство духов во Вьетнаме..................................... 5

Раздел 2. Традиционные верования Вьетнама............................................... 10

Раздел 3. Традиционная концепция верховной власти во Вьетнаме.............. 15

Заключение.................................................................................................... 18

Список использованной литературы.............................................................. 20

Введение

Актуальность темы исследования. Проблемы религии всегда волновали человечество. За пределами XX в. были характерны значительные изменения, которые коснулись всех стран и континентов и повлияли на образ жизни и мысли людей в разных уголках земного шара. Исключением не стал и Вьетнам, чьи традиционные верования и представления верховной власти являют собой поистине уникальный комплекс, отражающий мировоззрение вьетов и их культурно-бытовой и социально-политический уровень развития.

Вьетнам часто сравнивают с двумя тяжелыми корзинами с рисом, подвешенными к арочному коромыслу. Он находится в тропическом поясе, дующий здесь муссон определяет чередование сухого и дождливого сезонов. Вьетнам – многонациональная страна, ее основу составляют вьетнамцы, собравшие вокруг себя другие национальности. В настоящее время во Вьетнаме проживает более 90 миллионов жителей, после освобождения от французского владычества в 1945 г. население увеличилось в несколько раз.

Вьетнам – одна из стран дальневосточного культурного ареала. Близость к Китайской империи, политические и культурные контакты с ней сформировали ряд особенностей вьетнамской культуры. Китайское иероглифическое письмо вьетнамцы освоили уже в период зависимости от Китая (111 г. до н.э. – 939 г.). Вместе с языком и письмом во Вьетнам пришли литература и идеология, особенно конфуцианство. Во Вьетнаме также существовал оригинальный сценарий Ном, созданный на основе китайских иероглифов.

Китайская цивилизация во многом выступила дизайнером вьетнамского материала, во многом тяготевшего к традициям Юго-Восточной Азии. Буддизм сыграл важную роль в развитии Вьетнама. Вьетнам – страна древней и самобытной культуры, ее жители всегда отличались стремлением к свободе и независимости.

Проблемы религии всегда волновали человечество. За пределами 20 века были характерны значительные изменения, которые коснулись всех стран и континентов и повлияли на образ жизни и мысли людей в разных уголках земного шара.

Цель настоящей работы заключается в изучении традиционных представлений и верований вьетов и влияние последних на концепцию верховной власти.

В соответствии с целью и для ее достижения перед исследованием были поставлены следующие задачи:

-                   рассмотреть веру вьетов в покровительство духов;

-                   изучить традиционные верования Вьетнама;

-                   идентифицировать традиционную концепцию верховной власти во Вьетнаме.

Объектом настоящей работы является история Вьетнама, а ее предметом – влияние традиционных верований и религиозных представлений на концепцию верховной власти.

Раздел 1. Вера в покровительство духов во Вьетнаме

Охрана царского города, его укреплений, ворот и сокровищ была возложена на другие силы – духи-покровители. Они персонифицированы и имеют собственные имена, в отличие от первой категории сверхъестественных сил, рассмотренных выше. Главное – это дух Тхань Хоанга. Многозначительно его название: первое слово означает «заборная стена», а второе – «ров» с внешней стороны крепости. Как и во всех подобных случаях, мы говорим о двух значениях, содержащихся в имени этого духа-хранителя: помимо прямого значения, указывающего на материальную защиту столичной крепости – стен и рвов, – есть еще одно, более важное значение: персонифицированный Охранная сила завершенных укреплений работает в невидимых существах, духах-хранителях, которые фактически защищают Запретный город, резиденцию правителя, и придают эффективную защитную силу всем укреплениям и рвам.

Этот дух «крепостных стен и рвов» силен и имеет большое значение. Так ему был посвящен храм (1809 г.). Дважды в год, весной и осенью, военные и гражданские чиновники приносили ему жертвы от имени императора. Тот же дух вызывается в важных случаях, например, на похоронах императора Тхиеу Чи в 1847 г. Накануне дня тело монарха должно было быть вынесено из сожженной часовни, где оно находилось после его смерти, и погребено на другом берегу Душистой реки под открытым небом. В воздушном некрополе династии Нгуен в полдень в храме духа-покровителя Тхань Хоанг прошла ритуальная церемония – «церемония возвещения». Призрак был предупрежден, что тот, кого он охраняет, покидает дворец.

Как представляли себе вьетнамцы, многие другие духи-покровители охраняли все дороги, мосты, ворота цитадели, а другие охраняли каждую часть столицы и все сосредоточенное в ней. Например, небольшой отряд солдат должен был охранять один из больших мостов в столичной крепости. Там был вход в большой канал Солдаты следили за тем, чтобы через этот вход в канал, в крепость, не проникал посторонний. Для большей уверенности в исполнении своей службы декан этой части обращается к духам-покровителям, у которых та же задача, что и у воинов – наблюдать и охранять вход в канал, и успех службы зависит от «сотрудничества» с этими невидимыми силами. Поэтому воины соорудили в этом месте небольшой алтарь в честь этих духов, поместив среди специально сложенных камней несколько зажженных ароматических палочек, положив листья и связку бананов. Мраморная плита на мосту с надписью «La Porte des Eaux» была украшена гирляндами цветов.

Повозки, паланкин, предметы культа – все, что принадлежало императору и служило ему, хранилось на специальных складах крепости. В центральном нефе был устроен небольшой, хорошо украшенный алтарь, в котором поклонялись духу, обязанному присматривать и оберегать все, что там находилось.

Особый интерес представляют духи-хранители солдат, охраняющих тюрьмы. Именно невидимые пленники, трое братьев Тайшонов, возглавили в конце XVIII в. крупнейшее восстание во Вьетнаме против правителей Данг Чонга, которое почти уничтожило династию Нгуен. Зия Лонг, их победитель, приказал эксгумировать трупы братьев, их черепа заперли в трех отдельных урнах и заперли на болт и висячие замки. К ним подходили как тюремщики, так и заключенные, особенно если кто-то из них сбегал. По вьетнамским поверьям говорится, что после смерти человека в его черепе концентрируются духи. Поэтому отрубить голову было большим позором и несчастьем для умершего. Однако в данном случае этот негативный момент дополнительно подкреплялся различными связями, связанными с этими духами умерших «бунтовщиков» (урны – как тюремные камеры, замки и дополнительные замки – вечный плен). И в то же время эти духи, когда-то охранявшие больших «преступников», восставших против правящего рода Нгуен, стали духами – начальниками своих опекунов.

Все эти религиозные практики и культы основаны на одном принципе: те, кто служат в реальном мире, не одиноки. Духи «работают» с ними и помогают им. Выполнение работы зависит от реальных людей. Но его успех или неудача зависит в первую очередь от помощи могущественных духов‑покровителей. Поэтому необходимо завоевать их жертвами и мольбами, чтобы их помощь блокировала всякое влияние злых сил, несущих беду. Эта концепция восприятия жизни и происходящих повседневных дел достаточно наивна, но искренна, в ней сочетаются такие человеческие чувства, как страх и унижение, а также вера и доверие к добру. Вполне традиционное стремление заручиться поддержкой могущественных сил было направлено на европейских миссионеров, которые благодаря своим необычайным знаниям, неизвестным никому во Вьетнаме и новой религии, прослыли чуть ли не волшебниками и магами, и стали одним из мотивов принятия христианства вьетнамцами в XVII в.

Миссионеры считали, что вьетнамцы могут обратиться к христианской вере перед лицом приближающейся смерти. Описание погребальных обрядов, принятых вьетнамцами того времени, содержит уникальные сведения о верованиях и обычаях вьетнамцев начала XVII в. и ясно показывает, с чем столкнулись миссионеры и религиозные препятствия, которые им пришлось преодолеть при обращении вьетнамцев в христианство: Двое были на смертном одре с одинаковыми действиями. Все это делалось для того, чтобы устрашить и не дать демонам завладеть душой умирающего, когда она отделялась от тела.

Все это делается нарочно в очень преувеличенных тонах, из чего логически следует, что душа умершего приравнивается к богам, к духам.

Все остальные церемонии, длившиеся три дня, совершались с той же целью. Все это говорит о том, что перед нами самое древнее, массовое и национальное верование вьетнамцев – поклонение духам-предкам. Судя по слаженности и организации действий, видно, что эти обряды и ритуалы давно известны всем, от простого народа до придворных, что все это теперь часть плоти и крови каждого вьетнамца, и что все это является неотъемлемой и необходимой частью его жизни. На всей этой системе верований и обрядов, центром которой был культ предков, основывалась государственная идеология правителей Вьетнама (или имперская религия), а не конфуцианство как таковое.

Обращает на себя внимание процесс захоронения гроба (серебро с позолотой) с телом. Гроб торжественно захоронили, затем тайно перенесли в двенадцать разных мест, чтобы никто не узнал истинное место захоронения, чтобы все восхваляли и превозносили усопшего с еще большим усердием, ибо в этом случае все подумали бы, что останки его захоронены в одной из этих двенадцати гробниц, то есть везде.

Но не только эта причина была причиной тайных и многочисленных захоронений. Дело в том, что вьетнамцы опасаются, что останки будут найдены и закопаны теми, кто мог и хотел навредить потомкам покойного. Они верят, что правильно выбранное место захоронения принесет большой успех, удачу и благополучие потомкам усопшего.

Считалось также, что духов-покровителей охраняли девять огромных бронзовых пушек, которые и сегодня удивляют своей массой. Они были запущены в XVII в. с помощью португальцев, имевших регулярные торговые отношения с Дунчунем. Но в XIX в. пушки превратились в руины, покрытые ржавчиной, простояв два столетия в построенном специально для них сарае. Во время колониального завоевания Вьетнама в середине XIX в. французы обнаружили их в крепости Хюэ и были удивлены размерами этого оружия и в то же время его непригодностью для намеченной цели, и не могли понять, почему это грозное оружие не было применено против них вьетнамской армией. Однако, пренебрегая его прямым назначением как могучего боевого оружия, придворные чиновники Хюэ даровали им почетные звания «верховных главнокомандующих армией», чье величие равно величию их духов-покровителей, «которым ничто не может противостоять». Его культ в XVII-XVIII вв. поддерживался на государственном уровне.

Даже у боевых слонов, отряды которых в XVII в. были многочисленны, были свои духи-хранители – те самые слоны, которых почитали после их смерти. Их называли «Великими командующими армией», и им поклонялись в Пагоде трубных слонов. Самый известный из них получил статую, а в пагоде сохранилась гробница, носящая его имя.

Кроме легенд о духах-покровителях, людях, животных, орудиях труда, предметах, связанных с личностью правителя, местом его жительства, ролью и значением династического культа и всего, что с ним связано, из множества легенд дошли до нас о безграничная преданность правителю армейских офицеров и государственных служащих. Многие из них содержат образ «великого мандарина», который вот-вот умрет и приказывает облачиться в одежды «широкой публики», которая из последних сил повернулась к дворцу и попрощалась с ним в последний раз. тому, кому он служил столько лет.

В этом предсмертном прославлении правителя проявлялись принципиально конфуцианский долг и преданность верховной власти, но и отголоски древних вьетнамских культов почитания предков и старших в семье, которые укреплялись конфуцианством.

Раздел 2. Традиционные верования Вьетнама

Содержание традиционного мировоззрения вьетнамцев сосредотачивалось, как правило, на фигурах правителей, затем на сфере правящих духов и на жизни буддийских монахов в период расцвета буддизма во Вьетнаме X-XIII вв.

Власть и государство особенно привлекали внимание вьетнамцев, поскольку в традиционных представлениях народов Дальнего Востока и Юго‑Восточной Азии господствовало представление о превалировании государственной власти над властью духовной, ибо государственная власть на Дальнем Востоке всегда основывался на совокупности народных верований, поэтому государство наделялось сакральным статусом. Поэтому повышенное внимание к власти, к фигуре государя и к искусству управления есть интерес, с точки зрения традиционной культуры, к сакральным ценностям [3, с. 17-18]. Очень долго государственность в Китае, а отчасти под его влиянием и на всем Дальнем Востоке, ибо его сакральную основу имеет не отдельная религиозная система, а совокупность народных верований, – отмечает китаевед А. С. Мартынов [5, с. 4].

Вьетнамскому государству две с половиной тысячи лет. Дельта Красной реки – особый этнокультурный центр, где очень рано развивалось земледелие, а затем и выращивание поливного риса (с 6-го тысячелетия до н.э.). Сферу распространения древних лакиевцев и их культуры можно представить в виде треугольника, где основание находится на севере у реки Янцзы, а вершина – в северной части современного Центрального Вьетнама.

Именно здесь (со II века до н.э.) [2, с. 9] зародилась колыбель орошаемого рисоводства, искусства бронзы с прекрасными барабанами Донг Сона, центр самобытной цивилизации, откуда бронзовые орудия труда и предметы искусства распространились в другие рисовые долины «прото‑Юго‑Восточная Азия» [2, с. 9-10].

Поскольку экономической основой развития вьетнамцев очень долго было земледелие – выращивание орошаемого риса, которое очень сильно зависело от климата, природных явлений и стихий: дождя, засухи, солнца и т.д., у вьетнамцев накоплен богатый опыт таких наблюдений, народных примет, часто трансформировавшихся в народные поговорки, пословицы, распевы (ка дзао) – то, что составляло немалую часть вьетнамского фольклора. В то же время культ плодородия земли также играет значительную роль в верованиях вьетнамцев с древнейших времен, но через китайскую мифологию. Шен Нун (вьет. Тхан Нонг) – божество земледелия и один из «пяти божественных владык», он служил покровительницей стихии огня и южного состояния мира, что позволяло вьетнамским правителям позиционировать себя как потомки, которые «правят всей страной мира», то есть такие же «императоры», как и китайские правители [6, с. 263-264].

Вся цивилизация древних вьетнамцев, их культура веками отмечена этим типом хозяйства и хозяйства – орошаемым рисоводством в долинах рек Северного Вьетнама. Этот тип культуры характеризуется статичностью, спокойствием, некоторой пассивностью, целью ее носителей является жизнь в гармонии с природой, что характерно вообще почти для всех древних обществ Востока.

В дальнейшем, с наступлением вьетнамского суверенитета, возникают многочисленные легенды, связанные с этим важнейшим явлением в формировании нации. К ним относятся первопредок – основатель государства – Государь Дракон Лак, правители государства Ванланг, в котором находились священные горы – гора отца и гора матери, одна на западе, другая на востоке, и т.п. Культ горы был тесно связан с культом горы, камня, в котором материализовались производительные силы.

Таким образом, уже в начале образования независимого вьетнамского государства в XI в. одна из первых самостоятельных династий, Поздние Ли оформляют свою власть как верховных правителей Вьетнама в виде системы, основанной на трех различных культах национального масштаба, в которых наиболее значимой чертой является их сакральный характер. Впоследствии культ этих духов стал составной частью более крупного явления, объединившего в себе культ родовых предков, предков императора, народных героев и сил природы.

Нравственный принцип поклонения духам династических предков тот же, что и у семейного поклонения: сыновняя почтительность. До наших дней сохранились части разрушенных храмов в честь предков династии Нгуен. Их общим предком был Нгуен Ким, уроженец провинции Тханьхоа.

Распространенные во Вьетнаме религии – буддизм, пришедший из Индии, даосизм и конфуцианство, которые вьетнамцы объединяют под общим понятием «там дао» («три религии»), в значительной степени были ассимилированы коренным вьетнамским культом предков, что выражалось в почитании многочисленных буддийских и даосских духов. Они занимают значительное место во вьетнамской мифологии; многие буддийские божества приобрели статус духов – покровителей природы. Особое почитание и популярность получила богиня Куан Ам, женское воплощение бодхисаттвы Авалокитешвары. Из божеств даосского пантеона почитаются Нефритовый император, Лао-цзы, а также другие верховные божества даосского пантеона, многие из которых связаны с мистикой [4, с. 95-98].

Поклонение буддийским и даосским божествам во Вьетнаме приняло особую форму, отличную от первоначальной, и напоминало практику поклонения предкам, результатом этого процесса стал определенный синкретизм буддизма. В свою очередь, культ предков впитал и обогатился буддийскими легендами о загробной жизни и организации погребальных обрядов, играющих основополагающую роль в поклонении предкам.

В конце XIV в. во Вьетнаме усилилось неоконфуцианство. Влияние буддизма значительно уменьшилось, но он не исчез из культурной жизни страны. В дальнейшем вьетнамская сангха постепенно возвращала утраченные позиции, пользуясь поддержкой как Чиней на севере страны, так и Нгуенов в центре и на юге. Этому способствовал и приезд последователей буддизма из Китая после падения династии Мин в XVII в., включая наставника чань Хай Чунга (Вьен Ван, род. 1590). В период правления династии Нгуен (1802‒1884) отношение властей к буддизму приобретает негативный характер

К вьетнамским верованиям относится и культовая деятельность магических амулетных знаков «буа» (bua), отгоняющих злых духов. Они были очень распространены и являлись неотъемлемой частью погребального обряда.

В практике культа предков значительную роль играли геоманты, с помощью которых обозначалось удобное место захоронения, место новой столицы (в частности Хюэ). Оба обстоятельства имели первостепенное значение во вьетнамских верованиях. Сельские прорицатели и буддийские монахи принимали участие во многих ритуалах культов предков.

Во Вьетнаме даосизм испытал довольно сильное влияние буддизма и местных племенных верований и культов, но не пустил глубоких корней. Элементы магической практики даосизма стали неотъемлемой частью культа предков, от которого заимствованы образы демонов и злых духов, борьба с которыми является основной функцией вьетнамской магии. Благодаря даосской медицинской практике во Вьетнаме лечение иглоукалыванием получило широкое распространение. Искусство составления гороскопов также было заимствовано из даосизма. Философский даосизм не был распространен среди вьетнамцев, как и везде за пределами ханьцев [2, с. 80].

По Р. Стейну, в Китае даосская среда сохранилась и перешла на древней основе колдовства, в котором отмечается известное преобладание женского начала. Победа нравственности ученых, по сути, мужского, ничуть его не подавила. Это колдовство во многом (шаманство Севера тоже очень важное), связанное со странами Южного Китая (Чу). Известное значение для этих стран колдуньи, их танцы с распущенными волосами в состоянии транса, а также сжигание некоторых веществ. Почти все китайские описания стран Юга Китай и Аннам настойчиво упоминают колдовство и «безнравственные» религиозные праздники [11].

Как отмечает А.В. Никитин, даосизм, яркая составляющая истории китайской мысли и религии, во Вьетнаме практически незаметен и анонимен. Исследователь отмечает, что эту анонимность легко продемонстрировать на таком примере. Любой вьетнамец без труда вспомнит имена буддийских или конфуцианских мыслителей во Вьетнаме, но вряд ли сразу назовет хотя бы одного даоса [6, с. 250].

По мнению Е.А. Торчинова, помимо Китая, к странам, где даосизм получил полное распространение, можно причислить Корею и Японию, тогда как в Камбодже и Вьетнаме даосизм был известен фрагментарно. сохранился во Вьетнаме только элементы даосизма, и никогда не было даосского духовенства (дао ши) [12].

Учитывая изложенное, можно определить религиозные воззрения вьетнамцев как систему народных верований, центром которых являются культ духов и культ предков, и религиозная практика мировых религий (преимущественно буддизма), являющаяся форма синкретической религии, сочетающая в себе ритуальную сторону буддизма и культ духов.

Раздел 3. Традиционная концепция верховной власти во Вьетнаме

Возникшие в Китае в V-IV вв. до н.э. политическая доктрина и концепция верховной власти впоследствии вошли в систему официальной идеологии имперского общества, где руководящим элементом этой системы был культ правителя, содержащий архетипическую модель верховной власти [4, с. 140]. Культ правителя лежит в основе представлений о верховной власти во всей идеологической системе традиционного китайского общества.

Культы Неба, Земли, а затем и императорских предков, давно существовавшие в Китае и воспринятые древней космографией даосской культуры, продолжали существовать в политической культуре имперского Китая. Во Вьетнаме культ Неба известен с X в., то есть сразу после обретения независимости.

Эти культы были упорядочены и имели фиксированные дни праздников; священнослужители назначались государством или общиной: чиновники и именитые жители для культов Неба и Земли, Тхан нонга, духов – охранителей деревень; бонзы для буддийских служб; главы семей для семейных культов. Храмы сооружались и поддерживались за счет государства, когда речь шла о национальных культах, и за счет деревень, когда речь шла об общинных культах.

В этот период, когда вьетнамская культура обогатилась элементами ханьской культуры, главным государственным культом (по аналогии с Китаем) стал культ предков императора. Это высший уровень, на котором может проявляться поклонение предкам в государстве.

В мифологических представлениях правителями становились предки (династия Хунг Вуонг во Вьетнаме). Нельзя сказать, что династия Хунг Вуонг существовала на самом деле. Такие влиятельные вьетнамские историки средневековья, как Ле Ван Хуу, Фам Фу Куинь и Ву Куинь, не упоминали в своих трудах этих правителей, а начинали свое повествование с описания правления Чиеу Да (конец III в. до н.э.). Первым вьетнамским историком, включившим в историю период правления венгерских королей, был Нго Чи Лиен [9, с. 110]. Такое удлинение его национальной истории на 2000 лет предпринято преднамеренно, чтобы показать древность происхождения «вьетнамского» народа, сравнимую с китайской историей, а также оправдать статус вьетнамских правителей – сынов Неба, «владеющих всем». земля в мире», как китайские правители [6, 263-264].

Важно отметить, что с момента обретения Вьетнамом независимости в X в., усиление влияния китайской культуры начинает определяться внутренними потребностями вьетнамской цивилизации.

Политическое учение, учение о Сыне Неба обычно соотносят с государственной идеологией или имперской религией Китая [6, с. 265]. Именно вокруг культа правителя, а не культов божественных персонажей, концентрируется исконная религиозная традиция Китая, а затем и Вьетнама, и этот культ до определенного времени исчерпывает официальную идеологическую систему традиционной дальневосточной общество в целом [8, с. 89-94].

Возникновение и укрепление института культа правителя, как носителя верховной власти, определялось, как в Китае, так и во Вьетнаме, в значительной степени экономическим фактором – ограниченностью земельных ресурсов, что побуждало государство стремиться присвоить себе право монопольной собственности на землю и сосредоточить власть в руки человека, а также древнекитайские представления о единстве и упорядоченности социально-космических процессов и жесткой направленности пространства, предполагавшие существование единой фигуры координатора этих процессов [4, с. 213].

В концепции образа правителя верховной власти весьма вероятно его происхождение от образа жреца. Но в отличие от стран древности, в Китае и в странах дальневосточной цивилизации никогда не образовывалось жреческое владение – посредник между людьми и Небом. Поэтому понятны причины наделения правителя как светскими, так и сакральными полномочиями, объединение в его лице светского и духовного вождя страны, наделенного магической силой (вьетнамское – так) и божественного происхождения (мотив «чудесное зачатие» обязательно присутствует в легендах о легендарных и полуисторических личностях – древности правителей, а также в жизнеописаниях основных династий) [4, с. 141-147]. Заметим, что в этих мотивах «чудесного зачатия» многократно подтверждается мысль о том, что мысль «язычника» не могла содержать в себе идеи творения высшей божественной силой, внешней по отношению к тварному миру. Это размышление относилось только к свидетельству о рождении, но так как это было лицо необыкновенное, верховный государь, то мотив необыкновенного и чудесного зачатия повторяется повсюду. Во всех подобных легендах и мифах присутствует пол. Ум язычника не мог вместить творческий акт творения. Он знал только рождение, требующее отца, матери и зачатия [7, с. 80]. Более того, мотив «чудесного зачатия» косвенно служил подтверждением легитимности правителя.

С эпохи Чжоу (XI-III вв. до н.э.) принятое обозначение верховного правителя в Китае позже было принято во Вьетнаме как «Сын Неба» (вьетнамское – Тхиен Ту) [4, с. 141-147].

Вся модель государства отождествлялась с упорядоченным и централизованным космосом, универсальным пространством, основанным на идее духовно-политической интеграции территорий в единое пространство монархической власти [1, с. 70-78].

Таким образом, возникла особая ситуация, когда государство в лице верховного правителя имело власть над религиозными вопросами. Сакральная самодостаточность традиционного государства позволяла ему интерпретировать все, не относящееся к имперской религии, как дополнительное средство основной функции верховного правителя по «преобразованию» (хуа) общества посредством миролюбивого. учение».

Заключение

Само государство в Китае и странах Дальнего Востока зависело от всей системы народных верований и поэтому имело свои сакральные функции, а власть фактически представляла собой синтез религиозного и политического, своего рода ритуально-политический союз, персонифицированный по фигуре правителя. Взаимодействие власти и народных верований активно и направлено сверху вниз: религиозная система страны представляет собой не хаос народных верований, а хорошо организованную систему религиозной деятельности, которая приобрела столь однородный вид под несомненным влиянием власти.

Средоточием традиционных духовных и социокультурных ценностей, в системе, на которой базировалась власть государства, была сельская община, приобретавшая в этом смысле особое значение.

Специфическая ситуация, когда власть в религиозных вопросах принадлежала государству, привела к тому, что в странах Дальнего Востока распространение мировых религий – в первую очередь буддизма – происходило постепенно, проникая в разные сферы жизни, но без полного обращения населения этих стран в новую веру. Исключение составляла ситуация с христианством, особенно во Вьетнаме и Японии (до «закрытия» страны). Соотнося культурную и религиозно-идеологическую ситуацию в Китае с таковой во Вьетнаме, можно предположить, что в свое время влияние китайской культуры было настолько глубоким (особенно в области мысли, философии и науки), что можно говорить о передаче, «трансплантации» основных элементов китайской натурфилософии. Именно это, а не конфуцианство, даосизм или китаизированный буддизм, составляет сущность китайского влияния. Учение о натурфилософии, основной темой которого является выяснение закономерностей функционирования человека в природе и развитие темы понятий «Небо» и «Человек», стало основой имперской религии Китая, а затем и Вьетнама.

Сам термин «три учения» сформулирован с высоты имперской идеологии, они носят вспомогательный характер. Наличие трех «организованных» религий и большого количества различных верований создавало специфическую религиозно-мировоззренческую структуру, в которой вера или неверие не являлись постоянным принципом, что многое объясняет в причинах успешного распространения христианства во Вьетнаме, но требует дальнейшего изучения вопрос о глубокой приверженности христианской вере вьетнамских католиков, вплоть до мученической смерти за веру.

Список использованной литературы

1.                 Бандиленко, Г.Г. Концепция монархической власти как объект систематического описания / Г.Г. Бандиленко // Три четверти века Д.В. Деопику – друзья и ученики. – М., 2007. – С. 70-78.

2.                 Деопик, Д.В. История Вьетнама / Д.В. Деопик. – Том I. – М.: Изд-во МГУ, 1994. – 320 с.

3.                 Зайцев, В.В. Антология традиционной вьетнамской мысли / В.В. Зайцев, А.В. Никитин. – М., 1996. – 241 с.

4.                 Кравцова, М.Е. История культуры Китая / М.Е. Кравцова. – СПб.: Лань, 1999. – 416 с.

5.                 Мартынов, А.С. Буддизм и государство на Дальнем Востоке / А.С. Мартынов. – М., 1997.

6.                 Никитин, А.В. Универсальные характеристики традиционной вьетнамской мысли / А.В. Никитин // Универсалии восточных культур. – М.: Восточная литература, 2001. – С. 244-289.

7.                 Тихомиров, Л.А. Религиозно-философские основы истории / Л.А. Тихомиров. – 6-изд., доп. – М.: Изд-во ФИВ, 2012. –808 с.

8.                 Ткаченко, Г.А. Культура Китая / Г.А. Ткаченко. – М.: Муравей: Языки стран Африки, 1999. – 383 с.

9.                 Цветов, П.Ю. Короли Хунги: от историографической проблемы к государственному культу / П.Ю. Цветов // Восток. Афро-азиатские общества: история и современность. – 2004. – № 4. – С. 109-114.

10.            Bulletin des Amis du Vieux Hue 15 annees. – Janv.-Mars 1928. – № 1. – p. 233.

11.            Стейн, Р. Миниатюрные сады стран дальневосточного культурного региона / Р. Стейн // Миниатюрные сады стран дальневосточного культурного региона. – С. 213‒214.

12.            Торчинов, Е.А. Даосизм: Опыт историко-религиозного описания / Е.А. Торчинов. – М., 1998. – С. 30‒31.

13.            Кнорозова, Е.Ю. Духовная культура Вьетнама. Традиционные религиозно-мифологические воззрения вьетнамцев / Е.Ю. Кнорозова; под ред. Н.В. Колпакова. – СПб.: БАН, 2020. – 507 с

Скачано с www.znanio.ru